***
Приехав в офис, Торин сразу же направился в свой кабинет. Инспектор, должно быть, уже давно поминает его недобрым словом или, того хуже, проклинает. Хотя это и не его вина. Торин мог вообще не появляться здесь и заставить ждать его до самого понедельника. Настроение и так было отвратительным, так что одно неверное слово или один нехороший взгляд в свою сторону — и он раскатает инспектора, позабыв о самоконтроле и не думая о последствиях. Оставалось надеяться лишь на то, что Фили и Кили смогли развлечь его, чтобы тот не скучал. Хотя бы сделали ему кофе. Хмурое выражение лица сменилось на более доброжелательное, когда он вошёл к себе. Инспектор в самом деле сидел возле его стола, и что-то пил из чашки. Значит, племянники не подвели. — Бильбо Бэггинс, — произнёс он вслух его имя. Тот, располагаясь спиной к нему, услышал своё имя и обернулся. Его глаза смешно заморгали, словно Торина тут уже и никто не чаял увидеть. — Да, — инспектор поднялся, первым протянул руку для рукопожатия, неловко перехватив свой кейс, который, кажется, всегда был при нём. — Простите меня за вторжение в выходной день, ради всего святого. Но вашей подписи не хватает на одном из документов, и я заехал, чтобы вы её поставили. Понадеялся на удачу и на то, что кто-то всё-таки работает здесь по субботам и поможет связаться с вами,. потому что я потерял вашу визитку с номерами телефонов. Торин приблизился, пожал руку крепко, но не сильно, и взглянул ему в глаза. — Любезно с вашей стороны, что вы сделали это сами, а не послали курьера, — без зазрения совести высказал он мысль, которая звоночком задребезжала в его голове. — И извините, что я так долго сюда ехал, были неотложные дела. — Ничего, — мистер Бэггинс кивнул на чашку, — этот кофе заставил забыть обо всём. — Да, — губы Торина разъехались в улыбке, — наш инженер по охране труда варит потрясающий кофе. В отличие от моей секретарши. Вам повезло, что сегодня некоторые сотрудники вышли на работу, потому что обычно работать сверхурочно я никого не заставляю, — он обошёл инспектора и прошёл на своё место, скидывая пальто и небрежно вешая его на спинку офисного кресла. — Вы можете отведать ещё чашечку, раз кофе вам так нравится, — и опустился на своё место, вытягивая под столом ноги. — Спасибо, я пью уже третью, — смущённо дёрнул уголками губ мистер Бэггинс. — О, — только и мог произнести Торин и негромко хмыкнул себе в кулак. — Давайте ваши бумаги, я, должно быть, пропустил одну, прошу прощения за доставленные неудобства. — Нет, — покачал головой Бильбо Бэггинс, присаживаясь обратно напротив Торина, — это моя вина, я могу быть рассеянным. Скорее всего, забыл дать вам этот экземпляр. Поэтому мне следует просить у вас прощения. Торин посмотрел на него внимательно и с толикой любопытства. Похож этот человек был на того, кто всю жизнь в одной профессии, несмотря на все свои старания. К таким обычно не относятся серьёзно, начиная со школьных лет, где-либо гнобят, либо вообще не замечают. — Ничего страшного, вы сполна искупили свою невнимательность, вливая в себя целых три чашки кофе, — равнодушный тон вновь сменила полуулыбка, в ответ на которую инспектор дёрнул уголками губ. И тут же завозился, ища нужные бумаги у себя в кейсе, а пока он делал это, телефон разразился нетерпеливой трелью. Торин дёрнул аппарат на себя по привычке, никак не мог избавиться от неё, забывая, что он уже не связан проводом с трубкой и, чертыхнувшись, ответил: — Слушаю. — Тоза, у меня в кабинете глава земельного распределения, возьмёшь его на себя или мне разобраться? — неожиданно послышался голос Двалина. Брови сдвинулись к переносице. — И ты здесь в выходной? А какого чёрта надо этому чиновнику? — Мы договаривались на сегодня. Забыл уже? — Забыл, — признался ему Торин, — Очень уж много проблем навалилось. Разберись сам, боюсь, могу сейчас наговорить