Фрайкс. Изнанка

Когда Поллак очнулся, то понял, что жизнь не такая уж и плохая — она просто отвратительная. Лично у Поллака. Впрочем не она тому виной, а явно нехороший дядя. Этого дядю Поллак увидел сразу же, как пришёл в себя и открыл глаза. В помещении стоял полумрак, пахло не очень хорошо, на что лично Мэтту было наплевать. Это двадцать лет назад он бы поморщил нос, а сейчас, да и в такой ситуации, о каких запахах можно говорить! Мейсон Гилбет стоял у стены и смотрел на него с нескрываемым злорадством. Поймал. Поллак пожалел о том, что плохо внял его последним словам. Всё просто: из бара их выпустили, но стоило выйти, как кто-то очень меткий выстрелил в них иглами со снотворным. Пара секунд, и разум в раю. Или в аду, как уж кому повезёт. Сейчас Поллак был в реальности. Положение — не радовало. Руки прикованы кандалами, толстая цепь, идущая от них вверх, перекинута через деревянную балку опорных столбов. Он в шахте, тут и дурак поймёт, а воняет скалиузом. Единственная малоприятная новость, но в тот же момент ободряющая — рядом с ним, вплотную, лицом к лицу, висит Карт. Он пока в отключке — видно, схлопотал двойную дозу, скорей всего, Гилбет испугался, что один кубик здоровяка не усыпит. — Проснулся? — Фраза просто бомба, если хочешь кого-нибудь сразить наповал. Если у человека открыты глаза, то он может ещё спать. Вот такая логика, но Гилбет по этому поводу особо не заморачивался, и Мэтт сосредоточился на своём положении. Оно говно, это уже давно понятно! — Ну, если ты решил помолчать, то ладно уж, расскажу тебе, в чём суть да дело, — хмыкнул Гилбет и отлип от каменной стены. Струйка песка тут же, будто вода, стекла по ложбинке и просыпалась на пол. — Я тебе уже в баре говорил, что из-за того, что меня поймал мелкий засранец, моя жизнь стала дерьмом, и не потому, что сунули в самую дерьмовую тюрягу, а потому что меня поймал ты. Пришлось постараться, чтобы в том аду из меня не выпустили кишки и не превратили в куклу-давалку. Знаешь, чего мне это стоило? Мэтт посчитал этот вопрос риторическим и даже не подумал ответить. Вместо этого вытянул ноги и нащупал пол. Козлы, сняли ботинки! Печально, но хоть носки и штаны оставили. И футболку тоже. Гилбет прошерстил его от и до, а в ботинке, кстати, у Мэтта всегда был запрятан маленький складной ножичек. — В итоге через пятнадцать лет сумасшествия мне удалось бежать. Здесь я уже два года… Да, я первый, кто бежал из той говняной тюрьмы. И да, мне это удалось. Амнистия — это всё шутка. — Я так и понял, — сказал Поллак, посчитав, что здесь нужно подать голос, чтобы Гилбета вдруг не потянуло рассказывать о том, какой он великий юморист. — Рад за тебя, — хмыкнул Гилбет, повеселев. Видно, диалог ему нравится больше. Лично Мэтт хотел бы уже услышать мораль этой болтовни. — Так вот, Поллак, не смог я успокоить свой гнев и злость насчёт тебя и, как только оказался на свободе, решил свою мечту о мести воплотить в реальность. Надо сказать, ты вырос в охуительную суку. — Гилбет обошёл вокруг, оказавшись за спиной Поллака. Впереди ведь был Карт, смысл что-либо делать через него. Ладони огладили бёдра, поднялись выше, залезли под футболку, коснулись горячей и потной кожи, пальцы приласкали соски. Где-то внизу живота отдалось приятной негой, но Мэтт не собирался поддаваться ощущениям. Было противно. В таком случае Карт оказывался более приятным мужиком. И уж лучше дать ему, чем этому ублюдку. — Честно скажу, все эти семнадцать лет я только и мечтал вставить тебе по самые гланды, чтобы заставить орать от моего хера в жопе, — зашептал ему на ухо Гилбет. От этого жаркого шёпота по спине мурашки не побежали и желание, чтобы этот