Иные

Совет в форме загадки. — «Если узы не рвутся сами, — попробуй раскусить их зубами»

В очередное пьяное утро их разбудил тихий стук в дверь, который, может, и не был бы даже услышан, если бы Обито не поднял заспанного Саске с самого утра, дабы тот помог ему с подсчетом мусорных пакетов, которые он совсем недавно купил по акции «Тысяча по цене пятиста». Саске как осознал, кое-как открыв глаза, к чему родственник пытался его принудить — ошалело открыл рот, с трудом сдерживая желание зарядить в улыбающееся лицо дяди подушкой. И все же пришлось, несмотря на болящую после вчерашнего голову, встать и считать эти треклятые пакеты вместе с родственником, бубнящим под нос об очередном капиталистическом обмане на немецком, изнемогая от недосыпа и мечтая о теплой кровати. К триста тридцатому он настолько выдохся, что уже вовсю умолял неподкупного Обито отпустить его в постель. — Мне уже надоело считать эти пакеты! Даже если их не тысяча — какая разница? * — измученно протянул Саске, разминая шею, сидя на небольшой табуретке у кучек посчитанных и непосчитанных одинаковых черных пакетов. — Большая, Саске. Нельзя позволять международным глобализационным организациям обманывать нас даже на копейки, — деловито сообщил ему Обито перед тем, как удивленно вздрогнуть от стука в дверь. — К тому же мы снова сможем пожаловаться на лживую упаковку и нам вернут деньги с моральной компенсацией. Да, он однозначный немец. Саске вздохнул. И кого там еще с утра принесло? А главное, почему малец сейчас считает треклятые пакеты, а Мадара наверху спит как убитый?! Обито с сожалением отложил пакеты и отправился открывать дверь. Саске выглянул в прихожую следом, с интересом поглядывая на чужую худую спину. Ну ничего себе. Его глаза изумленно распахнулись. Обито смотрел на гостя почти скучающе, однако когда осознал, кто именно стоит перед ним, резко выпрямился, испуганно улыбнувшись. — Какаши! Что ты тут делаешь в такую рань? — удивленно произнес он, впрочем, уже догадавшись. На белобрысом мужчине был черный спортивный костюм и старые кроссовки. Саске присвистнул. Даже так он все еще выглядел хорошо, хотя обновленный Мадара все же имел небольшие шансы потягаться с ним. Кстати о Мадаре… Какаши неловко улыбнулся в ответ, почесав голову. Снег, покрывший умершую траву и дорожку, почти идеально сочетался с его волосами. — Да я… тут пробегал мимо и вспомнил, что ты, кажется, хотел заняться бегом. Так что… Было бы неплохо бегать по утрам вместе, как считаешь? — Хатаке произнес последние слова так тихо, что Обито пришлось наклониться к нему поближе, дабы услышать концовку, что несомненно не очень понравилось выглянувшему из проема лестницы Мадаре, молча показавшему заметившему его мальчику знак молчать. Обито с интересом вскинул черные брови. Упер руку в пояс, усмехнувшись. Заманчиво предложение. Только когда это Какаши стал таким робким с ним? Из слов Рин Учиха понял, что с блондином их связывали достаточно сопернические отношения. — Хм. Идея хорошая. Приятная компания никогда не повредит. Верно, Саске? — кивнул он, посмотрев на мальчика. — Не возражаешь, если он пойдет с нами? О нет. Сперва пакеты. Теперь бег в мороз. У этих чокнутых любителей спорта даже перерыва на зимнюю спячку нет? А как же теплый плед, горячий чай и накапливание жиров? Вообще ничего святого. — Конечно, — радостно ответил Какаши и лукаво выглянул из-за плеча друга, подмигнув ребенку: — …после того как Саске оказался быстрее всех вчера, едва ли он будет отставать по дороге. — О, можешь не сомневаться, — рассмеялись в ответ. Пришлось идти наверх и собираться, невольно замечая пропажу дяди, ушедшего по скрипящим ступенькам настолько тихо, что Саске невольно задумался: а не являлся он тому ниндзя-злодею из его любимого сериала каким родственником? А вот Обито, так и не понявший, что за его обменом любезностями со старым другом следили, старался не шуметь тоже, дабы не разбудить родственника. Они молча переоделись в спортивное, молча вернулись к Какаши, но едва уже собрались уходить, перекинувшись парой шутливых фраз, вдруг резко замерли на проходе, когда обнаружили в коридоре четвертого. — Утра доброго, щеглы, — обнажил он свой фирменный оскал, сдув с лица прядку волос. Саске едва не рассмеялся, заметив, что на том были старые спортивные штаны, раньше использовавшиеся им как домашние, и серая толстовка с крупными шнурками. О нет. Неужели он всерьез собрался… Нет. Точно нет. Даже Мадара не настолько сумасшедший. Оба мужчины нервно переглянулись. — Бегать идете, да? А я вот тоже решил здоровье поправить… Все-таки сорок лет уже не шутки, сами знаете, хотя куда вам, молодым... — он покачал головой. — Ну я, в общем, с вами побегу. Вы же не против, да? Конечно не против. Что за вопрос! Лицо Обито было похоже на маску с глиняным слоем изумления, краской шока и блестками недоумения. Какаши испытывал похожие чувства. И лишь Саске вдруг прикрыл рот рукой, дабы не рассмеяться. Ах, какой хитрый у него дядя. Все-таки внял его словам. — Побежишь? Ты? — медленно спросил его Обито, указав пальцем тому в грудь. — Ты ж никогда не любил бег. Говорил, что он для придурков. Чего это тебя сейчас потянуло? Мадара пожал плечами. — Ну… знаешь, люди склонны менять свое мнение и все такое. У меня может талант к бегу, а? — ответил он непринужденно. Какаши нахмурился. — Ты уверен в этом, Мадара? — строго спросил он. — Мы с Обито пробегаем довольно большие расстояния, которые вряд ли осилит начинающий. Бег может быть опасен для неподготовленного, может лучше… — Ой, да кого ты тут пугаешь? Я вчера убегал от гребаного Данзо с Саске на руках. Поищи страшилку получше, — отмахнулся Мадара, фыркнув. — Но ведь… — Слушай, я может и стар, но не немощен. Еще смотрите, чтобы вас не обогнал, — мужчина улыбнулся скривившемуся Обито и направился на улицу. — Ну? Чего застыли? Давайте наперегонки. — Это не перегонки… — устало поправил его Какаши и с тоской посмотрел на друга. Тот лишь пожал плечами, нехотя выходя следом. Саске оставалось лишь смириться с внезапной тягой родственника к спорту, так же как и остальным, плетущимся вслед за бодро выходящим на улицу Учихой.  — Давайте-давайте. Разминка и вперед. Думаю навернуть пару километров для начала. А потом и увеличить, если захочется… Вы только в хвосте не тащитесь. Не люблю, когда кто-то в затылок дышит и все такое… - громко говорил он, до жути напоминая Гая в этот момент... Через минут десять запыхавшийся и едва живой Мадара, отставший от основной троицы на пару метров, едва шевелил ногами, сбавляя и так небольшую скорость с каждым шагом. Пот тек рекой. Пришлось открыть рот, дабы набирать в легкие больше воздуха, хотя его все равно казалось ужасно мало. Сердце билось как бешеное. О, а как же у него болел бок… — Ты там живой? — спросил легко бегущий Обито, слегка повернув голову назад. Какаши едва заметно улыбнулся, обернувшись следом. — Смотри, чтобы скорую не пришлось вызывать! — крикнул блондин плетущемуся позади Учихе. Саске, долгое время бегущий неподалеку от парочки, невольно замедлился, дабы поравняться с дядей. Мадара громко продышался. Из груди вырывался протяжный свист. Вот же… А ведь не курит. — Я в… порядке. Полном… Сейчас, второе дыхание откроется… — с трудом выговорил он севшим от нагрузки голосом. — Вы пока бегите… Я догоню… ах… Обито устало вздохнул, кивнув Какаши бежать дальше. — Кричи, если что, — сказал он напоследок. Оба мужчины ускорились, оставляя едва бегущего Учиху позади. Саске окончательно поравнялся с ним, наблюдая за мучившимся родственником. — Ты в норме? — мальчик слегка пригнулся. — Да, конечно! Я живее всех живых, малыш. Фитнес — стиль жизни. Часть жизни! Я просто… — но едва Какаши и Обито скрылись за ближайшим переулком, как Мадара с громким стоном свалился на землю, зарывшись лицом в снег. — Откинусь тут — скажешь, что… дом завещал тебе. Хрен его… Обито… получит. Пусть живет… со своим… бегуном… Саске подошел к развалившемуся на земле дяде, опустив голову, и неловко поджал губы. Мда. Он явно не в лучшей форме. Так ему и правда не составить достойную конкуренцию Какаши. И хотя Саске не видел ничего плохого в Рин или Какаши, как ко второму ему недородителю, Мадара на эту роль все же подходил куда лучше. Но чем же ему помочь? — Вставай, дядя, — ворчливо позвал он, схватив мужчину за рукав толстовки и потянув вверх. — Тебе нельзя оставлять их наедине слишком долго! Мадара что-то промычал. Саске устало фыркнул, потянув его с новой силой. — Оставь меня, малой. Я безнадежен, — простонал он, с трудом приподняв голову. На его щеке стремительно таял налипший снег. — Даже если я буду бегать как угорелый по всему Тенсею — мне не сравняться с этим белобрысым придурком. Саске удивленно выпустил его руку из пальцев. — Почему это? — недовольно спросил ребенок. — Потому что мы с Обито живем под одной крышей хрен знает сколько и привыкли к дерьму друг друга так сильно, что уже не хотим ничего менять. — Мужчина повернул голову на бок. — А его этот Какаши — новая кровь. Принц на белом коне, который вытащит его из скуки и уныния. Подставит плечо для слезок. Пожалеет и поймет. В общем, сделает все, чтобы наш нытик решил, что нашел свое счастье, будь ты проклят, Обито, тьфу! Мадара раздраженно улёгся на грудь, уткнув щеку в кулак. Вставать ему решительно не хотелось. — И ты так просто сдаешься? Но ты даже не попробовал! — Саске возмущенно запротестовал. — Ты же Мадара Учиха. Ты должен биться до последнего! Мадара тяжело вздохнул. — Саске, есть разница между тем, чтобы никогда не сдаваться и биться головой об стену, — проговорил он. — В кого б ты сам влюбился: в девку, которая у тебя в печенках сидит или в подружку детства, которую даже не помнишь? Саске смущенно замолчал, подумав о том, что в словах дяди есть доля истины. Возможно ли, что его влюбленность в Сая может быть пустой и надуманной просто из-за того, что мальчик не знает всех его недостатков, слабостей? Идеализирует и видит совсем не в том свете, в каком видит обычный человек? Что ж, возможно их с Обито связывает куда большее, чем мутное прошлое, но ведь это не повод опускать руки. Итачи и Саске видели слишком много рождественских мелодрам в своей жизни, чтобы не знать, что к чему. — Ты не понимаешь… Слушай. До рождества осталась неделя с половиной. У тебя еще есть время! — Время до чего? — непонимающе спросил его Мадара. Саске сел на колени напротив дяди и, схватив обеими ладонями его лицо, заставил посмотреть на себя. — До рождества, я же сказал! — не унимался мальчишка, но поняв, что его все еще слабо понимают, тяжело вздохнул, попытавшись объяснить. — Во всех фильмах про рождество люди признаются в его канун. Это вроде… гарантия, что может случиться чудо, и тебе ответят взаимностью, понимаешь? Мадара посмотрел на него как на идиота, медленно встав на ноги и отряхнув штаны от налипшего снега. — Ага… — Нет. Это правда. Ты никогда не слышал? — Саске встал напротив него, едва мужчина хотел зашагать дальше. — Поцелуи под омелой… все такое. — Заметив отвращение от подобной слащавости на лице родственника, мальчик громко вздохнул. — Можешь считать это бредом, но это рабочие вещи. Так что пока ты меня не слушаешь, Какаши уже сто шагов наперед все продумал. И омела внезапно повиснет между ними, и романтическая музыка, и ты уже сдашься и признаешь поражение… Мадара вдруг рассмеялся, заставив его замолчать. — Меня пугает твоя заинтересованность, но что правда, то правда. Пойдем, — кивнул он в сторону заснеженной дороги. — Есть у меня еще пару тузов в рукаве. Саске улыбнулся, хотя толком не понял, смог ли вселить в родственника уверенность, или же он изначально погрузился в тоску, которая лишь раззадорила желание действовать еще увереннее. В любом случае, несмотря на прежнюю боль в боку, Мадара бросился бежать снова. К концу пробежки голубое небо снова затянуло тучами, превратив его в одно светло-серое ровное полотно, через которое слабо прорывался солнечный свет. Снежинки медленно кружились в воздухе в этот безветренный день, кучками налипая на старые ели и голые деревья, окружавшие редкие дома в их районе. Какаши и Обито бежали почти синхронно, не отставая друг от друга ни на шаг. На улице было где-то минус десять, и руки Учихи, не взявшего с собой перчатки, уже начали понемногу замерзать, однако ему все равно было жарко. Лицо покрылось красными пятнами. Изо рта то и дело вырывались облачка горячего пара. Они пробежали еще немного, прежде чем Обито коснулся чужого плеча и молча, одним жестом, попросил остановиться, таки подождать двоих отставших. Хатаке насмешливо улыбнулся, уперев руки в колени. — Хорошо бегаешь. — тихо сказал он. Обито пожал плечами. — Du auch.* Похуже, чем я, но все же… Оба рассмеялись, прежде чем наступила неловкая звенящая тишина. Обито вдруг понял, что ему по-прежнему тяжело разговаривать с другом. Не потому что не о чем. Напротив. Какаши многое хотел узнать, а Учихе было что рассказать ему, но нечто внутри просто не давало быть оброненным ни одному лишнему слову. Зачем? Он не хочет вспоминать. Боится, что если расскажет абсолютно все, не сможет остановиться и в конце концов либо захлебнется в отвратительных воспоминаниях, частично стершихся из-за травмы головы, словно бы Обито все это время был плотиной, преграждающей выход огромной реки, либо разом просто опустеет, потеряв всего себя в этом всем. Проще забыть и не вспоминать. Как с человеком. Стереть все контакты и номера, сообщения, стереть из памяти и не думать лишний раз. Это облегчение забвением, разве нет? Потом все становится намного проще. — Знаешь, здорово, что ты вернулся, — вдруг признался Какаши, размяв плечи и спину. — А? — С тобой я снова ощущаю себя будто бы в детстве. Когда все было легко и просто, — произнес он с полуулыбкой. Посмотрел на белое небо. — Надо нам почаще собираться старой гвардией. Ну, зашли бы ко мне хотя бы один раз. Ты, правда, наверное не знаешь, что я давно переехал в… — Я знаю, — вдруг произнес Обито громко и серьезно. Его друг посмотрел на него с удивлением и опаской, настолько плотно сжатые губы мужчины и его странный, мрачный взгляд, отдающий странной ноткой боли, показался ему… таким чуждым. Обито прикрыл глаза, дабы уберечься от представшей пред ними картины, сотканной из давно потерянных воспоминаний. Сколько ему было? Он накинул на себя лишь свое легкое черное пальто, да старые ботинки на ноги, когда на улице выла вьюга, заметая снегом все кругом. Говорят, после смерти Изуны были самые жалкие и бесснежные зимы. Что ж. Та зима была безжалостней всех тех, которые он запомнил. Обито чудом добрался до его дома в тот вечер и остался ни с чем. Это не было виной Какаши. Но стало точкой для Обито, не так ли? Ведь куда он пошел дальше, поняв, что нет даже старой надежды? Какаши медленно пожал плечами, вздрогнув так, словно сбросил с себя странное зимнее оцепенение. Хотел что-то сказать, но снова оказался перебит. — Мой шрам не из-за несчастного случая, — признался Учиха, не глядя ему в глаза. Зябко поежился, обняв себя руками. — Я знаю, — словно бы повторив его слова, сказал Какаши, но дальше говорить не стал. Подозрения. Ложь. К чему делать все еще хуже? Обито поднял на него глаза, словно бы ожидая атаки или упрека. Все его тело напряглось, даже дыхание стало чаще. — Я не помню, почему это случилось. Просто однажды после того, как я узнал о смерти бабушки, я… поднялся на крышу. И прыгнул. — Взгляд мужчины стал пустым. — Это казалось таким простым. Я даже не думал долго. Просто мгновение и… Только представь, — сказал Обито про себя — улицы Парижа, грязные и холодные. И его распластавшееся тело, выпавшее с одного из многочисленных тесных домов, стоящих к друг другу так плотно, что подними ты с внутреннего двора взгляд к небу — увидел бы