Семь лет длиною в вечность

«Северус Снейп-Принц-Поттер назначен директором Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс», – гласила подпись под портретом, занимавшим весь разворот. – Я помню, как держал в руках этот номер «Ежедневного пророка». Ты выглядишь таким официальным на этом колдофото, – вздохнул я, поудобнее устроив голову на плече Северуса. – Если уж на то пошло, мы оба выглядим тут официальнее некуда, – Снейп указал на снимок поменьше, на котором красовался я сам собственной персоной. – «Гарри Снейп-Принц-Поттер назначен на должность декана Слизерина», – прочел я с усмешкой. – Да... А мы-то с тобой надеялись еще хотя бы на пару спокойных лет, без каких-либо катаклизмов! – Жизнь частенько бывает непредсказуема, Гарри, – назидательно произнес Северус. – Только начинаешь думать, что все тревоги уже позади, как на тебя сваливаются новые проблемы! Разве хоть кто-нибудь мог предположить, что отец Владова, приславший ему вопиллер и отказавшийся приехать на церемонию, решится на убийство супруга своего сына прямо в день их свадьбы? Что мы будем находиться далеко от помоста и просто не успеем ничего сделать? Что единственным человеком, способным в тот момент спасти Огнева, окажется Альбус? – Даже не представляешь, как Винсент корил себя за то, что не позаботился о более надежной охране клуба! – сказал я, вспомнив, как во время нашей беседы Крэбб сыпал проклятиями в адрес злоумышленника и жалел лишь об одном: что дементоров много лет назад попросили убраться из Азкабана. А еще в памяти всплыл разговор с отцом, лично допрашивавшим мистера Владова перед его отправкой в Нурменгард... *** Это был один из редких воскресных обедов, на который я пришел без Северуса. Обычно мы старались проводить досуг вместе, но после трагедии, случившейся на свадьбе наших бывших студентов, Снейп почти все свободное время пропадал в Мунго, возле постели Альбуса. Из-за применения мощнейших Щитовых чар состояние старого волшебника резко ухудшилось. Колдомедики с огромным трудом сумели вытащить его из магической комы, но жизни Дамблдора все еще угрожала опасность. Именно о здоровье теперь уже официально бывшего директора Хогвартса зашла речь, едва мы уселись за стол. – Неужели нет никаких сдвигов в лучшую сторону? – обеспокоенно спросила мама, накладывая мне на тарелку аппетитные куски жаркого. – По словам Северуса, ситуация ухудшается с каждым днем, – честно признался я. – Альбус полностью сжег свое магическое ядро, когда ставил этот щит, так что... – Мерлин, какая нелепая потеря! – покачал головой отец. Он был чрезвычайно расстроен, а на лбу, между бровей, залегла скорбная складка. – Один из сильнейших волшебников современности стал практически сквибом из-за какого-то свихнувшегося на гомофобии преступника. Иногда мне кажется, мы зря с такой поспешностью согласились принять болгар в Хогвартсе... Скольких проблем удалось бы избежать. В конце концов, есть же и иные магические школы. – Где? В Америке? – возмущенно произнесла мама. – Ты предлагаешь оторвать этих бедных детей от родителей и отправить их на другой материк? – Успокойся, дорогая, – тут же пошел на попятный отец, – я сказал это лишь потому, что страшно переживаю за Альбуса, а если бы Хогвартс отказался открыть свои двери перед бывшими студентами Дурмстранга, с директором ничего бы не случилось. Слышали бы вы этого фанатика Владова! Ему, видите ли, не понравился выбор сына. Разумеется, пусть лучше будет безутешным вдовцом, чем счастливо живет в однополом браке. – Помнится, ты тоже не одобрял моего выбора, – не выдержал я. – И сделал все возможное, чтобы разлучить нас с Северусом. – Я... – отец густо покраснел, очевидно, воскрешая в памяти подробности моей отправки в Дурмстранг и все наши последующие