Семь лет длиною в вечность

Глава 19. Седьмой курс Оставшиеся до конца каникул дни тянулись прямо-таки немыслимо долго. Я старался занять каждую свободную минуту: гулял с Розали в том самом парке, где меня нашел Снейп после побега из дома, учил ее читать и считать, полностью избавив маму от этой обязанности, довольно часто аппарировал в Малфой-мэнор повидаться с Драко. И, несмотря на все это, я просто ужасающе скучал по Северусу. Если бы не спасительные сны, становившиеся все откровеннее и откровеннее, мне было бы, наверное, еще тяжелее пережить это время. Косвенным виновником того, что я теперь почти каждое утро просыпался на испачканных спермой простынях, являлся Драко. Именно он в один из моих визитов в Малфой-мэнор сунул мне стопку журналов в красочных обложках и шепнул: – Вот, выпросил у Забини специально для тебя. Просвещайся. Блейз не слишком тесно общался со мной в Хогвартсе. Скорее всего, из-за темных слухов, окружавших его красавицу мать, и подозрений, которые не раз высказывал мой отец по поводу внезапных смертей ее многочисленных мужей. Подозрения, правда, так и не подтвердились никакими доказательствами: миссис Забини (чей род, по непроверенным источникам, состоял в родстве с печально известной семьей знаменитых интриганов и отравителей Медичи) была исключительно умной и хитрой ведьмой. Провожая очередного незадачливого супруга в мир иной, она так натурально убивалась, стоя у гроба, что никому и в голову бы не пришло обвинить ее в убийстве. К тому же Рита Скитер, водившая с миссис Забини близкое знакомство, заботилась о ее имидже и неизменно создавала в прессе образ несчастной, крайне невезучей в любви женщины, которая, несмотря на удары судьбы, находит в себе силы жить дальше и воспитывать сына. В любом случае дружбы у нас с Блейзом не сложилось, а на каникулах мы вообще не встречались. Пару лет назад он неожиданно стал оказывать мне знаки внимания, вероятно, быстрее меня распознав мою сексуальную ориентацию, но, убедившись в моей полнейшей незаинтересованности, переключился на Симуса Финнигана с Гриффиндора. Я же окончательно превратился для него в пустое место, чему, признаться, был несказанно рад. Все мои мысли тогда занимал исключительно Северус, а Блейз с его неумелыми ухаживаниями вызывал лишь глухое раздражение. В отличие от меня Драко сразу сумел расположить к себе нашего соседа по комнате и каждое лето навещал Забини в его загородном доме. Иногда я шутливо подтрунивал над Малфоем и просил – во имя нашей дружбы и моей сестры, его нареченной невесты – не соблазняться прелестями весьма привлекательного внешне Блейза, за что всегда получал увесистый подзатыльник. При всей своей толерантности Драко не представлял для себя отношений с мужчиной. До помолвки с Розали он боялся, что мистер Малфой не станет считаться с его предпочтениями в сексе. Порой я поражался, с какой обреченностью и даже равнодушием этот, в общем-то, современный молодой человек говорил о собственном будущем. Изредка я спрашивал себя: а способен ли Драко в принципе полюбить кого-нибудь или чувства в браке не играют для него абсолютно никакой роли? Впрочем, за два года, прошедших со дня обручения, Драко успел настолько привязаться к моей младшей сестренке, что мои опасения постепенно развеялись. Смотреть на эту парочку было невероятно трогательно. Малфой с видом истинного джентльмена опекал Розали, а та, в свою очередь, не чаяла в нем души и при его появлении без всякого стеснения бросалась обниматься, называя при этом «мой самый лучший в мире Драко». *** Вернувшись домой после трехдневного визита в Малфой-мэнор, я поспешил спрятать журналы под кровать, предварительно наведя на них чары Иллюзии и превратив