* * *
Открыв глаза, я тут же зажмурилась. Солнце так и слепило. Перевернувшись на бок и оперевшись руками на тёмный песок, я попыталась подняться, но не тут-то было. Внутренности сдавила тяжесть, которой я прежде не знала, а ноги вообще свело бесчувствие, которое приводило в дикий ужас, заставляя новые страхи окутывать сознание. Я боялась, что пострадала в авиакатастрофе, боялась, что, посмотри я на свои ноги, не обнаружу их больше, а если и обнаружу, то не такими, как раньше. Один страх был хуже другого. Я совершенно ничего не понимала и не знала, что вообще происходит, а незнание, как правило, всегда порождает новые страхи. Откашлявшись, я вновь легла на спину и прикрыла глаза, а после того, как отдышалась, с трудом, но смогла сесть, придерживая одной рукой живот, который едва ли не разрывало от боли, а другой опиралась о мокрый тёмный песок, в который предплечье буквально проваливалось, будто в трясине болота. Наконец сфокусировав взгляд, я увидела море, к берегу которого кое-как подползла ближе, чтобы умыть лицо. Ноги, к счастью, оказались на месте и вполне здоровыми, просто затекли так, словно я не пользовалась ими целую вечность. Это успокаивало, уж лучше онемение конечности, нежели её полное отсутствие — это точно. Однако на место старой проблемы пришла новая: единственным, что меня окружало, были тёмный, даже сказала бы, грязный песок, небольшие скалы, покрытые различной растительностью в виде деревьев и кустарников, валяющиеся повсюду сгнившие от сырости коряги и вода, в которой тонули обломки воздушного судна. Обстановка «пляжа» отдалённо напоминала побережье Бискайского залива, недалеко от которого я когда-то была на отдыхе с Бэкхёном, но… разве на Пиренейский островах было так пусто?.. Там было куда больше скал, да и песок в разы светлее. Страх сдавливал все органы, а отсутствие людей рядом и вовсе. Уж чего я хотела меньше всего, так это в одиночку выживать на необитаемом острове подобно Робинзону Крузо. — Что за ерунда?.. Что произошло?.. Где я, чёрт возьми?.. — прохрипела я, не узнавая собственный голос. Отсутствие у меня каких-либо знаний о собственном местоположении пугало, а одиночество в возникшей конъюнктуре так вообще приводило в ужас. Взглянув на своё отражение в помутневшей от моих действий воде, я тут же замерла. Красные волосы, которые я окрашивала специально для маскировки при участии в миссии, едва ли не почернели от сажи, как и лицо, усеянное ссадинами и довольно глубокими царапинами на скулах, наряду с рассечённой бровью. Самое пугающее заключалось в том, что, помимо грязи, на мне имелась кровь, отчего я с остервенением принялась смывать с себя сомнительную массу, при этом морщась и скрипя зубами от соли в воде, касающейся ран. Я даже не знала, чью кровь смывала вообще — неужто собственную, о чём-то другом даже страшно было подумать, учитывая, что рядом не было ни души. В голове роились тысячи мыслей. Неужели я была единственной, кто выжил? Неужто дальше я была сама по себе? Может, выжившие всё же были и они просто ушли? Смогут ли меня найти? А сама я смогу найти хоть кого-нибудь? Выживу ли я? Кто-нибудь вообще знал, что я нуждалась в помощи? А будут ли меня вообще искать? Взяв себя в руки и дав слово не поддаваться панике, я кое-как поднялась с колен, оторвавшись от умывания. Слуха коснулись знакомые звуки, и я обернулась в сторону леса, из зарослей которого доносились приглушённые голоса и редкий шум, вынудивший моё чувство самосохранения наконец обостриться и направить мои ноги вглубь тёмных деревьев с надеждой найти хоть что-то, что могло мне помочь не только определить своё местоположение, но и отправить сообщение с информацией в свой штаб. Спустя пару минут уже безнадёжной ходьбы́ я таки наткнулась на тропинку, которая привела меня в небольшое поселение, где я не увидела ни одного двухэтажного дома, обшитого сайдингом или сделанного из красного кирпича, ни одной машины, ни одного человека в шортах или джинсах… Вместо всего этого были обветшалые дома из прогнившего бруса, лошадиные повозки, изношенные халаты без современных излишеств, как на женщинах, так и на мужчинах, а также многие носили касу — конусообразную бамбуковую шляпу. В поселении было максимум две улицы, на которых буквально обитал запах навоза, гнилых фруктов и овощей, а также иных бытовых отходов… Если честно, попахивало не только отходами, но и какой-то подставой. Странная была обстановка в этой деревне однако. Моё положение становилось куда запутаннее и безнадёжнее всё больше и больше. — Аджосси! Извините, вы не подскажете, где я нахожусь? — буквально вылетев из леса, я подбежала к первому прохожему, который