Март 2017
Alone with all your fears All you can think of Are those happy days So much we take for granted, But life's a fragile thing these days When the time is up All you're hoping for You're hoping for All I need To be back with you Just one more step We're almost there To be back with you
Лука лежал на диване, сидел на диване, сползал с дивана, садился на пол, нервно ходил по комнате, не отрывая взгляда от экрана телевизора, и снова падал на диван: зажмуриваясь, прикусывая костяшки пальцев, шепча, как молитву: «Ну же… давай… пожалуйста, пожалуйста…». На его глазах, как и на глазах миллионов фанатов по всему миру, «Барселона» творила историю. Ваня, насмешливо наблюдавшая за ним весь вечер, не выдержала и прыснула со смеху: — Если бы тебя видели твои болельщики… Лука не моргая, не слыша её слов, глядел на экран, в котором Неймар великолепным ударом со стандарта вкрутил мяч в ближнюю девятку, и Унаи Эмери, явно паникуя, тут же прикрыл рот ладонью. Он весело рассмеялся над скорчившимся на газоне Суаресом, изумленно присвистнул, видя, что за это падение судья наказал парижан, вскинул в победном жесте руки после пробитого тем же Неймаром пенальти. — Ты видела это?! Видела?! — заорал во весь голос, до боли в горле, увидев невероятный удар Серхи Роберто, не замечая, как по щекам потекли слезы восхищения. — Это чудо какое-то! (1) — Алло! Алло! Ты слышишь меня?! — Лука старался перекричать несущийся из трубки шум раздевалки каталонцев. — Очень плохо, — Иван был едва слышен сквозь звуки бурного празднования. — Иво, мы сделали это! — Кто-то смутно знакомый заорал прямо в трубку, вызвав у хозяина телефона счастливый смех. — Балбесы! — пробился в динамик Иван. — Подожди, я чуть позже перезвоню. Звонок оборвался, и Лука с грустью воззрился на погасший экран. Где-то под ребрами закололо от горькой тоски, разъедая душу, словно кислотой. Я просто соскучился, я так давно его не видел. Расстояние между ними не столь уж и велико — между Мадридом и Барселоной менее семисот километров. Но жизнь крепкими путами привязала их к этим городам, превратила этот всего-то пятичасовой путь в мучительно далекое расстояние между двумя мобильными телефонами. — Всё нормально? — голос жены вырвал из раздумий. — Да, — рассеянно ответил он, не отрывая глаз от темного экрана. — Они там празднуют победу. Ваня ласково взлохматила ему шевелюру и Лука медленно погладил её щеку: — Как же долго ты терпишь меня. — Я тебя люблю, — Ваня спокойно улыбнулась и положила его ладонь на свой живот. — Интересно, на кого она будет похожа? — Почему ты думаешь, что будет девочка? Она пожала плечами. — Не знаю. Просто решила, что хочу еще одну дочку, похожую на тебя, И, Лука, ну что же, любовник, так любовник, потому что, — и замерла, глядя огромными глазами, — без тебя еще хуже. Так, наверное, многие живут. Лука резко отстранился. Её слова прозвучали как пощечина. Любовник… Перед ним всплыло лицо Ивана. Приоткрытые губы, теплые, манящие, в которые хотелось впиться до одури. Затуманенный взгляд шальных глаз, обведенных темными кругами. Лука помнил это всё так отчетливо, будто они виделись вчера, а не три месяца назад. — Он не любовник, он любимый, — ответил он почему-то шёпотом, однако, заметив мелькнувшую на лице жены усталую обреченность, примирительно приобнял её. Телефон ожил, высвечивая на экране знакомый номер, и Лука расплылся в счастливой улыбке, слушая, как Иван захрипел в трубку сорванным голосом.***
— Нет, не подумай ничего такого, Дарио. Парни прекрасно приняли тот факт, что я стал капитаном. Однако, это огромная ответственность, и я боюсь не оправдать возложенных на меня надежд. К тому же… — Лука покосился на Чачича, стоявшего с неизменным блокнотиком на кромке поля, — Ты слышал шутку про нашего тренера? Говорят, что его приняли на работу потому, что он жил рядом со стадионом. Дарио невесело хмыкнул: — Однако, пока вы идете без поражений. Ну, если не считать того, самого важного, когда вы попали в удавку Португалии (2) Некоторое время они сидели молча, задумчиво глядя на поле «Максимира». Солнце бесцеремонно светило в глаза, заставляя их щуриться. Лука перевёл взгляд на товарищей, наматывающих круги по стадиону, выцепляя из толпы Ивана, бегущего спиной вперед, чтобы было лучше слышно, и рассказывающего что-то явно смешное. Дружный гогот команды заставил Луку слабо улыбнуться. — Не нервничай, — спокойно ответил Дарио. — Тот, кто нервничает, делает ошибки. Я тебя всегда считал человеком, достойным звания капитана, да и в твоих руках отличные ребята… Знаешь, как Александр Македонский отбирал себе в личную гвардию солдат? Он поднимал меч над безоружным кандидатом и делал рубящее движение в район ключицы, останавливая меч в нескольких сантиметрах от нее. Если человек бледнел от страха, то его прогоняли. Если краснел от злости, забирали в гвардию (*). Подними меч над любым из них, — он оглянулся на поле, — они покраснеют, Они vatreni! К тому же, — он хмыкнул, увидев, что Лука по-прежнему не сводил глаз с Ивана, — тебе повезло больше, чем мне. Лука с недоумением взглянул на Дарио. — Ты давным-давно стал необходимым условием жизнеспособности команды, соединяя всех со всеми, сжимая в кулаке невидимые нити игры. Но у тебя есть тот, кто делает лучше и тебя самого. С ним ты уж точно не попадешь на страницы газет с сигаретой в зубах (3). Рад, что Чачич сделал Ивана вице-капитаном. И это здорово, что командирские функции теперь лежат на четырех плечах…***
