Семь лет длиною в вечность

Глава 20. Седьмой курс Разумеется, мне не терпелось поскорее оказаться в личных покоях Северуса, но я был просто обязан действовать осмотрительно. До моего совершеннолетия оставалось целых одиннадцать месяцев, и я, как бы сильно ни соскучился по своему будущему супругу, боялся навлечь на него неприятности. Ситуация осложнялась еще и тем, что в этом году я лишился мантии-невидимки. Вернувшись на каникулы, я положил ее туда же, откуда стянул перед отъездом в Хогвартс – нижний ящик комода в родительской спальне, наивно полагая, что отец не заметит пропажи. На протяжении всех каникул он, к моей великой радости, ни словом не обмолвился об «исчезновении» семейного артефакта, но в конце августа я не обнаружил мантии на ее привычном месте, и мне пришлось отправиться в школу без нее. Это создавало нам с Северусом дополнительные трудности: невзирая на то, что Филч редко заглядывал в наши подземелья (вероятно, по причине гипертрофированного уважения, которое он питал к декану Снейпу, неизменно восхваляя дисциплинированность его подопечных), зато от зорких глаз вездесущего полтергейста Пивза укрыться без мантии-невидимки было практически невозможно. Однако эту проблему я рассчитывал решить с помощью Кровавого Барона, способного прогнать наглого полтергейста одним взглядом. Естественно, я не собирался посвящать привидение в нашу с Северусом тайну и приглашать его в качестве телохранителя и провожатого, но после печальной истории с василиском Барон все еще чувствовал себя немного виноватым перед Драко, и тот мог попросить его припугнуть надоевшего всем Пивза и заставить его вовсе не показываться в слизеринских подземельях. Как назло, несмотря на усталость, мои соседи по комнате не спешили укладываться спать. Крэбб с Гойлом оживленно обменивались мнениями по поводу предстоящей этой зимой помолвки Винсента (как будто десяти часов, проведенных в Хогвартс-экспрессе, им было недостаточно!), а Забини, похоже, из чистой зловредности, предложил Драко сыграть с ним пару партий в волшебные шахматы. Я едва не кинулся на него с кулаками, когда услышал это. Впрочем, Малфой, прекрасно видевший, что я уже готов выть волком от нетерпения, бросил на меня понимающий взгляд и, демонстративно зевнув, сказал: – Сегодня никак не получится, Блейз. Я так хочу спать, что и Гойлу проиграю! Кстати, парни, – обратился он к Грегори и Винсенту, – не могли бы вы потише обсуждать ваши амурные дела? Завтра все-таки рано вставать. – Староста прав, – потер глаза Крэбб, – пора ложиться.  Он быстро переоделся в пижаму, а спустя несколько минут из-за полога донесся его раскатистый храп.  Лишившийся собеседника Гойл тоже вскоре заснул. С постели Драко не доносилось ни звука, и лишь Забини еще продолжал ворочаться на кровати. Но примерно через четверть часа сон сморил и его. *** Похоже, удача все же решила повернуться ко мне лицом: на всем пути в личные апартаменты декана Снейпа я не встретил ни единой души – ни живой, ни мертвой. Не успел я приблизиться к двери, как она отворилась, словно сама собой. Сильные руки затащили меня внутрь, и уже миг спустя я оказался в объятиях Северуса. – Мерлин, как же я соскучился! – раздался над ухом прерывистый шепот. Снейп целовал мое лицо: лоб, скулы, зажмуренные от удовольствия глаза, а у меня от счастья и возбуждения подгибались ноги. Наверное, если бы не его крепкие объятия, я осел бы на пол. Я жаждал подставить для поцелуя губы, но боялся, что после этого вообще не смогу уйти от него, поэтому опустил голову и прижался к его груди. – Ты с ума меня сведешь, – тихо сказал Северус, должно быть, угадав мои мысли. – Ты невероятно рассудителен для своих семнадцати лет. – Я боюсь, что не сумею расстаться с тобой, и тогда, помимо неприятностей, которые сулил мой