Этот мир тёмный, как смоль

Встретившись взглядом с гостем из потустороннего мира, а именно с Дреморой, который к слову хищно усмехнулся, тут же спряталась за стеной и схватилась за голову, обдумывая срочный план побега. В лучшем случае меня убьют нанятые Колсельмо головорезы, в худшем отправят в поте лица добывать руду на Маркартские шахты, пока от тяжелой работы мои руки не покроются мозолями и я не сгину под камнями и пылью в результате случайного обвала. А в самом худшем… со мной лично разберётся мой добрый, повернутый на власти дядечка. Выглянув из укрытия стараясь подслушать их разговор, взглянула на Аннаэля, мысленно посылая на него всевозможные проклятия. Моей Розы с ним не было, что, несомненно, меня порадовало. Осталось узнать, куда же он мог её припрятать. — Обворовываешь старика? — послышался под ухом детский задорный голос. Это был рыжеволосый и конопатый мальчишка. Что своей солнечной внешностью, веснушками и зелёными глазами сильно выделялся среди сурового контингента русоволосых нордов. Он говорил насмешливо, весело и удивленно, чуть склонив голову в бок. — Только не говори, что ты очередная любовница Колсельмо. Неужели вам всем так нравятся его пятичасовые лекции о двемерах? — Эм… — Он постоянно приводит в свою лабораторию женщин… вот только некоторые из неё уже… не выходят. Наука требует жертв! — как-то грустно подвёл он. — А про меня… своего внука совсем позабыл. — Ты живёшь с Колсельмо? Где же твои родители? — В обход запрету на смерть, мои родители покинули этот мир ещё прошлой зимой… — Запрет на… смерть? — Да, забавно звучит, правда? Я родом из тех мест, где людям запрещено умирать. В заснеженных землях не разрешается хоронить людей, холодная температура помогает телам сохраняться останавливая процесс разложения. Это привлекает на кладбища хищников. Белые медведи раскапывают могилы и поедают останки, поэтому людям, живущим там пришлось отказаться от захоронений. — Их сжигают? — Ага… в больших каминах… Не понимая о каких «каминах» говорил мальчик, продолжала с недоумением смотреть на него ожидая услышать дальнейших пояснений. Но он сменил тему: — Так и зачем ты здесь? — Мне нужен фалмерский словарь, — честно призналась я. — О… У Колсельмо как раз такой имеется! Могу тебе помочь… но что мне за это будет? — А что ты хочешь? — Хм… я еще не придумал. Но придумаю обязательно. Иди за мной! Пройдя вперёд, минуя в обход незваных гостей, мальчик отвел меня в центральную башню Колсельмо. Где я наша главную гордость и труд всей его жизни — каменную стену? — Не знала, что словарь — это огромная и неподъемная махина. Мне нужно как-то скопировать символы и быстро, пока твой дед не испортил праздник. — Почему бы тебе не использовать это? — мальчик протянул мне белый сверток и кусочек угля. Проделав некоторые махинации, с гордостью посмотрела на проделанную работу и спрятала лист в карман. — Слышала, что где-то на Солстхейме среди красного песка и пепла закопаны сапоги, с помощью которых можно научиться ходить по воде… подобно Богу? — А брони, надев которую я смогу летать подобно птице, там случайно нет? — Нет… но если ты хочешь полетать… обратись к великанам. Сложив руки на груди, он продолжил: — Нашел тамошний Ярл эти сапоги, времена тогда были не сладкие, засуха и жара убивали посевы, а города под собой хоронили песчаные бури. Храбрый Ярл, пережив множество приключений… целых три, предложил выйти с друзьями на охоту. Пройдя долгий путь они заметили на одиноком острове стадо мирно пасущихся Нетчей. К ним было не пройти, а море не переплыть. И тогда Ярл воскликнул: «Не волнуйтесь, друзья мои. Море послужит мне и я смогу перейти. Ждите, я вернусь к вам с добычей». С тех пор Ярла больше никто не видел. А сапоги ждут своего нового владельца на том одиноком остове. — И где этот остров? — Не знаю. Эту история я выдумал, только то… Но сапоги существуют! Прохрипели массивные двери, пропуская в зал хмурого эльфа. Спрятавшись в тени, мы ждали подходящего момента, дабы улизнуть. — Девять Божеств — это скучно. Даэдра? — они не наскучат никогда. Но когда именно они появились и кем были созданы? Никто точно вам не скажет. Как и никто и никогда не узнает, что же было до них. Нам известна лишь маленькая доля правды… и не правды. Надо ли искать истину или она как всегда скрыта где-то рядом… Даэдра и Аэдра. Плохое и Хорошее. «Не наши предки», так в переводе с древнего языка обознаются тёмные демоны. Одних мы боимся, других восхваляем. Мы считаем, что только избранные самым первым Создателем могут становиться в ряды Великих и поэтому запретили поклонение Талосу. Мы… не могли поверить, что простой человек смог стать Богом. А он смог… смог обожествиться. — Но… — не веря своим ушам, попытался возразить ему Колсельмо. Где это видано, чтобы Талморец с таким спокойствием говорил о запрещенном? — Да-да… И как это я, чистокровный альтмер мог признать Талоса? — Аннаэль засмеялся. — Позволь мне не заострять на этом маленьком недоразумении внимания и перейти к главному вопросу на сегодня! Ответь мне, учёный… Сможет ли обычный смертный Нирна когда-нибудь обрести даэдрическую сущность? — Конечно, нет! — воскликнул историк. — Я знал, что вы так ответите. Но… если мы можем становиться великими… Так что же мешает