только небесный квадрат или ромб. И ничего больше. И ведь счастливчик, говорили врачи. Всего лишь сломал себе руку, обе ноги, бедро, половину черепа и ребра. Счастливый. Счастливый случай. Почти как выигрыш в лотерею, но вместо машины — жалкое существование на больничной койке. Сколько он там пролежал в полном одиночестве? Зная, что у него нет никого, кто придет и навестит? Хорошо хоть его поместили в отдельную палату как самоубийцу. Обито не хотел видеть других пациентов, к которым бы то и дело приходили волнующиеся родственники с цветами и фруктами наперевес. Целый год он провел в коме. И за этот год никто так и не вернулся за ним. — Мне очень жаль, — тихо прошептал Какаши. Мужчина тут же покачал головой, вскинув руки, словно бы останавливая ломанувшегося куда-то ребенка. — Нет, я говорю это не для того, чтобы ты меня пожалел. Кому вообще нужна жалость? Что она дает, кроме ощущения собственной ничтожности? Обито хмыкнул. — Просто я хотел, чтобы ты знал правду. Как мой друг. По поводу того… что я мало, что помню из нашего детства. Почти не помню как жил в Париже. Тебя. Рин. Минато. Это все просто… — Обито махнул рукой. — Как будто совсем рядом. Всплывает иногда в памяти, но вспомнить это специально не выходит. Понимаешь? Только стихийно. От случайного триггера вспыхивает словно заженная петарда. И так же быстро гаснет. Какаши подошел к другу, осторожно коснувшись его плеча ладонью. Обито опустил голову. — Значит, ты помнишь только то, что было до падения? — спросил он. Верно. Это и Мадару. Потому что его трудно забыть даже с долбаной черепно-мозговой травмой. А еще… — Я помню, что когда уже сделал шаг — передумал, — хрипло проговорил Учиха. — Передумал? Пожал плечами. — Потому что там все равно ничего нет. А здесь у меня было хоть что-то, верно? Главное — увидеть. Учиха вдруг обнял Какаши, уткнувшись носом ему в плечо и плотно зажмурив глаза. Они были лучшими друзьями, если верить Рин. Почти все детство вместе, как Хаширама и Мадара. Хотел бы он все это снова вспомнить, но ведь тогда пришлось бы вернуть и плохое. Какаши изумленно вздохнул, осторожно погладив мужчину по макушке. — Я тоже должен тебе кое в чем признаться, — произнес он, вскинув голову. — Это касается меня и… Однако договорить ему не дали шумным появлением обоих оставшихся позади. Обито и Какаши тут же отпрянули друг от друга, едва в поле зрения вдруг появился запыхавшийся Мадара, упавший в сугроб прямо у их ног. Саске испуганно вскрикнул, с трудом не споткнувшись об лежачего. — ¡Vete a freír espárragos! * — испуганно воскликнул Обито, присев рядом со стонущим Мадарой. — Тебя там инфаркт что ли хватил? Однако стало не до шуток, когда Мадара громко закашлялся, схватившись за грудь. Его побледневшее лицо разом приобрело напуганное и удивленное выражение. О, боже. — Похоже, и правда! — воскликнул Какаши, схватившись за голову. — Мадара! — испуганно закричал Саске, упав коленями в сугроб рядом с дядей. Обернулся на второго опекуна, — Что нам делать? Обито приподнял его голову, испуганно закрыв рот одной рукой. — Я… я не знаю. Похоже, это из-за сильной нагрузки. Нам… надо срочно звонить в больницу! Боже! Мадара снова закашлялся, скривившись и схватившиеся за грудь. Его трясло. — Обито… Обито… — хрипло шипел он, глядя на родственника с ужасом в глазах. — Что? Что такое? Где больно? Как нам помочь тебе?! — все столпились вокруг Обито, не отрывая взгляда от лица пострадавшего. — Обито… — Да, Мадара?! — О… — В сторону, ему нужен кислород, — крикнул Какаши. — И массаж сердца, мы… — Он хочет сказать тебе что-то, Обито! — тараторил Саске. — О… — голос Мадары становился все слабее, казалось, еще немного — и он лишится чувств. — Отсоси. Все резко замолчали. Прошло пару секунд, обернувшихся вечностью, перед тем, как до всех дошло, что именно произошло. Мадара громко засмеялся, откинув голову на снег. — Видели бы вы свои лица! — хохотал он под изумление остальных. Обито с рыком ударил его в грудь. — Ты… какой же ты ублюдок, мать твою! — Прикрой уши, Саске, — шепнул мальчику недовольный Какаши. Мадара продолжал хохотать, держась за живот. — Сам отсоси, понял? Только и умеешь всем настроение портить! Такой хороший день был! Какой же ты мудак! Какой мудак… Саске не отрывал взгляда от ругающихся опекунов, неловко улыбаясь озадаченному учителю. Да. У них это каждый день. Да, стоит привыкнуть. И...да. Утро явно задалось. …Обито не разговаривал с ними обоими до самого возвращения домой и смягчился лишь тогда, когда Мадара в шутливой форме таки извинился перед ним, с удовольствием заметив, что тому явно не безразлична его судьба. Второй мужчина лишь смутился и разозлился еще больше, впрочем, по приходу домой, не стал высказывать обиды, хотя они явно копились еще с самого ухода Какаши, недовольно глазевшего на Мадару. Увы, разговаривать с кем-то из родственников он по-прежнему не хотел, посему и просидел в комнате до самого вечера, оставив пристыженных Саске и Мадару одних. «Ну и идиот, — думал Саске о своем старшем дяде, — разве не понимает, что подобными выходками только подстегивает Обито смотреть в сторону совсем другого человека еще решительнее?» — Эти мысли и внезапно пробудившаяся эмпатия к одиночеству дяди заставили мальчика мельком заглянуть в комнату Обито на следующее же утро и в ужасе обнаружить лишь пустую заправленную кровать. О нет. Неужели он снова отправился к своему другу? Тогда дела совсем плохи. Учиха быстро спустился к пялящемуся в телевизор Мадаре, развалившемуся на диване. Взрывы, японские боевые кличи и лязг метала слышался на всю гостиную. Хм. Разве Мадара не бросил это шоу после смерти его любимого злодея? — Обито куда-то ушел! — воскликнул Саске громко. Мадара чуть не слетел с дивана, дернувшись от чужого крика почти у самого уха. Недовольно уставился на племянника, торопливо выключив телевизор. — Куда он мог уйти? Этот нытик не выходит из дома уже хрен знает сколько лет. — дядя лишь проворчал себе под нос, поправляя растрепавшиеся волосы на плечах. Чертова Мито. Кто же знал, что чем короче волосы — тем чаще их нужно мыть, если не хочешь, чтобы на твоей голове можно было жарить яичницу? Саске активно замотал головой. Очевидно, чужого спокойствия он не разделял. — Его нигде нет! А если Обито пошел к Какаши? Или сбежал из дома, потому что устал от твоих выходок?! А если… — Саске, — устало прозвучало в ответ. Мадара почесал кончик носа пальцем. — Куда бы Обито не свалил — это не значит, что мы должны бежать за ним сломя голову. — Но… — И мы не будем шпионить за этим нытиком как гребаные сталкеры, даже если... сейчас он сидит со своим Хатаке в каком-нибудь баре с пометкой «парочкам скидка двадцать процентов», пьет дешевое вино... и держится с ним за ручки… — кажется, с каждой всплывающей в голове сценой Мадара становился все злее и решительнее. — Или может уже у него дома… Сидят там в его мерзком скандинавском лофте, если зарплаты учителя французского ему хватило бы хотя бы на стул из Икеи, этому долбаному, жалкому… Мадара резко затих. Саске не отрывал от него напряженного взгляда. Тишина прожила меж ними от силы полминуты. — Ладно, пошли шпионить за Обито как гребаные сталкеры, — произнес он — и оба Учихи бросились в коридор, едва не столкнувшись с объектом обсуждения нос к носу. Саске и Мадара тут же испуганно вскрикнули, отшатнувшись от флегматично разглядывающего их мужчины в длинном черном пальто и белом шарфе, сейчас стоящего с огромным зеленым ведром под боком и кучей новых покупок в картонном пакете. Был в хозяйственном магазине? А внутри у него… пила и… о нет, еще больше черных целлофановых пакетов! — Обито! А ты разве не должен быть на свидании с Какаши? — испуганно улыбнулся Мадара. «Они ведь уже представили это его свидание во всех деталях…» Мужчина в ответ только поморщился, бросив ведро на пол. — Да нет. Я просто отлучился в магазин, — спокойно пожал плечами Обито, а потом вдруг равнодушно усмехнулся, когда никто так и не нашел, что ему сказать. — В любом случае. Славно выглядишь. Причесался? Мадара и Саске недоуменно переглянулись. Такого спокойного Обито видеть было непривычно даже для мальчишки, который уже встречался с подобным его состоянием еще в первое блуждание по болотам. Хорошее настроение у его второго дяди выражается именно так? — Эм-м-м. Ну. Да. Есть немного, — не зная, что и ответить, произнес Мадара и скосил глаза на вещи в его руках. — А ты, значит… опять пакеты купил? Нахрена тебе их так много? Труп, что ли, собрался прятать? — Ну… — на лице Обито вдруг появилось смущение. — Почти. — Почти? — на этот раз изумленный вопрос возник сразу у обоих Учих. Обито неловко рассмеялся. — Ich dachte nur*… если уж мы твердо решили, что отпразднуем твой день рождения и рождество со всеми, то нам нужно хотя бы елку поставить, верно? — пожал плечами он, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ну, я походил по рынку и парочке магазинов и поискал какую-нибудь подходящую. И с прискорбием обнаружил, что даже ели в мой рост по ценовой категории начинаются со ста сорока евро, и если мы даже раскошелимся на нее — не сможем позволить себе купить продукты для ужина. Я уже молчу о подарках и прочем. Так что… Может, мы просто… возьмем эти пакеты и… — Обито улыбнулся. — Тихоне-е-ечко одолжим елку из леса за задним двором? Мадара нахмурился, не слабо удивившись как самому предложению, так и реакции Обито. Вау. Нытик может нарушать правила? — Но это кража, Обито, — усмехнулся он. — Вырубка леса считается преступлением на территории Франции, ты же знаешь. — А мы и не будем ее красть… Мы ее одолжим! — нервно улыбнулся второй опекун, пнув ведро рядом со своей ногой. — Посадим ее сюда, в землю, удобрим, она постоит пару дней, а потом назад ее отнесем, туда, откуда взяли… И никаких экологических катастроф, тюрьмы или штрафа… Все счастливы и довольны. А? Что скажете? Гробовое молчание и игры в гляделки на сей раз продолжались целую минуту, пока Мадара, распрямив плечи и положив руки на поясницу, не сказал: — Это самое дикое и абсурдное, что я когда-либо слышал, — а затем улыбнулся. — Я в деле. Обито облегченно вздохнул, посмотрев на напряженного Саске. — А ты что скажешь? — спросил он мальчика. Тот недовольно насупился. — Скажу, что буду участвовать в подобном только при одном условии, — серьезно ответил он, скрестив руки на груди. — Хочу, чтобы у нас снова были позывные! Оу. Обито и Мадара с усмешками переглянулись. Кажется, настало время всерьез готовиться к празднику. You don't stop You don't stop… Follow me into the great unknown Where pink flamingos grow Diet soda flows and what you take И действительно. Все оставшееся время до рождества они были по уши в делах: специально обозначенных и всплывающих с каждым днем, словно бы кто-то сверху подкидывал им заданий, а порой — и поводов развлечься. Первое, что Учихи сделали — под покровом ночи отправились в лес, когда снегопад вовсю сыпался им на головы, а сугробы уже были по колено. Саске приходилось греть руки в карманах, несмотря на то, что они были в перчатках, — настолько было холодно — и стоять на страже, поглядывая на редкие дома неподалеку, горящие маленькими желтыми огоньками. Мадара и Обито же в это время с трудом, но рубили елку, перекидываясь короткими фразами и глупыми шутками. Они выбрали далеко не самую большую, однако она как минимум на две головы была выше даже самого рослого из них Обито, потому и упала оглушительно громко, перепугав жильцов самого близкого к ним дома. — В пакеты ее с двух сторон и сваливаем! — прошептал Обито, выпустив из рта облачко пара. А темно-то как тогда было. Лишь зеленоватое небо без звезд над головой. Саске помог взрослым обвязать дерево и Мадара с Обито с трудом потащили ее на плечах, беспокойно оглядываясь по сторонам. Повод был — запакованная в черные пакеты новогодняя ель сейчас больше походила на чей-то пока не расчлененный труп, а не будущее украшение гостиной. Поймай их полиция с подобным грузом — объясняться пришлось бы долго. Что собственно и могло произойти, когда тащившие ее Обито и Мадара едва не наткнулись на патруль Котецу и Изумы, случайным образом возвращающихся со смены той же дорогой, если бы не Саске, вдруг выбежавший им навстречу в желании отвлечь. — …о, да! Нас, Учих, очень много. И большинство — копия Мадары… во всем, да! — говорил он нарочито громко и выразительно, пока полицейские тяжело вздыхали и прятали усталые лица за ладонями. — Шисуи, Кагами, Микото, Фугаку… Все приедем сюда как-нибудь. — Боже… Тенсей просто не выдержит сразу столько Учих, сжальтесь, — измученно протянул Изумо, едва не плача. Мадара и Обито за их спинами тем временем старались как можно тише затащить добытое за угол, скрывшись от возможных глаз. Саске вскрикнул, заставив почти обернувшегося назад Котецу посмотреть на него. — А вот Фугаку! Я рассказывал о нем? Тот еще тип… Хуже Мадары! — Хуже? — испуганно прошептал полицейский с повязкой. — Да! Он… вот помните, что Мадара на выпускном сделал? Так вот, этот парень сделал то же самое в начальной школе! — ужаснулся Саске. На полицейских не было лиц. Мадара за их спинами, перед тем как скрыться за углом, показал племяннику большой палец. Magically regenerates All supermarket shelves The ovens clean themselves На следующий день они наряжали посаженную в пластмассовое ведро ель тем, что купили на распродаже и нашли на чердаке. Мадара даже повесил тот странноватый красно-белый значок, сделанный Изуной из стекла много лет назад. Вообще, на эту ель пошло очень многое из его поделок. Мадара был уверен, что его брат был бы безумно счастлив подобному воспоминанию. А вот оставшиеся украшения пришлось вешать уже Саске, потому что его дядя вдруг загорелся идеей научить Обито своему танго. И весь оставшийся вечер приходилось смотреть на пытающего двигаться в такт партнеру молодому дяде. You don't pay the tab till the last drop So we all ride for nothing Cause this train never stops Дальше все шло буквально по дням. Понедельник — и они снова идут к Хашираме и Мито, где Хаширама под витки вишневого дыма, по снисходительному позволению друга, гадает сразу всем Учихам на картах Таро, таинственно сообщая, что рождество пройдет успешно, но раскроет шокирующую истину, способную сбить с ног абсолютно всех. Саске до жути впечатлен. Мало того, что голос Хаширамы звучит так, будто он потомственная гадалка в пятом поколении, так еще и весь этот флер загадочности, созданной кучей мистических штук вроде кристаллов на полках, странных картин, амулетов и прочего ведьминого барахла, производит должный эффект. А еще этот дым, витиеватыми узорами проходящий возле Хаширамы, таинственно смотрящего на карты. — Карты Мадары — Смерть, как символ неизбежности, необратимых перемен. — К лучшему хоть? — скучающе спросил его друг. — Вместе с картой Верховного Жреца? Неизвестно. Только от тебя зависит, какими они будут. Если сможешь в нужный момент поступить правильно — карта Смерти утратит негативное влияние на твою жизнь, — вдохновенно произнес Хаширама. — А ты, — посмотрел он на раздраженного Обито. — Карта Отшельника главная. Поиск себя. Вместе с шестеркой кубков показывает, что прошлое все еще живо в тебе. Ты должен провести его через мысли снова, как бы мучительно это ни было, и только тогда сможешь двигаться дальше. Обито лишь отвел глаза. Настало время самого молодого. Глаза Сенджу блеснули в полумраке. — Ну, а ты Саске… хм. Любопытно. — Что там? — Тоже шестерка кубков. Воспоминания. И… Карта Дьявола. Вытащи еще две, хорошо? Посмотрим получше. — После того, как Саске, с промедлением, но достал еще две карты из колоды, показав их Хашираме, тот задумчиво нахмурился. — Восьмерка мечей и два жезла. Кому-то очень нужна твоя помощь, Саске. Восьмерка мечей говорит о том, что он пленен и