Лука зябко поежился от сквозняка, гуляющего в подтрибунке «Максимира» и натянул повыше воротник куртки. Вдруг теплая ладонь, согревая, сдавила ледяные пальцы. Дарио прав, согласился он, осторожность нежных прикосновений, влюбленный взгляд, спокойствие и надежность, вот что дарил ему любимый вице-капитан, и мир тут же становился лучше. Он поднял глаза, встретившись с Иваном взглядом, крепко стиснул в ответ руку: — Спасибо тебе… Битва за путевки на чемпионат мира в Россию была в самом разгаре. Прохладный мартовский ветер волнами набегал из-за горизонта, трепал красно-белые флаги. Заполненные после закончившейся дисквалификации трибуны «Максимира» встречали сборную громкими аплодисментами, и Лука, приветствуя украинского капитана Руслана Ротаня, отстраненно подумал о том, что любовь фанатов чересчур эфемерна. Ведь те же самые болельщики бросали на поле дымовые шашки, вытаптывали свастику на стадионе Сплита, выкрикивали расистские кричалки, лишая сборную таких необходимых очков перед Евро. Хорваты стали контролировать игру с самого свистка, мастерски прощупывая соперника. С начала первого тайма они штурмовали ворота украинцев, но мяч, как заколдованный, отказывался лететь в ворота. Дважды бил Пиварич, четырежды — Калинич. Манджукич выходил один на один с вратарём, и лишь подруга вратаря — штанга — спасла сборную Украины. Очередной упущенный момент, и Лука понял, что начал заводиться. Сборная заслужила гол, и задача капитана — сделать ей этот подарок. Лука взглядом нашёл в штрафной Ивана, спасовал на него, с веселой злостью наблюдая, как тот изящно пяткой подправил мяч на Калинича, и в одно касание форвард «Фиорентины» пробил под перекладину в девятку без шансов для Пятова. На Калинича понеслись Домагой и Марцело. Лука, не сумевший дотянуться до Николы, обернулся, чтобы попасть в объятия счастливого Ивана. Забив гол, украинцы начали отчаянно фолить. Впрочем, хорваты от них не отставали ни на шаг. В конце тайма Лука сшиб Коноплянку, и, споткнувшись о ногу, свалился на поле. Иван возмущался больше всех, пытаясь доказать, что не лидер хорватской сборной нарушал тут правила, а украинский футболист сам придержал его. — Совсем необязательно бежать первым заступаться за меня, — пробурчал в перерыве Лука. — Я все-таки капитан, и сам могу за себя постоять. — О, капитан! Мой капитан! — с ласковой насмешкой, немного дурачась, продекламировал Иван. — Кому, как не мне, вытаскивать тебя из лап смерти? Иван ласкающим жестом коснулся острой скулы, и Лука сорванно выдохнул, заставив близстоящих неловко отвернуться. Сборной хватило одного гола, чтобы победить. Хорваты закрепились на первом месте в группе (4)Апрель 2017
Иван сгрёб в охапку, дернув за край футболки на себя так, что Лука свалился, не успев выставить локти и заставив того зашипеть от боли, вжался носом в иванову ключицу, легко коснувшись горячей кожи: — Эй, я же раздавлю тебя. Иван издал сдавленный звук, словно захлебнулся воздухом, с насмешкой передразнил: — Раздавлю тебя…Ты? Меня? Обнял за шею, ласково провёл языком по скулам, лизнул кончик мочки, тихонько прикусив, скользнул в ушную раковину, заставив Луку предсказуемо застонать, стянул футболку, огладил обнажённую спину. — Моя принцесса, — прошептал неразборчиво, впившись жадно в губы. Тело Луки пробила крупная дрожь, перед глазами заплясали яркие мушки от нехватки воздуха в легких. Он неохотно отстранился, прерывая поцелуй, захватил лицо Ивана в плен ладоней: — Принцесса? Что-то новенькое. — Все девочки любят розовое. Розовые кружевные платьица, розовые бантики, розовые бутсы (5). Не так ли, Лукита?! — мягко ответил Иван, запустив пальцы в растрепанные волосы. — Мне всю игру тебя, как беспомощную принцессу, хотелось… Лука дурашливо фыркнул: — Трахнуть? — Спасти, придурок, — беззлобно проворчал Иван, вырисовывая замысловатые круги на вспотевшей спине. Горячие губы прикусили влажную кожу на плече, язык тут же зализал следы от зубов. Прерывистое дыхание, негромкое «Луки-ита», в шепоте с хрипотцой, прозвучало как мольба, потекло по спине, отдалось дрожанием в ногах. Лука не смог сдержать приглушенного стона, когда горячие пальцы Ивана спустились по линии позвоночника, чуть стянув бельё, ласково огладили ягодицы. Он совершенно бесстыдно подставился под эту ласку, охнув от удовольствия: — Недвусмысленно намекаешь на то, что я снизу? — Если ты захочешь, — хихикнул Иван. Шепот глубокий и хриплый, взлохмаченные светлые волосы, сияющие глаза, прикрытые пушистыми ресницами, нос с горбинкой, проступивший на щеках румянец, сводили Луку с ума. Он подался бёдрами навстречу, вырвав из груди Ивана судорожный вздох. — Так люблю тебя. Не могу без тебя, вообще не могу, — Лука уткнулся лбом в лоб, рвано всхлипнул. — Поэтому, сверху… снизу… — неважно. Лишь бы с тобой…***