шарахнулся от меня, как от огня. «Какой зашуганный…» — пронеслось в моих мыслях, пока я оглядывалась по сторонам, чтобы спросить, где я, у кого-нибудь другого. Я, конечно, понимала, что мой внешний вид оставлял желать лучшего, но любой нормальный человек, увидев выглядящую подобным образом девушку, явно бы выказал желание ей помочь, а не бросить на произвол судьбы. Я огляделась ещё раз в поисках другого человека, к которому могла бы обратиться, но всё было безрезультатно. Самым подозрительным было то, что ни один житель этой деревни не отвечал мне, когда я подбегала к ним. Все с отвращением пятились или убегали, говоря различного рода оскорбления на японском. Одна девушка даже отмахивалась от меня подобием зонта, сломав его о меня, а после ещё раз ударила за это и убежала, совсем бросив его посреди улицы. Один мужчина и вовсе чуть не прирезал меня своим клинком. И он, я отчего-то была уверена, непременно сделал бы это, если бы я не оставила его. Люди в этом поселении казались очень странными. Их просишь о помощи, а они пытаются убежать, да ещё и избить тебя… Где манеры… Где корейский менталитет в рамках воспитания или, если я в где-то в Японии, где японский менталитет?.. Японцы ведь тоже люди высоких нравов, так что же изменилось? Может, я что-то делала не так? Оглядевшись ещё раз, я прикинула окружающую меня обстановку. Лошадиные повозки… Девушки с длинными волосами, причём ни одной короткой стрижки нет. Отсутствие асфальта, а на его предполагаемом месте расположилась глина, обычные протоптанные тропы, где едва ли не на каждом шагу лежал навоз. Опять лошади… Вонь… Жители, носящие при себе ножны с тонкими мечами и самодельные лу́ки… Грязь… Опять же, никаких высоток и машин… Что за хрень? Ролевая игра? Уж слишком реалистичная… Присев на ещё более грязный песок, чем у побережья, около какого-то лотка с воняющими овощами, я обхватила голову руками, пытаясь собрать картинку. Что вообще происходило, я всё ещё продолжала задаваться этим вопросом. Мне нужно было что-то выяснить, хотя бы понять, где я вообще, чтобы начать хоть что-то предпринимать. Мне не хватало сейчас рассудительного и всегда находящегося в холодном уме Бэкхёна, уж он бы что-нибудь придумал точно. Он бы быстро нашёл способ выкрутиться из этой ситуации. Но сейчас рядом не было никого, ни намёка на присутствие кого-то, знакомого мне. И я боялась, что никто меня и не искал вовсе, потому что со мной даже не было никакой техники, позволяющей вычислить моё местоположение. Почувствовав чьё-то прикосновение на плече, я вздрогнула. Будь я в более лучшем виде, я бы непременно перехватила руку того, кто сделал это, и заломила бы ему за спину в целях своей же безопасности, но тяжёлая усталость, опустившаяся на всё моё тело, и эмоциональное напряжение давали о себе знать. — Вы кого-то потеряли? — спросил мужчина средних лет, как и все, носящий на голове бамбуковую шляпу и одетый в какой-то цветной халат, даже близко не имеющий никакого отношения к корейской культуре. Вздёрнув голову, я кое-как поднялась с места и согнулась в поклоне, с большим трудом давшийся моим мышцам, да и телу в принципе. — Мне нужно узнать, где я, аджосси, — обречённо произнесла я, еле сдерживая собственное пыхтение от боли в спине, которая очевидно не хотела сгибаться. — Пройдите за мной, юная госпожа, — скрываясь за углом одного из домов, ответил мужчина, одарив меня уже хорошо знакомым мне брезгливым взглядом. Не знаю, какой чёрт дёрнул меня, но я направилась за этим мужчиной. Он был единственным, кто захотел оказать мне хоть какую-то помощь, а потому «воротить носом» в моём случае было бы как минимум неразумно. Правда, идти вслед за ним в какой-то переулок тоже было неразумно, ибо как только я свернула за угол, меня прижали к шершавой деревянной стене дома и накрыли рот рукой, после чего начали лапать и рыскать по рваным карманам. Какого хрена в последнее время всем так нравилось затыкать мне рот? Не такой уж и разговорчивой я была, к чему были такие крайние меры — ума не приложу. Два амбала в рваной и грязной одежде агрессивно трогали там, где им касаться не стоило, да вот только разве им объяснишь это словами? Я пыталась вырваться из грубых рук, да только все попытки пресекли довольно легко — для ослабшего тела достаточно одного неосторожного движения, чтобы его слабость усилилась, а в моём нынешнем состоянии стоило только встряхнуть, как в глазах едва ли не звёзды засияли, а в ушах не зазвенел чайный сервиз матери Джексона, который я однажды разбила. И хоть я не могла пошевелиться от силы, с которой меня вжимали в стену, и от слабости в теле, оставленной мне авиакатастрофой, а