Семь лет длиною в вечность

С тех пор как я одиннадцатилетним ребенком впервые переступил порог Хогвартса, я не переставал поражаться практически безграничным возможностям этого удивительного замка. Когда после церемонии распределения мы вместе со старостами сопроводили внушительную толпу студентов до слизеринских подземелий, оказалось, что там уже все готово к приему гостей, и мы без особого труда разместили по спальням всех новичков – как младшего, так и старшего возраста. С этого вечера я официально принял на себя обязанности помощника декана, о чем Северус и сообщил во время своей приветственной речи. Я заметил, как рослый старшекурсник, ни на секунду не сводивший с нас настороженного взгляда, толкнул локтем в бок своего соседа – кажется, его фамилия была Димитров. Я выделил его из толпы прочих подростков лишь потому, что его щеку пересекал довольно примечательный шрам, как от плохо залеченного Секо. Димитров, который, по словам Северуса, считался неформальным лидером среди старшекурсников, словно по команде, поднял вверх руку. – Можно вопрос? – развязно спросил он и, не дожидаясь позволения со стороны Снейпа, продолжил: – У вас с вашим помощником – одинаковые фамилии. Вы родственники? «Началось! – пронеслось у меня в мозгу. – Значит, полтора месяца им было недостаточно, чтобы уяснить, кем мы с Северусом являемся друг для друга? Или он намеренно провоцирует Снейпа, вынуждая его обнародовать наши отношения в присутствии всех студентов?» – В некотором смысле да, – услышал я в напряженной звенящей тишине твердый спокойный голос своего супруга. – Мы – партнеры по жизни и Магии. – Гребаные педики! – презрительно усмехнувшись, парень плюнул на пол. – Этот, как ты изволил выразиться, «гребаный педик» – четырехсотлетний вампир, между прочим, – небрежно бросил шестнадцатилетний Абраксас Малфой. – Вампир?! – наглая ухмылка медленно сползла с лица Димитрова. – Так он, что же, кровью вашей питается? – Нет... Пока... Но все может случиться, если его как следует разозлить, – скучающим голосом подлил масла в огонь Малфой. – В прошлом бывали глупцы, которые пробовали... Где они сегодня – кто знает? С Димитровым на глазах произошла настоящая метаморфоза. После слов Абраксаса он совершенно перестал напоминать уверенного в себе отморозка. Теперь перед нами стоял просто до смерти напуганный мальчишка. – Благодарю за разъяснения, мистер Малфой, – усмехнулся Снейп. – Мистер Димитров, – тоном, от которого даже у меня мурашки побежали по коже, обратился он к парню, – у вас имеются еще вопросы? Возможно, вам хочется побольше узнать о жизни британских вампиров? Я к вашим услугам и готов лично просветить вас. – Н-н-нет, – запинаясь, отозвался болгарин, – спасибо, мистер Снейп-Принц-Поттер, я все понял... – С вашего позволения, декан Снейп-Принц-Поттер или профессор Снейп-Принц-Поттер. И вы только что лишили наш факультет двадцати баллов. Довольно прискорбное начало, не находите? *** – Нет, ну как тебе не стыдно пугать бедного парнишку? – глубоко за полночь, когда все студенты, как я надеялся, уже спали, мы с Северусом обсуждали инцидент, произошедший в слизеринской гостиной. – Он чуть в штаны не надул, после того как ты предложил ему пополнить его копилку знаний о вампирах, да еще лично. Даже у меня волосы на затылке встали дыбом от твоего тона, а ведь я, заметь, двенадцать лет состою с тобой в законном браке, да и до этого мы пару-тройку лет были знакомы. – Если честно, я вообще не понимаю, как они за полтора месяца не догадались, что я – вампир? – Северус вздохнул и налил себе еще чашку обжигающего кофе – бессонница ему все равно не грозила! – Так они и про Люпина до сих