обездвижен как в переносном, так и в прямом смысле. Он надеется, что ты спасешь его. — Но кто это? Кому нужна моя помощь? — удивленно спросил мальчик. Хаширама подцепил двумя пальцами одну из карт и продемонстрировал ему. Облачка дыма струились между его пальцами. — Дьяволу. После короткого молчания Мадара вдруг развеял ауру таинственности, старательно нагнанную его другом, ворчливо произнеся: — Это все конечно хорошо… — отмахнулся он от дыма. — Но может Мито уже перестанет тут курить?! — А что не так? — ехидно спросила она, затянувшись снова и вальяжно развалившись на кресле у стены. — Я создаю вам атмосферу! We make a good team me and you, we do You could scratch my back And I'd scratch right back too Вторник. Они отправились за продуктами, не забыв скупить все акционные продукты и завалить ими всю корзину. Взяв даже самое ненужное вроде соевого соуса и диетического мяса в банке. Обито также задержался у очередных одинаковых пачек с майонезом, пытаясь понять, сколько грамм в каждой, вздрогнув лишь тогда, когда Мадара с громким «у-ху!» на тележке не пронесся за его спиной, оглушительно врезавшись в секцию с детским питанием. — Дебил, — коротко прокомментировал мужчина, даже не посмотрев в его сторону. When everyone is welcome at the party, yeah People more is more, are we all up for… Среда и четверг были заняты уборкой, с которой Саске успешно сбежал, едва только Наруто появился на его пороге с двумя парами коньков. Что ж, это было максимально неловко, потому что катался блондин так, словно совсем недавно исполнял лебединое озеро на льду, а Саске то и дело падал, не в силах самостоятельно даже подняться. Что ж, у него было оправдание. Учиха пару месяцев назад даже ходить без костыля не мог. Что уж говорить о коньках? Бедному Наруто пришлось возить его с собой за ручку по самым узким участкам замерзшей реки, но когда его друг падал даже там, Узумаки и вовсе схватил его под локоть, старательно фиксируя каждый шаг. — Ты сможешь! Коньки на самом деле легко освоить, главное научиться правильно двигаться, смотри! Но проехавшийся по льду на коленях Саске лишь устало и раздраженно вздохнул. — Не получается, — ответил он недовольно, глядя на то, как легко и быстро Узумаки накручивал вокруг него круги, едва не крутя пируэты. Блондин подъехал к нему, остановившись прямо перед подростком, и подал руку. После проигрыша в спринте он стал относиться к Саске куда теплее. Звал его гулять постоянно. Напрашивался в гости, наплевав на жуткого дядю Учихи. Они разговаривали о всяком, часто касаясь темы призраков, но оба решили сперва провести рождество и лишь затем пытаться двигать свое расследование дальше. К тому же, бедной Сакуре строго запретили общаться как с Саске, так и с Наруто — куда им до поимки духов. — Получится, если не будешь сдаваться! — упрямо заявил Наруто, подняв парня с колен. — Давай, попробуй еще раз… You don't pay the tab till the last drop So we all ride for nothing Cause this train never stops В пятницу они навестили могилу Изуны снова, очистив ту от снега. Какое-то время постояли у нее в тишине, позволяя Мадаре молча проститься с братом, а после пошли домой, по пути испугавшись выскочившей на них собаки Данзо. Американский бульдог какое-то время агрессивно лаял на всех Учих, не давая пройти дальше, а потом вдруг бросился к Мадаре и стал облизывать севшему на колени мужчине лицо. — Кто мой хороший мальчик? Кто мой хо-о-ороший мальчик? Ты-ы-ы-ы, — ласково сюсюкался с ним мужчина, едва не целуя слюнявую собачью пасть. Обито и Саске лишь недоуменно переглядывались, качая головами. Кто же знал, что Мадара Учиха обожает собак? You don't stop You don't stop You don't stop You don't stop В субботу Мадара увидел по телевизору рекламу настольной игры, посвященной его любимому сериалу, и громко заявил маринующим на кухне утку Обито и Саске, что они обязаны поехать в ближайший крупный город и купить ее. — Тебе же не нравится этот сериал, — устало сказал Обито, запихивающий утке в зад морковь. Саске невольно съежился. Как и сам Мадара. — Там твой любимый герой умер. — Во-первых, злодей. Во-вторых, эта настолка в жанре подземелья и драконы! Понимаешь, что это значит? — Не имею ни малейшего понятия, — скептично ответили ему. Рывок. Еще одна морковь оказалась внутри птицы. — Ауч, — протянул Мадара, старательно отгоняя не самые приятные воспоминания о вечере, кончившемся больницей и ушибом прямой кишки. — Я к тому, что там я смогу переиграть финальное сражение так, чтобы мой злодей вышел оттуда победителем. Обито устало вздохнул. — Мадара, у меня нет времени. До рождества совсем немного, а у нас даже ничего не готово. Хорошо если Хаширама притащит что-то из своего ресторана. Но все равно, на столько человек нужен большой стол. — Да брось! Не много у нас человек! Я, ты, Саске, Хаши и Мито. Все! — Какаши и Рин придут как минимум посидеть за столом, прежде чем вернутся к семьям, — сухо сказал Обито. Мадара обреченно застонал. — Еще друзья Саске, Наруто и Сакура. Минато с Кушиной хотели прийти. — Твою ж налево… — Орочимару и его семья. — И они?! Кто их звал?! — Они тоже друзья Саске. Плюс у нас перед ними должок. — Наш дом точно их всех вместит? — Большинство просто немного посидят с нами и пойдут праздновать дома. И тем не менее, их всех нужно накормить. Так что… — Обито с трудом всунул последнюю морковь в утку и со вздохом снял резиновые перчатки. С этим почти все. Осталось запихнуть в духовку. — Поэтому я не могу сейчас просто сорваться с места и нестись куда-то за дурацкой игрой… Ага. Мадара сложил руки в молитвенном жесте у лица и тяжело вздохнул, распахнув глаза. Похоже настало время тяжелой артиллерии. — Я слышал, в Марселе сейчас распродажи всякого барахла, которое ты так любишь, — без тени улыбки произнес он. Обито замер, глядя на него с подозрением. — Скидки? - спросил, словно бы смакуя это слово на губах. — Во многих магазинах почти семьдесят процентов. Во Franprix некоторые товары вообще восемьдесят. Обито медленно отвернулся от них с выражением отчаяния и бессилия на лице. — Проклятье… — тихо произнес он, и Мадара весело улыбнулся, кивнув недоумевающему племяннику. Скидки всегда были выше сил его второго дяди. Обито на крючке. You don't pay the tab till the last drop So we all ride for nothing Cause this train never stops К вечеру они вдоволь побродили по Марселю, рассматривая его старинные дома и не менее старые каменные стены базилики, а после Саске пришлось сидеть у колеса обозрения в порту, сжимая огромную коробку с настольной игрой и скучающе поглядывая на вновь пытающихся синхронно танцевать Мадару и Обито, держащих друг друга за плечи и талию, едва только из ближайших колонок не полилась старинная французская музыка. Мальчик, впрочем, не был против. В свете многочисленных цветных фонариков и вывесок танец этих двоих, украшенный снегопадом и их счастливыми улыбками, был немногим искренним, что вообще малец когда-либо видел. Разве такое можно прервать? Посему Саске продолжал молча наблюдать за ними, положив голову на поставленную между ног коробку и слушая счастливый смех Обито. You don't stop В воскресенье они отправились навестить семейство Орочимару, и Мадара принес всей семейке торт с кривой надписью «Простите, это я разбил ваше стекло». Орочимару только закатил глаза, но пустил Учих к себе, предложив поужинать. За столом собрались и дети Орочимару, а Карин не упустила возможности поспорить с самим Мадарой Учихой, заявив, что конец его так любимого и одновременно не любимого сериала был вполне справедлив. You don't stop В понедельник им снова пришлось идти в магазин и на сей раз в секцию с детским питанием врезался не только Мадара, но и сидящий в корзине Саске. — Дебилы, — коротко прокомментировал не оглянувшийся на родственников Обито, придирчиво рассматривая подешевевшие упаковки с сухими завтраками. You don't stop Вторник. Саске таки отправился по магазинам выбирать своим родственникам подарки, не имея ни малейшего понятия, что же этим двоим может понадобиться от своего малолетнего племянника. И что бы он делал без так удачно встреченной им Ино? Как ни странно, она помогла ему с большим интересом, несмотря на свои знакомые ему странности. Возможно та их случайная беседа в парке и еще одна, об отказывающихся меняться глупых взрослых расположила девушку к нему куда больше, чем Саске думал. А после они направились в ресторан Хаширамы без гроша в кармане, точно зная, что их там накормят. На следующий день Учихи праздновали день рождения их недоглавы семьи, обещая, что не накидаются до такого состояния, чтобы потом не быть способными отпраздновать рождество. Обито слово сдержал, а вот Мадара и Хаширама умудрились прикарманить где-то бутылку дешевого виски и напиться так сильно, что спустя часа три Саске и Мито обнаружили их у кладбища, распевающих песни на морозе. Удивительно ли, что с утра Мадара ныл и стонал о том, как сильно раскалывалась у него голова? You don't stop… Уже почти. Кто бы мог подумать, что время может лететь так быстро? Саске с замиранием сердца стоял у горящей разноцветными огоньками ели, возвышающейся над старой мебелью в гостиной, и с упоением рассматривал вынесенный сюда стол, укрытый старой красной скатертью, принадлежащей еще Таджиме, и уставленный самой разной едой, домашней, купленной на рынке или же притащенной из ресторана Хаширамы. Здесь, казалось бы, было все, о чем мечтал на рождество любой француз: Ле Пен Каландо* приготовленный ими с Обито, запеченные курица и утка, Буш де Ноэль*, треска, салаты и принесенные Хаширамой десерты: пудинги, тирамису и многое другое. Саске впервые видел столько еды за одним столом, будто бы они собрались кормить сразу весь город, дабы его жители таки забыли все грехи семейства Учиха. К тому же Мито помогла его еще и облагородить, поставив посредине рождественский букет из веток хвои и искусственных шишек, да разложив в нормальном порядке зеленые салфетки и столовые приборы — никто из семейства Учих подобного этикета не знал. Ревейон* обещал пройти весьма сытно даже с наличием такого количества людей, какого черный дом не видывал, быть может, никогда, если только Наори и Индра не имели привычки закатывать шумные вечеринки, когда были молодыми. Саске усмехнулся, отвернувшись от ели. Заметив, что одна из свечей на камине погасла, подошел к ней и зажег снова, достав из тумбочки у стола зажигалку. Сперва они все должны были закончить последние приготовления и сходить в церковь, перед тем как готовиться к приходу гостей. — Выглядишь таким довольным, Саске, — вдруг послышался голос за спиной. Мальчик суетливо обернулся, застав прислонившегося к стене Обито, с любопытством рассматривающего подростка. Смутился, неловко улыбнувшись. — Просто я… Ну, у нас давно так не праздновали. С таким… размахом. Непривычно, — пожал он плечами. — Поэтому я даже ощущаю что-то вроде… настроения. Праздничного. Обито хмыкнул. Взгляд его смягчился. — Как вы праздновали с родителями? — спросил мужчина с любопытством. - Раньше... — Да обычно, на самом деле, — замялся Саске. — Мама готовила что-то поесть. Мы сидели за столом, загадывали желания на шампанском, а потом… я уходил в свою комнату и старался уснуть. — Не густо, — грустно потянул Обито. А потом вдруг его глаза просияли. — А ты помнишь свое самое счастливое рождество? Самое счастливое? Саске задумчиво почесал подбородок. От его волос отражались огоньки новогодней ели. — Когда Итачи все еще был… с нами. Мы праздновали вчетвером. Прямо у Эйфелевой башни с бокалами вина. Ну, у нас тогда была газировка, но все равно. Итачи повел меня поближе к ней, а потом мы с трудом забрались на дерево неподалеку и смотрели на салют. Как-то так… Ничего особенного. — Парень отвел взгляд. — И все же. Та зима вообще была одной из самых счастливых. И снежных. Саске помнил ее почти детально. Это была предпоследняя зима перед смертью брата, а потом он… Итачи почти не имел друзей. Он изредка общался с Шисуи, но тот был слишком взрослым даже для не по годам умного ребенка, поэтому большую часть времени он уделял брату, зачастую даже в ущерб учебе. Не каждый младший брат может похвастаться подобным, а Саске… наверное, старшему было с ним интересно. Возможно они были слишком похожи. Слишком хорошо понимали друг друга, чтобы существовать порознь. Беготня по заснеженным равнинам, дни, когда Итачи вез брата на санках в самую горку, после чего садился позади — и они оба на огромной скорости мчались вниз, смеясь и крича. Саске улыбнулся, вспомнив, как жаловался брату на свой подарок на то рождество. Родители почему-то решили, что будет забавно подарить ему набор с самодельными открытками, полный дурацких наклеек, пуговиц и самое ужасное… розовых блесток. Наверное, даже тогда, не отлучаясь на дальние командировки, плохо знали своего сына. — Ну и что мне делать с ними? — пожаловался мальчик, обняв колени руками. На открытую цветную коробку не хотелось даже смотреть. Итачи медленно взял один из пакетиков с блестками, аккуратно открыл и вдруг зачерпнул горсть, чтобы бросить их в воздух. — Счастья всем!* — Саске изумленно замер. Блестки медленно сыпались им на голову. Итачи вдруг стыдливо отвел взгляд, пряча довольную улыбку. Ух, он так хотел это сделать? — Похоже, тебе непривычно видеть меня радостным, ха? — рассмеялся старший брат, тыкнув Саске пальцем в лоб, дабы тот наконец вышел из своего остолбенелого состояния. Мальчик екнул, неуклюже помахав головой. — Кажется, теперь мой подарок нравится мне больше. Как думаешь, мама разрешит нам рассыпать блестки везде? — спросил его Саске. Итачи пожал плечами. — Едва ли. Но мы можем не говорить ей. — Но так нельзя! — А зачем спрашивать, если все равно получишь отказ? Саске задумчиво прикрыл рот маленькой ладонью. В этих словах была неоспоримая логика, верно? Тогда ребенок наконец кивнул. — Точно! Ты такой умный, Итачи! Улыбка исчезла с лица Саске. Обито понимающе кивнул, устало присев на диван. — Я понимаю, — грустно сказал он. — Уверен, он был прекрасным братом. Это видно по твоим глазам каждый раз, когда ты его вспоминаешь. Саске не мог не согласиться. Он осторожно присел рядом, плотно сомкнув губы. Оба Учихи наблюдали за трескающимися от огня поленьями в камине. Тени осторожно двигались по стенам, лицам и мебели так плавно, будто бы те были отражениями колышущихся под водой водорослей, поросших на дне океана. — А ты скучаешь по кому-нибудь? — тихо спросил дядю Саске. Тот пожал плечами. — Возможно, — скорее всего. По бабушке. Родителям. Детству. Амнезия скрасила боль. Он мог бы упиваться болью, как Мадара, помни хоть что-то, что связывало его с родными людьми, но память Обито как решето — лишь белые пятна и редкое эхо воспоминаний с каждым годом становящееся все тише. Врачи сказали ему, что она будет становиться все хуже с каждым годом, если не развивать ее как подобает. Вспоминать, вести дневники, записывать. Делать все, чтобы вспомнить и помнить, но ведь это так больно. Обито почти тридцать, а он так и не решил, за что же будет бороться. Разговоры, редкие воспоминания всегда провоцировали долгие и мучительные флешбеки, но забвение означало, что когда-нибудь через пару лет он снова забудет даже свое имя, не узнавая никого и ничего. Живя как поплавок посреди серой мутной воды. Без прошлого. Связей. Ничего, кроме дезориентации и пустоты. Неужели его борьба означала лишь насилу, с болью все вспомнить? Но что могло ждать его в тех белых пятнах памяти? Вдруг он бы не пережил знания той причины, которая подвела его на край крыши? — Ты расскажешь мне, как вы познакомились с Мадарой? — так же тихо и ненавязчиво спросил его племянник. С его появлением возникла ли у Обито причина помнить? — Да, — сдавленно ответил мужчина, глядя на огонь. — После