после и встряской, учинённой преступниками, я слезящимися от боли глазами оглядывала мужчин, стараясь хотя бы запомнить их как можно лучше, чтобы в будущем была хоть какая-то возможность опознать и арестовать их. Стоило мне приглядеться, как стало понятно, что они являлись близнецами. Их едва можно было распознать, однако один довольно яркий отличительный признак имелся: у одного из них на лице красовался весьма запоминающийся шрам, начинающийся где-то в правом уголке губ и заканчивающийся едва ли не у самого уха. Этого было достаточно, чтобы разослать ориентировку по всем отделам полиции. Уж я-то смогу добиться того, чтобы они понесли наказание по всей строгости корейского законодательства. — Смотри, она, походу, циркачка, — хохотнул один из «шкафов», чей гогот звучал страшнее любого кошмара из-за грубого баса, который ущипнул меня за бедро. — Эй! — кое-как найдя в себе силы и укусив за руку накрывавшего мне рот, я вскрикнула и таки смогла ударить одного из наглецов коленом в пах, после чего получила удар по лицу от второго — со шрамом, из-за чего выплюнула слюну вместе с кровью, считывая ещё больше звёзд, мельтешивших перед глазами. — Ах ты ж, грязная дрянь! Решила показать характер?! — взвыл тот, которого я ударила, а после направился в мою сторону с подобием ножа, который достал откуда-то из-за пазухи. В этот момент я была уверена, что вот так и закончу свою жизнь — истекающая кровью в каком-то грязном и вонючем переулке, где никому нет до меня дела. Я жалела, что не ушла из разведки раньше, ведь сделай я это тогда, когда была возможность уйти в отставку, то сейчас моя жизнь не была бы перевёрнута вверх дном, а я не тряслась от страха безоружная и к тому же беспомощная в каком-то облёванном углу за брусчатым домишкой. — Эй, вы! По-вашему, это по-мужски — нападать на беззащитную девушку, оборванцы?! — за спинами мужчин раздался уверенный звонкий голос, который заставил их обернуться, а меня направить взгляд в сторону того, кто довольно самоуверенно появился в тёмном переулке, зная, что здесь находятся два здоровых и не очень-то дружелюбных мужика. Пока напавшие на меня отвлеклись на парня, что был раза в два меньше, чем они, я собрала последние силы и, наконец поднявшись на ноги, рванула вперёд, проскочив — между своими обидчиками. Да только манёвр получился не таким ловким, коим я его планировала. Тот, чьё лицо «украшал» глубокий шрам, схватил меня за шкирку, отчего затрещала тонкая и так покоцанная ткань хлопковой футболки, и оттолкнул меня назад к стене. — Куда это ты собралась, цыпа? Мы ещё не закончили, — злобно процедил тот, не спеша забывать про меня. — А ты ещё кто такой?! — заскрипел зубами второй из близнецов, что ударил меня по лицу. — Я тот, кто укоротит ваши загребущие ручонки, засранцы! — достав пистолет откуда-то из-за спины, с усмешкой прикрикнул молодой брюнет, ничуть не выказывая страха. Этот парень, наоборот, излучал уверенность и полный контроль над ситуацией. Близнецы, среди которых не было того аджосси, который завёл меня в это место, тут же подняли руки вверх и попятились назад, а после и вовсе сбежали, оставляя за собой только пыль, поднявшуюся с песчаной дороги. Я невольно закашлялась, тыльной стороной ладони прикрыв рот. Если честно, в этот момент я даже начала волноваться, как бы мой спаситель не стал моей новой проблемой. Я только отделалась от первых разбойников, не хотелось бы нарваться на ещё хоть одного, подобного им. Кем бы ты ни был, но когда дело доходит до насилия, тебе не помогут никакие навыки борьбы, когда противники превосходят не только числом, но и физическим телосложением, а ты не только дезориентирован, но и слаб, учитывая то, что чудом пережил крушение самолёта. Пусть те ребята не были какими-то качками, они были в четыре раза крупнее меня, а это уже затмевало многие мои преимущества в борьбе, а также обстоятельства, при которых произошло нападение. Однако парень, прогнавший их, имел огнестрельное оружие и мог с абсолютно любого расстояния закончить все мои жалкие потуги вернуться домой прямо сейчас — прямо на месте. Однако вместо того, чтобы как-то навредить, он осторожно подошёл ко мне, а после опустился на колени, устанавливая зрительный контакт. Его карие глаза так и улыбались мне, в них не было ни намёка на угрозу. Веснушки, покоящиеся на аккуратном носу, только лишь укрепляли его безобидность, а по-мальчишечьи взъерошенные волосы и вовсе были тому подтверждением. Я начинала чувствовать, что могла доверять ему. — Чон Юно, для друзей — Джэхён, — озорно улыбнулся парень, демонстрируя милейшие ямочки на щеках. Я открыто пялилась на паренька, который