— Каково это — играть в одной команде с Лео Месси? Иван сонно заморгал, пытаясь понять, не шутил ли Лука, но тот действительно ждал ответа, и, видимо, ничего не осталось, кроме как привычно отозваться: — Как с инопланетянином. Я пришел в «Барселону», будучи уже известным футболистом, но прекрасно помню, что сначала на тренировках чувствовал себя ребенком, которые делает в футболе первые шаги. Может, это прозвучит слишком пафосно, но Лео меня создал заново. Лука закатил глаза: — О, я читаю твои интервью. Оставь это для журналистов. — Не понимаю, — Иван потянулся к ночнику, висевшему над кроватью. — Может, всё-таки объяснишь, почему тебе это стало интересно в два часа ночи? — Ну, — Лука запнулся на полуслове, проклиная предательский румянец, так некстати обжегший щёки, — не каждый день встречаешь пришельца. — Лукита, не темни. Выкладывай, что на этот раз. Ты же не собираешь ревновать? Пожалуйста, скажи «нет». — Нет, не ревную, просто хочу понять. Мы с тобой так давно вместе, мы говорим с тобой практически обо всем. Понимаем друг друга без слов. Мне с тобой рядом даже молчать хорошо, — Лука шумно вздохнул, как перед прыжком в воду. — Но почему ты так мастерски уходишь от разговора про Лео? Я столько лет уже наблюдаю за вами на поле. На днях «Marca» напечатала, что тебя хотели продать, а Лео сходил к руководству, и запретил делать это. А сегодня… — Сегодня… — машинально повторил Иван. — Сегодня он запрыгнул на тебя после твоего гола, буквально впиваясь в твое тело. И каким счастливым ты выглядел в тот момент. Впрочем, как всегда, рядом с ним. Иван молча уселся на край кровати. Лука открыл было рот, чтобы что-то сказать, потянулся, желая коснуться напряженной спины, но раздумал, украдкой наблюдая за Иваном. У него отчего-то задрожали руки, а голову пронзила боль, словно мысли заколотили в висок, хрипя от ужаса: — Господи, умоляю, пусть это будет не то, о чём я думаю. И если между ними что-то было, Господи, пусть он не говорит мне об этом. А потом Иван лёг рядом, и Лука в неясном свете ночника разглядел лихорадочный блеск глаз. — Играть в «Барселоне» было моей мечтой с детства. У меня ведь фото есть, где я шарик с эмблемой клуба держу (6). Меня Гвардиола хотел позвать ещё, когда я играл за «Шальке» (7). Но не задалось. Я в «Севилью» ушел, стал там капитаном, однако оставил всё, когда меня позвали в Каталонию… — Иван полегонечку притянул Луку к себе, словно боясь, что его оттолкнут. Но Лука, не раздумывая ни на секунду, прижался к груди. — Ракель против переезда была, да и вся её семья тоже. Но, честно, мне было плевать на них, потому как удача помахала передо мной своим хвостом. И я не собирался её упускать. Ведь здесь я мог играть бок о бок с лучшими из лучших… С величайшим игроком в истории футбола, кумиром миллионов, инопланетянином… Вот тут-то меня и накрыло, — быстрой скороговоркой зашептал Иван, нервно облизав губы. — Ты не подумай, между нами ничего не было, речь вообще не об этом. Это любовь к полубогу, идолу, когда ты счастлив уже от того, что увидел его, сфотографировался с ним, взял у него автограф, — голос Ивана зазвучал совсем тихо и почти умоляюще. — Ты понимаешь, о чем я? — Прекрасно понимаю, потому, что у меня тоже такое было (8), но… — осторожно поинтересовался Лука, — почему ты ни разу не сказал мне об этом? Иван заметно повеселел: — А ты как думаешь?! Меня ведь только ленивый не подколол из-за того, что первая фотография в инсте не с женой, а с Лео. Да и как-то глупо в моем возрасте фанатеть от человека. Как-то неправильно, смешно и стыдно что ли… — взял его руку в свою ладонь, невесомо погладил кисть. — Надеюсь, я не слишком шокировал тебя своим признанием? Еле уловимая ласка заставила Луку вздрогнуть. Откровенность Ивана тронула больше, чем он хотел бы себе признаться. Он слегка запрокинул назад голову, наслаждаясь теплым дыханием. — Нет, нисколько. Иван вдруг фыркнул ему в губы: — Раньше бы за это время ты уже раз сто обиделся на меня, а теперь лишь нет, нисколько?! Подумать только! Где, в конце концов, сцена ревности? Кто ты, и куда ты дел настоящего Луку Модрича? Лука прижал его к себе резким порывистым движением, торопливо перевёл дыхание: — Я был таким дураком. Знаешь, всё мог пережить, кроме мысли, что ты будешь еще с кем-то, кроме меня. Боялся тебя потерять… — А сейчас уже не боишься? Лука, задумавшись, умолк. Время беспощадное, как вода, обкатало любовь, сгладило все острое, твердое. Теперь сердце не пропускало удары, и не пускалось вскачь, словно очнувшись, от одного прикосновения руки, не разбивалось на мелкие осколки из-за каждой ссоры. И он спокойно мог сказать «До скорой встречи!», отлично зная, что в следующий раз они встретятся месяца через два-три. И равнодушно лайкать семейные фотографии Ракитичей в инстаграме. И даже невозмутимо слушать, как Иван восхищается Лионелем-чёрт-бы-его-побрал-Месси. Хрватска богоматерь, да кого он обманывает?! Нет, нет, и еще раз нет! Он всё еще думал об Иване каждый день и каждую ночь, и при мысли о нём что-то внутри невыносимо больно сжималось. И в душе по-прежнему бушевала ревность, старательно, но не всегда успешно заглушаемая. Но пройдя через всё плохое и хорошее, что случилось в их отношениях, он понял разницу между словами «жить» и «существовать», он научился доверять, потому что больше не мог позволить себе потерять. Поэтому он дотронулся ладонью до щеки Ивана, решаясь спокойным голосом храбро соврать: — Сейчас не боюсь.Июль 2017