отец, тебе придется разбираться с собственной совестью, – я с сожалением отстранился от него. – А ты ведь сам говорил, что она у тебя – дама принципиальная. – Что правда, то правда, – вздохнул, соглашаясь, Северус. – Хочешь, угощу тебя чаем, раз уж от поцелуев ты добровольно отказываешься. – Можно я просто недолго посижу рядом с тобой? – я схватил его за руку и потянул к дивану. – Обещаю принять твое предложение насчет чая в следующий раз. Если... – я с испугом посмотрел ему в глаза, – ты пригласишь меня снова. – Ты волен приходить сюда так часто, как пожелаешь. И, кстати, вот, держи, – Северус взял с невысокого столика небольшой сверток, завернутый в зеленую блестящую бумагу. – Что это? – поинтересовался я. – Подарок на твое семнадцатилетие. Ну же, открой его! – подбодрил меня Снейп. Я быстро разорвал упаковку и увидел маленькое круглое зеркало в изящной серебряной оправе. – Догадываешься, что это? – лукаво улыбнулся Северус и вытащил из кармана точно такой же предмет. – Сквозное зеркало! – ахнул я, едва не бросившись ему на шею. – Совершенно верно. Это на тот случай, если ты соскучишься, но не сможешь прийти сюда. – Стало быть, ты все же предпочитаешь встречаться со мной пореже, – сник я, внезапно осознав скрытый смысл подарка. – Глупый, – Северус опустился рядом со мной на диван, и я, слегка посомневавшись, все же положил голову ему на плечо, – будь на то моя воля, я бы не расставался с тобой ни на минуту! Но тебе действительно предстоит очень непростой год. Буквально с завтрашнего дня вам начнут задавать горы домашних заданий. ЖАБА – чрезвычайно важные и трудные экзамены, и я не позволю тебе завалить их из-за наших... отношений. А зеркало... оно всего лишь поможет нам пережить это время, потому что – и скоро ты сам убедишься в моей правоте – у тебя не получится приходить ко мне каждый вечер. Да я и сам этого не допущу. Я, как ты знаешь, не нуждаюсь в ночном отдыхе, а вот тебе необходимо высыпаться. – Хорошо, – покорно вздохнул я, – значит, в будние дни придется общаться через зеркало. Кроме того, я теперь всегда сумею тебя позвать, если мне, например, будет грозить опасность, – лукаво прищурился я. По правде говоря, я уже давно понял, что Северус совсем не случайно оказывался рядом всякий раз, когда я попадал в беду. – Для этого зеркало мне не требуется вовсе, – подтвердил мою догадку Снейп. – Наша связь помогает мне ощущать твои эмоции практически как свои собственные и дает возможность аппарировать к тебе, где бы ты ни находился. – Тогда почему... – у меня внезапно сел голос. Я вспомнил кабинет с чучелом огромного медведя в углу, нацеленную на меня волшебную палочку и чувство абсолютной беспомощности перед лицом двух взрослых темных магов, в чьей власти я очутился. Мне вдруг ужасно захотелось рассказать Северусу о тех страшных неделях, проведенных мной вдали от него, но язык словно прилип к небу. Клятва о неразглашении – будь она проклята! – не позволяла мне ничего поведать ему, – ты сразу не забрал меня из Дурмстранга? Хотя... – я осекся, представив на мгновение, как бы это выглядело со стороны, – на тебя бы ополчилась вся магическая Британия. Вампир... выкрал ребенка... Воображаю, какими заголовками пестрел бы «Ежедневный пророк». А мой отец устроил бы на тебя настоящую охоту. Даже Том не сумел бы его остановить! – Неужели ты полагаешь, что меня когда-нибудь заботили подобные глупости? – лицо Северуса омрачилось. – Просто до нашей помолвки я был в состоянии ощущать только грозившую тебе смертельную опасность. Кентавры, Пушок, пауки... Все это могло привести к твоей гибели. Именно поэтому я и аппарировал к тебе. Я не понимал, почему это не сработало в отношении Дурмстранга. Я решил, что мой дар дал какой-то сбой, и даже обращался за советом к Дамблдору. Ответ оказался столь