ну точно был младше меня лет так на пять, если не больше. Однако, несмотря на его юношеское озорство, живущее в одной только его улыбке, я всё ещё отдавала себе отчёт в своих действиях и мыслях — мне по-прежнему нужно было попасть домой. — Пак Чеён. Скажите, господин Чон, где я? — тут же опомнившись и перестав пялиться, спросила я, вытирая кровоточащую губу и осматриваясь по сторонам в страхе, что те бандиты вернутся. — Ха-ха. Господин Чон? Так ко мне ещё не обращались! Признаюсь, я польщён. Ты в Кавасаки, моя госпожа. — Что тут вообще происходит, ролевая игра какая-то? Квест? Это же переходит все рамки закона… — Хах, у нас уже давно никто не слышал о законах. У каждого они свои, — хохотнул Юно, а затем переспросил: — Ролевая игра? Квест? Это ещё что такое? — А… Так, господин Чон, я, конечно, очень благодарна вам за спасение, но мне нужно попасть домой. Скажите, где можно вызвать такси? У вас не найдётся телефона? Парень смотрел на меня как на умалишённую и явно не понимал, что я вообще несла. — Э-э-э… Чудна́я ты какая-то, моя госпожа. Ты себя хорошо чувствуешь? Может, тебе очень хорошо зарядили те ребята? Хотя, судя по твоему виду, тут постаралась жизнь. Хоть я и не понял ничего из всего, что ты сказала, но я знаю, кто тебе сможет помочь. — Тогда отведите меня к тому, кто поможет мне. Надеюсь, что это не очередная уловка, как с тем аджосси, который привёл меня к этим уродам… — проигнорировав вопрос о моём самочувствии, я буквально вцепилась в свою последнюю надежду на быстрый и лёгкий способ возвращения в Корею. — Ну… Если бы не я, то тебя бы обшарили, а затем продали. «Девочки Рауля» пользуются особой популярностью за морем, ну, проститутки обычные, если ты не знаешь, кто это. Так что те ребята не тронули бы тебя, а вот покупатель — запросто. Кстати, капитан Мин человек слова, поэтому переживать тебе не о чем. Он у нас со своими тараканами, но эти тараканы с умом, так сказать. Идём за мной, я вас познакомлю, — Джэхён, поднявшись и выпрямившись во весь рост, протянул мне руку, помогая встать на ноги. Я же неуверенно приняла протянутую ладонь, что была значительно шире моей, и, вцепившись в неё обеими руками, встала. Размяв затёкшие конечности, я уже решительно и не без тени сомнений шагнула вслед за своим спасителем, после направившись вместе с ним к окраине населённого пункта, всё же переживая о том, как бы не попала в очередную пертурбацию. Мне казалось, что в тот момент моему заду было достаточно приключений, но как такового выбора я не имела — мне нужно добраться до дома, а чтобы туда попасть, стоило пройти хоть через медные трубы. Плевать, каким образом, главное сделать это.Episode 1
16 ноября 2018 г. в 20:07
— Внимание! Начинается посадка на рейс номер четыре тысячи девятьсот один Shandong Airlines! — чуть ли не тысячный раз повторил оператор уже на корейском языке.
Следуя указателям, я прошла к месту для прохождения предполётного досмотра.
Перед тем, как подойти к охранникам, я, скрывшись в толпе, подошла к мусорной корзине, а затем достала из бокового кармана рюкзака пистолет и выбросила его.
Пока что всё шло по плану: уборщица тут же подскочила к урне, из которой достала заполненный мусором пакет, а потом понесла его к выходу из большого здания, где должна была передать огнестрельное оружие нашему агенту. Это было необходимо для того, чтобы никаких отклонений от плана проведения операции не произошло, ведь о ней никто не был в курсе из обычных гражданских. Не хватало ещё, чтобы у меня нашли пушку на досмотре, это бы уже стало одним из первых признаков провала.
Как только я подошла к двум мужчинам в форме, они попросили меня пройти через рамку и досмотрели на наличие запрещённых к перевозу вещей.
Позже представители пограничной службы проверили мой паспорт. Женщина плотного телосложения посмотрела на документ, а после подняла на меня полный скепсиса взгляд.
— Чхве Юна? — с недоверием спросила она.
— Так точно, — мило улыбнулась я, заставив её фыркнуть.
— Можно вашу визу, пожалуйста?
— Да, конечно, — протягивая талон, всё так же с улыбкой, за которой таилось напряжение, ответила я.
Наконец меня пропустили. Закинув рюкзак на плечо, я решила заглянуть в кафе.
В кармане завибрировал телефон. Коснувшись сенсора в области «Принять вызов», я от неудобства поправила беспроводные наушники, которые использовала впервые. Уж извините, но я предпочитала по старинке — рации, чем то, что придумывают последнее время не только в военной индустрии, но и во всей промышленности в целом.
— Агент Пак? Вы готовы? Пистолет у нас, всё остальное за вами и за командой, — серьёзно проговорил Бён Бэкхён из наушника.
