Мы не там, где должны быть, Мы, надеюсь, мы будем продолжать жить Вечно, вечно, вечно. The Afters — Live on Forever
Let Me Out — Jonghyun (SHINee) — Каждый день, Бекхен, слышишь меня? — резко остановившись посреди комнаты, протараторил омега. Сехун перевел сбившееся дыхание, бегло осмотрев комнату и лежащие на кровати рюкзак и сумку. Около подъезда уже дожидался Чонин, который приехал на десять минут раньше назначенного времени, чем немало удивил все еще собирающегося омегу. — Каждый день после работы, — в сотый раз подтвердил порядком уставший Бекхен. — Я оставил бритву и пену для бритья в палате, сбривай щетину, хорошо? — Хорошо, — вымученно простонал Бён. — Бекхен, — Сехун присел на край кровати и судорожно выдохнул. — Ты точно справишься? Может быть, мне все отменить? Пока не поздно? Чонин поймет меня, я могу остаться… — Успокойся, Сехун, и расслабься. Ты все показал мне и рассказал. Не думаю, что недельный уход за Чанёлем будет мне в тягость. А тебе нужен отдых. Поезжай и расслабься, — в словах омеги проскользнула улыбка, и Сехун невольно улыбнулся в ответ, собравшись наконец с духом. — Спасибо, Бекки. — Всегда пожалуйста, милый. Чонин оперся бедрами о капот машины, посильнее зарывшись носом в шарф, и внимательно посмотрел на все еще горящие окна в квартире омеги. Сехун обещал спуститься сразу, как только соберет вещи и поговорит со своим другом. Альфа лениво смотрел на проезжающие мимо машины, бредущих людей и только открывающиеся магазины. Дорога предстояла не особо долгая, но мужчина захотел выехать пораньше, чтобы провести остаток дня у теплого камина в гостиной. Чонину не терпелось привезти омегу в тот большой дом, скрытый среди сосен и деревьев, недалеко от замерзшего пруда, на котором он так любит кататься на коньках. Альфа был в тайном предвкушении, ожидании отдыха и веселой компании с приятным омегой. Сехун в глазах Чонина отличался от остальных, был словно бы другим, не таким, как все. По долгу службы альфе приходится общаться с немалым количеством людей, но все они словно пустышки, главным приоритетом которых является внешность, оболочка, они совсем забывают про себя внутри. Кенсу был не таким, этим они с Сехуном совпадали. Простота, но данная от природы элегантность. В действиях, словах и даже улыбках. Скрытые от постороннего мира, они дарили радость своего присутствия лишь близким людям. Кенсу никогда не любил моду, не следил за ней, и на все рассказы мужа о модных журналах и показах отвечал соловьиными глазами и сонной улыбкой. Любитель читать классику и смотреть шедевры мирового кино, он зачастую не стремился показать себя иным, надеть что-то модное и вызывающее, даже на званые вечера предпочитал одеваться в мягкие свитера пастельных оттенков и простые классические брюки. Большая полка, под завязку забитая книгами, пылится в доме Чонина вот уже два года. Порой альфе нравится брать какую-нибудь книгу наугад, открывать ее и смотреть на пометки мужа, подчеркнутые аккуратными прямыми линиями строки и записанные на форзацах запутанные и непонятные мысли. Его жизнь всегда состояла из скрытых от остальных, заученных наизусть привычек супруга, такие простые, обыденные и любимые, они испарились вместе с исчезновением Кенсу. Остались отголоском в памяти и привычках самого альфы, что тот выработал у себя за несколько счастливых лет семейной жизни. Теперь же Чонин горел мыслью узнать Сехуна, такого похожего и такого отличающегося. Со своей изюминкой в характере, со своей судьбой, так неожиданно пересекшейся с Чонином. Если Кенсу альфа уже