пор не просекли! – воскликнул я. – Мне кажется, они пока слишком зациклены на себе и не особенно обращают внимание на окружающих. А ты прекрасно маскируешься. Я бы, например, тоже сейчас не отличил тебя от человека. – Это все из-за кофе, – усмехнулся Снейп. – Обычно вампиры пьют совершенно иные напитки. – Нет, из-за того, как ты на меня смотришь, – парировал я. – Вампиры не способны на сильные чувства. Они холодные и жестокие создания. – Профессор Снейп-Принц-Поттер, – укоризненно покачал головой Северус, – не ожидал от вас подобной косности. Где ты, позволь тебя спросить, нахватался такой ничем не подкрепленной чуши? Это вампиры-то неспособны на сильные чувства?! Поглядел бы ты на Маркуса! Его жену убили уже невесть сколько столетий назад, а он так и не перестал тосковать по ней и полностью потерял вкус к жизни. Это, разумеется, не делает его менее кровожадным, но не у всех же есть фамильные зелья! А впрочем, – он выразительно посмотрел на небольшой ларец с его модифицированным «Нектаром вампира», уже готовый к отправке в Вольтерру, – теперь, похоже, у всех... К слову, если уж ты упомянул поразительную невнимательность к окружающим, свойственную нашим новым студентам, я искренне надеюсь, что эти малолетние гомофобы не заметят образовавшуюся среди них пару, – с нарочитой небрежностью, за которой, как я знал, крылось непритворное волнение, сказал Северус. – Что? – я ощутил неприятный укол тревоги. – И кто же эти двое? – Владов и Огнев. Семикурсники. Обоим по восемнадцать лет, кстати. Должно быть, поздно поступили в школу. Я сразу же вспомнил, о ком шла речь. Два высоких темноволосых паренька, стоявших позади всех практически плечом к плечу и ничем не привлекших моего внимания. – Может, ты все же ошибаешься? – беспокойство в моей груди все нарастало, грозя перерасти в настоящую панику. – Вряд ли болгары, привыкшие видеть в геях лишь грязных извращенцев, с пониманием отнесутся к подобной паре в своих собственных рядах. – Хотел бы я ошибиться! – второй раз за вечер вздохнул Снейп. – Они чуть ли не держались за руки. Будем надеяться, что это заметил я один, и то только благодаря острому вампирскому зрению. – Думаешь, это создаст проблемы? – Непременно, – мрачно констатировал Северус, – особенно если они возьмут пример с нас и начнут афишировать свои отношения. Глядя на его лицо, я понял, что о спокойствии в ближайшее время можно забыть. *** – Профессор Снейп-Принц-Поттер и профессор Снейп-Принц-Поттер, вас зовет профессор МакГонагалл! Я с трудом разлепил заспанные глаза и нервно подскочил на постели. При свете Люмоса на кончике волшебной палочки Северуса глаза домовика Добби – помешанного на свободе эльфа, которого Люциус Малфой когда-то отпустил на волю, чтобы тот не вносил смуту в общину домовиков Малфой-мэнора – казались просто бездонными. – Что случилось, Добби? – Снейп уже вложил мне в руки мантию, предлагая накинуть ее прямо поверх пижамы. – Одному из новых студентов с факультета Гриффиндор стало плохо, он кричит и плачет, – уважительно, но без присущего большинству эльфов подобострастия ответил Добби. – Первокурснику? – уточнил Снейп, вероятно, для того, чтобы правильно рассчитать порцию Умиротворяющего бальзама, которую он собирался взять с собой. – Нет, – эльф отрицательно помотал головой так, что его огромные уши заколыхались наподобие паруса, – мальчику из Дурмстранга. – Мордред! – спросонок у меня никак не получалось справиться с застежками на мантии, и Северус, несмотря на присутствие постороннего, помог мне привести нехитрый гардероб в относительный порядок. – Они ведь уже месяц спали без кошмаров! Почему же все начинается снова? – Потому что