в безобидные иллюстрированные пособия по квиддичу. Выпив вечерний чай, я сослался на усталость и, по очереди перецеловав всех родных, поднялся к себе, намереваясь изучить свои трофеи вдоль и поперек. После первых же колдографий, запечатлевших двух мужчин, занимавшихся бурным сексом на пляже, у меня буквально открылся рот от изумления. Я еще ни разу в жизни не видел ничего подобного. Книга, несколько лет назад подаренная мне отцом, и вполовину не была так познавательна и настолько откровенна. Она, скорее, помогала молодому магу разобраться в себе, чтобы не наделать ошибок при выборе будущего партнера. Журналы, которыми разжился для меня Драко, имели совсем иную задачу. Они будоражили воображение, но одновременно пугали меня. Я смотрел на поистине громадные фаллосы мужчин на колдофото и пробовал представить, что вот эта штуковина должна протиснуться в маленькое, вовсе не приспособленное для данных целей отверстие. Чувствуя, как меня всего потряхивает от возбуждения, я встал, проверил, крепко ли заперта дверь, вернулся на кровать и, спустив до щиколоток пижамные штаны вместе с трусами, принялся исследовать собственное тело. Результаты показались мне более чем неудовлетворительными. Обильно смоченный слюной палец вошел в анус лишь до первой фаланги, не принеся мне ничего, кроме ощущения дискомфорта. Похоже, для того чтобы добраться до так называемой «точки наслаждения», от стимуляции которой (как явствовало из журнала) «ваш партнер непременно взлетит к звездам», надо было пропихнуть палец чуть дальше. Я попытался последовать инструкции и зашипел от боли и жжения. Еще раз внимательно перечитав статью, я убедился, что, вероятно, не смогу провернуть эту манипуляцию без смазки. А ее под рукой, естественно, не имелось. С досады я едва не швырнул в угол бесполезное для меня сейчас пособие, но вовремя опомнился и опять отправил журналы под кровать, не забыв о чарах Иллюзии. Спал я в ту ночь отвратительно. Перевозбужденное подсознание наполняло сны образами развратно улыбавшихся мне мужчин, и только одно лицо, увидеть которое я жаждал больше всего на свете, ускользало вновь и вновь. Снейп словно наказывал меня за неуемное любопытство, за то, что я позволил себе пялиться на чужие обнаженные тела. – Но я ведь просто не желаю выглядеть абсолютным неумехой, когда впервые окажусь в постели с тобой! – мысленно взывал я к нему. – Мне так хочется порадовать тебя! – И порадуешь! – зазвучал в моей голове голос Северуса. – Придет время, и я сам всему тебя научу.... Проснувшись среди ночи в холодном поту, я вытащил из-под кровати журналы, свернул их трубочкой и привязал к лапе Хедвиг, сопроводив запиской: «Было очень познавательно! Верни их Блейзу и передай ему мою благодарность». – Вот. Отнесешь Драко. Лично в руки, ты поняла? Выпустив сову в ночное небо, я возвратился в постель и на сей раз проспал без кошмаров до самого утра. *** Десять часов в Хогвартс-экспрессе показались мне вечностью. Мы вдвоем заняли пустовавшее купе для старост. Драко пытался разговорить меня, но я или молча кивал, или отвечал невпопад, и через какое-то время он недовольно буркнул, что больше никогда не поедет со мной в одном купе, если я продолжу вести себя как влюбленный идиот. «Так ведь я и есть влюбленный идиот», – мысленно усмехнулся я. – Прости, Малфой, клятвенно обещаю всю поездку домой на рождественские каникулы травить анекдоты и всячески тебя развлекать. – Ни за что не поверю! – скептически покачал головой Драко. – Ты наверняка примешься мечтать о том, как было бы чудесно остаться на праздники в школе, особенно если ОН, – Драко выразительно округлил глаза, – не покинет Хогвартс. – Ты, разумеется, прав, – удрученно вздохнул