давно читал, как открытую книгу, Сехун был книгой закрытой, с прекрасной обложкой и обещанной красивой историей внутри, ее не терпелось поскорее открыть, прочитать от корки до корки, насладиться и оставить в памяти. Либо как пройденный этап, либо как что-то живущее внутри вечность. Чонин невольно улыбнулся, а после его слуха коснулось робкое: — Я сильно опоздал? Подняв глаза, альфа столкнулся с раскрасневшимся Сехуном, неловко кусающим нижнюю губу и тяжело дышащим. Посмотрев за спину омеги, Чонин удивился, как тот умудрился так запыхаться и покраснеть, пройдя от силы метров двадцать? Мужчина лишь заботливо забрал из рук омеги тяжелую сумку и улыбнулся ему. — Совсем не сильно, я даже и заметил твоего опоздания. Чонин обошел свою машину и погрузил сумку Сехуна в багажник, пока омега поудобней усаживался на пассажирское сидение и снимал запотевшие очки с переносицы. Сев на водительское кресло, альфа включил обогрев машины и помог Сехуну пристегнуть ремень безопасности. — Готов? — Готов. Машина плавно тронулась, выезжая со двора, и понеслась вперед по главному шоссе. Сехун ерзал на кресле, рассматривая вид за окном, а Чонин лишь украдкой смотрел на него, не решаясь прервать тишину. Странно, но она не тяготила альфу, лишь заставляла умильно смотреть на переживающего Сехуна, постоянно проверяющего телефон. — Все хорошо, Сехун? — выехав из города, все-таки спросил Чонин. В машине уже стало тепло, так что омега стянул с себя большой шарф и теплую куртку с шапкой, закинув их на заднее сидение, и молча сидел в кресле, смотря на дорогу. — Да, — Сехун улыбнулся, мягко и благодарно посмотрев на мужчину. — Переживаешь? — догадался Чонин, аккуратно сжав руку омеги. — Из головы не лезет Чанёль. Я ни разу не оставлял его одного. Бекхен, конечно, позаботиться о нем, я ему доверяю, но кажется, будто что-то случится в мое отсутствие. Чонин кивнул и убрал руку обратно на руль, внимательно всматриваясь в дорогу. Сехун неловко закусил губу и спустя минуту молчания не выдержал: — Сильно злишься? — На что мне злиться? — искренне удивился Чонин, обернувшись к омеге. — Ты предложил мне съездить с тобой в дом, где ты был со своим омегой, заботишься и переживаешь. А я все не могу выбросить из головы все эти мысли. — Сехун заламывал пальцы, натягивал рукава свитера на кисти, смотря в уходящую вдаль заснеженную дорогу. — Переживать о дорогом тебе человеке — нормально, Сехун. В этом нет ничего плохого, и мне не на что злиться. Даже не думай о таком, хорошо? Омега кивнул, и Чонин краем глаза заметил, как тот расслабленно опустил плечи, едва заметно улыбнулся и устремил взгляд на дорогу. Ближайший час прошел за неспешной беседой, на которую альфа все-таки вытянул Сехуна. Он невероятно гордился собой, ведь смог отвлечь омегу от назойливых мыслей, гложущих его так долго. Смотреть на увлеченно рассказывающего Сехуна, в пылу эмоций усердно размахивающего руками и все время поправляющего очки на переносице, было забавно. За простой разговор вне стен больницы Чонин узнал об омеге куда больше, чем в больничном холле на глазах у всего медперсонала. Обычно, там их разговор всегда сводился к обсуждению лекарств и различных препаратов, негласной поддержке друг друга, а здесь, в салоне автомобиля, все было иначе. И это несомненно радовало! Когда Чонин плавно припарковался около большого дома, сделанного из темного дерева, Сехун не сдержал удивленный вздох восхищения, выходя из машины и осматривая двухэтажный дом. Покрытый горкой снега, находящийся в плену зеленых сосен, словно бы из сказки, он