Семь лет длиною в вечность

Глава 18. Шестой курс и лето 1997 года Я не единожды слышал, что люди заменяют одну привычку на другую. Решив, что мне больше нет нужды вести дневник (ведь теперь я мог напрямую поговорить с Северусом и поделиться с ним, а не с равнодушным пергаментом, всем, что тяготило и заботило меня), я принялся в начале каждого месяца подсчитывать, сколько дней осталось до моего восемнадцатилетия, и всегда выходило, что еще ужасающе долго. Как я и обещал самому себе, я засел за учебу и с помощью верных Драко и Гермионы очень быстро наверстал весь пропущенный материал. Разумеется, от проницательных глаз Северуса не укрылось подобное рвение. В очередной раз выслушав скупую похвалу (правда, сопровождавшуюся таким взглядом, от которого у меня в груди разгорелся настоящий пожар), я открыто сказал ему, что хочу всеми доступными мне способами заслужить его любовь и уважение. Он слишком много лет ждал меня, чтобы в итоге ему достался плохо образованный разгильдяй. За оставшиеся до совершеннолетия месяцы я собирался существенно пополнить свой запас знаний, чтобы Северусу было интересно со мной как с личностью, а не только как с партнером, выбранным для него Магией. С каждым часом я влюблялся в него все сильнее, и иногда ожидание становилось просто невыносимым. Лишь безмерное почтение, которое я питал к своему будущему супругу, заставляло меня сдерживаться и не провоцировать его. Но кто бы знал, чего стоила мне эта сдержанность! Впрочем, время, порой мчавшееся со скоростью гоночной метлы, было милосердно ко мне. Шестой курс подходил к концу. Близились экзамены. Днем я успешно изображал из себя самого обыкновенного студента-зубрилу, капитана команды по квиддичу, а по ночам предавался мечтам о той, новой жизни, которая начнется в день моего совершеннолетия. Я еще не представлял, чем стану заниматься после Хогвартса, но понимал абсолютно точно, что не смогу расстаться с Северусом. Бедный отец! Ведь он не сомневался, что я пойду учиться в Академию авроров, но меня нисколько не привлекала карьера служителя правопорядка. Разумеется, мне не хотелось опять разочаровывать его: сперва – выбором факультета, затем – партнера, а в довершение всего – еще и профессии, но это была моя жизнь. Кроме того, я все еще очень злился на него. Разговор с Драко и признание Северуса убедили меня в необходимости объяснить отцу, сколько вреда он причинил мне своей мнимой заботой, и попросить или даже потребовать принять мой выбор и оставить меня в покое. Я предполагал, что беседа получится не из легких, поэтому, вернувшись домой на каникулы, откладывал ее день за днем. Но за неделю до моего семнадцатилетия, в обычный, ничем не примечательный вечер, это все же произошло. *** – Все, Розали спит, можно пить чай! – Хозяйка хочет, чтобы Мими накрыла на стол? – наша эльфийка, мгновенно возникшая посреди кухни, уже с готовностью рвалась в бой. – Нет, Мими, отдыхай. Мне поможет Гарри, правда, дорогой? Домовуха неодобрительно и обиженно взглянула на хозяйку, но пререкаться не осмелилась и с негромким хлопком растаяла в воздухе. – Я бы не отказался от кофе, Лилс. – Только обещай, что потом не будешь полночи ворочаться, вздыхать и жаловаться на бессонницу, – улыбнулась мама, махнув волшебной палочкой в направлении кофейника, который тут же отправился на плиту. Я полез в карман за своей палочкой, чтобы отлевитировать на стол приборы и салфетки, но вспомнил, что оставил ее в комнате. – Надеюсь, ты еще не забыл, как делать хоть что-нибудь руками? – покачала головой мама. – Представь, как чувствуют себя дети из маггловских семей. Им ведь запрещено колдовать на каникулах. – Ужас! – бросил я, тут же подумав о Гермионе. – Моя лучшая подруга как раз из семьи неволшебников. Даже вообразить не могу, каково ей практически все лето обходиться без магии! – Вот и накрывай на стол