— Хён-и, всё в порядке, — мило пролепетала я, пытаясь сделать самое милое выражение лица, на которое только была способна моя чуть ли не каменная мимика. — Я уже прошла досмотр, поэтому не волнуйся, со мной всё хорошо! Мы скоро встретимся! Только не забудь приехать за мной в аэропорт! Всё-таки я твоя девушка, а девушки не любят ждать своих кавалеров. Надеюсь, ты понял, о чём я, Хён-и… — надула губы я, получая назад свой чемодан средних размеров.
Бэкхён нервно вздохнул. Я даже слышала раздражительное постукивание пальцев о деревянную поверхность стола. Ох уж этот Бён… Это была моя последняя операция, а он так волновался, словно я могла облажаться, чего со мной ни разу не случалось. Однако, даже несмотря на мою наигранность, с которой я вживалась в роль девушки иностранца, некоторое волнение всё же давало о себе знать. Какую бы уверенность я ни излучала, чтобы не давать окружающим повода для беспокойства, внутри меня царил ураган смятения и предчувствия чего-то нехорошего. Словно что-то должно было пойти не так в ходе моей последней операции, о чём всё моё нутро буквально царапало чувство сомнения, напоминая о себе вспотевшими ладонями и лёгкой дрожью, вызванной резким ощущением похолодания.
Я по-прежнему помнила, как Бэкхён провожал меня на моё первое задание: весь из себя мальчик-стесняшка, который с ума едва не сошёл от того, что я взяла его за руку. Я любила скромных парней; они казались гораздо интереснее уверенных, особенно когда вся инициатива находилась полностью в моих руках, а я могла распоряжаться ею так, как хотела, ведь мой тихоня и против не будет. Правда, не все скромняшки остаются скромняшками рядом с уверенными в себе девушками. Находясь с ними длительное время в отношениях, они рано или поздно меняются, стараясь соответствовать своей второй половинке, — именно так рядом со мной повзрослел Бён Бэкхён.
Завидев на пути два коридора таможенного контроля: красный, который был для товаров, подлежащих обязательному письменному декларированию, и зелёный — для товаров, не подлежащих обязательному письменному декларированию, я прошла через зелёный, а потом направилась в зал ожидания, где «случайно» столкнулась с Джексоном.
На самом деле, все роли, которые игрались в этом аэропорту не одним десятком людей, включая нас с Джексом, являлись частью операции, одна из задач которой предусматривала нам проход в самолёт вместе — всей командой. Именно поэтому я называлась Чхве Юной и именно поэтому несколько минут назад мне пришлось «выбросить» своё табельное оружие, которое члены агентства должны были доставить в самолёт, где, как сообщили члены нацразведки, готовился террористический акт. Во всём нужна была конфиденциальность и осторожность, поэтому операция, о которой был осведомлён максимально узкий круг лиц, проходила стадию подготовки в кратчайшие сроки — с момента получения сведений о теракте. Глава нашей спецслужбы получил доступ к операции благодаря учреждению штаба по борьбе с терроризмом, в состав которой директор Ван вошёл как один из девятнадцати руководителей правительственных ведомств. Потому в осуществлении плана перехвата террористического акта участие приняли и мы с Джексоном лично совместно с сотрудниками Министерства обороны.
Чтобы не вызывать никаких подозрений на случай, если в аэропорту велось какое-то стороннее наблюдение, Ван крепко обнял меня, делая вид, словно мы старые знакомые. Хотя фактически мы и так приходились старыми знакомыми, учитывая то, что буквально воспитывались в одной семье с тех самых пор, как я оказалась на пороге дома семейства Ван.
— Юна! Сколько лет! Сколько зим! Куда же ты пропала после выпуска? Я уж думал, что больше не увижу тебя! — весело протянул брюнет, тряхнув копной мелких кудрей.
— Усок… Не ожидала встречи с тобой… — в той же манере протянула я, понимая, что Джексон заметил мою дрожь.
Сколько раз мы репетировали эту сцену. А всё на тот случай, если наши лица «засветятся» и нас узнают, хоть это и было маловероятно, но осторожность всё же никто не отменял. Нельзя вызывать панику среди окружающих, ведь узнай народ, что в аэропорту органы посерьёзнее полиции, — паника подымется на весь Инчхон.
Наверное, из-за всех этих операций, в которых когда-либо принимала участие, я запросто могла уйти в актёрство, будучи в отставке. На самом деле, пару раз я думала об этом, но, вспоминая, что меня ждёт счастливая супружеская жизнь с Бэкхёном, моей первой и, к счастью или сожалению, единственной любовью, тут же отсеивала мысли о новой карьере. Возможно, потому что ждала от нашей семьи чего-то такого, из-за чего на это попросту не могло быть времени. И нет, речь не о детях, о которых так любил шутить Джексон Ван.