удивлял своими размерами. Покатая крыша, крыльцо с красивой верандой и маленький забор. О таком всегда мечтал Сехун. О таком наверняка всегда мечтал Кенсу, на чью территорию сейчас так нагло вторгается омега. «Я не должен быть здесь», — промелькнула быстрая мысль в сознании Сехуна, и он сильнее сжал пальцами дверцу автомобиля, продолжая смотреть на дом впереди. На мили вокруг не было ни души, словно отрезаны от окружающего мира. — Пойдем? Чонин подошел со спины, держа в руках две большие сумки и бодро улыбаясь стушевавшемуся омеге. От мягкой, по-настоящему доброй улыбки альфы стало легче и мысли из головы выветрились моментально. Сехун просто кивнул и, негромко хлопнув дверцей автомобиля, проследовал за мужчиной, поправляя лямки рюкзака. Повернув ключ в замочной скважине, Чонин открыл дверь и прошел внутрь, ставя сумки на пол. Сехун проскользнул следом за альфой, вновь принимаясь осматриваться. Широкая лестница, уводящая на второй этаж, с одной стороны от нее гостиная, где стоит мягкий диван, накрытый множеством пледов, большой камин, картины, развешанные по стенам дома, а с другой расположилась кухня. Просторная, где посередине стоял стол, предназначенный для больших застолий, для большой семьи… — Красиво… и уютно, — выдохнул омега и улыбнулся, стягивая ботинки и надевая заботливо предложенные Чонином тапочки. — Пойдем наверх, я покажу тебе твою комнату. Мужчина вновь поднял сумки с пола и поспешил к лестнице, Сехун последовал за ним. Второй этаж оказался таким же просторным, как и первый. Четыре двери с каждой стороны от лестницы. Чонин прошел к крайней и отпер ее, сгружая свою сумку. Омега заглянул за спину мужчины и заметил застеленную двуспальную кровать, туалетный столик и полку с книгами, все красивое, обставленное просто, но со вкусом, уютное. В детстве Сехун всегда мечтал обставить собственный дом самостоятельно, долго и кропотливо выбирать мебель, ковры, обои, может быть, сделать что-то свое, выкрасить стену по собственному дизайну, к примеру. Он мечтал об этом и верил, что когда-нибудь наступит тот день, первый день семейной жизни, когда его планы станут реальными и он запасется сотней каталогов с различными предметами интерьера. У Кенсу все это было, в полной мере и уже реальное, осязаемое. Неприятное чувство зависти кольнуло куда-то под ребрами, заставив печально сжать губы в тонкую линию и невольно сжать пальцы на дверной ручке. — Сехун? Вот твоя комната. Задумавшийся омега тут же обернулся назад и застал Чонина у раскрытой напротив двери. Кивнув и улыбнувшись, он прошел к нему, заглядывая в комнату и осматриваясь. Гостевая, но все равно уютная и какая-то домашняя, что ли. Односпальная, но тем не менее большая кровать, прикроватная тумбочка, столик с большим зеркалом, полупрозрачные занавески и шкаф для одежды. В самый раз для отдыха. — Здесь очень красиво. — Нравится? — Очень. Уютно. Вы ведь сами с Кенсу все это обставляли? Сехун сел на мягкую кровать и провел рукой по пледу, служащему покрывалом. Чонин подпер дверной косяк плечом, кивнув, и меланхолично осмотрел комнату. — Здесь обычно останавливался кто-то из наших друзей, когда мы приезжали большой компанией на уикенд. Или, если мы ссорились с Кенсу, здесь спал я, — Чонин тихо хохотнул и посмотрел на омегу. — А вы часто ссорились? — не удержался от вопроса Сехун. — Нет, редко. Обычно ссорились по пустякам, знаешь, таким, к примеру, как чья очередь мыть посуду? Или чья очередь убирать снег с крыльца? Это даже ссорами-то назвать нельзя, но тем не менее иной раз спал я в других