без волшебства в знак солидарности с твоей подругой! Я хотел бы выпить свой кофе еще сегодня, – поддел меня отец. Мама налила себе и мне по чашке чая, а отцу – кофе, разложила по тарелкам потрясающий ореховый кекс, испеченный Мими, и какое-то время мы молча наслаждались его вкусом. – Представляю, как мне будет непривычно есть в одиночестве, – вырвалось у меня совершенно некстати. – Северус не слишком жалует человеческую пищу. Конечно, он ест в Большом зале – или, по крайней мере, удачно притворяется – но мне кажется, ему это не доставляет никакого удовольствия. – Почему ты называешь профессора Снейпа Северусом? – удивился отец, едва не подавившись кофе. – А как мне еще называть своего жениха? – не выдержал я. – Профессором? Деканом? – Жениха... – отец положил ложку на стол и вперил в меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего. Вероятно, в Аврорате он точно так же смотрел на задержанных воров и мошенников, вот только я не был преступником. Все мое преступление состояло лишь в том, что меня угораздило влюбиться в мага, который категорически не нравился моему отцу. – И кто тебе об этом рассказал? – в его голосе зазвенел металл. – Хотя я догадываюсь, кто. Ваш замечательный декан все-таки проболтался! Я почувствовал, как краска гнева заливает мое лицо. Отец говорил о Северусе в таком пренебрежительном тоне, будто тот был одним из его нечистых на руку «подопечных». – Вообще-то, – произнес я, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить ему, – насколько мне известно, о подобном детям обычно рассказывают родители или, если их нет в живых, опекуны. В моем случае почему-то все пошло наперекосяк, и ты намеренно утаил от меня важную информацию о личности моего будущего супруга! – я уже не мог контролировать себя. Ярость и обида на отца, копившиеся годами, вырвались наружу. Меня всего трясло. Впрочем, не меня одного: посуда на столе мелко подрагивала, а свечи в канделябрах мерцали так, словно по комнате прокатывались порывы холодного ветра. – Да даже пятилетняя Рози в курсе того, что выйдет замуж за Драко, когда подрастет! – закричал я. – От нее вы не скрываете, кто является ее женихом... Тогда как я был вынужден несколько лет мучиться от неизвестности. Опасаться, что ты снова пошлешь меня Мордред ведает куда, посадишь под замок, запретишь видеться с ним... Знал бы ты, что мне пришлось пережить, когда ты засунул меня в ту проклятую школу! И что со мной творилось последние полтора года... Да, Северус рассказал мне все о нашей помолвке и о том, что я – его Истинный Избранный, а если бы он не сделал этого, я в тот же вечер нашел бы способ свести счеты с жизнью! – Гарри, родной, не говори так! – белая как полотно мама смотрела на меня так, точно узрела привидение. – Я понимаю, как вам неприятно это слушать, но больше я молчать не намерен! – я вскочил с места. Так скверно я не чувствовал себя даже на прошлое Рождество, когда смешал маггловское шампанское со Старым огненным виски Огдена. Перед глазами мутилось. В голове словно бухали тысячи молотов, а из носа на майку капали капли крови. – Я в курсе, что в тот злосчастный день, когда Северус приходил к нам домой, он показал вам старинный манускрипт, принадлежащий роду Принц. Он объяснил, что я являюсь его Истинным Избранным, и предложил заключить магическую одностороннюю помолвку. Я прочел все, что сумел раздобыть о подобных обрядах: они ни к чему не обязывают будущего младшего супруга, тогда как старший берет на себя столько обетов, что порой их просто тяжело вынести. И тем не менее Снейп решился на это. Он был готов оберегать меня и делиться своей магией, причем совершенно бескорыстно. Не требуя ничего взамен. Но ты ему не поверил, – я ткнул пальцем в направлении онемевшего от моего внезапного выпада отца. – Я помню вашу ссору, помню, как ты прогнал его, а затем заявил мне, что