элементарным, что я поразился, как сам не додумался до этого: магическое истощение не убило бы тебя, а лишь превратило в сквиба. По моей просьбе Дамблдор несколько раз провел диагностику и подтвердил это. Мне невероятно стыдно перед тобой за то, что я не примчался на неделю раньше, но до помолвки я не был связан с тобой так же сильно, как сейчас. Надеюсь, ты простишь меня! – Это же не ты запихнул меня в ту проклятую школу! – попытался возмутиться я. – И в итоге именно тебе я обязан тем, что не стал сквибом. Мы замолчали. Теперь, когда он находился так близко, мной овладел удивительный покой. Я чувствовал себя кораблем, долго блуждавшим по бурному морю и наконец вернувшимся в родную гавань. Его глубокий низкий голос убаюкивал меня... Глаза закрывались сами собой... *** – Мерлин, как же я соскучился! – раздался над ухом прерывистый шепот. Снейп целовал мое лицо: лоб, скулы, зажмуренные от удовольствия глаза... Я приподнялся на цыпочках и впился в его рот жадным, требовательным поцелуем. Его руки гладили мое тело сквозь тонкий свитер, и, несмотря на то, что в комнате было жарко натоплено, я дрожал, как от сильного озноба. Когда ладонь Северуса накрыла мой пах, я застонал и толкнулся бедрами навстречу. Я мечтал, чтобы он избавился от разделявших нас тряпок, но Снейп лишь ласкал и стискивал мой член через джинсы и белье, вынуждая меня вскрикивать и кусать губы. Рука двигалась все быстрее. Я уже еле стоял на ногах, не в силах вынести это острое, почти мучительное наслаждение. Я скорее почувствовал, чем услышал, как вжикнула молния на джинсах. Ладонь скользнула под резинку трусов, нежно прикоснувшись к моей возбужденной до предела плоти... – Северус!.. Гулкий звон колокола заставил меня буквально подскочить на кровати. Сквозь зачарованные окна вовсю светило утреннее солнце, а из-за полога доносились сонные голоса моих соседей по комнате. С трудом осознав, что это был только сон, я разочарованно вздохнул и принялся удалять пятна спермы с простыни и пижамы. Начинался мой последний учебный год... *** – Гарри, ты в порядке? За дверью была такая мертвая тишина, что я уже забеспокоился, – Северус стремительно вошел в комнату и застыл, оглядывая полупустые сундуки. – Ты почти ничего не собрал... – спокойно констатировал он. – Устал? Хочешь, я тебе помогу? – Нет, Сев, – я взял его за руку и потерся о нее щекой. – Извини. Накатили воспоминания, и вместо сборов я тут сижу и ностальгирую. – Имеешь полное право, – он уселся передо мной на корточки и с тревогой заглянул мне в глаза. – С тобой правда все в порядке? Хотя... пожалуй, излишне спрашивать. – Когда отбывает портал в Новую Зеландию? – Завтра утром, но это можно исправить. Я чувствую, тебе нужно еще немного времени. – Да, ты прав, как всегда, – согласился я. – Воспоминания очень затягивают. Особенно если они о тебе. Он понимающе усмехнулся, плавным движением поднялся на ноги и прижал к себе мою голову. – Даже сейчас, когда нам обоим номинально по тридцать пять, ты остаешься таким же сентиментальным мальчишкой, каким был сто пятьдесят лет назад! Мерлин, как же я люблю тебя, Гарри! Ладно, ностальгируй. Пойду перенастрою портал. Мы никуда не опаздываем. – Как ты считаешь, – вырвался у меня вопрос, который я с некоторых пор задавал себе все чаще и чаще, – сколько у нас еще лет в запасе? – Триста – триста пятьдесят, – не задумываясь, ответил он. – И мы умрем в один день? – от страха, что это может оказаться не так, у меня сорвался голос. – Судя по записям в анналах Принцев – да, – мягко сказал он. – Ни один из нас не способен прожить без другого и часа. Связавшие нас магические узы усиливаются с каждым годом, так что... – Слава Мерлину! – я глубоко вздохнул и откинулся в кресле. – Перенастрой портал на воскресенье. Кажется, мне действительно