К слову, о Джексоне… Мы были знакомы более пяти лет, а всё потому, что, будучи шестнадцатилетним подростком, я сбежала из дома. Не то чтобы там было нехорошо, вовсе нет. Там было ужасно. Приёмные родители относились ко мне как к дерьму. Считай, я там жила как Золушка, только у меня не было крёстной феи, бала и принца. К счастью, у меня так же не было друзей среди мышей — умом тронуться не успела. Приёмная семья не приходилась мне какими-то родственниками, как те люди из известной серии книг — Дурсли, если не ошибаюсь, которые держали Поттера в чулане. Они просто хотели получить за мой счёт госпомощь в довольно крупном размере как семейка, взявшая под свою опеку сиротку. Я жила у них около года, а на побег меня спровоцировал вернувшийся из армейки «братик», который начал приставать ко мне, как только увидел в том доме. Что же поделать, этому парню девушки совсем не уделяли внимания: ни до армии, ни после неё.
После того как я оказалась снова на улице, на меня случайно наткнулся господин Ван — отец Джексона. Я сидела у чёрного входа какого-то клуба с подпольным казино, о котором знали только самые заядлые любители азартных игр, и в это время из здания вышел господин Ван, находившийся под прикрытием, который, узнав моё имя, забрал меня к себе домой, где и принял в свою семью. И да, я считала этого мужчину своим отцом и многим обязана ему, поэтому я, как и Джексон, заступила на службу в разведку, в которой и состояла уже четвёртый год. Правда, настоящая операция должна была стать для меня последней, ведь мы с Бэкхёном запланировали свадебную церемонию, и мне пришло время подумать о своей семье и забыть о преступлениях мирового характера, терроризме и рекогносцировке.
— Я уже запарился… — вздохнул Джексон, когда мы оказались в тихом кафе, где и заказали чай с жасмином.
— Не ной, скоро посадка на рейс… — посмотрев в окно, хмыкнула я, после чего мой взгляд невольно упал на загорелого американца в сером костюме с кейсом такого же цвета.
«Либо там деньги, либо какой-то ценный для него товар. А может, там материал для основания какой-либо корпорации. Возможно, он спешит на конференцию…» — пронеслось в моей голове, пока я скучающе болтала ногой и с «интересом» рассматривала мимо проходящих людей.
— Куда ты уставилась? — с негодованием проследил за моим взглядом Ван. — У тебя скоро свадьба, а ты пялишься на какого-то хрыча? После всего, что тебе пришлось сделать ради Бэкхёна? Серьёзно?
— Да заткнись ты. Он меня не интересует, — скрестив руки на груди, я отвела взгляд. — Особенно после того, что мне пришлось сделать ради Бэка.
— Ах-ах, помню, как ты бегала за ним… Чёрт, было смешно наблюдать, как девушка пытается соблазнить робкого парня, — откровенно смеялся Ван, при этом устало потирая виски.
— Я не соблазняла его! Я пыталась с ним подружиться хотя бы для начала! Чувствуешь разницу?
— А потом бедный паренёк лишился девственности… — чуть ли не плача, проговорил на одном дыхании покрасневший Джексон.
— Ты достал, — нахмурилась я. — Мне напомнить про Йерим?
— Да всё-всё. Молчу, только не надо, пожалуйста, — попытался принять серьёзное выражение лица парень, что получилось не сразу.
На самом деле, Йерим была девушкой лучшего друга Джексона, которую, сам того не заметив, мой брат и увёл. Правда, ребята повздорили немного. Ну как немного… Между парнями были многочисленные драки. Только Ким Намджун покинул страну сразу после того, как девушка ему лично объявила о расставании. И вот теперь Йери и Джексон вместе около четырёх лет, два года из которых они состоят в гражданском браке и ждут первенца, который вот-вот должен появиться на свет.
— Внимание! Начинается посадка на рейс номер пять тысяч двести пятьдесят шесть Korean Air! — раздался голос оператора на японском языке.
Посмотрев на посадочный талон, где было указано, в каком гейте будет посадка на самолёт и моё место в салоне, которое я специально выпросила у аварийного выхода на тот случай, если придётся прыгать с парашютом (уж что-что, но Бэку я обещала вернуться живой), мы с Джексоном и направились уверенно к выходу на посадку нашего самолёта. Только взволнованный Ван отошёл от меня, показав на телефон, экран которого показывал входящий от Йери. Джексон боялся, что с его супругой может что-то случиться, пока его не будет рядом, всё-таки последние сроки беременности — это не шутки.
Я понимающе кивнула брату, предъявив посадочный талон и паспорт представительнице авиакомпании, дождалась, когда край талона с основной информацией оторвут, и отправилась через телескопический мост на борт самолёта.
Всё как обычно: инструктаж по технике безопасности на нескольких языках, а также обслуживание пассажиров. Пристегнувшись и прослушав ещё несколько тысяч слов стюардессы о правилах, я начала наблюдать за пассажирами, а после, надев микронаушники, тут же получила новые указания, при этом ища взглядом Джексона, который должен был уже находиться где-то на борту, но его место, параллельное моему, пустовало недолго. В кресло опустился Хуан Рю — агент из резерва. Я сразу поняла, что Джексон выбыл, а с беременной Йери что-то случилось. Я изначально чувствовала, что что-то в нашей операции пойдёт не так.