я больше не вернусь в Хогвартс. Мерлин! – я вытер сочившуюся из носа кровь тыльной стороной ладони. – Как ты мог так поступить?! Ты же волшебник! Допустим, вы с мамой посчитали его версию неправдоподобной и подозрительной, но кто мешал тебе навести справки, чтобы проверить слова Снейпа? Спросить мистера Малфоя, наконец... Как можно было так легко отмахнуться от того, что предрешено самой Магией?! Ты дважды чуть не убил меня. И все лишь из-за того, что ты не выносишь профессора Снейпа! А как же я? Обо мне ты подумал? Ведь я сразу почувствовал ту особенную связь с Северусом, разорвать которую не в состоянии ни ты и никто другой в этом мире. Я вытворял все эти глупости исключительно для того, чтобы обратить на себя его внимание. Я стал лучшим учеником на потоке только потому, что мне была важна его похвала. Я едва не умер, когда ты насильно разлучил нас! Даже в одиннадцатилетнем возрасте я ощущал его магию как свою собственную, потому что именно он, а не ты, вытащил меня тогда практически из-за грани. А на четвертом курсе, осознав в полной мере, что мне нравятся мужчины, я влюбился в Снейпа. Если бы ты рассказал мне правду о нашей помолвке, я не лез бы на стену от отчаяния и страха, что не нужен ему! Если бы ты не связал его идиотской клятвой, он сам поведал бы мне об этом еще два года назад... За что ты так поступил со мной?! – я закашлялся и замолчал. К глазам подкатили злые слезы, и я прилагал все усилия, чтобы они не хлынули ручьем. В кухне воцарилась гнетущая тишина, в которой я отчетливо слышал свое загнанное тяжелое дыхание. Наконец отец смерил меня ледяным взглядом и произнес лишенным эмоций и красок голосом: – Я знаю о природе ваших отношений, хоть и не одобряю всего этого и из-за колоссальной разницы в возрасте, и из-за того, что Снейп – твой учитель. Я понимаю, что ничего не смогу изменить, но предупреждаю тебя: не приведи Мерлин, я узнаю, что до твоего восемнадцатилетия он хоть пальцем до тебя дотронулся – я испорчу ему карьеру, и он больше никогда не сможет преподавать. Так что передай своему Снейпу, чтобы держал себя в руках и не приближался к тебе до поры до времени. Слова отца потрясли и оскорбили меня. Казалось, он вовсе не слышал брошенных мной обвинений. Он и не думал оправдываться или объяснять мне, почему так поступил со мной. Мои чувства абсолютно не трогали его. Главного аврора Джеймса Поттера интересовало исключительно одно: не нарушил ли профессор Снейп границ дозволенного в отношениях с его сыном? Иначе говоря, моего отца заботило только нерушимое соблюдение договора о магической помолвке, согласно которому нам разрешалось быть вместе лишь после моего восемнадцатилетия. – Я тебя ненавижу... – прошептал я, не обращая внимания на хлынувшие из глаз слезы. Кажется, мама разгадала мои намерения даже раньше меня самого. Она бросилась ко мне, но я опередил ее, бегом кинулся в прихожую и, как был босиком, в домашней одежде и, разумеется, без волшебной палочки, выскочил за дверь. *** Я бежал по ночному городку, абсолютно не представляя, куда и зачем. К счастью, мне навстречу не попалось ни единого прохожего, иначе вид босого, всклокоченного подростка с лицом, залитым слезами и измазанным кровью, мог бы возбудить подозрение. Пробегая мимо местного кладбища, я вдруг ощутил резкую боль в ноге. Я осторожно опустился на бордюр и обнаружил, что из ступни торчал осколок стекла от разбитой кем-то бутылки. Кое-как поднявшись, я допрыгал до ограды, а затем, держась за нее одной рукой и постанывая от боли, обогнул кладбище и заметил вдалеке детскую площадку, куда частенько водил Розали. Пару минут я стоял в нерешительности, боясь отпустить опору, а потом сжал зубы и, подволакивая ногу, двинулся вперед. Не дойдя до спасительной скамейки буквально несколько метров, я сел прямо на землю и, пользуясь тем, что вокруг не было ни