Иные

А я иду, где ничего не надо, Где самый милый спутник — только тень, И веет ветер из глухого сада, А под ногой могильная ступень.

Наутро небо снова затянуло белоснежными тучами, окрасив промерзшую землю в мрачно-темные пожухлые листья. Уже не такие яркие, как в начале ноября, а напротив, посеревшие от влаги и гнилые. Природа отдала концы окончательно, уступая место скорому прибытию зимы: деревья, все как одно, оказались обнажены перед одолевшим их холодом, окна покрывались инеем, а к восьми вдруг выпал первый изумительно чистый снег. Саске, в отличие от дяди, на которого зима всегда производила удручающий эффект, в общем-то любил подобную погоду, а посему с меланхоличным удовольствием наблюдал за падающим на землю и тут же тающими снежинками. Подумать только, он тут уже месяц почти, а по ощущениям — будто бы приехал вчера. Обито, допивающий свежесваренный кофе, взглянул на него с тоскливым пониманием. Медленно кружащиеся в воздухе хлопья снега отражались на его лице небольшими точками теней. — Не злись на Мадару. Он всегда такой, когда наступает зима, — мужчина вздохнул, почесав затылок. — Эта была любимая пора года его брата. Вот в чем дело. Саске и не злился, хотя угрюмый нрав таки вышедшего из комнаты дяди не мог не угнетать всех в черном доме, посему мальцу казалось, будто бы с сегодняшнего дня все умерли, став лишь бледными пародиями на самих себя в виде привидений, молча снующих по комнатам туда-сюда. Они не разговаривали. Не шутили и не бранились, как раньше, посему у Саске и создавалось подобное ощущение. Оно также имело место быть, потому что Мадара делал уборку в комнате Изуны, периодически разговаривая с собой вполголоса, будто бы рассказывая что-то мертвому брату с самого утра, хотя, скорее всего, он и вовсе провел там всю ночь. Кошмар. Учиха не прервал его и не осмелился говорить что-либо по этому поводу, даже когда понял, что опаздывает на первый урок. Молча предпочел дождаться в коридоре, переминаясь с ноги на ногу в новой купленной для него куртке, и дядя и правда через какое-то время таки спустился вниз, поигрывая ключами от машины в руке. Опять же ничего не сказал, лишь молча кивнув на входную дверь. Ну, о племяннике хотя бы не забыли. К школе они подъехали только к концу первого урока, и Саске со стыдом подумал, что Какаши, который и вел его, будет задавать много вопросов, когда сегодня явится к Учихам. Ха. Не то чтобы успеваемость очень уж могла волновать парня. Честно говоря, куда больше он думал о произошедшем в доме перед предстоящим разговором с Сакурой и Наруто. Но до этого… — Ты никогда не замечал ничего странного в Тенсее? — вдруг обернулся к мрачному дяде мальчик. Тот только нервно дернул плечом, припарковываясь. Этот вопрос был, наверное, один из самых неудачных на сегодняшний день. Заданный не в то время, не в том настроении и ситуации, потому что дядя был отвлечен на совсем иное. — Замечал, — сказал он, хмуро глядя в сторону. Мужчина вдруг открыл дверь машины. — Вон странный ублюдок пялится на нас у фонаря. Схрена ли ты уставился, Шикаку? — вскричал. — Давно не огребал от меня?! А? Саске не сразу заметил третьего в их толком не начавшимся диалоге. Сухой на вид мужчина, стоявший неподалеку от парковки в длинном светлом пальто, только раздраженно скрестил руки на груди. Не делал попыток подойти, хотя всем видом источал враждебность. Вот так всегда. Только дядя приезжает сюда — как тут же ловит неодобрительные взгляды всех кого не попадя, и Саске так и не понял почему. Хуже всего, что, как правило, эти взгляды принадлежат людям, от которых напрямую зависят оценки его племянника. — Давно, Учиха, — холодно ответил мужчина трескучим голосом. — С тех пор, как ты завязал с выпивкой и порчей крови всему городу. Ну вот и зачем было начинать этот разговор? С кем его дядя опять не поделил что-то в прошлом? Мадара мрачно прыснул от смеха, взяв с заднего сидения рюкзак и бросив его Саске. Маленький Учиха только растерянно помотал головой, посмотрев сперва на отца Шикамару, а затем на своего разозленного родственника. — Мадара… Я хотел спросить… — вдруг выдал он свою лепту, весьма не кстати вставшую между двумя взрослыми. — Очень хорошо, что ты это помнишь. Радуйся. А то я могу ее снова тебе попортить, если не перестанешь глазеть, — рыкнул старший Учиха в ответ, на что получил только презрительный смешок. Шикаку, собравшийся было идти, вдруг бросил тому унизительное: — Не нужно так стараться со своими угрозами. Я больше не опускаюсь до разборок с такими, как ты. Это стало спусковым крючком для Учихи Мадары. Его лицо вдруг исказилось до крайней степени ярости. Пальцы до посинения вцепились в дверь. Казалось, он всерьез хотел броситься на Шикаку с кулаками. — Такими, как я? Такими, как я?! Шикаку, я тебе сейчас… — мужчина попытался выйти из машины, но напуганный Саске схватил его за рукав куртки. Тогда Мадара резко обернулся, вырвав свою руку и едва не заехав ей по стеклу. — Ну что?! Что тебе, Саске? Учиха поежился от его злобного взгляда, но упрямо поджал губы. — Мой брат! Я хотел спросить, хорошо ли ты знал моего брата! Мадара уставился на него ошалело и одновременно возмущенно. Снова обернулся к уже уходящему Шикаку и хлопнул себя рукой по лбу. — Саске! Ты всерьез решил, что это хорошее время для вопросов? Я мог сейчас начистить его снобскую физиономию! — раздраженно произнес мужчина, резко выкрикнув в окно машины, чем привлек внимание немногочисленных людей у парковки. — Не хочешь опускаться до моего уровня, а, засранец?! Смотри не навернись со своей узколобой вершины, там, говорят, шаг вправо, шаг влево — и ты уже катишься вниз, приятель. Только вот внизу тебя жду я, посему настоятельно не советую тебе падать! Саске не понимал, почему его дядя так легко завелся от одного только разговора с каким-то проходимцем. Да еще и так быстро. Неужели дело было только в падающем первом снеге, или же у них имелись какие-то личные счеты? И о чем говорил отец Шикамару? Мадара был зависим от выпивки в прошлом? Шикаку не ответил ему, только обернулся и молча указал на школу. Затем на самого Учиху, а после провел пальцем по шее, намекая на фатальность такого решения, как переступание местного порога, имея столь печально знаменитую фамилию. — У меня для тебя тот же совет, Мадара Учиха, даже несмотря на то, что падать ниже тебе уже некуда, — холодно ответил он. — Ты и так оказался на дне, когда начал болтать о своих воображаемых друзьях. — Воображаемые друзья есть только у тебя, потому что ты слишком сноб для реальных приятелей! Саске снова дернул дядю за рукав, когда мужчина удалился внутрь. — Мадара! — Ну что?! — снова обернулся тот к племяннику. — Мой брат, — упрямо гнул свою линию мальчик. — Ты обещал, что поговоришь со мной о нем. Но Мадара только отмахнулся, раздраженно вздохнув. — Я не скажу тебе ничего такого, что ты не знаешь. Мы не… Слушай, оставим это до вечера. Не к спеху, — Мадара озлобленно завел машину, стукнув кулаком по рулю. — Но… — Все, Саске, не действуй мне на нервы! — мужчина поднял стекло, взглянув на зеркало заднего вида. Чертов Шикаку. Он устало протер глаза и посмотрел на затихшего подростка с недоумением. — Ты еще здесь? Давай, руки в ноги и пошел. Пришлось послушаться. Саске недовольно хмыкнул, закинув на плечо рюкзак, и молча вышел из машины, поставив костыль перед собой. Как всегда. Как всегда из Обито и Мадары невозможно ничего вытащить. Что он должен сделать, чтобы дядя, наконец, стал исполнять свои обещания из письма? Сколько должен здесь еще просидеть? Саске захлопнул дверь и, не глядя на громко выругавшегося дядю, направился в школу, опустив глаза в землю, дабы не замечать презрительных и настороженных взглядов прохожих. Как обычно. Каждый день он борется с чужими предрассудками, и ради чего? Неужели так трудно рассказать ему все, что он имеет право знать? Зачем эта дурацкая игра в угадайку? Саске вздрогнул от протяжного гудка. Нехотя обернулся, находясь почти у ворот школы. — Заеду за тобой вечером, — крикнул напоследок Мадара, перед тем как выжать педаль газа и выехать на дорогу, едва не совершив полицейский разворот. Мальчик только покачал головой. Забудет же. Опять. Уж на кого, а на Мадару стоило надеяться в последнюю очередь. Он же никому здесь, кроме как себе, ничего не должен. Старый мудак. Подросток удрученно толкнул дверь, оказавшись в тепле освещенного старыми лампами помещения, где уже вовсю сновали школьники. Чудно. Он пришел на перемену. Как раз успеет найти Сакуру и Наруто да подготовиться ко второму уроку. Что там у них было? Учиха взглянул на расписание для всех классов, висящее в коридоре, и чуть не простонал в голос. О, проклятье! Математика с месье Шикаку! Забавно, но оба его одноклассника нашли его сами, едва парень появился на пороге школы. Саске не сразу понял, кто схватил его, стоило лишь завернуть в соседний коридор, но как резко обернулся — увидел знакомые голубые глаза и заговорщицкую мину на лице. Наруто демонстративно осмотрел все позади него, будто бы всерьез проверял, не привел ли Учиха за собой хвост, и приставил палец к губам, намекнув идти за ним. Саске оставалось только подчиниться и последовать за Узумаки, как ни странно, бывшим без своей компании. Наруто и в гордом одиночестве? Что-то явно откинулось в ближайших лесах. Представлять блондина гордым одиночкой было равносильно представлению Мадары в окружении любящих его горожан. Наруто ничего не говорил. Они в спешке обогнули несколько шедших мимо учителей да скоплений школьников, и, наконец, он открыл перед ним кабинет астрономии и толкнул однокашника внутрь. Саске только ойкнуть успел, как оказался в неприглядной темноте, будто бы его замуровали заживо: окна были зашторены. — Мы собрались обсуждать все в темноте? — скептично спросил он, пытаясь разглядеть, есть ли в кабинете кто-то, кроме них с Наруто. — Это типа для атмосферы? — Нет, мистер «я прихожу на уроки, когда хочу», — усмехнулся девичий голос напротив. — Для атмосферы будет это. Раздался щелчок выключателя. Из протектора на учительском столе вырвался столб голубоватого света, осветившего белую стену у парт. Саске зачарованно выдохнул. Картинка на стене вдруг приобрела вид галактики, распавшуюся на картину звездного неба и туманностей. — Впечатляет, да? — усмехнулся Наруто. — Самый красивый у нас кабинет. И правда. Завораживало по-настоящему. Учиха медленно обернулся, осмотрев плакаты с космическими телами, оглядел всевозможные глобусы и модели солнечной системы, стоящих на полках, и поднял голову к потолку, где помимо люминесцентных звезд, так похожих на тех, что были у Изуны в комнате, свисали пластиковые планеты. Потрясающе. Саске не помнил, чтобы в их школе было что-то подобное. — Рот-то прикрой, — рассмеялся Наруто, — и садись давай. Нужно успеть поговорить до того, как прозвенит звонок. Саске медленно кивнул, все еще осматривая медленно перемещающиеся звезды на проекторе, но таки сел рядом с Сакурой, сейчас одетую в строгий бежевый пиджак и длинную клетчатую юбку. Наруто присоединился к ним тоже, запрыгнув на соседнюю парту. Им никто не должен был мешать, Узумаки посмотрел расписание — сейчас астрономии не было ни у одного из классов. Счастливое окно. — Итак, — начал он, взглянув сперва на Саске, а затем на Сакуру. — Все помнят, почему мы тут? Сакура сухо кивнула, недоуменно посмотрев на подростка напротив. — Очевидно, потому что совсем недавно нас пытался убить какой-то агрессивный то ли призрак, то ли монстр в старом доме отшельника Джирайи, — выговорила она это, посмотрев на Саске. — И так же очевидно, что нам никто не поверил и не поверит, поэтому тут нет твоих подпевал. — Они не подпевалы! Просто… Не думаю, что они все поймут. Это… то, что мы пережили там, нужно было видеть. Иначе никак, — возмущенно сказал Узумаки, отведя взгляд. Саске был ему почти благодарен. Если бы они были куда большей толпой — ушей не хватило бы услышать все отрывистые крики и тупые предположения. Лучше уж так. Втроем. — Ближе к делу, если и правда хотим успеть на урок, — заговорил Учиха наконец. — Мы все знаем, что видели что-то странное. И оно было опасно. Никто из нас не уверен, откуда эта тварь взялась и чего хотела, но вы знали ее раньше, верно? — Не совсем… — протянул Наруто. — Только слышали. И видели фотографии, посему точно можем утверждать, что это Неджи. — Неджи, который погиб несколько лет назад именно в том доме? — Именно. — Вы знаете, когда он погиб точно? Это случилось во время бури? — Саске невольно услышал их испуганные вдохи, будто бы дети застали бурю воочию сами. Может, и так. Сколько лет прошло с ее начала? Нет. Глупо. Скорее всего, эти двое были слишком малы, чтобы тогда что-то понимать. Наруто покачал головой. Плохо. Саске никак не мог собрать хронологию Тенсея в своей голове из-за того, что все, кто говорили о его прошлом, выражались слишком расплывчато, будто бы не помня даже даты тех событий. Что было первым? Что вторым? Так. Допустим, смерть Джирайи произошла до бури. Затем она. Затем… смерть Неджи? Или нет? А когда умер Конохамару? Все так неясно и туманно. Он будто ходит по мутному дну, не видя ответов, мелькающих перед лицом. — Думаю, его могила могла бы рассказать нам об этом точно, но погиб он не во время бури, — Сакура громко вздохнула, поправив волосы у розового обруча на голове. — К тому же. Учитывая, что никто из нас не был знаком с Неджи лично, утверждать, что тем существом был именно он, — глупо, — строго заявила она. От ее сережек с белыми опалами отражались блики звезд. — Неджи был обычным ребенком, как мы, почему мертвым он бы вдруг стал злобным животным? На лице Наруто вдруг появился холодный ужас. Он соскочил с парты и закрыл рот руками. — Слушайте… А вдруг это начало восстания мертвецов?! Зомби-апокалипсис?! А Неджи — первый оживший мертвец?! — прошептал Узумаки испуганно. — Катить-перекатить, а ведь я во столько игр про зомби играл — а как с настоящим столкнулся, так ничего сделать даже не мог. — Наруто, это не был зомби, — устало объяснила ему девушка, взглянув на Саске снова. Учиха только пожал плечами. Как знать. Саске видел мертвого Итачи почти каждый день. Ощущал его присутствие, слышал. Он верит в загробную жизнь, благодаря брату. Верит в неупокоенные души. Почему бы ему не верить в мертвецов, ходящих по каменным мостовым Тенсея, как живые? — А кто? Призрак? — спросил Саске скептично. — Тогда для призрака он очень уж материален. — Потому что это не призрак, а зомби! — Наруто! — Сакура прикрыла глаза, запрокинув голову к звездам. — Ах! Допустим. Я больше верю в призрака, если мы и правда видели Неджи. Хорошо. Но… предположим, что теперь-то нам делать с этим? Идти в полицию? Пробовали уже, и ничем хорошим это не кончилось. Снова осмотреть тот дом? Доказать все это какому-нибудь взрослому? Забыть? Учиха не знал ответа, но не мог просто забыть. Неджи или не Неджи, он выглядел, как Итачи в своем мертвом обличии, и это должно было что-то значить. Они связаны? Призраки? Души? Почему Неджи материален, но при этом неразумен, а его брат — наоборот? — Не думаю, что возвращаться в дом — хорошая идея. Но… Если мы хотим выяснить правду, то нужно искать не живых, а мертвых, — на вопрос Наруто «зачем», Учиха только поморщился. — Поговорить. Узнать, почему по Тенсею ходят такие, как Неджи. Разговоры с мертвыми. Призраками и прочим. И когда только для Саске это стало нормой? С приездом сюда или же с приходом нового Итачи в его жизнь? — И где же мы найдем еще одного такого, если не в доме Джирайи? — недовольно насупился тот, скрестив ноги на стуле. Цветастая туманность сменилась фотографией квазара, медленно вращающего вокруг себя миллиарды звезд. Саске помолчал какое-то время, взвешивая все «за» и «против», а затем таки заговорил. Ладно. Они единственные, кто может ему поверить, уж точно после всего пережитого. — Есть кое-что еще, — ответил Саске, — чего я вам не сказал. Наруто улыбнулся, будто бы нашел еще одну интересную игру. — И это… — но он не успел договорить из-за вдруг зазвучавшего звонка в коридоре. Сакура тут же встала на ноги — примерным ученицам не принято было опаздывать. Наруто раздосадованно махнул рукой. — А, черт. Ладно. Встречаемся после школы у ворот и идем ко мне домой. Там нам точно не будут мешать. Саске и Сакура согласились. Обсудить предстояло еще много чего, а Учиха не мог упускать такой шанс — эти двое куда охотнее делились информацией, чем его родственники, а значит, могли рассказать очень многое, пусть даже зная куда меньше старших Учих. Пусть. Этот Неджи успел напугать их достаточно сильно, чтобы подростки решились докопаться до сути. Оставалось только надеяться, что мозгов им всем на это хватало с лихвой. Оставшийся день в школе прошел мрачно и тихо. Минато снова отчитывал Кибу за незнание даты Французской революции, Шикаку унижал Учиху, вызвав того к доске на самые трудные уравнения, а Орочимару опять предложил ему зайти к себе в гости. Все по-старому и почти привычно, посему и время пронеслось быстро, улетучившись следом за исчезнувшим за горизонтом солнцем. Они вышли из школы в темноту. Ближе к зиме вечереть стало так рано, что всей троице приходилось пробираться по тесным улицам центра, ориентируясь лишь на сияющие вывески, редкие фонари и горящие окна жилых домов и магазинчиков. Небо было полностью черным, словно бы кто-то вдруг украл все звезды и луну, оставив людям самим освещать свои города. Наруто жил в одном из каменных квадратных новеньких домишек, что