Mon destin inscrit en toi

Bring it back, bring it back Don't take it away from me Because you don't know What it means to me You won't remember When this is blown over And everything's all by the way When I get older I will be there At your side to remind you How I still love you, I still love you Back, bring it back That’s bringing reborn to me Because you don't know What it means to me Love of my life оригинал Queen, если что*)

      Лука со стоном опустил голову на стол.       В себя его вновь привёл звонок мобильного. Он с надеждой всмотрелся в экран, потом, увидев всё те же незнакомые цифры, сбросил вызов, но абонент на том конце провода был терпелив, и Лука, в конце концов, решился поднести телефон к уху:       — Что-о? Николь?!       Звонкий голос, почти захлебывающийся от слёз, заставил руки похолодеть:       — Лука! Я не могу дозвониться до Ивана. Его телефон отключен. Он с тобой?       — М-мы только что расстались.       Николь разрыдалась в трубку навзрыд.       — Замолчи, просто успокойся, — гаркнул Лука, чувствуя, как страх сковал его тело. — Что случилось?       Он стоически выждал, слушая звук наливаемой воды, стук по столу от бутылки, клацанье зубов по стакану.        Вскоре Николь неожиданно по-детски шмыгнула носом:       — Прости…       — Что случилось? — он с нетерпением повторил свой вопрос, крепко сжимая телефон, словно боясь уронить.       — Он прилетел сегодня утром. Внезапно… Без предупреждения… По дороге из аэропорта позвонил мне и Деяну, чтобы мы приехали к родителям, что он нам должен что-то рассказать, — она снова начала тихонько всхлипывать.       — Что дальше, Николь? — боясь продолжения истерики, поторопил её Лука.       — Мы поехали к родителям. Хотя погода была отвратительная, Знаешь, вчера у нас шел снегопад, и все дороги занесло так, что…       — Николь! — рявкнул он, потом, резко выдохнув, тихо попросил. — Без подробностей, пожалуйста. Покороче…       — Он ушел от Ракель. Сказал, что не хочет больше врать… — вдруг на редкость спокойным голосом выдала Николь.       Лука замер, боясь поверить в невозможное:       — И как родители восприняли эту новость?       В трубке наступила гробовая тишина.       — Николь!       — Они поругались. И, пожалуй, я не буду повторять те слова, которые они вывалили друг на друга. Потом Иван сказал, что, раз уж на то пошло, он вообще может больше домой не приезжать. Тут мама расплакалась…       — А Иван? Что он?       — Он сказал, что ему всё равно, что они будут про него думать. И что будут думать соседи — тоже. Что он не собирается портить себе жизнь из-за того, что не оправдал чьих-то ожиданий…       В трубке снова тишина. Лука слышал лишь свое дыхание, и молчал, пытаясь собраться с мыслями. Но в голове пусто, все мысли пропали, кроме одной. Люди рождаются на свет, чтобы быть счастливыми, и делать счастливыми тех, кто их любит, а иначе в жизни не будет смысла. Невозможно прожить счастливо, лишившись любви…        — Лука, ты там? — Николь запнулась на мгновение. — Что значит твое Мы только что расстались?!       Лука перевёл взгляд на окно, в которое ветер бросал мокрые брызги, и почувствовал, как боль, терзавшая его, постепенно уходит, а тёмная вязкая трясина, в которой он беспомощно барахтался несколько месяцев, вдруг куда-то исчезла.       — Ничего страшного, Николь. Я потом перезвоню тебе… — он застыл на несколько секунд, а потом сорвался с места, пытаясь на бегу лихорадочно справиться с рукавами куртки, и выскочил под декабрьский дождь.       Порывистый ветер тут же хлестнул его по щекам, заставив зажмуриться. Кроссовки мгновенно стали мокрыми.       Недалеко от кафе под дождем стоял Иван, подняв лицо к темному небу. Из его рта вырывалось облачко пара. И Лука уставился на него, боясь поверить в новую реальность…       Вскоре немногочисленные прохожие, торопливо шагавшие по улице, воочию наблюдали то, что весь мир видел до этого лишь с экранов ТВ или с трибун стадионов: как Лука Модрич нёсся с сумасшедшими глазами на Ивана Ракитича, запрыгнул ему на руки, обхватив ногами стройные бедра, и, счастливый, уткнулся куда-то в шею. Дождь хлестал по лицу ледяными иглами, смешивался с горячими слезами, холодные капли стекали с волос за шиворот.       — Мы с тобой простудимся…       — Ага, заработаем воспаление легких…       — И умрем…       — В один день…       — Лукита, ты идиот…       — Я знаю…       Мадрид утопал в декабрьской непогоде.