души, разревелся, как девчонка, размазывая по щекам слезы вперемешку с кровью, которая все еще текла у меня из носа. Я чувствовал, что сейчас потеряю сознание. Выплеснувшиеся горечь, боль и обида на родителей оставили меня совершенно опустошенным. Вдобавок во время ссоры у меня, похоже, случился спонтанный выброс магии, чего не происходило уже многие годы. К горлу подкатила желчь, меня вырвало, и тугой узел в груди, не дававший мне вздохнуть, чуть ослаб. Я закинул руки за голову и лег, стараясь слегка успокоиться, невзирая на царивший в душе хаос, и решить, что же теперь делать. Ситуация, в которой я оказался, была прескверной. Возвращаться домой мне совершенно не хотелось. Из-за отсутствия волшебной палочки я не мог вызвать автобус «Ночной рыцарь» или аппарировать. Несмотря на то, что мне еще не исполнилось семнадцати лет, я уже неплохо овладел навыками перемещения в подпространстве и, будь в моем распоряжении волшебная палочка, вероятно, сумел бы найти временное убежище у Малфоев. Проблема заключалась в том, что необходимый мне артефакт остался на письменном столе в моей комнате, а значит, я попал в настоящую ловушку, из которой не видел никакого выхода. Разумеется, больше всего в эту минуту я жаждал быть рядом с Северусом, но даже в таком подвешенном состоянии я понимал, что ни в коем случае не должен компрометировать его. Особенно после слов моего отца! Принц-мэнор – первое место, куда он направится, если я бесследно исчезну. Причем направится не один, а с отрядом авроров, чтобы максимально унизить ненавистного ему волшебника. Если бы не нога, я бы вышел на шоссе и попробовал проголосовать проезжавшим мимо машинам – мама рассказывала, что у магглов принято путешествовать автостопом. Я попытался встать и тут же со стоном опустился обратно на землю. Ступня болела просто невыносимо, а трава вокруг была порядком забрызгана кровью. Осознав, что выхода, похоже, нет, я закрыл глаза и приготовился ночевать прямо в парке, надеясь на то, что меня не заберут в полицию. Успокоиться никак не получалось, и я все еще дрожал всем телом и всхлипывал. – Гарри, что случилось?! – внезапно раздался над ухом знакомый голос, который я рассчитывал услышать сейчас меньше всего, и мне в лицо ударил Люмос на кончике волшебной палочки Северуса. – Что произошло? – повторил он, присаживаясь рядом со мной на корточки и осторожно осматривая поврежденную ногу. – Давай сперва вытащим это. Потерпи, будет немного неприятно. Акцио стекло! Я сжал зубы и крепко зажмурился, изо всех сил стараясь не закричать. На какой-то миг ступню обожгло резкой болью, а вслед за ней наступило немедленное облегчение. – Ну вот и все! – тихо сказал Снейп. – Невероятная удача, что я захватил с собой экстракт бадьяна. – Профессор Снейп... Северус... – наконец выдавил я из себя, совершенно растерявшись от его неожиданного появления здесь, – как вы меня нашли? – Глупый мой мальчишка... – он провел тыльной стороной ладони по моему лицу, стирая с него кровь и слезы. – Я почувствовал, что тебе по-настоящему плохо, и просто аппарировал. Это сложно. Я позже объясню, – он не спешил убирать руку. Я не удержался, поймал ее и прильнул к ней губами. – Так что же произошло? – Поссорился с родителями, – глухо произнес я, – и сбежал из дома. – Босиком и без волшебной палочки, – констатировал очевидное Снейп. Он покачал головой, а затем как пушинку поднял меня на руки и решительно заявил: – Я забираю тебя в Принц-мэнор. На мгновение я ощутил себя самым счастливым человеком на земле. Я жаждал прижаться к нему и позволить унести себя из этого места. Но вдруг в памяти всплыли слова отца: «Предупреждаю тебя: не приведи Мерлин, я узнаю, что до твоего восемнадцатилетия он хоть пальцем до тебя дотронулся – я испорчу ему карьеру, и он больше никогда не сможет преподавать». Ко мне внезапно вернулись самообладание и