Семь лет длиною в вечность

Я вернулся домой на каникулы в прескверном расположении духа. За прошедшие полгода я сделал важнейшее открытие: я осознал, что испытываю к собственному декану совершенно неподобающие чувства. Невозможно описать, как эти новые ощущения пугали и смущали меня. Еще никогда в жизни я не был так одинок. Я жаждал поделиться хоть с кем-нибудь, но опасался своей неуемной откровенностью навлечь неприятности на голову ничего не подозревавшего Снейпа. Тем временем в разговорах родителей несколько раз промелькнуло слово «помолвка», и я со свойственными многим подросткам эгоизмом и мнительностью, разумеется, решил, что речь идет обо мне и Драко. В принципе, такой исход дела казался вполне ожидаемым: наши отцы дружили, семьи тесно общались, а мы с Драко с детства были не разлей вода. Кроме того, Малфой и сам рассказывал мне о том, как партнерские союзы между наследниками способствуют укреплению древних магических родов. К тому же благодаря Зелью мужской беременности, усовершенствованному нашим деканом, подобные пары без проблем могли позволить себе обзавестись потомством, о чем еще лет сто назад, наверное, нельзя было и мечтать. Меня охватила настоящая паника. Я прекрасно относился к Драко, но вместе с тем понимал: магический брак предполагал нечто гораздо большее, чем просто дружеское расположение, а в моем сердце прочно обосновался Снейп. Мне опять начали сниться кошмары. Я боялся, что меня, как когда-то с Дурмстрангом, вновь заставят подчиниться родительской воле вопреки моим собственным чувствам. Однако я не намеревался сдаваться без боя и вовсю готовился дать отцу отпор и заявить о своем несогласии вступать в договорной брак, пусть даже ценой отлучения от рода. Впрочем, никаких кардинальных действий от меня не потребовалось. За несколько дней до моего пятнадцатилетия отец возвратился со службы в приподнятом настроении. – Кажется, нам придется устроить прием, – сообщил он маме, притянув ее к себе для поцелуя. – Ты говорил с Малфоем? – улыбнулась она, явно догадываясь, о чем идет речь. – Да, дорогая. Люциус считает, что сейчас самое время заключить помолвку. Драко уже вполне созрел для такого ответственного шага. Я похолодел от ужаса. Вот оно! Если сию секунду не сказать им все, что я думаю, моей судьбой распорядятся без меня. – Вы не хотите спросить, как я отношусь к этой помолвке? – осведомился я, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться в безобразную истерику. Родители дружно повернули ко мне головы. В их глазах светилось недоумение. – А почему мы должны спрашивать твоего мнения по поводу будущего брака Драко Малфоя и твоей сестры? – поинтересовался отец. – Розали? – я открыл рот, не в силах поверить услышанному. – Так это о ее помолвке шла речь? – А ты что подумал? – мама ласково потрепала меня по волосам. – Ты ведь... Она внезапно осеклась и замолчала под многозначительным взглядом отца. – Ты ведь не будешь возражать? – закончил он за нее. – Нет, конечно! – я почувствовал, как с моей души упал, пожалуй, даже не камень, а целая скала. – А когда состоится обряд? – Через неделю после твоего дня рождения. Ты не против, если мы отметим его в узком семейном кругу? *** 7 августа 1995 года Сегодня состоялась помолвка Драко и моей маленькой сестренки Розали. Церемония началась у нас дома (родители закатили шикарный прием), а затем мы все переместились по каминной сети в Малфой-мэнор. С этими потомственными аристократами все гораздо сложнее, чем с полукровками, какой является Розали. У них практически все важные обряды в жизни мага обязательно должны проходить у алтаря. Хорошо хоть кровавых жертв в этот раз не потребовалось. Одиннадцать с половиной лет разницы в возрасте никого не смущают. В