«Полузащитник мадридского «Реала» Лука Модрич рад, что взял себе футболку с десятым номером. Раньше она принадлежала колумбийскому полузащитнику Хамесу Родригесу, перешедшему на правах аренды в мюнхенскую «Баварию. «Это мой любимый номер, когда обращаешь внимание на то, каким футболистам он принадлежал. Я не думал о том, чтобы поменять номер 19. Но когда появилась возможность, я сделал это. Мне нравится номер 10, однако в футбол играют не номера», — приводит слова футболиста сборной Хорватии пресс-служба «Королевского клуба». Беспечное солнце Майами било Луке прямо в лицо. Сощурившись, он обежал взглядом кафе на летней террасе, наткнулся на знакомую шумную компанию, и вновь оценил эту, в общем-то, странную, но такую замечательную идею организаторов турнира (9) поселить в одном отеле непримиримых противников, что дала ему ещё одну возможность встретиться с Иваном. — Модрич, иди к нам, — приветливо помахал Иско, сидевший в окружении каталонцев и мадридцев из Furia Roja. — К чёрту хорватов! — Серхио уцепился за футболку, заставляя сесть рядом. — Пусть сидят отдельно. Лука благодарно ему улыбнулся, оглянулся по сторонам, пытаясь отыскать под бело-голубыми зонтиками Ивана — вычищенные до блеска стеклянные двери ловили солнечные блики, слепили взоры яркими лучами, — и Серхио, подмигнув, кивнул в сторону. В уютном уголке под ажурной тенью пальмы, Лука увидел Ивана, сидевшего за маленьким круглым столиком. Почувствовав взгляд, тот оторвался от телефона, счастливо просиял, и Лука не смог удержать ответную улыбку. Он завороженно уставился на Ивана, вытянувшего длинные ноги в черных джинсах. В воротнике белой рубашки, расстегнутой на пару пуговиц, была видна смугловатая от загара шея, по которой ползла капелька пота. Тонкая загорелая рука держала запотевший стакан с водой. Лука уселся в плетеное кресло напротив, с нежностью вгляделся в любимое лицо, завораживающее своей красотой. Розовато-оранжевая штукатурка стен, терракотовая черепица крыш, решетчатые переплеты окон, ажурные балконы, изящные украшения из кованого железа колоритной улочки Эспаньола-Вэй пропитались золотистым маревом заката. И мир перевернулся. Лука смотрел на Ивана, и слышал вместо гула толпы пощелкивающий суховатый звук кастаньет, и дробный стук каблуков. Странное, непривычное ощущение вползло в душу, словно его кто-то вырвал из этой реальности, и переместил в другую, более правильную. Лука ошарашенно моргнул, не отводя от Ивана взгляда. — Тебе бы еще повязать красный кушак на талию, шляпу с широкими полями, да туфли с пряжками, и, честное слово, хоть в фильме про Зорро снимай, — взял его ладонь в свою: тепло руки Ивана проникло в кровь, растеклось волной по телу. В голове стало пусто, не хотелось думать ни о своих проблемах, да, вообще ни о чём. Иван под кожей, в сердце, и его оттуда не достать. В этой ли он еще жизни, или уже в какой-то параллельной реальности, но Лука давно и добровольно подсел на него, попал пожизненно, влип, и не было ни малейшего шанса с этой любви соскочить. Иван поймал настроение, и улыбка сползла с губ: — Как всё прошло? Ты обещал рассказать при встрече. Лука досадливо отмахнулся, но Иван уставился испытующе, и пришлось тяжело выдохнуть и собраться с мыслями. Телефонный звонок отвлек внимание Ивана. — Привет, малышка, как дела? Голосок Алтеи серебристым колокольчиком зазвенел в трубке. — Да, моя принцесса. Нет, мама не со мной. Ты же знаешь, что она с тетей и дядей, поэтому я увижу её лишь завтра. Конечно, передам. И я соскучился, солнышко. Лука наткнулся на сочувствующий взгляд Серхио и вымученно улыбнулся, не заметив, как внимательно смотрел на него Иван. — Лука… — Ракель здесь? — Да, приехали всей семьей. Лука скривился в горькой усмешке: — Как всегда, с группой поддержки в лице сестры и зятя? Иван нетерпеливо передёрнул плечами: — Да не все ли равно?! Рассказывай…***
