Семь лет длиною в вечность

Мы считали, что самыми тяжелыми будут лишь первые несколько дней и ночей после прибытия новых студентов в Хогвартс. Что мальчишки из Дурмстранга, родители которых посылали детей в эту проклятую школу, потому что их тоже в свое время связали Клятвой о неразглашении, рано или поздно привыкнут к хорошему отношению, вкусной еде и перестанут испуганно втягивать голову в плечи при каждом резком звуке или, наоборот, разражаться грязными ругательствами и драться друг с другом по поводу и без. Наивные! Неделю подростки вели себя относительно тихо, а затем у нас начался настоящий ад. Я никак не мог до конца понять этих детей: с одной стороны, они боялись собственной тени, а с другой – провоцировали нас при любом удобном случае. Иногда мне казалось – они просто силой напрашивались на наказание, так как не знали иного обращения. Дамблдор еженедельно собирал нас на длительные педсоветы, на которых обсуждались всевозможные педагогические и психологические методики работы с проблемными и травмированными детьми, в том числе и труды маггловских психологов и психиатров. Пожалуй, еще никогда уровень профессиональной подготовки преподавателей не поднимался на подобную высоту. *** Через несколько дней после прибытия наших новых студентов было решено организовать с ними занятия по всем предметам, принятым в Хогвартсе. К моей великой радости, самые лучшие успехи делали именно мои четверокурсники. С ними, если уж говорить откровенно, вообще было меньше всего хлопот: они практически беспрекословно слушались преподавателей и зарабатывали призовые баллы в специально отведенных для них часах. Несмотря на то, что в первый вечер я позволил им нарушить субординацию между учителем и учениками, они никому не выдали нашего маленького секрета и в дальнейшем называли меня лишь «профессор Снейп-Принц-Поттер». На занятиях поначалу они вели себя как настоящие зомби, не смея лишний раз пошевелиться. Куда уж там задавать вопросы! Но прошла неделя, затем другая, и я заметил, что мои четверокурсники постепенно оттаивали и становились любознательными и порой непоседливыми, как все нормальные дети. – Ты не слишком перегибаешь палку, так привязываясь к этим подросткам? – спросил меня как-то Северус, и в его голосе я с удивлением уловил нотки ревности. – Вчера я наблюдал, как ты тренировал их в полетах на метле, и с трудом мог разобрать, кто из вас учитель – так ты радовался их успехам. – Да ты что, Сев? Вспомни, какими потерянными они прибыли сюда, всего боялись, плакали по ночам, есть отказывались, а теперь только посмотри на них! Мы даже подумываем сколотить собственную команду по квиддичу, потому что старшекурсники все еще ведут себя довольно агрессивно, и я не хочу, чтобы кому-то из моих засветили в лицо бладжером. – Твоих... – эхом повторил за мной Северус. – Гарри, послушай меня. Я «немножко» старше и опытнее тебя. Эти мальчишки здесь не навсегда. На днях я общался с Томом, и он рассказал мне, что Министерство магии Болгарии прилагает все усилия, чтобы набрать профессиональный преподавательский состав и открыть школу уже в следующем году. Ты сделал для этих детей практически невозможное. Лично мои «дорогие» шестикурсники порой выкидывают такие фортеля, что меня так и тянет раскрыть им мою истинную сущность. Может, хотя бы узнав о том, что я вампир, у них пропадет охота к дерзости и неповиновению. Я вижу, как ты день ото дня все больше привязываешься к ним, и боюсь за тебя. Боюсь, что, когда они уедут, тебе будет очень больно. Со свойственной молодости беспечностью я не придал его словам особого значения. В те жаркие августовские дни я был полностью поглощен моим собственным проектом. Я поставил перед собой цель вернуть четырнадцатилетним подросткам радость жизни, отнятую у них ублюдками Каркаровым и Темень (который, как я искренне надеялся, гнил сейчас в Нурменгарде), и не жалел для этого сил. У Северуса в самом деле имелся повод для ревности: с тех пор как студенты из Дурмстранга прибыли в Хогвартс, я действительно уделял супругу непростительно мало внимания. После занятий и обеда я обычно водил своих четверокурсников на Черное озеро или тренировался с ними на квиддичном поле. Кроме того, я решил, несмотря на чары многоязыкости, помочь им в освоении английского языка, а они в свою очередь помогали мне в освоении латыни, ведь некоторые лекции в Дурмстранге до сих пор велись именно на ней. В общем, мой день начинался в шесть утра и заканчивался около полуночи, когда я приходил и падал в постель полумертвый от усталости. Я чувствовал себя виноватым перед Северусом и однажды прямо намекнул ему, что не стану противиться, если он возьмет инициативу в свои руки, даже при условии, что я буду крепко спать, но он только саркастически хмыкнул. – Заниматься любовью с человеком, отвечающим на все ласки лишь раскатистым храпом? Нет, благодарю