Неродной
20 февраля 2020 г. в 21:50
Тарион, нахохлившись, сидел на балке под самой крышей сарая, который мы с Андерсом приспособили под конюшню. Все в облике подростка – от ссутуленных угловатых плеч до упрямого хохолка на светлой макушке – буквально кричало о том, что его переполняет обида. Тара всегда отличал покладистый и добродушный нрав, поэтому для меня было странным видеть его таким мрачным. Тем более – обнаружить мальчишку у себя в конюшне в самый разгар дня. Обычно в это время суток Тарион стараниями Алистера был по уши в делах и занятиях, но в данный момент своим видом он демонстрировал что угодно, но только не энтузиазм.
– Привет, – сказала я, справившись с удивлением.
Мальчик буркнул что-то под нос, не повернув головы. Но то, что он вообще отозвался, я приняла за добрый знак.
– Решил взять перерыв? – я прошла к деннику серой лошади Андерса и наполнила кормушку зерном из ведра. – Тоже правильно. Даже Серые Стражи должны иногда отдыхать.
– Я не Страж, – после долгого молчания и сопения донеслось сверху. – И никогда им не стану.
– Кто тебе это сказал?
– Алистер.
В голосе Тариона звучала такая жгучая обида, что, превратись она в траву, ею можно было бы лечить радикулит сенешаля Вэрела. И я насторожилась...
Я отлично помнила тот день, когда Тар прибыл в Амарантайн с обозом из Денерима. Тощий, шустрый, как воробей по весне, воспринимавший все вокруг с восторгом и предвкушением мальчишка лет восьми-десяти сразу зацепил взгляд Натаниэля, которого Каллиан вместе со мной отправила под присмотром госпожи Вулси принимать доставленные из столицы продукты и оружие. Мальчуган крутился рядом с нами, то и дело бросая застенчивый взор на Стража, чью грудь украшал значок констебля. В итоге Нат не выдержал и вежливо осведомился:
– Мы можем вам помочь, юноша?
В больших карих глазах ребенка вспыхнула ослепительно яркая надежда.
– Я... вы... – пробормотал он, нервно комкая прижатую к груди котомку. Но потом решился и выпалил: – Вы же – Серые Стражи, да? Из Башни Бдения?
– Он – Страж, – сказала я, кивая на Натаниэля. – Я из числа сочувствующих. А вот кто ты такой?
– Я... Тарион, – выдавил мальчик, переводя взгляд с меня на Ната.
– Это все объясняет, – иронично пробормотал Страж-констебль в сторону.
Сдержанная и несколько холодная манера общения, свойственная Натаниэлю, обычно заставляла нервничать всех, кто не был знаком с ним достаточно хорошо. Ребенок исключением не оказался. Нижняя губа его неожиданно дрогнула, а в глазах блеснули слезы. Он сделал шаг назад, и я поняла, что он вот-вот сорвется с места и умчится невесть куда, отказавшись от мысли обсудить со Стражами какой-то очень важный для него вопрос. Потому я вышла вперед и положила руку на худенькое плечо мальчишки.
– Откуда ты, Тарион?
По моему опыту, взволнованным людям лучше задавать простые вопросы – это помогает им прийти в себя. С малым это сработало. Он шмыгнул носом, но удержался от слез и ответил относительно спокойно:
– Приехал на телеге из Денерима.
– Твои родители с тобой?
– Нет, я... Папа давно умер, еще до Мора, а мама отправила меня сюда, – к концу фразы голос незнакомца почти перестал дрожать. – Сказала, что дядя сможет обо мне позаботиться... Но обо мне заботиться не надо, я уже взрослый! – спохватившись, воскликнул он. – Я хочу стать Стражем и сражаться с порождениями тьмы!
Я вопросительно взглянула на Натаниэля. Страж-констебль недоуменно приподнял брови – это означало, что он весьма озадачен и даже заинтригован. Но поскольку мы оба ни демона не понимали, мне пришлось уточнить у мальчика:
– Ты приехал к дяде или хочешь стать Стражем?