комнатах. А вы? С Чанёлем. Ссорились или душа в душу жили? — Чонин склонил голову набок и внимательно посмотрел на омегу. На лице Сехуна проскользнула ностальгическая улыбка, и он принялся теребить край пледа, смотря на него. — Да нет. Ссорились, как и все. Один раз я даже хотел выгнать его из дома. — Выгнать? Из дома? Это что же должно было случиться, чтобы так кардинально? — Да я и не помню. Представляешь, самая крупная наша ссора, а я не помню причину. Мы тогда только съехались, мне все казалось странным и непривычным. Помню, как мы ругались, но не помню, почему. Это плохо? — Сехун поднял виноватый взгляд и вновь закусил нижнюю губу. — Это хорошо — не помнить причины ссор. Наверное, это значит, что у тебя слишком много хороших воспоминаний, чтобы думать о плохом. Сехун согласно кивнул. Воспоминания… их у него было в избытке. Плохих и хороших, печальных и радостных. Все они казались далеким прошлым, что ускользало из рук каждый день, чем-то, что так отчаянно хотелось сохранить внутри, согреть и сберечь. Помнит ли Чанёль причину их первой ссоры? Наверняка она была до банальности глупой и смешной, сейчас омега был бы не против вспомнить ее и вместе с альфой высмеять их общую на двоих глупость. Не против хотя бы просто поговорить, услышать вновь этот голос, смех, увидеть искреннее удивление в глазах, что так давно закрыты. Вновь и вновь, из раза в раз мысли уводят его к тому страшному дню, прочертившему границу между прошлым и будущим. Если бы Сехун знал… если бы только знал, то постарался бы все изменить и исправить. — Голоден? Омега перевел взгляд на улыбающегося Чонина и едва заметно кивнул. Для мужчины этого оказалось достаточным, так что, бросив короткое «обустраивайся», он спустился вниз и стал вытаскивать из машины заранее купленные продукты. Сехун тем временем открыл свою сумку и принялся раскладывать немногочисленные вещи, что он взял с собой. В основном это были свитера, теплые штаны, домашняя пижама и несколько книг, тетрадей, средств по уходу за собой. Омега всегда брал с собой именно такой набор, за что получал от Чанёля совсем не злобные насмешки. Альфа очень любил подкалывать Сехуна, за любой незначительный повод, лишь бы он был. Раньше омега злился и обижался, надувал по-детски губы и мог не разговаривать с Чанёлем целый час. Теперь же без этих шуток все казалось серым и скучным. Достав из сумки красивую атласную рубашку и классические брюки, омега сконфуженно улыбнулся. Незадолго перед отъездом он вычитал про ресторанчик, что находится неподалеку. Сехун не собирался тащить туда Чонина, но зачем-то все равно взял с собой парадный наряд. Аккуратно повесив его в шкаф и разложив вещи на полках, омега довольно улыбнулся и спустился вниз. Чонин стоял у плиты, а на кухне разносился вкусный аромат тушеных овощей, едва перебиваемый сладким кедровым запахом. — Все вещи разложил? — не оборачиваясь, спросил альфа. — Да. Сехун сел на один из стульев и стал внимательно рассматривать мужчину. Спокойный внимательный взгляд, ровная сильная спина, уверенные движения и исходящая природная уверенность. Чанёль был таким же, источающим непоколебимость и силу на километры вперед. За его спиной, как и за спиной Чонина было не страшно стоять и скрываться от передряг. Чонин поймал взгляд омеги и подмигнул ему. Сехун сразу же поднялся с места и принялся расхаживать по домику, осматриваясь. Потом вдруг остановился и свел брови к переносице, оборачиваясь к мужчине. — Ты последний раз был здесь год назад? — Ну, не год назад. Полгода. Летом я провел здесь две