плотными рядами прилегали друг другу и были выкрашены в пастельные цвета. Отсюда до черного дома было рукой подать, Саске даже не пришлось бы напрягать ногу, захоти он пойти в гости к Узумаки, хотя Сакура так и норовила беспокойно взять подростка за плечо, едва тот оступался и угрожал полететь лицом на неровные булыжники. Впрочем, подобная суета вокруг его травмы только раздражала, особенно с учетом желания Саске поскорее избавиться от нее и научиться бегать на своих двоих, пусть и, несмотря на это, о желании поучаствовать в соревнованиях по бегу он не рисковал даже заикаться, прекрасно понимая, что в данный момент не вызовет этим ничего, кроме ненужной жалости и сочувствия от своих новых друзей. Ничего. В голове все чаще всплывало желание и правда наведаться к учителю Орочимару, но Саске не знал, под каким предлогом стоило навестить всю змеиную семейку и не прослыть чудаком, соглашающимся на сомнительные авантюры. Хм… Может, он усложняет самому себе жизнь? Может, стоит просто постучаться, и тебе откроют с той стороны? Саске не успел прийти к этой мысли так, чтобы закрепить ее у себя в голове, посему она тут же вылетела из сознания, когда Наруто, толкующий обоим гостям о том, что они оставались неуслышанными и непонятыми героями, которым не поверит ни одна душа, а посему им предстоит мужественно взять на себя бремя загадки самим, — открыл белую дверь и позвал за собой обоих одноклассников. — Я дома! Мам, пап! Саске задержался на какое-то время на крыльце, пропустив Сакуру вперед и осмотрев маленький, огороженный крохотным заборчиком дворик. Все такое же, как в соседних домах: ни одного деревца, только идеально выстриженный газон и розовые фламинго у небольшой белой лестницы. Ни мусора, ни цветов или чего-то, что бы сделало это место хоть немного неидеальным, личным и созданным ошибками жильцов. Саске казалось, он попал в рекламу земельной недвижимости, где фальшиво улыбающийся риелтор обещал осуществить все его мечты. Совсем не брошенный черный дом. Юноша нехотя вздрогнул, поспешив войти внутрь и закрыть за собой дверь. Наверное, подобная идеальность была создана Минато и прекрасно подчеркивала его незамутненную излишними недостатками личность, построенную на перфекционизме во всем. Саске остановился следом за Наруто в небольшом коридоре, на манеру Учих, вытянутым и узким, но идущим сразу к гостиной с широкими дверями. Хм, внутри было намного живее, чем снаружи: карамельные обои с незамысловатыми узорами, аккуратные полки на стенах, стоящие тут и там цветы в горшках и старые, потертые белые шкафы, скромно притаившиеся в углу у лестницы. Это напоминало чисто испанский стиль, хотя и слегка приправленный французскими веяниями и мелочностью, видимо, семейство Узумаки так же обладало южными корнями, как та же Цунаде или ее ассистентка. Это могло бы объяснить хорошее знание испанского его одноклассника. Саске хотел было снять обувь, как дверь, ведущая на кухню, резко открылась, и оттуда показалась чья-то рыжая макушка. — Минато! — вскрикнула женщина с веснушками и длинными, почти достигающими поясницы волосами. — Наруто привел гостей! Ей было не больше тридцати пяти — по крайней мере, у Учихи не повернулся бы язык назвать маму одноклассника старой или дряхлой. Напротив. Она была полновата, с широкими плечами и с усыпанными родинками и немного смуглыми руками, словно старомодная фермерша, потерявшая свою ковбойскую шляпу. Такие женщины не были горделивыми белоручками, как Сакура, не были и холодными стервами, вроде тех, что-то и дело мелькали в романтических сериальчиках для людей за сорок. Нет, мама Наруто казалась очень простой, в своем длинном зеленом сарафане, и одновременно с этим искренней. Чем-то напомнила его собственную мать, будь она чуть менее суетливой. — О, да ты же тот мальчик с ортезом! — вскинула она меж тем руки с широкой улыбкой и подошла к Саске поближе. Сакура скромно поздоровалась, тогда как парень не успел проронить ни слова. — Саске, верно? — А… да. Саске Учиха, — она просияла на этот ответ, прижав руки к груди. Явно была испанкой, об этом кричали и ее причудливый акцент, и смуглая кожа, и активная жестикуляция. Интересно, где же Минато ее встретил? Саске было почти интересно услышать их историю знакомства. — Я знала, что вы подружитесь, даже несмотря на вашу стычку! Наруто, он… с ним сложно бывает, но он не плохой человек. Хорошо, что все наладилось, — а затем она вдруг бросила испепеляющий взгляд на сына, погрозив тому кулаком. — Все же наладилось, Наруто?! — Д-да, да! Мы теперь друзья не разлей вода, правда, Саске?! — испуганно затараторил тот, ища поддержки у стоявшего истуканом подростка. — А? Да… конечно, — тихо ответил Учиха, когда из гостиной к ним вышел и третий член семьи в белой вязаной кофте и домашних штанах. Минато взглянул на Саске и Сакуру, едва заметно улыбнувшись, и помахал им рукой. — Саске, Сакура, — кивнул он детям, облокотившись плечом о дверной косяк. — Вы к нам на ужин? Воцарилось молчание, когда глаза рыжей поползли на лоб от тихого ужаса. — Ужин! — взвизгнула женщина, вдруг бросившись обратно на кухню. — Совсем забыла про цыпленка! Минато только по-доброму усмехнулся, закатив глаза. — Ну, если его еще можно спасти… — усмехнулся он и махнул детям, чтобы те следовали за ним на кухню. — Да, они с радостью, — толкнул Наруто друга локтем, однако Харуно была настроена не так оптимистично. Она схватила парня за ворот рубахи, когда он только собрался идти, и грозно притянула к себе. — Эй! Мы вообще-то здесь только ради того, чтобы поговорить о случившемся в особняке, Узумаки, и разойтись по домам. Если это затянется на пару часов — мои родители меня убьют! — возмущенно прошептала она, пока женщина на кухне гремела посудой и напевала что-то под нос. Намикадзе тихо предложил ей свою помощь. — Они и так устроили мне комендантский час до конца зимы из-за того, что я недавно вернулась домой ночью! Наруто только пожал плечами. — Да расслабься ты. Если что, моя мама просто позвонит твоей и предупредит, что ты будешь поздно, ничего плохого не случится, — протянул он, схватив ту за руку и потащив за собой на кухню. — Наруто! Я не шучу! В моей семье все так просто не решается! — Расслабься, говорю! Все равно на голодный желудок я обсуждать ничего не буду! — оба ушли прочь из коридора, и молчаливому Саске не оставалось ничего другого, кроме как пойти следом. У него-то таких проблем не было. Мадара не будет беспокоиться о нем, даже если его племянник вернется домой только в пять утра. А судя по тому, что он не ищет мальца по району на своей машине, мужчина вновь забыл приехать в школу и подвезти его. Ну и ладно. Пусть бахвалится своим плохим настроением! А Саске и здесь может поесть. В этом доме есть хотя бы видимость обычной и не ненавидимой всеми горожанами семьи. Идеальной и такой типичной. Совсем не то что Учихи с их бесконечными странностями. Саске вздохнул, зажмурив глаза и открыв их снова. Ладно. Должно быть, в нем говорили раздражение и злость на дядю, но черт. Как Наруто повезло иметь такую хорошую семью без каких-то «но». Парень вошел на небольшую кухню с желтой плиткой на полу. В нос сразу врезался запах жареной курицы. Аппетитно, а он и правда хотел есть. — Проходи, Саске, — улыбнулся ему Минато и кивнул в сторону стоящего у деревянного окна резного стола. Дом Узумаки с виду казался небольшим, что, судя по всему, вынуждало семью Наруто использовать свободное пространство по максимуму, посему и кухня, и коридор (Саске не сомневался, что и другие комнаты) были забиты полками, шкафчиками и всевозможными крючками с кухонной утварью. Саске еще раз взглянул на продолжившую ворчать Сакуру и присел с краю стола, стремительно заполняющимся тарелками с едой. Вот это да. Давно он не бывал на чисто семейных посиделках, а сейчас ощущал себя одним из членов многодетной семейки посреди этой уютной атмосферы разнообразных приятных запахов, грохота посуды и чужих голосов. — Как у тебя с дядей? Не ссоритесь? — поинтересовался Минато, присаживаясь рядом с сыном. Подросток поморщил лоб. Не то чтобы вчерашние события можно было назвать ссорой, но не признаться в том, что у Мадары был отнюдь не простой характер, — значило нагло наврать тем, кто без сомнения знал это давным-давно. Саске неопределенно пожал плечами, пока Кушина ставила возле него стакан с яблочным соком. — Ну, нам было бы проще поладить, не разбегайся все остальные, едва он показывается со мной в городе, — протянул мальчик, взявшись за вилку. Суетящаяся Кушина молча поджала губы. Ей не нравились Мадара и слухи, которые о нем ходили, но Саске ей было жаль. Он не казался похожим ни на бойкого Изуну, ни на Мадару в юности, отчасти его флегматичный нрав походил на характер Таджимы — отца обоих братьев, однако и тот был куда словоохотливее своего потомка, если память ей все еще не изменяла. Интересно… — Несправедливо, что это сказывается и на тебе, — покачал головой мужчина, пока Сакура обеспокоенно поглядывала на старенькие часы с кукушкой на стене. — С Мадарой у многих свои счеты в городе, но глупо сливать подобное на тебя. Дети не должны отвечать за поступки своих предков. Все семейство село за стол, принявшись за трапезу, хотя и это не избавило его от разговоров. Наруто, запихнувший в рот как можно больше курицы, быстро прожевав, вдруг обратился к Учихе. — Эй! А что твой дядя вообще такого сделал?! — громко спросил он, но из-за набитого рта каждое слово пришлось дотошно разбирать на хоть что-то членораздельное. Саске уставился на него, едва не уронив вилку. — Ты не знаешь?! Почему тогда говоришь, что от него нужно держаться подальше?! — возмущению Учихи не было предела, парень резко обернулся к покрасневшей Сакуре. — А ты? Минато коротко рассмеялся, прикрыв губы рукой, а его сын стыдливо улыбнулся, с трудом проглотив вставшую комом в горле еду. Да. Это нормально. Слухи именно так и работают. — Ну… Все так говорят, вот я и… — он поспешил схватиться за стакан, выпив половину содержимого. Саске хотелось испепелить его взглядом, но тут отец Узумаки мягко поднял руки, молчаливо прося послушать его. — Не злись на него, Саске. Большинство тех, кто жил с Мадарой в то время, говорят подобное своим детям, просто… это долгая история, — он неуверенно посмотрел на жену, сейчас нервозно водящую столовым прибором по тарелке с салатом. Рассказывать, нет? Стоит ли сливать подобные вещи на ребенка или хуже было бы оставить его в неведении? Но ведь рано или поздно узнает все сам, и куда в худшем изложении. У Мадары много недругов. — Кушина… — После смерти Изуны твой дядя стал совсем не таким, как раньше. И не таким, каким ты его видишь сейчас, — проговорила женщина, не глядя на подростка. — Он изменился. В плохом смысле. Очень плохом. Сакура перестала есть. Вилка замерла над тарелкой. Родители Наруто снова переглянулись, не уверенные, стоило ли продолжать эту тему, но мальчик уже во все глаза смотрел на обоих. Наконец, Минато вздохнул, заговорив снова: — Мадара очень много пил, особенно в первые годы после похорон брата. Ни с кем не разговаривал, вел себя агрессивно, почти не выходил из своего черного дома, а если выходил — плохо становилось всем. Он вел себя как сумасшедший. Мог разгромить бар, если его отказывались там обслуживать, кричал, что видит вокруг себя людей, хотя был один. Жаловался на плач у вокзала. Как-то он и вовсе обстрелял окна Данзо из винчестера и… — Намикадзе не был уверен, стоит ли говорить самое главное, но по итогу сдался. — Однако, даже это было не самое ужасное из его поступков… — А что им было? — тихо спросила Сакура. Минато поджал губы. — Однажды он связался с Кисаме Хошигаке. Преступником. Вором. Торговцем наркотиками. В Барселоне его прозвали человеком-акулой. Он был членом одной из тамошних криминальных банд, но как только его отец сел в тюрьму за убийство — перебрался сюда с младшим братом. — Хотел начать новую жизнь, — удрученно прошептала женщина, скрестив руки на груди. — Да не свезло встретить Мадару Учиху. — Кушина! — Минато вздохнул, обернувшись к жене. Саске не мог поверить тому, что слышит. Что-то внутри него хотело отрицать каждое слово, но если подумать. Что он знал о своем дяде? Что знал об Обито? Может быть, они не спешили рассказывать о своем прошлом именно потому, что оно было слишком чудовищным для ушей племянника. — Они подружились, если можно назвать это так, и… однажды оба с ружьями направились к дому Тобирамы Сенджу. Боже… О, нет. Только не это. Саске не мог поверить, что его дядя был способен на убийство, пусть даже из-за горя по брату. Это ведь… Учиха попытался представить себя на месте родственника. Если бы причина смерти Итачи жила у него под носом, мозолила глаза каждый божий день, напоминая о скорби, проникся бы Саске к ней ненавистью? Мечтал бы извести со света? Снег за окном понемногу таял. В этот раз зиме не удалось покрыть замерзшую землю белым полотном. Наруто и Сакура притихли, лишь изредко поглядывали на застывшего как статуя Учиху. Племянника сумасшедшего монстра Тенсея. — Тобирамы могло не стать в тот день. Мадара всерьез намеревался убить того, кто виновен в смерти своего брата. Его соседи говорили, что слышали выстрелы — поэтому и позвонили в полицию, но… Мадара так и не смог сделать последний выстрел, даже когда поймал Сенджу в спальне. Никто не знает почему, но он пощадил его и ушел с Кисаме на улицу, где их тут же скрутила полиция, — понемногу заканчивал свой рассказ учитель истории. — Многие из Тенсея присутствовали на суде их обоих. Мы в том числе. Мадаре дали восемь месяцев ареста и принудительные работы — адвокату удалось обозначить его дело не как покушение на убийство, а как угроза убийством, что позволило ему не попасть в тюрьму. Кисаме же отправился за решетку на долгие восемь лет, когда удалось установить связь с его предыдущими преступлениями. Это и правда были сумасшедшие, обреченные дни для всего Тенсея. Минато помнил, что происшествие в доме Сенджу поразило горожан как гром среди ясного неба, хотя, признаться, многие ожидали подобного финала для Тобирамы, осмелившегося не убраться из города, будучи виновным в смерти горячо любимого большинством жителей Изуны. Его порицали, презирали и осуждали, не сойди Мадара с катушек и не стань всеобщим кошмаром — многие бы поддержали мужчину в невидимой травле Сенджу, но по итогу он обернул ненависть горожан на себя, и убийцу его младшего брата просто вычеркнули из жизни Тенсея. Это не самое худшее, что он мог заслужить. Но легче ли им? Страшные вещи. Страшные и кошмарные — случались накануне бури, поставившей жирный крест на этих историях. Минато мысленно перенесся в теперь кажущееся далеким прошлое, должно быть, лет шесть или семь назад? Кушина держала его за руку, облаченная в узкое вишневое платье. На ее голове была черная шляпка с сеточкой, а на ногах черные лодочки. Тогда его жена была намного худее, почти спичкой, но, когда они переехали, стала набирать вес. На самом же мужчине был светлый костюм и идеально выглаженная синяя рубашка. У Минато всегда все идеально, однако в тот день общую приятную картинку портил, пожалуй, его уставший взгляд, обращенный к рвущемуся на мужчину Мадаре, сейчас кричащего и едва не грызущего воздух зубами. Намикадзе знал этот взгляд. Тобираме досталась вся черная, выведенная из сумасшедшей боли от потери брата ненависть, а Минато — ярость и обида. — Почему ты не сделал это, Минато?! Почему ты его не остановил?! — мужчина хотел броситься на Намикадзе. Порвать на части так, как сделали бы немногие ради своих сиблингов. «Это твоя вина! Почему на твоем месте не оказался кто-то другой?» Он кричал и кричал, пока не сорвал голос, а полицейские окончательно не скрутили его. Минато не думал, что переживет что-то страшнее этого. Но потом начались смерти. Саске ошалело уставился себе под ноги, не зная, что сказать одноклассникам, сейчас молча сверлящим его взглядами. Это просто невозможно. Его странный, мрачный и забавный дядя мог убить кого-то? Мог обезуметь от горя? Просто застрелить человека из-за ненависти, сжирающей его с потрохами? Это казалось чем-то невероятным и гнетущим. Об этом хотелось забыть. Никто больше не решался говорить. Тишина сгустилась над их головами и существовала до тех пор, пока Минато вдруг не улыбнулся, стукнув по столу кончиком вилки, и бодро произнес: — Так, ну, а теперь — к обеду! Они не сговариваясь, перестали обсуждать это, едва Кушина собрала тарелки и извинилась за то, что Саске был вынужден услышать это от них. Глупо. Подросток напротив был благодарен им, потому что Минато и Кушина, похоже, были единственными, кто делился информацией без сучка и задоринки, не требуя что-то взамен. Это было приятным контрастом с остальными жителями Тенсея. Приятным и светлым — Саске и правда понравилась семья своего учителя, их уютный дом и вкусная еда. Они были такими… простыми по сравнению с его родственниками, и это грело душу, даже несмотря на услышанное. Но теперь… Саске не хотел возвращаться в черный дом. Вместо этого желая занять место своего одноклассника и больше никогда не страдать из-за равнодушия и странностей, но жизнь, увы, распоряжается иначе, посему он идет в комнату Наруто, не имея ничего общего с фамилией Узумаки, зато будучи одной крови с человеком, угрожающим другим людям оружием, замешанным в преступлении и ненавидимым всеми. Чудна же палка о двух концах! С одной стороны — его родители, которым плевать на все, кроме их работы, а с другой — сумасшедший