ему лишнего. Этот проныра меня достал. — Разберусь, не волнуйся, — и Двалин отсоединился. Наконец, отыскав нужный документ, Бильбо Бэггинс с немного сконфуженным видом, подсунул его руководителю, разглядывая его лицо. Трубка вернулась на базу, и Торин углубился в чтение его, что длилось пару минут, а, когда закончил, заметил на себе эти его странные взгляды. Задумал он что-то? Или надеется на взятку? Мрачно посмотрев на него в ответ, он задал ему вопрос, однако совсем этого не касающийся. Куда больше его волновало другое: — А у Смауга вы уже были? — Ах.. да, — закивал инспектор, пряча взгляд — похоже смутился тем, что его застали врасплох. — Да, я был. — И? — Есть кое-какие замечания, но в целом всё в порядке, — пожал плечами инспектор. — Так значит, это не его компания занимается загрязнением окружающей среды, тогда чья? — Торин задумчиво потёр подбородок и взял свою ручку, чтобы поставить подпись в бумаге. Мистер Бэггинс шмыгнул носом. Он, казалось, колебался, чтобы сказать следующую фразу, мялся в нерешительности с минуту, но всё-таки произнёс её на свой страх и риск: — Знаете, это вообще не моё дело, и, конечно, я не должен озвучивать это вслух, но.. — Но что? — Торин поднял голову, хмуро, но пытливо глядя на него. — Но, мне кажется, мэр хочет заставить вас откладывать в бюджет.. или. точнее.. ему в карман непосредственно. Все эти выбросы в почву и реку — это лишь инструмент, — инспектор резко прервался, дёрнув уголком рта. Взгляд его застыл на руках руководителя, что покоились на столе и сильно сжимали «Ватерман». — Вы уверены в том, что говорите? Это ведь серьёзное обвинение. Бильбо Бэггинс видел, как ходят желваки у этого внушительного мужчины, видел, как мрачен весь его вид, так что даже струхнул, словно это он сам и был тем мэром. — Я ни в чём не уверен, всего лишь высказал вам свою точку зрения, — буркнул он. — Спасибо вам за неё, — Торин быстро чиркнул ручкой в паре мест, протягивая ему бумагу. — Я ничего вам не говорил, — инспектор забрал её и быстро вышел из кабинета, попрощавшись уже на ходу.***
— Не знаю, получится сегодня или нет, но завтра точно нужно будет съездить в релакс-клуб, боюсь, как бы тот тип со шрамами не пришёл в клинику, — негромко сказал Кили брату, кладя ладонь на ручку входной двери. Они только-только вернулись с работы, уставшие, обессиленные и немного сонные. Совсем не привыкшие работать без выходных. Замок щёлкнул, и Кили раскрыл дверь, входя в просторный холл дома, где ярко горел тёплый свет. Стащил куртку, кинул её на рогатую вешалку, потянулся, медленно и лениво, как домашний котяра. — Я же сказал, что с тобой поеду, поэтому только скажи, — Фили тоже избавился от верхней одежды, измученно выдыхая. — Кстати, ты заметил, в каком расположении духа был Торин? Он рвал и метал. Боюсь, Кили, что с Лесной Феей ничего не вышло. Может, сейчас он поведает нам, что там произошло. Или предпочтёт молчать, как обычно бывает, если от одной темы разговора его начинает мутить. — Да. Завтра с утра поеду в клинику, вдруг он перегнул палку — пробормотал себе под нос младший брат, направляясь в гостиную. Из столовой послышался зычный и раздражённый окрик Торина, который явно услышал, что племянники вернулись: — И сколько вас ждать надо?! — Мы хотели срезать и попали в пробку! — отозвался Фили, качая головой брату. — Сейчас начнётся, — шепнул ему, и вновь крикнул погромче. — Сейчас переоденемся и спустимся! — Ужин стынет, мойте руки и сюда! — Он просто в бешенстве, — Кили нахмурился, чувствуя, как всё внутри умирает, теряя последние крупицы надежды. Оба брата поплелись в уборную, что находилась на первом этаже, чуть за углом. Включив воду, Кили ополоснул лицо водой, чтобы хоть немного взбодриться. Он посмотрел на себя в зеркало и увидел там свою разнесчастную, ничтожную физиономию. Когда же он стал таким, превратившись