том числе и моего лучшего друга, который отныне и навсегда останется мне только другом. Я невероятно рад этому обстоятельству. Я знаю, что все это ни на йоту не приближает меня к Северусу, но теперь, по крайней мере, могу совершенно беспрепятственно мечтать о нем и строить планы, правда, им, по всей видимости, не суждено сбыться. Мало того, что я просто недостоин Снейпа, так еще и отец его абсолютно не переваривает. Даже на помолвку Розали и Драко не пригласил! Откровенно говоря, если бы я имел хоть один-единственный шанс добиться от Снейпа ответных чувств, мнение отца по этому поводу не интересовало бы меня вовсе. Через три года я стану совершеннолетним и буду сам решать, с кем хочу связать свою судьбу, но в том-то и дело, что для Северуса я – всего лишь один из его студентов. К тому же доставляющий ему массу хлопот. Не более того! Я кажусь самому себе смешным и жалким! Я совсем не представляю, как заслужить любовь Северуса! Ну не хорошей же учебой и призами за победу в квиддиче?! А впрочем, старшекурсники не раз упоминали, что раньше он почти никогда не приходил понаблюдать за игрой... Решено! За оставшееся до конца каникул время я изучу все папины журналы по квиддичу, попробую освоить новые приемы и продемонстрирую все это декану Снейпу. Какой же ты дурак, Поттер! Неужели ты надеешься впечатлить его Финтом Вронского или Перехватом Пламптона (1)?! Но ведь если я даже не попытаюсь показать ему, на что способен, то вообще перестану себя уважать! *** Уже на следующее утро я принялся приводить в исполнение мой невообразимо наивный план – покорить сердце трехсотлетнего вампира и ученого виртуозной игрой в квиддич. Теперь после завтрака я около часа играл с Розали, потом занимался по учебникам шестого и седьмого курсов, чтобы не выглядеть в глазах своего кумира абсолютным болваном, а затем брал перо, пергамент и садился штудировать «Квиддич с древности до наших дней». В хорошую погоду я, как правило, располагался в гамаке на заднем дворе, окружив себя чарами Конфиденциальности (в основном спасаясь от вездесущей Розали). Тихое поскрипывание гамака успокаивало меня, и я вдруг и сам начинал верить, что все задуманное мной непременно сбудется. Вечером, когда отец возвращался с работы, я просил его немного погонять меня. Обычно, если он не был слишком уставшим, то с радостью соглашался полетать вместе со мной. Однажды к нам неожиданно нагрянул Сириус и, выяснив, чем мы собираемся заняться, одолжил у отца метлу и с восторгом присоединился к нам. Разумеется, мама была вынуждена пригласить его остаться на ужин. – Пожалуй, Гарри вполне способен воплотить в жизнь мою собственную мечту, дорогая! – заявил отец маме, когда мы втроем – голодные и еле державшиеся на ногах после двухчасовой тренировки – уплетали за обе щеки изумительное жаркое. – На мой взгляд, он уже сейчас знает в теории гораздо больше о квиддиче, чем я, а ведь в свое время я перечитал всю имеющуюся литературу по этому виду спорта. А как он исполняет Финт Вронского! – Я в курсе, – мама внезапно посуровела и неодобрительно поджала губы. – Я наблюдала за вами из окна и едва не упала в обморок от ужаса, когда Гарри молнией понесся к земле. Мне кажется, это все – абсолютно неоправданный риск, Джеймс. – Да ты что, Лилс?! – встрял Сириус. – Если бы что-то пошло не так, Джеймс подстраховал бы Гарри магией. – Интересно, каким же это образом?! – мама слишком резко поставила на стол стакан с соком, так что часть содержимого выплеснулась на скатерть. – Я уберу, дорогая! – отец тут же направил на расползавшееся пятно волшебную палочку. Он совсем не ожидал от Лили такого выпада против его излюбленного квиддича и нелюбезности по отношению к Сириусу. – Я спросила, Джеймс, – не