Однажды Бог остановит тебя

Дине пятнадцать, и отец сегодня сообщил, что в восемнадцать она выйдет замуж за его знакомого. На ее крики, что это не ее соулмейт, он ответил, что дает ей три года на встречу с родственной душой. Не встретит до восемнадцати – выйдет замуж за Альберта Саттара. – Не беспокойся, он молод, ему всего двадцать девять, – он пытался усмирить Дину. – Мне все равно, сколько ему! Я хочу только своего соулмейта! Я не виновата, что ты набрал долгов и перессорился со всеми, с кем только можно! – Хватит! – мужчина схватил ее за плечо и встряхнул. – Замолчи, пока я не сделал то, о чем пожалею. – У тебя-то был соулмейт, а меня ты лишаешь этого?! – вопрос повис в воздухе, заставив отца опустить взгляд. Дина сбежала от разговоров и увещеваний. Прочь, хотя бы на некоторое время. Она слонялась по городу, но нигде не могла найти себе места: ни среди влюбленных парочек в кафе, ни в кино, где, как назло, шли фильмы о вечной любви и соулмейтах, ни в парке, где эти самые влюбленные обжимались на каждой скамейке. Самым подходящим местом оказался цирк. Праздничный бело-красный купол обещал смех и веселье, и девушка, поддавшись этому настрою, пошла туда. Она не хотела смотреть выступления, но затеряться среди толпы и побродить среди шатров было самое то. Запах сладкой ваты, попкорна, крики, громкий смех. Толкучка между рядами. Дина без сопротивления плыла в толпе, позволяя вести себя, пока не попала в шатер к прорицателю. Шум и гвалт мигом стих. Вселенная схлопнулась, и будто магическая завеса отделила ее от внешнего мира. Девушка подсела за стол и вздрогнула: прорицатель оказался слепым. – Не бойся дитя, задавай свои вопросы. Я вижу то, что не дано вам, зрячим. – Что меня ждет в будущем? – Дина вцепилась пальцами в колени и подалась вперед. – Самый частый вопрос, – вздохнул мужчина. – Сейчас посмотрим. Он замолчал на пару минут и обратил свои невидящие глаза куда-то наверх. Стало прохладно и Дина поежилась. Она бросила взгляд на выход, подумывая сбежать, до того здесь было жутко и странно, и тогда провидец заговорил. – Боль, смерть и одиночество. Вот путь, на который тебя сейчас толкают. Но яркой вспышкой на этом пути появится твой соулмейт, – голос мужчины становился все громче, и Дине казалось, что он грохочет прямо в голове. – Есть и другой вариант. Отказаться от этого пути, не слушать никого, поступить так, как хочешь ты. Но вспышки на этом пути нет. – Я… – Дина замешкалась, оборвала себя, затем вынула из кармана деньги, оставила на столе и выскочила из шатра. Горячий воздух тут же окутал ее, а звуки разом атаковали. Дина закрутилась на месте, не понимая, как ей скрыться от всего этого. Расталкивая локтями людей, она пробиралась по рядам, когда вскоре оказалась рядом с трейлерами циркачей. Стало чуть тише, и девушка смогла вздохнуть свободнее. Она села на камень, торчащий из земли и сгорбилась. Это что же получается? Если она выйдет замуж за этого Саттара – то потом встретит соулмейта, но если откажется – то фиг ей, а не родственная душа?! В чем смысл?! – Не расстраивайся, Сисеро всем нагнетает жути, – послышался голос сбоку: рядом с ней стоял невысокий худой мальчик. – Но это лишь его выдумки. Дина усмехнулась и посмотрела на своего внезапного собеседника. – Ну, кажется, в этот раз у него было прозрение. У меня будет хреновое будущее. «Боль, смерть и одиночество», сказал он, – она ударила пяткой о камень, на котором сидела. Мальчик тряхнул рыжими волосами и фыркнул. – Ты хотя бы не будешь гнить в цирке, в окружении невежд и прочей дряни. Дина повернулась к мальчику всем телом. В ней словно пробудились все силы. Решительность бурлила в крови. Она хотела встретить своего соулмейта, и если для этого придется пройти испытания – она сделает это. – И ты тоже не будешь здесь гнить, – она протянула руку. – Давай пообещаем друг другу, что сделаем все возможное, чтобы выстоять перед лицом будущего. Пообещай мне выбраться из цирка любым способом, а я обещаю быть сильной и добиться того, чтобы никто и никогда больше за меня ничего не решал. Мальчик кивнул с серьезным видом и пожал ей руку. Спустя годы можно было сказать, что они оба сдержали свои обещания.

