Завоеватель

      Орис изо всех сил делал вид, будто всё хорошо, но внутри его переполняло необъяснимое волнение. Минувшей ночью он долго не мог уснуть, бесцельно глядя в расписанный тучами и молниями потолок. Подобного с ним не случалось даже перед самой страшной и кровавой битвой, коих было немало на счету воина. Баратеон поднялся с постели, едва рассвело. Он подошёл к зеркалу, что отражало первые лучи, осматривая честно заработанную награду от почившего тестя во время Последнего шторма — воспаление давно прошло, кожа затянулась, а на месте раны был лишь розоватый рубец. До свадьбы зажило. Командующий усмехнулся стечению событий и потянулся к чистой одежде.       Мужчина сжал рубаху в руках и задержал взгляд на высоком окне, из которого виднелось море, любуясь бескрайними лазурными красотами. Этот вид напомнил Орису о Драконьем Камне. О его доме. Лёгкая рябь царапала воду, а блики весеннего солнца, скачущие по поверхности, вынуждали слегка щуриться. Оторваться ему удалось, когда небесное светило спряталось за тёмно-серой, почти чёрной мглой, а по стёклам забарабанил дождь. Видимо, охоте не бывать. Чем тогда заняться до самого вечера в этой огромной твердыне?       Орис обувался, когда в его покои кто-то постучал. Юнец, приставленный к нему, принёс завтрак и всячески хотел помочь господину зашнуровать дублет. Удостоверив слугу, что он не безрукий, Баратеон полил ветчину взбитыми с пряностями яичными желтками, представляя, как через несколько комнат завтракает его такая же нервозная невеста. Или рассерженная? Или отчаявшаяся? С Аргеллой никогда не знаешь наверняка.       Его леди была непредсказуема, как шторм. Она могла покорно улыбнуться, а в следующий момент взорваться, подобно вулкану, ровно, как и пребывать в ярости, а потом неистово целовать жениха, будто они впервые встретились после долгой разлуки. Да. Такой была его невеста. Мужчина улыбнулся, отправляя в рот кусок хлеба с зеленью.       Неожиданно окно широко распахнулось, ударившись о стену, а тюль подлетела едва ли не к потолку. Поспешив вернуть всё на свои места, Орис обронил кувшин с тыквенным соком, испачкав бриджи и пол.       — Да чтоб тебя! — выругался командующий, подняв посуду, и швырнул её в стену, от которой она со звоном отлетела в противоположную сторону.       В комнату кто-то поспешно ворвался. Баратеон обернулся, увидев запыхавшегося мальчишку, что принёс ему завтрак.       — Милорд, я слышал…       — Боги, уйдёшь ты сегодня от моей двери или нет?! — злобно прогудел лорд. Его грудь высоко вздымалась, а пальцы были сжаты в кулаки.       — Но, лорд-командующий…       — Что здесь происходит? — вопрошал чей-то третий голос.       В покои вошла женщина в простом сером платье из тонкой шерсти и с пучком тёмных волос на макушке. Её глаза отдавали северным холодом, выделяясь на бледном, как снег, лице, скулы были высокими, подбородок заострен, а бескровные губы сжаты в плотную линию.       — Вот и ты. Отлично, — Орис хлопнул в ладони так, что юнец подскочил на месте и поспешил скрыться, закрыв за собой дверь. — Будь любезна и скажи, почему я не могу увидеть мою невесту до церемонии?       На секунду в комнате повисла тишина. Казалось, будто незваная гостья пережёвывает бранные слова, прежде чем заговорить.       — Таковы обычаи, милорд, — ответила ему служанка с лёгким поклоном, но голос её был столь же ледяным, как и взгляд. — Это дурной знак.       — Дурной знак прятать от меня Аргеллу, — рявкнул командующий, ткнув пальцем в сторону женщины.       — Милорд, при всём уважении, проявите почтение! — она повысила голос и взглянула на него как на капризного ребёнка, от чего Орису захотелось немедленно выставить женщину вон. — Это давняя традиция штормовых королей, предков вашей невесты.       Баратеон раздражённо выдохнул, расхаживая по комнате, и остановился в нескольких шагах от служанки, как можно более спокойно произнеся:       — Я должен её увидеть, Мирра.       — Вы увидите леди Дюррандон вечером. В септе, — уточнила служанка, настаивая на своём.       