я. – Но в том-то и проблема, что мне никак нельзя оставаться в Хогвартсе, ОСОБЕННО если все, кроме НЕГО, разъедутся на каникулы. Поэтому Рождество я совершенно точно проведу с семьей в Годриковой впадине, а тебе, как пить дать, опять придется терпеть меня в качестве попутчика. – Да ладно, – Драко ободряюще похлопал меня по спине, – чего не сделаешь ради дружбы! Остаток дороги Драко читал «Квиддич с древности до наших дней», а я дремал, удобно устроившись на сиденье, и оживился, лишь когда за дверью послышалось: «Тележка со сладостями!» (жевать захваченные из дома сэндвичи мне почему-то сегодня не хотелось). Наконец на горизонте замелькали огни станции Хогсмид. Мы с Драко помогли студентам помладше вытащить на перрон тяжеленные сундуки и направились к уже ожидавшим нас безлошадным повозкам. Впрочем, не таким уж и безлошадным. В них были запряжены фестралы – жутковатые крылатые кони. Как нам объясняли на уроках по Уходу за магическими существами, их видели исключительно те, кто стал свидетелем гибели близкого человека, но, к счастью для нас, мы с Драко не могли проверить это на практике. – Ну ты даешь, Поттер! – шепнул мне на ухо Забини, когда мы расселись по повозкам. – Я думал, ты те журналы до дыр зачитаешь. Уже и не рассчитывал получить их обратно. – Спасибо за заботу, Блейз, – нарочито скучающим тоном произнес я, – но мне они не показались такими уж познавательными. – Неужели? – хитро прищурился тот. – Возможно, у тебя есть некто, способный продемонстрировать тебе более интересные вещи, а, Поттер? – он словно невзначай положил ладонь мне на колено. – Возможно! – зло пробормотал я, стряхнув его руку. – И твои заигрывания со мной ему точно не понравятся, так что лучше убери лапы, а то как бы до конца жизни не пришлось пользоваться беспалочковой магией. – Ух, какие мы сердитые! – протянул Блейз, на всякий случай отсаживаясь от меня подальше. – Любопытно посмотреть, с кем это ты встречаешься? И как к данному выбору относится папочка Главный аврор? – Не твоего ума дело, Забини, – встрял в неприятный разговор Драко. – Пересел бы ты к гриффиндорцам, что ли, а то там Симус от ревности весь извелся. – Мы с ним, вообще-то, расстались, – доверительно сообщил Блейз, – летом. Он рвался сразу после школы узаконить наши отношения, а я еще не готов к браку, да и мать не одобрит, если я введу в род полукровку. – Так ведь и Поттер у нас не из «священных двадцати восьми», – не унимался Малфой, – чего ты тогда к нему клеишься, раз все равно потом не захочешь жениться?! – Поттер – это особая статья, – серьезно ответил Забини, – у него мать – волшебница, а не маггла... – Блейз, давай сменим тему, – сквозь зубы произнес я. Как бы ни были тупоголовы ехавшие с нами Крэбб и Гойл, но и они уже начали с интересом прислушиваться к нашей увлекательной беседе. – Сказано тебе – я не свободен. Так что попробуй попытать счастья с кем-нибудь другим. Вот, кстати, Грегори и Винсент – вполне себе чистокровные. Маме твоей они должны понравиться. – Что должно понравиться маме Блейза? – полюбопытствовал Крэбб. – Ты, – едва не расхохотался я, представив это комичное зрелище: аристократичный, немного похожий на девушку Забини рядом с гориллоподобными Крэббом и Гойлом. – Все в порядке, Винсент, – вмешался Драко, – парни просто шутят. Все лето не встречались. Соскучились. – Жаль, что семикурсникам не предоставляют отдельных апартаментов, – со злостью выплюнул Забини. – Видеть твою физиономию не желаю, Поттер! – он отвернулся от меня и больше до самого Хогвартса не проронил ни слова. – Дела... – удивленно глядя на нас, хмыкнул Гойл. – Чего это вы, ребята? – Да проголодались в поезде, – поспешил разрулить неприятную ситуацию Драко, – на