В зале суда было холодно от работавших кондиционеров. Или это холод от страха проник под кожу и заставил дрожать?! Лука украдкой оглядел синие стены и людей, сидящих в жестких креслах. Он ощущал на себе взгляды, осуждающие, неприязненные, уничижительные, откровенно ненавидящие, и понял, что безмерно устал за эти дни. Стало немного страшно. Он, вдруг почувствовав себя одиноким, стараясь не обращать внимания на вспышки камер, переговоры журналистов, неуверенной скороговоркой произнёс: — Это случилось так давно. Теперь я точно помню, что подписал приложение к основному договору до перехода в «Тоттенхэм». Прокурор не отступал: — Как же Вы объясните Ваши прошлые показания, что братья Мамичи сняли с Вашего счета десять миллионов евро, из них Вам отдали два, а остальные деньги забрали себе? — Ne sjecam se…Чего Вы хотите, я не помню даже, когда дебютировал за национальную сборную… После этого выступления из толпы собравшихся донеслись выкрики «Шлюха Мамича», «Лука-банкомат». Адвокат покачал головой, расписываясь в своем бессилии (10) Они брели по полосе ослепительно белоснежного, практически опустевшего пляжа. Океан бился о берег тихо шипящими волнами, лениво набегал на песок, заставляя темнеть на глазах. Вода в нём у берега бирюзовая, покрытая белыми барашками, на горизонте ярко-апельсиновая от заходящего тропического солнца, неторопливо перекатывалась, разбиваясь на тысячи мельчайших брызг. Где-то вдалеке кричали чайки. Краски неба плавно смешивались, постепенно перетекая из одного цвета в другой, истончались туманным розовым, уплотняясь, становясь сиреневым, затем кобальтово-синим. Плотные, напоенные тропическими ароматами, сумерки опускались на Майами. Лука приподнялся на цыпочки, потрогал губами горячую, чуть солоноватую на вкус кожи, уткнулся носом в ямочку между ключицами: — Если бы ты знал, как мне стыдно перед болельщиками. Конечно же, я помню, как впервые надел шашечную майку сборной. Я помню тот день, будто это было вчера. Иван обжёг его ухо своим дыханием: — Капитан, мы пробьемся в Россию. Я тебе обещаю. И хейтеры заткнут свои рты.Август 2017
— Почему ты его целуешь так же, как маму на фотографиях? — звонкий детский голос за спиной раздался так неожиданно, что Лука вздрогнул: спина Ивана задеревенела под ладонями так, что он не смог сразу обернуться. — Солнышко, мы с твоим папой старые друзья, и давно не виделись, — Лука присел перед Алтеей на корточки, давая Ивану время прийти в себя. — Ты же знаешь, что такое друзья? Малышка серьезно мотнула головой: — Конечно, у меня есть друзья. Это Тьяго, Бенхамин, Милан. Еще Дельфина, правда, она уже взрослая девочка. Они все там, — она махнула в сторону футбольного поля. — Тогда почему ты здесь? — немного резко спросил Иван. — Мама будет волноваться. Алтея обиженно надулась: — Не будет. Это она разрешила мне пойти за тобой. Она видела, как ты и вот он, — она кивнула на Луку, — шли сюда, и сказала, что можно. Она смешно подпрыгнула на одной ножке, длинный хвост, перехваченный бантом, подпрыгнул вместе с ней. Маленькая копия отца, невольно подумал Лука, и в чертах лица (у неё точно такие же глаза и волосы), и в его выражении, в том, как она смотрит и улыбается. Внезапно почему-то на ум пришли мамины слова: «Солнышко, если дочка больше похожа на отца, чем на мать, то она будет счастлива» — Значит, это мама разрешила?! А она не сообразила, что ты можешь тут потеряться? — Ну-у, папа, это же Камп Ноу, я тут уже сто раз была, — Алтея снисходительно посмотрела на отца, вызвав улыбку у Луки. Иван подхватил дочь на руки: — Я отведу тебя к маме. И больше так не делай, никогда не убегай одна, — обернулся к Луке, — мы проводим тебя. В подтрибунном помещении, где туда-сюда сновали разные люди, было шумно. Ракель сквозь толпу бросилась к ним навстречу. — Где вы ходите? — прошипела она со злостью, не заметив Луку. — Почему ты не берешь трубку? Малышка виновато уткнулась Ивану в шею, боясь посмотреть на рассерженную мать. — Я не играю в футбол с телефоном в руках, дорогая. И, скажи на милость, почему ты отпустила Алтею бегать одну по стадиону?! Лука, шагнувший из-за спины Ивана, успел увидеть привычно натянутую приветливую маску, потом повернулся к Ракель и встретился с ней взглядом. Стройная девушка в темно-синих обтягивающих джинсах, и светлой тунике, но холодный свет люминесцентных ламп, уничтожающий любую привлекательность, подчеркнул и глубокие носогубные складки, и явную фальшь улыбки, которая зазмеилась на её губах при виде Луки. Темные, чуть прищуренные, глаза скользнули по нему, прожигая рентгеновскими лучами. — Здравствуй, Ракель, — сухо поздоровался он, получив в ответ холодный кивок, затем, улыбнулся, дотронувшись до Ивана, — ну, я пошел. Я-то сегодня на скамейке запасных. Удачи тебе! Иван опустил Алтею на пол, и она сразу же вцепилась в него, другой рукой одним резким жестом потянул Луку на себя, на мгновение прижался губами к щеке: — До встречи…***
Внизу замелькали огни Барахаса. Самолет пошёл на посадку, шасси коснулись бетонной дорожки, снижая скорость. Лука вытянул затекшие усталые ноги. — Серхио, ты же подкинешь меня до дома? Рамос хмуро взглянул на него, однако согласно качнул головой. Аэропорт встретил их ветром, с неба, пока ещё робко, упали первые капли дождя. Белый клубный автобус отвёз полусонную команду знакомым маршрутом к стадиону. К автомобилю Серхио они бежали уже под проливным дождем. Дождь стучал по крыше, капоту, по стеклу стекали потоки воды, дворники еле справлялись со своей работой. Тусклый свет фонарей, мертвые стены домов на узких улочках, полутемные бесконечные тоннели под городом, куда Рамос нырнул в надежде сократить путь — ночной Мадрид действовал на нервы. Лука пожевал губу, пытаясь понять, что его беспокоило. В машине негромко играла музыка, что-то тягучее, лениво обволакивающее мысли. Он чуть наклонился, чтобы расслышать слова (11):Я скорее умру, чем разведусь с тобой. Тысяча ударов — награда за мою любовь…