Кое-как успокоившись и дождавшись, когда самолёт взлетит, я направилась в женский туалет, где меня уже ждал кейс со встроенным принтером и считывающей линзой, которую я сразу надела.
— Как ты? — вновь послышался голос Бэка из наушников.
— Что с Джексоном? — не церемонясь, спросила я, чувствуя всё своё напряжение через трясущиеся кисти рук.
Я уже представила Бэкхёна, смотрящего в пространство. Он всегда делал так, словно набираясь сил перед тем, как сказать неприятную новость.
— Всё хорошо. Не переживай. Он стал отцом… Поехал к Йери и дочери. Лучше соберись. Пистолет на полке, которая над зеркалом. Видишь? — спокойно продолжил парень, в голосе которого ощущалась уверенность.
— Да, — достав огнестрельное оружие, нервно выдохнула я и цокнула языком.
Быстро убрав пистолет под футболку и накинув сверху кардиган, я вышла из туалета с кейсом.
— Я жду тебя, не забывай, — выдохнул Бэкхён.
В груди всё сжалось. Я прекрасно знала, что ему нелегко дались эти слова, поскольку Бён Бэкхён редко показывал свои настоящие чувства в силу жёсткого отцовского воспитания, поэтому ответила без усмешек:
— Я знаю. Люблю тебя…
— И я тебя люблю.
Сев назад в своё кресло, я осматривала салон через линзу, пытаясь заметить хоть что-то подозрительное, но ничего не происходило несколько часов подряд, отчего мне начало казаться, словно сообщение о готовящемся теракте было ложным или недействительными оказались данные о самолёте, где он должен был случиться.
Когда мы пролетали над Беларусью, я заметила боковым зрением того американца в сером костюме с кейсом. Мужчина вальяжно, как свойственно всем олигархам, прошёл мимо меня.
Посмотрев в иллюминатор, я не стала обращать на него внимания, прекрасно понимая, для каких целей он уже с минуту крутится около меня. Но тут кое-что всё же смогло привлечь моё внимание к нему. Закреплённый под ремнём брюк пистолет.
Медленно поднявшись с кресла, я автоматически окинула мужчину игривым взглядом и, легко коснувшись его предплечья, направилась в сторону мужского туалета.
— Куда ты? — раздался взволнованный голос Бёна из наушников, не ожидавшего отклонения от плана.
Оглянувшись, я снова посмотрела на брюнета, чтобы убедиться, идёт он за мной или нет. Мужчина уверенной походкой преодолевал расстояние между нами. Когда я скрылась за дверью туалета, то, почувствовав лёгкое напряжение, приготовилась к тому, что придётся заламывать ему руку и прижимать американское лицо к стене, но каково было моё удивление, когда он ввалился в туалет не один… Не то чтобы подкрепление, а наоборот… Мужчина страстно целовался со стюардом, даже не обращая на меня никакого внимания…
— Ох-ре-неть… — присвистнула я, потупив взгляд.
В наушниках раздался дикий вопль Джексона, который чуть ли не задыхался от смеха. Недолго я оставалась отдалена от шуток агента Вана…
На меня внимания никто не обращал, словно я там и вовсе не находилась. Аккуратно обойдя мужчин, я вышла из туалета.
— Пистолет был не пистолетом! — продолжал похрюкивать Джексон, видимо, вернувшийся в офис. — Секс-игрушка! Ах-ах-ах-ах-ах!
— Да заткнись ты уже, идиот! — не выдержала я, раздражённо потирая лоб.
— Его заинтересовал молодой стюард, а не ты! Как же я ору, мать твою!
— Джексон, успокойся! — ши́кнула я. — Кстати, ты как там? — резко сменив тему, я на мгновение замерла.
Брат тут же замолк, а затем виновато выдал:
— Прости, Йери сообщила, что у нас родилась дочь… Я должен был поехать к ней.
— А сейчас ты почему не с ней?
— Ну, меня выгнали из роддома за вопли отцовского счастья… и теперь сижу в штаб-квартире рядом с братишкой Бёном.
— Ну ты и дебил… И всё же мои поздравления, Джекс.
Поблагодарив меня и пожелав удачи, Ван отошёл вновь позвонить своей жене, пока я медленно шла в салон экономкласса. Не будь Джексон сыном руководителя нашей спецслужбы, его бы немедленно отправили под трибунал за то, что он едва не сорвал всю операцию. Даже роды жены не являются уважительной причиной для отказа в исполнении приказа, подлежащего государственной тайне.
И вот стоило мне преодолеть буфет-кухню, как чья-то широкая ладонь накрыла мой рот, а виска коснулось холодное дуло пистолета. В наушниках засуетился Бэкхён, что-то бормоча мне в микрофон, чего я не могла понять, полностью сосредоточившись на ситуации.