нам, минуя существующие законы создания Мира обойти всех и прыгнуть на самую высшую ступень? Принцы Даэдра отказались становиться частью миров, вместо этого они создали свои…. Рожденные вне времени они были сотворены бессмертными с самого начала. Их создатель уже давно покинул эти планы. Оставив нас, собранных по кускам… по образу и подобию Великих Древних. Ровно всего пополам, так как и должно быть. Могу ли я предположить, что для перерождения человека ему необходимо отбросить частицы этих таинственных сущностей? Но получится ли провести этот фокус, так, чтобы в конце не потерять себя и не превратиться в ничто? — Чушь! — Почему вы отказываетесь вникнуть моим словам? Смею напомнить, что Меридию известную в прошлом, как Магне-Ге изгнали с небес за отношения с недозволенными спектрами. Где в итоге не сгинув в темноте она смогла стать Даэдра. — Это не доказанный факт! — Совсем скоро я докажу вам обратное. Мне не хватает всего лишь парочки деталей… Скажите, ваши работники разобрались недавним инцидентом в западной шахте? — Горняки стали жаловаться на неприятный запах и часто болеть, мы стали платить им больше, но они всё равно отказывались там работать. А после случившегося нам пришлось закрыть ее. — Как жаль, надеюсь, вы разберетесь с этим в ближайшее время. Минуя охрану, мы спустились вниз по парапету. Проходя мимо бесценных экспонатов Колсельмо, у меня возникла отличная идея, как спровадить мешающую на пути охрану. Вновь поймав на себе взгляд Дреморы, махнула ему рукой, стараясь обратить на себя внимания. Я не надеялась на то, что он захочет помогать, но попытка не пытка, как говориться. Кивнула на стоящую в центре вазу, по всей видимости она была Колсельмо дорога, раз он установил её на самой красивой витрине музея. Изысканно выкованной из двемерского металла. И как-бы говоря ему: «Эй, друг, тебе не кажется, что этому древнему хламу самое место на помойке?». Да простят меня ценители культурной ценности! На удивление он согласился помочь и легким движением руки, ваза полетела на пол, с грохотом разбиваясь на сотни осколков. Краснея и пыхтя от злости, Колсельмо закричал: — Вот растяпа! Охрана! Соберите всё! Улыбнувшись Демону на прощание, покинули здание, оказавшись на балконе. — А знаешь, что случилось с шахтой … и почему ее закрыли? — спросил мальчик. — О ней говорил Колсельмо? — он кивнул. — Слышала, что из-за золота фальшивого… — Всё верно! — мальчик засмеялся. — Нужно им было золото, да побольше. Зачем? Ты и разберись. Направили их в шахту, что на западе за водопадом. Увидели сколько там золота и обезумели! Начали добывать. Радовались! А то! Это тебе не за гроши железо копать или уголь. Но буквально спустя неделю… слегли все. Начались у горняков проблемы со здоровьем. Шахту прикрыли. А несколько рабочих так и не нашли. Стали металл изучать, а это и не золото вовсе! Окрестили его: «Золотом дураков», за больную схожесть. Спустя время на шахту вернулись… а там! Пропавшие рабочие… точнее, то, что от них осталось. Как бы тебе обьяснить… металл… заменил их останки. Вытащили металлические человекоподобные скульптуры и хотели в музей Донстара отправить, но они… распылились! Так от людей ничего и не осталось! Кроме горстки пыли. — Кто ты такой? Я знаю Колсельмо и у него нет детей, — малец весело расхохотался. — А ты не такая наивная, как я думал. Посмотри! Где заканчивается небо и начинается космос? — рукой он указал наверх. Глубокое черное небо поражало своей необъятностью. Приковывая глаз, оно привлекало гармоничным разнообразием цветов. В этой необъятной темноте рождались и напоследок, сверкая ярче обычного, гибли звёзды в полной тишине. Пространства эти безмолвны и это чертовски пугает. Нельзя смотреть на звездное небо и не любить его. Каково это очутиться там? Прыгать с одной планеты на другую и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной. — Серьезно, что с тобой не так? — Ну-у, давай, ответь мне. — Эм… не существует четкой границы. — Грань… она там, где ты и только ты её видишь. Не сможешь увидеть — будешь обманута и использована. Ваша натура не исправима… Что ж в этом, несомненно, наша вина. Безумно рветесь к цели, которая вам не нужна. Зачем вам знать о иных мирах, если вы не ведаете, что нужно с ними делать? А ты уверенна, то они вообще вам нужны? Я не просто так тебя спросил. Взгляни на Даэдра, благодаря этой силе они стали детьми, потерявшимися на краю жизни и смерти. Для вас, такого исхода я бы не хотел. — Значит это правда, что смертный может стать…? — Да, ты можешь стать кем угодно. — Но… в таком случае, почему вы позволяете этому происходить? — Прекрати, одним Богом меньше, одним больше! Попыталась расспросить его, но он помешал мне. — Тебе пора уходить, если ты, конечно, не хочешь отправиться на шахты. — Кто ты такой? — повторила вопрос я. — Ты еще должна мне за помощь. А про долги я не забываю, — глаза его пугающе блестели в темноте. — Мы еще встретимся. — И куда дальше? — Вниз. — Он поднял толстую ветку, открывая небольшой проход, уходящий куда-то в пустоту. — Я же упаду. — Упадешь. — Чёрт! Падение мне смягчил мирно патрулирующий улицы стражник. — Вот времена, женщины с неба падают! — мужчина крехтя поправил шлем. — Я не падаю, я так летаю. Как умею, так и летаю.