уверенность в себе. В голове прояснилось. Я на миг прижался к нему, а потом попросил: – Северус, отпустите меня. Я в состоянии стоять сам. Нога уже не болит. Спасибо. И, пожалуйста, перенесите меня домой. Отец бросится на поиски и, конечно, первым делом нагрянет с обыском к вам. Из-за меня у вас будут серьезные неприятности. Я не хочу этого. Я справлюсь. Обещаю. Несколько секунд Снейп молчал, о чем-то напряженно думая, затем коснулся невесомым поцелуем моих губ и осторожно поставил на землю. – Ты уверен? – он внимательно всмотрелся в мое лицо. – Я не желаю вновь подвергать тебя опасности. – Все будет хорошо, – заверил я его и едва слышно добавил: – Я постараюсь больше не ругаться с отцом. По крайней мере, до конца лета. – Белла права. Ты – подлинное сокровище, – прошептал он, крепко взял меня за руку и аппарировал. *** Когда неприятные ощущения, которые с раннего детства вызывало у меня перемещение в подпространстве, немного улеглись, я открыл глаза и увидел, что мы перенеслись прямо к моему дому. – Гарри, солнышко! – раздалось с противоположного конца улицы. Мама, растрепанная и взволнованная, бросилась ко мне и, не обращая ни малейшего внимания на то, что Северус все еще крепко держал меня за руку, прижала к себе. – Ты в порядке? Мерлин, я уже не знала, что и подумать. Отец остался с Розали... Я решила послать его на поиски, только если сама не найду тебя! Лишь теперь она заметила моего спутника и виновато улыбнулась ему. – Профессор Снейп, спасибо вам! Как вы его нашли? Ах, да... Муж говорил мне, что вы в состоянии аппарировать к Гарри, если тот окажется в беде. Обещаю, больше с ним ничего подобного не случится! Я представляю, как он дорог вам... – Вряд ли, – сухо произнес Северус. – Признаюсь вам откровенно, я хотел забрать его немедленно, но... у вас на редкость благоразумный сын, миссис Поттер. В этом возрасте подростки обычно не видят дальше своего носа и уж точно не умеют думать и тревожиться о других. Исключительно о самих себе. – Я зайду в дом и дам вам попрощаться, – тактично сказала мама. Едва за ней закрылась входная дверь, Снейп порывисто обнял меня. – Мерлин, еще целых триста семьдесят два дня! – выдохнул он мне в макушку. – Вы... ты тоже считаешь дни? – я неожиданно осмелел настолько, чтобы обратиться к нему на «ты». – И часы. И минуты. И секунды... Я ведь не сплю, и у меня, к сожалению, слишком много свободного времени... – Я тебя люблю! – я привстал на цыпочки и прижался губами к его губам. На несколько кратких мгновений все вокруг словно исчезло. Как будто весь мир канул в вечность, и остались только мы... *** Я вынырнул из воспоминаний и сжал голову руками. Тогда я не представлял, как это страшно, когда никого больше вокруг не остается... Когда один за другим уходят все, кого ты любишь... И все же я ни разу в жизни не пожалел о том, что Магия навек связала меня с Северусом. Даже если бы я мог выбирать, я бы не желал для себя иной судьбы. *** Вернувшись домой, я первым делом принял душ и попросил у мамы экстракт бадьяна. Рана на ступне уже заживала, и я в очередной раз подумал о том, как мне повезло родиться волшебником. Будь я магглом, с таким повреждением пришлось бы точно ехать в больницу. Невзирая на усталость, вызванную переживаниями и выбросом магии, даже оказавшись в постели, я еще долго не мог заснуть, вспоминая ласковые прикосновения, объятия и поцелуй. Я дорожил этими краткими мгновениями, проведенными с Северусом, как гоблин дорожит своими сокровищами. Тихий стук в дверь оторвал меня от приятных размышлений. – Гарри, ты еще не спишь? Можно мне войти? В голосе отца звучали тревога и сожаление. Несмотря на обиду, я решил не отталкивать его. Разумеется, лишь в том случае, если он пришел просто поговорить. – Входи, – я махнул палочкой, отменяя Запирающее заклинание, которое, естественно, не помешало бы ему, пожелай