ссоры из-за Снейпа. – Я был неправ и даже говорил тебе об этом. Кроме того, мне бы и в голову не пришло покушаться на убийство Северуса. – Ты всего-навсего жаждал засадить его в Азкабан за преследование собственного ученика, – лукаво улыбнулась мама. – Или, по крайней мере, сместить с должности декана Слизерина. – Солнышко, это было так давно... Стоит ли ворошить прошлое? – отец, похоже, уже вовсю корил себя за то, что вообще затронул такую щекотливую тему. Минувшим летом, как раз после смерти Каркарова и появления в Хогвартсе пострадавших от него студентов Дурмстранга, отец уже упоминал, как несправедлив был в отношении Северуса. Правда, я бы очень хотел, чтобы он набрался гриффиндорской отваги и извинился бы перед Снейпом в беседе с глазу на глаз, но об этом пока приходилось лишь мечтать. А впрочем, почему только мечтать? Северус столько сделал для меня: с одиннадцати лет он постоянно спасал мою жизнь, щедро делился своей магией, любил и оберегал. Ради меня он отказался от бессмертия. Именно благодаря его помощи я стал полноценной личностью, Мастером Артефакторики, а теперь еще и деканом одного из факультетов Хогвартса. Разве признание всего этого умаляло достоинство моего отца?! – Наверное, стоит, если ты поступил неправильно, – тихо, но очень твердо произнес я. – Северус не ждет твоих извинений, но, может, пора наконец сказать ему, что ты ошибался на его счет? – Считаю, это плохая идея, – лицо отца сделалось непроницаемым, точно каменная маска. – Твой супруг сейчас занят более важными вещами. Подумай сам, сколько забот свалилось на него в одночасье. Он даже не сумел выкроить свободной минуты, чтобы прийти сюда. – А по-моему, Гарри прав, дорогой! – мама мягко дотронулась до руки отца. – За последние несколько лет я часто слышала от тебя, как ты гордишься Гарри: его достижениями, уважением, которым он пользуется среди коллег и студентов. Как рад, что его семейная жизнь складывается так счастливо. А ведь в конечном итоге всем этим наш сын обязан Северусу. Ты и сам в курсе, какой груз ответственности принял на себя профессор Снейп. На него сейчас столько всего навалилось. Он всегда вел себя с тобой корректно, оставив в прошлом ту некрасивую ссору, из-за которой ты услал Гарри в Дурмстранг. Мне кажется, тебе необходимо поговорить с Северусом. Со дня свадьбы минуло уже тринадцать лет, и за эти годы ты не единожды убедился, что наш сын сделал совершенно правильный выбор и очень счастлив в браке. Просто пойди к Северусу и признай очевидное, милый. И я буду гордиться тобой гораздо сильнее, чем когда ты совершал геройские поступки и получал награды в Аврорате. – Вы используете запрещенный прием, нападая вдвоем на одного, – с горечью произнес отец, не глядя на нас. – Никто не нападает на тебя, папа, – вырвалось у меня. – Мы с мамой всего лишь хотим, чтобы ты сделал нужную и важную для всех нас вещь. Он вскинул на меня глаза. С того самого злополучного дня, когда, ворвавшись в мою комнату, он объявил мне о том, что я уезжаю в Дурмстранг, я всегда называл его отцом. Мы ни разу открыто не обсуждали это, но в тот день в наших отношениях что-то надломилось, и я уже не мог доверять ему, как прежде. Я предполагал, что отец страдал от этого не меньше меня, но за двадцать лет так и не сумел преодолеть себя и вновь сблизиться с ним. – Я должен подумать над этим, – сказал отец после минутной паузы. – Надеюсь, вы оба меня извините. Он встал из-за стола и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. – Уверена, он поговорит с Северусом, – грустно улыбнулась мама. – Мы с твоим папой натворили немало глупостей и причинили тебе много боли, Гарри. Я никогда не просила у тебя прощения за то, что почти всегда поддерживала Джеймса, хотя иногда мне хотелось