Отстукивая ритм мелодии по коленкам, он хмыкнул, услышав Women drink him in, swimming in his green eyes…, и внезапно осознал, что тревожило весь вечер. Алтея… Что она подумала, увидев своего отца, целующегося с мужчиной?! Рассказала ли она об этом своей матери?! Мысли перескочили на Эму и Ивано. Лука раздраженно куснул губу в попытке сосредоточиться. Душу охватило внезапное отчаяние. Он же взрослый человек, так почему же, увлеченный своей любовью к Ивану, пытаясь спрятаться от самого себя, он с непонятным постоянством отбрасывал от себя мысль о том, как воспримут его дети то, что их отец влюблен в мужчину? Что будет потом, и что ему делать? Куча вопросов и ни одного ответа. Пустота в голове, в сердце и в душе лишь дурные предчувствия и домыслы. А хотелось бы, чтобы кто-нибудь объяснил, разложил по полочкам. Занятый своими мыслями, он барабанил по панели, не сразу поняв, что и собеседник, который обычно не замолкал ни на минуту, который комментировал всё, начиная от активности Жерара в социальных сетях, до погоды за окном, не сказал ни слова, словно воды в рот набрал. Лука откинулся на сидение, глядя на профиль Рамоса, на сумрачный взгляд и плотно сжатые полные губы. Затем положил ладонь на колено: — Эй, Чехо? Он не любил вмешиваться в чужие дела, но Рамос — друг, и с этим другом тоже что-то определенно происходило. Серхио нехотя повернул осунувшееся лицо к Луке, потом вновь устремил немигающий взгляд на дорогу, крепко впившись пальцами в руль. В полном молчании они доехали до дома. Когда машина остановилась, Серхио тяжело вздохнул: — Лопетеги вчера огласил заявку сборной на матчи квалификации. Он даже Вилью вызвал из Америки. А Икера снова нет… Лука вздрогнул от неожиданности, удивившись тому, насколько его мысли перекликались со словами Серхио. У него вырвалось: — Послушай, Чехо. Можно у тебя спросить? А вот если бы Икер и ты (представь на минуту), если бы вы были парой, то какие были бы у вас проблемы? Серхио пожал плечами, чуть-чуть с жалостью, кажется, глядя на него: — Если честно, то я вижу только одну проблему: мы с Икером никогда не будем парой. — Нет, ты не понял, — отмахнулся Лука. — Я хотел спросить про детей. Как дети восприняли бы эту связь? Вот, смотри, ребенок с детства знает, что у него должны быть папа и мама, спящие в одной кровати. Как там по Фрейду-то, у мальчика влюбленность в маму, ревность к папе, и отсюда формирование мужественности, а для девочки отец — это образ будущего мужа. А какая картина жизни нарисуется в голове у ребенка, если в семье папа и папа? Серхио удивлённо вскинул брови вверх и наконец-то рассмеялся: — По-твоему, весь мир держится на том, что мама с папой спят в одной постели?! Лука закатил глаза, и Серхио примирительно похлопал по коленке: — Модрич, я на самом деле не вижу тут проблемы. Я вот смотрю на тебя с Иваном, и на тебя же с Ваней. И мне кажется, что в гомосексуальных отношениях любви гораздо больше. Знаешь, почему? Потому что, это выстраданные отношения, потому что, несмотря на то, что в Испании разрешены однополые браки, на всю пропагандируемую толерантность, в основной своей массе общество по-прежнему консервативно. И уж если люди идут против общества, то точно ради настоящей любви. Он грустно усмехнулся каким-то собственным мыслям. — О чем ты думаешь? — тихо спросил Лука. — О чем? — рассеянно переспросил Рамос и устало потёр лицо. — О том, что вы счастливчики, черт побери! Лука неловко сжал холодные пальцы, и приятель тепло улыбнулся: — Вернемся к нашему разговору. Что для ребенка лучше — видеть папу и папу счастливыми, или постоянные ссоры между мамой и папой? И ещё, — Серхио запнулся, — важно то, как сами взрослые относятся к своим отношениям. Если они прячутся, то и ребенок, немного повзрослев, будет их стыдиться. Так что, подумай над этим, Модрич… Серхио вопросительно взглянул на него, и Лука прислушался к своим ощущениям. Усталость на месте, горечь от разлуки с Иваном тоже никуда не делась. А вот от отчаяния вроде как не осталось и следа. — Я понял, Чехо, — он кивнул головой в ответ на незаданный вопрос, — и я подумаю…***
Лука нервно постукивал пальцами по рулю. Весь вчерашний день его мучило дурное предчувствие. Правда, ночью он всё списал на то, что с Иваном они увиделись лишь на поле, да смогли урвать несколько мгновений после матча. Но утром, как оказалось, неприятные ощущения никуда не пропали, какое-то неясное беспокойство до сих пор томило, стоявшего в пробке в двадцати минутах от стадиона. Где-то неподалеку послышалось завывание полицейской сирены, и он сделал музыку погромче. Лука перехватил Ивана у раздевалки, вцепляясь ему в руку: — Останься в Мадриде. Прошу тебя… Затекшие от долгого сидения мышцы отозвались ноющей болью, он поморщился и потянулся, восстанавливая кровообращение. Иван с трудом разлепил его пальцы: — Да что с тобой такое? Пронзительный звонок телефона заставил Луку вздрогнуть. Серхио… — Ты где? В пробке? Радио включи… «…ической улице