одних шоколадках долго не протянешь. Вот сейчас приедем, поедим как следует, и все встанет на свои места. Когда мы уже шли по направлению к Большому залу, он тихо шепнул мне на ухо: – Не связывайся с Забини, если хочешь спокойно доучиться этот год. Он очень злопамятен и может попортить тебе немало крови. – Пусть только попробует, – парировал я в ответ. – Я, разумеется, не обладаю комплекцией Крэбба или Гойла, но постоять за себя сумею. – Да и я в стороне не останусь, – добавил Драко. – Мы его быстро призовем к порядку! Я в очередной раз поблагодарил судьбу за такого замечательного друга, но, несмотря на то, что согласиться на его поддержку было весьма соблазнительно, все же сразу решил не впутывать Драко в нашу неожиданную распрю с Забини. – Спасибо, Малфой, – я незаметно пожал его руку, – но двое на одного – это как-то... Не волнуйся, сам справлюсь. При необходимости попрошу профессора Снейпа научить меня парочке полезных заклинаний. *** Как и предсказывал Драко, вкусная еда хогвартских эльфов оказала на нас с Забини благотворное влияние, мы расслабились и уже не бросали друг на друга злобных взглядов. Я надеялся удостоиться от Северуса хотя бы еле заметной улыбки, но он или был слишком увлечен беседой с профессором Флитвиком, или уже привык не демонстрировать собственных чувств на людях. Во всяком случае, в мою сторону он не смотрел, и это безмерно огорчало меня. Пир уже подходил к концу, когда Дамблдор второй раз за вечер поднялся со своего места и провозгласил: – Наступил момент назвать вам имена наших новых старост школы. Ими назначаются... – он выдержал многозначительную паузу, – мистер Драко Малфой и мисс Гермиона Грейнджер. Директор хлопнул в ладоши, и значок старосты факультета на мантии Драко тут же сменился на соответствующий его новой должности. По залу прокатился шквал аплодисментов. Особенно бурно выражали радость за столами Гриффиндора и Слизерина. – Ты знал? – шепотом спросил я сиявшего как начищенный галлеон Малфоя. Меня слегка уязвило, что лучший друг скрыл от меня столь важное для него событие. – Догадывался, – так же тихо ответил тот. – В конверт из Хогвартса, который я получил в августе, был вложен целый трактат о власти и ответственности. Но поскольку прямо о назначении ничего не сообщалось, я решил пока никому не говорить об этом. Представляю, как будет счастлив отец! Он ведь тоже был в свое время старостой школы. – Смотри не загордись, Малфой! – ткнул я Драко кулаком в бок. – Помни, что в команде ты все еще под моим началом. – С тобой, пожалуй, забудешь! – ослепительно улыбнулся тот. – Вставай, надо проводить первокурсников в слизеринские подземелья, а то еще заблудятся – лови после эту мелюзгу по всей школе. Через полчаса я уже сидел в глубоком кресле у зачарованного окна в самом дальнем углу гостиной и ждал появления Северуса. Не будучи старостой, я мог сейчас преспокойно идти отдыхать, но неужели я позволил бы себе отправиться спать, так и не перекинувшись с ним ни единым словом? Когда в дверном проеме возникла высокая худая фигура, закутанная в черную мантию, мое сердце сперва пропустило удар, а потом учащенно забилось так, что стало трудно дышать. Пока декан Снейп произносил традиционное приветствие, я старательно делал вид, что меня интересуют исключительно тритоны и русалки, проплывавшие мимо светившегося мягким зеленоватым светом окна. Наконец он отпустил усталых, но тем не менее не смевших даже зевать в его присутствии первокурсников и принялся раздавать указания старостам. Только тогда я разрешил себе посмотреть ему прямо в глаза и одними губами прошептать: «Можно я приду?» Ответом, к моей несказанной радости, был маленький, заметный лишь мне кивок.