покорно! Я, знаешь ли, не привык к подобному обращению с тобой. – Но ведь ты уже делал такое, причем совсем недавно! – наигранно возмутился я. – Когда это я брал тебя в бесчувственном состоянии? – бровь Снейпа изумленно взметнулась вверх. – Ну вот, а я считал, что у вампиров великолепная память! – поддел его я. – А кто занимался со мной любовью сразу после празднования победы Рози в Турнире Трех Волшебников? – Если честно, я полагал, ты не заметишь, – усмехнулся Снейп, – но там был несколько иной случай. Я еще никогда не видел тебя таким... – Пьяным и беспомощным, – подсказал я. – Трогательно-беззащитным, – поправил меня Снейп. – Я, вообще-то, планировал просто уложить тебя в постель, но... – он притворно тяжело вздохнул, – не удержался. И прошу за это прощения. – Да нет, – я поцеловал его и измождённо закрыл глаза, – мне, скорее всего, было хорошо. Мне всегда хорошо с тобой. Жаль, что ты так категорично настроен против секса со спящим. – Но ведь сейчас-то ты не спишь? – резонно промурлыкал мой персональный соблазнитель. Я действительно страшно устал в тот вечер, но когда его руки принялись практически невесомо гладить мою спину, периодически нахально подныривая под резинку пижамных штанов и безошибочно попадая в ложбинку между ягодицами, я не выдержал, глухо застонал и потянул его на себя. – Ты же вроде бы собирался... – начал было Северус. – Ты скорректировал мои планы, – прошептал я ему в губы, – я хочу, чтобы ты сделал со мной то же, что и тогда, после празднования. А то, боюсь, я пропустил самое интересное. – Трудно будет повторить точь-в-точь, – усмехнулся Снейп, – но я все-таки попробую. Кажется, я делал вот так... Он стащил с меня пижамные штаны, подхватив под колено и, закинув мою ногу себе на плечо, полностью раскрыл. – Да... по-моему, я это помню... – простонал я, когда он вставил в меня сразу два обильно смоченных лубрикантом пальца и слегка развел их. – Маленький врун! – он прикусил мой сосок, заставив коротко вскрикнуть, а затем подул на него. – Ты не можешь этого помнить, ты был в совершеннейшей отключке. Потом я растягивал тебя вот так, – он принялся двигать рукой, задевая простату практически при каждом движении. Я вцепился в его плечи и уткнулся лбом ему в грудь, едва сдерживаясь, чтобы не закричать в голос. – Ну и наконец, – спокойно произнес Снейп, и его член вошел в меня до упора, – я сделал вот так. – Я был... дурак... что проспал это... – прохрипел я, ощущая, как меня словно заливает волной немыслимого наслаждения и несет все дальше к самому пику оргазма. – У нас всегда есть возможность повторить, – тихо сказал Северус, глядя мне в глаза, наблюдая за тем, как я кончаю в его объятиях. – Я ведь обещал, что подарю тебе долгую жизнь. *** На следующее утро я позорнейшим образом проспал завтрак. Попросту не услышал колокола, а Северус, почти до рассвета занимавшийся со мной любовью, элементарно пожалел меня. – И, как назло, вся шея в засосах! – я в одних брюках метался по спальне в поисках заветной баночки со специально сваренным для такой цели кремом. – И куда она запропастилась? – А Акцио применить не пробовал? – ехидно спросил полностью одетый Снейп. – Иногда, представь себе, помогает. – Вот и применил бы, если так помогает! – огрызнулся я, судорожно вспоминая, куда вчера засунул волшебную палочку. – В эту субботу, – спокойно произнес Северус, вкладывая мне в ладонь маленькую баночку, вылетевшую на его призыв из ванной комнаты, – я никуда тебя не пущу. Волей старшего супруга я запру тебя в спальне и заставлю как следует выспаться. Потому что от усталости ты скоро забудешь, как использовать простейшее колдовство. Я уже открыл рот, собираясь возразить ему, что, вообще-то, у нас – равноправный магический брак, но только тяжело вздохнул. Спорить со Снейпом порой было совершенно бесполезно, поэтому я лишь попросил его свести особенно яркие напоминания о сегодняшней ночи в тех местах, до которых не мог дотянуться самостоятельно. *** Как я и говорил, мои четверокурсники радовали меня с каждой неделей все больше и больше. Чего никак нельзя было сказать о других студентах. Несмотря на все наши усилия, они продолжали откровенно хамить и грязно ругаться, дрались по поводу и без, частенько пуская в ход Круцио. Прошедшие настоящий ад подростки, разумеется, не боялись потерять какие-то там жалкие призовые баллы или отправиться на отработки к Филчу. Иногда нам лишь с огромным трудом удавалось не отвечать насилием на насилие, но, естественно, мы были вынуждены держать себя в руках. На педсоветах мы объясняли это тем, что старшие ребята страдали от «педагогических методов» профессора Каркарова дольше остальных. Вдобавок ко всему за несколько проведенных в Дурмстранге лет у них развилась ненависть почти ко всем взрослым без разбора: к допускавшим все это безумие преподавателям, к родителям, год за годом отсылавшим их в постылую