из вечно сияющего улыбкой молодого мужчины в унылое говно? Да вот несколько часов как и стал. Счастье испаряется из нас вместе с надеждой, а надежда на то, что Торин примет Трандуила, рухнула именно столько времени назад. — Если он запретит мне видеться с ним, я уйду из дома, — вдруг заявил он, глядя на своё отражение. — Он ведёт себя так, словно мы ещё малые дети, но ведь это не так. И если он стыдится того, что я влюблён не в девушку, мне здесь делать нечего. Идти против всего мира легче. Идти против дяди, которого он так любил и уважал, — гораздо тяжелее, но он готов и на эти жертвы. Он готов на всё. — Ты чего, Кили? — встревоженно глядя на него через плечо, спросил Фили, целясь в унитаз. — Ты хочешь уехать, а как же я? — Ты будешь классным руководителем компании, — улыбнулся младший брат вымученно и немного печально. Он тоже не представлял своей жизни вдали от брата. Тот был ему самым родным, самым близким человеком на всей планете, несмотря ни на что. Но разве были какие-то другие варианты? Нет. Он будет нести в себе чувства вопреки запретам и осуждениям, вопреки болезненному ощущению тоски, которое уже возникло, едва он подумал о разлуке с Фили, вопреки тому, что любовь его совершенно безответна — что ж, он готов быть другом, готов забить на своё эмоциональное противостояние, лишь бы рядом. Ему хватит, если Трандуил просто позволит заботиться о себе, а его огня хватит на них двоих. Решение было принято. Оставалось лишь услышать Торина, чтобы окончательно удостовериться, что иного пути нет. Покончив со своими делами и мытьём рук, они оба вошли в столовую, таща за собою свои печальные настроения, да так и застыли на пороге, проваливаясь в шок, как в ледяную, тёмную воду. Повисла оглушительная тишина, во время которой Кили слышал лишь отчаянное буханье своего сердца. Оно будто увеличилось в размерах — настолько сильным и мощным был этот звук. За одним столом с Торином сидел Трандуил. Он смотрел на вошедших братьев с лёгкой, смущённой улыбкой, похожей на мираж, и был мило растрёпан, словно только проснулся. Такой робкий и тихий, и весь его вид выражал неуверенность и осторожность. Рот Кили открылся было, но потерял всякий дар речи, закрываясь, а потом снова открываясь, как у рыбы, брошенной на берег. И Торин угрюмо смотрел на него, пока вновь не уткнулся в планшет, чем и занимался всё то время, что Трандуил здесь сидел — так он скрывал своё раздражение по этому поводу. — Ну, и что стоите? — сухо спросил он, пробежав глазами по заголовку статьи. — Сказал, всё стынет. — Да, конечно, но ведь.., — Фили указал ладонью на Трандуила, прошёл на своё место и сел, пододвигая свою тарелку поближе. А Кили всё стоял, забывая, кто он и где, будто тоже словил амнезию. Его губы перестали двигаться на время, — всего на пару мгновений, — но затем, спустя ещё какое-то время, лицо озарила такая внезапная и светлая улыбка, что радостная энергия, выплеснувшаяся из него и волной распространившаяся по всему помещению, невидимым, тёплым цунами накрыла всех, кто тут находился. — Торин.., — наконец, прорезался его голос. Дядя поднял голову и удивился. Давно ему не доводилось видеть своего младшего племянника таким. В тёмных глазах сверкали звёзды, улыбка сияла, счастливая и солнечная. От одного только взгляда на этого парня? Неужели он так сильно влюблён? Не допустил ли Торин ошибку, привезя сюда источник такой безумной радости? В любом случае, думать об этом уже было поздно, когда дело сделано. Оставалось только надеяться, что проживание под одной крышей с Трандуилом поможет племяннику увидеть в последнем не прекрасное, почти мифическое существо, а обычного, ничем не примечательного человека. — Садись уже. — Торин, спасибо, — это прозвучало настолько искренне, на что дяде оставалось только проворчать. — Не за что, и помни о своём обещании. — Да, я помню, — кивнул