запустить в него каким-нибудь проклятием, чтобы заставить наконец образумиться и перестать давить на тебя. Я ведь не сомневалась, что ты не отступишься. В этом отношении ты такой же, как твой отец. Вы оба – невероятные упрямцы. А еще я не встречала более верных людей, чем ты и Джеймс. Если уж вы полюбили, то это – на всю оставшуюся жизнь. Следовало лишь вовремя принять это и, разумеется, не делать тайны из твоей помолвки. Когда у тебя в шестнадцать лет случился магический выброс, я думала, что сойду с ума от страха. Я велела Джеймсу прекратить издеваться над тобой и признать неоспоримый факт: ты станешь супругом профессора Снейпа просто потому, что не можешь без него жить. Я видела, как он смотрел на тебя. Сколько нежности и любви светилось в его взгляде. Я осознавала, что он мог бы без труда похитить тебя. С его-то уникальными способностями это было бы легче легкого! И мы бы ни за что не нашли ни его, ни тебя. Но он так не поступил. Он проявил уважение к нам с твоим отцом, хотя мы и не заслуживали этого. Я подошел к маме, склонился и обнял ее, чувствуя, как мне на руки капают слезы, катившиеся из ее глаз. – Знаешь, – тихо добавила она, – мне кажется, несправедливо отправлять твоего папу одного в логово вампира. Уверена, профессор Снейп не откажется завтра поговорить с нами обоими. Предупреди его, что мы навестим вас ближе к вечеру. – А если отец... папа не решится? – осторожно спросил я ее. – Пусть только попробует! – улыбнулась сквозь слезы мама. – Ты разве не в курсе, что и у отважного Главного аврора Джеймса Поттера есть слабые места? Он страшно боится расстроить свою жену. *** Мама оказалась абсолютно права. Правда, когда я передал Северусу ее просьбу о встрече, он скептически хмыкнул, а выражение усталости на его лице сменилось крайним удивлением. – Джеймс и Лили желают побеседовать со мной конфиденциально? И о чем же это? – Отец наконец осознал, как ошибался в отношении тебя. – Ему понадобилось довольно много времени, чтобы осознать это, – сварливо заметил Снейп. – Лучше поздно, чем никогда. И, признаться, я невероятно рад этому. Я всегда твердил им, какой ты замечательный, и счастлив, что они и сами все-таки поняли это. Пусть и спустя тринадцать лет после нашей свадьбы, – я с нежностью провел кончиками пальцев по его щеке и констатировал: – Ты выглядишь совершенно измотанным. В Мунго все настолько плохо? – В Мунго все предсказуемо плохо, – Северус закрыл глаза и блаженно вздохнул. – Сделай так еще. Твои прикосновения точно возвращают мне силы. Альбусу становится хуже с каждым днем. Обычное Укрепляющее на него не действует. Мое модифицированное вообще способно убить, так как воздействует непосредственно на магическое ядро, а оно абсолютно пустое. Как у самого обыкновенного сквиба. Этот подонок Владов применил чрезвычайно мощное заклятие. Он выболтал твоему отцу под Веритасерумом, что хотел не просто убить Огнева, а заставить его умирать в страшных муках. Если бы Альбус не выставил щит, Огнев был бы обречен. – Непостижимая жестокость! Учитывая, как мальчишки любят друг друга... Это сломало бы Владову жизнь. Раздавило бы его морально, а может, и физически. И все из-за предрассудков?! – Гарри, ты так наивен! – грустно усмехнулся Северус, ероша мои волосы. – Помнишь, мы говорили в Праге о последней маггловской войне? Из-за предрассудков были уничтожены миллионы ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей, а ты удивляешься тому, что выпестованный гомофобным обществом волшебник напал на «неправильного» партнера своего сына! Было бы даже странно, если бы Владов-старший поступил иначе! Теперь он сгниет в Нурменгарде за покушение на убийство, а нам здесь придется расхлебывать последствия его поступка, – Снейп тяжело