рождества, хорошо? Сейчас не лучшее время. Не хочу портить тебе праздник. Саске хотел было возразить. Сказать, что он готов выслушать хоть сейчас, но из одной из спален на втором этаже вдруг донесся громкий мученический стон. Мальчик испуганно дернулся. Призрак? А вот Обито лишь раздраженно покачал головой. — А я говорил тебе не пить столько. Ну как? Хорошо рассол помогает, а? — крикнул мужчина, встав на ноги. — Жди теперь. Принесу тебе что-нибудь от головы. Обито неловко улыбнулся племяннику, поспешив удалиться в коридор. Как всегда. Саске со вздохом отложил расспросы в очередной раз в дальний ящик и последовал за ним. Нужно было вытащить Мадару из отходняка как можно скорее. К обеду им удалось привести третьего члена их недосемьи в относительный порядок, даже заставив радоваться жизни, как бы сильно алкогольное отравление не вызывало у того депрессию. Закончив с последними покупками и приготовлениями, все трое таки решили сходить в ближайшую церковь, где должна была пройти предрождественская служба, и, как Саске понял, для Тенсея это была не менее важная традиция, чем для других похожих городов, где Рождество все еще плотно ассоциировалось с христианством, а не с коммерциализацией и продажными картинками прилизанных праздников с бирками цен. Однако едва Учихи появились на пороге единственной в городе церкви — как оказались в кругу кучки испуганных людей, пялящихся на них так, будто бы пришедшие были бесами, посмевшими вторгнуться в священную обитель бога. Впрочем, это давно должно было перестать смущать, верно? Мадара шел первым занимать одно из свободных мест, где сидело всего пару человек. Обито следом, а самым последним их маленькую семью замыкал Саске, невольно заметивший, как все, кто сидел там, куда направились Учихи, торопливо поднялись и направились к другим местам. Кто-то и вовсе не сдерживал себя в выражениях. Кто-то… — И что такой глубоко увязший в грехе человек как ты тут делает? — недовольно спросил Шикаку, положив руку на плечо сына. Женщина с ними закатила глаза, не сказав ни слова. Ух ты. Лучик света в этой тьме ума. — Или мне вообще стоит сказать, что ты сам — дьявол каких не видывали. Саске чуть было не зарычал. Ну началось. Этот ублюдок не собирался оставить их в покое, даже после того прилюдного унижения перед всей школой. Мадара, хотевший было сказать что-то в его адрес, вдруг замолк, как только за его спиной встал кто-то очень, очень крупный. — Эй, Шикаку! — проговорил чернокожий мужчина со светлыми усами, глядя на некогда директора школы с упреком. Саске с удивлением заметил, что на незнакомом ему человеке было одеяние священника. Мужчина вдруг замахнулся на Мадару какой-то большой мокрой кисточкой, и тот неуклюже фыркнул, когда вода из нее попала в глаза. — Смотри-ка! Не вопит от боли как создание адское. Так что кончай клеветать. То, что ложь не является одним из смертных грехов, не значит, что ты не попадешь в гиену огненную, если продолжишь искать ведьм там, где их нет. Пристыженный Шикаку молча сел на свое место. Шикамару разозленно опустил взгляд в пол, когда как крупный мужчина строго посмотрел на победно заулыбавшихся Учих. — А вы что? Садитесь, не мешайте другим. Служба началась. Они поспешили подчиниться, тихо извинившись. Когда священник ушел, Саске еще долго не мог поверить в произошедшее, и вскоре любопытство заставило его шепотом спросить у Мадары о том, кто же это был. — Это старина Эй, — пояснил Мадара тихо. — Был когда-то гангстером в американском гетто, а потом вдруг проникся уважением к европейской культуре, уверовал в бога и все такое, да во Францию уехал. С тех пор в Тенсее священствует. — Ого. А что привело его к богу? — изумленно спросил Саске, посмотрев на читающего молитвы мужчину. — Кто знает. Может дневник Анны Франк почитал*, — хохотнул Мадара в ответ, помахав случайно увиденному в толпе Хашираме. Эй, читавший молитву, вдруг замолчал, гневно посмотрев на них. — Так! Учихи! Я кому сказал тихо?! — рявкнул он, едва не ударив библией по столу. — Хотите, чтобы я вышвырнул вас отсюда?! — Простите! — поспешил извиниться Обито. Служба продолжилась в гробовой тишине, потому что теперь говорить боялись вообще все. Саске с любопытством выискивал взглядом других своих знакомых, то и дело натыкаясь на лица одноклассников, пришедших сюда с родителями. Вот недовольный Киба. Чуть правее Ино с отцом. А еще дальше Наруто и Сакура, будто бы специально усевшиеся неподалеку и едва заметно махнувшие ему рукой, как бы говоря: «Еще увидимся.» Ведь у них все еще была своя тайна на троих. Когда за окном окончательно стемнело, а всю улицу опять замело вьюгой, ревущей под окнами и оставляющей на запотевшем стекле ледяные узоры, в черном доме понемногу начали скапливаться люди. Несмотря на традицию открывать подарки лишь после рождества, большинство из пришедших решили рассчитаться с традиционным обменом и забыть об этом уже по приходу, едва предстала возможность сесть за стол. Саске, стоящий в коридоре, с умилением наблюдал за первыми гостями: Сакурой с семейством Орочимару, толпящимися в коридоре с цветными картонными пакетами. Родители его одноклассницы, очевидно, не пришли. Удивительно, что вообще пустили ее сюда. Должно быть девушка проявила невероятное упорство, упрашивая их. — О, смотрите-ка, кто вылез из своей змеиной норы, — хохотнул Мадара, пожав главе змеиного семейства руку, пока Карин с напыщенным видом не отводила от него взгляда. Саске вежливо поздоровался и с хлопнувшим его по плечу Суйгецу, и с Джуго, держащим маленького Мицуки на руках. — Рад тебя видеть. Поужинаешь с нами? — Мы ненадолго, — сдержанно улыбнулся Орочимару. — Вечером у нас поезд до Парижа. Хотим проведать Кабуто и брата Суйгецу. Он ведь приезжает только к весне ближе. Ты знаешь? Мадара кивнул. — Занятой бедняга. Но молодцом держится. Мало кто пытается устроить свою жизнь после тюрьмы. — Мужчина махнул рукой в сторону стола, ненароком спугнув одного из вышедших посмотреть на гостей Зецу. Суйгецу демонстративно вздохнул, скрестив руки на груди. — Он делает это не ради себя, — ответили ему. Орочимару вежливо кивнул Саске, протянув ему один из небольших пакетов. Синий. Откуда учитель знал о его любимом цвете? Парень тихо поблагодарил его, мельком взглянув на содержимое. Шоколад. И какая-то коробка. Саске присмотрелся внимательнее, изумленно ахнув. Кроссовки. Дорогие, судя по всему. — Подумал, что теперь они тебе пригодятся. — А это тебе для твоей медали, — всучила Карин мальчишке в руки рамку, быстро прошмыгнув в зал. Мальчик усмехнулся. Что ж. Она и правда сейчас валялась без дела. Сакура тем временем смущенно стояла в сторонке, поглядывая на дядю Саске с так и не забытой опаской. Странно — подумал он, — кажется, после победы на фестивале и к нему, и к Мадаре стали относиться куда теплее. Должно быть, родители Сакуры были из одной колоды с закостенелыми умами вроде Шикаку. — Привет. — Девочка улыбнулась, скромно протянув ему небольшую розовую коробку. — Я подумала… тебе не помешало бы что-то красивое в дом. Внутри оказалось что-то вроде небольшого светильника-ночника на батарейках, распыляющего небольшие кучки звезд на стены вокруг себя. Саске тепло улыбнулся, протянув ей свой подарок в ответ. Тоже коробка, только в красной обертке. Ино посоветовала подарить Сакуре что-то красивое и нежное, будто бы знала вкусы девушки, даже будучи незнакомой с ней лично. По крайней мере, Саске так думал. Сакура редко говорила о ней, а если и заговаривала, то как правило нелестно, называя девушку странной и сумасшедшей бездомной, снующей по городу с пустым взглядом наголо. — Вау! — все еще смущенная своим слишком ранним появлением Харуно, обняла Учиху. — Она безумно красивая. Спасибо. Это была обычная спиральная раковина, покрытая нежным переливающимся всеми оттенками радуги гелем, но, судя по умилению девушки — даже подобный простой и незамысловатый подарок пришелся ей по душе. Чуть погодя на пороге дома также появились и Рин с Какаши, чему безумно оказался рад и Обито, обнявший обоих. Мадаре, тем временем разговаривающему с Орочимару, осталось лишь хмыкнуть, отвернувшись. — Надеюсь вы надолго. Здесь должна собраться приличная толпа. — кивнул Обито другу, пожав его руку. — Только не говори, что пригласил пол Тенсея, — усмехнулся Какаши, снимая пальто. — Он мог бы, — засмеялась Рин, отдав Учихе свою шубу. Они обменялись подарками, но Саске не видел, что именно подарил им Обито и что получил в ответ. Не знал даже успели ли Мадара с Обито подарить друг другу хоть что-то, хоть и изнывал от любопытства. Впрочем, когда пришла семья Наруто, эти мысли как-то легко вылетели из головы и улеглись в долгий ящик едва Минато широко улыбнулся ему, протянув ему обернутые красным бантом новые белые коньки на шнурке. Ох… — Нам тут Наруто сказал, что ты берешь у него уроки. Мы решили купить тебе их. — сказал Минато, кивнув Обито и Мадаре. Те выглядели даже удивленно. Видимо, не ожидали, что семья Намикадзе вообще откликнется на приглашение. Саске смущенно поблагодарил, посмотрев на ухмыляющегося Наруто испепеляющим взглядом и грубо всучил ему обернутый оранжевой бумагой баскетбольный мяч. — Это… — непонимающе спросил Наруто, разорвав бумагу и ахнул. — Сакура… Саске… Ваши имена! — Я подумал на твоем старом мы уже вряд ли вместимся. Посему купил тебе новый. — усмехнулся Саске, на что его друг трогательно умилился, едва не расплакавшись. Почему-то он до самого конца не мог поверить, что такой замкнутый одиночка как Саске стал бы так уверенно называть его другом. Кушина утерла невидимую слезинку на лице, улыбнувшись обоим дядям в коридоре. Взглянула на картину, висящую в деревянной прихожей, заметив как же красиво она вписывается в интерьер. Ага. Особенно если не думать о ее глубинном смысле, неизбежно сводящимся к смерти. — Рад видеть тебя, Минато. — не слишком уверенно произнес Обито. Блондин вежливо кивнул. — Ага. — коротко отозвался второй Учиха. — У нас совершенно не было идей, что подарить вам. — женщина скромно махнула им рукой, бросив взгляд на пожавшего плечами мужа. — Надеюсь, вы любите сладкое? Оба Учихи не имели против него ничего, пригласив семейство Узумаки войти внутрь. Последним кто пришел была, как ни странно, Мито. Одна и без Хаширамы, что не могло не расстроить Мадару, вдруг натянуто улыбнувшегося. — Мито… а что это ты тут делаешь? — протянул он так, будто вот вот был готов сорвать голос, настолько по странному тонкий он был. — Пришла увидеть моих любимых идиотов, что же еще? — она попыталась пройти внутрь, дрожа от холода, из-за того, что не надела ничего теплее легкой дубленки и огромного шарфа, но Мадара преградил ей путь. — Это все, конечно, здорово, но я тут подумал… Знаешь, может тебе не стоит праздновать в таком большом мужском коллективе? Ты ведь у нас леди. Мало ли что может случиться. — между делом продолжил Мадара, намекающе приподняв брови. Мито тяжело вздохнула, потерев голые руки. — Мужской коллектив? По мне так ваша братия больше похожа на царство голубизны. — цинично заметила она, снова попытавшись пройти. Мадара резко упер ладонь в косяк двери, театрально рассмеявшись. — Возможно! Но вот Обито… Ах, наш Обито, по секрету скажу, — мужчина слегка наклонился к ней, — когда выпьет — становится еще тем сексуальным маньяком. Так что я о твоей безопасности волнуюсь… — Ага. — ухмыляющаяся Мито таки оттолкнула его и зашла в деревянную прихожую. — Больше поверю, что он жертва сексуального насилия, чем насильник. Не дури мне голову. Мадаре, скрипя зубы пришлось смириться с поражением, хотя едва ли мужчина вообще всерьез хотел дать ей от ворот поворот. Зная обоих, Саске был более чем уверен, что измени женщина своему привычному упрямству — Мадара бы просто отшутился, затащив ее в дом или вроде того. Их сопернические отношения всегда было тяжело понять. Мальчик вообще не думал, что подобное могло существовать между мужчиной и женщиной. — Ну, а Хаширама то где? — ворчливо спросил Мадара. Мито повесила куртку на крючок, нервно обняв себя руками. На улице было ужасно холодно. — К брату пошел. — коротко ответила она. — Сразу после службы. Хочет поздравить с рождеством. — В таком случае он что-то задерживается. — с сомнением протянул Обито, раставляя тарелки. — Может, послать кого за ним? Мадара хмуро почесал подбородок, медленно качнув головой. Да. Имеет смысл. — Мелкий. — позвал он Саске, и едва тот послушно подошел, махнул рукой в сторону двери. — Будь хорошим мальчиком, возьми своих друзей, и сгоняйте к Тобираме, притащите моего придурка сюда… — «Твоего» придурка… — сухо проккоментировал ранее разговаривающий о чем-то с Какаши и Рин Обито, не оборачиваясь на родственников. Саске и Мадара вдруг затихли, недоуменно уставившись друг на друга. О, мой бог. Мальчик изумленно распахнул глаза. Это что, была ревность? — Эм… — Мадара вдруг растерял всю свою говорливость, пихнув Саске идти. — Ну ты понял. Да. — Ага. — только и смог ответить ему Саске, медленно обернувшись на непонимающих Сакуру и Наруто. — Пойдемте… тогда. Несмотря на прежнее приятное удивление. (Обито ревнует. Все видели?! Он ревнует! Лед тронулся!) Саске все же поспешил взять себя в руки, и пока Кушина спешила обнять сына так, будто бы отправляла его не в дом Сенджу, а прямиком на войну. Что ж, Саске мог лишь порадоваться за него. Вся троица тут же поежились от холода, пробирающего до костей и окрашивающего их лица в багряный, как только оказалась за дверью. Саске пожал плечами, едва Наруто посмотрел на него почти с жалобной мольбой вернуться. Нужно было идти. Чем быстрее они очутятся у дома Хаширамы — тем быстрее окажутся в тепле. — Давайте поскорее. — словно прочла его мысли Сакура, спрятавшая ладони в рукавицах в полах светлого пальто. — Тобирама вниз по улице живет. Там хоть ветра не будет. Они торопливо и осторожно зашагали по заполнившим дороги сугробам, попутно тихо переговариваясь и оглядываясь на дома с сияющими от украшений и гирлянд окнами. Кто-то украшал деревья прямо на улице, кто-то ставил небольшие прожекторы у стен домов, некоторые ограничивались скромными венками на дверях, почти незаметных в отблесках уже проглядывающихся на соседних улицах фонарей и темени. Наруто с удовольствием разглядывал абсолютно все, пытаясь вспомнить кому принадлежали эти дома, когда как Саске лишь беспокойно выискивал взглядом неизменно преследующий его силуэт. Пока без успехов: ни Итачи, ни Монстр в этот раз не были им заинтересованы. Что ж, хорошо, он воспользовался этим временным затишьем, в котором их не могли даже толком подслушать из-за завывания ветра и рассказал то немногое, что узнал за давно закончившуюся осень. — Значит вот как. — шепнула ему Сакура. — Нам нужно найти эту Кагую, чтобы она наконец рассказала нам, что же здесь творится. — И мне нужно поговорить с Кисаме, — кивнул ей мальчик. — Думаю, что мой брат как-то связан с этим монстром, раз знал о нем. Понимаете? Он не был сумасшедшим, как мне все твердили. Это существо преследовало его. — Ты вроде говорил, что у него были красные глаза, — уточнил Наруто, едва не споткнувшись об кучку снега на дороге. Идти было все труднее — сугробы в некоторых участках становились почти по колено, а убирать дороги явно никто не спешил. Саске кивнул. Думал, что Наруто скажет что-то еще, но блондин лишь задумчиво хмыкнул, протерев нос ладонью. Воцарилось молчание, прерыемое лишь скрипом сугроба. — Что ж. Значит будем собирать информацию, пока не поймем, что делать дальше. А тебе, Саске. — девушка посмотрела на него с мрачной серьезностью. -…стоило бы поменьше ходить одному. Мало ли. Замечание было веское. Иногда он подмечал, что все больше боится смотреть в зеркала, особенно по ночам, будто бы повторяя судьбу брата, под конец жизни, ставшего параноиком, однако отличия между