дядя, едва не оказавшийся в тюрьме! Наруто посмотрел на парня со смесью смущения и жалости, но говорить ничего не стал. Знал, что подобное только сильнее вгонит одноклассника в злость на всех и депрессию, а ведь им еще предстояло обсудить куда более весомые, по мнению двенадцатилетнего подростка, вещи. — Итак, нам нужен план действий! — заговорил он, когда его новоиспеченные друзья уселись на небольшую кровать с вырвиглазно оранжевым постельным бельем. Стоило отвлечься от тяжелых мыслей и… перейти на еще более тяжелые. Саске хмыкнул. Вообще в комнате Узумаки все было вырвиглазное — синие тумбочки, ярко-красный столик и такие же полки. Приглушенным и блеклым были только обои, увешанные дурацкими постерами — что давало комнате хоть немного равновесия в цветах и оттенках. У Изуны было совсем иначе: чувственнее, тоньше, умереннее в яркости и эмоциях. Как у… Учиха? Саске толком не мог описать свое ощущение. — План? — Учиха недоумевал. По пути к дому Наруто они обсудили все, что могли, начиная со странных перемещений и игр со временем и заканчивая жуткими зеркалами и чудовищным Неджи. Это было логично — сопоставить мнения и факты всех, но… двигаться дальше? Куда? — Ну да. План. Что нам делать дальше, — блондин посмотрел на него, как на идиота, деловито усевшись на свой красный, заваленный комиксами стол. — Мы же не сделаем вид, что ничего не было, после того, как тебя чуть не убил Неджи! Нужно думать, как понять, из какой могилы он взялся… Сакура скрестила руки на груди, строго покачав головой. Нет, нет. Они не станут копаться в могиле Неджи в поисках его старых костей! Это незаконно и мерзко. Максимум — имеет смысл и правда посмотреть даты на его могиле, но не более. Девушка поджала к себе ноги. Ей было не по себе находиться у мальчика в комнате, родители ни за что не одобрили бы подобное, но когда она столкнулась с тем, что стало для Харуно неизведанным, потусторонним, — все запреты будто бы снялись с плеч. — Ну, во-первых, ты тут приберешься. У тебя не комната, а помойка! — поморщила она носик. — Во-вторых, самым логичным решением было бы вернуться в дом Джирайи и осмотреть его снова, но… — девушка вздохнула. — Самым небезопасным тоже. — А тебе лишь бы докопаться, Сакура, — ворчливо заметил Наруто, поежившись от дальнейших слов. — А кроме осмотра дома, мы можем что-нибудь сделать? Как-то страшновато туда возвращаться. А вдруг этот Неджи не умер и ждет нас там? — Если не он ждет, то ждет то, что было в одном из зеркал, — тихо заметил Саске и с облегчением вздохнул, когда Наруто и Сакура послушно кивнули. Никто больше не предавал его слова сомнениям, никто не спорил и не смеялся, воспринимая на веру и рассказ о силуэте на картине, и чувство чужого присутствия. В этом плане одноклассники проявляли чарующую тактичность, даже избегая щекотливой темы его дяди. Учиха похлопал по костылю, стоящему у кровати, и взглянул на фотографии у подростка на полках. В основном, с маленьким Наруто и его семьей. Похожие он видел на втором этаже коридора, но большее внимание привлекли те, что были с Минато и его тремя учениками, среди которых парень опознал и Обито. Значит, правда. — Да. Вернуться туда стоит хотя бы из-за них, — согласилась девушка. — Если узнаем, что внутри и кто их принес, уже найдем половину ответа, — задумчиво почесала она подбородок. — Но возвращаться лучше не сейчас и не одним, если не хотим повторения истории. Наруто, можешь позвать своих друзей? Тот слабо покачал головой, неловко улыбнувшись. — Сомневаюсь, что они согласятся идти внутрь. И сомневаюсь, что их не посадили на домашний арест после недавних вылазок, — протянул мальчик. — Если и идти с ними, то тогда, когда всех освободят от наказания. Сакура вздохнула. Она и сама не горела желанием возвращаться в жуткий особняк, но иных путей их странного расследования просто не видела. Не видела, пока голос снова не подал Учиха. — Есть еще кое-что. Я уже говорил это, помните? — тихо произнес Саске, упершись взглядом в Наруто. — Когда я приехал сюда, свернул в неправильном направлении с вокзала и пошел по старой болотистой дороге, — он дождался, пока Наруто прыснет от смеха, прошептав «кто вообще по ней ходит? ты придурок?», и договорил: — И видел могилу. — Конохамару, — вздохнула Сакура. Парень кивнул. — На ней горел огонек свечи — кто-то навещал его совсем недавно, но самое странное — я слышал смех и… видел… — Саске не смог договорить. Во многом потому, что не раз рассказывал Мей и родителям о Итачи, незримо блуждающим неприкаянной душой за ним повсюду, и каждый раз лишь получал удручающее «Саске, это всего лишь галлюцинации. Ты просто не можешь отпустить брата, поэтому и видишь его в каждом прохожем». Никто никогда не верил ему. Никто. И даже если их с Наруто и Сакурой связал живой мертвец — говорить просто не было сил. Однако Наруто сделал это за него. — Oh, mi Dios! * Ты видел призрак Конохамару? — со всей серьезностью спросил он. Учиха замер, не понимая, шутит ли тот, кривляется или же воспринимает все искренне. Сакура громко ойкнула, когда Учиха неуверенно кивнул, мотнув здоровой ногой. — Может, мне показалось, не знаю, но… — он пожал плечами. — Мы могли бы сходить вместе и проверить. Это… не то чтобы это нам что-то даст, но… Если Конохамару такой же, как Неджи… — То мы обязаны взять что-то для защиты! — с энтузиазмом воскликнул Узумаки, бросившись к шкафу. Сакура скептично поморщилась, когда он, покопавшись в беспорядочно лежащей там одежде, вытащил пластмассовый пулемет с резиновыми пулями. — Не смейтесь! Между прочим, больно бьет! До синяков! — Идиот. Ты собрался стрелять по призраку? — Харуно закатила глаза, ударив себя по лбу. — Они же не материальны, Наруто! — Блин. Точно… А! Может, мы того, пули в церкви освятим? — Голову себе освети! — рявкнула она, а потом устало обернулась к Саске. — Думаю, не будет лишним наведаться туда вечером и осмотреть все. Конохамару был сиротой без родственников, не думала, что кто-то все еще навещает его могилу. На первом этаже Минато громко рассмеялся. Дети не слышали, о чем говорили родители Наруто, но улавливали голоса и шум от телевизора. Похоже, они уже и забыли о мрачном разговоре на кухне и сейчас просто отдыхали, судя по звукам — смотря старые вестерны. — Вообще-то, — вдруг произнес Саске, взглянув на смутившегося одноклассника. — Идея Наруто не так плоха. Неджи был вполне материален и упал, когда ты ударила его доской по спине. Если Конохамару такой же, то мы сможем защититься, когда возьмем какое-нибудь оружие. А если нет… — Не знаю, могут ли призраки что-то, кроме дешевых пугалок, но… поговори мы с ним — это многое бы дало, — согласилась девушка. — Поговорить?! — Узумаки тут же уставился на нее, как на ненормальную. — О чем ты собралась разговаривать с мертвецом? И каким это образом? — А что такого?! — парировала Сакура, резко встав на ноги. — Есть же всякие там спиритические доски и подобное… Правда, не уверена, что что-то из этого работает, но не будем же мы разговаривать с ним, как с обычным человеком! Хм. Об этом тоже не мешало б узнать побольше… Это все не было важным! Разговоры или нет, им стоило осмотреть могилу в ближайшие дни, хотя бы ради того, чтобы Саске убедился в собственном рассудке, которому так часто не доверял. Это было шагом к разгадке и хоть каким-то ответам, которые таил в себе город, ведь идти в особняк во второй раз никто из них готов не был. Сакура махнула рукой, когда Наруто глупо захихикал и произнес громко и строго: — Так, ладно. Пустое. В связи с тем, что перед нами стоит что-то неясное, но очень опасное, как мы видели, и мы понятия не имеем, что это: зомби апокалипсис, восставшие призраки и мертвецы или древнее проклятье, ну, вроде того… Предлагаю поделить план Наруто на три части, пока у нас почти нет информации, — с четкостью и выдержанностью речи мирового лидера произнесла она. — Для начала — завтра мы все идем к могиле Конохамару. Будем отталкиваться от слов Саске в поисках зацепки. Затем к могиле Неджи на кладбище. На случай провала и невыяснения ничего важного — возвращаемся в дом Джирайи, в случае получения новой информации — импровизируем. Простенько и со вкусом. Все поняли? Наруто и Саске пожали плечами, выразив слабое согласие. Вот и отлично. Сакура встала напротив обоих подростков и уперла руки в бока, нахмурив брови. — Наша команда будет называться командой семь! — громко произнесла Харуно, улыбнувшись. — Месье Хаширама однажды сказал мне, что эта цифра — символ мудрости. А пока я с вами, вы уже умнее на несколько баллов к айкью. — И скромнее… — пробурчал Наруто, на что получил поднятым с ковра ботинком по лицу и громко ойкнул. Учиха сипло рассмеялся, приняв подобное самоназвание со снисхождением. Семь так семь, главное, что одноклассники хотя бы верят ему. Это рождает внутри уверенность в себе, потому что Саске слишком долго прожил с бесконечными сомнениями в голове, навеваемыми родителями и психологами. Тенсей мог быть каким угодно, но то, что тут его не считали психом, уже давало ему сто очков по сравнению с Парижем. Сакура вдруг ткнула в одноклассников пальцем, сверив колючим взглядом. — Но главное, запомните: никаких взрослых! — произнесла она четко. Наруто с Саске кивнули. — Никаких взрослых! — повторили мальчики одновременно и вдруг затихли. В этот же момент что-то на чердаке издало шуршащий звук, будто бы какое-то существо пыталось прокопать путь через деревянный пол и обрушиться прямо на головы троим детям. Саске резко вскинул голову, вслушиваясь в торопливое поскрипывание сверху. Это… Нет. Это не мог быть Неджи. Он не способен был просто выбраться из катакомб и залезть на чердак к Узумаки, верно? По спине парня пробежали мурашки, когда странный звук стал громче. Он вспомнил свой недавний сон, где видел уродливое лицо мертвеца с черными склерами и безобразной улыбкой, но паниковать не спешил. Наруто опасливо поежился. — Сакура… — Да? — тихо прошептала она, не отрывая взгляда от потолка. — А может, правило «никаких взрослых» войдет в ход только завтра? — нервно спросил Наруто. — Давайте я позову папу, а? — Уймись! Это может быть просто мышь, — девушка шикнула на него, медленно открыв дверь чужой комнаты. Саске с трудом поднялся с кровати, не тронув костыль. Осторожно шагнул к ней. Деревянный люк чердака находился прямо напротив комнаты Наруто, но сейчас был закрыт. Учиха видел лишь его очертания и маленькую веревочку, помогающую открыть лестницу наверх. — Нужно проверить. — Я могу, — вдруг шепнул Саске, удивив обоих подростков. Сакура покачала головой, желая сказать что-то вроде: «Нет, ты же инвалид!», — посему он поспешил выбраться в коридор, отпихнув Узумаки плечом, дабы подобная мерзость прилетела хотя бы в спину, а не в лицо. Это не то, что должно было волновать Саске, когда на чердаке его нового друга сейчас возилось неизвестное нечто, но близость с родителями Узумаки и живым городом слегка успокаивала нервы и придавала сил. Что бы там ни было, Саске уже был наедине со своими кошмарами в сгнившем доме спятившего старика и уже жил пять лет в страхе перед своим мертвым братом. Ему не привыкать. И именно поэтому он чувствует себя обязанным выйти вперед и, не дрогнув, медленно дойти до люка, ощущая, как Сакура и Наруто тихо бредут за ним. Шум не прекращался. Интересно. Если это и правда Неджи, мог ли он их подслушивать? Мог ли шпионить для того жуткого черного силуэта? Так. Он остановился и потянул за торчащую веревочку. Старая деревянная лестница, судя по всему, сделанная Минато вручную, тут же выехала вниз и ударилась о пол. Шум сверху прекратился. Все трое подростков застыли, сперва вслушиваясь в наступившую тишину в коридоре, а затем в происходящее внизу. Если родители Наруто и услышали что-то — спрашивать не спешили. Телевизор проигрывал рекламу. Наруто хлопнул Учиху по плечу. — Выключатель по правую руку. Мы будем помнить тебя молодым и отважным, — состроив скорбное лицо, прошептал Узумаки. Сакура шикнула и ударила его ногой по колену, недовольно пробубнив что-то злое. Они посмотрели на открывшееся черное чрево чердака и невольно ужаснулись тому, что могли бы там найти. — Да. Удачи мне, — усмехнулся Саске, а затем, взглянув на лестницу в последний раз, стал медленно по ней забираться, с трудом ступая больной ногой. Перед тем, как исчезнуть наверху, он таки обернулся на одноклассников в последний раз и махнул рукой. Будь что будет. Пол под ногами издал низкий стон, как только Саске выпрямился во весь рост, оглядывая небольшой, заваленный вещами чердак. Как и говорил Наруто, Учиха нашарил выключатель рукой, и лампочка, загудев, резко осветила деревянные стены, обставленные железными полками, ящиками, картонными коробками и сундуками с барахлом. Саске еще раз окинул помещение внимательным взглядом. Ничего странного или подозрительного, если, конечно, Неджи не спрятался за прикрытыми простыней барахлом и мебелью, куда едва-едва сквозь круглое окошко просачивался лунный свет. — Ну что там? — спросил его Наруто снизу. — Пока ничего, — Учиха вспомнил, что оставил костыль в его комнате, и устало вздохнул. А мог бы защищаться им как оружием в случае чего, но уже поздно. Саске сделал пару шагов к окну, поморщившись от боли, но замер, как только услышал новые шорохи совсем рядом. Вот оно! Прямо у той коробки. Учиха осторожно подобрался к закрытому скатертью участку и трясущейся рукой коснулся белого полотна, слегка подрагивающего от движений внутри. Черт. Лишь бы это был не Неджи. И не огромный летающий паук! Кровь застыла в жилах при новых воспоминаниях о торчащих клыках и зловещем оскале в ночи старого, всеми забытого дома. С другой стороны, лучше уж паук… Шорох стал громче и тревожнее. Мальчик набрал в грудь воздуха, силясь успокоить тревожно бившееся сердце, и резко потянул простыню на себя. Хлопок. Что-то темное немедленно метнулось к его лицу, заставив вскрикнуть и попятиться назад, споткнуться о лежащую неподалеку коробку. Ай. Нечто ударило его крылом по носу и взлетело к потолку, приземлившись на одну из полок, тогда как Учиха повалился на спину. Твою ж. Он ударился макушкой так сильно, что перед глазами тут же появились круги, отчего пришлось какое-то время приходить в себя, вслушиваясь в шуршание и голубиное воркование. Голубь. Просто голубь, ничего странного или потустороннего. — Саске? Ты там живой? — испуганно вскрикнула Харуно внизу. — Живой. Просто подрался с птицей, — проворчал парень, с трудом приняв сидячее положение. Рука досадливо потерла затылок, когда он взглянул на перевернутую коробку с разбросанной старой одеждой и помятыми книгами. На слегка порванном картоне сбоку черным фломастером было выведено имя его учителя. Саске вздохнул, усевшись на колени, и злобно посмотрел на не затыкающегося голубя. Ну вот. Из-за летающей крысы он разбросал вещи Минато по всему чердаку. Надо было убрать до того, как Наруто заметит что-либо. — Я сейчас спущусь! Ничего тут нет! Учиха торопливо поднялся на ноги, размяв гудящее колено, и пододвинул коробку на место, в спешке складывая внутрь старые рубашки, серые и черные пиджаки, теперь бывшие в безобразной куче, а не сложенные в идеальном порядке. Книги — в основном, классика и детская литература. Фотографии — некоторые, видимо, копии тех, что висели в коридоре. Некоторые новенькие. Минато с дипломом учителя в Париже. Минато и одетая в свадебное платье Кушина у белой испанской арки. Ого! Их букет держал еще совсем молодой Какаши! Как мило. Минато и его первый класс, в котором Саске углядел и Обито с Какаши, и Рин. Минато и его любимая троица. Эту фотографию он тоже видел, но все равно задержался на ней взглядом. Обито был такой маленький. В синей майке и странными оранжевыми очками. Кажется, фото летнее, но Какаши рядом с ним был одет в теплый черный гольф и шарф. Странно. Может, у его учителя проблемы с сосудами? Рин, кажется, не изменилась с момента на снимке от слова совсем, а вот Минато здесь был еще моложе и красивее. Улыбался так же широко, как Наруто, зарывшись пальцами в волосы обоих учеников. Хм. Это фото отправилось следом за остальными. Саске хотел было облегченно вздохнуть, как собрал почти все, но тут его внимание привлекла заметно выделяющаяся среди однообразной деловой одежды фиолетовая туника, смутно напоминающая ему что-то знакомое. Саске расправил ее и встряхнул от пыли, пройдясь по ткани задумчивым взглядом. Не похоже на одежду Минато. Слишком худой силуэт и больше подходит подростку. Он где-то видел ее, но не мог вспомнить где. Может, Намикадзе носил такое в юности? Саске взглянул на давно стершуюся тканевую бирку, с удивлением заметив, что там из красных и белых ниток был нашит какой-то знак. Красный и белый. Очень, очень знакомый… Минутку. Этот знак он видел на рисунках Изуны в его комнате. Этот знак Мадара назвал гербом Учиха. Саске вдруг ошалело выронил одежду из пальцев, сделав шаг назад. Постойте. Это… это ведь туника с той фотографии! Это туника Изуны! По какой-то неясной причине его прошибло холодным потом. Бред какой-то. Просто кажется. Он оглядел ее еще раз и еще, не веря своим глазам. Хотелось проморгаться, в надежде, что странная вещь просто растворится в воздухе, но она упорно мозолила взгляд. Пришлось признать правду, какой бы странной она ни была. Это туника Изуны. Это точно его. Но откуда это у Минато? Почему лежит в его вещах?! Учиха растерянно сверлил ее взглядом, совершенно не представляя, что ему делать. Спросить у самого Минато? У Наруто? Рассказать им