Тот вздохнул, словно удивлялся нашей недогадливости, терпеливо пояснил:
– И то, и другое, – потом взглянул на наши удивленные лица и добавил: – Мой дядя – Серый Страж!
И тут я вспомнила это личико с заостренным подбородком, пылающие отвагой глаза и звонкий, срывающийся от волнения голос: «Мой дядя – лучший воин Денерима!»
– Демоны Тени! – простонала я. – Это же племянник Алистера!
Алистера появление мальчишки привело в дикий восторг. Он и Каллиан только-только смирились с тем, что им не суждено стать родителями, и оба были просто счастливы излить свою нерастраченную нежность на кого-то помладше Карвера, оказавшегося самым юным Стражем Башни Бдения. Со дня появления Тариона мальчик и воин сделались неразлучны. Алистер таскал племянника с собой повсюду – исключение составляли лишь рейды Стражей по Глубинным тропам или дипломатические поездки в Денерим. Впрочем, в столицу Тариона не брали не из-за нежелания Каллиан или Алистера, а потому что он сам не желал навещать свою незабвенную крикливую матушку. В течение последующих шести лет Голданна удосужилась лишь трижды написать сыну, причем в последнем письме, пришедшем в аккурат на тринадцатый день рождения Тара, прозрачно намекала на то, что нуждается в деньгах, ибо жизнь в столице год от года становится все дороже...
Алистер научил Тариона всему, что умел сам: читать и писать, сражаться, используя длинный меч и щит, выслеживать врага на пересеченной местности, ездить верхом, разбираться в военной стратегии и тактике. А те премудрости, навыками в которых не обладал сам воин, преподавали мальчишке друзья Стража. Вечно нахмуренный лоб Веланны разглаживался, когда она видела Тара, с сияющей улыбкой спешащего к ней в палисадник, и они часами болтали о свойствах того или иного растения или о том, каково это – быть магом. Роган и Огрен наставляли мальчишку в тонкостях горнорудного дела, Натаниэль учил стрелять из лука. Во время одного из визитов Зеврана в Башню Бдения я обнаружила эльфа на тренировочной площадке в компании Тариона – Ворон наставлял племянника Алистера в искусстве метания ножей. А после отъезда эльфа занятия с Таром продолжила я.
Мне всегда казалось, что Тарион счастлив среди Стражей, что чувствует любовь и заботу окружающих – и, в первую очередь, Алистера и Каллиан. И вдруг – такой финт...
– Может, ты спустишься? – предложила я Тариону. – Оттого, что приходится задирать голову, говоря с тобой, у меня болит шея.
– Я не просил тебя со мной разговаривать! – возмущенно воскликнул подросток.
Я покладисто кивнула.
– Ясно. И именно поэтому ты сидишь под крышей в нашей конюшне. Хотя должен быть в Башне Бдения на дневной тренировке.
– Откуда ты знаешь?
– Распорядок жизни Стражей уже семь лет не меняется...
Тарион неохотно разомкнул руки, которыми обхватывал колени, но спускаться не торопился.
– Я не Страж! – повторил он звенящим от сдерживаемых слез голосом.
– Я знаю, – с некоторым удивлением ответила я. – Это нормально. В орден не принимают пятнадцатилетних! Вот подрастешь, подучишься...
– Нет!!! – выкрикнул подросток так яростно, что едва не сверзился с балки. – Никто не собирается делать из меня Стража!
Только в этот миг я поняла, в чем проблема. Подумав, перевернула пустое ведро и пристроила на него свой зад. А потом уточнила:
– Ты говорил с Алистером насчет Посвящения?
Тарион молча кивнул и снова опустил взлохмаченную светловолосую голову, уткнувшись лбом в коленки.
– И он просил тебя не торопиться?
Еще один кивок.
– А что именно в его поступке тебя обидело?
Подросток одарил меня долгим возмущенным взором, после чего сообщил, что от меня он и не ждал понимания, поскольку я всегда принимаю сторону мужа своей сестры.
