Past in the future: Best Friends Forever (BFF)

      С тех пор прошло пять лет. Пять долгих спокойных лет. После суда жизнь маленькой семьи кардинально изменилась. Ли заходит в небольшую, но опрятную уютную квартирку — они продали их дом на окраине Сеула спустя год. Они больше не живут в столице, теперь их дом Пусан.       Минхо разувается, проходит на кухню, где стоит Наён, готовя что-то на плите, обнимает женщину сзади, вдыхая слабоватый, но ощутимый запах специй. — Вкусно пахнет, — шепчет он, отстраняясь и присаживаясь на стул. — Что врач сказал? — не отрываясь от готовки, спросила мать. — Я не ходил, мам. — честно признаётся бета. — Я хочу сам понять, что со мной и кто я такой. — Минхо, это не шутки, понимаешь? Что, если ты болен? — Наличие обоняния оказывает обычно обратное, мам. — улыбается парень и встаёт, услышав звонок в дверь. — Кажется, они пришли.       Ли проходит в коридор сразу за сестрой, которая, взглянув в глазок, быстро отпёрла дверь и раскрыла её нараспашку, чуть не ударяя одного из гостей. — Минхо! — буквально сразу же с объятиями накидывается альфа. — С днём рождения! — Минхо-а, поздравляю! — присоединяется омега. — Я так рад, что наш малыш наконец вырос. — Только не заплачь, Чонин-хён. — отцепляет от себя Яна Ли. — Мне двадцать один уже, кстати. — И что? — Действительно…       Чан не впервый раз в этой квартире, но он изучающе, будто не видел ни разу, рассматривает стоящий в гостиной шкаф со стеклянными дверцами, за которыми, блестя от падающего света, стоят фарфоровые чашки рядами, а между ними удобно устроились искусственные зелёные веточки с небольшими многочисленными листочками. Бан проводит длинными пальцами по гладкой поверхности одной из полок, слегка касаясь подушечками лежащей зелёно-синей ткани и переводит свой взгляд на о чём-то оживлённо болтающих омег. Если бы только Минхо вправду был бетой, было бы проще и ему и всем вокруг. Если бы он не имел запаха, хоть и слегка заметного, если бы у него не было его пары было бы проще. Или, если бы он знал, кто он. Но Ли не знает, лишь догадываться может, давно выкинул из своей жизни его альфу. Да, Чан давно знает. Знает от Чонина, которому рассказал Джисон ещё пять лет назад, когда всё только началось. «Ты уйдешь, как и хотел, но, пожалуйста, помоги ему в последний раз.» — Чонин был зол и похож на маленького дьявола, узнав об отце Минхо, но понимал, что только Джисон видел всё и только он может дать показания как свидетеля. Иск подал сам Ян, не спрашивая разрешения у Наён — та бы побоялась сделать что-то такое. — И почему даже в этой жизни нет мне покоя? — тихо спросил сам себя Бан. — Потому что ещё не всё решено? — вопросом на вопрос отвечает подошедший Минхо. — Что? — Я имею ввиду Феликса и того генерала. — поясняет Ли, наблюдая за играющим с его сестрой Яном. — Я волнуюсь о брате, пусть он уже и не брат мой. — Так ты знал… — внезапно понимает Чан. — И то, что Джисон был не совсем человеком тоже знал? — Ли слабо кивает, вспомнив этого милого альфу. Его лицо в миг становится мрачнее тучи, но он натягивает улыбку и тихо проговаривает, смотря прямо в глаза старшему: «Знаю».       Ох, если бы он и правда был тем, кем он себя считает.       «Какого хуя?» — пожалуй, первое, что пролетело в голове Минхо, когда он вернулся из Пусана в общежитие и встретил в своей комнате альфу с янтарными глазами и широкой милой улыбкой, что преспокойно лежал на кровати старшего.       Бету предупреждали, что к нему подселят первокурсника-альфу, но не называли его имени. Помнится, ему сказали сдержать это в секрете по просьбе новенького, но тогда Ли особо не задумывался. За все два года обучения от него раза три-четыре съезжали со словами «да ну к чёрту тебя, демон». Почему демон — Минхо понятия не имеет, переводит взгляд на коллекцию ножей, что висит в рамке на стене над его столиком и вспоминает, как сильно хотел расчленить последнего своего соседа, достав один из них — золотистый керамбит — и посмотрев на альфу маньяческим взглядом. На самом деле причина этому была. Его сосед постоянно тащил к ним в комнату омег и однажды перепутал кровати и потрахался на кровати Ли. Тот был очень зол. — Привет, хён? — здоровается альфа, замечая взгляд беты на ножах и немного пугаясь. — Ага. — Ну что ещё сказать? Слов просто нет, чтобы описать весь тот хаос, что сейчас творится в голове у Минхо. — Я теперь твой сосед… — медленно встаёт с кровати Джисон. — Ага. Больше не садись на эту кровать. — «как грубо, Минхони, вы же друзья, будь вежливее, » — сказал бы сейчас Чонин. Но его нет и настраивать бету на нужную волну некому. — Почему? — Она моя. — сказал так, будто это не кровать, на которой спят, а любовь всей его жизни. Хотя… да, так оно и есть. — Ты стал таким грубым, знаешь? — знает. — Да? Не замечал. А вообще, мне пофиг. — Будет не пофиг, потому что я собираюсь перевоспи-       Хан говорит уже не думая о чём. Ли бросает, наконец, сумку рядом с кроватью, ложится на неё и, чуть повернув голову в сторону альфы, произносит: — «Перевоспи»? И как именно ты собираешься меня «перевоспи»? — Это уже мои методы, — увиливает от ответа Джисон также, как и от взгляда беты. Точнее — омеги. Именно омеги. — Если ты думаешь, что я отдамся тебе, то ты ошибаешься. — Ну посмотрим.