Мужчина отнюдь невесело рассмеялся, покачивая головой, и тут же гневно выпалил:       — Да вы издеваетесь надо мной! Скажи, в чём дело? — Орис смотрел на женщину сверху вниз, а на его скулах вздулись желваки. — Она передумала?       — Как будто от того, что она передумала, вы отмените свадьбу, — едко процедила северянка, ничуть не испугавшись разгневанного лорда.       Лицо Баратеона исказилось, будто ему ударили под дых. Глаза как два больших чёрных жука тронуло горестное напоминание того, на каких условиях была выстроена эта церемония бракосочетания. «Она не могла притворяться. Всё это время, после того, что было… Не могла», — хаотично соображал лорд-командующий, а его лоб покрылся испариной, не смотря на не жаркую погоду. Он зачесал волосы назад, ощущая, как в груди зарождается жгучее досадное чувство, и бесцельно ходил по комнате, отчаянно сражаясь с желанием перевернуть здесь всё.       — Гелла не сомкнула ночью глаз, — послышался голос служанки, сменившей гнев на милость. Орис взглянул на женщину, разворачиваясь к ней вполоборота. — Но она не передумала. Теперь смысл её жизни заключён лишь в вас… и вашем будущем. Будьте терпеливы, лорд Баратеон, — добавила она более прохладным тоном, прежде чем покинуть его покои. — И смените одежду.

***

      К вечеру за окном разразилась настоящая буря. Небо было угольно-чёрное, ветер безжалостно терзал жёлтые знамёна с коронованными оленями, дождь хлестал как из ведра, а раскаты грома раздавались по всему замку, невзирая на солидную толщину его стен.       Невеста смотрела на себя в большое зеркало в золотой раме. Стоило отдать должное портным — они потрудились на славу. Аргелла была облачена в васильковый атлас со слегка завышенной талией, где красовалась золотая цепь-пояс с миниатюрными рогами и раздвоенными молниями — геральдикой домов отца и матери. Лиф платья украшал вышитый нитью на несколько тонов темнее самого наряда олений узор, плавно переходящий в едва заметные волны на длинной юбке, бледная кожа слегка сияла сквозь кружевные рукава, а открытые плечи подчёркивали выступающие ключицы девушки. Сегодня её иссиня-чёрные волосы были уложены в высокую причёску хитроумными сплетениями и стараниями целой стаи служанок, а два локона обрамляли лицо невесты. Простая и элегантная жемчужная заколка дополнила образ. Глаза северянки Мирры, что стояла позади принцессы и поправляла ей волосы, увлажнились.       — Почему ты плачешь? — Аргелла ласково улыбнулась, поворачиваясь лицом к женщине.       Та лишь шмыгнула покрасневшим носом, покачала головой и поспешила убрать непрошеные слёзы, вытирая их маленьким платком.       — Ты единственная была рядом со мной с самого детства, — благодарно произнесла невеста. — Кроме старой карги с «Семиконечной звездой» в руках, — ухмыльнувшись, добавила Гелла.       Она подошла к женщине в сером платье, крепко обняв её и прижавшись щекой к щеке.       — Моя дорогая, ты прекрасна, — с хрипотцой сказала Мирра, взяв ладони принцессы в свои и окинув её взглядом. — Совсем как твоя королева-мать.       — Сейчас мне особенно недостаёт её. Столько всего нужно спросить, — девушка коснулась одной из золотых молний, что украшали её пояс, задумчиво опустив взгляд.       Реджина из дома Дондаррионов была последней женщиной, ставшей королевой Штормовых земель путём замужества. Когда молодой Аргилак, ещё не прозванный Надменным, впервые увидел четырнадцатилетнюю дочь лорда Чёрного Приюта, каждому лорду, присутствовавшему при их знакомстве, стало ясно — она станет их государыней. Обычно жёсткий и властный наследник-воитель своего отца преобразился на глазах: он слушал вместе с леди арфу и флейту в розовых садах, танцевал на многочисленных приёмах, дарил невероятной красоты и роскоши подарки. Вместе с приветливой и доброй Реджиной Аргилак сам стал «более приятным человеком», как шутил его кузен Арион.       