первые две недели ты практически каждую ночь дежурил в их спальне. Ты дал им чувство защищенности, а теперь их предоставили самим себе, – пояснил Северус. – Вряд ли Минерва сумеет повторить твои подвиги, не того она склада человек. – Но ведь она тоже сочувствует этим детям! – воскликнул я. – Сочувствует, но не настолько, чтобы жертвовать ради них ночным отдыхом. Ты готов? Пойдем успокаивать твоих подопечных. Эх, и почему эта мерзкая Шляпа распределила почти всех младших на другие факультеты?! – вздохнул он. – Хотя чему я, собственно, удивляюсь? Темного мага сложно сделать светлым, даже с помощью постоянной промывки мозгов в течение долгих лет, а вот наоборот... *** Портрет Полной Дамы, сторожившей вход в гриффиндорскую башню, был гостеприимно отодвинут. МакГонагалл в халате из шотландки, накинутом поверх ночной рубашки, расхаживала взад и вперед по гостиной. Вид у нее был недовольный и очень встревоженный. До сих пор, зная ее негативное отношение к идее «приютить» в Хогвартсе на неопределенный срок учащихся из Дурмстранга, Дамблдор не поручал ей курировать подростков во внеурочное время: этим занимались Люпин, Флитвик, Северус, я и сам директор. По сути дела, она впервые осталась с новыми учениками один на один и, похоже, совершенно растерялась. – Хорошо, что вы пришли так быстро. Я... я наложила на остальных студентов Сонные чары, а на дверь – Заглушающее заклинание, – бросилась она к нам. Признаться, я нечасто видел суровую и уверенную в себе заместителя директора Минерву МакГонагалл в таком смятении. Она отчитывалась перед Снейпом в своих действиях так, словно была его подчиненной. Северус уже направился к лестнице, ведущей в спальню, где ночевали четверокурсники из Дурмстранга, но немного не доходя до нее, обернулся. – У тебя закончились запасы Умиротворяющего бальзама, которым я снабдил всех деканов? – холодно спросил он МакГонагалл. – Нет, конечно же, – поджала губы та, сразу осознав, к чему клонит ее коллега, – я просто не вполне уверена в дозировке. – Разумеется, – усмехнулся Снейп. – Я оставлю тебе флаконы с точной дозировкой, после того как успокою студента. Надеюсь, в следующий раз ты справишься сама. Минерва вспыхнула, но ничего не ответила на это ехидное замечание. – Зачем ты так? – упрекнул я его, когда мы уже стояли перед дверью в одну из спален. – Эти мальчишки привыкли ко мне, и если им плохо... – Поттер, – сурово оборвал он меня, – у этих мальчишек есть декан: взрослая, самодостаточная, сильная волшебница. Можешь не сомневаться, Минерва в состоянии напоить ученика Умиротворяющим бальзамом. Однако иногда ей хочется, чтобы кое-какую грязную работу сделали за нее. Кроме того, она великолепно спала по ночам все эти полтора месяца, в отличие от тебя. Сегодня всего лишь второе сентября, а погляди на себя в зеркало: похудел, осунулся, под глазами – темные круги от почти постоянного недосыпания. Прости, что я веду себя эгоистично, но наш факультет увеличился ровно в два раза, и если ты свалишься от усталости... Несмотря на его довольно резкий тон, у меня сразу же потеплело на душе. – Может, просто скажешь, что любишь меня, поэтому трясешься надо мной, точно я стеклянный? – улыбнулся я, потянувшись к дверной ручке. – Непременно, как только нас наконец оставят одних! – отозвался Снейп. В абсолютной тишине, царившей в спальне, каждый всхлип отдавался пушечным выстрелом. – Это, кажется, Костов, – шепнул я Северусу. – Дай мне фиал, я сам напою его зельем. И, думаю, тебе лучше не подходить к его постели. Он немного тебя побаивается. – Откуда такие сведения? Ах да, ты же проводил с ними время и после уроков! Хорошо, – неожиданно пошел на попятный