– Я всю жизнь мечтал стать Серым Стражем, Ринна! – в глазах Тара и в его голосе воодушевление смешивалось с отчаянием. – Я учился сражаться и всему, что должен уметь Страж... И теперь, когда я готов, Алистер и Калли говорят, что я должен еще подрасти, что сейчас не время вступать в орден, что я могу сделать многое для Ферелдена и без Посвящения...
– Что ж, они правы, – сказала я, откидываясь на деревянный столб, поддерживающий балку. – Объяснить, почему?
Тар насупился. Я видела, что в нем недоверие борется с любопытством, и чтобы поддержать второе, добавила:
– Каллиан и Алистер никогда не расскажут тебе этого.
– Почему? – парнишка хмуро посмотрел на меня из-под отросшей спутанной челки.
– Потому что они связаны уставом ордена и не имеют права обсуждать некоторые моменты с посторонними.
Глаза Тариона заинтересованно вспыхнули, и я поняла, что победила. Выпрямив сперва одну, затем другую ногу, он спрыгнул с балки на посыпанный опилками пол. А затем с наигранным безразличием прислонился к стене сарая.
– Я слушаю, – произнес он своим ломающимся голосом, еще не юношеским, но уже не детским.
– Скажи, что для тебя означает быть Серым Стражем? – выдержав паузу, спросила я.
Парнишка ответил так быстро, словно не раз прокручивал в голове подобную ситуацию.
– Убивать порождения тьмы и противостоять Мору!
– И все?
Недоуменное пожатие плеч.
– Ну... наверное.
– А ты знаешь, что именно делает Стража – Стражем?
– Скверна? – настороженно уточнил Тарион, видимо, сообразив, к чему я веду.
– Да. Скверна. Она дарит Стражам способность чуять порождения тьмы и иммунитет к их заразе. Но одновременно и лишает определенных радостей жизни.
– Каких?
– Например, рождения детей.
Тарион громко фыркнул.
– Кому нужны эти дети?! – воскликнул он, скривившись, словно я предложила ему съесть живую личинку навозной мухи. – Уж точно не мне!
Я невольно улыбнулась, с ностальгией вспомнив себя самое в этом же прекрасном возрасте. Сама мысль о том, что когда-нибудь мне придется стать матерью, могла напугать до икоты. Но не теперь, в тридцать два...
– Тебе всего пятнадцать. Может наступить момент, когда ты начнешь думать иначе.
Мальчишка взглянул на меня исподлобья и произнес с сомнением в голосе:
– Но у тебя и Андерса есть дочь!
– Есть, – я кивнула, чувствуя, как сердце наполняется привычным теплом при мысли о Рейвен. – Но это скорее исключение из правил. Обычно Стражи, у которых есть дети, стали родителями еще до посвящения. Алистера никто не предупреждал об этом, а у Каллиан просто не было выбора, но я не думаю, что они принесли бы такую жертву, сложись их жизни иначе.
Тарион отвел взгляд, упрямо пробурчал:
– Ну, если это единственный побочный эффект...
Но я оборвала его, произнеся строго и серьезно:
– Не единственный. Скверна убивает Стражей – медленно, день за днем, пока окончательно не превратит в вурдалаков. Обычно этот процесс занимает два-три десятка лет. Когда скверна окончательно завладеет Стражем, он начинает слышать Зов – голос, зовущий его на Глубинные тропы, и которому он не в силах противиться. И он уходит туда, чтобы уже не вернуться. В свой последний бой.
Племянник Алистера снова насупился, как ребенок, которому родители отказываются купить леденец на ярмарке. К сожалению, этот «леденец» был для него смертельно опасным.
«И это я еще не говорю о вероятности гибели при Посвящении!»
Тарион долго молчал, глядя в сторону, а когда снова повернулся ко мне, на лице его читалась решимость.
– Я все понимаю, Ринна, – сказал он тихим голосом, совершенно не похожим на тот обиженный, которым говорил раньше. – Но я помню Мор и Денерим... И весь этот ужас, когда порождения тьмы ворвались в город... Поэтому я стану Стражем! Даже если моему дяде и Стражу-Командору это не нравится!
