Случайности не случайны, а если и случайны, то специально!

      Бедное кошачье пузико Гин-сана сводило от голода. Мерзкие бездушные людишки не хотели делиться с ним едой, сколько бы он перед ними не изгалялся. Они с Зурой и Гориллой разделились, наивно полагая, что так у них будет больше шансов выклянчить хотя бы объедки со стола. По крайней мере, так они объяснили Кондо, думая примерно об одном и том же: без этого жуткого и уродливого примата, жители квартала Кабуки наверняка расщедрятся на угощение милым котикам.              Как бы не так! Жадность свирепствовала в округе подобно чуме! А ведь Гин-сан так старался! Для одной девки он и вовсе чуть на задних лапах не танцевал, а она в итоге просто потрепала его по голове и смылась. Стерва! Будь у него больше времени, сил и не родись он таким ленивым, выследил бы и пометил каждую шмотку в ее доме!              Интересно, как дела у Зуры? Может, поискать его и подмазаться, если тому повезло больше?              Словно отзываясь на его мысли, из-за угла показался изящный черный кот со скорбно повисшими ушками и волочившимся по земле хвостом. Увидев Гинтоки и его скукоженную от недовольства морду, он тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.              Вот неудачник!              Усевшись своей новой кошачьей задницей на клочок мусорного пакета, Гинтоки крепко задумался о смысле всех своих девяти жизней и тяжкой участи бездомных. Зура, сохраняя траурное молчание, пристроился рядом.              — Опять вы? — внезапно прозвучал знакомый хриплый голос.              Синхронно обернувшись, оба самурая имели честь наблюдать рожу жутко уставшего заместителя командующего Шинсенгуми. Тот сверлил их взглядом человека, который давным давно заебался жить. А еще стряхивал пепел с сигареты Гинтоки на голову, прямо между двух его прелестных пушистых ушек.              «Ублюдок!»              Гинтоки в голодной ярости бросился на противника с твердым намерением лишить его возможности завести потомство. В этот раз рядом не было Гориллы, который смог бы его остановить!              Его атаку прервали самым наглым образом. На середине прыжка Хиджиката одним быстрым движением схватил белого кота за шкирку. Гинтоки растерянно мявкнул и начал активно вырываться, пытаясь цапнуть полицейского когтями. Увы, это была провальная затея — немалый процент его кожи оказался зажатым в чужой руке, что доставляло некоторые неудобства.              Что этот майонезный маньяк себе позволяет?! Думает, раз он представитель закона, ему можно сначала травить, а потом истязать бедных зверушек?! Ничего, вот станет он обратно человеком!..              Не успел Гинтоки посмаковать эту мысль, как снизу раздался внезапный звук. И он, и Хиджиката опустили взгляды вниз.              Зура тихонько мяукал, глядел на полицейского укоризненными, слишком умными для кота глазами, и дергал острыми когтями за штанину. Получалось крайне жалобно. Даже удивительно, что с подобными навыками придурку не удалось добыть себе на пропитание.              Гинтоки презрительно сощурился. И Зура еще смеет говорить ему что-то о чести самурая?! На что он вообще надеется?! Этот козел давным-давно обменял совесть на пачку сигарет! Да он только потому застыл, что решить не может, какой ногой пнуть надоедливое животное прямо по его тупой самоуверенной морде!              Не успел Гинтоки озвучить другу все свои нелестные мысли об его умственных способностях, как внезапно оказался аккуратно поставлен на землю. Он так удивился, что даже не попытался вновь пойти в наступление. Впав в ступор, он лишь наблюдал, как Хиджиката присел перед Зурой и в некотором смущении — стоп, что?! — почесал затылок.              — Он первым на меня набросился, — ты теперь еще и перед котом оправдываешься, придурок?! И где его извинения, это Гин-сан здесь главная пострадавшая сторона!              «Кончай его, Зура, это твой шанс!»              «Погоди, Гинтоки, у меня есть идея получше».              Застыв, словно искусно вырезанная деревянная фигурка, Зура не переставал сверлить заместителя командующего своим фирменным «я-всегда-прав-поэтому-вступай-в-Джои» непробиваемо-спокойным взглядом. Да, Зуре порой и одного взгляда хватало, чтобы выбесить. Возможно, он надеялся, что вдобавок к кошачьим атрибутам приобрел навыки гипноза.              «Пытаешься раскрутить его на хавку?! Тебя жизнь вообще ничему не учит?! Уже забыл, что он вывалил перед нами днем?! С меня хватит унижений! Давай просто откусим от него по кусочку, как раз наедимся!»              «Ты как всегда слишком строг, Гинтоки. Хоть мы и не стали есть ту кучу холестерина, он отдал нам еду, которую сам считал вкусной. Может, если мы как следует попросим, он поделится с нами еще чем-нибудь».              «Да я скорее черную материю сестры Шимпачи сожру, чем что-либо из его рук! Кроме своего чертова майонеза он ничего и предлагать не станет!»              Полностью проигнорировав последнее высказывание Гинтоки, Зура снова умильно замяукал и потерся головой о холодную, пропахшую куревом ладонь Хиджикаты. Полицейский даже не пошевелился в ответ, отыгрывая роль бесчувственного булыжника. Зура не сдавался и продолжал напрашиваться на ласку. Гинтоки молча наблюдал за этим цирком, не зная, чего ему хочется больше: заснять такую умильно-дебильную картину на телефон или просто развернуться и уйти.              Лень и здравая оценка своих шансов отыскать пропитание в одиночку победили. Поэтому Гинтоки остался дожидаться конца разыгравшегося перед ним представления. Его тронуло легкое любопытство: чье упрямство окажется сильнее? Он бы поставил на Зуру.              Спустя несколько бесконечно долгих минут Хиджиката отмер, вздохнул и едва ощутимо погладил приставучего кота по макушке средним и указательным пальцами.              А Гин-сан знал, знал! Куда этому слабаку тягаться с самым твердолобым человеком во всей вселенной! Вот бы ему и в пачинко так везло!              Зура сперва напрягся, но, спохватившись, попытался расслабиться и заурчать. Вырывавшиеся при этом из него звуки заставили Гинтоки поморщиться и с опаской покоситься на Хиджикату. Но тот то ли был слишком уставшим, чтобы заподозрить неладное, то ли просто плохо разбирался в животных.              «Если б я только мог, Зура, то растрепал бы об этом всему Эдо!»              «Заткнись, не Зура, а Кацура!»              Внезапно Хиджиката резко встал, заставив обоих котов подпрыгнуть от неожиданности. Он обвел их безучастным взглядом, слегка нахмурился, засунул руки в карманы и с сомнением кивнул в сторону давно опустевшей улицы. Гинтоки с Зурой настороженно переглянулись.              Возможно, это их последний шанс добыть себе еды ненасильственным путем.              Зура посеменил за Хиджикатой первым, радостно растопырив ушки. Гинтоки поплелся следом, сверля обтянутую черной тканью задницу недоверчивым взглядом.              С чего они взяли, что он собирается их покормить? Что, если он решил сдать их в приют? Сначала усыпит их бдительность, а потом нападет. В этом бесполезном мелком теле они с Зурой не смогут полноценно ему противостоять. Шинсенгуми, конечно, отловом животных не занимаются, но кто знает, что у него на уме?!              Размеренные движения ягодиц Хиджикаты постепенно успокаивали и волшебным образом рассеивали подозрения. В чем-то Зура все же прав. По факту этот придурок единственный, кто предпринял попытку — пускай совершенно провальную — их угостить. Темная материя не считается: это попытка жестокого убийства и никак иначе. Остается лишь надеяться, что по прошествии нескольких часов Хиджиката где-то поднабрался знаний о том, чем стоит кормить такого очаровательного белоснежного пушистика.              Ками-сама, пожалуйста, ниспошли этому кретину немного здравого смысла!              