Семь лет длиною в вечность

– Я часто думаю, как все взаимосвязано в нашем мире. Одно событие влечет за собой целую цепочку, влияющую на судьбы многих и многих людей, – Снейп медленно перевернул следующий альбомный лист, и теперь вместо счастливых молодоженов на нас смотрел смертельно бледный и испуганный Николай Костов, все еще лежавший на больничной койке. – Если бы в тот год выиграл чемпион Дурмстранга, Каркаров еще по крайней мере пять лет продолжил бы возглавлять школу и издеваться над детьми, а ты бы так и таскал в себе непосильный груз, будучи связанным Клятвой о неразглашении. Знаешь, наверное, я сейчас скажу страшную вещь, но я рад, что Костов проиграл Турнир и тем самым навлек на себя гнев своего директора. Мне, разумеется, очень жаль этого несчастного запуганного мальчишку, но именно благодаря ему мир избавился от двух чудовищ в человеческом облике, а ты наконец вздохнул свободно. *** Пятнадцатое июля две тысячи десятого года началось для нас весьма и весьма приятно. По выработанной в Хогвартсе привычке подниматься ни свет ни заря я проснулся в шесть утра в объятиях Северуса. Так как торопиться нам было абсолютно некуда, мы занялись любовью, а затем вместе отправились в ванну, скорее похожую на небольшой бассейн, где я еще раз с огромным наслаждением отдался Снейпу. К завтраку я спустился всецело удовлетворенным и вполне довольным жизнью. Из кухни уже доносился умопомрачительный запах свежесваренного кофе и жареного бекона. Пока Милли накрывала на стол, я потянулся за газетой, как вдруг прямо передо мной возник серебристый олень. – Нам необходимо поговорить. Это срочно. Я жду тебя в Годриковой впадине, – изрек Патронус голосом моего отца. – Что за спешка? – нахмурился Снейп. – Странно, что он хочет встретиться со мной дома. Обычно в девять утра он уже в Аврорате, – удивился я и вновь протянул руку за «Ежедневным пророком». В этот момент в столовой материализовался еще один Патронус. На сей раз в образе кошки. – Гарри, Северус, мне очень неловко прерывать ваш отпуск, но директор Дамблдор созывает экстренный педсовет, – непререкаемым тоном произнес Патронус МакГонагалл. – Прошу вас прибыть в Хогвартс не позднее, чем через четыре часа. – Мерлин, да что стряслось?! – воскликнул я, провожая взглядом таявшую в воздухе призрачную кошку и судорожно разворачивая газету. Заголовок, явно вышедший из-под Прытко Пишущего Пера Риты Скитер, заставил меня едва не подскочить на месте: «Пытки, издевательства и Темные искусства: мрачные тайны Школы Чародейства и Волшебства Дурмстранг и ее директора Игоря Каркарова». *** – Прости, что вынудил тебя явиться сюда так поспешно. Хочешь кофе? Чая? Или чего-нибудь покрепче? – отец в крайнем возбуждении расхаживал по гостиной. Судя по несколько взъерошенному и усталому виду, сегодняшнюю ночь он, скорее всего, провел на работе. – Пожалуй, выпью немного «Старого Огненного Виски Огдена», – сказал я, чувствуя, как меня бьет предательская нервная дрожь. – Ты можешь объяснить, что произошло? – В общих чертах дело обстоит так... – отец призвал пузатую бутыль и щедро плеснул из нее в два стакана. Я заметил, что руки у него слегка подрагивали. Вместо того чтобы присесть в стоявшее напротив кресло, отец взял свой стакан и начал мерить шагами гостиную. – Вчера утром чемпион Дурмстранга Николай Костов пришел в себя и сразу же потребовал пригласить к нему авроров. Колдомедики какое-то время не допускали стражей порядка в палату к мальчишке – все-таки магическая кома это тебе не шуточки! – но в результате ближе к вечеру ему удалось переговорить со следователем. Выяснилось, что, вернувшись из Хогвартса, Каркаров вызвал его к себе в кабинет. Сперва он гневно отчитывал Костова за проигрыш девчонке, оскорблял его, называл бабой и педиком, а потом принялся пытать Круцио. Николай не помнил, сколько это продолжалось. Он умолял Каркарова остановиться, но тот снова и снова насылал на него пыточное, а затем... Мы можем лишь предполагать, что там произошло. Костов рассказал следователю, что