***

      Минхо думал, что вытерпит. Думал, что сможет и что не станет лезть в жизнь альфы. Но не тут-то было, ведь Хан начинает заигрывать со всеми подряд омегами. Он напоминает Ли прошлого соседа, который чуть не проклиная и перекрещиваясь съехал буквально неделю назад, не прожив с ним и двух месяцев. Единственное, Хан не тащит их всех в комнату.       Минхо всегда ждёт альфу, если тот задерживается, всегда молча садится рядом с парнем, держа того за руку, если тот грустен или даже плачет. Отчего он грустит — Ли никогда не спрашивал и не собирается. Это дело исключительно альфы и лезть в него не стоит, если захочет — сам расскажет.       Но всему когда-то приходит конец. Однажды бета не выдерживает, собирает чемоданы, предварительно договорившись об аренде небольшой квартирки, хоть и пополам с кем-то, но в последний день решил дождаться альфу, поговорить с ним в последний раз и съехать. Минхо хотел бы поговорить о чувствах, которые вновь начал испытывать сам того не замечая.       Джисон приходит позже обычного в тот день. Пьяный и грустный, с расстёгнутой рубашкой и помадой на воротнике. Минхо смотрит с презрением, холодно, но сердце его бьётся бешено от понимая того, что он был с кем-то кроме беты. — Хён, ты куда-то собираешься? — спрашивает заплетающимся языком альфа, но получает лишь молчание. — Знаешь, хён, а я ведь скучал и поэтому попросил заселить к тебе. Мы же… Мы же всегда были друзьями. — Были… — тихо повторяет бета. — Почему ты уходишь? Ты так сильно ненавидишь меня, Минхо? — Я вовсе не- — Не ври! Я знаю… Если бы ты скучал, то хотя бы ждал меня или был рад… Я всегда хотел быть рядом, но не мог из-за тебя, хён! Я… я… — Джисон, это не из-за тебя я съезжаю… — А из-за чего, хён? Почему? — Хан падает на колени прямо перед бетой, руками зарывается в свои светлые волосы и опускает глаза. — Что произошло, хён? — Я не могу тебе сказать, прости… — тихо отвечает бета, чувствуя как собираются слёзы в уголках глаз. Он аккуратно касается мягких волос альфы, поглаживает их, касаясь холодного запястья. Джисон поднимает голову, берёт за руку Минхо и почти неслышно говорит: «Я люблю тебя, хён».       Если бы Минхо только был омегой, если бы он только мог быть таким же, как другие беты или прошлая жизнь была бы его последней — не было бы этой неловкой ситуации и признающегося в чувствах к бете Хана. Но Ли уверен — он не может быть с альфой, пусть и любит того. «Это по пьяни, он не соображает», — утешает самого себя старший. Но его мысли оказываются ложными, когда он снова замечает блеск в расширенных янтарных глазах и серьёзное лицо альфы, пускай он весь и в слезах.       Минхо помогает Джисону подняться и сесть рядом с собой на кровать, обнимает альфу, поглаживая спину того и проговаривая: — Если хочешь плакать — плачь. Не держи всё в себе, Джисон-а. — и Хан срывается, рыдает навзрыд, уткнувшись в плечо брюнета, который тоже слёз не сдерживает и тихо утирает их свободной рукой. Альфа так и засыпает на груди Ли. Минхо ласково гладит волосы друга, прижимая к себе, немного наклоняется к нему, целует куда-то в макушку и закрывает глаза. «Если бы я только был омегой…» — Минхо бросает последний взгляд на всё ещё спящего на его кровати Джисона и с глубоким вдохом уходит.