недели, — пожал плечами Чонин. — А что? — Здесь очень убрано и совсем… совсем не пыльно. — Ах ты об этом! — мужчина засмеялся, начиная покачивать головой. — Дня два назад сюда приезжал мой старый знакомый и помог мне привести домик в приличный вид. Я всегда так делал перед нашим приездом с Кенсу. — А расскажи мне о нем, — попросил Сехун, вернувшись на свое место и внимательно посмотрев на альфу. — Если ты не против, конечно. — Что ты хочешь услышать? — мягко спросил Чонин и мельком улыбнулся смущенному омеге. — Как вы познакомились? Чонин на секунду задумался, а после принялся перемешивать овощи в сковороде, пожимая плечами. — Это было шесть лет назад. Кенсу тогда только переехал в Сеул. Я случайно толкнул его, и он вымазался в грязи. — Что ты сделал? — удивленно переспросил Сехун, зажимая рот ладонью, чтобы не засмеяться. — Это вышло случайно! — засмеялся в ответ Чонин. — Я не хотел, чтобы так вышло. Просто он уткнулся носом в очередную книгу, а у меня на работе был полный кавардак, я не смотрел, когда открывал дверь и вылетал из здания. — Книга? Так это его полка в твоей спальне? — вспомнив про увиденный набор книг, тут же спросил Сехун. — Да, Кенсу очень любит читать. А ты? — Чонин повернулся к омеге и скользнул изучающим взглядом по нему. В каком-то слишком большом свитере и простых синих джинсах, с неуложенными волосами и в домашних тапочках Сехун казался очень уютным. Он идеально вписывался в обстановку, вдруг стал ее неотъемлемой частью. Чонин словил себя на мысли, что такой омега, сидящий за большим столом и задумчиво смотрящий в сторону, так правильно заполняет возникшую с уходом Кенсу пустоту. — Да, — Сехун осторожно повел плечами, а потом перевел на Чонина внимательный взгляд. — Я очень люблю читать книги.***
Бекхен громко хлопнул дверцей машины и, поставив ее на блокировку, зашагал к больнице. Окинув большое здание быстрым взглядом, омега поежился. Он не любил больницы, еще с детства. Ни плановый осмотр, ни прием из-за болезни, ничего не обходилось без быстро колотящегося в груди сердца и потеющих ладоней. Единственный раз, когда Бён впервые забыл о страхе, когда он словно бы испарился из его груди, случился в тот день, когда ему пришлось находится тут сутки напролет и помогать Сехуну. Когда Чанёль попал в аварию и, перенеся тяжелую операцию, оказался в коме, Бекхену волей-неволей пришлось подавить собственные желания и интересы, чтобы помочь двум близким друзьям. Из головы уже никогда не получится стереть воспоминания того, как испугано смотрел на альфу Сехун, сидя в кресле и поджав к груди колени. Его бледная кожа, дрожащая нижняя губа и глаза на мокром месте. Тогда Бекхен не знал, какие слова подобрать, чтобы помочь. И могут ли вообще помочь слова в такой ситуации? Так что омега просто прижимал к своей груди трясущегося, перепуганного и заплаканного Сехуна, хватающегося за него и пытающегося найти новую опору, ведь свою он так неожиданно потерял. С тех пора Бекхен был в больнице от силы раза три. Не мог. Просто не мог здесь находиться. Как Сехун ежедневно приходит сюда и просиживает здесь по несколько часов, для омеги все еще остается большой загадкой. Толкнув дверь в палату, Бекхен так и замер на месте. Его взгляд скользнул по лежащему на кровати альфе, утыканного разными трубками и капельницами. Запах лекарств и моющих средств перебивал все остальное, от этого запаха Бёна немного мутило. Собравшись с силами, он прошел внутрь, скинул свое пальто на кресло и подошел к кровати. Чанёль словно бы спал, таким безмятежным казалось его