Снейп, – если я тебе здесь не нужен, я пойду проконсультирую Минерву насчет дозировок, а не то мы с тобой станем частыми гостями в гриффиндорской башне. *** Несмотря на суровую отповедь, МакГонагалл еще неоднократно на протяжении сентября просила нас с Северусом о помощи. Снейп, разумеется, не отказывал, но неизменно выражал надежду, что уж этот вызов непременно окажется последним. К тому же и студентов профессоров Спраут и Флитвика тоже время от времени мучили ночные кошмары. Приходилось лишь радоваться, что в слизеринских спальнях по ночам было относительно тихо. Если бы они и днем вели себя так спокойно! Больше всего хлопот нам с Северусом доставляли Димитров и его компания. В Хогвартсе их совершенно справедливо прозвали бандой Димитрова. Рослые, сильные (как физически, так и магически) семикурсники наводили страх практически на всех учащихся: они вымогали у малышей деньги и присланные из дома гостинцы, приставали к девочкам и устраивали в школьных коридорах драки с применением Круцио. После второго подобного инцидента бедного Дамблдора завалили вопиллеры от возмущенных родителей, а в Хогвартс с неожиданным визитом нагрянул мой отец. Он зашел в класс ЗОТИ прямо посередине урока и попросил группу из пятерых студентов Дурмстранга пройти с ним в кабинет директора. О чем Главный аврор Джеймс Поттер беседовал с мальчишками, так навсегда и осталось тайной, но с того дня они вели себя тише воды, ниже травы и даже стали наконец уделять внимание учебе. Вся школа – и в первую очередь мы с Северусом – вздохнули с неимоверным облегчением. Теперь можно было более-менее спокойно заняться привычным для профессоров Хогвартса делом: обучать юных волшебников. *** О том, что Владов и Огнев перешли черту, за которой закончилась юношеская влюбленность и начались серьезные отношения, стало понятно примерно к середине ноября. Разумеется, нельзя было точно сказать, где и когда они нашли возможность уединиться, но по собственническим и откровенно жадным взглядам, которые Огнев кидал на Владова, по тому, как они бродили по коридорам, открыто взявшись за руки и никого не стесняясь, и, наконец, по скромному серебряному кольцу, с недавних пор появившемуся на безымянном пальце Владова, мы с Северусом уже не сомневались – эти двое решили бросить вызов всему гомофобному болгарскому магическому сообществу. Ну или, по крайней мере, той малой, но весьма агрессивной его части, что обитала в стенах Хогвартса. – Кажется, после визита твоего отца они потеряли всякую осторожность, – заметил как-то Северус. – Несколько дней назад, незадолго до отбоя, я видел, как они целовались в коридоре. И хорошо, если только я один. – И что ты сделал? Неужели снял с них баллы? – съехидничал я. – Само собой, – бесстрастно парировал Снейп. – Это учебное заведение, а не укромный уголок Лютного переулка. Подобные отношения между учащимися недопустимы, – назидательным тоном продолжил он, – особенно когда они забывают о самых элементарных чарах Конфиденциальности. – Вот же ханжа! – притворно возмутился я. – Ты сам целовал меня у себя в кабинете! – Целовал – и не более! – строго сказал Снейп. – Позволь я себе то, что вытворяли эти двое, Магия оторвала бы мне обе руки, а твой отец в придачу еще и голову. И, кстати, совершенно справедливо. Не смотри на меня так! – немного смягчился он. – Я в курсе того, что Владов и Огнев помолвлены и до одури влюблены друг в друга. Просто правила есть правила. Они писаны абсолютно для всех. А еще это очень опасно. Я собираюсь завтра же поговорить с Дамблдором и попросить перевести их в комнату семикурсников-слизеринцев. Где четверо – там и шестеро, а мне так будет гораздо спокойнее.