индюк вставил в задницу свой грязный и вонючий хер, не появилось, наоборот, захотелось двинуть ему между ног, а потом ещё несколько раз в челюсть. — Эта мысль свела меня с ума. Ты красивый. Чертовски красивый был тогда, но сейчас стал настоящим богом. Хочу тебя, — влажный язык скользнул по уху, Гилбет прижался к нему сзади, показывая свою хотелку. Мэтт не отклонился, не закричал, не стал рвать кандалы. Просто повернул голову и, коснувшись носом его носа, сказал: — Так ты притянул меня сюда, чтобы выебать? Гилбет хмыкнул и оттолкнулся от Поллака. Отступил на несколько шагов в сторону. — Прежде чем это сделать, а потом продать в рабство какому-нибудь борделю, я решил с тобой немного поиграть в другую игру. А поскольку этот мудак был рядом, то пришлось притянуть и его. К тому же у меня есть инфа, что он подрывник. Так вот, — Гилбет отошёл ещё на несколько шагов назад, и Мэтту пришлось повернуть голову влево, за спиной Мейсона был туннель, заканчивающийся тупиковой дверью, — в шахтах скалиуза находиться долго опасно, пыль от камня слишком тяжёлая, поэтому если часто её вдыхать, она оседает в лёгких, и человек через несколько часов задыхается. Этот туннель длинной в несколько километров. Тут три тупиковых двери с системой проверки, они для того, чтобы всякие имбецилы не воровали скалиуз, вывозя его тайными тропами. В общем, такая невероятно тупая защита от кого, сами не знают. Каждая дверь закрыта, на ней стоит кодированный электронный замок. Ты у нас программист, вскрыть такой тебе не составит труда даже без всяких примочек. Но я тебе оставлю один комм, чтобы было намного веселее. К тому же программа будет более насыщенна, я решил разнообразить твою жизнь. На каждом замке стоит взрывчатка. Если ты с ним не справишься, она взорвётся, если справишься — нет. Если дезактивируешь взрывчатку, то хорошо, если нет — то тоже неплохо. Места для того, чтобы развернуться, море, вот только времени мало. Пыль уже начала оседать. На взрывчатке таймера нет, но в пачке взрывной смеси спрятана ампула яда. Какого — не скажу. Сам не знаю. Если она взорвётся, скалиуз может среагировать. Это такой камень, я бы назвал его — камень множества. Он может взорваться, может оплавиться или ещё что-нибудь может. Поэтому я бы посоветовал тебе к взрывчатке отнестись более миролюбиво. И ещё. Здесь есть другие выходы, но тебе нужно идти по красной линии, она обозначена вот тут. Знаешь почему? Потому что это путь ко мне. И потому что на ноге у твоего дружка другая взрывчатка. И если ты решишь меня кинуть, она взорвётся. Вот и всё. — Как банально, — прохрипел Поллак. Вот теперь по спине побежали мурашки, а кожу захолодило от ощущения безысходности. — Я не думаю, что ты бросишь своего дружка. Хотя вы можете и разделиться. Поэтому, если ты решишь свернуть, а его отправить дальше по линии, взрывчатка всё равно грохнет. Знаешь, зачем она у него на ноге? Чтобы потренировать тебя. Ведь свою жизнь ты ценишь мало, Поллак, об этом мне сказал один из твоих сослуживцев, бывших. Ты изменился с того раза, когда пришил своего командира, я даже удивился, не думал, что ты станешь таким… сентиментальным. Вот поэтому она у него на ноге. Ну, а главное: мне нужен своего рода заложник. Как думаешь, пойдёт он на роль того, ради кого ты захочешь отдать мне свою задницу? Мэтт промолчал. Да, изменился, вот только несильно. Так всегда было: превыше всего — честность, потом справедливость, следом шла смелость… Он был таким всегда, просто иногда люди взрослеют. Некоторые, правда, так и остаются глупыми подростками даже в пятьдесят лет. В любой другой раз Поллак не отдал бы свою задницу на растерзание такому человеку, как