все, или его посчитают спятившим параноиком? — Саске? Ты там уснул? — крикнул Узумаки, заставив окончательно запаниковать. Саске бросил взгляд на следящего за ним голубя и не придумал ничего лучше, чем в спешке поднять тунику, засунув ее обратно в коробку под другую кучу одежды. Вот так. Накрыть крышкой и… Почему его это так напугало? Потому что он рылся в чужих вещах или потому что туника с одной из последних фотографий Изуны никак не могла оказаться в доме семьи Намикадзе? А что если он заметит, что кто-то рылся в этой коробке? Что скажет? Что тогда? Учиха закрыл коробку и накрыл ее простыней в надежде, что Минато редко заглядывал на чердак. Глубокий вздох. Это странно. Чудовищно странно, и ему необходимы ответы, но… — Сейчас! — крикнул он, перед тем как поспешить к лестнице. Птица провожала его встревоженным воркованием. Мысль о тунике Изуны, каким-то неведомым образом очутившейся на чердаке семейства Узумаки, не покидала его, даже когда Сакура попрощалась с парнем у огромной ивы, визуально разделяющей улицу на два пути, и оставила одного добираться до дома. Оказалось, что Харуно жила на другой стороне старого города, почти у самого центра, посему вынуждена была возвращаться туда, откуда они пришли. Саске предложил проводить ее, если девушке было страшно, но та, посетовав на его ногу, отправила подростка прочь. Что ж, ему и правда хотелось поскорее закрыться в комнате и все обдумать, потому что пока не находилось ни одного объяснения увиденному недавно, а Саске нужны были ответы. И почему он не спросил у Минато все честно? Почему испугался и не заговорил об этом с одноклассниками? Учиха подумал, что подобное стоило рассказать Мадаре, но обида на дядю все еще крепко засела в воспоминаниях. Он не может поведать ему о брате. Почему Саске должен вести себя иначе? Учиха накинул капюшон. По дороге домой он прошел мимо старых викторианских домов, которые видел уже не раз, и свернул за угол, где в некотором отдалении от большой дороги стоял черный дом, сейчас почти сливающийся со тьмой ночи. Свет не горел. Только синие блики играли в окне на кухне — его родственники опять смотрели телевизор допоздна, не обеспокоившись тем, чтобы забрать племянника из школы. Опять. Саске вошел в дом, захлопнув дверь так громко, как мог. Он все еще пребывал в раздражении и смешанной с непониманием тревогой. В деревянной прихожей тут же раздался шум от телевизора и голоса. Хах. Похоже, он прервал оживленную беседу. — Знаешь, старые-добрые времена… Только я и твои чудные волосы, — Мадара больше не казался рассерженным. Саске снял с себя ботинки, закинув их под туалетный столик неподалеку. Он вздрогнул, когда оттуда показалась недовольная морда одного из Зецу, лукаво рассматривающего его своими желтыми глазами. Чертовы коты. Он успел забыть о них — животные то и дело пропадали на улице, возвращаясь, когда захотят, и исчезая так же, когда пожелают, живя, по сути, предоставленными самим себе, как и любые коты. Он почесал того за ухом, и кот, довольно мурлыкнув, юркнул обратно под стол. — И вонючий погреб, где ты запер нас обоих, — послышался скептичный голос Обито и сухой смешок дяди в ответ. — Как ты его там назвал? Моя тайная пещера? — Не злись, Обито! Ну я же не знал, что та дверь закрывается на защелку! — протянул мужчина. — Хорошо, что нас хоть вытащили тогда, в противном случае мы могли провести там еще очень много времени… — Веришь, нет. Но если бы так случилось, я бы разрешил тебе отгрызать от меня по кусочку, чтобы ты не помер с голоду, — рассмеялся Мадара, однако его тон приобрел скорее романтические нотки, чем шутливые. Под тяжелый вдох второго дяди Саске угрюмо заглянул в гостиную, оставив куртку на крючке. Они что, специально игнорируют его существование?! — Ты так щедр… — вычурно восхищенно проговорил Обито. — Но я все равно не собираюсь возвращать подростковые патлы. — Но почему? — обиженно выпятил губу второй родственник Саске. — Тебе же так шло! — Потому что прекрасно знаю, что ты просто хочешь потешить свое самолюбие через нашу схожесть, гребаный ты нарцисс, — проворчал Обито, усевшись на диване получше. Мадара фыркнул. — Ой, ну и пожалуйста… Но учти. Коротко стригутся только вояки и педики. А погон я что-то у тебя не вижу… Саске не поздоровался ни с кем из них, лишь молча прошел мимо, поднявшись на лестницу. Оба родственника удивленно повернулись к прихожей, недоуменно переглянувшись, но Учиха уже захлопнул дверь своей комнаты. Не хотел ни с кем разговаривать. Привыкли жить одни без обузы в виде ребенка? Хотят блюсти свои секреты? Пожалуйста! А у Саске есть свои, посему ни Мадара не узнает о тунике Изуны на чердаке Минато, ни Обито — о завтрашнем приходе Какаши. Вот так. Назло. Может, когда они набьют шишки, как он, — начнут делиться хоть чем-то. Учиха лег на кровать, уткнувшись лицом в подушку. На него снова накатило раздражение из-за кажущейся беспомощности и непонимания того, что творится вокруг, к тому же его собственные родственники, дав подростку полную свободу, добавили к ней еще и полное равнодушие. Это… грустно. И пусть любой ребенок бы мечтал о том, чтобы родители разрешали ему гулять, где он хочет, и возвращаться, когда он захочет, — Саске был сыт по горло таким отношением. Его собственным предкам было плевать на него, его двум дядям было плевать на него, а единственный человек в его жизни, которому он не был безразличен, — наложил на себя руки. Саске захотелось кричать. Интересно, было ли хоть одно живое существо, которое его любило и нуждалось в нем? Обидно до слез. Он все еще оставался гадким утенком для всего города на фоне Изуны. — Саске? Ты там в порядке, приятель? — вдруг раздался голос Обито у двери. — Прости Мадару. Этот идиот опять задержался допоздна на работе. Саске не ответил. Тогда Обито попытался открыть дверь, но та оказалась заперта. — Если хочешь, я могу тебя забирать из школы. У меня, правда, нет машины, но… — снова не дождавшись ответа, старший Учиха вдруг виновато спросил: — Ты голоден? Может, хочешь чего-нибудь? Хочет. Саске всхлипнул, не вставая с кровати. Нормальную семью, как у Узумаки, неужели он этого не заслужил? — Знаешь, Таджима обычно оставлял Изуне еду под дверью, когда тот обижался на брата и запирался в комнате, — вдруг сказал Обито, вспомнив давние рассказы родственника. Улыбнулся. Саске промолчал. Тонкая ветка дерева ударилась об окно. — Ладно. Ладно. Вижу, ты не очень настроен на беседу. Что ж… Спокойной ночи тогда. Изуна. Тошнит уже от этого имени. Этот незадачливый участник ДТП так или иначе связан со всеми в этом долбаном городе?! — Возьми только то, что я поставлю здесь, хорошо? Саске накрылся одеялом, не снимая одежды. В тот момент, когда он услышал удаляющиеся шаги, — ощутил себя таким ничтожным и одиноким, что хотелось разрыдаться от обиды. Можно было подумать о чем-то более хорошем. О назревающей дружбе с Наруто и Сакурой, о Сае или доме Орочимару, о дружелюбной семье Узумаки, но в голову лезли только мрачные образы мертвецов Тенсея и ярость его дяди сегодняшним утром. Это несправедливо. Все немногое хорошее здесь доверху перекрывается плохим, и это даже не ложка дегтя в бочке меда. Дегтя намного больше и, судя по жуткому прошлому города, — оно может убить его. Саске снова всхлипнул, плотно закрыв глаза. Ветка продолжала биться об окно, и ему казалось, что это Итачи стучится к нему с холодной улыбкой на лице. Да. Никто тебя так и не полюбил, как я, маленький глупый брат. В конце концов Саске уснул, всю ночь пробыв среди тревожных снов, в которых его дядя с безжалостным оскалом на бледной физиономии стрелял по окнам дома Тобирамы из винчестера. Холодное унылое утро снова осыпалось легким снегом, предвещая наступление зимы окончательно и бесповоротно. На календаре было первое декабря. Саске мог бы считать дни до рождества, если бы его наступление хоть как-то могло скрасить тоскливое одиночество, но куда сильнее и тревожнее для него было ожидание фестиваля, до которого оставалась всего неделя, и завтрашний поход к могиле Конохамару. Что ж, если во втором случае от него не зависело практически ничего, то в первом — Саске твердо решил отправиться к Орочимару в эту субботу и начать ходить своими силами. С этими мыслями он забросил костыль под кровать и уверенно вышел из комнаты. Не то чтобы от этого он как по религиозным догматам зашагал ровно и безболезненно, но по крайней мере почти не упирался о стены. На кухне обнаружился только Обито, сейчас мирно пьющий кофе с какой-то старой книгой в руках. На нем была свободная бледно-голубая рубашка в тонкую полоску, выглядящая на несколько размеров больше щуплого мужчины, и домашние штаны. Саске тихо усмехнулся, решив, что дяде будет очень не сподручно принимать Какаши в подобном, но так и не проронил ни слова о обязанном появиться сегодня учителе, вместо этого закинув хлеб в тостер. Обито, облокотившийся о кухонную тумбу у окна, с любопытством наблюдал за ним. — Все еще злишься на Мадару? — прозорливо спросил он. Саске угрюмо кивнул. Да. Но сегодня хотя бы под раздачу не попадал второй его дядя. — Вчера он отказался отвечать на мои вопросы о брате и накричал, — Учиха заварил себе чай, поковыляв к столу. В этот раз просить Обито о чем-то не хотелось. Мужчина вздохнул, почесав голову. — Non arrabbiarti con lui, ti prego*. На придурков глупо обижаться, — улыбнулся тот, а затем неловко отвел взгляд. — Думаю, Мадаре стыдно разговаривать с тобой о Итачи только по одной причине. — Какой? — тосты были готовы. Кухня наполнилась характерным запахом теплого хлеба, но Саске не встал из-за стола, ожидая ответа. Обито допил остатки кофе и положил кружку в мойку, поморщившись. — Если я ничего не забыл, пять лет назад Итачи просил у него помощи. Мадара обещал помочь, но не сдержал обещание. И Итачи не стало. Возможно, он все еще чувствует вину перед твоим братом и не хочет, чтобы ты обвинял его тоже. Возможно, считает, что ты не поймешь его. Все возможно, — Обито не мог утверждать наверняка, они почти не говорили о Итачи даже с момента его смерти. Скорее всего, потому что тогда Обито и попал в Тенсей, а в те времена… Мадара не то чтобы был в себе. Саске изумленно уставился на него, не зная, что ответить. Обещание? Какое? Что его дядя мог обещать брату? Неужели тот побег Итачи из дома в Тенсей, его вынужденная поездка на один день с тревожным возвращением была связана с обещанием? Но… откуда Итачи знал Мадару? Почему дядя не помог ему? Голова пухла от все большего количества вопросов без ответов с самого утра. Так всегда. Сперва он ничего не понимает, а потом его сбивают столку очередной внезапной правдой. Саске изумлялся новым открытиям все больше, не зная, что думать обо всем этом. Возможно, их стоило бы начать записывать, ибо пока все свидетельства от родственников никак не складывались в общую картину, даже имея одних и тех же участников. И везде неизменно присутствовал Мадара. Все было повязано на нем. Глаза дяди были подернуты странным сожалением. Обито хотел сказать что-то еще, прикрыв рот рукой, однако в следующий момент его прервал короткий звонок в дверь. Лишь один, словно бы незваный гость хотел и одновременно не хотел обнаружить себя и решился только скромно обозначить свое присутствие перед черным домом. Обито и Саске обернулись. — Опять что ли Хаширама? — ворчливо протянул старший из Учих, взглянув на лестницу, ведущую на второй этаж, и облегченно вздохнул. Мадара не спешил орать и ругаться на разбудившего его гостя, значит, этот тихий звонок, отличный от наглого вторжения Сенджу, принадлежал не ему. Обито пожал плечами, направившись к двери. Осторожно открыл ее и в ту же минуту охнул от удивления. Саске тут же появился за его спиной, встретив самозванца следом. Как он и думал, на пороге оказался его учитель литературы, и Учихе оставалось лишь наслаждаться изумлением и почти паникой на лице своего родственника, неверяще сверлящего взглядом мужчину напротив. — Здравствуй, Обито, — взгляд Какаши задержался на шраме бывшего друга и сейчас дотошно осматривал каждый бледный рубец. Он видел его и в школе, но никак не решался спросить, где же Учиха его получил. Обито в шоке посмотрел на Саске, и тот прочел целую феерию вопросов в его глазах, а затем вернулся к Хатаке. — Ка-каши? Что ты тут делаешь? — встревоженно спросил он, даже начав запинаться от волнения. Это было странно, видеть его тут. Стоящим на пороге этого дома как ни в чем не бывало, когда несколько лет назад на пороге его дома оказывался уже Обито, бежавший в тот день от чужого безумия. Он помнил это очень хорошо. Возможно, воспоминание о тех днях было единственным ясным, что у Обито осталось на данный момент. Холодная зима. Почти буран. И он совсем один, стоящий у опустевшего дома, адрес которого четко засел в голове даже после пробуждения в больнице. Его воспоминания умирали, заменяясь чужой жизнью, чужими привычками и личностью, но лишь это осталось неизменным. Неужели Какаши так много для него значил когда-то? Обито вдруг прокашлялся и удивленно протянул, словно бы желая избавиться от гнетущего молчания: — Черт, хорошо выглядишь. Спортом решил заняться? Саске скривился от отвращения, демонстративно высунув язык. Это что, был дурацкий подкат к его учителю? Не то чтобы дядя был не прав — Какаши и правда приличненько оделся: в шелковую бордовую рубашку, заправленную в узкие черные брюки, да даже с черным галстуком! Все идеально поглаженное и подчеркивающее хорошую фигуру учителя, будто бы тот собрался на свиданку или вроде того. Черт, даже на туфлях ни пятнышка! Хатаке всегда так выглядит вне школы, или он сделал странное исключение для бывшего лучшего друга? Саске смутился. Может, у них так принято? Может, ему в следующий раз тоже к Наруто в деловом костюме заявиться? И надушенным, фу! Какаши неловко улыбнулся, почесав затылок. — Да не особо. Только бегаю по утрам, — он застыл, когда глаза Обито просияли, но оба мужчины поспешили взять себя в руки. — Эм. Да. Я пришел поговорить об оценках Саске, пока ситуация с его успеваемостью еще не слишком критична. Он должен был сказать тебе об этом вчера. Я ведь… не помешал? Обито бросил на ребенка убийственный взгляд, и Саске нервно улыбнулся. — Упс, — только и сказал он. Казалось бы, не появись тут Какаши — дядя бы задушил его прямо в прихожей. Учиха вдруг вздрогнул, когда между его ног прошелся Зецу. — О, у вас есть домашние животные? — Хатаке погладил ластившегося к нему кота. — Как его зовут? — Зецу, — ворчливо ответил Обито, нервно дернув плечом. Он не знал, хотелось ли выпроводить ему Хатаке из дома или же пригласить внутрь. Зовут Зецу… Как и алоэ в его комнате. Как и второго кота. И третьего, давным-давно пропавшего. Как и ястреба Мадары, которого он отпустил три года назад. У них было много живности в совместной жизни, и все неизменно получали одно и то же имя, потому что Мадара Учиха — идиот. Обито вздохнул. — Так я могу войти? — спросил его Какаши, сдержанно улыбнувшись. Он не выглядел уверенно, будто бы смущаясь не известно чему, посему заставлял Обито нервничать еще больше. — А! Да, конечно… Присядь пока на диван в гостиной, хорошо? А мы с Саске минутку потолкуем на кухне, — последнее он сказал сквозь зубы, схватив племянника за руку и толкнув того в спину. Какаши вдруг удивленно принюхался. — Я думал, у тебя аллергия на клубнику, — произнес он, и Обито натянуто улыбнулся. — О, это не от меня, это… ладно, просто устраивайся поудобнее. Возьми почитай там что-нибудь. Все такое, — нервно засмеялся Обито, поспешив отвести племянника на кухню. М-да. Видать, давненько он не принимал гостей, раз вел себя так, будто совершенно не представлял, как разговаривать с кем-то, кого не звали бы Учихой Мадарой. Обито остановился на кухне, возмущенно глядя на подростка и по-птичьи наклонив голову, а Саске впервые в жизни и правда стало стыдно за свое молчание, учитывая, что бедный дядя делился с ним всем куда охотнее Мадары, но почему-то все равно попал под раздачу. Что теперь ему сказать? «Я забыл»? «Прости»? Обито притопнул ногой, шикнув на ребенка: — Herrgott*. Какого, блин, хрена, Саске?! — шепотом выругался он, наклонившись к племяннику. — Ты не мог предупредить меня о Хатаке?! Саске виновато опустил взгляд. — Прости! — таким же шепотом произнес парень. — Я забыл, правда. Обито громко вздохнул, нервозно стряхнув пылинку с плеча. Боже. На дядю было страшно и странно смотреть: глаза бегали по комнате, пальцы тарабанили по кухонной тумбе, будто бы он стоял в очереди к стоматологу, которого называли врачом-садистом, и вот-вот должен был наступить его черед. Но почему? Его дядя так ненавидит Какаши? Или уже настолько одичал, живя в гордом одиночестве большую часть времени? — Ты не хочешь его видеть? — прямо спросил Саске, обернувшись. В гостиной учитель что-то напевал себе под нос. Обито нервно подошел к проему без дверей, ведущему в деревянную прихожую, и прикусил губу. — Конечно, нет. Просто не хочу, чтобы он пересекся с Мадарой. Это… плохо кончится. — Они не ладят? — спросил его Саске. Обито посмотрел на него, как на идиота. — Мы говорим о твоем дяде, а не о бабушке! — прошептал он сбивчиво. — С кем Мадара вообще ладит?! — снова вздохнул, проведя ладонью по голове. Осторожно выглянул из кухни. С его позиции была видна только спина и затылок Какаши, усевшегося на диван. Ага. Прямо на место Мадары. Обито поспешил спрятаться, когда мужчина, ощутив на себе чей-то взгляд, вдруг обернулся. — Черт. Мне же теперь с ним