меняя тона, сказала мама, поворачивая пылающее гневом лицо к отцу, – каким образом ты собираешься подстраховывать Гарри магией, если сам в этот момент сидишь на метле?! – Ну... я... – совершенно смутился Главный аврор Поттер. – Вот именно! – в голосе мамы зазвенел металл. – Я настоятельно прошу тебя не включать в тренировки такие травмоопасные трюки. – Но как же ему тогда их отрабатывать?! – вышел из себя отец, внезапно вспомнив, кто в семье главный. Сириус молча жевал, осознав, что только что сморозил глупость и явился причиной семейной ссоры. – Не понимаю, почему я должна растолковывать взрослым людям элементарные вещи, – вздохнула мама. – Я, конечно, догадываюсь, что игра с сыном и крестником на равных – дело весьма увлекательное, но все же жду от вас обоих ответственного поведения. Так что либо ты, Джеймс, стоишь на земле с палочкой в руках и страхуешь Гарри, либо никаких Финтов. И, кстати, – мама повернулась к крестному, – вот как раз ты можешь отрабатывать с Гарри трюки в небе, но при условии, что твой начальник не садится на метлу вообще. Вам ясно? Оба мужчины дружно, как по команде, закивали головами. Отцу ничего не оставалось, как покориться. После истории с Дурмстрангом он стал гораздо больше прислушиваться к мнению мамы. Иногда мне даже казалось, что Главный аврор Поттер немного побаивался своей хрупкой жены. Так или иначе, наши тренировки действительно проходили теперь в совершенно ином формате. Правда, пару раз мы воспользовались тем, что мама отправилась к подруге, прихватив с собой Розали, и, пригласив Сириуса, вдоволь погоняли друг друга, однако чаще отец находился на земле и наблюдал за мной, готовый по первому зову прийти на выручку. *** Интуиция, как обычно, не подвела мою маму. Именно опасные кульбиты в воздухе едва не стоили мне жизни в том году. Я твердо следовал принятому летом решению – обратить на себя внимание Северуса с помощью блестящей игры в квиддич. Я наивно мечтал хоть однажды увидеть в его глазах восторг и восхищение, но каждый раз, пролетая мимо трибун и вглядываясь в любимое лицо, видел на нем лишь выражение тревоги и сильнейшего раздражения. Я совершенно не понимал причин его недовольства мной, ведь на протяжении всего первого полугодия именно мое умение вовремя поймать снитч приносило нашей команде победу за победой. Помимо ежедневных изматывающих тренировок, мы с Драко не забывали и об учебе: в этом году нам предстояла сдача СОВ. С первой же недели учителя, объяснив нам важность данного экзамена, принялись как одержимые забрасывать пятикурсников домашними заданиями. Даже умница Гермиона, для которой многочасовые отсидки в библиотеке были чем-то само собой разумеющимся, жаловалась на хроническую усталость. – Виктор решит, что я совсем о нем не думаю! Но я не могу теперь писать ему так часто, как хочется, – Грейнджер потерла покрасневшие от постоянного напряжения глаза. Их роман с ловцом болгарской сборной, начавшийся еще во время подготовки к Святочному балу, набирал обороты, и этим летом Гермиона вместе с родителями собирались посетить магическую Софию, чтобы познакомиться с семьей Виктора и совершить обряд помолвки. – Ерунда! – улыбался Драко, судьба которого уже была накрепко связана с моей младшей сестрой. – Он прекрасно понимает, что ты еще школьница. К тому же у тебя действительно выдался очень ответственный год. Виктор производит впечатление серьезного парня. Уверен, он не обидится. Так что кончай переживать и давайте уже допишем это мордредово эссе по трансфигурации! – Хорошо вам! А у меня и по древним рунам задание есть, – в голосе Гермионы послышались явственные нотки паники. – Здесь мы тебе, к сожалению, не помощники, – сказал Драко, пытаясь скрыть зевоту. – И