Гилбет, и не лишился бы товарища, он нашёл бы третий вариант. Однако сейчас поиски третьего варианта казались опасным занятием, но сдаваться Мэтт тоже не собирался. — У меня двадцать парней, — хмыкнул через паузу Гилбет. — Хорошие ребятки, смелые и сильные, так что твой дружок-абориген их всех не одолеет. А ты и подавно. К тому же, помни, на его ноге взрывчатка. Я прилетел на эту планету два года назад, прилетел, чтобы отомстить тебе. Долго ждал, когда же ты забредёшь в Вильн. Когда окажешься в моих руках. Со взрывчаткой пришлось импровизировать, но это мне даже нравится. Люблю неожиданности. — А пуля в твоей голове от меня будет для тебя неожиданностью? Гилбет рассмеялся, покачал головой. — Ты само очарование, Поллак, — проговорил Гилбет. — Я всё же думаю, что стоит тебя оставить себе. Расстаться с тобой после семнадцати лет сумасшествия мне будет сложно. Мэтт снова промолчал. Гилбет хмыкнул и сделал шаг назад. — Ну что ж, игра началась. Как освободиться, ты, думаю, знаешь. Развернувшись, Гилбет направился прочь по коридору, насвистывая смутно знакомую Поллаку песню.

***

Жизнь — это сплошной геморрой, никогда не знаешь, когда он вылезет и когда пройдёт. Чем больше и дальше живёшь, тем сильнее проявляются его симптомы и чаще он вылезает в самых неподходящих местах и моментах. Поллак уже это понял. Он с этим смирился, хотя от смирения становилось только хуже, потому что вопрос «Ну почему именно я?» мучил и из-за него голова раскалывалась от боли. Вот и сейчас он угодил в задницу, в которой сплошной болевой порок, мрак и ни капельки просвета. Минута текла за минутой, казалось, что вечность в этот момент может быть слишком скучной и нудной, в этой тягучей пустоте откинуть копыта — нечего делать. Некоторое время Поллак пытался напрячь мышцы и сломать балку. Подтягивался, затем резко падал вниз. Та дёргалась, даже кряхтела, песок сыпался с потолка, привычно осыпая голову и лицо, попадая тонкими и мелкими песчинками в глаза. Мэтт фыркал, бился об висящего рядом Карта, шипел ругательства, извинялся за то, что коленом дал промеж ног или же локтем по скуле товарищу, а потом понял, что одному ему эту грёбаную перекладину не сломать. Окинул взглядом потолок, подумал, что если эта деревяшка обломается, то это будет не так страшно, как казалось на первый взгляд. Взяв перерыв, Мэтт глянул на Карта. Голова склонена к плечу, глаза закрыты. Ресницы чёрные, будто смоль, брови тоже тёмные, но в них виднелись белоснежные волосинки, походившие на седину. Поллак на мгновение задумался: а сколько Карту лет? Насколько он помнил — тридцать или около того. Выглядел Гарри постарше своих лет, скорей всего, из-за роста, мощной фигуры и мужского, волевого лица. Не к месту пришла мысль, что если Карт отрастит бороду, то будет похож на мифического викинга или певца из фолк-рок группы Сэма Хота, поющего о далёкой планете, которую люди покинули много веков назад и отправились искать новый дом. Было бы прикольно заплести в бороде несколько косичек, вдеть в волоски шарады, на голове отрастить волосы… Поллак фыркнул, прикрыл глаза. Ну полнейший дурак, о чём он думает?! Вздохнул и снова уставился на Карта. А губы у Гарри были тонкие. Сейчас сухие, но стоит Карту прийти в себя, как он оближет их… Поллак в очередной раз хмыкнул, совсем не об этом речь! Не стоит в таком положении рассматривать мужика, который к тому же с тобой в одной лодке. Отогнав глупые мысли и сглотнув, принялся раскачиваться, пытаясь привести товарища в чувство. — Эй, Карт, — хрипло позвал Поллак, легонько стукнувшись о лоб Картера своим. — Карт, блядь, просыпайся. Вставай! Бокх зовёт всех на планёрку. Это бесполезно, пока