А задница у него, к слову, ничего так. Аппетитная.       Испугавшись, что с голодухи у него окончательно поехала крыша, Гинтоки не сразу заметил, что их бестолковая компания остановилась у круглосуточного супермаркета. Хиджиката кинул котам предупреждающий взгляд.              — Ждите здесь, — велел он и скрылся внутри.              «Бедный Оогуши-кун. Уже с животными разговаривает. Ему нужен выходной».              «Было бы неплохо. Иногда я жутко устаю от них бегать. У меня совершенно не остается времени на свои личные нужды».              «Да я заметил! Не напомнить, как ты стал таким, а, Зура?!»              «Не тебе меня осуждать, Гинтоки!»              «Да я хотя бы…»              «И вообще, если бы не я, этот Шинсенгуми зашвырнул бы тебя в ближайший мусорный бак!»              «По-твоему я должен был молча терпеть то, что этот подонок стряхивал на меня пепел?!»              Бодро переругиваясь и придвинувшись ближе друг к другу (по вечерам в Эдо в последнее время становилось довольно холодно, а теплая шерстка спасала от этой напасти лишь частично), два кота нетерпеливо переступали лапками, дожидаясь возвращения кормильца. Хиджиката с этим делом явно не спешил.              «Зура, увидишь у него в руках желтую бутылочку с красной крышкой — целься в яйца. Ты слева, я справа».              «Как в старые добрые».              «Типа того».              Наконец, предмет их обсуждений — Хиджиката, не его хозяйство, хотя и оно тоже — показался в дверях. В руках он нес бумажный пакет, о содержимом которого оставалось только гадать. Невозмутимое выражение лица и уверенная походка полицейского ни о чем конкретном сказать не могли.              Хиджиката прошел к самой дальней и чистой скамейке, уселся на нее и утомленно откинулся на деревянную спинку. Гинтоки и Зура тут же пристроились рядом, блокируя пути к отступлению, и требовательно завиляли хвостами. Хиджиката полуприкрытыми глазами посмотрел на одного, потом на другого, а затем извлек из пакета рыбные консервы.              КОНСЕРВЫ! Спасибо, Ками-сама!              Оба кота дрожали от нетерпения, но Хиджиката не спешил. Он вскрыл металлическую банку ножом и поставил прямо перед Зурой. Тот вмиг вцепился в рыбу, словно Шинпачи в диск песен Оцу-чан. Гинтоки с воинственным шипением ринулся в его сторону, но уже второй раз за вечер был перехвачен за шкирку. Хиджиката глядел на него с насмешкой. От обиды и вселенской несправедливости Гинтоки захотелось завыть в голос. Ровно до того момента, как Хиджиката достал из пакета вторую банку с консервами. Опустив притихшего кота на место, он открыл и ее и придвинул к Гинтоки.              На Эдо давно надвинулись сумерки. Теперь на темных улочках квартала Кабуки больше нельзя было встретить ни одной законопослушной души. Остались лишь бандиты, бомжи и пьяницы, и сложно сказать, встреча с кем из них доставит больше неприятностей. Холодный ночной ветер разносил пыль и мелкий мусор по пустынным дорогам. Какие-то лавки и бары закрывались, а другие, с более сомнительной репутацией — приветствовали первых посетителей. Фонари освещали грязные стены домов желтым, словно зубной налет, светом. В том неприметном темном углу, где находилась облюбованная Хиджикатой скамейка, обманчивую тишину нарушало лишь громкое кошачье урчание.              Гинтоки до последнего не рассчитывал на такой подарок от обычно неблагосклонной к нему судьбы. Жизнь крайне несправедлива, и к ее жестоким шуткам он пытается, но до сих пор не может привыкнуть. Тем дороже становятся подобные моменты, когда под конец дня, наполненного унижением и разочарованием, случается что-то хорошее.              Съев все до последнего кусочка и подчистую вылизав банку, Гинтоки довольно зафырчал. Он потянулся и выгнул по-новому пластичную спину. После такого пиршества неумолимо клонило в сон. Зура тем временем пытался умываться по-кошачьи: облизывал левую лапку и водил ею по испачканной морде. Гинтоки с сомнением поглядел на собственные лапки, выпачканные непонятно где и непонятно в чем. Пожалуй, от него не убудет побродить грязным до ближайшей лужи или типа того. Он еще не настолько животное!              