Пассажиры, находившиеся на борту, были напуганы. Кто-то заливался слезами, обнимая своего соседа, а кто-то читал молитвы. Мне стало страшно от собственной беспомощности, учитывая то, что мой мозг при любых неосторожных действиях могли вынести одним нажатием на спусковой крючок.
«Почему здесь нет ни одного ребёнка? Где дети? Где молодые люди? Почему только люди предпенсионного возраста и мои агенты? — неслось в моих мыслях. — Неужели их разделили с родителями? Скинули с самолёта? Где дети?! Их удерживают в другом классе?.. Что происходит?! Дело дрянь».
Теракт. Он начался.
По инерции я выбила оружие из руки противника и ударила того, кто держал меня, локтем в живот, из-за чего его хватка ослабла, а у меня за это время появилась возможность взять этого преступника на мушку. Держа пистолет у виска мужчины в красной маске Тенгу, я пыталась посчитать количество захватчиков в самолёте. Много. Кто-то из толпы взвизгнул. Это была девушка. Тоже в красной маске — Намахаге. Видимо, на данный момент в моих руках была жизнь её парня или брата, а может, мужа или даже отца, кто знает.
— Только не делай глупостей, Чеён, — пытался успокоить меня Бэк через наушник, соскакивая со стула так, что я услышала, как тот с грохотом упал.
Спустя минуту я кивнула, и некоторые пассажиры поднялись с колен, достав свои пистолеты.
Мы готовились к этой миссии ровно месяц — столько же, сколько и сами террористы. И провалить её будет самой большой ошибкой в наших жизнях. Мой взгляд зацепился за первый труп, лежащий на борту, который принадлежал тому самому агенту из резерва — Хуану Рю. Других наших агентов я больше не видела, а оттого, поджав губы, я мысленно проклинала всё на свете, понимая, в какую задницу попала.
Самолёт вдруг начало трясти. Свет то и дело включался, а затем гас.
— Что происходит?! — заорала я в ухо мужчине, которого держала в качестве своего заложника.
— Снотворное подействовало на пилота… — изумился своим же словам преступник. — Автопилот включили?! — он тут же крикнул своим.
Все переглянулись. Девушка, которая до этого кричала, когда я схватила мужчину, подорвалась с места и направилась к пилоту.
Направив друг на друга стволы, мы молча стояли наготове, пока свет снова то включался, то выключался. Уверена, за это время мы могли бы запросто перестрелять друг друга, но никто не делал лишних движений, поскольку даже преступники мирового масштаба были в замешательстве из-за всего происходящего, ведь не только наша операция накрылась медным тазом, но и их в том числе. Их резко появившееся волнение в какой-то степени сбивало меня с толку, ибо, судя по поведению террористической группы, умирать никто из них не собирался, о чём говорила некая их осторожность в действиях, пока я держала одного из них. Довольно странная у них группа — жертвовать собственными жизнями в силу своих убеждений готовы они явно не были… Какие же из них террористы… Чего я могла не знать о них?.. В этот момент я начала сомневаться абсолютно во всём, ведь достоверность всей информации, согласно которой мы готовились к пресечению преступления международного характера, буквально на глазах распадалась на атомы осознания всей экстремальности ситуации.
Спустя несколько секунд девушка, ушедшая проверять состояние управления, вернулась вся красная и перепуганная.
— Я не могу к нему попасть! Дверь заклинило!
— Твою мать, — оттолкнув задержанного, я отправилась к кабине пилота, надеясь, что смогу как-то спасти ситуацию. Пока я добиралась до столь необходимого в этот момент отсека, приходилось параллельно использовать отвод в качестве тактического отступления, чтобы не поворачиваться к врагам спиной. Ситуация была крайне опасной, меня трясло от волнения, ведь, даже несмотря на то, что я являлась агентом со спецподготовкой, я, как обычный человек, хотела вернуться домой живой.
Дверь не поддавалась, как бы я её ни дёргала. В самолёте резко похолодало. Ещё доля секунды, и меня откинуло в сторону. Наушникам, которые уже давно затихли, потеряв связь с группой контроля, и вовсе пришёл конец. Кое-как встав на четвереньки, я выползла в салон, где вовсю началась перестрелка, которая прекратилась лишь тогда, когда все поняли, что самолёт теряет высоту. Мы падали. Чёрт. Из-за того, что ни один из нас не был пристёгнут, нас подняло к потолку. Свет погас окончательно, лишь аварийный режим автоматически активировался, из-за чего появилось красное свечение, которое только угнетало и устрашало всех нас ещё больше.
Взяв себя в руки, я пыталась докричаться до людей, чтобы они попробовали пристегнуться, но было поздно. В иллюминаторах виднелась земля.
Последним, что я услышала, стал ровный женский голос, полный равнодушия и без запинок отдавший команду:
— Сорт «Дабл Ю» обнаружен. Загрузка Раннего Нового времени успешно активирована.