Генетически: Другая история

В тридцать девятом ГИДРА разделилась на силовиков под рукой Шмидта и ученых, почти целиком преданных Эрскину. Сначала разделение было незаметно, да, были разногласия, но они не были существенны. А в сорок первом на доктора Эрскина было совершено первое покушение. Конечно он сбежал. Прихватил все свои наработки и сбежал. За ним последовали несколько учеников, только Зола открыто встал под руку Красного Черепа. — Понимаешь, мальчик мой, — говорил доктор Эрскин в сорок третьем, — ГИДРА — не зло. Мы пытаемся преобразить мир так, чтобы он был… чист, светел, чтобы не было несправедливости, боли, горести, чтобы люди не страдали не от чужой жестокости. Стив кивал. Он понимал, что ГИДРА — не зло. Солдаты на войне никогда не бывают злыми, просто ими руководит злой человек. — Мы его остановим, Стив, — обещал доктор Эрскин, — за тобой последуют многие. Вместе вы обретете достаточную силу, чтобы справиться со Шмидтом. А ты, мой мальчик… Я надеюсь, что однажды ты поведешь ГИДРу и приведешь этот мир к светлому будущему, где не будет горестей и болезней. Доктор Эрскин не дожил до того момента, как Стив взял ГИДРу под свою руку. Стив, впрочем, тоже мог бы не дожить, если бы «Валькирия» взорвалась, а не утонула. В две тысячи десятом, когда его вытащили из-подо льда, Роджерс сначала месяц осваивался в новом мире, а потом нашел Золу — то, что от него осталось, разум, записанный в цифровом виде. Предательство было в самой его природе, а потому он охотно переметнулся под руку Стива и помог ему взять власть. Головы ГИДРы что тогда, в сороковых, что сейчас, соблюли нейтралитет — пока это не касалось их, они не возражали. Это не значило, что однажды это их не коснется. Уайтхолла Роджерс уже отправил на тот свет. Хотя бы потому, что тот был одним из ученых-предателей, что предпочли Красного Черепа доктору Эрскину. А еще у него были коды Зимнего Солдата — единственной слабости Стива Роджерса. Что же… Теперь слабостей у Стива прибавилось. — Как она? — спросил Роджерс у Джеммы. За окном в палату лежала на больничной койке женщина, что ждала его дитя. Другой-Барнс сидел у ее кровати спокойно и недвижно, держал за руку. Охранял. Доктор Симмонс улыбнулась ему и ответила: — Лучше. Больше не теряет кровь. Я убрала старые швы и наложила новые. Пришлось повозиться — оказалось, у моей пациентки смещение ребер, странная полость в груди и металлическая пластина на месте части грудины. Мне кажется… — Джемма замялась. — Говори, — кивнул Стив. — Мне кажется, — вздохнула Джемма, — что подобным образом будет выглядеть… тело мистера Старка, после проведения запланированной через два месяца операции. — Вот как, — нахмурился Роджерс. — Это… занятно. Я спрошу об этом странном… смещении, если ты хочешь. — Да, — вспыхнула радостью Симмонс. — Да!.. Это было бы прекрасно!.. То есть, конечно, это просто мое любопытство, но… — Брось, Джемма, — улыбнулся Стив. — Конечно я спрошу. Еще что-то? — Вроде всё, — нахмурилась Симмонс. — Но я так же отметила довольно… высокий уровень регенерации. Не на вашем с мистером Барнсом уровне, но выше, чем у обычного человека. Я бы сказала, что это влияние плода, но, судя по анализам, это естественная реакция организма. А еще ваша дочка совершено здорова и обладает вашим самоисцелением. Я подобрала препараты с минимальным влиянием на нее. — Дочка? — посмотрел на нее Стив. — Да, — кивнула Джемма. — Я сделала анализ ДНК — мистер Барнс не желал покидать пациентку, я хотела исключить препараты, которые конфликтуют с его вариантом сыворотки. Ну, в случае, если это был бы его ребенок. — Но он мой, — кивнул Стив, глядя через стекло. — Моя. Дочка. Это звучало странно… волшебно. После стольких неудачных попыток — вот она, живая, уже сильная. Стив кивнул Джемме и вошел в палату. Другой-Барнс вскинулся, глянул на него остро и успокоился. Словно не ждал от него подвоха. Даже несмотря на… — Мой Баки тоже ненавидит ГИДРу, — сказал Стив. — Он просто не понимает, что под правильной рукой эта сила позволит не разрушать, а сотворить будущее, наполненное светом. — И эта рука — твоя? — усмехнулся другой-Барнс, словно для собственной уверенности приласкав ладонь спящей большим пальцем. — В идеале, это была бы рука Эрскина, — вздохнул Стив, глядя на их руки, и уточнил: — Ты уверен, что в другом мире это была моя жена, а не твоя? — Что? — нахмурился другой-Барнс, проследил взгляд Роджерса и хмыкнул: — Да. Да. Уверен. Ты… — Он вздохнул. — Стив встретил ее раньше. Стив любил ее больше жизни. И Стив не убивал ее родителей. — О, — сказал Стив. — Мне жаль. Мой Баки тоже страдает из-за того, что попал в руки… порченной ГИДРы, попал в руки Золы. Он убил множество людей. Тони до сих пор не может ему простить смерть своих родителей, хотя тех, кто отдал приказ, я уже наказал. Говард был одной из самых важных Голов ГИДРы и пал из-за чужой глупости и безмерной жадности. — Тони, — посмотрел на него другой-Барнс спокойно, — а фамилия у него… Старк?.. — Да, — кивнул Стив. — Ты его…? — Ее, — перебил другой-Барнс и посмотрел на спящую. — Знакомься. Наташа Мария Старк. Таша… Таша Старк. Железный Человек. — А, — хмурится Стив и неопределенно водит рукой перед грудью, — реактор? — Убрали, — пожал плечами другой-Барнс. — Ты хочешь… еще что-то спросить? — Побыть здесь, — поправил Стив. — В конце концов, мисс Старк носит под сердцем мою дочь. Другой-Барнс глянул очень нехорошо. Роджерсу был прекрасно знаком этот взгляд. И он уже готовился к неприятностям.