разговаривать. А если он вдруг начнет шутить? Или вспоминать старые-добрые? Бо-о-о-оже. Я даже не подготовился морально! — хлопнул себя по лбу старший Учиха и обеспокоенно взглянул на лестницу. Саске был удивлен. — Почему ты так не хочешь общаться с Какаши и Рин? — озадаченно спросил он. — Они ведь были твоими лучшими друзьями в детстве! Обито перевел на него нервный взгляд. — Потому что я не помню его, Саске! О чем нам, по-твоему, говорить? О погоде? — шикнул он, закрыв глаза и уткнувшись спиной в стену. С протяжным стоном задрал голову, коснувшись затылком холодной поверхности. — Какаши мог бы рассказать тебе все, что ты забыл. Помог бы восстановить твою память, — чуть громче сказал Учиха, и дядя шикнул на него снова. — Да, а еще придумать кучу всякой бредятины и сказать, что так и было. Я ведь не смогу поспорить, — скептично протянул он, покачав головой. — Этому Какаши ничего не стоит соврать. — Не «этот Какаши», а твой друг! — тихо, но возмущенно ответил Саске, встав напротив мужчины. — И он не стал бы такого делать, ясно? Обито только всплеснул руками. — Ты совсем не знаешь Какаши! — И ты тоже не знаешь, между прочим! Воцарилось молчание. Мужчина вздохнул, протерев глаза пальцами. Саске посмотрел на него упрямо и настойчиво. — Дело ведь не только в этом, правда? — наконец, спросил его племянник, и Обито отвел взгляд, посмотрев на медленно падающие снежинки за окном. Все еще недостаточно сильный снегопад, чтобы полностью покрыть землю. А в тот год зима была такая лютая, что замела все сугробами с первых чисел декабря. Да, он помнил это. Помнил, как Мадаре поплохело за дорогой, и им пришлось остановиться среди холодной снежной пустоши с редкими елями. Помнил ли он спустя столько лет, что тогда еще мальчик шептал ему на чистом французском? Кажется, отрывок из фильма или книги. А дальше только холод и темнота, или же белоснежная пустота за окном запертого дома. Странно, Обито сохранил ранние воспоминания лишь об этой поре года: бабушка и мама везли его на санках по заснеженной дороге совсем маленьким, кто-то бросал в него снежок и называл дураком… Изуна обожал зиму. Каждый год он ждал ее с воодушевлением, называя самой красивой во всем году. А Обито ее ненавидел. Для него в ней не было ничего, кроме опустошения, скорби и смерти везде и всюду. Зима была ее порой. Порой мертвецов и могил. — Я боюсь… — тихий ответ Обито казался слишком громким, хотя Какаши и не мог слышать их отсюда. — Боюсь, что, если мы снова начнем общаться, рано или поздно они спросят меня про несчастный случай. Как я им признаюсь, что… Обито вдруг посмотрел на него с тревогой. Скорее всего, не хотел сливать свою боль на двенадцатилетнего мальчика, а может, понял, что такие темы не стоило поднимать посреди кухни, когда их гость уже несколько минут дожидается их в гостиной. Мужчина громко вздохнул, собираясь с мыслями. Ладно. Один разговор все равно ничего не изменит. — Ладно. Komm*, — шепнул он подростку и, не оборачиваясь, дабы не струсить, направился в зал. Вопреки опасениям, беседа с Какаши была куда приятнее, чем им обоим казалось изначально. Возможно, потому, что сам Хатаке немного нервничал, при этом умудряясь обходить щекотливые темы, а возможно, потому, что, даже когда он достал распечатанный табель Саске, Обито отреагировал на него без вычурных эмоций гнева и паники, как это мог бы сделать его отец. А еще Какаши постоянно улыбался, даже когда говорил об оценках Саске, заглядывал мужчине в глаза и понижал голос до интимного тона, отчего мальчик ощущал себя третьим лишним, встрявшим во взрослые разговоры. Оче-е-ень взрослые… — Как видишь, ситуация у Саске плачевная по многим предметам. Я бы не хотел называть его лодырем, учитывая, что по химии месье Орочимару и истории Минато у него все отлично, — меж тем говорил он все с той же улыбкой. На сей раз на нем не было шарфа, будто бы мужчина не скрывал лица только при Обито. — Но вот мой предмет, физика и математика Шикаку — это тихий ужас. И если Шикаку еще можно понять — с той пьяной драки он ненавидит Мадару всей душой, и я более чем уверен, что от этого страдает и сам Саске. То в чем проблема прочитать то, что я задаю на дом, мне не ясно. Саске стыдливо опустил голову. Проблема? Ему прямо сказать? «Извините, я и рад бы почитать Дона Кихота, да вот недавно на меня напал ходячий мертвец в старом доме жуткого отшельника и я скромно считаю, что разобраться, что же это, мать его, было, это все было немного важнее литературы для школьников…» — Что ж, с математикой у Учих никогда не ладилось. — невесело усмехнулся Обито. — А литература… Знаешь, в нашем доме Винчестеров* бывает нелегко учиться… Какаши сухо кивнул, поджав губы. — Что правда, то правда. Здесь даже дышать тяжело, если честно, хотя я и не верю в темные ауры и тому подобное. — бросил он взгляд на потолок, намекнув на третий этаж странного дома. — И тем не менее, Саске стоит взяться за учебу. Возможно, если вы вдвоем будете проводить больше времени снаружи, чтение станет даваться легче. — Снаружи? — не понял его бывший друг. — Да. Парк, например. Или даже школа. В нашей библиотеке всегда хорошая атмосфера для учебы… — легковерно ответил ему Хатаке. Обито подавил смешок. Ага. Сейчас же. Видеть бывших одноклассников, имеющих работу, семью и не впустую потраченную жизнь для того, чтобы постоянно чувствовать взгляды в спину — это явно не то, к чему он был готов. И почему Какаши так хотелось выманить его из комфортной изоляции? — Понял.... Постараемся подтянуть эти предметы, значит, — кивнул он наконец, не дав каких-либо обещаний. — Постарайтесь. В середине декабря, как только окончится фестиваль, — будут итоговые контрольные по всем предметам перед зимними каникулами. Если Саске не сдаст их на удовлетворительно — просидит в пересдаче половину отдыха. Некоторых так варят до рождества, особенно если проблема с предметами Шикаку. Ну. Сам помнишь. — проговорил мужчина в ответ. А затем улыбнулся. — Помнишь же? Как я завалил математику, потому что писал ее тебе? Обито почувствовал как паника подступила к его вискам. Ну вот. Началось. И что ему на это сказать, когда в голове пустота? Он незаметно посмотрел на Саске, а затем неуверенно улыбнулся. — Что… поделать. Как я и говорил: Учихи никогда не дружили с цифрами. — пожал он плечами. Какаши вдруг рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Быть полиглотом это явно лучше, чем помнить квадратные уравнения. Саске — умный и внимательный мальчик, он справится, хотя насчет Шикаку я все же бы обеспокоился. Может тебе стоило бы сходить к Цу и попросить дать Саске возможность сдать математику и физику у другого учителя? — на лице Хатаке снова появилось то странное выражение. Обито натянуто улыбнулся, обняв себя руками. Ему явно было неловко и некомфортно, но в тоже время, Какаши ему нравился. Обито давно не общался с кем-то, кого не нужно было остегивать каждый раз, получая очередное заковыристое издевательство, это было очень непривычно. У них с Мадарой всегда были сопернические отношения, и хотя они были семьей — Хатаке казался совсем иной природы. — А… Чуть не забыл, еще Гай спрашивал по поводу ноги Саске. У него нет справки об освобождении, но есть ортез, поэтому непонятно, можно ли заниматься с такой ногой или нет. — Какаши кивнул на чужую ногу. — Сам Майто, само собой, говорит, что даже травма — не оправдание пропускать его уроки, но… В общем да. — Можно, — вдруг вставил свое слово Учиха младший. Оба взрослых удивленно посмотрели на него, будто бы забыли, что он умеет разговаривать. — Я недавно обследовался у врачей дома, и они сказали, что кроме остаточных болей проблем быть не должно и сустав давно в порядке. Мне нужны упражнения и ходьба и тогда все будет нормально. Вообще-то, — он замялся, — они говорили мне это не раз, но я забросил тренировки. Какаши вскинул брови одобрительно. — Хорошо. Если ты продолжишь их и сможешь участвовать на соревнованиях — он допустит тебя к занятиям. — Соревнования? — Обито удивленно посмотрел на племянника. — Ты-таки записался? — Правда здорово? — одобрительно кивнул Хатаке, бросив табель на стол. — Он весь в тебя, Обито. Помнится, ты всегда стремился сделать меня в беге. И в метании дротиков. И в прыжках в длину… В общем-то во всем. Учиха вдруг лучезарно улыбнулся. — И выигрывал же! — пальцем в небо. А вдруг попадет? — Память тебя подводит, друг. — смешок. — Ты проигрывал даже Гаю. — А… Ну, да. Конечно. - Лицо Обито тут же погрустнело. Хатаке слабо улыбнулся, а потом махнул Саске рукой. — Саске. Принеси мне воды, будь добр, — сказал он под кивок второго мужчины и подростку-таки пришлось вяло направиться на кухню, ковыляя ногой. Правда, далеко он не ушел, оставшись в коридоре подслушивающей тенью. Какаши подсел к Обито поближе, закинув ногу на ногу. Он не делал ничего странного, просто смотрел, словно бы один только вид бывшего друга доставлял ему искреннее счастье. Мужчине напротив было неловко от подобного, но он старался не подавать виду, с трудом преодолев желание отсесть подальше. — Хороший мальчик, — дернул Какаши плечом в сторону коридора. — И где только взяли его? Я думал, у Мадары никогда не было детей. — Так и есть, — согласился Обито. — Это сын Микото, его там какой-то дальней родственницы. Приехал к нам пожить на год, пока его родители в долгой командировке. — И он тоже Учиха? — Мы не меняем свои фамилии. Ни мужчины, ни женщины. — Обито слегка откинулся на диване, чувствуя себя уже не так глупо. Напряжение понемногу спадало. — Это традиция. Отнять у Учихи фамилию — отнять его семью. — Помню. Ты рассказывал мне это, когда мы только познакомились. — а вот памяти Какаши можно только позавидовать. Обито хотелось громко кричать, проклиная свою амнезию. Боже, он только что повторил одну шутку дважды. Ну что за просак! Воцарилось молчание. Он опустил голову, вдруг тоскливо вздохнув. Какаши Хатаке… его лучший друг. Он хотел бы помнить его ребенком, откопать в голове единственное детское воспоминание, но на ум приходило лишь его одинокое сидение у заснеженной лестницы. Пустующий дом. Холод. Одиночество. Обито некуда идти, а еще ему очень страшно. Какаши Хатаке больше здесь не живет. Тогда Обито подумал, что он уехал из города. И это заставило его сдаться и утратить последнюю надежду. Забыть даже свое имя. — Ты, наверное, хочешь узнать, откуда этот шрам? — ткнул он пальцем в правую часть лица. Какаши пожал плечами. — Рин мне им все уши прожжужала. Хотела спросить сразу, как ты оказался в кабинете Цу, но я уговорил помолчать, — прищурился тот. — Я думаю, ты расскажешь нам сам, когда посчитаешь нужным. — Спасибо, Какаши. Учитель литературы улыбнулся, махнув рукой. Пустяки. Саске наконец принес ему стакан воды и тот выпил его залпом, поставив на туалетный столик, заваленный барахлом и журналами. — Ну, мне пора. Просьбу вы мою услышали, жду результатов, Саске, — бодро проговорил он, встав на ноги. — Больше ничего кроме советов сказать не могу. Ну, знаешь. Делай с ним домашнее задание. Спрашивай об оценках. Помогай и проси Цу пожалеть своего племянника и не отдавать на растерзание Шикаку. Понимаешь. Какаши вновь погладил лежащего неподалеку Зецу по шерстке. Обито вдруг встал следом и поймал мужчину за предплечье, привлекая чужое внимание. Так. Странно. Ни вопросов, где же он был все это время, ни просьб, откладывал их на следующую встречу в более приватной обстановке или же хотел, чтобы Обито перевел их общение в неформальный и более личный тон сам? — Какаши… Скажи честно, я сильно изменился с того момента, как ты в последний раз меня видел? — спросил он тихо. Какаши задержал взгляд на его лице и вдруг потрепал мужчину по голове. — Да, но это нормально. Мы все выросли, — Хатаке издал мрачный смешок, вскинув одну бровь, — А в целом ты остался таким же придурком, каким и был, Учиха. Он тут же сменился в лице, решив, что сболтнул лишнего для их пока еще натянутых отношений и мужчина напротив поймет его превратно, однако тот лишь громко рассмеялся. — Ой, отвали, Дуракаши! — непроизвольно вырвалось у Обито и он удивленно застыл на месте, когда как его друг рассмеялся в ответ, подмигнув Саске, оставшемуся у дивана. — Ты помнишь! Я знал, что ты это помнишь! — радостно воскликнул он, не заметив как на лестнице появился еще один широкий силуэт. Мадара, недовольно уставившийся на эту сцену, громко прокашлялся. — Какого хрена вы развели здесь ор с утра пораньше? — он вдруг недоверчиво посмотрел на замершего учителя, нахмурив черные брови. — Ты? Ты что тут забыл? — потом осмотрев того сверху-вниз, скривился в лице. — Еще и оделся как пижон. — Не всем же ходить в вещах столетней давности, Мадара, — вступился за друга Обито, провожая прыснувшего Какаши к двери. Хатаке впечатлили одергивания Обито. Он слабо представлял как его друг вообще мог все это время жить с таким человеком, как Мадара Учиха, но был, как ни странно, приятно удивлен. Раньше ему казалось, что жильцы черного дома вокруг безумного дяди чуть ли не на цыпочках ходят, но правда оказалась прозаичнее и придала смелости и ему. — Полагаю, все сказали за меня. Хороших выходных, месье Учиха, — с какой-то злорадной улыбкой подмигнул Хатаке. Для тебя Герр Учиха, белобрысый поганец. Мадара только раздраженно фыркнул, бросив на них обоих убийственный взгляд. Обито остался на пороге, махнув другу рукой: — Увидимся, Какаши. — Определенно, — лукаво протянул тот в ответ. — Ты еще должен нам с Рин встречу, не забудь. Теперь взгляд Мадары был хуже, чем убийственный. — Разрешение у папы спросить забыл, — буркнул он, когда родственник согласно закивал. Резко застегнул черную домашнюю кофту, направившись на кухню, когда Обито закрыл дверь. Саске недоуменно глядел ему вслед. Раздался стук посуды. Мужчина включил чайник, запихнув в рот так и несъеденные племянником тосты. Обито довольно уселся за столом, наблюдая за нервно перебирающим утварь родственником, когда как Саске решил, что лучше постоит в проходе. — Что этот Хатаке тут забыл? — хмуро спросил Мадара, заставив мужчину закатить глаза и громко вздохнуть. — Говорил об оценках Саске. — спокойно ответил тот, получив новый недоверчивый взгляд. — …И все? Обито возмущенно поджал губы. — Нет. — он посмотрел на мужчину с вызовом. — Еще я ему отсосал по-дружески. Ты такого ответа ждешь? Оба вдруг уставились на Саске, но тот мало что понял. Мадара одним взглядом намекнул подростку поскорее ретироваться, и Учиха решил, что сейчас самое время отправиться к господину Орочимару, если он не хотел попасть под горячую руку, посему мальчик послушно удалился из кухни, дав обоим родственникам выяснить отношения. —… Какая тебе разница? Он здесь ни при чем. Просто одевается… — Никакой! Хоть трахайтесь здесь. Только уж пожалуйста не на моей кровати… Просто одевается! — Ты ревнуешь что ли, не пойму? — Кого? Тебя, нытика? А-а-а-а-а! Дальше их ругань затерялась в шуме одежды, когда Саске торопливо собирался на улицу, одеваясь потеплее и накидывая старый вязаный шарф Итачи. На улице холодно и все еще идет мокрый снег. Вскоре дяде придется искать на их чердаке еще и зимнюю одежду Изуны — своей Саске не взял. Зато взял миксер. Чудно. Мальчик застыл в коридоре, когда вдруг из кухни вышел разъяренный дядя, схватившийся за дверную ручку. Черт. Да что у него с настроением?! Мужчина даже не глянул на парня, когда за ним поспешил Обито. — Ты куда это собрался? Мы не договорили! — А мне больше нечего сказать! — рявкнул на него мужчина, а затем вдруг улыбнулся. — Хотя нет. Осталось кое-что, Обито. Хочу чтобы ты вспомнил, что от психушки тебя спас я, а не Хатаке. Заботился эти годы о тебе я, а не чертов Хатаке, и когда тебе было хреновее всего, с тобой был я, а не, мать его, Какаши Хатаке! Обито закатил глаза. — И что ты хочешь за это? Медаль? Мадара устало покачал головой перед тем как надеть темный плащ и выйти из дома, захлопнув дверь. — Хочу, чтобы ты сделал выводы. Саске удивленно взглянул на родственника, не зная как реагировать на такое. Это его вина? Обито натянуто улыбнулся подростку. — Не волнуйся. Этот идиот просто не с той ноги встал, — пошутил мужчина, а потом вдруг указал пальцем на туалетный столик. — Подай-ка мне фонарь. Покажу кое-что из Учиховских штучек. Саске послушно протянул ему взятый со столика старый фонарь с большой ручкой и Обито вдруг приоткрыл окно, начав светить наружу. Мадара, удивленно обернувшись обратно к дому, всунул руки в карманы, недовольно глядя на родственника. Снежинки застревали в его спутанной шевелюре и тут же таяли. Обито то включал, то выключал фонарь, иногда быстро, иногда светя долго и нудно, будто бы изображая комбинацию. Что? Зачем? Обито продолжал светить, упорно дожидаясь, когда Мадара разведет руками, недовольно прокричав: — Что? А словами тяжело уже сказать? — он прищурился, озлобленно подсчитывая сигналы. Саске вдруг удивленно уставился на опекуна. Это азбука Морзе, что ли? Мадара крикнул возмущенное. — Буквы пропускаешь, идиот! Давай еще раз! Обито терпеливо повторил ту же комбинацию из световых сигналов. — -*-- *-- * -** * ---- -**- *** * -*** *-*- -*- *- -*- *-* * -*** * -* --- -*- — Что ты ему сказал? — спросил мальчик. Обито усмехнулся. И откуда только эти двое знали подобные приемы? — Ты ведешь себя как ребенок. Дословно. — ответил он. Мадара на улице вдруг возмущенно топнул ногой, достав из кармана телефон и начал мигать экраном. Теперь пришла уже очередь Обито засекать чужую последовательность, с трудом щурясь. Благо, было все