Кили, быстрым шагом подходя к столу и усаживаясь рядом с Трандуилом. Он притянул к себе тарелку, оглядывая стол, но чувствуя, что есть совсем не хочется от трепетного, волшебного чувства, которое волнами накатывало на него, проходя через всё тело и замирая где-то как раз в районе желудка. Пальцы его сжали вилку только для того, чтобы хоть что-то было в руках. Он ничего не мог с собой поделать, но уголки его губ сами по себе ползли вверх, так что ему было невдомёк: как же заставить себя не улыбаться? И, конечно, он не должен сидеть так, уставившись на то, как ест Трандуил — это тоже не приведёт ни к чему хорошему. Торин может не на шутку разозлиться. Когда же гость в очередной раз поднёс вилку ко рту, Фили, наблюдающий за этим, не удержался от комментария и произнёс вполголоса: — А ты вообще-то не ешь мясо. Вилка так и замерла у губ. — Ты сама.. сам.. кхм, извини, всё никак не привыкну, мне говорил, — продолжил он, глядя в зелёные, широко распахнутые глаза. — Какое ещё «не ешь мясо»? — вставил Торин своё грозное слово. — Посмотри на него, он же бледный, как смерть. Мы за него отвечаем как-никак. Трандуил перевёл вопрошающий взгляд на Кили, но тот пожал плечами, как бы говоря «поступай, как хочешь». — Ешь-ешь, — настаивал Торин, по виду которого можно было понять, что с ним лучше не спорить. Поколебавшись ещё мгновение, Трандуил всё же вложил кусочек ростбифа себе в рот. Он всё равно ел мясо в течение всего этого времени, что был в клинике. А, кроме того, ростбиф был настолько мягким и вкусным, и удержаться от соблазна было всё равно невыносимо. Зато он узнал о себе ещё какую-то деталь, немало удивившую его, потому что совершенно не вязалась с тем, что он уже знал о своей прошлой жизни. — Я до сих пор не могу поверить, что ты это сделал, Торин, — с довольной улыбкой произнёс Кили, искоса глядя на Трандуила, любуясь им в течение этой пары секунд. — Я сам не могу в это поверить, — сухо ответил тот, отпив воду из стакана, и сразу же снова уткнулся в свой планшет, чувствуя, что начинает закипать от одного только взгляда на то, как смотрит его младший племянник на эту чёртову Лесную Фею. С каждой секундой ему становилось понятнее, какую ужасную ошибку он совершил. В столовой воцарилось вынужденное молчание. Оно длилось довольно долго, и создало атмосферу дискомфортную, напряжённую, но Кили ощущал не её, а серебристую туманную завесу, что проникала в каждую пору его кожи, устремляясь прямо в сердце и пульсируя там тёплым, приятным, нежным. Он сделался таким сентиментальным в последнее время. Ещё немного — и увидит радугу со скачущими по ней единорогами. — Кили, — в какой-то момент повернулся к нему Трандуил, и тот сразу расцвёл, едва не подпрыгнув от радости, — могу я кое о чём попросить тебя? — говорил он почти шёпотом, но это только сильнее привлекло к себе внимание, и вот уже все собравшиеся за столом принялись прислушиваться, чтобы понять, о чём пойдёт речь. — Конечно, проси, о чём хочешь, — с готовностью отозвался Кили, добавляя про себя, что сделает всё, что он ни попросит. Купит ему любую вещь, недоступную простым смертным, сделает в этом доме капитальный ремонт, достанет звезду с неба, развяжет Третью мировую — вообще всё. — Ты не мог бы одолжить мне что-нибудь из своих вещей. на время? Кили внимательно посмотрел на то, во что был одет Трандуил, — обыкновенная одежда, что любила Лесная Фея. Не больничная роба, к счастью. — Могу без проблем, но я не ношу ничего такого, — его взгляд проскользил по лёгкой, льняной тунике гостя. — Обычные футболки и джинсы тебя устроят? — Именно они меня и устроят, — кивнул тот, смущаясь. Кили нежно улыбнулся ему, даже не осознавая, как чревато выказывать при Торине такое бескрайнее обожание. То, что Трандуил наденет его вещи, почему-то возбудило его, и он заелозил на стуле. К его великой радости, дядя был