вообще, еще полчаса такой каторги – и я засну прямо за столом. В это мгновение из дальнего угла библиотеки донесся шум. – Убирайтесь немедленно! – шепотом бушевала разгневанная мадам Пинс. – Какое поразительное бесстыдство: целоваться в библиотеке! Я сейчас же сообщу вашим деканам! Из-за стеллажей вылетела красная как рак Чжоу Чанг, а за ней еле поспевал Седрик Диггори, уши которого полыхали не хуже освещавших библиотеку факелов. В дверях он оглянулся на мадам Пинс, притянул к себе Чжоу за талию и нежно поцеловал. Библиотекарша набрала в легкие побольше воздуха, чтобы разразиться очередной порцией возмущенных воплей, но нарушителей нравственности уже и след простыл. – Как я погляжу, не одна ты устроила свою личную жизнь на прошлогоднем Святочном балу, – подмигнул я Гермионе. – Да, так и есть, – улыбнулась она. – Что же это получается: Драко помолвлен с Розали, я после школы выйду замуж за Виктора, лишь ты у нас неприкаянный? – Поттеру некогда размениваться по мелочам. Он ждет своего Избранного, – съязвил Малфой. Если бы он только знал, насколько его слова были близки к истине! *** Пятого февраля тысяча девятьсот девяносто шестого года состоялся очередной матч за первенство школы между командами Слизерина и Гриффиндора. За несколько дней до матча установилась холодная, но ясная погода, и мы уже надеялись, что игра пройдет в довольно комфортных условиях, но утром в понедельник стало понятно: сегодня на поле нам придется туго – помимо усиливавшегося с каждой минутой ветра, с неба сыпалась противная, забивавшаяся в глаза и за шиворот ледяная морось. Правда, существовало заклятие Импервиус (2), позволявшее мне прекрасно ориентироваться в любую, даже самую мерзкую погоду, но ветер, практически сносивший с метлы, существенно осложнял мою задачу ловца. Я подождал, пока счет достигнет разницы в тридцать очков в пользу Слизерина, и принялся выискивать взглядом снитч. Не выпускавшая меня из виду ловец гриффиндорской команды Джинни Уизли тоже внимательно осматривала поле. Наконец я заметил крохотный золотой мячик в полуметре от земли и рванул что есть мочи, стараясь опередить соперницу, буквально повисшую у меня на хвосте. Ситуация идеально подходила для исполнения Финта Вронского. Девчонка Уизли при всем своем бесстрашии не решалась его выполнять, опасаясь, что не успеет в нужный момент выйти из пике и изо всех сил грохнется об землю. Я, словно вихрь, несся вниз, сосредоточенно следя за своей конечной целью, но, пролетая мимо трибун Слизерина, всего лишь на секунду отвлекся, чтобы посмотреть на Северуса. Мне, разумеется, не стоило этого делать! Финт Вронского требовал неимоверных собранности и концентрации. Я понял, что пропал, немного раньше, чем это дошло до остальных. Пока я тщетно пытался выровнять вошедшую в крутой штопор метлу, на трибунах раздались первые возгласы паники, которые доносились до меня сквозь вой ветра в ушах. Я увидел бледное как мел лицо Джинни, ее распахнутый в немом крике рот, инстинктивно протянул руку, чтобы схватить снитч, а затем последовал страшный удар, и меня поглотила темнота. *** Наверное, это естественно, что я, принимавший участие в десятках матчей по квиддичу, так подробно помню именно этот. Едва не забравший мою жизнь. Я приходил в себя долго и мучительно. Болела каждая клеточка моего изломанного тела. Стоило открыть глаза, как комната начинала бешено вращаться, а к горлу подкатывала тошнота. А еще мне казалось, что я постоянно ощущал рядом присутствие Северуса. Я чувствовал, как его чуткие и заботливые руки приподнимали меня, чтобы напоить костеростом, вытирали пот со лба и градом катившиеся от боли и бессилия слезы, придерживали, когда меня рвало в стоявший возле кровати таз. Из-за тяжелого