Вдруг совсем рядом раздался долгий тихий выдох. Гинтоки и Зура вмиг оторвались от своих занятий. Черт, они были так одурманены долгожданной пищей, что совсем забыли о Шинсенгуми. В такой компании нельзя расслабляться!              Хиджиката за все время их трапезы не сделал ни одного лишнего движения и вел себя очень тихо. Приглядевшись, Гинтоки и Зура поняли причину.              Забавно сопя и даже влажно причмокивая губами, Хиджиката беззастенчиво дрых. Черный пиджак его формы задрался на пояснице, обнажив кусочек покрывшейся мурашками кожи и собравшись складками на плечах. Голова покоилась на левом плече, шейный платок перекрутился, а непослушная челка растрепалась сильнее обычного. Даже во сне Хиджиката не выглядел расслабленным. Мышцы рук, сложенных на груди, были напряжены, длинные пальцы не выпускали из цепкой хватки рукоять катаны. Снился ему не кошмар, но и не барашки на зеленом лугу — на лбу прорезалась глубокая морщинка, а уголки рта скорбно опустились. Темные круги под глазами и общая бледность совсем не красили это смазливое лицо.              «Сгорел на работе. Совсем их Горилла не щадит», — выразил свое отношение к увиденному Гинтоки, ожидая дружеской поддержки или злорадного смеха.              Но смеяться Зура не спешил, вместо этого отрешенно разглядывая лицо полицейского. В голове Гинтоки предупреждающе щелкнуло: подобная задумчивость у старого друга — предвестник бед, несчастий и катастроф с массовыми потерями.              «Зура?» — обманчиво спокойно полюбопытствовал Гинтоки.              Не следовало ему так быстро забывать об извечной борьбе Джои и Шинсенгуми. Не то чтобы Гинтоки было какое-то дело до беспечно спавшего идиота, но вздумай Зура сейчас разорвать ему горло…              Это было бы крайне нежелательным развитием событий.              «Нужно его разбудить», — решительно заявил Зура, прежде чем Гинтоки всерьез напрягся.              «Что? Зачем?»              «Ему опасно засыпать здесь. Пускай пока улица пуста, но у заместителя командующего Шинсенгуми много врагов, которые только и ждут подходящего момента для удара».              «Например ты, Зура. Твоя забота выглядит подозрительнее Мадао, который продержался на работе дольше недели. С чего тебе за него беспокоиться?»              «Не хочу быть ему должным».              Решительно выпрямившись, Зура уперся лапами в бок Хиджикаты и попытался его толкнуть. К сожалению, в нынешней весовой категории он безбожно проигрывал. Тело полицейского не сдвинулось ни на сантиметр. Зура упрямо вздохнул и попытался снова, но результат не изменился.              Удивительный придурок.              Не знай его Гинтоки как облупленного, может, и удивился бы подобному решению. Но вместо этого он лишь сонно моргнул и почесался. Прежде всего Зура был самураем со своим собственным, особенно строгим кодексом чести. А уже потом революционером, идиотом, пару раз в месяц трансвеститом, временно котом и дальше по списку. Он всегда поступал по-своему, так, как считал правильным, и стой на его пути законы логики, этики, морали или физики — ничто не могло его переубедить.              А Гинтоки если когда-то и пытался, то с возрастом уяснил: бесполезно кричать на лавину, чтобы та остановилась. Лучше где-нибудь спрятаться и переждать.              «Не желаешь помочь?» — отвлек его от далеких воспоминаний Зура, пыжась от натуги.              «Не раньше, чем объяснишь, что ты делаешь».              «Я ведь уже сказал, ты меня вообще слушал?!»              «С каких пор ты такой добренький к послушным псинам Бакуфу?! Смотри и учись, уроки экстремального пробуждения от Гин-сана!»              