Рамбла в центре Барселоны. Сообщения о количестве пострадавших и убитых до сих пор противоречивы. Местные СМИ сообщают, что водителю удалось скрыться. Полиция оцепила место нападения. Улицы перекрыты, закрыты станции метро, людей просят никуда не выходить и не приближаться к месту теракта, по ТВ распространили номер автомобиля, чтобы люди, которые видели его или знают что-то о владельцах, могли сообщить в полицию…» Сердце заколотилось в горле, а руки затряслись так, что невозможно стало удержать телефон. Черт возьми, соберись… С чего ты взял, что он был там? (12) «Абонент недоступен, пожалуйста, перезвоните позже» — Лука в панике прикусил мизинец, снова набрал номер, наконец-то, дождавшись в трубке коротких гудков: «Пожалуйста, оставайтесь на линии или перезвоните позже, в настоящий момент абонент разговаривает…» — Привет! — родной голос ворвался в трубку, заставив облегченно выпрямиться. — Да живой я, живой. Откуда ты знал? — По радио сейчас услышал. — Нет, я не про выпуск новостей. Ты… — вопрос прозвучал с совершенной растерянностью, — ты же меня вчера не хотел отпускать сюда? Чуть не до крови искусанные губы Луки дрогнули в усмешке: — Как это, интересно, называется, когда весь день ноет сердце? Предчувствие?! — Любовь… — выдохнул Иван.Сентябрь 2017
— Поздравляем! С днем рождения! — команда выстроилась в живой коридор, и Лука, натянув счастливую улыбку, пробежал по нему, получая положенные традицией удары по спине. После тренировки он побрёл из душа к своему шкафчику, не заметив Рамоса, усевшегося на скамейку с явным намерением дождаться. — Что на этот раз, Модрич? Ты опять выглядишь самым несчастным человеком на свете, — раздался насмешливый голос за спиной. — Весь такой скучный и притихший. — Да иди ты… — вздрогнув от неожиданности, огрызнулся Лука, — всё у меня нормально. Он медленно высушил волосы полотенцем, натянул джинсы и футболку, сложил вещи в спортивную сумку. Серхио, терпеливо ожидавший ответа, не выдержал и рассмеялся: — Слушай, не томи, рассказывай, а? Это же не из-за того, что вы проиграли Турции? — Нет, завидую тому, как вы изнасиловали Лихтенштейн, — желчно скривился Лука и отвернулся в сторону. Лишь бы не смотреть Рамосу в лицо, слишком уж быстро тот умел считывать эмоции. Луке не терпелось быстрее свернуть беседу, потому что он не хотел выглядеть в глазах друга нытиком-подростком, в сотый раз переживающим одну и ту же любовную драму. Хотя, и у него невольно вырвался короткий смешок, с кем еще он это мог запросто обсудить. — Ты веришь в приметы? — заданный быстрым шепотом вопрос звучал настолько нелогично, что Серхио лишь хмыкнул в ответ. — Ты не смейся, но на меня накатывает ощущение неумолимо надвигающегося… Лука замолчал. — Пиздеца? — светским тоном продолжил Серхио. — Его самого… — угрюмо согласился Лука. — И с чего такой прогноз? В глазах Рамоса мелькнули смешинки, но он пока благоразумно молчал, теребя пуговицу на куртке. — Я в Стамбуле когда был, хотел то кафе найти, помнишь? А его нет. И такое чувство, что словно и не было. — В нашем мире государства пропасть могут за несколько лет. Тебе ли этого не знать. А тут, всего лишь кафе. Чего искал-то, кстати? — Даже не знаю. Хотел спросить, часто ли гадания той ведьмы сбывались. — Напомни, что она предсказала. — Что он будет счастлив, и это зависит и от меня. — Разве нет? Семья, дети, второй клуб мира, после нас, естественно. Ты перебесился, успокоился, нервы ему трепать перестал. Так что, она не обманула. — Обманула. Он сказал однажды, что хочет увидеть нас счастливыми, значит… И еще, за «Максимиром» был наш каштан, его теперь там нет. — Каштан?! — Долго объяснять… — отмахнулся Лука. Серхио поймал ладонями лицо, пристально, без улыбки, уставился на него круглыми глазами: — Нет, я слышал, конечно, что славяне суеверны, но не до такой же степени. А расскажи-ка правду, Модрич. Поглядим, откуда уши растут…у этого, хмм, пиздеца. Лука поморщился: — Он придумал себе травму в матче с Косово, сбежал из Загреба, не попрощавшись со мной. Не поехал в Турцию. — Хвала тебе, Господи! Пациент не безнадежен. А я было решил, что ты сошел с ума. Знаешь, что я тебе скажу?! Ворошить прошлое и верить в разные приметы — неблагодарные занятия. Куда важнее настоящий день… И будущее. — Будущее? — Лука горько усмехнулся. — Кого ты пытаешься в этом убедить? Да разве у нас с ним есть будущее? Рамос успокаивающим жестом прижал к себе: — Не слишком ли ты мрачно смотришь на жизнь, Модрич? Будет, всё будет. Если вы оба этого захотите, — щелкнул по носу. — Он хотя бы перезвонил потом? Лука растеряно пожал плечами: — Да. Сказал, что дома проблемы, что потом расскажет. Серхио цокнул языком, не утруждая себя попыткой скрыть раздражение: — Модрич, ты либо придурок, либо эгоист. Правильное слово сам подчеркни…Октябрь 2017