действие снотворного не закончится. Если так подумать, то можно провисеть в таком положении двенадцать часов, потом задохнуться от пыли скалиуза, и тогда геморрой точно пройдёт. Ты сдохнешь, и будет всё в ажуре. Но подыхать не хотелось. Какова бы жизнь ни была, всё равно желание жить и надежда на счастье оставались всегда, даже крохотные. — Карт, — прохрипел тихо Поллак. Уже больше инстинктивно подтянулся, зацепился пальцами за цепь, сделал рывок вверх, ещё один, но в какой-то момент пальцы соскользнули, и тело упало вниз. Балка хрустнула, но трещины Мэтт так и не увидел. Матюгнулся снова и уставился на Гарри… У Карта светлые глаза: горчичного цвета радужку окантовывал тёмно-коричневый круг, а зрачок — чернильное пятнышко, и в этом тёмном зеркале Мэтт спокойно мог увидеть не только себя, но и то, что за спиной. Жутко. — Очнулся? Наконец-таки. Карт несколько секунд не моргая смотрел на Мэтта, затем прикрыл на мгновение глаза, а когда открыл их, зрачок стал совсем маленьким, а радужка потемнела до тёмно-коричневого. Интересно. Глаза Гарри Картера могли менять цвет? Это особенность или генетика? Впрочем, не столь и важно. — Что за хрень? — спокойно спросил Карт, окинул быстрым взглядом кандалы, цепи и балку, потом стены и снова глянул на Мэтта. — Тут такое дело, — Поллак на мгновение задумался, но через секунду продолжил: — Один мудак, тот, что подошёл к нам в баре, заточил на меня зуб. Нам надо с тобой избавиться от кандалов, вскрыть три двери, и тогда мы окажемся на свободе. Карт задумался, потом выдал: — Он псих? — Ну, что-то вроде того. Каждый замок имеет кодировку и взрывчатку. Находимся мы с тобой в шахтах скалиуза и если не поторопимся, то пыль камня осядет на лёгких, и мы задохнёмся. А ещё у тебя на ноге взрывчатка. Если мы свернём с красной линии, то она взорвётся. — В конце он будет нас ждать с оркестром и цветами? — Да. Сказал, что для этого пригласил двадцать человек. — Маловато, не кажется? — оскалился в дикой ухмылке Карт, и в этот момент Поллак подумал, что Карту реально пошла бы борода и волосы, чуть длиннее привычной мужской стрижки, а не лысая башка. — Для начала надо сломать эту балку. К ней крепится цепь. И наконец двинуться в путь. — Как скажешь, — опять ухмыльнулся Карт, подтянулся, зацепился пальцами за звенья, рванул наверх и резко упал вниз. Балка хрустнула, но не сломалась. Карт снова устремился к потолку, попытался подтянуться и Поллак. На счёт раз упали вниз вместе. Деревяшка переломилась, но трещина была узкой для того, чтобы толстая цепь прошла между половинками. Повторив свои действия ещё раз, дружно выдохнули. Половинка балки, упав вниз, позволила цепи соскользнуть. Поллак пошарил по карманам. В заднем правом нашёл любезно одолженный Гилбетом старенький комм, в левом ключ. Освободившись от кандалов, Мэтт некоторое время осматривал коммуникатор. Старый, но воспользоваться им можно. Включив тёмно-красный прямоугольник, некоторое время знакомился с функциями и опциями. Минут через пять почесал затылок, задаваясь некоторыми вопросами. Карт всё время молчал, не отвлекал, и Поллак был ему за это благодарен. Решив досконально разобраться в комме во время работы, Мэтт глянул на Карта, отметил, что тот курит и рассматривает цепи. Шлёпнув себя по карманам, с какой-то жалостью и даже злостью Мэтт понял, что сигареты Гилбет оставил только Карту. Разве честно? Вот в чём суть жизни? В том, что нет в ней справедливости! — Дай затянуться, — требовательно попросил Поллак. Карт вскинул на него глаза, слегка удивился. Но молча сделал затяжку и передал недокуренную сигарету Мэтту. Когда Поллак втянул порцию дыма, Карт вдруг сказал: — У меня осталось ещё три. — М? — удивился Мэтт, Гарри приложил два пальца к губам, потом показал три, и Поллак кивнул. Вот чёрт, задумался, что ли? Быстро докурив до фильтра никотиновую палочку, кинул окурок на землю, растоптав его. Вспомнил, что в носках, когда почувствовал тёплый укольчик огонька. А Карт был в ботинках! — Ну что, двинули? — предложил Поллак, и Гарри кивнул. Окинул быстрым взглядом браслет с взрывчаткой, прикреплённый к ноге, подхватил снятые с цепи оковы и поднялся на ноги…