он войти против моего согласия. Отец быстро пересек комнату, взял стул и поставил возле кровати. Он выглядел непривычно смущенным и растерянным. Я мог только предполагать это, но, скорее всего, ему здорово досталось от мамы. – Гарри, я, наверное, должен извиниться перед тобой за то, что ничего не сообщил о помолвке со Снейпом, – начал он, внимательно рассматривая то свои стиснутые на коленях руки, то узоры на обоях. – Если бы я знал, что ты будешь так терзаться... Короче, я был не прав. И мне хотелось бы... В общем, я прошу прощения за это, как и за то, что отослал тебя в ту идиотскую школу. Ты ведь простишь меня, сынок? – он осторожно протянул руку и потрепал меня по волосам. – Ты же не против того, что мой партнер – мужчина? – спросил я, уклонившись от прямого ответа. Мне все еще трудно было так легко забыть все свои обиды. – Нет, конечно! – усмехнулся он. – До твоей помолвки с профессором Снейпом я был уверен, что по окончании школы ты сочетаешься магическим браком с Драко. А несколько лет тому назад я выступал в роли шафера на свадьбе Регулуса Блэка и Родольфуса Лестрейнджа. И даже являюсь крестным отцом их близнецов. – Но раз ты не против однополых связей, тогда почему тебе так тяжело лишь при мысли о том, что я и Северус... – я почувствовал, как мои глаза снова наполняются слезами, и поспешил отвернуться, не желая демонстрировать отцу свою уязвимость. – Все дело в детях, Гарри, – неожиданно мягко сказал он. – Ты в курсе, что Снейп не может иметь детей? Никогда. Такова цена Наследия. А после того как ты заключишь с ним магический брак, та же участь постигнет и тебя. Я пару раз консультировался с гоблинами и даже наводил справки за границей. И все безрезультатно. Так что на тебе наш род прервется... Возможно, кроме причин, о которых ты, без сомнения, осведомлен, именно поэтому мне так тяжело осознать, что мой единственный сын останется без наследника. – За все приходится платить, папа, – внезапно вырвалось у меня. – Я не смогу быть отцом, но сумею стать отличным дядей. Разумеется, когда придет срок. – Знаешь, – улыбнулся он, – ты вырос чрезвычайно хорошим человеком, Гарри. И твоему профессору очень повезло с тобой. Мне действительно немыслимо сложно смириться со всем этим. Надеюсь, я постепенно привыкну к тому факту, что моим зятем станет мой самый нелюбимый преподаватель. Только дай мне время. *** В тот вечер я так и не сказал отцу слов прощения, и, к моему огромному сожалению, его предубеждение против Северуса тоже никуда не улетучилось. Возможно, именно поэтому я так и не решился попросить его пригласить Снейпа на мой день рождения. Между нами воцарился хрупкий мир, который в одно мгновение мог быть разрушен очередной ссорой. Впрочем, памятуя данное Снейпу обещание, я тщательно обходил острые углы и старался лишний раз не нарываться. Порой мне было так трудно держать все внутри, что рука сама тянулась к дневнику, оставленному мной на самом дне школьного сундука. Однако за то лето я так и не прикоснулся к нему. Теперь у меня появился иной собеседник. В тяжелые для меня моменты я мысленно разговаривал с Северусом, советовался с ним, а иногда и просто изливал душу. Казалось, несмотря на разделявшее нас расстояние, он незримо для окружавших меня людей хранил и оберегал меня. Тридцать первого июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года мы вчетвером переместились по каминной сети в бар «Дырявый котел» в Косом переулке, чтобы с семьей Малфоев отпраздновать мой день рождения в небольшом ресторанчике, недавно открывшемся в магической части Лондона. Я пытался выглядеть и вести себя радостно и беспечно, как и положено имениннику. Я принимал подарки и улыбался гостям, но мои мысли были далеко. Я непрерывно думал о Северусе, а в голове звучала лишь одна фраза: «Через триста шестьдесят пять дней мы наконец будем вместе!»