занят чтением, а потому не увидел того, что вызвало бы его праведный гнев. — Торин, а какую комнату ты выделил ему? — спросил он, чтобы просто перевести тему, пока собственные фантазии не привели к чему-нибудь непоправимому. Дядя поднял на него тяжёлый взгляд исподлобья. — Ту, в которой Даин останавливался. Что ты морщишься? — Она такая.. м-мм.. антикварная. — Все комнаты для гостей такие, — возразил ему Торин, а затем повысил голос, отчего оба племянника так и вжали головы в плечи. — Уж не хочешь ли ты предложить переселить его к тебе?! — Не-еет, я даже не думал об этом, — с обидой произнёс Кили. — Я хотел сказать, что если бы сам жил в такой комнате, меня взяла бы хандра. Ты же знаешь, как я не люблю все эти старинные вещи из прошлых веков. — Мне всё нравится, — вставил своё слово Трандуил, сконфуженно взглянув на Торина. Ужин продолжился в молчании, и Торин старался не замечать мимолётных, но весьма частых взглядом младшего племянника на их гостя. Спустя минут двадцать оба брата почти одновременно откинулись на стульях, поглаживая животы от обжорства, и даже не просили десерт. — Если ты закончил, мы можем пойти ко мне, чтобы ты мог выбрать что-нибудь из вещей. У меня там есть совсем новые, с этикетками, — предложил Кили Трандуилу, заметив, что его тарелка тоже пуста. Торин тотчас поднял на них свой мрачный взгляд. Таким взглядом он смотрел только тогда, когда племянники делали что-то совсем из рук выходящее. Но Кили считал, что сейчас не тот случай, ибо он действительно хотел помочь Трандуилу с одеждой, и на этом всё. — Фили, пойдёшь с ними, — приказал старшему племяннику Торин. — Я же обещал, ты мне не веришь? — возмутился было Кили, но его запал немного угас, едва он подумал о том, что Торин может психануть и выставить Трандуила вон. — О чём идёт речь? — удивлённо спросил гость. Он никак не мог взять в толк, о каком обещании говорится весь вечер и растерянно смотрел то на одного, то на другого. — Фили идёт с вами, — повторил свой приказ Торин, игнорируя вопрос, поднялся и ушёл в кабинет. Это было к лучшему — ему не пришлось лицезреть, каким взглядом одарил Трандуила Фили, чья фигура была облачена в одежду Лесной Феи. Они все трое вышли из-за стола, чтобы пойти наверх. Сидя в гостевой комнате на гостевой кровати, Кили вдруг до конца осознал, что теперь всё так, как и должно быть. Трандуил рядом, в их доме, не связанный отношениями, не скованный льдом своей отстранённости. Мягкое чувство пьянящего блаженства разлилось в тот же миг по телу. Он сладко вздохнул, заглядывая в зелёные, вешние глаза, сияющие, как алмазы, и думал о том, счастливее его нет никого во всей вселенной. — Отдыхай, — ласково сказал он и бережно взял ладонь Трандуила, легонько сжимая её. — Я даже словами передать не могу, как рад, что ты здесь. — Мне не по себе, — признался тот, разрывая зрительный контакт и опуская глаза. — Ваш дядя.. он меня не переносит, я чувствую это. Кили только покачал головой в ответ. — Это не так, — и улыбнулся одними уголками губ, умирая от нежности. — У Торина грозный вид, но доброе сердце. Он может не доверять тебе, но никогда не обидит. Трандуил задумчиво кивнул головой, соглашаясь, но был тем не менее, всё ещё напряжён. Сзади устало выдохнул Фили, откровенно намекая на то, что пора бы уже закругляться. Он всё это время стоял тут так, как приказал Торин, хотя самому ему было неловко. Между этими двумя явно была химия, а он, как вынужденный соглядатай, наблюдал все эти неуклюжие заигрывания. — Приятных снов, — рука Кили выпустила кисть Трандуила, проскользив по ней подушечками пальцев. — Приятных снов, — эхом отозвался тот хрипловатым и бархатным голосом, словно наоборот только что проснулся. Кили поднялся, задержал на нём взгляд ещё на какое-то мгновение, а затем направился к выходу, прошептав брату одними губами: — Нужно ехать в клуб.