ними все же были. Он мог считать, что тварь действовала так нерешительно, опасаясь загнать Саске в угол, как когда-то брата из-за какого-то своего жуткого плана, но быть может всему виной было его пребывание здесь? Странные вещи происходили этой осенью. И кто знает, что случится после рождества, раз он до сих пор в опасности, как предупреждал его Конохамару. Имеет ли право Саске сейчас забыть обо всем этом и веселиться? — Эй, очнись. Мы пришли. — толкнул его в плечо Наруто, указав на старый дом с синей крышей, когда-то принадлежащий семье Сенджу. Сейчас она полностью покрылась снегом, и сероватое жилище, казалось, почти слилось со снегом, став живой противоположностью зловещего черного дома. — Ого. Старик Тобирама даже окна не украсил. Готов спорить, у него и елки то нет. — Наверное, Тобирама перестал праздновать рождество со смертью Изуны. — грустно ответил Саске, не отрывая взгляда от едва заметного света в окне кухни. — Пойдемте. Мальчик осторожно подергал ручку калитки, с удивлением заметив, что она открыта. Напряженно обернулся на опасливо поглядывающую на дверь Сакуру и медленно направился к порогу дома. Здесь было совсем темно. Не подумали бы что воры… Сталкиваться с гневом альбиноса в этот день хотелось меньше всего, иначе он и правда бы подумал, что его дом притягивает Учих как магнит. Саске закашлялся, когда снежинка вдруг попала в нос. Постучал в дверь, сделав пару шагов назад — к стоящим у него за спиной Сакуре и Наруто. Ответ не заставил себя ждать. Совсем скоро дверь отворилась, а на ее пороге показался Хаширама, одетый в дурацкий красный свитер с оленями и неожиданно завязавший свои длинные волосы в хвост. — О, Саске! — удивленно спросил он, проведя глазами по всем троим. — Месье Мадара попросил зайти за вами. — самой первой заговорила Сакура, спрятав руки за спиной, будто бы снова нанесла чисто деловой визит от лица старосты класса. Мужчина тут же тоскливо посмотрел куда-то назад, и виновато улыбнулся детям. — Простите меня, но… в этом году не получится прийти к вам. Я… решил остаться с братом. Всё-таки… нас там много, а он здесь, совсем один. Будет лучше, если хотя бы это рождество мы проведем вместе. — неуверенно сказал он, будто бы опасаясь неприятной реакции. Саске пожал плечами. Вот как. Неужели до этого Тобирама праздновал совсем один, если вообще праздновал? Мальчик нахмурился. — Но, почему бы вам просто не прийти к Мадаре обоим? — спросил он. — Боюсь, что моему другу это вряд ли придется по душе. Он… ты знаешь Саске. Этих двоих лучше не сводить. Так что… — Хаширама будто бы собирался закрыть дверь, но Саске вдруг уверенно выступил вперед, заставив его опешить. — Я… знаю. Но ведь прошло уже столько лет. И… Мадара сказал, что за этот год очень многое изменилось. Почему бы не попробовать? — твердо сказал он. Хаширама отвел взгляд. Наруто и Сакура удивленно переглянулись. Мало кто ждал такой решимости от всегда флегматичного Учихи. — Я не думаю, что… — Рождество — это семейный праздник. А мой дядя считает тебя семьей, верно? А Тобирама — тоже твоя семья, хочет он того или нет. — выпалил Учиха. Наруто озадачено почесал голову, не понимая, почему их друг вообще так рьяно хотел заставить Хашираму все же прийти к ним на рождество. Саске и сам не знал. Можно было оставить бедного мужчину в покое, к тому же он уже вчера появился на день рождении Мадары, с радостью посидев с ним немного за парочкой бутылок вина и виски, но почему бы им не помочь немного друг другу и не сделать это рождество идеальным для всех? Даже для… — Саске, я не думаю, что пригласить Тобираму будет хорошей идеей. — вдруг шепнула Сакура ему на ухо. — Я знаю, ты хочешь как лучше. Но не испортит ли это праздник всем, если твой дядя… — Может прежде чем обсуждать все это, спросите хочу ли пойти я сам? — голос Тобирамы заставил всех разом замолкнуть. Дети испуганно отступили назад, не спуская глаз с появившегося за спиной брата альбиноса. Хаширама медленно обернулся к нему, не забыв натянуть фальшивую улыбку. А мужчина будто был готов к выходу: накинул на себя темно-синее пальто с белым мехом на капюшоне и черный шарф. — Тоби! Да мы тут ничего такого… — Я слышал о чем вы говорили, брат. — холодно отрезал Тобирама, вдруг посмотрев на Саске. И… кажется его взгляд, привычно озлобленный и строгий, смягчился. — Я не против. В смысле… мне все равно нужно передать Мадаре кое-что. При словах о неизвестном подарке в изумлении обомлели как троица детей, так и сам Хаширама, не знающий, что в этой ситуации было страннее — желание брата пойти прямиком в черный дом, где он не был, должно быть лет так двадцать. Или же коробка, скромно обернутая крафтовой бумагой, будто бы мужчина собрался послать ее по почте бандеролью. Боже мой. Хаширама вскинул одну бровь. И что же он собрался дарить человеку, который ненавидит его даже спустя столько лет? Торт с надписью «Прости, что убил твоего брата»? Мужчина отогнал от себя эти мысли. Вина за острые отношения этих двоих лежала и на нем, хотя грех не сказать, что Хаширама и правда, в меру сил, старался поддерживать и брата, и друга, иногда попросту разрываясь на части. Был ли с этого хоть какой толк, если Мадара все равно обвинял его в пособничестве Тобираме, а младший все равно не смог отойти от своей вины, замкнулся в себе и перестал идти на контакт хоть с кем-то? Так может быть сейчас у них все получится? Получится изменить что-то хотя бы потому что Саске здесь? Хаширама нервно улыбнулся, откинув волосы с плеча. — Ну, что ж… Раз никто не против. Идемте к Мадаре! А внутри черного дома уже успели разлить три бутылки испанского вина, что впрочем, было совсем немного для достаточно большой компании, хотя и одного полного бокала вина уже хватило некоторым, чтобы пребывать навеселе и расщедрятся на более открытые и смелые диалоги. — О, конечно я помню Сая! — весело щебетала Кушина, то и дело касаясь покрасневших щек и весело смеясь. — Самый модный мальчик был в Тенсее, хотя я его стиля никогда не понимала. Эти рубашки в штаны заправленные. Цепи какие-то. А дырки на джинсах, ужас! Если бы увидела такое на Наруто — убила б. — Да... одевается как педик. Но симпатичный, зараза. Я как-то пытался к нему подкатить, но он назвал меня старым. Представляешь? — угрюмый Мадара сделал глоток из своего бокала. — Я не старый. Сорок один год - самый лучший возраст для солидного мужчины. Обито неподалеку едва не выронил нож, разрезая утку. — Невероятная вера в себя, Мадара. - нарочито восхищенно произнес Какаши, сложив руки в молитвенном жесте. - Хотел бы я будучи тобой так верить в собственную солидность. — Так! Можешь говорить обо мне что угодно в своей тухлой школе, блондинчик. Но в этом доме моя состоятельность не подвергается сомнению! - громко выпалил он, откинувшись на стуле. А затем вдруг с усмешкой посмотрел на недовольную Кушину. — А Сай...да. Хорош. Видела, он пупок проколол? Потрясающе выглядит. Я бы налил ему туда виски, взял бы в рот лимон с солью и долго слизы... — Да-да. Мы поняли! - поспешила прервать его Рин, виновато посмотрев на изумленную мать Наруто. — Эм.... может вам еще вина? В такой компании лучше опьянеть как можно скорее... Мадара весело рассмеялся, наконец допив свой бокал. Громко поставил его на стол, позвав почти властно. — Я хочу еще вина! Обито! — на такой приказ мужчина, почти разделавший главное блюдо, только возмущенно вздрогнул, резко выпрямив спину. — Ich bin dir kein Ganymed* — отрезал он, деловито скрестив руки. Троица его знакомых, включая Кушину засмеялись. — Я налью. — покачала головой Мито, до этого вальяжно потягивающая вино в кресле, и медленно встав, залепила что-то выцарапывающему вилкой на своем стуле Суйгецу подзатыльник. Послышалось громкое «Ауч!», тут же умолкшее под грозным взглядом Орочимару с Мицуки на руках, разговаривающего по телефону в коридоре. Видимо, Кабуто решил поздравить их с рождеством немного заранее. Проводив рыжеволосую женщину взглядом, до этого хитро улыбающийся Минато вдруг в умилении прищурил глаза. — Ты так мило вставляешь разные словечки на других языках. Будто бы пришел прямиком из Войны и мира. — похвалил он вдруг смутившегося Обито. — Да! Я рада, что не одна это замечаю. — закивала Рин. — Как давно ты стал полиглотом? Обито отвел взгляд, уже и пожалев о том, что не согласился удалиться Мадаре за вином, но сейчас резко вылетать из-за стола было уже поздно. Он мысленно сосчитал до трех, встретившись взглядом со скучающе положившим на стол локоть Мадарой, на поглядывающую на него семью Орочимару, Какаши, виновато улыбнувшегося и в конце концов вернулся к Рин и все так же странно усмехающемуся Минато. — Я… — Все хорошо, Обито? — обеспокоенно спросила его Кушина, обняв мужа за локоть. Учиха с трудом заставил себя не смотреть на ее пальцы, сжимающие ткань белого пиджака мужа. — У меня было много времени. — наконец, заговорил он, когда даже Мадара подозрительно нахмурился. — После моей травмы, врачи посоветовали мне постоянно что-то учить, чтобы способность запоминать не утрачивалась… А поскольку я никогда не ладил с точными науками, языки — это все, что мне оставалось. Какаши ободряюще улыбнулся. Да. Обито хорошо справлялся. Мужчина мысленно выдохнул, решив завязать разговор на чем угодно, кроме его шрамов и причины, по которым они вообще появились на его лице. — Я на разговорном уровне знаю немецкий, английский, итальянский и с натяжкой испанский. — начал перечислять он. — Думал, изучить какой-то из славянских… Польский, например. — Язык придурков. — вдруг проккоментировал Мадара, с ухмылкой посмотрев на Орочимару в коридоре. — П-ш-ш-ш-ш-ш… — Но пока не стал… — устало вздохнул мужчина, уничижительно посмотрев на второго Учиху. — Зато не плохо знаю латынь… И в общем-то, так как у меня проблемы с памятью, приходиться постоянно заменять целые предложения на другие языки, чтобы просто не забыть их со временем. — О, да. — снова встрял Мадара, пихнув Обито локтем. — Он забыл сказать, что по мере опьянения говорить этот идиот на других языках будет все больше, видимо, забывая родной. — мужчина вдруг широко улыбнулся, едва Мито вернулась с очередной бутылкой вина. На этот раз французского. — А когда станет ползать по полу и блевать — вы и вовсе будете слышать исключительно латынь. — Non voglio striscero sul pavimento! * — рявкнул Обито, покраснев. — De nada* — вдруг произнес ранее лишь наблюдающий за их потасовкой Орочимару, и все присутствующие засмеялись, заставив бедного Учиху стыдливо опустить взгляд в пол. Еще одна порция вина не прошла бесследно, сделав из сдержанного и вежливого со всеми Минато постоянно смеющегося даже над самыми глупыми шутками и восхищающегося всем вокруг ребенка, а Обито и Мадару превратил в грызущихся старых супругов, то и дело комментирующих фразы друг друга, будто бы соревнуясь в остроумии. Какаши, почти не изменившемуся даже спустя несколько бокалов, оставалось только качать головой, вслушиваясь в их разговоры пока старший Учиха и мало-мальский знакомые с его любимым сериалом дети Орочимару помогали разложить недавно купленную настольную игру на столе, по очереди относя блюда с едой обратно на кухню. -…а вот у вас кто был любимый ученик, месье Орочимару? — с интересом спросил Минато, уткнув щеку в кулак. Как он помнил, с ним они стали преподавать практически в одно время, не смотря на то, что сперва у Минато были небольшие проблемы с поступлением в Париже. Орочимару почесал подбородок, задумчиво посмотрев в потолок. — Я старался не создавать любимчиков. — сдержанно ответил он, но затем хитро прищурился. — Хотя, признаюсь. У меня всегда была слабость на Учих. Минато одобрительно кивнул, прыснув от хохота. — Что правда, то правда. Я никогда не преподавал в классе Изуны, но его обожал. Золотой мальчик. Всегда старался везде быть первым. И в школе. И на всех кружках. И как его только на все хватало. — почти ностальчигчески произнес Минато, — Но любимыми у меня всегда будут эти трое. — Ох, Минато. — покачала головой Кушина, едва не погрозив мужу пальцем. Она-то знала, что мужчина давным давно записал в свои любимчики именно Какаши, так рьяно бегающего за ним хвостиком почти все классное время, после того, как Обито уехал из города. Какаши и Рин умилительно улыбнулись. Обито предпочел промолчать. Что он мог сказать, человеку, которого совсем не помнил? Мужчина повнимательнее присмотрелся к нежной улыбке бывшего учителя, смущенно махнувшего рукой, заметив его слежку, и попытался найти хоть какой-то отклик внутри. Но там по прежнему было пусто. К счастью, снова начавший становится напряженным разговор прервал вернувшийся из кухни Джуго. — Нужно расставить фигурки. — тихо объявил он, помешав в руке какие-то карточки. — Вы выбрали ваших героев? Обито только облегченно вздохнул. У Орочимару были милые дети. Своеобразные и молчаливые, они будто жили в своем каком-то мирке, вращающимся вокруг их опекуна, но это не выглядело чем-то плохим. Должно быть, отдать ему Суйгецу после ареста его брата было хорошей идеей. — Моего не занимать! — вдруг оказался у него за спиной Мадара, вытащив одну из картонок. — Вот он красавец. Какаши закатил глаза, но отпустить что-то остроумное не успел. Все присутствующие отвлеклись на стук в дверь. Мадара хмыкнул. Бедный Саске, так и не привык к тому, что его дядя давно уже починил дверной звонок, а посему либо носил с собой ключи либо по-прежнему стучал в дверь. Мужчина поспешил открыть, дабы не заставлять детей торчать на морозе. И тут его ждал не самый приятный сюрприз. — Привет, дружище. — нервно и волнительно улыбнулся Хаширама, вдруг порывисто обняв Мадару и чмокнув его в щеку. — Мы так рады, что ты позвал нас… Но мужчина не обратил на этот жест никакого внимания, лишь строго поджал губы, бросив хмурый взгляд сперва на дрожащих от холода детей, а затем на молчащего Тобираму с коробкой в руках. Оба не отрывали друг от друга напряженных глаз. — А он что здесь забыл? — спросил Учиха повисшего на нем друга. Тот неуклюже усмехнулся. — А, ну… Я подумал… Мы подумали… — Тобирама хочет подарить тебе подарок. — уверенно сказал Саске, слегка отойдя в сторону, дабы альбинос смог подойти к дяде. Мадара удивленно застыл, плохо представляя, что такого мог дать ему этот подонок, чтобы загладить свою вину, да и не было ему интересно. Мужчина бросил недоверчивый взгляд на коробку, затем на самого Сенджу, снова одевшего свое старье с белым мехом, которое он носил еще когда едва едва выпустился из школы. Их взгляды встретились — черный и рубиновый, в какой-то момент Мадаре вдруг показалось, что человек напротив очень хочет сказать ему нечто важное. До чего смог осмелиться только сейчас. С появлением Саске. Быть может это заставило его не так категорично погнать ублюдка прочь, кто знает. А может потому что Хаширама повис на нем мертвым грузом, умоляюще заглядывая в глаза, а Саске, трясущийся от холода смотрел так… укоризненно. Намекающе. Перемены. Новая жизнь. Она невозможна без прощения, но Мадара давно разучился прощать. — Вот оно как? — Тобирама молча протянул ему коробку. Пришлось взять и повертеть в руках. Не тяжелое. Очередной мусор? Мадара невесело усмехнулся, кивнув в сторону коридора. Все смотрели на него вопросительно, и возможно из-за этого тот таки сдал позиции. — ...