***

В шахтах было сухо и жарко. Песок стекал кривыми ручейками по стенам, осыпался с потолка. Скалиуз поблескивал яркими цветами, был похож на кристаллы. Песочного минерала тут и близко не было, но никто не мог сказать, откуда здесь взялся скалиуз. Впрочем правда никого не волновала. Главное, что он есть и что его добывают, ну и то, что он приносит большие деньги. — Так чем ты так рассердил того ублюдка? — спросил в гулкой тишине Карт, когда до двери осталось несколько шагов. — Мне было двадцать лет, когда я поймал матёрого пирата, наводившего ужас на галактику в течении двадцати пяти лет, — начал свой рассказ Поллак. Он никогда этим не хвастался, не считал это чем-то особенным, не любил зря трепать языком. Однако эту историю знали многие. Почему не знал её Гарри Картер, Мэтт не собирался задаваться вопросом. Но сейчас в этой шахте был готов поведать всю жизнь практически незнакомому мужчине. Странно. — Мейсону Гилбету было двенадцать, когда он захватил первый свой корабль. Большой галеон, здоровяк перевозил деньги Джибунс-банка. Тогда он нагрелся на триллионы. Что ему помешало стать богатеем, купить себе кусок спутника и жить припеваючи, не знаю. Скорей всего, в его крови было слишком много жажды наживы, а она так просто не отпускает. Вместо земли и дома он купил корабль, стал самым юным за всю историю пиратства капитаном. Ну, если честно, я не особо знаю судьбу Гилбета, да и его в частности. Что им двигало, к чему он стремился. Но, к тому моменту как я его повязал, он стал уже достаточно известным пиратом, наводящим ужас на всю галактику. Ясное дело, Гилбета закусило, что такой мальчишка, как я, смог его арестовать. Карт почесал лысину, останавливаясь следом за Поллаком перед дверью. — Ну, я бы тоже залупился, — наконец выдал он и, хмыкнув, пожал плечами. Не было в Карте ни паники, ни ужаса, ни желания разбить Поллаку морду за то, что он из-за него угодил в говно. И это сильно подкупало. Почему — Мэтт не мог понять. Ощущение не напряжённости, а лёгкости и простоты, будто всё это детская шалость, и она скоро закончится. С Карта снимут взрывчатку, похлопают их по плечам, дадут стаканчики с шоколадным мороженным, правда, Поллак взял бы рыбой, и отправят обратно в гостиницу… Кстати, сколько времени прошло с того, как они оказались в шахтах? Бокх должен уже обнаружить пропажу? Или на поверхности ещё ночь? Но он всяко их будет искать, и Вильну не поздоровится, когда Декстер узнает о том, что два бравых парня из его отряда пропали. Эта мысль согрела и оказала своё влияние. — И ты бы тоже придумал такую хуйню? — Поллак решил поддержать игру Карта и приподнял бровь, опираясь плечом о стену у двери. Тут торопиться надо, а они болтают, словно старые добрые друзья. — Не, я бы провёл время как-нибудь по-другому, — почесал подбородок Карт и мечтательно закатил глаза. — Да пошёл ты, — хмыкнул Поллак, понимая, на что намекает Карт. — А что, — Гарри тоже притулился плечом к холодной панельной двери, наклонил голову набок, стукнувшись слегка о металл перегородки. Взгляд стал серьёзным, а глаза поменяли цвет. — Я не против. Мэтт завис. Откровенный съём. Карт был честным и серьёзным. Взгляд