еще темновато, посему свет телефона с маленьким экраном был виден даже отсюда. ** -** ** *-- *--* ** --** -** **- — Ну? — Саске потянул мужчину за рукав. — Что он ответил? Ты понял? Обито смущенно отвел взгляд, глупо улыбнувшись. — Боюсь, ты еще маленький, чтобы знать такие слова… Мадара упорно отказывался возвращаться домой, но это не казалось проблемой. Едва кончился снег — Саске также отправился прочь из дома, оставив Обито наедине с собой и своим алоэ. Не то, чтобы тот был против. После прихода Какаши мужчина пребывал в неясном приподнятом и одновременно нервном настроении, запинался и почти не слушал того, что говорил его племянник, посему даже слова о походе к Орочимару Обито пропустил мимо ушей. — Да, передавай привет маме Наруто… Все такое. Впрочем, им еще предстояло встретиться, однако сперва Саске таки осмелился постучаться в дом к своему учителю химии в надежде на волшебное исцеление. Было холодно и мокро. По белой крыше стекали капельки замерзшего снега. Вообще, шум бьющейся о землю воды сейчас был громче почти всех звуков. Саске постоял еще немного прежде чем позвонить снова. Открыл ему как ни странно Суйгецу, сейчас одетый только в одно белое полотенце, надетое на пояс. Саске изумленно уставился на него, разом забыв и причину своего прихода, и слова, над которыми так долго думал. К счастью, парень хотя бы опознал в нем Учиху и, оскалившись, встряхнул свои мокрые волосы. — О, таки рискнул прийти снова? — захихикал он, отступая в дом. — Заходи. Карин как раз на месте. Ах. Он явно не привык к местному контингенту. Саске нервно сглотнул, отправившись следом за подростком в прихожую. Остановился в знакомом бархатном зале, сняв ботинки и осеннюю куртку как раз в тот момент, когда на лестнице вдруг появился Орочимару, смеривший его хитрым лукавым взглядом желтых глаз. На нем был длинный белый кардиган, в который мужчина укутался так плотно, словно бы замерзал в собственном доме. Хм. Может и так. Здесь и правда было слегка прохладно по сравнению с черным домом. — Как же! Узнаю пальто Изуны. Удивительно, что твой дядя разрешает пользоваться его вещами. — хитро прищурился мужчина, медленно спускаясь с лестницы. Суйгецу забрал у Саске куртку, кивнув тому сесть на диван. Учиха послушался, но не спускал недоверчивого взгляда с учителя. — Вы тоже знали Изуну? — удивленно спросил он, и мужчина рассмеялся. — Я намного старше, чем кажусь тебе, мой мальчик, — мужчина присел напротив, закинув ногу на ногу и слегка обернулся к воспитаннику. — Суйгецу, будь добр, позови Карин. Скажи, что Саске все-таки пришел, — когда тот охотно кивнул и уже направился на второй этаж, вдруг добавил. — И прошу тебя, оденься. Суйгецу резко обернулся и, громко проворчав под нос что-то нелицеприятное, исчез на втором этаже, оставив мальчика с усмехающимся учителем наедине. Тот вдруг кивнул на колено и небольшой столик у дивана. — Ты пришел без костыля. Очень интересно, — с любопытством вскинул Орочимару брови. — Я могу взглянуть? Саске смущенно согласился, когда мужчина хлопнул ладонью по столу, положил на деревянную поверхность ногу, с трудом закатав джинсовую штанину. Орочимару осторожно коснулся ортеза, провел пальцами по креплениям и с тихим щелчком освободил колено, положив устройство на стол. А вот и колено. Выглядело оно абсолютно обычным, не считая небольшого рубца под коленной чашечкой. Скорее всего Саске упал и неудачно приземлился на него. Возможно выбил сустав или повредил хрящ, но никак не сломал. — Тебе делали операцию на нем? — получив отрицательный ответ, Орочимару осторожно надавил пальцем на кость. — Больно? И снова нет. Явно не перелом у него был, с такими травмами все выглядит иначе. И ортез, и возможность ходить без костылей. Но Саске ходит. Возможно медленно и неуклюже, может иногда ощущая остаточную боль при беге, но ходит. Похоже его травма связана с душевным состоянием куда больше, чем с физическим, ибо пока что проблема, видимо, в нежелании Саске тренировать и развивать колено после получения травмы и восстановления. Никак иначе. Да, скорее всего так и есть. Скорее всего малыш забыл как ходят нормальные люди и забросил реабилитацию, предпочитая остаться в своей маленькой инвалидности и разумом и телом. Ах, до чего же простая истина. — Больно только, когда наступаю… Иногда. Раз в несколько шагов и чаще, когда бегу. — Орочимару снова ощупал колено, решив, что в общем-то, на первый взгляд, ничего неправильного в нем не было. — Я не совсем врач, но предположу, что боль возникает от того, что ты толком не задействуешь эту ногу в нормальном шаге. Сустав плохо развит, скорее всего ты почти не занимался им после выписки из больницы, и он утратил природную гибкость и упругость. — учитель посмотрел ему в глаза с любопытством хирурга. — Почему, Саске? Тебе не хотелось поскорее встать на ноги? Мальчик замялся. Поджал губы, вцепившись пальцами в штанину. — Мне казалось в этом не было смысла. После того как умер Итачи… вообще все потеряло смысл. — вдруг признался он, будто бы имя брата могло хоть что-то сказать его странному учителю. Странно. Мужчина понимающе кивнул, убрав руки, будто бы знал Итачи лично, посему не спросил кем же тот приходился его ученику. Типичная ошибка новичка — думал он в тот момент. Типичная ошибка травмы душевной и физической. — Можно иметь самое ужасное и безобразное тело, без ног и рук — живя полной жизнью. А можно быть полностью здоровым, но страдать. — вдруг заговорил Орочимару и указал пальцем на свою голову. — Самое худшее — это не проблема с коленом или рукой… Худшее — это когда проблема засела в твоей голове, мой мальчик. От нее все идет. Ха. Где-то он это уже слышал и вполне возможно, что совсем недавно. Орочимару говорил что-то еще, о важности упражнений и ходьбы, о скорейших попытках бегать хотя бы трусцой, но все это померкло, как только к ним спустилась Карин с небольшой прозрачной коробочкой и странными мазями. Ох. Он уже и подзабыл, что несет в себе такое понятие как иглоукалывание, но выглядело не особо приятно. Стало даже страшновато, хотя виду подавать было стыдно. — А это не больно? — опасливо спросил Саске, когда девушка, ухмыльнувшись, поставила ее на столик. — Не больно только, если это не провожу я, — оскалилась она, сев напротив. Орочимару только добродушно покачал головой. — Она шутит. — А может и нет… Саске лишь громко сглотнул, зажмурившись так крепко, как мог, едва девушка смазала его колено пахнущей эвкалиптом мазью и приготовила одну из вымоченных в чем-то игл. Орочимару пообещал, что это снимет боль и активирует кровоток, но Учиха видел лишь острие иглы, зависшей над кожей и с трудом сдержался от крика — когда Карин всадила в него первую иголку. Ай! Неприятно, хотя и не фатально. Девушка занялась своим делом, сосредоточившись лишь на колене, а вот Орочимару внимательно наблюдал за ее работой, изредка подсказывая, какое место лучше брать для новой иглы. Саске оставалось поджать губы и терпеть, поглядывая на обоих. — Могу я задать вопрос? - вдруг спросил он, не сводя глаз с колена. Орочимару улыбнулся. — Откуда Карин все это умеет? — прозорливо спросил он. — Почему вы усыновили брата Кисаме Хошигаке? Брови мужчины поползли вверх. Они с девушкой переглянулись, будто бы никак не ожидали такого беспардонного вопроса или даже знания. Саске вдруг смутился своего любопытства, но слова уже вылетели из уст — оставалось ждать реакции и надеяться, что его не посчитают грубым. — А ты уже многое знаешь, не так ли? — усмехнулся Орочимару в ответ. Что правда, то правда. Саске нетрудно было вспомнить и разговор с Суйгецу о его отце, и слова Минато, да сопоставить их вместе, получив цельную картину. Саске был умным ребенком. И внимательным к мелочам. Орочимару пристально посмотрел ему в глаза, не желая говорить так просто. — Почему ты хочешь снова ходить, Саске? — задал он встречный вопрос. Мальчик пожал плечами, но ответил. — Мне нужно уделать Наруто на соревновании. — А на самом деле? — склонил тот голову вбок. Саске отвел взгляд, не представляя, что сказать. Почему? Почему после стольких лет со смерти Итачи он вдруг начал прикладывать минимальные усилия, чтобы вылезти из скорби. Разве он мог это знать? Учиха прикрыл глаза. Возможно потому что все эти пять лет кроме нее у ребенка ничего и не было. Кроме призрака Итачи, бродящим за ним по пятам он не видел других людей, сперва из-за реабилитации, а затем — самоизоляции. А теперь все иначе. С тех пор как он окунулся в город, где у каждого человека за плечами тайна и собственная драма — Саске словно бы затерялся среди таких же, как он. Черт, даже Мадара был его копией. Саске буквально видел, что будет с ним, сохрани он скорбь по брату в сердце навсегда. Это… что-то, да значит. — Потому что я хочу найти ответы на вопросы. — тихо проговорил он. Карин посмотрела на него с уважением, прежде чем всунуть еще одну иглу, чуть ниже колена. Ай. Теперь весь сустав просто горел. Орочимару медленно кивнул, закрыв глаза и облокотившись о диванную спинку. — Это долгая история, но, видать, половину - начало - ты уже знаешь. Что ж. После того как Мадару освободили из-под стражи и приговорили к аресту, а Кисаме отправили в тюрьму — твой дядя однажды заявился на пороге моего дома и попросил меня взять Суйгецу к себе, дабы его не отправили в приют непонятно куда. Сам он не мог из-за судимости, а меня знал как человека, любящего детей, — мужчина вздохнул, посмотрев в окно. — Как-то так и вышло. — И где сейчас Кисаме? Он ведь давно вышел из тюрьмы, — спросил его Саске. — О, он часто ездит сюда, проведать брата, но пока предпочитает работать в Париже. После тюрьмы тяжело найти работу, поэтому он держится за то место как может. К тому же… — мужчина задержал взгляд на нем. — Он доверяет мне и хочет, чтобы Суйгецу пожил в Тенсее до совершеннолетия. Вот так? И никакой мести его дяди? Никакого зла? Кисаме: наркоторговец, преступник и потенциальный убийца просто стал работать в Париже, забыв обо всем? Саске вдруг удивленно покачал головой. — А Мадара? Я думал, он ненавидит его, ведь попал в тюрьму из-за дяди, — неверяще проговорил подросток. Время близилось к вечеру, но пока не темнело. Слабые солнечные лучи просачивались в окна и небольшими полосами ложились на паркет. Освещали все редкие безделушки и фарфоровые ценности, лежащие на полках и камине. — Они в хороших отношениях, насколько я знаю. Именно Кисаме привез Итачи в Тенсей по просьбе Мадары. Новая игла. Саске ойкнул, ошалело уставившись на мужчину. Брат? Кисаме? Но зачем? — Но зачем? — он спросил это вслух, но Орочимару лишь покачал головой. — Это, к сожалению, знает лишь Мадара. Время будто застыло вместе с вечерним солнцем. Саске изумленно замер, уже растеряв оставшиеся вопросы лишь при имени своего брата. Мог бы порадоваться, что Тенсей оказался достаточно маленьким городком, что даже мужчина, живущий около болот на окраине знал что-то полезное из городских сплетен или разговоров — да сил удивляться и вообще чувствовать уже не было. Итачи. Пазл понемногу складывался — кусочки давали разные люди. Итачи приехал в этот город просить у Мадары помощи. И Мадара согласился, раз его странный друг привез брата сюда. Но что случилось дальше? Почему Мадара не сделал того, о чем просил его старший? Саске вдруг взглянул на квадратное зеркало, висящее над камином и вздрогнул от боли в колене. Мальчику показалось, будто бы там промелькнуло что-то темное… На улице так и не стемнело, даже когда солнце лишь слегка маячило на горизонте, покрывая дальние холмы золотыми контурами, однако фонари уже зажглись на улицах, освещая дорогу медленно бредущему по асфальту подростку. Он снова надел ортез, хотя теперь в нем, казалось, было тяжелее идти от того, что ткань и пластик давили на все еще горящую кожу. Больное и одновременно приятное покалывание — что бы Карин не сделала, результаты были довольно быстрыми, Саске почти физически ощущал как кровь текла по одеревеневшим от времени сосудам у сустава, давая тому чуть больше подвижности, чем обычно. Орочимару посоветовал прийти на следующей неделе еще, для усиления эффекта, но предупредил, что для того, чтобы парень точно смог начать бегать — стоило тренировать колено уже сейчас. Пробежки, ходьба без костыля и ортеза — раньше это казалось невозможным, но сейчас, после того как Саске чуть не попал в лапы мертвеца, Учиха ощущал, что подобное исцеление близко, и оно — гарант возможности найти то, что он ищет. Возможно, все было простым до жути. А может, он лишь тешил себя иллюзиями. Саске остановился у широкой улицы, удивленно вслушиваясь в шум у дома через дорогу. Тот казался смутно знакомым: темно-синий, с нотками скандинавского стиля и одной большей стороной крыши, а другой короче. Саске видел его, но точно не запомнил, хотя, отсюда до дома Хаширамы, как он понял, было рукой подать. — Знаешь, что делают с воровками? А?! — Я ничего не воровала. Ино? Саске поспешил к дому, как только узнал ее тихий, но сильный голос, доносящийся со стороны плотного деревянного забора. Калитка была открыта, посему Саске вошел беспрепятственно, застав там то, что никак не ожидал увидеть. За забором оказались большие, обступившие дом, кусты сорняков и ужасно неухоженные клумбы, за которыми простирались многочисленные, давно голые яблони с заброшенной вскопанной землей, куда обычно сажали клубнику и другие вкусные ягоды. Все завядшее и неухоженное, однако сад был большой и, судя по всему, — уходил еще далеко за дом. И посреди него стоял Тобирама, крепко держащий маленькую Ино за плечо. Оба пока не видели третьего в этом спектакле. — Тогда зачем прокралась сюда?! — рявкнул на нее Тобирама. Он явно был не в себе. Волосы взлахмочены, серая кофта помята, будто бы мужчина не знал о существовании утюга. Саске видел его только один раз за все время, что пробыл в Тенсее, в том кафе, но там он произвел впечатление спокойного молчаливого одиночки. А сейчас… Может он пьян? Зачем он набросился на Ино? Саске вышел к ним, боясь, что мужчина ее ударит. — Эй! Не трогай ее! — крикнул он Тобираме и тот резко обернулся, отпустив девушку. Ино не поспешила убежать или спрятаться, вместо этого флегматично наблюдая за спором. Даже не отошла от озлобленно уставившегося на ребенка Сенджу, будто бы они были приятелями. — Учиха? Ты тут что забыл? — холодно спросил мужчина, поправив выбившиеся волосы. Странно. Почему-то своим небрежным видом он напомнил Мадару, хотя тот бы отнюдь не обрадовался подобному сходству. — В сговоре с этой? — Меня зовут Ино. — спокойно ответила та, не глядя на Саске. Все ее внимание было обращено лишь на Тобираму, что не могло не злить его еще сильнее. Учиха замер на месте, не зная, что предпринимать в случае, если он-таки замахнется на девушку. Лезть драться? С человеком, которого он видел лишь однажды? — Да плевать мне как тебя зовут! Что вы оба делаете на моем участке, если не воруете? — Тобирама в ярости указал на него пальцем, будто бы был прокурором, зачитывающим приговор. Саске ощутил себя абсолютно растерянным, совершенно не понимая, чем заслужил такую злобу на одно лишь вмешательство. Неужели его ненавидели только за связь с человеком, который пытался убить Тобираму? Это было бы правдоподобно, даже несмотря на то, что спустя столько лет кличку убийцы носил на себе именно Сенджу. — Что по-твоему Ино могла своровать? Здесь и нет ничего! — настоял Саске. — Верно. Я не думала красть, — согласилась девушка. — Просто шла по следу одиночества. Тобирама сверил их обоих ненавистным взглядом и вздохнул, на пару мгновений прикрыл глаза. Открыл он их, уже немного успокоившись. Теперь к синему пламени добавился лед в чужих красноватых радужках. — Я не хочу сейчас выяснять какого черта вы тут оказались. У вас минута, чтобы убраться вон, или я вызову полицию. Давайте. Просто... уходите. — Под конец его тон стал до жути слабым и усталым. С этими словами Тобирама резким шагом направился обратно к крыльцу, всунув руки в карманы старых серых джинс. Ино, все еще не обращающая на Саске никакого внимания, пристально смотрела ему вслед. — Нельзя бежать от реальности в которой живешь, — все тем же странным, и даже таинственным тоном бросила она вдогонку. — Пора жить дальше. Тобирама замер на мгновение, взявшись за ручку двери, но не обернулся. Лишь опустил голову под собственное тихое дыхание. Он хотел что-то сказать. Саске чувствовал это. Они с Ино замерли в ожидании, но так и не дождались ничего — Тобирама молча захлопнул за собой дверь, оставив их в заброшенном саду одних. Вот и все. Саске, вдруг преисполнившийся какой-то неясной горечью от недосказанности, обидой и жалости к этому человеку поднялся по ступенькам к крыльцу и сжал кулак, дабы постучать в дверь, но не решился. Ино позади него покачала головой. — Пока еще не время, Саске… — сказала она все тем же странным тоном, и подросток почему-то был с ней согласен, хотя не мог заставить себя уйти, в надежде, что Тобирама появится снова. Но его все не было, а Саске, вдруг решивший по новому оглядеть старый дом, испуганно вздрогнул, закрыв рот рукой. Поднялся сильный ветер, подхвативший старые листья и закруживший их в грязном хороводе. Зима обдала его своим морозным дыханием, когда мальчик заметил след от пули в деревянном покрытии дома. Несмотря на тревожные мысли, Саске не оставил желание позаниматься с ногой, едва жар в колене прошел, и подросток с трудом, но мог сгибать ее и разгибать, почти не ощущая никакой боли, посему, когда они с Обито поужинали — мальчик направился в заросший дворик черного дома, снял свой ортез и начал с самого сложного — бега. И… успешно провалился на первой же попытке, когда приняв позицию для старта, неудачно разогнул ногу и скрючившись от боли, упал лицом в землю. Ау… Естественно Саске попробовал еще, на сей раз попытавшись пробежать хотя бы трусцой, но и в этот раз застопорился на первых нескольких шагах. Черт! Ну должно же получится хотя бы на тридцатый раз?! Не вышло и на тридцатый раз. Саске, уже почти вскопавший землю на месте, где пытался нормально ходить и бегать, с протяжным стоном упал на землю, недовольно обняв колени руками. Не выходит. Что бы он ни делал — колено все равно болит и мешает даже медленному бегу, не говоря уже о другом. Может Орочимару был не прав? Или Саске нужно слишком много времени, чтобы выздороветь? Может он банально не успеет научиться ходить за неделю, это ведь было бы разумно. Сколько Учиха живет с костылем? Пять лет. И даже если колено в порядке давным-давно, он не сможет так быстро научится ходить. Это бесполезно. Саске вдохнул полной грудью, опустив голову. Ладно. Хватит этой глупой унылости. Он просто немного отдохнет и продолжит. Даже если бесполезно, нельзя сдаваться так просто. Через какое-то время Саске таки поднялся на ноги, взглянул на старое дерево в нескольких метрах от себя, и снова встал в позу низкого старта, представив что сбоку от него то же самое сделал и Наруто. Хорошо. Трибуны ликуют. Кто-то кричит его имя. Все, кто ненавидят Мадару Учиху, неизбежно ждут провала его племянника, но он покажет им, что худший поступок — это недооценивать их фамилию. Так. На старт. Саске зажмурился. Внимание. Сейчас… Марш! — Неправильно ногу поставил. Голос, отнюдь не появившийся из его сознания, заставил подростка оступиться в первый же рывок и с криком упасть на землю, едва не ударившись лбом о торчащие из земли булыжники, когда-то бывшие каменной дорожкой. Саске ошалело уставился на подошедшего к нему Обито, с любопытством разглядывающего все еще лежащего на земле парня. — Эй! Я мог бы и пробежать! — надулся Саске, с трудом поднявшись на ноги и потирая колено. — Но ты отвлек. Обито только равнодушно кивнул, склонив голову к плечу. — Да? Не смеши меня. У тебя не получается, потому что ты пытаешься бежать так, будто бы у тебя есть третья невидимая нога, а значит и вторая не то чтоб очень нужна, — улыбнулся он подростку, хлопнув того по плечу. — Хочешь, чтобы что-то начало выходить — представь, что невидимую ногу ампутировали. Мальчик фыркнул, встряхнув запылившуюся старую куртку. Будто бы Обито что-то знает. Пришел, чтобы поиздеваться и поумничать или считает, что его пробежки когда-то — достойная причина сейчас указывать Саске что делать? — Много ты знаешь, — злобно ответил он, скрестив руки на груди. Обито вскинул одну бровь, удивленно глядя на него, а потом вдруг закатал правую штанину спортивных штанов, заставив мальца открыть рот от изумления при виде безобразного рубца, бледной молнией пересекающей колено и голень. Огромный и глубокий. Саске никогда бы не подумал, что дядя мог иметь проблемы с ногой. — Однажды я упал с большой такой высоты и повредил бедро, сломал ногу и даже раскрошил половину своего черепа. — протянул он с улыбкой, указав на шрамы на лице. — Но мне все восстановили, сказав, что я родился в рубашке. После этого, правда, еще следовала реабилитация с упражнениями и прочим, но как видишь, бегать я могу, так что… Собственно, да. Я много знаю. Даже того, чего не хотелось бы… Саске смутился. — Прости. Я правда не знал… Пустяки — читалось в чужих глазах. Обито помог ему встать как следует, указав на ногу. Саске хотелось спросить, не обижается ли его дядя на такую грубость, но мужчина опередил его, будто бы разузнав чужие мысли. — Наши шрамы не видны для других людей, но они всегда остаются, — тихо ответил он, грустно улыбнувшись. — И болят. Мы можем зависеть от этой боли, а можем приспособиться к ней и жить дальше. — Обито присел на одно колено рядом с подростком. — Не думаю, что дело только в этом. — пожал плечами Саске в ответ. — Я пытаюсь, но ничего не выходит. — Пожалуй. Тебе нужен старт по-надежнее, чем тот, что ты можешь себе дать, — указав на чужую стопу, он продолжил. — Ты давненько не ходил как нормальный человек, посему и учиться должен как младенец. Смотри. — Обито поставил ногу рядом с его, пошевелив стопой. — Ты наступаешь на всю стопу, поэтому постоянно оступаешься, когда должен опираться сперва на пятку, а затем на носок. Не резко, а плавно, будто бы ходишь по горячей поверхности. Обито взял его под локоть и помог сделать шаг, затем еще один. Саске поморщился от боли, но она постепенно сошла на нет, когда оба Учиха достигли дерева. Тогда дядя улыбнулся и повел Саске обратно, нахваливая чужие движения. Так они прошлись несколько раз до тех пор, пока Саске неуверенно не пошел сам, с трудом перебирая ногами согласно чужим указаниям. Было неприятно первое время, но по крайней мере казалось, что он и правда ходит как нормальный человек. Обито удовлетворенно кивнул, получше застегнув спортивную куртку. — Хорошо. Теперь попробуем бег, — сказал он. — Те же шаги, только быстрее и сильнее отталкиваешься о поверхности. — Уже? — взволнованно спросил Саске, когда его снова взяли под руку. — А чего нам тянуть? — Обито не бросился бежать сразу, сперва дав племяннику немного разойтись. Вскоре они пошли уже быстрым шагом, и тогда Саске пришлось стараться, дабы не потерять равновесие, лучше, тяжело дыша и закусывая губу, от редких болезненных импульсов в суставе. Фух. Он уже и забыл что такое одышка. Даже привычная для всех боль в мышцах казалась чем-то незнакомым и чуждым. — Следи за ногой, Саске. Старайся приземляться на носки. Чем быстрее бежишь, чем прыгучее должна быть нога. Так странно. Обито и правда просто решился ему помогать, даже после того как Саске подставил его с Какаши. Ха… Наверное, это и значат отношения: взрослый-ребенок. Почти непривычно. Они прозанимались еще немного и сделали перерыв. Обито ушел в дом на пару минут и вернулся со стаканом воды в руках, протянув ту Саске. Мадара так и не приехал, посему мужчина предположил, что тот все еще дуется на него с прошлого раза и демонстративно остался ночевать у Хаширамы. А значит, сейчас весь дом был на нем и Саске как минимум на эту ночь. Хм. Обито вдруг просиял и поспешил куда-то за черный дом, дав Саске немного времени отдышаться и полностью осушить стакан с водой. Вернулся он по сути не один. — Это… — мальчик изумленно уставился на дядю, принесшего старый черный велосипед с высокой рамой. — Это Хаширамы. Однажды отдал Мадаре на починку, но так и не забрал, — он ощупал шины и, придя к выводу, что как минимум на одну поездку они сгодятся, усмехнулся. — Мне на нем нужно поехать куда-то? — опасливо спросил Саске, ощупав колено, но Обито только рассмеялся. — Нет. Поеду я, а ты сядешь на багажник. — протянул он, — Хочу показать одно отличное место. Я постоянно бегал там, когда тренировал ногу после травмы. — Но ведь… — Саске неуверенно встал на ноги и посмотрел на понемногу смеркающееся небо. — Уже темнеет. Обито закатил глаза. — Да не страшно. На нем есть фонарик, не дрейфь, — мужчина махнул подростку рукой, выкатив велосипед на ровную дорогу. — Черт, наверное несколько лет на таких не ездил… Ну? Ты идешь? Это не далеко. Саске оставалось нервно поежиться, но невольно подчиниться, хотя желания у него не было от силы совсем. Он не любил темноту с того момента как приехал в Тенсей и вынужден был идти по болотам черт знает сколько, ощущая на себе чей-то жуткий взгляд. Хватит. Подобного достаточно опыта. Но не отказывать же Обито просто так? А сейчас… Небо посерело и потемнело. У них было около часа до наступления полной темноты, а дядя вдруг решил куда-то там ехать? Учиха вздохнул, направившись к нему вялой походкой. Ладно. Если этот город и научил чему-то Саске, то только тому, что ради информации о нем стоило соглашаться даже на самые рискованные авантюры. К счастью, стемнеть толком не успело, посему и без того неуклюже перемещающемуся по старым потрескавшимся дорогам Обито не приходилось ехать в потемках, однако даже несмотря на горящие фонари и остатки лучей солнца за горизонтом, помимо заметного похолодания, окружение странным образом утратило последние краски, оставленные еще багряной осенью, и подернулось робким далеким туманом. Удивительно, но вскоре, как заметил с трудом держущийся на неудобном железном багажнике Саске, они вдруг стали подниматься в гору, будто бы ровная местность пустоши с редкими домами резко оборвалась и сменилась старыми покореженными временем деревьями, обступающими перешедшие в заброшенные дорожки, когда-то бывшие, видимо, аккуратными беговыми. Сейчас их многие участки заросли и сгнили, многие покрывала грязь и что-то похожее на тину. Саске с отвращением вдохнул воздух, пропитанный болотистым запахом. Их как будто уничтожила болезнь. Тление. Учиха вцепился в куртку дяди пальцами, тревожно оглядывая склоняющиеся к ним черные деревья. И правда. Они будто на болото приехали, хотя это место не было далеко от города, почти под боком. Почему же оно так опустело? — Не могу поверить, что все успело так зарасти. Неужели так трудно было проследить за этой дорогой? — обеспокоенно сказал ему Обито, слегка притормаживая. Теперь желание побегать в месте, которое он с трудом помнил из детства и юности, казалось не такой хорошей идеей. — Черт, посмотри вниз, тут почти трясина. Действительно. Пока Обито ехал по небольшой горе, Саске мог углядеть внизу, помимо странных для южных широт густых зарослей, едва заметную топь, хорошо так маскирующуюся под плотную траву, но изредка выдающую себя с головой участками с водой. Болото. Он правда видит болота на юге Франции. Когда они доехали до странного дорожного кольца, опаясывающего один из лесных участков и расплетающегося в другие, уже не так заметные дорожки, Обито-таки притормозил, дав возможность племяннику слезть с багажника. Да. Ничего хорошего. Если для Обито это место было символом детства, то Саске в отношении к нему не побоялся бы слова «гиблое». Как жаль. Мальчик оглянулся кругом и вдруг ипуганно замер, когда глаза выхватили что-то странное. — Прилично я времени просидел дома, раз здесь все так поросло, — недовольно протянул мужчина, оставив велосипед у края дороги. Вдохнул полной грудью и размял плечи, посмотрев на замершего неподалеку племянника. — Что такое? Саске указал куда-то пальцем, и Учиха старший удивленно проследил за его взглядом, ахнув, когда заметил, что кусты в паре метрах от них вдруг зашевелились. — Встань за мной. Это может быть дикое животное, — тихо скомандовал Обито, остановившись перед ребенком. Саске был уверен, что в Тенсее были вещи и похуже диких животных, посему в ужасе вцепился в чужую куртку, приоткрыв рот. У них не было ни оружия, ничего. Если звуки принадлежали Неджи — Обито и Саске пришлось бы отбиваться одними кулаками. Шевеление меж тем продолжилось. Что-то выходило к ним. И что-то большое. «А что если это не Неджи? — вдруг испуганно подумал Саске. — Если это тварь из трубы? Или тот жуткий силуэт или… Обито, какое-то время пристально следящий за незванным гостем, вдруг разочарованно вздохнул, опустив руки. Первое, что он увидел при чужом появлении — огромный нос незнакомца. — Обито! Какая встреча, мой дорогой бывший одноклассник! — мужчина, в котором Саске узнал своего учителя физкультуры Гая, радостно распахнул руки, будто бы собираясь обнять встреченного на пути знакомого, однако тот, скривившись в лице, скрестил руки на груди. Лучше бы животное, ей богу. Обито уверен, что сладил бы с медведем лучше, чем с этим назойливым стариком, упрямо отказывающимся замечать свою дряхлость. А дряхлость ли? — Гай? А ты тут что забыл? — недоуменно спросил он, когда мужчина широко улыбнулся. — Учитель Гай? — послышалось из-за его спины. Саске удивленно уставился во вновь зашевелившиеся кусты, из которых вынырнул Рок Ли. Ого. Похоже, не одни они знали об этом месте, и не одни они хотели здесь потренироваться, судя по зеленым спортивным костюмам на обоих. Гай хлопнул подошедшего мальчика по плечу. — Как что? Мы тренируемся перед состязаниями, само собой! — громко крикнул он на весь болотистый лес, да так, что вороны снялись с ближайшего дерева и тревожно закаркали, улетев в небо. Гай прозорливо посмотрел на Обито. — А вы, судя по одежде, занимаетесь тем же самым. Просто с ума сойти! — он вдруг оценивающим взглядом осмотрел того с ног до головы. — Обито. Юный мой друг. А ты стал еще более тощим, чем в школе был! Ну ничего, сгодишься для тренировки! Вы же будете бегать?! Учихи снова недоуменно переглянулись, пожав плечами. Обито провел по волосам ладонью, бросив взгляд на пожухлые деревья. — Хотели, пока не застали это, — махнул он рукой в сторону сгнившей дорожки. — Как давно здесь все такое запустевшее? — Да лет так пять уже, — почесал подбородок Гай, — Ну, нам бегать здесь это не мешало никогда, знаешь! Глупцы находят оправдание, а победители — препятствие! — Но это же глупо… — пробормотал Обито в ответ, поежившись от холодка, приносимого ветром. — Если оступишься на этой дороге — кубарем полетишь в трясину. Гай раздраженно махнул рукой, обойдя с Ли обоих Учих, дабы встать на начало дороги, уходящей в большой поворот. Можно сделать круг, если надпись "Финиш" не стерлась от времени. — Пустяки. Нас с Ли не остановят какие-то болота, пока жив дух нашего соперничества! Верно, Ли? — мужчина вдруг стал переминаться с ноги на ноги, готовясь к забегу. Дождавшись воодушевленного ответа ученика, Майто с вызовом посмотрел на обернувшегося к нему Учиху. — Давай, Обито. Друг мой. Не будь трусом! Здесь все еще очень удобно тренироваться, вот увидишь. Да и болота эти неглубокие. Совсем не такие, что у дома старика Джирайи. Тут разве что выпачкаешься, но никак не утонешь. Саске недоуменно покачал головой, не зная, как реагировать на подобные слова. Ли так и не сказал ему ни слова, видимо, из-за того, что в парочке этих двоих громогласно и много говорил Гай, оставляя ученику лишь поддакивание. Впрочем, Ли не отличался говорливостью и в компании Наруто, чего уж. Обито вздохнул, повернувшись к вставшему в позицию низкого старта однокласснику. — Предпочитаю найти место побезопаснее. — скептично отрезал он, на что получил уничижительный смешок. — Ох! Как жаль. Саске только хотел потренироваться, размять свою ногу, а ты как наседка уводишь его от маленькой опасности! — усмехнулся мужчина. — Ну давай, Обито! Беги от страшного болота! А ты знай, Саске. Будешь бояться всего, как твой дядя Обито, — никогда не победишь на фестивале! Это заставило Учиху-старшего, уже готового поднять велосипед, резко обернуться, уставившись в глаза одноклассника. Ли и Саске как по команде притихли. Каждый в данный момент смотрел на своего учителя. — Как Обито? — тихо прорычал мужчина, сжав руки в кулаки. — Как Обито?! Ой-ой. Снова знакомая ситуация. Мальчик испугался, что сейчас его дядя накинется на Гая с кулаками, но тот лишь широко улыбнулся. — Обито… — тихо позвал Саске. — Я тебе сейчас покажу, что такое «Как Обито»! — вскричал он, подойдя к мужчине. — А Саске покажет вам на соревновании как стыдно проигрывать инвалиду, придурки, поняли?! Вместо того, чтобы оскорбиться, Гай, напротив, громко рассмеялся, едва не запрыгав от счастья. — Вот это я понимаю, боевой настрой! — зачарованно произнес он, подмигнув ученику. — Давайте же узнаем, кто из нас быстрейший! Ого. Мало того, что Гай не удивился тому, что Саске собрался бежать наперегонки, так еще и подстегнул к этому его дядю. Чтобы поиздеваться? Потому что если Обито верит в его победу, когда совсем недавно его племянник с трудом разгибал колено — он, очевидно, спятил похлеще Джирайи когда-то. — Обито… Я не уверен, что смогу потягаться с ними сейчас… — Саске вновь попытался вставить свои пять копеек, когда тот потянул его к старту. Но он лишь хитро подмигнул. — Доверься мне. Я знаю эти места лучше зеленой парочки даже с амнезией. Они все встали в позиции, дожидаясь пока Гай начнет кричать короткие отрывистые команды. Обито по прежнему хранил на лице хитрую ухмылку, но уже не смотрел на растерянного племянника. Ладонь коснулась холодной влажной дорожки. Они и не заметили как сгустился туман. Учиха очень сомневался, что в такую погоду и правда стоило проверять, кто быстрее, да еще и так поздно вечером, но Обито, казалось, не переубедить. — На старт! — вскрикнул Гай. Ли вдруг показал Саске язык. — Внимание! Обито только насмешливо фыркнул. — Марш! Оба «зеленых» сорвались с места, будто бы ужаленные, опередив Учих уже на несколько метров. Обито бросился следом, а вот Саске оставалось только споткнуться и едва не упасть лицом в грязь на первых же четырех шагах. — Обито… — позвал он опекуна, морщась от боли в ноге. — У меня не получится! Но тот уже и сам резко остановился, однако вместо разочарования или смирения, вдруг присел на корточки, махнув головой. — Я ему покажу «Как Обито»… — злобно процедил он, а потом прикрикнул. — Саске, давай мне на спину! А? Саске не был уверен, что правильно его понял, но, заметив взгляд, полный решимости, неуклюже обнял шею мужчины руками, точно не представляя как тот собрался бежать с ним на спине. Однако Обито оказался крепче, чем был на вид, посему почти без труда подхватил ребенка под коленями и вскоре снова мог бежать. Саске охнул. Лес стал стремительно проноситься у них