Не без садистского удовольствия Гинтоки, выпустив когти, со всего размаха вонзил их в находящееся по соседству с ним бедро. Это подействовало незамедлительно: Хиджиката подорвался с места, на ходу вынул лезвие меча из ножен и, слепо оглядываясь по сторонам, закричал:              — Сого, засранец!              Наверное, кошачий смех для человеческих ушей звучал очень странно, но Гинтоки не смог удержаться. Слишком забавно выглядел дьявольский заместитель командующего Шинсенгуми, растерянно хлопающий длинными ресницами, с красным пятном на отлежанной щеке и немым вопросом в глазах. Даже Зура не сдержал смешка и одобрительно кивнул другу.              Сбросив остатки сна и еще раз оглядевшись, Хиджиката убрал оружие и уставился на двух наглых котов. Гинтоки и Зура приветливо махнули ему хвостами.              Усмехнувшись, полицейский потянулся во внутренний карман за сигаретами.              — Наелись? — хрипло уточнил он. — Тогда, полагаю, теперь мы в расчете.              Коты синхронно кивнули, не задумываясь о том, как подозрительно это выглядит. Хиджиката удивленно приподнял брови, сделал глубокую затяжку и присел перед скамейкой.              — А вы поумней многих моих новобранцев будете. Работа, случаем, не нужна? — усмехнулся он.              «Совсем ебанулся мужик. Неужели у них все так плохо? Даже ты не опускался до того, чтобы приглашать в Джой животных».              «Кхм. Ну как сказать…»              «Забудь, я этого не спрашивал, а ты ничего мне не отвечал».              Отвлекшись друг на друга, Гинтоки с Зурой не заметили подозрительные манипуляции со стороны Хиджикаты. А когда заметили, было уже поздно.              Холодные и насквозь пропахшие табаком пальцы с нажимом прошлись по пушистым макушкам. Это оказалось действительно приятно. Короткие ногти скребли чувствительную под пушистым мехом кожу и распространяли приятное тепло по всему телу. Непроизвольное урчание снова вырвалось из слабых кошачьих грудок, ушки поджались от удовольствия, хвосты мелко задрожали.              Грязный трюк, чертов коп!              Сопротивляться навалившейся на каждую клеточку истоме стоило Гинтоки неимоверных усилий. С детства атрофированное чувство стыда затрепыхалось, но получаемое наслаждение того стоило. Краем глаза Гинтоки покосился на Зуру. Друг застыл рядом с точно таким же ошарашенным видом. Страшно представить, что сейчас творится в этой дурной черепушке. Гинтоки обязательно подразнил бы его, не окажись в таком же неоднозначном положении.              Хиджиката, судя по его абсолютно отсутствующему взгляду, был в шаге от того, чтобы вновь задремать. Кажется, их невольное мурлыканье действовало на него усыпляюще.              Подтверждая эту теорию, Хиджиката оглушающе зевнул, на мгновение прерываясь, но этого было достаточно. Гинтоки с Зурой тут же отстранились от ласкающих рук и хором зашипели. Хиджиката послушно застыл, а затем пожал плечами и поднялся:              — На вашем месте я был бы осторожнее. Говорят, бродячим котам повадились яйца отрезать. Держитесь подальше от подозрительно добрых людей.              Хиджиката развернулся к ним спиной, отсалютовал ладонью в прощальном жесте и уверенно поплелся прочь. Скорее всего, прямиком в их штаб пожирателей налогов.              Какой-то он странный сегодня.              «По идее, мы тогда и его должны были обойти по широкой дуге».              «Кретин он, что с него взять. Идем, мне дороги мои шары, однажды они еще сослужат мне хорошую службу!»              «Сильно в этом сомневаюсь. Ты скорее и их в пачинко просадишь».              «Че сказал, урод патлатый?!»              Луна, взошедшая над кварталом Кабуки, освещала куда лучше уличных фонарей. Ее свет падал и на двух сцепившихся в драке котов, и на в одиночестве бредущего человека в помятой черной форме, и даже на заплаканную гориллу, скорбно баюкающую саму себя на ветке дерева. Бедняга, ей так и не удалось добраться ни до одного банана в городе!