будто прожигал, превращая футболку в пепел. Скользил по обнажённой коже, подёрнутой солнцем Фрайкса, считывал капли пота, слизывал шальным язычком пламени, прикусывал волоски на груди, и, наконец, касался сосков. А потом опускался ниже. Ещё ниже. Ещё. Проникал за пояс штанов, касался плоти, оглаживал жаром яйца и окольцовывал пламенем ствол, заставляя Поллака стонать и гнуться, обвивать сильными ногами широкую талию и выпрашивать большего. — А я против, — хрипло пробормотал Мэтт, голос его подвёл, потому что эти фантазии и вспыхнувшие колючим потоком ощущения заставили спокойствие пошатнуться, а низу живота налиться горячей лавой. — Я против одноразовых отношений. — Ну, — Карт откинулся на перегородку спиной и сунул руки в карманы, — иногда одноразовые отношения приводят к чему-то более продуктивному. Ведь, не попробовав, порой не узнаешь, стоит ли оно чего-то или нет. — Мне пробовать не надо, я всё и так вижу. Не слепой, — стоял на своём Мэтт и чувствовал, что похож в этот момент на старика, у которого консервативный взгляд на определённые вещи. — Да, люди разные бывают, — Гарри почесал затылок, будто этот разговор его смущал. Сам же начал, а теперь ещё пытается показать себя невинной овцой. Поллак разозлился. Притворство не любил. А ведь Карт ему начал нравиться. В хорошем смысле слова — с ним было хорошо, легко и просто. Они бы стали друзьями. Наверное. — Мне лично надо попробовать, чтобы понять. Я не люблю быть один. Мне нужен обязательно кто-то. Мне нужны товарищи, друзья, любовники, любимый… Может, потому, что у меня нет близких. Только бабушка, которую сейчас я вообще не вижу. Скучаю по ней. А у тебя есть близкие? — спросил Карт, глянув на него уже другими глазами. — У меня есть товарищи, друзья и близкие. Есть враги. В любовниках я не нуждаюсь, а любимые — они всегда одни. Единственные. — Я согласен, — кивнул немного растерянно Карт. Поллак видел, что он не совсем понимал его последних фраз. А Мэтта-то всего лишь задело «…любовники, любимые…». Будто Карт говорил об измене. Поллак ненавидел измену. Это грязь. Грязь, которую ни одна вода не смоет, вонь, которую ни один парфюм не спрячет, и боль, которую ничем не вырезать. — Не туда зашёл разговор, да? Поллак достал из кармана комм, опустился на корточки и быстро окинул дверную панель взглядом. Не туда зашёл разговор… А может, это Поллак просто слишком остро реагирует? Может, Карт имел что-то другое в виду, а Мэтту почудилось это? Глупо, конечно, надо меняться, надо кончать плыть по течению! Но Поллак не мог заставить себя быть тем, кем являются многие. Уже взрослый, а в голове опилки… «Люди разные бывают». Почему-то от этих слов было как-то не по себе…

***

— Мэтт, — кто-то позвал его, и Поллак открыл глаза. Сначала медленно, не совсем понимая, где находится. Шахты сменились рубкой, тело показалось вялым. Он опирался на нечто металлическое и не совсем стойкое. Устремив взгляд в сторону, отметил прутья и перила. Посмотрел вперёд — наткнулся на озабоченное лицо Карта. Недлинная белоснежная, как снег ледников Монты, борода, тонкие губы, прямой с горбинкой нос, тёмно-карие, почти чёрные глаза — Мэтту нравилось, когда они приобретали цвет горчицы — высокий лоб. Белоснежные волосы сантиметров двадцать длиной были сплетены в несколько косичек, они тянулись назад невысоким гребнем. Виски были подбриты. Уши большие, Карт украсил их татуировками — рисунками аборигенов Монты. Да, пожалуй, сейчас Гарри Картер похож на викинга и на солиста из фолк-рок группы «Викинги» Сэма Хорта. Охренено! — Я уснул? — спросил Поллак, а Карт кивнул. Лицо продолжало источать беспокойство. Вот зачем он такой: обеспокоенный, взволнованный, тёплый! От взгляда этих тёмных глаз можно превратиться в кисель, растаять и испариться туманом, стать ничем. У Мэтта нет сил противиться этому взгляду, но зажатый в руке коммуникатор противно пикает и пикает, а за спиной Карта рубка, и в иллюминаторе уже космос. — Кто-то на связь выходит, — сказал Гарри, и Мэтт кивнул, давая понять, что он слышит. Вытирая лицо одной рукой, второй включил комм, набрал чуть больше громкости. В рубке слышалось тихое урчание системы, казалось, что корабль жил своей жизнью. Сидящий за пультом Уоллес нервно дёргал ногой и судорожно о чём-то думал. Швитич расположился у дальней стены, почти у двери, он отрешённо смотрел в иллюминатор, явно мысленно прощался с Ноксом. А Карт был рядом с Мэттом, смотрел на него. Сам Поллак сидел на ступеньке и спал. Неожиданно вырубило, сам не заметил, как провалился в царство сновидений. Хотя спал ли он? Каким-то неожиданным образом к нему нагрянуло прошлое. Впрочем те события он часто вспоминал. Нет, не часто, постоянно! Они всё время преследуют его, потому что совершенно неожиданно стали толчком для чего-то нового в совершенно непримечательной жизни Мэтью Поллака! — Поллак, блядь! — Декстер. От его голоса стало легче, Мэтт ухмыльнулся и почесал затылок. Ну что за мужик — беспокоится за других, а о себе не думает никогда. Такого командира, даже если бы он устроил геноцид — хотя нет, Декстер на такое не способен, — но в любом случае такого командира Поллак никогда бы не грохнул. — Ты что там, уснул, что ли?! — Немного вырубился, — буркнул Мэтт. Карт кивнул, словно подтверждая слова Поллака, присел на пол, стал внимательно, уже по-другому, на него смотреть и слушать. А Мэтт чувствовал, что даже от этого взгляда сердце ходит ходуном. Ну почему Гарри не мог отойти к Швитичу или присесть на другое кресло, рядом с Уоллесом?! Обязательно быть рядом? Оставаться близко, как тогда, когда у них тоже не было шансов? Только идти вперёд! По красной линии коридора. — Я тебе, блядь, усну, дебил конченный, — разорялся Декстер, и это действовало как холодный душ. Декстер умел быть убедительным, и на лицо ползла предательская улыбка, которую Поллак с трудом скрывал. — Поднял свою жопу и подошёл к двери. Поллак так и сделал, за ним потянулись остальные. — Что с ней не так? Когда шли по коридору, вскрывали же все подряд. Никакой запары не было. Мэтт глянул на Уоллеса, и тот поспешил ответить. — Тут такое дело, полковник. Существует специальная программа, она называется… — Короче, блядь! — В общем, когда я пытаюсь вскрыть дверь, автоматически меняется её шифровка, поэтому приходится начинать всё сначала. Стоит пройти половину пути, как пароль сбивается снова. Он, будто скользкая слизь, всё время утекает и появляется уже новенький. А старый превращается в блокаду. Я такое, если честно, вижу впервые! Я совершенно не знаю, как действовать! Если бы у меня был более мощный портативный комп, то, может быть, я что-нибудь и придумал. Но его у меня нет. Я не ожидал, что такое случится… — Заткнись! — рявкнул Декстер. — Ни хрена не понимаю в ваших программах. — В общем, дело дрянь, — подытожил Поллак. — Короче, Поллак, тебе надо будет эту дверь вскрыть во что бы то ни стало, — полковник говорил уже другим голосом. — Мы установили на пути корабля ловушки и капканы, примерно через сорок минут солнечник в них попадёт, если не сделает какой-нибудь неизвестный нам финт. Наш друг Спенс на многое способен. Не надо забывать о его любви к совершенно неожиданным манёврам. Короче, мы попытаемся в любом случае перехватить корабль. От тебя требуется вскрыть эту херову дверь и двинуться в сторону выхода. Как только солнечник