Ладно. Чем больше людей — тем интереснее будет играть. Саске одобрительно улыбнулся. Эта история наконец-то сдвигалась с мертвой точки. Было что-то интересное в том, чтобы видеть сразу столько людей в их доме одновременно, занявших все доступные сидения — кресла, диван, подоконник и даже тумбу на которой стоял телевизор, но даже тогда всему их сборищу не хватило мест, и пришлось притаскивать из кухни стулья, а самых младших усаживать на пол. Кое-как, спустя время вся компания устроилась и затихла, перестав перебивать друг друга и шуметь, а Наруто, хорошо знакомый и с жанром игры, разложенной на столике, и с сериалом, принялся раздавать карточки с персонажами, предлагая всем выбор из нескольких вариантов. Мито же заявила, что станет Мастером и начнет вести игру. Никто не возражал. Язык у женщины был подвешен как в покере, так и в менее азартных играх, оставалось только гадать, почему она пошла в администрацию, вместо того, чтобы стать какой-нибудь телеведущей реалити-шоу или вроде того. Мадара, отлучившийся в ванную, дабы незаметно выбросить нежелательный подарок в железную мусорницу у умывальника, вернулся к гостям как раз тогда, когда жаркий спор между Карин и Суйгецу по поводу их персонажей утих, и проигравшая в камень-ножницы девушка вынуждена была взять нелюбимого ею Хиллера.* — У нее еще и дурацкая драматическая история любви. Фу. — протянула Карин, читая характеристику персонажа. — Ненавижу жертв. — Не волнуйся ты так, Карин. — насмехался над ней брат. — Это же рпг. Отыграешь сейчас справедливое возмездие и раздашь всем тупым мужикам пиз…ау! — Тебе точно раздам! Придурок! — рявкнула девушка в ответ, ударив его по затылку. Суйгецу болезненно зашипел, потирая ушибленное место. Хаширама же в это время показывал две карточки с ниндзя брату, неуверенно зачитывая каждую из них по очереди. — Смотри… у этого стихия — дерево, а у этого — вода. О! Он еще и некромант! — воодушевленно проговорил мужчина, поглядывая на мужчин в доспехах, нарисованных на фольгированной бумаге. — Ты какого хочешь? Тобирама даже не смотрел на него. — Мне все равно. Выбери сам. — ответил он коротко. Хаширама вздохнул. — Я не могу все за тебя выбирать, Тоби! — недовольно надул мужчина губы. — Ты же играть им будешь, скажи кто тебе нравится! — Да не знаю я как выбрать! — Это просто. — подключилась Мито, указав пальцем на карточку с древесным ниндзя. — Он у нас один из самых сильных героев. Будешь играть им — придется постоянно быть в первых рядах в боевке. А этот. — тычок в сторону водного ниндзя. — Больше подходит для подхвата. Будешь помогать более сильным. Плюс — мертвяки дают тебе армию, которая сможет союзникам помочь. — Ну тогда... Давайте водного. Хорошо. — неохотно ответил Тобирама, получше устроившись в кресле. Отвлекшийся от карточек и болтовни Наруто Саске, посмотрел на мужчину сочувственно. Даже его напряженная поза выдавала его полное нежелание сидеть в такой большой толпе, знающих, что же произошло между Учихами и Сенджу много лет назад. — Я… люблю воду. — Помню, братик. — вдруг тепло улыбнулся Харширама, приобняв второго Сенджу. — Ты в юности постоянно кораблики в бутылках мастерил, помнишь? Саске вдруг снова толкнули в плечо. Наруто недовольно насупился, демонстрируя ему свою карточку. — Смотри. В истории моего персонажа я пол жизни положил, чтобы вернуть тебя на сторону добра. — буркнул он. — Значит в игре мне придется все время ходить с тобой. Не самая лучшая участь. Впрочем, почитав историю понравившегося ему героя, Саске тоже не был в большом восторге. Особенно, когда очередь дошла до второстепенных квестов, обозначенных на карточке каждого из персонажей. Выполни их — и тебе дадут больше очков силы за которых можно купить больше способностей. А они наверняка пригодятся в борьбе с главным врагом… Мадарой. — Вы еще и жалуетесь? У вас по три квеста на персонажа, а у меня всего один и тот делается в начале игры! — вздохнула девушка, мотнув картонкой с одним единственным «Убить мастера марионеток». — Подумаешь. У меня одно из заданий — драться с этим придурком! — указал Узумаки на Саске. — Наруто, следи за языком! — вдруг строго крикнула ему Кушина, и мальчик резко стушевался. — А у тебя там что, Саске? — осторожно спросила Харуно, когда увидела кислый вид своего друга. Боже. Лицо у него было такое будто бы он съел, что-то совершенно мерзкое и едва едва держал содержимое желудка в себе. Саске, медленно посмотрев ей в глаза, с явным отвращением зачитал одно из заданий. — Убить своего старшего брата. Повисло недолгое молчание. Все очень хорошо понимали насколько это было неловко как для Учихи, так и для них. — Оу… — прикусил губу Наруто. — Может… еще не поздно сменить персонажа? Но Мадара уже захлопал в ладони, привлекая внимание. — Так народ! Все выбрали героев? — громко обратился он к гостям. — Noch nicht*! — торопливо сообщил ему сидящий на подоконнике Обито. — Мне не досталось карточки. — Твою я выбрал сам. — усмехнулся мужчина, протянув ему одну из своих. — Тебе достается почетное место помощника главного злодея! Рин недовольно ахнула, ткнув в плечо сидящего рядом друга. — Но я думал Обито будет в нашей команде… — незамедлительно высказался Какаши. Мадара смирил его взглядом, пихнув недовольному родственнику карточку в руки. — Прости, приятель, я что-то не припомню, он на твоей шее сидит? Нет? Ну тогда с хрена ли он будет твоим помощником? — протянул Учиха, победно улыбнувшись, едва Хатаке обиженно скрестил руки на груди. Обито тихо прыснул от смеха, но ничего не сказал, то ли из-за согласия с его словами, то ли предпочел не нарываться лишний раз. То-то же. Мужчина с ухмылкой обернулся к довольной Кушине с красной карточкой в руках и озадаченному Минато, который явно был не в восторге от прописанной ему роли. — Тут написано, что я змеиный мастер, злобный ученый, который жаждет отыскать истинное бессмертие… лжец, манипулятор и один из страшнейших преступников деревни….хм. — прочел мужчина, неловко почесав голову. — А я добрый и справедливый глава деревни, совершивший множество героических подвигов. Еще я… прилежный семьянин, самый быстрый ниндзя из всех существующих и… живое олицетворение добра и благородства, Езус, Мария и Йозеф, здесь так и написано… — прочитал второй учитель в ответ. Минато и Орочимару переглянулись и, недолго думая, торопливо обменялись карточками. Игра выходила весьма и весьма ожесточенной, вполне возможно, из-за того, что почти все присутствующие были уже достаточно пьяны, не считая, конечно, парочки детей, которым на сей раз под чутким взором Кушины пить запретили. В пылу войны Саске не сразу понял, как стремительно пролетело время, и скромные начинания в виде тренировочных боев и первых квестов переросли в полноценную войну, которую они, разобрщенные и разделенные, неизбежно проигрывали громко хохочущему Мадаре. Впрочем, и до этого их игра была ненамного скучнее. — Твой брат идет на тебя, Саске. Советую подумать, прежде чем атаковать. — грозно прошептала Мито, загадочно улыбнувшись. Мальчик простонал под нос, опасливо поглядывая на черную фигурку у его карточки. Он уже испробовал все свои техники! Противник просто неубиваем! — Может, снова попробуешь призвать меня? — подсказал ему Орочимару, отложив бокал вина. — Нет. Эту способность он уже истратил. Второй раз саппорт не поможет. — покачал головой Мадара. — Запусти в него шаром! — крикнул Наруто. — Да он уже кровью истекает! — вторила Сакура. — Врежь ему по лицу! — А если бы нам позволил с тобой пойти, мы б компанией его бы отпинали, ага. — скептично отазвалась Карин. Что ж. Доля правды в этом была, однако… — За одиночное убийство дают больше. — неохотно ответил мальчик, бросив кубики. — Я… выбираю… Все взрослые затаили дыхание. Саске глубоко вздохнул, напрягая мышцы лица. Многочисленные взгляды были устремлены на него. Что же мальчишка предпримет? Убьет врага каким-то скрытым приемом? Обрушит на него всю оставшуюся ярость? Сбежит? Что он сделает? — Я… — Саске прикрыл глаза, опасаясь предпринимать хоть что-то. В конце концов он обессиленно выдохнул, произнеся подавленное. — Ничего. Ничего не буду делать. Вся компания разочаровано вздохнула. — Слабак. — шепнул Мадара, за что получил удар локтем в бок от Обито. Мито лишь сухо пожала плечами, взглянув на брошенные мальцом кубики. — Что же. — девушка вдруг хитро улыбнулась, щелчком пальца запустив черную фигурку перед карточкой Саске в полет. — По кубикам ты набрал достаточно баллов, чтобы даже твое бездействие добило врага. Саске натянуто улыбнулся, произнеся тихое «Ура-а-а!». Дальше следовал жестокий бой Обито с Какаши, в ходе которого погибла Рин, впрочем, боем Обито это можно было назвать с натяжкой, ибо Мадара то и дело вмешивался в любые попытки родственника играть самому, комментируя каждый его шаг и упрашивая использовать те или иные приемы. Вскоре Мито пришлось заткнуть Мадару и отсадить его куда подальше, когда он окончательно перешел все границы и даже реплики Обито стал озвучивать сам. — Ну скажи, Обито. Ну давай. Твой персонаж так говорил. — умолял его мужчина, когда Обито почти одолел Какаши. — Нет. — отрезал мужчина, рассматривая свои способности на карточках. Какаши почти побежден, но если Наруто закончит свой бой слишком рано… Впрочем, тут на него же Мадара пошел. Займет. А где в это время Саске? Ах, да. Ходит с мертвым братом по пещерам… Черт возьми, чьей жестокой шуткой было дать ему именно этого героя?! — Ну Оби-и-ито. - канючили меж тем. — Это глупая фраза. — Ну ради меня… — Ах, ладно! Лишь бы ты отстал. — Обито демонстративно прочистил горло и низким голосом, холодно произнес. — Этот мир прогнил… И не осталось ничего кроме страданий… Остальные, особенно Мадара, умилительно ахнули, настолько проникновенно у Учихи вышло произнести одну единственную фразу. А тем временем игра прошла новый оборот, когда Мадара едва не убил персонажа Наруто и Сакуры, а Саске в это время наконец смог использовать бонус свитка воскрешения, полученного им от убийства врага и использовал его на скучающем Орочимару. — О, так ты решил меня воскресить. Не могу не сказать, что это льстит. — улыбнулся Орочимару по-змеиному. — Мне бы не помешала помощь взрослого. — честно признался Саске в ответ, смутившись, когда Карин громко прокашлялась. — Ну конечно. Нас-то ты выкинул как собак, едва мы перестали быть нужны. — раздраженно произнесла она, поправив очки. Суйгецу и Джуго согласно закивали. — А я после этого по квесту еще и свиток должен был принести этому неблагодарному, маленькому… — разочаровано протянул ее брат. — Суйгецу, следи за языком! — крикнула на него уже выбывшая из игры Кушина. Саске виновато улыбнулся. — Я же извинился. Нужно было пожертвовать тремя карточками, чтобы убить этого босса. У меня не было выбора! — честно признался мальчик, обреченно опустив голову. Да, это дети Орочимару не скоро забудут. Ребенок посмотрел на своего учителя со смутной надеждой. — Ну, вы ведь мне поможете? Мужчина охотно кивнул. — Я бы не осмелился не помочь тому, кто победил в забеге, упав на старте и финише. — подмигнул он ребенку, вбросив карточку с множественным воскрешением. Затем последовали кубики. — Выпало три. Столько можешь воскресить игроков. Кого выбираешь? — громко спросила его Мито. Орочимару задумчиво посмотрел на Кушину, но та протестующе замахала руками. Бедной женщине явно не пришлась по вкусу эта игра. А вот Рин тихо шептала «меня!», пальцем указывая на себя. — Хм. Думаю… Тебя Минато. — блондин лишь обреченно вздохнул, взяв свою карточку из коробки с убитыми героями. — Тебя Хаширама. — умерший на первых минутах игры мужчина радостно привстал со своего места. Рин засуетилась еще сильнее. И… Тобираму. — умерший ненамного позже своего брата Сенджу раздраженно закатил глаза. — Ну, вроде бы все. Идемте бить твоего дядю. — неуклюже улыбнулся Орочимару, заставив Саске рассмеяться. Рин обреченно простонала, недовольно скрестив руки на груди. А вот последний час игры и вовсе превратился в ожесточенный спор, где в куче способностей и техник, никто не мог понять, чьи же накопленные за игру бонусы сильнее. Бедная Мито едва успевала следить за атаками разгулявшегося Мадары, поставившего ногу на стол и выкрикивающего одну технику за другой. А Саске мог лишь в ужасе хвататься за голову — его дядя чертовски хорошо умел бросать кубики, а посему все его атаки удачно уничтожали собранную остальными армию в течении пары секунд, обнуляя кропотливо собранные за игру ресурсы. Черт. Они ведь и правда могли все проиграть, особенно если Обито все еще оставался с Мадарой, добавляя к его характеристикам еще пару баллов. Какаши уже пробовал их разделить, но пока лишь безуспешно дрался с другом в альтернативном измерении. Саске нервно глянул на Тобираму и Хашираму, сейчас пытающихся атаковать героя Мадары со всех сторон. Нет, убирать их с места — смерти подобно. Хаширама так вообще был единственным, кто сдерживал мощь своего друга, хоть и играл никудышно. Сакура? Слишком мало характеристик, ей не справиться с дядей. Наруто? Он сам едва живой, когда как Саске и без того умирает от полученной раны. Ну же! Есть же что-то, что могло им помочь! — Папа! — крикнул Наруто отцу. — Не стой столбом! Минато нервно кивнул, сверля свою карточку со способностями так рьяно, будто намереваясь прожечь в ней дыру. Мито скучающе зевнула. Некоторые игроки были и правда курам на смех. — Тоби! Нужно срочно что-то делать! Что там у тебя? — тряс уставшего брата Хаширама за плечо, заглядывая в его карту. Тот только закатил глаза. — О! Знаю! Используй стихию воды! Или...нет! Используй клонов как у Наруто! Или что-то еще! Ну же! — Не хочу. — Ну Тоби! Мы сейчас умрем! А Мадара победит! — Мои соболезнования. — То-о-о-о-би-и-и-и! Мито покачала головой. — Больше динамики, господа. Мне так и уснуть не долго… — женщина бросила взгляд на напряженного Какаши. — Ну что? — Выбираю райкири. — тихо сказал он, встретившись взглядом с настороженным Обито. — А я тебя…палкой попробую отпинать! — ответил второй соперник. Оба бросили кубики, и женщина с интересом подсчитала результаты. — Как интересно… Какаши победил тебя, но ты все еще жив. Отправляешься обратно в наш мир. — подытожила она. Хатаке победно вскинул руку, когда как расстроенный Обито скрести руки на груди. - А ты не радуйся, Хатаке. Палка так то тебя насквозь прошила. Вычти половину здоровья. Какаши поник. — Обито, ну твою мать! — раздраженно простонал Мадара. — Всю войну на себе тащу. Ты можешь играть не как идиот? — Не кричи на меня! Я делаю, что могу! — Ага, и поэтому ты сейчас умрешь. — ткнул Учиха пальцем в бросающего кубики Какаши. — Этот засранец хочет добить тебя. Обито вскрикнул, едва мужчина придвинул свою фигурку к его карточке, и правда намереваясь убить беспомощного игрока, однако вынужден был удивленно убрать руку, едва Минато резко поставил свою карточку меж ними, красноречиво покачав головой. Мадара разразился еще большей тирадой. Хм. Он сделал это явно не зря. Какая же стратегия могла появится в голове учителя истории. Только если он не… — Прошу прощения! - виновато произнес он. — Не мог уже смотреть как два моих любимых ученика бьют друг друга... "О-о-о-о" - послышалось всеобщее умиление. Воспользовавшись перебранкой своих родственников, Саске торопливо заглянул в карточку Наруто, изумленно вздохнув. Точно! У этого придурка ведь была возможность один раз за бой попытаться переманить враждебного героя на свою сторону. Мальчик присел рядом с блондином, тихо зашептав ему на ухо. Дождавшись согласного кивка, он пропустил свой ход, а Наруто поднял руку, чтобы озвучить новую атаку в этом круге, громко прокашлявшись. Обито и Мадара замолчали, посмотрев на него с подозрением. — Кастую способность «Геройская терапия» на Обито! — объявил он, подбросив кубики вверх. Саске молился, чтобы в этот раз неудачливая рука Наруто не подвела. Мито с интересом взглянула на результат, широко улыбнувшись под громкое «Нееееет!» старшего Учихи. — Ты гляди. Получилось. Обито, присоеденяешься к команде Наруто. — сказала она мужчине. Саске облегченно вздохнул. Его дядя лишь равнодушно пожал плечами, что вызвало во втором родственнике еще большее негодование. — Ты еще и предатель… — цокнул Мадара языком. Впрочем, корчить обиды не пришлось слишком