требуется еще немного времени. *** Последний, седьмой год моего обучения был одновременно самым легким и самым трудным. Легким, потому что я больше не страдал от неразделенной любви к недоступному для меня волшебнику. Признание Северуса, сделанное около полугода тому назад, в День всех влюбленных, не только вернуло меня к жизни, но и придало решимости стать достойным будущего супруга. Просиживая долгие часы в библиотеке в обществе Драко и Гермионы, я не просто готовился к сложнейшим экзаменам на уровень ЖАБА, я мечтал доказать Северусу, что, соединив со мной свою судьбу, ему не придется скучать рядом с партнером, который не интересуется ничем, кроме квиддича. Читая труды по артефакторике, я все сильнее увлекался этим замысловатым и мудреным разделом магии, и Снейп с видимым удовольствием поощрял меня. Он приносил мне уникальные книги из родовой библиотеки Принцев, а несколько раз и сам демонстрировал, как превращать самые заурядные предметы в наполненные магической энергией артефакты. Наши с ним занятия были настолько интересными, что я порой забывал о желании, постоянно мучившем меня и, разумеется, усиливавшемся в присутствии Снейпа. Собственно, это и являлось тяжелым испытанием на прочность, с которым мне приходилось сталкиваться практически ежедневно и еженощно. Если на его лекциях мне удавалось кое-как справляться с собой и, стиснув зубы, продолжать резать ингредиенты, толочь их в ступке и помешивать в котле, в соответствии с написанными на доске инструкциями, то ночью, когда мое сознание оказывалось во власти сна, накопленное возбуждение выплескивалось жаркими эротическими грезами. Самое обидное, что, сколько бы я ни мечтал об этом, Снейп ни разу не показался мне во сне полностью обнаженным. Максимум, что он себе «позволял», – снять сюртук и белоснежную рубашку. Впрочем, я тоже никогда не раздевался при нем. Он касался меня и доводил до оргазма, не снимая белья, а когда я умолял его о большем, сон тут же прерывался. Это было неимоверно мучительно. Вместе с тем я догадывался, что в день своего восемнадцатилетия получу все и сразу, и, наверное, лишь поэтому мирился с такой вопиющей несправедливостью. Не знаю, откуда я черпал душевные силы для этого, но во время визитов в личные апартаменты декана Снейпа старался по собственной инициативе свести физический контакт с ним к минимуму, ограничиваясь мимолетными объятиями и невесомыми поцелуями. Именно в тот период я всецело осознал, какого чуткого партнера послала мне судьба. Находясь со мной, Северус, казалось, совершенно забывал о своих потребностях, а ведь я прекрасно представлял, как трудно было ему – взрослому мужчине! – столько лет вести практически монашеский образ жизни. На все мои провокационные расспросы Снейп обычно загадочно усмехался и обещал однажды рассказать мне, в чем секрет его удивительной стойкости. Но иногда мужество изменяло мне. В такие моменты я принимался считать дни, оставшиеся до тридцать первого июля, а явившись к Снейпу, выглядел усталым и раздраженным. Как-то раз я пожаловался ему, что после нашего первого поцелуя несколько ночей кряду не мог заснуть. – А почему не попросил у меня зелье Сна без сновидений или Умиротворяющий бальзам? – строго осведомился Снейп. – Думаешь, мне приятно смотреть на твои мучения? Я хоть и вампир, но отнюдь не бессердечен, как ошибочно полагают многие. Тем более когда дело касается тебя. – Я справился, – грустно улыбнулся я. – Ты, наверное, будешь смеяться, но я мечтаю, чтобы ты мной гордился. А для этого надо быть сильным. – Я и так тобой горжусь, – он ласково потрепал меня по волосам. – Только не забывай при всех обращаться ко мне на «вы». – Разумеется, профессор! – я отдал ему честь и тут же схлопотал подзатыльник, чувствуя, как моя хандра понемногу развеивается.