лицо. Когда Бекхен аккуратно, на пробу коснулся его руки, ни одна мышца на теле альфы не дрогнула. Омега тяжело вздохнул и покачал головой. Пора бы привыкнуть, да смириться со страшной мыслью всё еще слишком трудно. — Чанёль, придурок, приди в себя, — не выдержал Бён и несильно ударил кулаком по плечу альфы, вновь не получая никакого ответа. Раньше бы Чанёль разозлился или в шутку притворился, что ему слишком больно, и попросил Сехуна его пожалеть, а омега бы стал ему подыгрывать и ругать нашкодившего Бекхена. Сехун всегда вставал на сторону альфы, во всех спорах, что возникали между ним и Бекхеном. Какой бы причина спора не была, Чанёль заранее знал, что у него есть поддержка, потому так любил подкалывать Бёна и следить за его раздраженным выражением лица. Признаться честно, Бекхену очень не хватало таких споров. Не хватало поздних звонков альфы, когда тот не мог дозвониться до Сехуна, не хватало его советов и глупых, просто до безобразия странных шуток! Но еще больше не хватало счастливого друга, со спокойной душой и не вымученной улыбкой. — Очнись, Чан. Нам тебя не хватает… Голос омеги остался неуслышанным, так что, вздохнув, он вышел из палаты на поиски врача. Необходимо узнать, не случилось ли чего в отсутствие Сехуна, и отчитаться другу о проделанной работе.***
— Связи нет, — вертя телефон из одного угла в другой, не унимался Сехун. Уже двадцать минут он пытался найти место в доме, где связь будет ловить, но все было тщетно. Чонин лишь ходил немой тенью за омегой и наблюдал за ним, слушая тихое бурчание. — Сехун, успокойся, — в сотый, кажется, раз повторил альфа, но остался неуслышанным. Сехун вновь решил подняться на второй этаж, быстро перескакивая по две ступеньки разом. Обойдя каждую комнату, кроме комнаты Чонина, и проверив каждый угол, омега обессиленно опустил плечи, с силой сжимая телефон в руках. Сердце колотилось бешено и на щеках уже начали проступать алые пятна от волнения. Альфа подошел сзади и коснулся теплой ладонью плеча Сехуна, заставляя его обернуться и посмотреть ему в глаза. — Здесь такое бывает, Сехун, слышишь? Это нормально. Я забыл предупредить. — Мне должен написать Бекхен, — взволновано прошептал омега. — Как только связь появится, тебе придет его сообщение. Сехун закусил губу и опустил глаза в пол, начиная переминаться с ноги на ногу. Чонин тяжело вздохнул и, нацепив на лицо ласковую улыбку, все-таки предложил: — Если хочешь, мы можем прямо сейчас вернуться обратно. Это не составит труда. — Но мы ведь только приехали! — тут же отозвался Сехун, почувствовавший укол вины. — Если ты переживаешь за Чанёля, то я могу отвезти тебя обратно. — Чонин поймал взгляд Сехуна и испытывающего посмотрел на него. — Хочешь, чтобы я сделал это? Сехун сильнее закусил губу и вдруг понял, что за весь этот день он ни разу не подумал о проблемах. Он думал о Чанёле, конечно, но Чонин умудрился сделать так, что страх отпустил омегу. И сейчас Сехун четко осознал, что терять это чувство покоя не хочет. — Нет, не надо. Не надо. Давай останемся. Чонин не смог сдержать радостного возгласа и притянул омегу к себе, заключив того в крепких объятиях. Сехун тут же почувствовал кедровый аромат, исходящий от альфы, и улыбнулся. В его объятиях было уютно, тепло, казалось, что Чонин может одним взмахом руки отменить все проблемы Сехуна, избавить от боли, что тянет его сердце на протяжение вот уже полугода. Но, к сожалению, это не так. — Все будет хорошо, Сехун, не переживай. Связь появится. Омега доверчиво кивнул и с особой благодарностью обнял мужчину в ответ.