долго, поскольку Обито все же смог вытянуть шанс вернуться на свою сторону, хотя и делал это лишь по своему усмотрению. Черт. Наруто и Саске тихо выругались, съежившись под взглядом Кушины. По словам Мито Обито мог выторговать какие-либо бонусы у Мадары, дабы соизволить вернуться к нему, однако у мужчины были совсем иные намерения. — Я могу задать вопрос и в зависимости от ответа выбрать сторону? — спокойно уточнил он. — Конечно. Если так сильно вжился в роль, что вопрос тебя устроит — задавай. — согласилась Мито. Обито посмотрел в глаза второго Учихи странным проницательным взглядом, криво улыбнувшись. Все присутствующие замолчали, с искренним интересом желая узнать, что за вопрос заставил его отказаться от возможности выторговать себе дополнительные способности. Саске затаил дыхание. Мадара опасливо оглянулся по сторонам, заметив на себе целую кучу взглядов. — Кто я для тебя? — якобы в шутку спросил Обито. Он едва заметно улыбался, хотя взгляд его был каким-то темным. Мадара поджал губы, вспомнив те годы, когда Обито было около семнадцати, но из-за сильной худобы и сохранившейся детскости в казалось бы серьезных чертах лица он выглядел беспомощным подростком. Ребенком. Обито из далекого зимнего вечера смотрел на него с тем же немым вопросом, с которым смотрит и повзрослевший. Мадара едва заметно глянул на застывшего Саске. Тот также незаметно кивнул. — Ну. Эм. Это вопрос с подвохом? Никто не ответил. Взгляд Обито помрачнел. Саске как можно менее подозрительно прокашлялся, что-то просвистев под нос. Давай же. Это ведь шанс! Хаширама почему-то, смутившийся, опустил голову. Саске видел как нервно он заламывал руки. — Как там в этом сериале было… — наконец нашелся старший из Учих. — Ты — Мадара Учиха. Инструмент моей воли и…все такое. Саске обреченно вздохнул, отмахнувшись от натянутого смеха дяди. Обито лишь медленно, будто в прострации кивнул и прикрыл глаза. — Я остаюсь с Наруто. — Эй, ну ты чего! Какаши и Рин радостно возликовали, хотя на лице Обито трудно было прочитать хоть что-то схожее с ликованием. Он будто бы и правда хотел получить для себя некий ответ, держась на грани от решения, родившегося у него в голове, и едва ему это удалось — как любая напористость Обито тут же пропала. Мальчик боялся, что именно этот случай привел к незаметному для Мадары, но ощутимому для всех, даже для вдруг поднявшего голову Хаширамы, концу. — Ладно, господа выжившие. — Какаши вдруг обнял Обито одной рукой, сложив ладонь пистолетом и демонстративно выстрелил в раздосадовоного дядю. — Пора надавать Мадаре. Что ж… Зря он был так резок, потому что даже без Обито и его умения проходить сквозь объекты, Мадара все еще держался молодцом, даже когда пали Хаширама с Тобирамой, сняв ему половину здоровья. Схватка была как никогда раньше жестокой и сосредоточенной, даже не смотря на то, что Орочимару и Кушина, уже во всю поглядывали на часы, отказываясь от вновь заполненных бокалов. Учитель Саске так и вовсе, в отличие от расслабленного Минато и окончательно захмелевшей компании Мадары, который и вовсе едва не встал на стол, радостно смеясь, будто бы и не опьянел. - Эй, как насчет тоста за Рождество? - спросил он вдруг, подняв свой бокал. Его, конечно, поддержали, и притормозив игру, Обито поспешил налить всем шампанского, дабы отметить праздник хоть немного в духе старых традиций. Взрослые подняли бокалы, на какой-то миг оказавшись в тишине. Тобирама тоскливо рассматривал пузырьки за стеклом. - Дабы это не затягивалось, произнесем его все. Итак, каков бы не был итог этой игры, рад был с вами всеми увидеться. Даже с тобой Мадара, мой коллега по городским сплетням. - все рассмеялись. Орочимару посмотрел на Саске с едва заметной улыбкой, - За эту встречу. И за тебя, Саске. Твои дяди еще не осознают это, но ты для них просто подарок. - Почему же? Осознаем! - рассмеялся Мадара, встав из-за стола. - За Саске и за то, чтобы он остался в Тенсее еще на пару годков. Глядишь, всем душевное здоровье поправит. Мальчик смутился. Ничего уж такого он не делал. - За эту осень. Она и правда принесла перемены, - подытожил Обито. - И за возвращение Обито. - раздался голос Какаши. - Точно. За то, что все вернулось на круги своя. Правда, Минато? - улыбнулась Рин. - Да. И просто за всех нас. - ответил он, обняв Кушину. - А еще за то, что Мадара таки в люди вышел! И... - Хаширама потряс плечо брата. - Давай! Помоги мне. Тот с кислой миной вздохнул, подняв бокал. - За Саске. И перемены. Бокалы столкнулись друг с другом и оказались выпиты одновременно. Игра продолжилась. — И…ох. Мадара снова выбивает бонус. Бери одну из карт. — проккоментировала Мито, протянув раскрасневшемуся мужчине колоду. — Соизволю отдать эту честь Саске. Давай, мелкий. Вытащи мне, что-нибудь этакое. — мужчина вальяжно откинул, теперь уже не особо длинные волосы на плечо. Точно был уверен в победе. И не мудрено. Он все еще был на высоте, когда как их положение оставало желать лучшего. Саске пожал плечами и не глядя, вытянул самую крайнюю карту, отдав ее Мито. Там как правило не водилось ничего такого. Здоровье, способности (они с Наруто, например, вытащили силы Инь Ян от Мудреца шести путей) очки или союзники. Правда… Иногда карты выпадали своеобразные, и судя по лицу вдруг хитро оскалившейся Мито — это был тот случай. — Мадара Учиха. Вы удостаиваетесь заменой вашего персонажа на более сильного. — со слащавой интонацией произнесла она под хохот Хаширамы. Резко выхватила карту у мужчины из пальцем, всунув ему совсем другую. — Молодец, мелкий. Я знал…стоп. Что?! — Мадара резко взглянул на свою новую карточку и с ужасом прочел имя на ней. Теперь ему предстояло играть за какую-то бледную старуху пришельца. Вот, дерьмо. — Малой, твою мать! — он резко обернулся к Мито. — Я требую возврата своего героя! Нахрен мне сдалось играть за эту бабку? Я даже не досмотрел сериал до ее появления! — Таковы правила. - бескомпромисно произнесла та. — Я протестую! — Тогда изображай смерть. Твой герой в любом случае не вернется. Мадара досадливо поморщился. Резко и театрально завалился на спину, закрыв глаза. Так достаточно достоверно? Наруто промычал похоронный марш. Ха. Кажется, они смогли победить босса куда быстрее, чем думали и все благодаря случайным картам. Почти как в жизни. Что ж. Хаширама вдруг спрыгнул с дивана и приземлился совсем рядом с другом, схватив его за руку. — О, нет! Мой лучший друг снова погиб на моих глазах… Ах, он был так молод. — трагично прокричал мужчина, демонстративно вытерев слезы. Карин, уже потерявшая интерес к игре и Суйгецу только закатили глаза. Возня взрослых им уже порядком надоела. — Хаширама, это обязательно… — вдруг тихо буркнул его брат, но тут же был прерван новым завыванием. Обито устало вздохнул, заговорив на латыни. — Покойся с миром, мой прекрасный враг. Я никогда не забуду то, как мы бросали камни на берегу реки, как воевали друг с другом, строили деревню, как я ткнул тебя ножом прямо в спину… ну, впрочем этот случай лучше забыть, ха? — старший Учиха громко испустил последний вздох, заставив Сенджу всхлипнуть. — Я буду скучать по твоему ужасному характеру. И выходкам. И по той игре на троих… — Хаширама! — пристыженно вскрикнул Мадара, резко приняв сидячее положение и вырвав руку из чужой хватки. Его друг едва увернулся, чудом не получив лбом по носу, а вот Мито не упустила шанс громко захохотать, вытирая слезы с глаз. Эта история никогда не забудется. Кажется, игра окончательно завершилась, но никто не чувствовал какого-либо ликования, возможно потому что Мадара и правда оказался слишком умелым игроком, проигравшим лишь из-за пресловутой замены карт. — И все-таки, что это за история с партией на троих? — едва Мито перестала смеяться, таки полюбопытствовал Какаши, хитро посмотрев на Мадару. Тот едва открыл рот, как сразу же замолк под красноречивым взглядом Обито, кивающего на уставившихся на них Саске и Наруто, и криво улыбнулся. И тем не менее он был уже достаточно пьян, чтобы совершать откровения. — Значится… решили мы как-то с Мито и Хаширамой поиграть в монополию… - начал он свою историю. — Только втроем? Это же скучно, — озадачено произнес Наруто, и Хаширама с Мито едва не прыснули от смеха снова, поспешив отвести взгляд от сотрясающегося в тихой пьяной истерике Мадары. — Вот и я о том же! Даже Обито с Саем звал — но эти зануды сказали, что играют только в парные игры. Вроде шахмат. Скучнее в жизни не видал, — с энтузиазмом согласился мужчина, а потом вдруг встал на ноги, едва не снеся журнальный столик с разложенными фигурками. — Обито так вообще скорее сдохнет, чем сыграет со мной хотя бы в них, да, Обито? Мужчина лишь демонстративно закатил глаза, скрестив руки на груди. — Ты все еще злишься, что я предал тебя в этой дурацкой игре? — протянул он, на что Наруто громко заявил, что она не дурацкая и вообще одна из самых лучших в серии настольных рпг, за что был горячо поддержан и Мадарой и Хаширамой. — Ну так вот. Играем мы значит в эту монополию. Все только начинается, самое главное — на подходе. Я, как джентельмен, конечно сперва решил разобраться с Мито и ее… — еще один быстрый взгляд на детей, -…зданиями. Знаете… Грубо скупить весь ее бизнес, чтобы она даже не поняла, как осталась без капитала…и… Я был хорош в этом. Я был чертовски хорош в ее экономике, верно, Мито? — Да милый. Ты потрясающий аукционер, — обреченно произнесла она, уткнувшись щекой в ладонь. — …Значит, был я занят Мито…вообще не ждал подвоха, и тут Хаширама, который в это время был сзади…эм, в общем, неважно. Он взял и засад… скупил мою недвижимость почти с одного… вы поняли, да? — Поняли, что лучше было бы это не понимать, — с отвращением и крайним ужасом на лице прошептал Тобирама, за что усевшийся на диван брат виновато хлопнул его по плечу. Орочимару и вовсе поспешил собрать своих подопечных в коридоре, сетуя на позднее время. — И я…само собой охренел от такого расклада. В смысле… я не был готов, ясно? Мы же не в каменном веке то живем, Сенджу. Мог бы… предупредить хотя бы, если так лень было париться с подготовкой. — Так вот почему ты так злился. — вздохнул шатен, глупо улыбнувшись. — Ну прости. Я просто не думал… — Ты вообще не думал. — Я же не хотел ничего такого, просто подумал, что… монополия так и играется. — Даже не знаю как тебя назвать: придурком или жертвой отсутствия уроков полового воспитания. В следующий раз думай головой, а не ху… — и опять взгляд на Наруто и Саске, - …Сенджу-младшим. Тобирама ударил себя по лбу, обреченно вздохнув. Мито не смогла сдержать смеха, подхватываемого Обито и Какаши. — В следующий раз? — вдруг с интересом спросила женщина, на что Мадара почти зашипел на нее по кошачьи. — И не мечтай об этом, Узумаки! Оставшийся вечер они провожали гостей, сперва отпустив семью Орочимару, спешащую на поезд, а затем прощаясь с Минато и Кушиной. В доме как-то сразу стало тише, и в какой-то степени грустнее, ведь Саске также, по общей договоренности, должен был уйти к Наруто и Сакуре праздновать дальше, при этом не лицезреяя своих пьяных родственников. Обито с радостью поддержал его в этой идее, однако для начала решил отвести его на кухню, дабы Учихи все же смогли обменяться подарками лично. Это было особенно важным. Но сперва они просто вежливо прощались. — Мы безусловно были рады прийти. Благодарим за приглашение, жаль, что вынуждены покинуть этот дом так рано. - улыбнулся Орочимару, провожающий своих подопечных к машине. Мужчина едва заметно обернулся на ухмыляющегося Мадару, положившего руку племяннику на плечо. — Ну что ты. Городские сумасшедшие должны держаться вместе. - улыбнулся он. Орочимару вежливо кивнул, махнув Саске рукой и взяв так и не издавшего ни звука Мицуки на руки, медленно направился к остальным. — Берегите себя. Особенно ты, Саске. Было ли это предупреждением? Кто знает. Саске думал об этом даже когда змеиное семейство покинуло черный дом, оставив Учих с шумными Узумаки. — Приятно было видеть вас. — сперва Обито обратился к Какаши, Рин и Минато, оставив личное на конец. — А мы то как рады были провести время как в старые добрые. — Хатаке обнял его, потрепав по макушке. — Заходи ко мне в любое время. — И ко мне! — улыбнулась Рин, обняв Обито тоже. Минато ограничился простым вежливым кивком, будто бы не желая опускаться в подобную сентиментальщину. Вместо этого мужчина вдруг положил руку на плечо сперва Обито, а затем и Хатаке, нежно улыбнувшись. — Какие вы уже взрослые. Боже мой. Не представляете как безумно счастлив я был, хотя бы ненадолго вернуться в те времена. — тихо произнес он, перед тем как попрощаться и торопливо зашагать за давно вышедшей на улицу Кушиной. — Идешь? — позвал Наруто своего друга. Саске лишь кивнул, попросив дать ему еще немного времени. Тихо зашел на кухню, удивленно уставившись на сверток в темно-синей бумаге. — Это трудно назвать подарком. Мы должны были передать его тебе давным-давно. — начал было Мадара. — Да как-то… даже не знали сперва, что он вообще сохранился. Предрождественская уборка творит чудеса, ха? — Открой его. — тихо попросил его Обито с какой-то странной, оставшейся после игры грустью на лице. Саске медленно развернул бумагу, изумленно вздрогнув, когда подушечки пальцев коснулись грубой ткани. Рюкзак? Он осторожно избавил его от оставшейся бумаги и едва не уронил свой подарок на пол. Нет… Это же… — Итачи оставил его в машине Кисаме, когда… ты знаешь. — тихо произнес Мадара, поежившись от вновь захохотавшей в гостинной Мито. Она и братья Сенджу обещали остаться у них на ночь, и хотя Мадара не был в восторге от ночевки с убийцей брата под одной крышей, ради перемен вынужден был согласиться. — Там все его вещи. Я ничего не трогал. Даже не смотрел. Саске положил рюкзак на стол, осторожно проведя пальцами по железной бляхе на черной ткани. Родители долго уговаривали Итачи сменить свой черный ранец на что-то более жизнерадостное, а он так и не согласился. Быть может ему и правда нравился этот цвет, а может брат просто полюбил свой рюкзак из-за странных красных облаков на ней. Пальцы растегнули застежку. Как новый. Как Саске его запомнил. Внутри оказались книги в строгих обложках без названия. Классика? Саске осторожно отложил их в сторону и вытянул пинал со старой записной книжкой. — Думаю, он взял все самое любимое, перед тем как поехать к Мадаре. — шепнул Обито. Мадара медленно кивнул. Верно. Итачи был ребенком. А дети всегда берут в дорогу любимые игрушки. Оба мужчины вздрогнули, когда Саске тихо всхлипнул, вытащив из пенала фотографию. Ему здесь было около пяти, а Итачи десять. Это была зима. Кажется, мама сфотографировала их на какой-то горке рядом с их домом. Итачи держал маленького брата за руку, одной ногой наступив на их старые деревянные санки. Саске хорошо их помнил. У всех детей были плассмасовые в то время. И только у них такие. Боже. Он взял это фото с собой. — Спасибо. — улыбнулся мальчик, вытерев наступившие слезы. — Да не за что. Может, паршивенький подарок, но уж получше этих странных журналов, которые мне Обито притащил. — пожал плечами Мадара, усевшись за стол. Обито тяжело вздохнул. — Это манга. И это — первоисточник твоего дурацкого сериала. — запричитал он. Саске тихо рассмеялся. Слушать вечные скандалы этих двоих можно было бесконечно. — Как ты вообще мог не знать, что его сняли японцы? — Европоцентризм.