после окончания Турнира пребывал в постоянном страхе и жутком душевном напряжении. Каркаров отказывался разговаривать с ним, и Николай всерьез опасался, что по возвращении его ждет жестокое наказание. Как, собственно, и вышло. Вероятно, в ответ на Круцио у Костова случился сильнейший выброс сырой магии, который и привел к смерти директора Дурмстранга. Получив такие убийственные показания, авроры прежде всего арестовали пытавшегося покинуть страну профессора Темень. Его тут же допросили под Веритасерумом, и он подтвердил, что против студентов Дурмстранга регулярно применялись телесные наказания, в том числе пыточное заклятие, а чтобы мальчишки ненароком не разболтали о методах воспитания в этой мордредовой школе, с них брали Клятву о неразглашении. В тот же вечер в Министерство магии Болгарии стали поступать вопиллеры от родителей других учеников. Возмущенные родители утверждали, что, узнав о смерти Каркарова, дети ходили как в воду опущенные, многие плакали, кричали по ночам, было даже несколько попыток самоубийств. Только после ареста профессора Темень и прочих учителей некоторые из них отважились рассказать правду про пытки и избиения... И это еще не самое страшное. Каркаров был директором Дурмстранга на протяжении долгих лет. Можешь вообразить, как чувствовали себя отцы мальчишек, вынужденные год за годом посылать своих детей в эту проклятую школу?! Отцы, над которыми точно так же издевались в юношеском возрасте. Отцы, которые молчали, потому что их в прошлом тоже связали мордредовой клятвой! Я даже представить подобное не в состоянии! В волшебном сообществе Болгарии царит сейчас настоящий хаос. Раздаются призывы к смене правительства. Сегодня ночью Министр магии Болгарии в панике обратился к Тому с просьбой позволить студентам из Дурмстранга прибыть в Хогвартс уже через три дня. Речь идет о подростках, с первого курса испытывавших на себе всякие ужасы... Гарри, – он внезапно остановился передо мной и заглянул мне прямо в глаза, – скажи мне честно... За то время, что ты провел в Дурмстранге, к тебе не применяли Круцио? Слова застряли в горле. Я словно разделился надвое. Одна моя половина вопила: «Признайся! Он должен знать, что сотворили с тобой его упрямство и предубеждение против Снейпа!» Другая же убеждала пощадить чувства отца и скрыть от него истину – так же, как я скрывал ее от Северуса, оберегая его. – Нет, – твердо произнес я, – меня никто не пытал и не наказывал. В день моего прибытия в Дурмстранг Каркаров потребовал принести ему Клятву о неразглашении, что я и сделал. – Ты не обманываешь меня? – в голосе отца проскользнуло явственное облегчение. Он в один глоток осушил свой стакан и практически упал в кресло, точно у него разом иссякли все силы. – Однажды ты бросил мне в лицо, что я едва не погубил тебя, когда отправил в эту проклятую школу. Но ты ведь имел в виду только магическое истощение и ничего больше? – Я не хочу говорить о Дурмстранге! – резко выдохнул я, с огромным трудом справляясь с захлестывавшими меня эмоциями. – Не желаю даже думать об этом! Можешь успокоиться: мне не пришлось испытать на себе всей прелести воспитательной системы Игоря Каркарова, но я не слепой и прекрасно представляю, что довелось пережить другим детям. А теперь извини, ты сам сказал, что на днях в Хогвартс прибудут новые, весьма проблематичные студенты. Дамблдор уже вызвал нас на срочное совещание, поэтому я вынужден как можно скорее вернуться в Принц-мэнор. – Да, да, разумеется. Я понимаю, что тебе тяжело простить меня за все мои недальновидные и порой опрометчивые поступки, – чуть слышно произнес отец. Сейчас на него было просто жалко смотреть, и я ощутил укол совести. – Я вел себя с тобой как законченный идиот. Из-за детской неприязни и предубеждения относительно Снейпа я едва не причинил тебе непоправимый вред. Мое счастье, что ты оказался гораздо мудрее и сильнее, чем когда-либо был я. А еще мне невероятно повезло, что твой... муж не стал настраивать тебя против меня... Я всегда считал Снейпа холодным, лишенным эмоций монстром. Я даже вообразить себе не мог, что он способен на такие глубокие и искренние чувства! Возможно, я старею, но мне иногда делается страшно при одной мысли, что я пытался насильно вас разлучить, отмахиваясь от очевидных фактов. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня за это. Не представляешь, как я благодарен Северусу за то, что он вытащил тебя из этой мордредовой школы и защитил от ублюдка Каркарова! Наверное, это ужасно глупо... Я сам должен поговорить с ним и попросить у него прощения и за то, что выгнал его тогда из дома, вместо того чтобы внимательно выслушать, и за то, что вынудил держать в секрете вашу помолвку. Но, даст Мерлин, мне хватит мужества сделать это в ближайшее время, а еще сказать ему спасибо за Розали и моих будущих внуков... – у него сорвался голос, а на глазах показались слезы. Как бы я ни злился на отца, но мое сердце было отнюдь не каменное. Вскочив с кресла, я порывисто обнял его. – Я очень рад, что ты наконец понял, с кем меня связали Судьба и Магия, отец, – прошептал я. – Северус – самый потрясающий человек – а для меня он был и остается человеком, плевал я на Наследие! – и я люблю его всем сердцем. Я обязательно передам ему твои слова. А сейчас мне действительно пора... *** Я в очередной раз солгал Главному аврору Джеймсу Поттеру. Если бы я тотчас же вернулся домой сразу после нелегкого во всех отношениях разговора с отцом, у меня просто не хватило бы сил утаить от Северуса правду. Разумеется, я собирался когда-нибудь рассказать ему, что пережил во время недолгого пребывания в Дурмстранге, но не теперь, когда нам предстояло столкнуться с несчастными, искалеченными морально и физически мальчишками. Именно поэтому, выйдя за порог родительского коттеджа, я представил себе пустынный берег моря вместо привычного Принц-мэнора и, сконцентрировавшись на своей цели, аппарировал. Несмотря на бушевавшую внутри настоящую бурю, мне удалось без особенных трудностей преодолеть подпространство, но едва мои ноги коснулись мягкого песка, как силы тут же покинули меня. Я опустился на колени и закрыл лицо руками, содрогаясь от беззвучных рыданий. На какое-то время я словно перенесся в прошлое и снова стал испуганным одиннадцатилетним мальчишкой. Липкий ужас и полная беспомощность накатили удушливой волной, и я, не выдержав, завыл в голос от грозивших захлестнуть меня с головой эмоций. Мне хотелось только одного – лечь на песок, прижавшись к нему разгоряченной щекой, и хоть ненадолго перестать испытывать эту раздиравшую меня душевную муку. В тот же миг я вспомнил об удивительной способности моего партнера: чувствовать мою боль, как свою собственную. Я понял, что не могу позволить Северусу увидеть меня в таком состоянии. Через месяц, два или полгода – возможно, но не теперь! Я поднялся с колен, пошатываясь, медленно подошел к самой кромке воды и набросил на себя чары Отвлечения внимания. Спустя десять минут, когда я наконец вылез на берег, мне было уже значительно лучше. Хотя мое тело покрылось гусиной кожей от холода, а отвыкшие от большой физической нагрузки мышцы немного поднывали, но я все равно ощущал огромное облегчение. Морская вода точно смыла терзавшие меня воспоминания. Маленький Гарри остался в далеком прошлом, а здесь и сейчас профессор Снейп-Принц-Поттер был абсолютно готов взять на себя ответственность за своих новых студентов. *** Старинные часы в гостиной Принц-мэнора пробили полдень, и я со всех ног бросился в спальню: до назначенного Дамблдором педсовета оставалось совсем ничего, а нам следовало еще уложить вещи – ведь, по всей вероятности, вернуться домой для сборов нам вряд ли удастся. Впрочем, я совершенно забыл, что имею дело со Снейпом: пока я приходил в себя, он уже обо всем позаботился, и теперь посреди спальни стояли два запертых и уменьшенных заклинаниями до размеров дорожного саквояжа сундука. – Хорошо поплавал? – тепло улыбнулся он мне. – А как ты?.. – начал было я, но осекся, дотронувшись до мокрых волос. Судя