попадёт в капкан, мы перекинем шлюз. — Шлюзовая дверь тоже может быть заблокирована. — Может, — отозвался Декстер. — Поэтому, Поллак, тебе надо постараться. И мы постараемся тоже. Все должны вернуться живыми. Это приказ. — Конечно, — буркнул Мэтт и почувствовал жуткое желание выбраться отсюда поскорее и показать Спенсу средний палец. Даже два. Пусть порадуется! — Конец связи, — сказал Декстер и отключился. Поллак посмотрел на комм, потом на большую панель у двери, подумал о том, что хорошо, когда есть связь, и ощутил холод оттого, что она может пропасть. Посмотрел на собравшихся рядом ребят. — Ну, идеи? — он спрашивал Уоллеса, но несчастный вид того ничего хорошего не обещал. — Послушай, Уоллес, ты взломал столько систем, ты заставил Спенса понервничать, поменял расстояние сжатия, неужели нет выхода из этой ситуации? Я помогу. Пусть не такой умница, как Нокс, но тоже кое-что могу. — Я не сомневаюсь, — Юджин поправил уродливые очки, в бронежилете и каске он в них смотрелся нелепо и смешно, — но сейчас ничего не могу сделать. У меня нет сильного компа или хотя бы комма. А интеллект корабля на высоком уровне. — Может, взорвём её к ебеням? — спросил в гулкой восстановившейся тишине Карт. Поллак нахмурился, а Юджин замотал головой, вновь запаниковав. — Что вы, нельзя! Взорвёте панель, дверь заблокируется, и мы уже точно её не откроем. И потом, я сомневаюсь, что взрыв нам поможет. Металл сверхпрочный, как и кнопки, и стекло… — Я о другом взрыве, — Гарри глянул на Поллака исподлобья, будто заискивая перед ним. Но Мэтт знал, что это не лицемерие, это боль. Их боль… Его боль. — Я смогу сделать энергетическую взрывчатку. Установим её на панель. Сила энергии перемкнёт провода, сделает блокаду. Возможно, отключит от общей системы корабля. Дверь должна открыться автоматически, но сколько она будет открытой, сказать не смогу. Минута или секунда. Впрочем даже секунды хватит. Если что, я подержу, — и хрустнул могучей шеей. Поллак сглотнул, как же хотелось снова ощутить вкус кожи и оставить на этом участке тела свой поцелуй и укус. — О, это идея! Вы можете собрать такую взрывчатку? — Могу, — уклончиво ответил Гарри, бегло глянув на возбуждённого информацией Уоллеса. — Сколько тебе нужно времени? — спросил Мэтт. — Пару часов. Если, конечно, тут найдётся нужный материал, — буркнул Карт. — Можно разобрать его? — будто спрашивал и намекал на что-то Швитич, ткнув пальцем в системник. — Можно, — согласился Поллак. Карт кивнул. — Тогда вперёд. Два часа — это большое количество времени, если учесть, что через сорок минут корабль попадёт в ловушку и капканы. Но лучше иметь такой план, чем ничего. Однако сообщить об этом Декстеру не удалось. Связь пропала. Поллак невесело хмыкнул, покачал головой и глянул на устроившихся на полу мужиков. Ну что, геморрой — он такой, всегда неожиданный и, самое главное, болезненный. Но даже отсутствие связи не смогло остановить их. Карт взялся за системник, кое-как разворошил его, Швитич по просьбе Уоллеса вытянул из другого ящика провода, потух основной свет, но тут же включился аварийный. Поллак разбирал отданный на растерзание для создания взрывчатки старенький вшивенький комм Уоллеса, который не справлялся с работой программы Спенса. Мэтт чувствовал странную эйфорию. Ощущение того, что он взлетает высоко-высоко, расправляет — обязательно белоснежные — крылья и летит, рассекая облака, со скоростью света, пытаясь догнать впереди летящего Карта. Он летит неустанно, летит и смотрит Гарри вслед, ощущая трепет и томление. Ещё немного, и Мэтт настигнет его. Долетит, схватит за крыло, развернёт к себе лицом, заставит смотреть на себя. Ещё немного…