«Те, кто бросают нам вызов, никогда не будут прощены. Ненависть… Сомнения… В нескончаемой боли… В борьбе и бесконечном страдании»*
Преследование
Мерсер имел отличный, полный загадок и секретных механизмов дом. Такая себе головоломка. Усадьба Рифтвельд — мечта любителя тайных комнат, тщательно спрятанных за дверцами подозрительных шкафов. Чего только стоил умело сделанный механизм на балконе, при активации которого на землю опускался специальный трап. Свои секреты умелый вор защищал смертоносными ловушками, скрывающимися в тени подземных помещений. Они всячески пытались исподтишка лишить нас жизней. Что ж, дом под стать своему владельцу. Увы, за хозяйством никто не следил и, растеряв весь свой былой шарм, усадьба постепенно тонула в пыли, как в зыбучих песках Морровинда. Хозяевами дома на время стали нанятые Мерсером головорезы. Их было не много, всего трое. Они сидели в главном холле, распивая медовуху. Бандиты гремели бутылками и громко смеялись, рассказывая друг другу похабные анекдоты. Нарушать их покой не пришлось, буквально через двадцать минут после всего выпитого алкоголя они уже мирно спали. Спустившись вниз и пройдя через коллектор, мы обнаружили ту самую потайную комнату Мерсера Фрея. Его личное логово. Среди всех богатств и трофеев в ней находились: небольшой шкаф, напичканный разными книгами, шкурами и прочими штуками, письменный стол, сундуки и витрины. Я остановилась, глядя на нажитое долгими годами добро, и усмехнулась. Как много всего он успел украсть. — Что-то не так? — спросил мой напарник, осторожно оглядываясь, выискивая очередную ловушку Фрея. — Чувствую себя… словно на охоте… Паршиво в общем. — И это говорит мне прирожденная охотница? — колко спросил Лис, проходя вперёд. — В этой погоне за Мерсером я почему-то испытываю всё тоже, что чувствовала в тот раз, когда отец впервые взял меня на охоту. Ведь… это был день моего первого… убийства. — Наверное… тебе было тяжело. — Не могу сказать, что охота всегда была у меня в крови. Но мы не можем по-другому, — вытащила пушистую шкуру с верхней полки, провела по ней рукой, погружая пальцы в тёплый мех, и вздохнула. — Тот день был жаркий и солнечный, солнце находилось в зените. Было невыносимо душно, а дышать становилось всё тяжелей. Мы сидели в засаде на возвышенности, а я, рассматривая местность, думала: «Пусть их маршрут сегодня изменится». Меня одолевала неуверенность… вперемешку со страхом. Я боялась разочаровать отца. Разве у такого умелого охотника может быть такая бестолковая дочь? Я не могу оплошать. Боялась взять в руки лук. Потянулась к застежке на ткани, чтобы расстегнуть докучающий плащ и отбросить его в сторону, но отец меня остановил. Он улыбался, как он вообще мог улыбаться в такой волнительный момент? Отец кивнул в сторону леса, и я заметила оленей, неспешно бредущих через стволы деревьев. Они вышли из чащи на луг, дабы мирно пастись, блаженно купаясь в солнечных лучах. «Дыши спокойнее» — прошептал он мне на ухо с наставлением. Трясущимися руками вытащила стрелу. Олени были так беспечны. Эх, какими свободными и прекрасными они были. Мир вокруг перестал существовать. Меня терзали сомнения. «Это место настоящий рай, а мы вторглись сюда и хотим осквернить его», — внутренний голос издевался надо мной. Он царапал душу и продолжал давить: «У тебя нет на это права. Как ты можешь забрать жизнь такого прекрасного создания?» Придерживая стрелу, натянула тетиву и, косясь на молодого оленя, зажмурила глаза. Пытаясь успокоиться, твердила себе: «Мы убиваем лишь ради выживания. Нет! Только для выживания!». Колебалась. А время потеряло счет. Они подходили всё ближе и в тот момент, когда я посмотрела на оленя и наши глаза встретились… Такой чистый и завораживающий взгляд… Я выдохнула и отпустила стрелу. Прохрипела: «Стой», искренне надеясь отмотать время назад. Но было уже слишком поздно. То, что должно или не должно было… сделано. Произошедшее дальше помню смутно. Убить мало, оленя ещё нужно освежевать и лучше сделать это до наступления темноты. Подвесить животное за ноги, вниз головой, спустить кровь. Отец передал мне нож. Он только смотрит, а за мной вся остальная работа. Это… мой урок. Который я вынуждена была усвоить. Набрала чистой воды, затем отрезала оленю голову, вскрыла живот, вытащила внутренности, дальше сделала разрезы, чтобы отделить кожу от мяса. Из-за меня мы задержались, и нам пришлось заночевать там же. Поскольку внутренности портятся быстрее мяса, нам на ужин пожарила оленью печень. Она была вкусной. Наконец чувства… утихли, и я начала потихоньку осознавать произошедшее. У меня получилось это сделать. Взглянула на останки и заплакала. Я жива, а он нет… Похоронив внутренности вместе с головой, слова благодарности вырвались сами собой. «Спасибо?» И тогда я поняла… эта благодарность, к оленю, что отдал жизнь ради нас, к лесам, что его вырастили и к этому волшебному месту, что нас кормит. Ту ночь я не забуду никогда, — подошла к мужчине, он пытался