* — пожал плечами Мадара. — Он умер в двадцатом веке. — скептично ответил ему Обито, а потом, устало посмотрел на Саске. — Не знаю чем твой дядя болен, но боюсь, что это заразно. Шел бы ты уже к Наруто лучше. Пока не… — Вообще-то и у меня кое-что есть. Ну. Для вас. Мадара и Обито лишь удивленно переглянулись, но позволили племяннику принести свои подарки, кропотливо выбранные незадолго до рождества. И если с мигом просиявшим Обито все было понятно, Саске купил ему пластиковую карточку, позволяющую накапливать скидки в продуктовых магазинах и пару развивающих память книг, но последние деньги он потратил на то, чтобы купить Мадаре то, что когда-то сломал. — Это… — в глазах его дяди отразилась одновременна и тоска, и благодарность. Саске улыбнулся, протянув ему небольшую музыкальную шкатулку. Очень похожую на ту, что он уронил однажды в комнате Изуны, однако вырезанную из более светлого дерева. Мужчина медленно открыл ее и невесело усмехнулся. — Спасибо, малой. Лучше подарка не придумаешь. Наруто снова позвал Учиху из коридора и Саске пришлось торопливо обнять обоих родственников и броситься на улицу, дабы не заставлять Минато ждать. Обито и Мадара еще долго смотрели им вслед, пребывая в своих мыслях, однако как только крыльцо их дома опустело — отправились обратно в гостиную. Вся рождественская ночь была впереди, и трое никак не желающих уходить гостей были тому подтверждением. Мадара прихватил две бутылки ликера, с ухмылкой посмотрев на тяжело вздохнувшего Обито. — Ну что? Готов заговорить латынью? — спросил он, демонстрируя спиртное. Саске почти не слышал о чем говорила Кушина за рулем, явно уставшая пребывать в пьяной компании. Как мальчик помнил она выпила совсем немного, дабы в их семье был хоть один трезвый водитель, а вот Минато, хоть и выпивший куда меньше остальных, сейчас практически задремал на переднем сидении, и лишь переодически над чем-то смеялся, будто бы то и дело вспоминая что-то смешное. Саске и Сакуре оставалось лишь пожимать плечами, а Наруто, кажется, и вовсе ничего не смущало. В окне, рядом с которым сидел Учиха, показался Старый город. Сейчас сияющий многочисленными гирляндами и яркими вывесками, он понемногу растворялся в снегопаде и запотевающих стеклах. — Это было просто невероятно. — вдруг произнес Минато. — Что невероятно, милый? — спросила его жена, осторожно повернув направо. Саске вздрогнул, едва они остановились у светофора. Кажется он видел знакомый силуэт в толпе, на миг спутав его с Итачи. Резко хлопнул себя по нагрудному карману, с облегчением вздохнув. Да. Он взял их. Если это не судьба, то что это? Даже Саске порой бывает везучим. — То что мы вот так встретились. — засмеялся Минато, хотя в глазах его отразилась странная, казалось бы давно похороненная боль. — Обито, Какаши, Рин. Даже Мадара. Я помню их совсем молодыми. Саске торопливо протер стекло. Да, без сомнения. На улице стоял именно он, хотя узнать его в этом огромном белоснежном шарфе было тяжеловато. — Они так изменились. Так сильно… — пьяно проговорил Минато, заведя руки над головой и сонно вытянувшись. — А я… Кажется я совсем не изменился для них. Кушина, если и хотела что-то ответить, то была прервана вдруг засуетившимся Саске. — Можно мне не надолго выйти?! — резко спросил он. Остальные дети посмотрели на него как на идиота. Выйти? Перед светофором? — Ты чего? — удивленно спросил Наруто. Его мать поморщила лоб, бросив взгляд на замолчавшего мужа. — Саске, здесь нельзя выходить… это… — Я быстро! — Саске, стой! Мальчик открыл дверь машины и бросился к замеченному силуэту так быстро, как мог, дабы не успеть струсить и передумать. Так. У него мало времени. Всего пару секунд. Просто отдать билет, поздравить с Рождеством и отступить пока противник не ударил в ответ, все просто. Главное… — Сай! Парень в черной куртке с рыжим мехом на капюшоне удивленно обернулся к нему. Ему потребовалось какое-то время, чтобы узнать кричащего. — Саске? — изумленно спросил он. — А ты что здесь делаешь? Почему не празднуешь… — Я… — ну, у тебя получится. Саске резко протянул конверт. — С Рождеством! Сай замер, сперва осторожно взяв его, а затем виновато улыбнувшись. Саске резко опустил глаза, боясь увидеть чужую реакцию. — Я просто…подумал, что ты сочтешь это хорошим подарком. — пробурчал он под нос. — Но у меня нет для тебя ничего в ответ. Блин. — парень озадачено почесал голову, а после вдруг озарился улыбкой. — А может быть и есть. Анко! Саске вздрогнул, таки подняв глаза к Саю, сейчас махнувшего кому-то в толпе рукой. Раздался гудок автомобиля — это Кушина нетерпеливо звала его обратно, пока светофор еще горел красным. — Чего тебе? — шутливо подошла к нему знакомая Саске по встрече в книжном девушка, бросив взгляд на мальчишку. — О, ты тот следящий за нами Учиха! На лице Саске тут же появилось угрюмое выражение. За нами. Даже если бы ребенку дали миллион, он не стал бы следить за такой как она. Кто эта девица вообще? Кем она приходится Саю? — Сейчас… — парень вдруг влез в один из ее картонных пакетов в руках и достал оттуда нечто вроде цепочки с небольшим темным камнем посередине. — Возьми. Я покупал ее себе, но, думаю, Учихе оберег от злых сил пригодится куда больше. Саске едва не прыснул от смеха, одновременно с этим смутившись . В свете последних событий это выглядело почти злой шуткой. — Тебе не нужно мне ничего дарить… я просто… это было мое… — Возьми. Я уверен тебе пойдет. — Сай все равно вложил цепочку в его ладонь, а Саске невольно заметил, насколько же у него были холодные руки. — Кошачий глаз. Говорят, приносит удачу. Саске невесело улыбнулся. Удача бы ему пригодилась, особенно если речь шла о Сае. — Спасибо. — а он так и не открыл конверт, хотя и крепко сжимал его в руках. Девушка позади него недовольно закашлялась, намекая на то, что им пора идти. Учиха бы хотел сказать, что только ей. Кушина что-то недовольно выкрикнула из окна машины, просигналив опять. Да. Надо было расходиться. — Ну… — неловко улыбнулся Сай, переминаясь с ноги на ногу. - Спасибо еще раз. С Рождеством тебя. — Да. С Рождеством. — грустно ответил Саске, не отрывая взгляда от его девушки. Парень кивнул, коротко потрепав его по голове и вместе со своей подругой направился следом за толпой, видимо, также решившей отпраздновать Рождество возле городской ели. Что ж, Саске больше не мог им мешать. Мальчик еще долго смотрел им вслед, пока разноцветные огни вдруг вспыхнувшего в чернильном небе салюта, освещали его бледное лицо, искрами отражаясь в черных глазах. Всем было весело в эту ночь. Всем кроме него теперь. Рождество прошло на славу — это мог сказать и заметно качающийся и напевающий себе под нос шанти* Мадара, и развалившийся прямо на полу Хаширама, заснувший в обнимку с жалобно мяукающим Зецу, и слегка заплетающимся языком спорящий о чем-то с Мито Обито, сперва едва не кричащий о своей правоте, а затем безнадежно махнувший рукой со словами «Absentem laedit, qui cum ebrio litigat»* Как и Мито, отрубившаяся после попытки станцевать на столе, повторив недавний успех бывшего мужа. Тобирама, все это время сидевший в стороне от других пьющих, мог бы сказать, что это Рождество стало самым веселым из всех за эти годы без Изуны, и хотя он по прежнему был лишь безутешным наблюдателем, все же замечал насколько счастливыми казались все остальные. И почему. Поиграли в настольную игру, поговорили, а потом просто накидались до невменяемого состояния, вспоминая старые-добрые деньки — и этого хватило, чтобы забыть всю ту боль и страдания, через которые прошел и он, и Мадара с Обито. Да даже Хаширама, потерявший отца и ставший свидетелем падения брата. Неправильно все это. Танец на костях умерших. Или может быть неправильным было решить, что после пережитого горя любая радость мгновенно становится смертным грехом? Его мало кто замечал, быть может оттого, что трезвые всегда оставались лишь тенями, плавающими где-то далеко от веселия пьяных, а посему Тобираму сперва проигнорировал и ушедший в обнимку с коробкой от своей настольной игры Мадара, а после и Хаширама с Обито, вдруг подозрительно уставившиеся друг на друга. — Так у тебя значит… на него виды? — вдруг произнес Хаширама, пьяно улыбнувшись сидящему напротив. Обито нахмурился, с трудом сфокусировав на его лице взгляд. — Ну… на Мадару. — А если и да? — с вызовом спросил тот, явно не до конца понимая о каком таком Мадаре вообще шла речь. Тобирама устало вздохнул. Похоже, эти двое так и не заметили, что помимо уснувшей Мито, в их диалоге был еще один слушатель. Хаширама грустно вздохнул, пригладив ладонью свои темные волосы с такой физиономией, будто бы собирался сообщить своему собеседнику горестную новость. — Ну… Обито дружище только не обижайся… — улыбнулся Сенджу, повысив голос, — Это, конечно, мило и трогательно, что ты влюбился в своего опекуна, но… Слушай. Я ценю любую любовь, но у вас она выходит малость нездоровая… — Ich habe mich nicht verliebt! * — возмутился и без того красный Обито, отмахнувшись. Забавно. В отличие от Хаширамы он говорил вполне четко, хотя выпил не меньше остальных. Быть может ему алкоголь дает в голову, а не в язык, Тобираме стоило это заметить в их прошлые посиделки. — И вообще, с чего это она нездоровая? — Ну сам подумай. Твое это все…это. Его…тоже это. Те не кажется, что… у тебя всего навсего… сток…стольг…гольмский синдром? — с трудом выговорил Хаширама последнее слово. — Что? Да с чего ты взял?! — А с чего нет? Он тебя насильно с психу-у-шки увез. Потом насильно тут держал. Ты же помнишь как пришел ко мне, когда был моложе? Помни-ишь? — Нет! И не хочу помнить! — огрызнулся Обито, прикрыв рот рукой. Подташнивало. Тобирама невольно напрягся, ожидая неминуемой пьяной драки. — И… вообще. Я что у Мадары в подвале на цепи сижу? С чего это у меня Стокгольмский синдром?! Мито! — Перегибаешь, Хаширама… — медленно подняла руку дремлющая на диване женщина. Ее голос слышался приглушенно. Быть может из-за того, что она лежала лицом вниз. Сенджу раздраженно фыркнул. — Ну ладно. Но тот же инцест? Разве это не инцест? — А я не буду ро-о-ожать, не волнуйся. Мы удочерим. — парировал Обито, сухо рассмеявшись. А затем вдруг грозно посмотрел на Хашираму. — Эй. Я понял. Это не у меня на Мадару виды. Это у тебя! — Понятия не имею, о чем ты… — испуганно отвел взгляд Хаширама. А Тобирама имел, посему и улыбался едва заметно и холодно. Вот оно как. У незабываемой троицы на старости лет разыгралась любовь с интригующим треугольником. Мадаре в таком положении оставалось только позавидовать не так ли? — Ясно, чего ты добивае-е-ешься… — его собеседник с трудом встал с кресла, медленным шагом направившись к разом побледневшему мужчине. — Обито, только не по лицу, умоляю. — Я тебя раскусил, Хаши-ра-маа, — злобно прошипел Обито, едва не споткнувшись об испуганно отшатнувшегося от него Зецу. — Предупреждаю! Я буду защищаться! — Aut vincere, aut mori!* Однако не успел Обито дойти до своего врага, которому так рьяно хотел накостылять, как громко рухнул на ковер, едва не ударившись головой о журнальный столик. Тобирама, на миг решивший, что его схватил инфаркт приподнялся с кресла, однако заслышав храп и сонное бормотание — перевел дух. Напуганный Хаширама облегченно вздохнул, попытался отшутиться, таки заметив брата, но вместо этого, не выговорив ни слова лишь устало опустил голову на спинку дивана, задремав следом. Прелестно. Вечеринка закончилась. Альбинос, до этого задремавший на диване, сонно приподнялся, бросив настороженный взгляд на появившегося в дверях Мадару. А тот пялился в ответ, хотя и не спешил выгонять на мороз без одежды, пользуясь тем, что Хаширама уснул. А мог бы, имел право. Но видимо Саске и правда дал ему крохотную, но терпимость к убийце своего брата. Странно. Тобирама бы предпочел прежнюю ненависть, ведь подобное остывание означало только одно — старший Учиха понемногу смиряется со смертью Изуны. Учится жить дальше. Радоваться и забывать. Тобирама поджал губы. Как забавно. Даже Мадара… Неужели в прошлом теперь живет лишь один Сенджу? — Ты… — мужчина с трудом сделал к нему шаг, едва не уйдя коленями в ковер. Застыв на какое-то время в липких раздумиях и так и не дождавшись когда тяжелые мысли сложатся хотя бы в более-менее четкое решение, Учиха оставил идею сказать Тобираме что-то большее, чем пара слов, и лишь указал пальцем в сторону лестницы. — Правая дверь. Спи там. Альбинос в кресле медленно вскинул брови. Вот оно как, Мадара Учиха позволяет ему переночевать в черном доме. То ли из-за того, что слишком пьян, чтобы понимать, с кем именно говорит (но вряд ли же: неприязненный взгляд говорит о совсем обратном.), то ли по иным причинам, но факт оставался фактом. Тобирама не ответил, но Мадара и не ждал его слов. С трудом шагнувший к уснувшему на ковре Обито, он потянул его на себя. — Обито… вали на второй этаж. — Он хотел сказать «здесь будет спать Хаширама», но прожевал оставшуюся часть букв и не решился их повторять. Уснувший лишь жалобно застонал, приложив ладонь ко лбу. — Abus… — с трудом смог сказать он. Мадара поморщился, наклонившись к родственнику ближе. — Че ты там сказал? — Abusus in Baccho…* Это все, на что хватило захмелевшего Обито, обессиленно схватившегося за с трудом поднявшего его Мадару. Ноги младшего Учихи тут же ослабели, и он мертвым грузом повис на чужих плечах. Тобираме оставалось лишь нервно усмехнуться, неловко встав на ноги. — Помочь тебе? — ответом послужил лишь медленный кивок на спящую с бутылкой в руках Мито. — Куда ее? Мадара, кряхтящий под чужим весом, ответил не сразу. — Если отнесу в комнату Таджимы — сгодится? — предложил Тобирама первый, дождавшись короткого «да». Попытался поднять женщину на руки. Мито оказалась тяжелее, чем обычно, но примерно с третьего раза Сенджу с трудом перехватил ее поудобнее и медленно понес следом за тянувшим Обито Мадарой. Лестница стала для обоих медленной мучительной пыткой, однако занимать ее разговорами никто не спешил. На пролете они сделали перерыв, и Тобирама, тяжело дыша, таки решился спросить, мрачно кивнув на положившего голову на плечо Учихи Обито. — Почему его в постель тянешь, а не моего брата? — альбинос тут же замолк, торопливо отведя взгляд в пол. Дурацкий вопрос. Некорректный. Прозвучало так, будто бы Мадара выбирал, с кем из этих двоих потрахаться, пользуясь чужой бессознательностью. Бред. Не из таких он людей. Должно быть, просто не хотел оставлять всех отключившихся в одной куче. Мужчина закашлялся, получше взяв Мито, и задал другой вопрос. — Ты открыл мой подарок? Смотрел? И опять без ответа. Мадара бросил на него холодный взгляд, а потом потянул бормочущего Обито дальше по лестнице. Ладно. В другой раз. Едва ли Тобираме вообще стоило надеется на то, что Учиха не бросит его коробку в ближайшую помойку. Как жаль. Стоило послать анонимной почтой, но ведь тогда бы правда, которую он так долго скрывал, действительно вышла наружу. Столько лет. Столько лет прошло, и они должны поговорить об этом именно сейчас? — Actum ne agas*, — промычал Обито. — Да, малыш, — ответил ему Мадара совершенно ясно, будто бы намеренно игнорируя человека позади. Помог — и на том спасибо. Идти на мир, а уж тем более на улучшение отношений Мадара не собирался, и Сенджу стоило это запомнить. Некоторые вещи должны быть неизменны, а он умеет держать злость в душе. И готов держать ее там вечность. Посидел тут и хватит. Больше никаких Тобирам в черном доме. — Agnosco veteris vestigia flammae…* — не переставал мычать уснувший, смеясь так холодно и тоскливо, что у обоих находящихся в сознании кровь стыла в жилах. Мадара вздрогнул, но тянуть родственника по коридору не прекратил. Трезвеет — и хорошо. Глядишь, наутро прекратит строить из себя Цезаря, а пока… Тобирама так и остался стоять в темном коридоре. Женщина в его руках тихо закашлялась. — Спокойной ночи, — вдруг сипло сказал он, когда Мадара резко застыл. Сенджу на миг подумал, что тот обернется к нему. Посмотрит с издевкой из-за чужой слабости или с ненавистью, но мужчина лишь приобнял Обито за талию, открыл дверь в чужую комнату и молча растворился в ее темноте. Разговор был окончен. Тобирама остался стоять в полном мраке старых коридоров один. Опять.