сотрясения мозга я не мог отличить сон от яви и поэтому, слыша его яростный шепот: – Если ты еще раз устроишь подобное, Поттер, я тебя самолично придушу! – только кивал и покорно соглашался: – Да... больше... никаких Финтов... Потому что спорить с галлюцинацией было все равно бесполезно. На пятые сутки, когда я окончательно пришел в себя, то вполне предсказуемо обнаружил, что лежу перевязанный с ног до головы в школьном лазарете, а вокруг меня суетится мадам Помфри. Первым делом я, естественно, поинтересовался, выиграла ли команда Слизерина. – Лично я вообще бы запретила студентам играть в квиддич! – категорично заявила рассерженная медсестра. – Вы чудом остались живы, мистер Поттер. Профессор Снейп в последний момент успел наложить на вас Тормозящие чары, и лишь благодаря этому вы не разбились насмерть при ударе о землю. – Так мы выиграли или нет? – умоляюще спросил я, осознавая, что в очередной раз обязан Снейпу жизнью. – Выиграли, – сварливо отозвалась мадам Помфри. – Вашему декану пришлось силой разжимать кулак, чтобы вытащить снитч. – Так профессор Снейп был здесь? – от радости, что мне все же не показалось, я едва не вскочил с кровати, но тут же со стоном откинулся на подушки. – Естественно, – последовал краткий ответ. – Он декан Слизерина и отвечает за вас перед вашими родителями. – А... когда он приходил в последний раз? – я твердо решил узнать: были ли мои видения явью. – У меня много работы, мистер Поттер, – отрезала мадам Помфри, – по вашей же вине. Так что прекратите этот допрос и не мешайте мне! *** Еще через пять дней я, понурив голову, стоял возле стола декана Снейпа, снова ощущая себя глупым первокурсником, задумавшим оседлать дикого кентавра или погладить свирепого трехголового пса. – Если вы еще хоть раз примените этот самоубийственный прием, Поттер, я отберу у вас метлу и запрещу вам играть в квиддич до окончания школы! – тихо сказал Снейп, и по его лицу можно было не сомневаться: он сдержит свое слово. – Мне абсолютно не важно, выиграет команда Слизерина или нет. Мне плевать, займет ли факультет первое место. Но мне вовсе не безразлично, доживете ли вы до выпускных экзаменов. Я служу в Хогвартсе без малого пятьдесят семь лет, и за это время ни один студент факультета Слизерин не пытался столь часто и упорно навредить самому себе! Пока вы не станете относиться к собственной жизни более бережно, пока не поймете, какое горе принесет ваша смерть близким вам людям, никто не сумеет вас защитить. Даже я. Я потрясенно молчал. Еще никогда я не видел его таким расстроенным и разгневанным одновременно. Возможно, я выдавал желаемое за действительное, но, когда он отчитывал меня, мне на какое-то мгновение показалось, что им руководили не только чувства долга и ответственности. И хотя одна моя половина мечтала провалиться от стыда сквозь землю, другая жаждала вновь услышать его слова о том, что я ему не безразличен. _______________________________ 1. Перехват Пламптона (англ. Plumpton Pass) – квиддичный приём, при котором снитч влетает в рукав ловца. Впервые был успешно применён в 1921 году Родериком Пламптоном, ловцом «Татсхалл Торнадос», благодаря чему Пламптон побил рекорд скорости поимки снитча. Закономерно, что приём назван в его честь. Некоторые квиддичные критики считали, что перехват снитча получился случайно, но сам Пламптон всегда утверждал, что действие было спланировано. http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Перехват_Пламптона 2. Импервиус (англ. Impervius) (не путать с Империусом!) – заклинание, которое используется для ограждения предметов от физического воздействия воды. Проще говоря, «водоотталкивающие» чары. http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Импервиус