Julian Casablancas – Venus In Furs

Вокруг было тихо. Не было слышно ни звука шагов, ни шороха, все застыло в тревожном ожидании. Дина немного подождала, затем, взяв со стола пистолет, расправила плечи и вышла в коридор. Напряжение гудело в воздухе. Не хватало только какой-нибудь тревожно мигающей лампочки, но со светом все было в порядке. Разрушитель Готэма, считающий себя художником, стоял в коридоре, но не проходил дальше, словно ожидая приглашения. Он смотрел на Дину немигающим взглядом. Изучая, анализируя. – Как ты попал сюда? – Дина нарушила тишину. Ей показалось, что маленькая усмешка застряла в уголках его губ, но затем лицо Валески снова приняло бесстрастный вид. Он оглянулся, осмотрел стены и снова перевел взгляд на Дину. – Как я мог не попасть в бункер, в котором сам разрабатывал систему безопасности? – он развел руками. Дина моргнула и удержалась от того, чтобы почесать зудящую лопатку. Голос Джеремайи был слишком знаком ей. – Зандер Уайлд? – вопрос вышел на удивление тихим. – В прошлой жизни. Дина не знала, что ответить. Продолжать закидывать вопросами? Она повертела в руках теперь ненужный пистолет, думая, куда его положить. Разум настойчиво уводил ее от размышления о том, что имя ее гостя совпадает с именем на ее запястье. В итоге, она просунула оружие сзади за пояс джинс. Мурашки прошлись по коже: металл холодил кожу. Некстати вспомнились байки про то, что кто-то забыл поставить пистолет на предохранитель и выстрелил себе в задницу. – Так ты узнал, что у меня написано на запястье тогда, когда Экко усыпила меня? Дина скрестила руки на голом животе, она так и не успела накинуть футболку. Затем, вспомнив про закрытую позу, убрала их по бокам. Джеремайя следил за ней не отрываясь, его взгляд остановился на ее животе. – Да, это было… интересное время. Но и в моей новой жизни ты нашла меня и так кстати напомнила о себе. Я стал следить за тобой. Твой бункер напичкан камерами, как внутри, так и снаружи, – он остановился, оценивая реакцию Дины, но та лишь кивнула, словно это было неудивительно. Джеремайя сделал несколько внезапных наступающих шагов и теперь оказался совсем близко к Дине. Тигр перед прыжком. Хотя, его светлые немигающие глаза больше подходили бы змее. Никогда не знаешь, в какую секунду в тебя попадет яд. Дина с шумом вздохнула, когда Джеремайя одной рукой притянул ее за поясницу, пресекая попытки побега, а вторую прижал к синяку на животе. Она смотрела на него со смешанными чувствами, она хотела сделать многое, но определенно не собиралась бежать. – Никто из них не может отнять твою жизнь, никто. Ты – мой соулмейт, она принадлежит мне, – пальцы на пояснице сжались крепче. Взгляд Дины потемнел. Она схватила парня за ворот пальто и притянула еще ближе к себе. Ей пришлось встать на носочки. – Как и твоя – мне. Губы Джеремайи растянулись в многообещающей улыбке. Он провел рукой от живота Дины наверх, притянул ее за затылок и поцеловал. Всю жизнь Дина шла к этому. Обманывала себя и других, убивала и предавала, чтобы встретить своего соулмейта. Это был ее выбор – пройти через мерзость ради этой встречи. Ни одна вспышка сверхновой не могла соревноваться со светом, вырвавшимся из нее. Бомба сдетонировала. Дина ответила ему на поцелуй, затем подтолкнула парня к стене и прижалась, вбирая его в себя. Она почему-то вспомнила, какой горячей бывает кровь, которая льется на тебя с врагов. Хотелось забраться внутрь Джеремайи. Его кровь была бы горячей всех гейзеров на свете. Дина прокусила его губу и закатила глаза, когда капля крови попала ей на язык. Валеска зарычал и перевернулся, прижимая теперь уже Дину к стене. Он хотел раздавить, расщепить ее, распылить и вдохнуть полностью в себя, как газ безумия. Вокруг был огонь, и ни стена, ни затем бетонный пол ничуть не холодили их. Поцелуи отпечатывались на каждом дюйме ее кожи, а затем, добираясь по венам, впивались прямо в сердце. Они боролись, сплетались как змеи, жалили, но не погибали. Их яд был не опасен друг для друга.