перед глазами как в калейдоскопе. Но хуже всего — небо будто бы тоже услышало команду Гая и начало стремительно темнеть. Эта гонка могла оставить их в полной темноте. — Мы все равно не успеем! — крикнул Саске опекуну на ухо, но тот снова хитро улыбнулся, когда они перебежали поворот. Теперь шел отрезок ровной дороги, который вскоре опять же должен был сворачивать в новую петлю. Мальчик мог углядеть зеленые пятнышки в пятнадцати метрах от них. Не догонят. — Успеем, если немного сократим путь, — смешок. Обито, добравшись до петли, резко бросился прямо вниз по оврагу, заставив подростка испуганно вскрикнуть. — Держись крепче! Черт! Там же трясина внизу! Обито заскользил вниз, с трудом удерживаясь от того, чтобы кубарем покатится по влажной почве. Достигнув дна, он прыгнул на ближайшую кочку, не сбавляя скорости, будто бы точно знал куда несется. Но как? Обито же ничего не помнил! Или в этот раз-таки что-то откликнулось у него в мозгу? Мужчина прыгнул на соседнюю кочку и бросился вверх по склону холма, огибая большие колючие кусты и крапивники. Все целиком было усеяно зарослями, посему в данный момент они пробирались на ощупь, что не могло не пугать. Еще и этот туман… Будто бы что-то специально мешало им видеть окружение. — Ты уверен, что мы бежим правильно? — крикнул мальчик, крепче обняв дядю за шею. Они почти достигли вершины холма. Обито, уже и забывший о таких больших нагрузках, тяжело дышал, но упорно не сбавлял темпа. — Не бойся, Саске! Я знаю эти места как свои пять… — в этот же момент кусты исчезли и мужчина споткнулся о очередную кочку, с криком уйдя лицом вперед. Этого расстояния хватило, чтобы оступится достаточно, дабы с грузом на спине, по инерции покатиться вниз по склону вновь. — Дерьмо! Оба закричали. Саске зажмурился и расцепил руки в тот момент, когда дядя полетел вниз, но избежать падения с холма не смог, посему оба Учиха, преодолев неприятный путь до низины, с болезненными вздохами приземлились в густую траву. Обито, к тому же, еще и болезненно ойкнул, когда Саске упал спиной прямо на него. Прибежали. — Че-е-ерт. — простонал он, с трудом подняв голову. — Ты живой там? Саске также с огромным трудом поднялся с дяди, приняв сидячее положение. Живой? Трудно сказать. Голова все еще кружилась от недавних кувырков, к тому же он оцарапал щеку и болезненно ударился лопаткой, когда приземлился на мужчину. — Нет… — выдавил из себя парень, обернувшись к потирающему затылок Обито. Тот виновато улыбнулся, пока не спеша вставать. — Но хотя бы ничего не сломал. — Конечно, — усмехнулся Обито, — Ты то упал на мягкое! Они посидели на земле какое-то время, осматривая повреждения. О победе над Гаем стоило забыть, но хорошо хоть остались целы. Саске отделался лишь порваным рукавом куртки, а Обито — парочкой синяков. Могло быть и хуже, однако в следующий раз Саске больше не согласится на беготню по болотам на спине у дяди, уж больно болезненная это была тренировка. Лучше самому. Понемногу. Через пару минут Обито таки поднялся на ноги стряхнув штанины от грязи, и подал руку племяннику. Ну и куда же они свалились? Саске проворчал что-то под нос, проделав со своими брюками тоже самое, но одна штанина и вовсе промокла. Эх. Хорошо хоть тут не было трясины, как на других участках этого недоболота. Было бы весело, если б путь Саске оборвался на увязании в грязной воде, и тут не помог бы даже Итачи, незримо наблюдающий за ним со стороны. — Эх, Мадара наверняка убьет меня за вещи Изуны. Может, можно зашить где в тайне, как считаешь? — проворчал Саске, осматривая порванную ткань, но не дождавшись ответа, тревожно вскинул голову. — Обито? Мужчина, успевший отойти на несколько метров, не шевелился. Стоял, молча глядя в даль, где простиралась туманная гладь мутной воды с черным голым лесом вдалеке. А? С ним все в порядке? Саске осторожно подошел к опекуну, встав у того за спиной. Неуверенно дотронулся до чужого локтя. Странно. Что привлекло его так сильно? Саске попытался проследить за его взглядом, но вздрогнул, когда мужчина тихо заговорил. — Я не думал, что это место находится здесь, — проговорил он с какой-то неясной печалью и закрыл глаза. — Все такое… мертвое. Саске понимал о чем тот говорит. Перед ними было только озеро, большое, но почти полностью заросшее тиной и камышами. Где-то у совсем травянистых и сгустившихся участков поднимались грязные пузырьки, где-то лежали сгнившие ветки и бревна деревьев, покрытые паутиной. Он прав. Если когда-то эти места были ухоженными — то сейчас тут не было ничего кроме отравляющих зловонных болот. Только грязная вода, уродливый, заросший мхом, некогда песчаный берег и старый причал из потемневшего дерева. Туда Обито, не оборачиваясь и отправился, но зачем? Учиха, опасливо оглянувшись кругом, поспешил за ним, не желая оставаться в темноте один. А уже изрядно так потемнело. — А ведь раньше тут был чистый водоем. Вода, правда, всегда была ужасно холодная, особенно ночью, но это не мешало Изуне здесь купаться. Да. Вон у тех скал, — он слабо махнул рукой на также поросшие травой и мхом огромные камни вдалеке. У самых деревьев. — А у этого причала постоянно сидели Хаширама с Мадарой, когда были детьми. А еще… Еще я… я… Но он не мог вспомнить как бы не старался. Что-то темное клубилось в мыслях, подобно туману над почти черной водой, но отказывалось принимать форму. Обито остановился посередине причала. Доски под его ногами натужно скрипели. Какой же старый. Как давно здесь не ступала нога человека? Словно в подтверждение этих слов, новый шаг Обито вдруг оборвался треском дерева, и мужчина резко отшатнулся. Дыра. Сгнившая древесина упала в мерзкую воду с противным хлюпаньем. Ах. И о чем он думал, идя сюда?! — Мерзость, — прошипел Обито, так и не обернувшись к притихшему подростку, не решившему идти на причал. Тот с трудом и мужчину удерживал, если бы мальчик добавил веса — оба рисковали оказаться в воде. Мужчина сжал руки в кулаки. — И зачем только я привез тебя сюда? В этом долбанном городе не осталось ничего из прошлого. Ничего светлого. Одна грязь и смрад, — он устало вздохнул, обняв себя руками. — Прости, Саске. Мне нечего тебе показать. Потому что больше ничего нет. Его голос звучал так горько, что на миг страх темноты и болота Саске сменился щемящей жалостью. Мальчик неуверенно потоптался на месте, отведя взгляд. Где-то на соседнем берегу он видел блуждающие огоньки, не предвещающие ничего хорошего, но пока мог игнорировать тревогу. — Это… ничего. Уверен, в твоем детстве оно было замечательным, — попытался он приободрить мужчину, но тот вдруг обернулся к нему, едва не со злобой в глазах. Огоньков он не видел. — Да какая разница? Это было в прошлом, которое не повторится! — рявкнул он сипло. — А что есть у меня сейчас, кроме поганого болота? Ничего, — он опустил голову, — Все испорчено. И это уже не исправить, даже если я попытаюсь. Я… один. Его воспоминания. Жизнь. Все перечеркнуто тем, что заставило его упасть и расколоть собственный череп. Но что? Почему в голове только спасительная пустота? Неужели некоторые воспоминания слишком жестоки даже спустя столько лет? — Неправда, — тихо настоял Саске, — У тебя есть Мадара. И он любит тебя. Я уверен. Обито раздраженно дернул плечом, посчитав, что мальчишка, пробывший здесь всего месяц, не имеет права настолько уверенно нести подобную чушь. Он не знает. Ничего не знает. — Не меня. Он любит Изуну. — холодный ответ. Темнота все больше окутывала их обоих. Вскоре Саске видел только черный силуэт опекуна на фоне темной воды. Он вдруг ощутил новый приступ тревоги, холодком пробежавшей по телу и резко обернулся. О, нет. — Я был нужен ему как замена. Это нормально, пытаться возместить потерю через другого. Вот только заменой я вышел дерьмовой. Угадай, почему? Мрачный тон Обито напугал бы ребенка, не зацепись его глаза за кое-что более страшное. На холме, с которого они упали, стоял его брат все в той же красной мастерке. Его кровавые глаза неотрывно наблюдали за Саске. Господи. Только не сейчас, когда он почти ничего не видит. — Обито… Зачем только он выжил в тот день? Ради чего, когда его жизнь в буквальном смысле поделилась на прекрасное детство и жалкое взрослое существование? На подачки Мадары, видящего в нем не его настоящего. На одиночество и скорбь. И свою и чужую. Ему было так жаль. Почему погиб Изуна? Почему не он? Брат Мадары ведь так любил жизнь. Он был амбициозный. Настоящий открытый миру ребенок, даже в свои девятнадцать. Он бы не потратил ее впустую, как Обито. Нашел бы выход. Был бы счастлив. А чего добился Обито, после того как чудом выжил? Того, что его теперь окружает лишь мертвое напоминание о счастливых днях? Вот эта мерзость из прошлой жизни, поросшая трясиной? Нет. Ему стоило подыграть чужой игре и забыть обо всем этом. Быть кем угодно, но не собой. Или просто умереть и избавить этот мир от своего жалкого существования. Да. Так было бы лучше для всех, если бы Обито просто не стало. Ему стоило умереть. Итачи показал пальцем на причал. Саске тут же обернулся к нему, углядев в воде рябь, будто бы что-то крупное медленно плыло к его опекуну, не замеченное никем, кроме призрака брата. Это… да. И правда, не видение. Под водой что-то было. И его интересовал человек возле берега. О, нет. — Обито! — громко вскричал Саске, испуганно подбежав к началу причала. Лучше бы он умер. Умер. Умер. Умер. Умер. — Обито, под тобой! Мужчина удивленно обернулся к племяннику и в следующую секунду громко вскрикнул. Правая нога вдруг провалилась вместе с гнилыми досками вниз, и мужчина упал на колено, с трудом удержав остатки равновесия. Саске бросился к нему, не спуская глаз с существа, плывущего к ним навстречу. Боже, неужели это очередной мертвец? Так не разглядишь ничего кроме движения и темного силуэта под водой. Саске схватил дядю за руку, когда тот, осознав произошедшее, зашипел от боли. — Проклятье! — проговорил он сквозь зубы. — Застрял! Саске попытался потянуть его за предплечье, паникуя все больше. Обито не видел ряби, посему не понимал всю серьезность опасности, а вот подростку повторять дважды не стоило. Если это Неджи? Черт, если это он — даже Обито не справится с агрессивным маленьким монстром в одиночку. — Быстрее! — Саске потащил мужчину изо-всех сил, уперевшись ногами о доски. Те натужно заскрипели под ними. О, боже. А если они сейчас провалятся в воду?! Глубоко ли здесь и утащит ли их болотная тварь? Почему-то Саске вдруг ясно ощутил, что их попадание в воду ознаменует собой погибель обоих, посему и ожесточеннее рвался к берегу. — Саске… Успокойся, я сейчас… — глаза Обито расширились от ужаса, но отнюдь не от приближающейся ряби. В дыре, совсем рядом со своей висящей ногой, он увидел клубящуюся россыпь черных склизких змей. Однако это были не змеи. — Угри! Он вытащил ногу с протяжным криком, и Саске тут же потянул его к берегу, где оба Учихи, вновь оступившись, повалились в траву. Что-то в воде совсем рядом с причалом громко хлюпнуло, будто бы невидимая рука бросила на ее поверхность тяжелый камень. И все стихло. Остался лишь шум сверчков, немного успокоивший тяжело дышащего подростка. До этого болота словно онемели, погрузив их в давящую тишину. Саске с опаской привстал, оглядывая мглу перед собой, однако существо в воде больше не подавало признаков жизни. Учиха лишь надеялся, что оно не решилось ползти за ними на сушу. — Угри! Гадость! — прошипел Обито, усевшись на пятую точку и с отвращением стряхнув с себя невидимые прикосновения скользких и ненавистных им тварей. — Никогда бы не подумал, что они могут тут водиться! Что ж. Обито хотя бы очнулся от своей скорби. Саске бросил взгляд на холм над ними и удивленно открыл рот. Итачи все еще молча наблюдал за недавно развернувшейся сценой. — Обито… Смотри! — он потянул дядю за рукав, указав на место, где стоял его брат. Он увидит. Мастерка Итачи настолько яркая, что его можно заметить даже в кромешной темноте. Однако Обито лишь прищурился, не замечая ничего, кроме голых деревьев. — Что там? Я ничего не вижу. — Вон! — Саске упрямо указывал на медленно исчезающего в темноте деревьев брата. — Там… Мой мертвый брат. — Человек. Обито вдруг замер, долго смотрел племяннику в глаза, будто бы пытался разглядеть в них что-то. Ни он, ни Саске не делали попыток подняться, хотя на холодной земле сидеть было не слишком приятно. И все же. Им нужен был перерыв. Во взгляде дяди показалось смутное узнавание. Какое-то знание или даже привычка. Он посмотрел на Саске не как на сумасшедшего, но как на мальчика, который снова и снова кричал «волки». — Мертвый человек, не так ли? — он спросил это так, как ни в чем не бывало. Будто бы уже сталкивался с подобным. Ребенок изумленно уставился на него, не веря, что такой вопрос вообще был задан, а потом до него дошла странная, просто шокирующая в своей невозможности истина. — Я не первый, кто показывал тебе то, чего ты не видел? — задал он встречный вопрос. Обито не улыбнулся. Холодный ветер потрепал его короткие волосы. Холодно здесь. Сыро и жутко. Саске вновь показалось, что что-то наблюдает за ними из воды. — Не первый. — тихо согласился Обито. — Еще был Мадара, Таджима, Кагами, Шисуи и... в свое время Итачи. — он смерил мальчика тяжелым взглядом. — Практически все в нашей семье. Итачи. Итачи видел. Он… Верил? Или считал Саске сумасшедшим? Черт, сам Учиха считал себя таковым, а теперь был готов упасть в обморок от настолько шокирующей правды. Обито только что сказал, что половина их семьи видела того, чего нет. Видела мертвых. Призраков. Что бы сказала Мей на это? Коллективное сумасшествие? Расстройство, передающееся по генам? Что скажет на это он, если же до сих пор не верит даже самому себе? Обито вдруг отвел взгляд и повернул голову к холодной глади воды. — Мадару подозревали в убийстве Конохамару. — резко сказал он в тишину, заставив парня дрогнуть. -…что? — Его посчитали убийцей, потому что в день смерти мальчика, он пришел в полицейский участок и сказал, что тот стоял перед его домом несколько часов и жаловался на холод, — сбивчиво пояснил Обито, не глядя на родственника. — Однажды Мадара сказал мне, что хотел бы откопать его остатки и захоронить с его прабабушкой и прадедушкой, потому что больше не может слышать плач, когда возвращается с вокзала, — мужчина вдруг прикрыл глаза. — Я заставил его пообещать, что он не тронет могилу. У Мадары и без того огромный послужной список арестов и обвинений. За этот поступок его действительно могли отправить в тюрьму. Но… Теперь он не ходит на вокзал. Потому что Конохамару не перестает плакать. Это пугало. По настоящему. Что происходит? О чем он? Мадара видит мертвых? Но почему он ни разу не говорил об этом? Почему не говорил об этом с Саске, зная, что Итачи страдал тем же? На кухне! Хоть когда-то! Почему они оставили его с этим одного? Опять… Саске не решался прервать исповедь Обито, но когда тот замолчал, таки задал свой вопрос. — Ты веришь ему? Веришь… мне? — тихо спросил он. Огоньков на той стороне озера стало больше. Они парили по странным траекториям, известным лишь им, манили за собой. Заигрывали с путниками. Но Итачи говорил про них. Предупреждал, что если пойдешь на их свет — найдешь свою смерть. Обито замолчал на какое-то время. — Я не считаю тебя сумасшедшим, Саске. Как и Мадару. Я уже видел его безумие и оно никак не связано с призраками, — ответил он, а затем посмотрел в воду, задав очередной встречный вопрос. — Ты ведь спасал меня отнюдь не от угрей, верно? — он медленно заглянул ребенку в лицо. — Что ты видел, Саске? Что-то завыло вдалеке. Быть может волки. А может просто ветер. Было ли это частью его неудачного дара или продуктом спятившего ума? А был ли психом Итачи? Мальчик лишь открыл рот, чтобы рассказать о ряби на воде, но в ту же минуту оба резко дернулись от нового крика. На секунду обоим показались, что это был вопль Банши.* — Друзья мои! — раздался громкий бас Гая, стоящего с Ли на холме. — Вы что тут забыли?! Мы тут вас уже час ищем! Называется, нашли велосипед, а вы сами как в воду канули! Обито сдержанно махнул им рукой. Гай осторожно стал спускаться к обоим Учихам, пока Ли ждал его наверху. Саске почти полегчало. Хорошо. Теперь их четверо. Четверо против болотной твари, не осмеливающейся издавать ни звука, пока вокруг так много людей. Слава богу. Саске не хотелось знать, что бы случилось, не вытащи он дядю из оков гнилых досок. — Да упал я! — вдруг крикнул Обито, старательно приняв беззаботный вид. Добрый Обито. Милый дурачок с дурацкими шутками. От того, что он говорил на причале не осталось ни следа. Как и в случае со штаниной, мужчина хорошо научился прятать свои шрамы, даже когда его иногда прорывало и они неизбежно всплывали белыми рубцами перед чужим взглядом. — За кочку ногой зацепился и упал! Мы только поэтому вам и продули между прочим. Гай помог им подняться с холодной земли, весело смеясь и разговаривая об удачной тренировке и неожиданной пропаже соперников. Обито слабо хихикал в ответ, обнимая Саске за плечо. Хорошо. Дойдут до города вчетвером. Так проще не потеряться. Велосипед бы только найти… Учиха в последний раз бросил взгляд на причал и слегка колыхающуюся воду, а затем взял Обито за руку. Поднявшиеся на холм и удалившиеся прочь люди так и не заметили горящие серым пламенем пустые глаза существа с отросшими темными волосами, водорослями, струящимися по воде. То озлоблено буравило взглядом их спины, после чего медленно погрузилось под воду, утопнув во мраке.