по сочувствию, светившемуся во взгляде Северуса, он догадался, что разговор с отцом вышел не из легких. Представляю, чего ему стоило тут же не рвануть мне на выручку! Наверное, лишь безмерное уважение, которое он питал ко мне, да еще уверенность, что в свои тридцать лет я все же не столь горяч и импульсивен, как в шестнадцать, остановили его от немедленной аппарации. – Давай я высушу тебе волосы, в комнате довольно прохладно, – тихо сказал он, призывая из ванной полотенце. – Присядь. Конечно, он мог моментально сделать это при помощи беспалочковой магии, но мне сейчас просто как воздух были необходимы его нежные неторопливые прикосновения. И Снейп откуда-то безошибочно знал, что мне нужно. – Как твой отец? – спросил он, осторожно орудуя полотенцем. – Очень обеспокоен последствиями произошедшего в Болгарии. Там опасаются настоящего хаоса и кризиса власти. Ты же прочел газету? – скорее не осведомился, а констатировал я. – Первая партия подростков прибудет в Хогвартс уже через три дня, вот почему Дамблдор и просил нас в срочном порядке явиться в школу. – Я так и думал, – ответил Снейп. – Судя по всему, нам предстоит крайне сложный год. А если еще учитывать, что Дурмстранг всегда славился своими Темными искусствами... Полагаю, большинство студентов распределятся именно на Слизерин, так что, помимо преподавания, тебе придется взять на себя новую должность помощника декана. Я без труда справлюсь с двадцатью-тридцатью подростками из Дурмстранга, но, похоже, их будет как минимум пятьдесят, да к тому же отягощенных весьма тяжелыми моральными и физическими травмами. – Ты забыл еще об одной проблеме, – внезапно вспомнил я. – В Болгарии наша с тобой связь считается незаконной. Так что следует ожидать чего угодно: от оскорблений до открытого неповиновения декану, делящему постель с мужчиной. – Да, признаться, я не учел этого, – помрачнел Северус. – Тогда мне точно потребуется твоя помощь. – Бедные мальчишки! – невесело усмехнулся я. – На них и так свалилась масса всего, а тут еще – и декан гей! Может, их все же заберут к себе Флитвик или МакГонагалл? – с надеждой спросил я, представив себе, что не смогу даже дотронуться до Северуса, чтобы не травмировать наших новых студентов. – Убежден, МакГонагалл с ними попросту не справится, а Филиус... возможно, на его факультете прибавится несколько учеников, но я не обольщаюсь. Ставлю сто против одного, что подавляющее большинство окажется на Слизерине. Впрочем, окончательное слово в любом случае остается за Распределяющей шляпой. – Неужели ты думаешь, что Дамблдор будет проводить распределение обычным порядком? – В Дурмстранге учатся примерно сто сорок мальчиков. Даже если предположить, что двадцать или тридцать человек откажутся приехать, в Хогвартс все равно прибудут не менее сотни новых учащихся. Всех Слизерин элементарно не потянет. – Согласен, – заметил я, прикидывая, стоит ли говорить Северусу об извинениях отца именно сейчас. Но потом, решив, что сегодня ему просто необходимы положительные эмоции, добавил: – Кажется, отец наконец прозрел в отношении тебя. – Вот как? – руки Снейпа на миг замерли, а затем он опять принялся массирующими движениями сушить мои волосы. Вообще-то, это уже не требовалось, но прикосновения Северуса дарили мне такие умиротворение и удовольствие, что я не желал прерывать его. – И в чем же это выражается? – Он признал, что не должен был пытаться разлучить нас, и попросил у тебя прощения за то, что вел себя как упрямый осел... – Он прямо так и сказал? – усмехнулся Снейп. – Нет, он назвал себя законченным идиотом. А еще он просил поблагодарить тебя за Рози и за то, что забрал меня из Дурмстранга. Надеюсь, в ближайшее время у него хватит мужества поговорить с тобой лично. – Не будем его торопить, – спокойно произнес Снейп и бросил полотенце на спинку стула, чем вызвал у меня вздох разочарования. – Он и так уже на правильном пути. * * * Уважаемые читатели! В связи с отпуском одного из соавторов, следующая глава выйдет в ночь на 17 июля.