разобраться в бумагах Фрея. — И вот мы. Наслаждаемся охотой. Наслаждаемся преследованием. Охотники, что гонят жертву до её смерти. А мне опять придется… отпустить стрелу. Я лениво копалась в сундуке, пытаясь отыскать подсказку, но находила лишь горы драгоценных камней. — Ты не торопишься. — А куда нам спешить? Знаешь, если долго сидеть на берегу реки, то со временем увидишь, как мимо тебя проплывает труп твоего врага. — А если притвориться трупом и поплыть по реке, то можно узнать, кто считает тебя своим врагом. — Если нам суждено поймать Мерсера, мы его поймаем. Он же такой дурак, чтобы оставлять нам свои планы. — Я нашел их! — взволновано произнес Брин, разворачивая на столе карту. — Эм… но как? Мерсер же догадывался, что мы будем его искать и вот так просто оставил нам всё? — Дьявол в мелочах. — Мужчина пожал плечами. — И что там? Не томи меня, мы не на свидании. — Пф, — он закатил глаза. — Мерсер отправился в Иркнтанд. — Иркнтанд? Двемерские руины? Интересно… И зачем же? Он не похож на человека интересующегося историей гномов. — Что же ты искал… — разговаривал сам с собой вор. — Хм, Кажется, я что-то припоминаю. Читала о них в Коллегии магов. — Если, кажется, значит так и есть. Что ты помнишь? — М-да, вроде как именно там двемеры держали большую часть снежных эльфов. О нём еще писали как: «Массовое сосредоточение рабских загонов», — фыркнула. — Может и к лучшему, что эти мрази исчезли. — Значит, сейчас там все кишит фалмерами. — Должно быть очень опасно. — «Никто не верил, что они существуют, но я, наконец, нашел их, «Глаза Снежного эльфа». — Если уж Мерсер рискуя жизнью отправился в самое пекло ради этих загадочных глаз, значит оно того стоит. — И мы пойдём за ним. Возвращаемся, найдём Карлию. — Схватив бумаги, вор уже собирался уйти, но я остановила его, схватив за руку. — После того, как мы покончим… с этим, нам нужно будет похоронить Галла. Ему не место в Снежной гробнице. Мужчина кивнул.Возрожденная триада
— Бриньольф, пришло время решить судьбу Мерсера. Пока не выбран новый глава Гильдии, решение за тобой. — Твёрдо произнесла Карлия. — Хорошо, девочка…я пришел к решению, — Брин замолчал, обдумывая, но всё уже было решено. — Мерсер Фрей пытался убить вас двоих, он предал Гильдию, убил Галла и поставил под сомнение наше будущее. Он должен умереть. — И если мы действительно хотим это сделать, то поторопимся, а то он улизнёт, — вмешалась я. — Мерсер — последователь Ноктюрнал… — начала говорить женщина, но мне тут же захотелось перебить её. — Соловьи, Ноктюрнал, Сумеречная гробница… Это совершенно не то, во что мне хочется ввязываться. — Ты не понимаешь… не подготовившись к битве мы проиграем. И нам лучше выиграть её до того, как она начнётся. — Подожди, Карлия… Ты же не собираешься вербовать нас в отряд соловьёв? — Данмерка замолчала, а я, догадываясь, каким будет её ответ, разозлилась. — Нет… пожалуйста… — За Рифтеном — после юго-западных ворот — начинается тропка, ведущая в гору. В конце этой тропы поляна, на ней древний стоящий камень. — Ага, и на нем написано: налево пойдешь — коня потеряешь, направо — жизнь, а прямо пойдешь — в лапы к Ноктюрнал попадешь. — Без её помощи мы не справимся… — Скольким из них я еще продам себя? И вас в придачу… Идём! Тебя же не убедить. Вот она! Обитель Соловьев или то, что от нее осталось. Гробница оставлена, разграблена и одинока. Выглядит ещё печальнее, чем пристанище тёмного братства. А ведь Карлия раздумывая план мести, проводила тут всё своё время. Наедине с собой и Ноктюрнал. Как она смогла не сойти тут с ума? — Я призываю тебя, госпожа Ноктюрнал, Королева Тьмы и Императрица Тени… услышь мой голос! — обратилась к Покровительнице воров, данмерка. — Ах, Карлия. А я-то думала, когда ты придешь. Потерпела неудачу, так ведь? — язвила Принцесса, радуясь её поражению. Многие люди всю свою жизнь молятся богам, мечтая, что их услышат. Мечтая, что с ними заговорят и выполнят все их просьбы. Что до меня... Я же молюсь, чтобы боги… заткнулись. — Моя госпожа, я отдаю себя в твои руки и прошу о милости. Я признаю своё поражение. — Ты и так моя, Карлия. Наш договор скреплен давным-давно. Что ты можешь предложить мне сейчас? — Со мной двое желающих принести Клятву и служить тебе и в жизни, и в смерти. Желающих… как же. — Ты удивляешь меня, Карлия. Такое щедрое предложение. А тебе смертное дитя всё мало? — обратилась она ко мне. — Желаешь добраться до каждого из нас? — И я верю в свой успех. Даэдра рассмеялась, смеясь с моей недалекости и наивности. — Хорошо, условия приемлемы. Приступайте. Так закончился этот день и так начался новый. Впереди долгие километры пути и игра в «кошки-мышки». Я крепко держу в руках лук. Я готова к охоте. А за лысой скалой притаился другой умелый охотник. И ему уже на терпится применить в бою свой наточенный клинок. — Маленькая воровка, что же ты задумала? — поправив колпак и вскарабкавшись на лошадь, Цицерон, улыбаясь, отправился вслед за ними. *Нахо — «Вечеринка трупов»