В покоях леди раздался стук. Лишь после фразы: «Войдите» гость приоткрыл дверь, заглянув в комнату леди Дюррандон. В честь свадьбы брата Эйгон снял чешуйчатую кольчугу и сменил военный плащ на более нарядное одеяние из чёрной кожи и красного тиара. Его новый глянцевый камзол был украшен трёхглавой драконовой брошью и кровавым тканевым плащом. Король был спокоен, как и всегда, в фиолетовых глазах мелькнула вежливая улыбка:       — Надеюсь, что я не помешал, — учтиво произнёс он, держа руки за спиной.       — Ни в коем случае, ваша милость, — не менее учтиво отозвалась невеста, идя к нему навстречу и тихо прошелестев юбками платья.       — Орис просил передать это, — мужчина вынул руки, которые держали плоскую, довольно внушительную шкатулку из чёрного бархата, а Гелла медленно её открыла. Перед глазами девушки оказалось невероятной красоты ожерелье. Золотую цепь украшали ромбообразные сапфиры в два ряда, окаймлённые алмазной нитью. Леди Дюррандон насчитала шесть больших и шесть средних камней. — Вы позволите?       Оторвав взгляд от потрясающей ювелирной работы, невеста повернулась спиной к королю. Пока Эйгон застёгивал украшение по затылку и шее девушки несколько раз пробежал холодок: она чувствовала ледяное ожерелье, едва заметные прикосновения пальцев мужчины, скользящие по коже, и его обжигающее дыхание. Аргелла сделала полшага вперёд, желая увеличить пространство между ними, и обрадовалась, полностью ощутив на груди тяжесть сапфиров.       — Вы прекрасно выглядите, миледи, — произнёс Таргариен, когда они миновали коридор за коридором по пути в септу.       По традиции андалов невесту должен был сопровождать отец и лично передать её под опеку жениху, но за не имением оного, его миссию брал на себя король. Гелла грустно усмехнулась: отец скорее задушил бы её этим самым ожерельем, чем отдал бы в жёну бастарду.       — Осторожнее, ваша милость, не то ваши сёстры убьют меня на собственной свадьбе, — ответила она, ступая немного позади Эйгона по лестнице.       Владыка Вестероса улыбнулся, тихо рассмеявшись, и сказал:       — Рейнис не станет участвовать в подобном зверстве. Но за Висенью я так поручиться не могу.       Следом за ним улыбнулась и Аргелла, чувствуя, как он крепче сжал её ладонь, помогая сойти с последней ступени.       Двери старой и величественной штормовой септы были гостеприимно открыты. Леди Дюррандон видела огромную толпу в пёстрых, ярких и не очень нарядах. Даже на расстоянии замечалось, что некоторые лорды и леди скоро свернут себе шею, с таким усердием взирая на короля и чужую невесту.       — Мой брат любит вас всем сердцем. Я вижу это в его глазах, слышу в его голосе, -тихо сказал Эйгон у самого входа, посмотрев на Аргеллу. — Вы вполне можете быть счастливы, миледи.       — Я надеюсь стать лорду Баратеону достойной женой, — отозвалась она, чувствуя на себе взгляд Таргариена.       — Уверен, так и будет.       Впереди рядом с септоном в белых одеждах стояла хорошо знакомая фигура. Высокий широкоплечий мужчина с густой чёрной бородой и зачёсанными назад слегка вьющимися волосами повернулся лицом к брату и невесте. На его тёмно-синем шнурованном дублете сверкнул золотой олень. Король оставил леди вместе с женихом и встал в первом ряду среди приглашённых на церемонию близ сестёр. Рейнис сверкала счастьем и восторженно улыбалась, в то время как Висенья искривила губы в ухмылке, раздражённо переминаясь с ноги на ногу.       — До чего ты красива, — шёпотом произнёс Баратеон. В его блестящих ониксовых глазах отражались огоньки свечей и сверкающие камни на шее девушки. В ответ на это Аргелла улыбнулась, застенчиво опустив тёмно-сапфировый взгляд.       Морщинистый септон откашлялся и проскрипел своим старческим голосом, глядя на молодых:       — Произнесите ваши обеты.       Орис коснулся пальцев невесты своими, переплетая их, и они одновременно молвили:       — Отец, Матерь, Дева, Старица…       — …Кузнец, Воин, Неведомый.       — Я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, — сказал командующий, сделав шаг навстречу девушке и дотронувшись ладонью шеи Геллы.       — Я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем, — голос леди дрогнул. Она не видела жениха из-за пелены слёз, заславшей глаза, но в следующий же момент почувствовала его пылкий поцелуй.       Воин держал в своих руках жену, ощущая, как она обнимает его за шею, прильнув всем телом. Они наслаждались мягкостью губ и вкусом друг друга, пока лорды и леди аплодировали, взирая на молодых. Стены септы содрогались овациям, кто-то даже присвистнул, а по щекам леди скатилось несколько горячих слезинок.       — Я люблю тебя, слышишь? — Орис бережно их вытер, глядя в слегка покрасневшие глаза девушки. — Безумно люблю. — Мужчина коснулся устами её лба, продолжая обнимать жену, пока остальные рукоплескали им.       По случаю торжества стены Чертога Дюррана задрапировали серебристым шёлком и украсили мраморными вазонами с зимними розами, прибывшими морем накануне празднества. С потолка свисали чёрные коронованные олени на жёлтых полях, а за высоким помостом компанию рогатым составил трёхглавый красный дракон. В центре стола сидели лорд и леди Баратеон. Орис щедро полил устрицу лимонным соком, отправив её в рот и запил это дело вином. Рядом в серебряном венце сидел его брат. Они о чём-то говорили, но за общим шумом расслышать их разговор было невозможно. Несколько раз король даже рассмеялся, и к нему присоединилась прекрасная Рейнис, в то время как их сестра становилась всё мрачнее с каждым выпитым кубком. Когда Эйгон обратился к ней, Висенья даже бровью не повела, а после прикосновение младшей сестры к плечу королева стряхнула её руку, бросила салфетку на стол и покинула помост. Она пересекала зал с гордо поднятой головой, а кольца в её косах угрожающе позвякивали.       Аргелла посмотрела справа от себя и сжала серебряную чашу в руках. Здесь мог бы сидеть отец с его длинной седой бородой. Терпевший всевозможные торжества только ради жены, Аргилак непременно бы хмурился и подливал себе побольше эля, как только мать отводила взгляд. Реджина Дюррандон растягивала бы одну чашу вина на целый вечер, вежливо беседуя с каждым лордом и леди, поднявшимся поздравить её дочь с замужеством. Скорее всего, из вежливости она бы станцевала с кем-то из штормовых владык, а отец обязательно прервал их танец, не желая видеть супругу рядом с другим мужчиной. Подле матери, конечно, сидел бы Реджинальд. В отличие от Арлигака его сын любил праздники, приёмы и турниры, получал удовольствие от происходящего и веселился. В танцах он был так же ловок, как и с мечом в руках. К этому времени Реджи сам бы обзавёлся женой (интересно, какой бы она была?) и быть может даже детьми.       Но её сторона пустовала, ведь они все мертвы. Мать не будет с улыбкой успокаивать возмущённого отца, а Реджи не заправит белокурый локон супруги за ухо. Этот детских смех не принадлежит её племянникам. Лорд Корвин Дондаррион, приходившийся ей дядей и одним из оставшихся живых родственников сидел вместе с женой и сыном внизу, беседуя с лордом Феллом. Когда Реджина была жива, их семьи проводили много времени вместе. Дондаррионы гостили в Штормовом Пределе так же часто, как и Дюррандоны в Чёрном Приюте. Маленькая принцесса хорошо помнила эту базальтовую надёжно укреплённую твердыню, такую же неприступную, как Предел. Защиту помимо исполинских стен добавлял бездонный сухой ров, коим замок был ограждён. Однако после нападения дорнийцев на их караван близ Грифоньего Гнезда, в котором погибла королева Реджина, отец запретил детям ездить в Приют, а Дондаррионам сообщил, что им больше не рады здесь. Это был первый раз, когда Надменный винил выжившего за то, что он выжил. Со смертью сына, постигшей его вскоре после потери жены, король оборвал все родственные связи, не ответив шурину ни на одно письмо и проигнорировав его просьбу проститься с племянником. Лишь через много лет во время Последнего Шторма лорд Корвин увидел седобородого, но не менее сильного и крепкого, нежели ранее, Арлигака, встретившего свою погибель вместе с его побочным, отчаянно сражавшимся сыном — Бастард из Чёрного приюта сгорел заживо в пламени Мераксес.       — Гелла, всё хорошо? — раздался над ухом голос мужа. Леди оторвалась от своих воспоминаний, взглянув на мужчину. — Ты выглядишь опечаленной.       — Задумалась и только, — улыбнулась девушка, стараясь скрыть в голосе намёки на грусть, и поставила пустую чашу на стол. — Что случилось с Висеньей?       — Не обращай внимания, это свойственно ей, — командующий промокнул губы салфеткой и посмотрел на деревянное возвышение для музыкантов, где смуглый мужчина кивнул ему головой. — Кажется, пришло время нашего танца.       Аргелла взяла его любезно протянутую руку, и они вместе вышли к просторной своеобразной сцене у помоста. Правая ладонь Ориса легла на талию жены, а вторая была соединена с левой рукою леди и согнута в локте. Послышались первые аккорды и Баратеоны закружили под ритмичную с первых нот мелодию. Полы василькового платья девушки взмывали вверх вместе с ней, когда муж подхватывал её и делал оборот за оборотом. Гелла же в этом импровизированном полёте выгибала кисти назад, ощущая себя подобно птице, и счастливо улыбалась. Оказавшись вновь на твёрдом каменном полу, леди прогнулась в спине, ловко меняя натянутую, как струна ногу на другую. Кто бы мог подумать, что этот бородатый выскочка умеет не только убивать людей, но ещё и отлично двигаться? На миг мелодия прервалась. Из туго стянутой корсетом груди девушки вырывалось трепещущее сердце, губы Ориса коснулись её губ, и в следующий момент перед глазами снова всё превратилось в сплошной круговорот — всё, кроме лица её мужчины. За музыкой было не расслышать звон их каблуков, но каждый вдох жены отчётливо доносился до слуха Баратеона. На секунду он отвёл взгляд от шеи и ключиц возлюбленной, подмигнув брату за помостом и, вальсируя, покинул Чертог Дюррана вместе со своей леди под изумлённые взгляды гостей и одобрительные аплодисменты короля. Гелла рассмеялась, когда они всё ещё танцуя миновали холл, и ловко выскользнула из рук мужа, поднимаясь ступенями в восточное крыло замка.       — Милорд, это похищение, — просияла она, закинув голову назад, и крепко обняв воина за шею. — Ты сумасшедший, Баратеон, — леди выдохнула в его губы, пропуская пальцы сквозь волосы на затылке.       Орис вжал её спиной в стену, прорываясь между бесконечных юбок платья, и подкинул девушку вверх, крепко держа за бёдра. Его глаза лукаво блеснули в полутьме, когда он скользнул горячими ладонями по нежной коже, а внизу живота образовался тугой узел.       — Неужели вы хотели ощутить на себе прикосновения старых извращенцев, миледи? — шумно выдохнул мужчина, блуждая ладонями по прекрасному телу, несправедливо скрытому за васильковым атласом.       — Баклер и Кафферн помоложе вас будут, милорд.       Гелла рассмеялась, ощутив протестующий укус близ ключиц и услышав раздражительное шипение Баратеона:       — Ох, замолчи.       В коридоре послышались чьи-то шаги и мелькнули тени. Не желая, чтобы их прервали, лорд и леди поспешили миновать ступени и последний коридор, освещённый вспышками молний.       Первой в покои вошла Аргелла, а следом за ней закрыл двери Орис. Когда-то эта хорошо знакомая ей комната принадлежала королю и королеве. Сейчас же она выглядела слегка отреставрированной, более просторной, с другой кроватью и мебелью. Воин коснулся плеч жены и скользнул ниже по рукам сквозь тонкое кружево. Губы девушки растянулись в улыбке, она прильнула к нему спиной, чувствуя, как мужчина опускается поцелуями за ухом к шее.       — Теперь ты моя, леди Баратеон, — прошептал он, прижав к себе Геллу. — У меня кое-что есть для тебя.       Командующий открыл резной деревянный сундук с рубинами, что стоял возле большого зеркала и вынул оттуда белоснежную горностаевую шубу. Он помог застывшей в изумлении леди облачиться в одеяние и встал позади неё, любуясь.       — Обожаю мех на тебе, — лорд вновь обнял жену сзади, положив подбородок ей на плечо.       — Орис, — наконец произнесла Гелла, глядя на супруга в зеркало. — Ожерелье, теперь это. Я претендую на звание непомерно дорогой невесты?       — Не думай, что я спустил всех золотых драконов твоей семьи, — мужчина скользил ладонями по гладкому и мягкому убранству, плавно развернув леди лицом к себе. — Хоть у меня не было своего замка и армии слуг, но имея власть над Черноводным заливом разбогатеть очень просто. Какая радость быть лордом Штормового королевства, если ты не можешь баловать свою жену? — шептал мужчина, касаясь щеки девушки.       — Спасибо тебе. Подарки прелестны, — ответила Гелла, наклоняя голову набок и наслаждаясь ласками супруга.       Он коснулся большим пальцем её пухлых приоткрытых губ, второй рукою нежно освободил от мехового одеяния, чувствуя, как девушка податливо выгибается навстречу. Шуба покоилась на крышке сундука, а ладони леди Баратеон тем временем добрались до шнуровки дублета мужа. Нетерпеливо распахнув его, Аргелла сорвала чёрный платок с горла воина, забираясь пальцами под льняную рубашку. Какое это было наслаждение — наконец прикоснуться к его телу, провести пальцами по каменным мышцам, что напрягались ещё сильнее с каждым её движением. Девушке не терпелось поскорее избавить мужа от наряда, вновь увидеть то, что теперь принадлежит ей. Они ещё никогда не заходили настолько далеко в своих ласках и не оставались без одежды, не считая первой встречи в военном шатре. Тогда Гелла хотела лишь растерзать бесчестного бастарда, но никак не желала. Кто мог предугадать, что убийца отца будет изводить её своими поцелуями и возбуждать до сладостной боли.       Орис осторожно снял сапфировое ожерелье с шеи жены, которая к тому времени расшнуровала платье, скинув его с себя вместе с подъюбниками и оставшись лишь в одном корсете. Леди Баратеон вынула жемчужную заколку и тряхнула головой, водопад иссиня-чёрных волос струился по спине и худым плечам.       — Любовь моя. Я счастливейший мужчина в мире, — шумно дышал воин, терзая нежную кожу на её шее. Его пальцы отчаянно сражались с застёжками чёртового корсета и, не выдержав, он разорвал его, швырнув в сторону.       — Эйгон мог бы поспорить с тобой, — руки Геллы обвили шею мужа, она прильнула всем телом к нему, плавно стаскивая рубашку через голову.       Волосы Ориса слегка взъерошились, он подхватил девушку на руки и отнёс на софу, нависая сверху.       — Что такое Семь Королевств по сравнению с тобой? — он смотрел прямо в её глаза цвета штормового моря. Горячие ладони сминали соски нежно-персикового цвета, слегка оттягивая их, от чего леди издала приглушённый стон. — Чтобы добиться твоего расположения, завоевать тебя, мало нескольких битв. Ты моя жена, ты моя жизнь, — Орис скользил укусами всё ниже, с жаром выдыхая. Мужчина теребил языком и посасывал набухшие на груди крохотные бусинки. — Ты моя королева.       — Мой завоеватель, — Гелла не могла ничего делать, кроме как выгибаться навстречу этим искусным прикосновениям. Она впивалась пальцами в плечи мужа, а он тем временем опускался всё ниже.       Когда бастард оказался на полу перед её бесстыдно раздвинутыми в сторону и согнутыми в коленях ногами, леди ощутила его обжигающее дыхание в самом сокровенном месте, коего не касался ни один мужчина. Никто, кроме неё самой. После их каждого вечера поцелуев и объятий Гелла ласкала себя ночью в спальне, зажимая рот свободной ладонью. В её мечтах всё это делал мужественный и страстный Орис, шепча слова любви, а теперь фантазии стали явью. Возможно, ей как благочестивой даме полагало смутиться и залиться румянцем, находясь в такой откровенной позе, но штормовая королева лишь призывно изогнулась, что воин воспринял с большим удовольствием. Его поцелуи покрывали внутреннюю часть бёдер, лорд закинул её стройные ноги к себе на плечи и плавно провёл пальцами снизу вверх, что тут же погрузились в обволакивающую влагу. Баратеон возбуждённо дышал, отметив про себя, что леди завелась только лишь от поцелуев и прикосновений, но спешить было нельзя. Нужно показать ей удовольствие, нужно заставить её кричать и умолять.       — Моя чувствительная девочка, — прошептал он с улыбкой, подняв взгляд чёрных глаз на ёрзающую в нетерпении Геллу.       Пальцы бастарда раздвинули складочки на нижних губах, оголяя особую точку, и он провёл языком по розовенькому клитору, лизнув его, будто пробуя на вкус. Реакция девушки была молниеносной, она, доселе не ощущающая ничего подобного, протяжно застонала, упираясь локтями в софу и тяжело дыша. Баратеон тем временем ускорил движения, посасывая бугорок и сжимая его губами. Заостренный язык скользил вверх-вниз, теребил и дразнил сокровенное местечко, а когда влага девушки стала обильно стекать по бороде мужчины, он ввёл в узкую дырочку палец. Гелла вскрикнула, встречаясь с хищным взглядом мужа, и вновь прогнулась в спине. Будучи не в состоянии, она рухнула на мягкую перину, облизала кончики собственных пальцев и коснулась набухших до боли сосков самостоятельно. Леди Баратеон слышала сдавленный вздох супруга и победоносно улыбнулась, лаская себя вместе с ним. Его палец вместе с языком доводил девушку до вершин блаженства, она никогда и не думала, насколько это может быть хорошо: заниматься любовью, ведь именно это сейчас происходило между двумя возбуждёнными до предела мужем и женой — любовь. Через некоторое время Гелла стала ощущать непонятную дрожь в ногах и жар внутри, как будто то, что накапливалось в ней всё это время готово выплеснуться наружу.       — Орис… Орис, я…       Крик оргазма, сорвавшийся из открытых пухлых губ, оборвал все слова. Леди тяжело вдыхала воздух, трясясь всем телом, и хотела было свести ноги, но это вызвало лишь новую волну судорог. Мужчина лизнул в последний раз бугорок любимой и вынул палец, нежно целуя плоский животик Геллы, щекоча его бородой.       — Понравилось? — шептал он, поднимаясь выше к набухшим соскам и посасывая их поочерёдно. — Хочешь ещё? Хочешь? — он призывно стиснул зубами розовый кружочек, вырвав из груди жены очередной стон.       — Да, прошу! Прошу, — всё тело вновь начинало ныть от нарастающего возбуждения. Бёдра так сильно увлажнились, что пальцы Ориса соскальзывали с нежной кожи, и ему пришлось посильнее схватить леди.       Лорд довольно улыбнулся, неся любимую в сторону огромной кровати, к столбцам которой были подвязан свисающий с потолка синий фланелевый балдахин. С очередным раскатом грома командующий опустил девушку на холодную шёлковую простынь. Он скинул с себя сапоги, расшнуровал бриджи и забрался сверху. Леди смотрела на мужчину, предназначенного ей судьбой и богами, и ощутила, как низ живота сводит сладкой истомой. Высокий, крепкий, широкоплечий, с выступающим рельефом мышц — его тело было идеальным, даже не смотря на оставшиеся после битв шрамы. Они не уродовали её мужа, а только придавали привлекательности и вынуждали желать прославленного воина ещё сильнее. Девушка скользнула взглядом ниже пояса и плавно провела острым язычком по верхней губе.       — Это может оказаться больнее, любовь моя, — прошептал он, нависая над супругой, с мелькнувшим извинением во взгляде. — Тебе нужно только расслабиться. Только расслабиться.       Орис ласково поцеловал её, располагаясь между согнутых в коленях ног, обхватил рукой член у основания и плавно толкнулся в разгорячённое, влажное нутро Геллы. Девушка моментально вскрикнула от боли и инстинктивно отстранилась, пытаясь безуспешно свести ноги.       — Тш-ш-ш. Тише, тише родная, — мужчина замер, ожидая, когда леди немного привыкнет и успокаивающе коснулся поцелуем впалой щеки. — Прости за это, — в ответ она выставила ладони перед собой, упираясь ими в широкую, покрытую мелкими шрамами грудь воина. — Нет же, не бойся меня. Не бойся, — он бережно взял одну из них, убирая от себя, и поднёс к губам.       — Орис, — сдавленно выдохнула Гелла и наконец-то подняла сапфировый взор, окружённый пушистыми ресницами.       Впервые в жизни ему стало не по себе в постели с девушкой. Он чувствовал себя виновным в её испуге, чувствовал себя чудовищем.       — Только скажи и я остановлюсь, — нежно произнёс он и с облегчением увидел, что жена отрицательно качнула головой. — Нет? Моя бесстрашная девочка, — улыбался он, сопровождая каждое слово лаской и вытирая одинокие слёзы, катившиеся из любимых глаз. — Сейчас это пройдёт, не плачь. Вот так, не плачь, любимая.       Мужчина толкнулся глубже, выгнулся в спине, сведя лопатки вместе, и безумно улыбнулся. В Гелле было так горячо, так туго, что он едва не кончил от этого запредельного ощущения. Её мышцы плотно обхватывали член, завлекая, призывая сделать несколько размашистых ударов, выбить стоны наслаждения из этого изумительного ротика, но торопиться было нельзя. Нельзя. В этот раз жена даже не вскрикнула, лишь царапнула ногтями по плечам. Знала бы она, к чему это может привести. Орис опустил взгляд и увидел её: слёз больше не было, лицо не искажалось от боли, а глаза цвета самого шторма с интересом и желанием взирали на него. Восприняв это за положительный знак, воин плавно проник ещё раз, будучи весь в смазке и следах крови его леди, добившись едва уловимого стона. Когда Гелла шире развела ножки в стороны, приподняв их, мужчина набросился на неё с поцелуями и ускорил движения. Командующий сжимал простыни в кулаках, сминая ткань под их телами и вкушая каждый стон, доносившийся до его ушей. Боль ушла, как он и обещал.       Гелла тяжело дышала под ним и судорожно хватала ртом воздух. Её руки скользили по вспотевшей спине, влажным волосам мужа. Он останавливался, опускаясь поцелуями к груди, бёдрам, посасывал и вылизывал клитор, увлажняя её промежность ещё больше. Орис усадил жену на себя, позволив ей немного вкусить власти, и впился пальцами в упругую попку. Округлая грудь Геллы манила, он хватал их губами и жадно оттягивал чувствительную кожу, вынуждая девушку кричать. Она сжимала его волосы и прижималась всем телом, когда муж вновь брал всё в свои руки. Запыхавшаяся леди Баратеон с непривычным румянцем на впалых щеках наслаждалась каждым движением, каждым толчком и ощущала, как её окутывают волны удовольствия.       Улёгшись набок и повернув жену спиной к себе, одной рукой закинул стройную ножку любимой вверх, и насадил на свой член, начиная плавно двигаться. Гелла поддалась навстречу и подмахивала мужу бёдрами, которые он вновь ласкал. Орис облизал два пальца и коснулся ими разгорячённого клитора, начиная его массировать по кругу.       — Хочу, чтобы ты кончила ещё раз, — прошипел на ухо мужчина, пробираясь к нему сквозь растрёпанные волосы. — Давай, ещё.       — Боги, Орис, — шептала леди, чувствуя, как он теребит её бугорок.       Теперь они были одним чувствительным целым. Узкая дырочка Геллы, терзаемая членом мужа, пульсировала вместе с набухшим влажным клитором. Баратеон, что есть силы, толкнулся последний раз, заполняя жену своим семенем с шумным выдохом, и медленно отпустил её.       Когда свечи догорали, Орис, наконец-то отдышавшись, прижал к себе девушку, нежно касаясь макушки и что-то шепча. Она безмолвно обняла его в ответ, положив голову на грудь. Столько ласк, столько любви сегодня было в покоях штормовых владык. Какой он был терпеливый, страстный, с ума можно сойти. На мгновение ей вспомнился ужасный вечер, когда Коннингтон напал на неё. Он хотел того же. «Нет, не того же. Роннел хотел изнасиловать меня. Он бы разорвал меня на части. Седьмое пекло, как он был мерзок в тот момент» — подумала Гелла. Она подняла синий взор на мужа, улыбающегося ей, и не смогла сдержать ответной улыбки. Орис бережно накрыл их тела тёплым одеялом. Безумно любящий и добрый, он убил предателя, не моргнув и глазом. Один точный удар оборвал ублюдку жизнь и спас её будущей жене. Как можно быть таким безжалостным, неумолимым и великолепным?       Этой ночью лорд играл с её волосами, прохаживался нежными поцелуями по шее и плечам, прижимал к себе, а когда веки Аргеллы Баратеон стали тяжелеть, он произнёс:       — Спокойной ночи, моя королева.