школу. Ненависть прочно въелась в их плоть и кровь, и вытравить ее оттуда оказалось непросто. Ох как непросто! Мы старались. Мерлин свидетель, мы делали все возможное и невозможное. Люпин и Флоренц практически забросили на эти полтора месяца свои семьи, да и все прочие профессора работали не покладая рук, чтобы к первому сентября наши гости без проблем влились в нормальную учебу и не слишком сильно конфликтовали с хогвартскими студентами. В какой-то момент всем показалось, что они успокоились, начали немного доверять нам. Северусу все реже приходилось метаться ночами по замку, чтобы напоить Умиротворяющим бальзамом очередного страдающего кошмарами мальчишку. Драк в коридорах и спальнях тоже стало заметно меньше. На последнем августовском педсовете Дамблдор даже поздравил всех преподавателей с успехом, особенно выделив меня. *** В ночь перед распределением мне почему-то сделалось настолько тревожно, что я долго не мог заснуть. – Что с тобой? – Северус развернул меня лицом к себе и прижался губами к моему лбу. – Ты так напряжен, как будто завтра собираешься выйти на бой с василиском. Это всего лишь распределение. Ты уже одиннадцать лет присутствуешь на подобных церемониях... – Не знаю, Сев, – вздохнул я. – Возможно, просто глупые, ни на чем особенно не основанные предчувствия, а возможно, страх перед ответственностью. Ведь завтра наш факультет пополнится по крайней мере тридцатью студентами, и далеко не все из них будут из числа моих четверокурсников. Ты думаешь, мы справимся? – Не думаю, а уверен, – Северус поплотнее закутал меня в одеяло, так как от волнения меня била легкая нервная дрожь. – Мы отвечаем за остальных слизеринцев. Так что вы уж не подкачайте, помощник декана Снейп-Принц-Поттер. – Постарайся все же не слишком демонстрировать перед ними наши отношения, – я выпростал руки из-под одеяла и притянул его к себе. – То есть не делать того, что ты вытворяешь прямо сейчас? – усмехнулся мне в губы Снейп. – Клянусь, что не стану целовать тебя, пока на нас глазеет хоть один студент из Дурмстранга, и вообще буду вести себя, как и подобает суровому и мрачному вампиру. Он навис надо мной, состроил зловещую гримасу и клацнул зубами. – Как я выгляжу? – откровенно потешался он, постепенно стягивая с меня одеяло. – Достаточно жутко? – Пожалуй, теперь я и вовсе не засну от ужаса, – расхохотался я, оплетая его ногами и чувствуя, как одновременно с нараставшим возбуждением мое волнение куда-то улетучивалось... *** Большой зал гудел, точно огромный улей, полный рассерженных пчел. Наши вынужденные гости настороженно приглядывались к шумной толпе студентов Хогвартса, с предвкушением озиравших пока еще пустые тарелки и блюда. После долгой дороги в Хогвартс-экспрессе голодных подростков интересовала прежде всего еда, а не странные новички, восседавшие за длинными отдельными столами. Подождав, пока гомон слегка утихнет, Дамблдор поднялся со своего места и с улыбкой оглядел зал. – Приветствую всех наших студентов! – начал он. – Как вам наверняка известно, в этом учебном году вместе с вами будут учиться старшекурсники из Дурмстранга. Они провели в Хогвартсе летние каникулы и, как я надеюсь, уже не чувствуют себя здесь чужими. Мы все, – он широким жестом указал на профессоров, – рассчитываем, что нынешний учебный год пройдет для вас плодотворно и увлекательно. А теперь приступим к распределению. Я еще не успел высказать Северусу свое удивление по поводу короткой приветственной речи, столь нетипичной для нашего директора, как МакГонагалл ввела в зал первокурсников. Распределяющая шляпа довольно быстро разобралась с юными британскими магами. Через каких-нибудь двадцать минут они уже восседали за четырьмя факультетскими столами. А вот с нашими гостями все обстояло намного сложнее. Церемония, обычно длившаяся около получаса, сегодня отняла гораздо больше времени, и в зале поднялся шум, перекрываемый лишь выкриками Шляпы: – Слизерин! – Слизерин! – Слизерин! – Слизерин! – Гриффиндор! И опять: – Слизерин! – Слизерин! – Слизерин! Когда за столом нашего факультета уже сидело не менее тридцати новых учеников, я в легкой панике сжал пальцы Северуса. Все происходило в точности так, как он и предсказывал. Безжалостная Шляпа, с которой мне уже хотелось поквитаться лично, послала на Слизерин сорок четыре студента из Дурмстранга, и если я надеялся, что заполучу своих четверокурсников, то судьба в лице древнего артефакта в очередной раз посмеялась надо мной: почти все наши новые подопечные были старше пятнадцати лет, а нескольким уже сравнялось восемнадцать. МакГонагалл повезло больше всех: на ее факультете прибавилось лишь десять учащихся из Дурмстранга. Остальные поровну распределились между Когтевраном и Пуффендуем. – Влипли! – коротко прокомментировал я результаты закончившейся церемонии отбора. – Прорвемся, – без особенной уверенности в голосе парировал Снейп.