– Уверена, что Каллиан и Алистер согласятся с твоим решением, – заверила я подростка. – Они любят тебя и не захотят пойти против твоей воли. Просто надеются, что ты сделаешь этот шаг осознанно, будучи готовым к нему.
Тарион снова задумался. Но потом его щеки вспыхнули густым румянцем, и он с сожалением и горечью прошептал:
– Он никогда не простит меня!
– Алистер?
Парнишка уныло кивнул.
– Я ему столько гадостей наговорил! Сказал, что он не хочет поддержать меня, потому что я... я ему... не сын.
Я присвистнула.
– Глупо, Тар. Ты же знаешь, что ты для Алистера – свет в окошке!
Тарион сжал губы и зажмурился, словно еле удерживался, чтобы не заплакать. Ему, вне всяких сомнений, было стыдно за свое поведение, и я не считала правильным лишать его угрызений совести.
– Он так посмотрел на меня, когда я это сказал, – Тар все-таки шмыгнул носом. Совсем как в тот день, когда я и Натаниэль встретили его на рыночной площади Амарантайна. – Будто я его ударил... И я сразу почувствовал себя мерзким говнюком.
– Ну, ты и вел себя, как говнюк.
Мальчишка взглянул на меня почти отчаянно, и я, смягчившись, подошла к нему и обняла за плечи.
– Не спорю, ситуация неприятная, – сказала я, растрепав соломенную шевелюру Тариона. – Но ты же знаешь Алистера! Он добрый, чуткий и во всех старается видеть только хорошее. Думаю, если ты извинишься, он с радостью тебя простит. И никогда не вспомнит о том, что ты ляпнул такую ерунду.
– А ты бы простила на его месте? – спросил Тарион жалобно.
– Конечно, – заверила я. – А ведь я – еще та змеюка!
Дробная переступь конских копыт прервала нас. Выглянув из сарая, я увидела Алистера, осадившего коня у ворот. Воин выглядел встревоженным, и, судя по тому, что он даже не подумал надеть доспехи, покидая башню Бдения, собирался он впопыхах.
– Ринна! – воскликнул он, заметив меня. – Скажи, ты не видела Тара?
– Он у меня, Аль, – я большим пальцем указала себе за спину. – Я просила парня помочь мне по хозяйству. Извини, что не предупредила...
Алистер шумно перевел дух, и на его лице отразилось нескрываемое облегчение. Видимо, пока воин несся галопом от форпоста Серой Стражи до Амарантайна, воображение рисовало ему гораздо менее оптимистичные картины.
– А я-то уж подумал... – пробормотал он, спешившись.
В этот момент из конюшни неуверенным шагом приговоренного к экзекуции вышел Тарион. Завидев племянника, Алистер улыбнулся широко и радостно, почти бегом двинулся ему навстречу.
– Я не хотел вам мешать, но... – начал было Страж, но Тар прервал фразу тем, что кинулся к воину и крепко обнял. Плечи мальчика вздрагивали.
Алистер посмотрел на племянника слегка растерянно, потом мимикой спросил у меня: «Что случилось?». Я покачала головой, и воин обнял подростка в ответ – неловко, как это обычно делают мужчины, но с искренней теплотой.
– Прости! – промычал Тарион, уткнувшись в рубашку Алистера. – Пожалуйста, прости меня! Я так не думаю, правда! Просто вырвалось...
– Я знаю, – удивленно ответил Страж, а потом ласково потрепал мальчишку по взъерошенному затылку. – Ты все сделал, о чем тебя просила Ринна?
Тарион обернулся ко мне с вопросом в глазах, я хитро прищурилась в ответ и заявила:
– Нет, он еще не почистил денник Грозы от навоза.
– Я тебе помогу, – Алистер улыбнулся Тару, застонавшему в отчаянии, но уже притворном. – И мы сможем вернуться в Башню Бдения побыстрее. Ты забыл, что у тебя сегодня урок географии с сенешалем?
– Забыл, – сияя, признался мальчик, которому чистка конюшни уже не казалась таким уж строгим наказанием.
– Ничего страшного, – светло-карие глаза Алистера излучали радость. – Главное, что с тобой все в порядке...