ЭММА И ЛИЛИТ

      Зелина сильно задерживалась в своей очередной командировке за травами. Хелен пока оставалась за старшую. После возвращения Зелины, все заметили, что она ведёт себя немного странно. Через несколько месяцев всё разъяснилось, когда стало невозможно ЭТО скрывать. — Как тебя угораздило? — Регина озвучила вопрос, который вертелся на языке практически у всех. — Он помогал мне собирать травы, — Зелина стала малиновой от смущения и разве что не дымилась. — И… — Помог, — вздохнула Эмма. — Просто от всей широкой души. И кто он? — Его звали Робин… — Зелина произнесла это с такими интонациями, что Регина уставилась на старшую сестру круглыми глазами, так непривычно это прозвучало. С таким мечтательным выражением лица. — Уж не про Робина Локсли по прозвищу Хохолок ты сейчас говоришь? — Снежка смотрит на бывшую ведьму с сердитым удивлением: «Ну ты, блин, даёшь!» — Да. Про него. Ты его знаешь? — Он был моим основным конкурентом. Столько хорошей добычи из-под носа увёл, что до сих пор жаба душит. Ещё и раздавал почти весь хабар направо и налево, романтик тоже мне, любимец простого народа.       Эмма удивлённо косится на мать, давно не приходилось видеть обычно благожелательную и спокойную Мэри Маргарет в таком сильном раздражении. Регина только фыркает от смеха, но прикрыв рот ладонью, не хочет обижать подругу. Она и Снежка снова сблизились. До такой степени, что Малефисент начала ревновать. — Ещё был известен как страшный бабник. До него не только шериф Ноттингема мечтал добраться, но и многие мужья. Количество мужей-рогоносцев из-за него начало превышать число оленей в окрестных лесах. Даже ко мне клинья подбивал. — Короче, мы все тебе поможем с будущим ребёнком, – говорит Эмма. – Вся семья. — И я тоже, — Хелен обнимает подругу за плечи. …       После падения Проклятия Нил передал несчастного Пиноккио в руки Вэйла и Голубой. Фея оказалась такой же одержимой, как и доктор Франкенштейн, но по-своему.       Доктор быстро отошёл в сторону — брёвна он не умел лечить. А Фея пыталась понять, почему Пиноккио, легко передвигавшийся, будучи деревянным мальчиком, стал сейчас так неповоротлив: искала решение проблемы, проводила исследования, брала пробы… Чего она смогла добиться, так это того, что дерево стало немного гибче, и Пиноккио теперь более-менее мог двигать верхней частью тела. С ногами было почему-то много сложней.       Пиноккио был под наблюдением Голубой круглосуточно, а в этот день Джеппетто впервые смог вывезти своего дорогого мальчика в парк на первую прогулку. У Хелен в этот же день выдалась свободная минутка (Зелина занялась бумагами, временно закрыв своё отделение аптеки на переучёт), и она вывела дочерей пройтись по парку, съесть мороженого, покормить уток, Анна это дело просто обожала. — Хелен…       Хелен остолбенела, такое не каждый день увидишь. Джеппетто с большой, в человеческий рост, деревянной куклой в инвалидной коляске. Хелен сглотнула: — Простите, мы знакомы?       Джеппетто переводил взгляд с сына на Хелен и обратно, пытаясь понять, что происходит. — Это я, Август, — у Пиноккио говорить выходило ещё с трудом, буквально со скрипом, но садистка Голубая заставляла беднягу тренироваться часами и это принесло свои плоды — благодаря физиотерапии и зельям двигаться и говорить стало заметно легче и Пиноккио надеялся, что скоро встанет на ноги окончательно. — Август! Что они с тобой сделали?!       Пиноккио грустно улыбнулся: — Это сделал я сам. Я был очень неразумным мальчиком, дорогая, и вот результат.       Эмма-младшая отмерла первая, отца она помнила гораздо лучше Анны: — Это… наш папа?!       Скрипнули тормоза, Эмма и Лилит выбрались наружу из патрульной машины и молча наблюдали за происходящим.       Анна подёргала Хелен за рукав: — Это папа? — Да, милая. Оказывается, в этом мире росли волшебные деревья и хотела бы я знать, какая сволочь извела их на деревянных кукол?! — Хелен вспомнила, что она как-никак эльф и кипела от возмущения. Такие деревья были редкостью и во всех мирах их берегли, как зеницу ока. И чаще всего это было основной обязанностью, священным долгом эльфов. И фей. — И на мебель, — наябедничала, подошедшая к собравшимся Эмма. — Самое ПОСЛЕДНЕЕ дерево во всём Зачарованном Королевстве. А бревно, из которого вытесали Пиноккио, вообще предназначалось на дрова.       Джеппетто виновато потупился. — Дрова?! — Хелен воинственно раздувала ноздри. — Успокойся, — Лилит тоже подошла поближе. — Джеппетто не виноват. Не он срубил то дерево. А за последнее должна ответить наша Голубая.       Август-Пиноккио с грустной улыбкой разглядывал дочерей: — Какие вы стали уже большие девочки… — Папа!!! — девочки вихрем подлетели к отцу и…       Эмме понадобилось минут пять, чтобы проморгаться. Она стояла и тёрла глаза, когда услышала, как Хелен со свистом втягивает в себя воздух. Глаза стали огромными от шока – в кресле на колёсах, уронив голову на грудь, спал маленький мальчик. Эмма-младшая и Анна тоже оторопели и во все глаза таращились на малыша. — Пиноккио! — у старика Джеппетто слёзы градом. — Папа! — Пиноккио вернулся к прежнему состоянию, — констатировала Эмма. — Он снова стал мальчиком из плоти и крови. Поцелуй Истинной любви всё исправил. — Всё это, конечно, прекрасно, — голос Хелен звучал обжигающе холодно и сухо. — Но кто теперь будет алименты платить? …       Хелен попыталась призвать Голубую к ответу за варварство, но вскоре ей стало не до выяснения отношений с феей. Как оказалось, Голубая безжалостно резала деревянное тело Пиноккио — брала образцы. Теперь эти кусочки дерева могли послужить благой цели, Хелен собиралась вырастить новые Волшебные деревья. Через месяц (во время которого она давала мастер-классы по ботанике для Голубой и её подопечных) Хелен гордо продемонстрировала несколько тоненьких веточек. В Зачарованном Королевстве жило немало эльфов из родни Хелен и теперь они присматривали за ростками. …       Зелина укачивала новорожденную на руках. — Как назовёшь? — поинтересовалась Эмма. — В честь блудного отца. Робин. — А ты не боишься, что она тоже?.. — Станет менять девушек, как перчатки? — ухмыльнулась Зелина. — Надеюсь, она будет более разборчивой в связях, когда вырастет.