— Капитан, мы пробьемся в Россию, — пообещал ему полгода назад Иван. Если хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. Кажется, что бог только и ждал, когда они произнесут с непоколебимой уверенностью что-то подобное, чтобы тут же поймать на слове. За тур до окончания отборочного цикла Хорватия на грани провала. Поражение от Исландии, единственная победа над Косово, неудача в игре с Турцией и сегодняшняя ничья с Финляндией поставили вчерашних фаворитов группы в незавидное положение. Команда благодарила освистывающих их разочарованных болельщиков, и Лука услышал, как стоящий рядом вечный весельчак Домагой что-то прерывисто прошептал себе под нос, утыкаясь в розовую футболку Субашича. Проходящий мимо Марио на ходу приобнял их обоих со словами: «Домо, ни в коем случае. Ты прав, это еще не конец». Измотанный Иван теребил в руках майку, не решаясь подойти к нему. Лука прикрыл на мгновение глаза, откровенно злясь на себя. Не смог, не вырвал такую нужную им победу. Он знал, что сейчас так же паршиво чувствовала себя вся команда, избегая смотреть на своего капитана, игравшего сегодня за сборную в сотый раз. Отличная юбилейная игра вышла, нечего сказать… — Мы любим загонять себя в угол, чтобы потом ценой героических усилий преодолеть препятствия, — Иван всё-таки подошёл к нему. — Не в первый раз, Лука. Мы справимся. Я тебе обещаю… Они встретились взглядами, содержащими в себе нечто большее, чем слова. Лука решительно изгнал из головы невесёлые мысли. Да с чего он расклеился? Он должен сгрести себя в охапку, собраться. Впереди еще одна игра. Да нет же, настоящий бой, в котором им придется защищать цвета родного флага, битва, в которую нужно вступать с верою, что они победят. Он сжал запястье Ивана, без слов благодаря за вернувшуюся к нему уверенность. В раздевалке было непривычно тихо, все в сборе, кто-то сидел на скамейках, кто-то на полу. Не было только тренера. Лука оглядел команду, внезапно вспомнив Дарио. Подними меч над любым из них, они покраснеют. Они vatreni… — Парни, — негромко начал он в моментально наступившей тишине, — обойдусь без длинной пафосной речи. Скажу лишь, что мы все носим футболки с хорватскими цветами, и, если у нас еще осталось какое-то желание поехать на чемпионат мира в Россию, то нам необходима победа в Киеве. К тому же, для многих из нас это будет, увы, последняя возможность показать себя… Нестройный согласный гул прервал его речь… Негласное правило Давора Шукера, президента Хорватского футбольного союза, гласило: Решительно отправляйте в отставку главного тренера сборной, если у команды есть трудности, но их всё ещё можно решить. В 2013 году Игора Штимаца сменил Нико Ковач, в 2015 году за два тура до финиша групповой стадии под давлением Мамича ушёл из команды сам Ковач. Анте Чачич расстался с командой на следующий день после игры с Финляндией. Вылет шашечных в Киев был назначен на пять часов вечера. Новый тренер должен был появиться в аэропорте в четыре. «…Хватит ли у него авторитета, чтобы руководить Модричем, Ракитичем, Манджукичем?» Ну, Лука, ответь… — ладонь Домагоя легко похлопала плечо Луки. — Готов ли ты склонить голову перед «человеком ниоткуда»? — После Чачича, я рад абсолютно любому тренеру. Поэтому, да, — подумав несколько секунд, кивнул серьёзно Лука, затем сузившимися глазами обвёл команду, — и это же сделает каждый из нас. Потому, что я лишь, как и все, хочу, чтобы он сделал это чудо, чтобы вывел нас в финал чемпионата мира… Дубль форварда «Хоффенхайма» Крамарича с ассистами Модрича и Ракитича решил исход противостояния. Хорватия выиграла у команды Украины со счетом 2:0, обеспечив себе место в стыковых матчах.***
«Ты сможешь приехать на нашу квартиру часам к девяти?» Лука прожигал взглядом свой мобильный каждые пять минут, видимо, вызывая у сидевшего рядом Рамоса стойкое желание выхватить из рук и выбросить куда подальше. Наконец долгожданное «Да» дошло до своего получателя, и Лука успокоенно отвернулся к иллюминатору самолета, несущего в Каталонию. Они проиграли «Жироне» (13), неожиданно пропустив два гола в течение четырех минут. После поражения Лука чувствовал себя измотанным физически и морально. Молчаливый таксист,***
На улице светило солнце, да так сильно, что занавески не справлялись с потоками бьющих лучей, заставив сначала натянуть на голову подушку, а потом резко проснуться. Лука протянул руку на другую половину кровати. Подушка была пуста. Уютный аромат кофе шлейфом тянулся почему-то из гостиной. Зевнув, он нехотя вылез из-под одеяла, прошлёпал босыми ногами на звук телевизора и застыл на пороге. Иван сидел на диване, уставившись невидящим взглядом в экран. У Луки почему-то перехватило дыхание. — Ива-ан, — тихонько окликнул он, опускаясь на пол у дивана, — доброе утро. Давно не спишь? — Доброе… — Иван очертил пальцами подбородок. — Часа полтора, наверное, — поймал взгляд, какое-то время, не моргая, смотрел на него, — Кевин Спейси (14), оказывается, в твиттере открыто объявил о своей ориентации. Лука недоверчиво вскинул бровь: — Да иди ты! Вот дурак-то, карьере однозначно конец… — Дурак, — Иван задумчиво мазнул по нему глазами. — Зато правду сказал. Лука пожал плечами: — Да кому она нужна, эта правда? Лицо Ивана стало каким-то непривычно чужим и пугающим из-за странной напряженной улыбки, искривившей губы: — В первую очередь, себе, чтобы быть счастливым.