вздохнул. – Впрочем, я предпочитаю сейчас не думать о нем. Мне предстоит принимать извинения от твоих родителей, а это потребует всех моих оставшихся на сегодняшний день душевных сил. *** Они разговаривали около полутора часов. Все это время я нервно мерил шагами гостиную и жалел, что не способен хотя бы мысленно просочиться сквозь толстые стены Принц-мэнора и послушать, о чем так долго беседуют со Снейпом мои родители. Пусть мне совсем недавно исполнился тридцать один год – я все равно волновался, как мальчишка, ведь мне был хорошо известен взрывной темперамент отца. Мы с мамой и так фактически вынудили его извиниться перед Северусом. А вдруг он снова выкинет какой-нибудь фортель, и они окончательно рассорятся? За прошедшие с нашей свадьбы тринадцать лет между ними сохранялось подобие хрупкого перемирия. Регулярно пересекаясь с Северусом на всевозможных семейных сборищах, отец был с ним предельно корректен, они вежливо раскланивались, иногда обменивались парой слов, но не более того. Инициатором и душой всех застольных бесед выступала мама. Прекрасно понимая, насколько я счастлив, она искренне симпатизировала Снейпу и страстно желала растопить лед в отношениях между нашими супругами. Когда на лестнице наконец-то послышались шаги, я бросился в кресло и, схватив с низенького журнального столика свежий номер «Ежедневного пророка», сделал вид, что внимательно изучаю его. – Если вы с Лили не поужинаете с нами, то смертельно обидите Милли, – донесся до меня голос Северуса. Он говорил настолько спокойно и дружелюбно, что у меня не возникло сомнений: извинения были приняты. – Что значит «обидите Милли»? – отлевитировав газету на стол, я поднялся с кресла и шагнул им навстречу. – А я уже тут не в счет? Может, я тоже огорчусь, если родители не останутся на ужин. – Выходит, придется согласиться, – отец незаметно подмигнул мне, давая понять, что все улажено, и похлопал по спине. – Я вовсе не желаю расстраивать Милли, а особенно тебя. *** Еще через полчаса мы сидели за накрытым столом, а светившаяся от удовольствия Милли сновала вокруг с блюдами и тарелками. Весь этот непростой год мы с Северусом не появлялись в Принц-мэноре, и наша преданная эльфийка старалась за оставшееся до начала учебного года время как следует побаловать нас. – Хогвартские эльфы совсем не умеют готовить! – ворчала она, подкладывая мне на тарелку лучшие куски запеченной с картофелем свинины. – Хозяин Гарри отощал так, что смотреть страшно! – И все-то ты выдумываешь, Милли! – я полил свинину брусничным соусом и передал его отцу. – В Хогвартсе кормят прямо-таки на убой. Вот и Северус тебе подтвердит! – Хозяин Северус вообще сотни лет обходился без еды! – возмутилась эльфийка. – Надеюсь, в этом году Милли и Вилли удостоятся чести увидеть хозяев хотя бы на Рождество! – Вряд ли это возможно, Милли, – покачал головой Северус. – Наши новые обязанности требуют от нас не покидать Хогвартс и на рождественские, и на пасхальные каникулы, но по крайней мере в ближайшие пару недель мы никуда от тебя не денемся, и ты сможешь заниматься рационом хозяина Гарри с утра до вечера. Северус разлил по хрустальным фужерам вино и обратился к моему отцу: – Полагаю, сегодня у нас есть достойный повод поднять бокалы. – Совершенно с вами согласен, Северус, – ответил тот. – Но, прежде чем мы выпьем за то, чтобы все недоразумения между нами остались в прошлом, я бы хотел пожелать скорейшего выздоровления одному всеми нами уважаемому человеку. За профессора Дамблдора! Я еще не успел пригубить вино, когда в столовой материализовался серебристый лабрадор – Патронус главного целителя больницы Святого Мунго Сметвика – и тихо произнес: – Северус, прости, что беспокою, но профессор Дамблдор только что мирно скончался во сне.