Разве не видишь, солнце потухло. И мир вокруг рухнул, мы больше не рядом. Нам бы всё с нуля, нам бы опять гореть, Но уже не так, но уже не так. Artik pres. Asti — Так Было
where's my love (alternate version) — syml Машина плавно остановилась около магазинчика ровно за один квартал до университета. Бекхен заглушил мотор и, растянув губы в довольной улыбке, уперся затылком в мягкое кресло, повернув голову в сторону пассажирского сидения. В ответ он получил лукавый взгляд молодого альфы, который поправил лямку рюкзака на плече и уже было потянулся к дверной ручке, чтобы выйти. — Уверен, что не надо довезти до университета? — остановил омега, в сотый раз задав этот вопрос. — Уверен, Бекхен, — в подтверждение своих слов альфа кивнул. — Если хотя бы одна живая душа узнает о том, что мы вместе, не поздоровиться нам двоим. — Когда же ты уже закончишь свою учебу, Техен? — притворно устало протянул Бён, выпятив губы подобно капризному ребенку. Альфа лишь что-то пробурчал себе под нос и поддался чуть вперед, накрыв губы Бекхена своими и нежно поцеловав его на прощание. Бён вцепился в ворот его рубашки и не позволил отстраниться, с упоением наслаждаясь близостью своего альфы. И его нисколько не смущало, что Техен — студент из той группы, у которой омега ведет лекции на протяжении всего этого года. Этот мальчишка умело вскружил голову преподавателю, буквально одним своим взглядом влюбив в себя непутевого Бекхена. В первую их встречу они оба и представить не могли, кем в последующем будут приходиться друг другу, и когда на первой лекции профессор Бён с ужасом для самого себя столкнулся со знакомой, чуть нагловатой улыбкой Ким Техена, что игриво повел бровями, заставив омегу потерять дар речи на мгновение, оба осознали, в каком положении они оказались. И сколько бы раз Бекхен не напоминал себе о том, что все это неправильно, противостоять этому было невозможно. — Профессор, — отстранившись, хохотнул Техен. — Из-за вас я опоздаю на лекцию по информационной безопасности и пропущу тест. Бекхен сморщил нос и несильно толкнул ехидно изогнувшего бровь альфу в плечо. — Ты поедешь к нему? — резко сменив игривый тон на обеспокоенный, спросил Техен. Рвущийся наружу смех мгновенно стих, и Бён устало прикрыл глаза. — Сехуну нужна моя поддержка, — будто оправдываясь, ответил он. — Я все еще ничего не должен знать? — Тебе не стоит тяготить себя чужими проблемами, малыш, — Бекхен накрыл ладонью щеку альфы и улыбнулся ему. — Но это и не твои проблемы, Бек. Ты последние дни сам не свой ходишь. Альфу распирало изнутри это склизкое волнение за своего омегу, этот противный страх и чувство чего-то неладного. Техен почти ничего не знал о таинственном Сехуне, с которым еще ни разу не встречался, не знал ничего о том, что творится в его жизни. Бекхен ничего о нем так и не рассказал, ограничившись коротким пояснением того, зачем ему необходимо было ходить в больницу. Из невнятных объяснений альфа не вынес ровным счетом ничего. Но его заботила обеспокоенность его омеги, пугал чересчур задумчивый вид Бекхена. — Сехун — мой друг, — устало пояснил омега. — Я всегда буду переживать за него и вместе с ним. — Я волнуюсь, — признался Техен, притянув Бёна к себе и заключив его в кольце своих рук. — Все будет хорошо. — После этой пары у меня ничего больше нет. Профессор Чон отменил семинар. Я приеду домой и приготовлю тебе ужин и ванну. Не задерживайся у Сехуна. Техен отстранился и внимательно посмотрел на своего омегу. Поймав во взгляде смятение и неуверенность, альфа, сдавшись, добавил: — Или хотя бы предупреди, если задержишься. — Обязательно, малыш. Бекхен благодарно улыбнулся и, коротко чмокнув альфу в губы, вытолкал его из машины, оправдавшись тем, что они оба уже опаздывают.***
Сехун присел на маленькую скамейку около своего подъезда и посильнее закутался в большой шарф, спасаясь от холода. Бекхен должен был приехать с минуты на минуту, но пока его не было, омега погружался в тяжкие раздумья. Утром он проснулся в компании Чонина, который спал на кресле в его спальне, свернувшись в не особо удобной позе. Сехун смутно помнил, что происходило после ухода Чанёля, но он знал, что не просто так позвал альфу. Головная боль и ломота в мышцах намекнули, что самочувствие омеги оставляло желать лучшего. Сехун машинально коснулся заботливо перевязанной Чанёлем ладони и повернул голову к прикроватной тумбочке. Там лежали градусник, несколько лекарств и стакан с водой. Сколько с ним провозились? Осознание всего валилось как снежный ком на голову, реальность вытягивала Сехуна из сонных раздумий, сердце продолжало болезненно сжиматься от каждого короткого воспоминания минувшего дня. Когда Чонин проснулся, Сехун не стал задавать лишних вопросов, остановившись на благодарной улыбке и извинении за потраченное на него время. Как и ожидалось, альфа тут же упрекнул его за дурные мысли, но мгновенно смягчился, вновь принимаясь заботиться о нем. После душа и завтрака, Чонин должен был уехать на работу, но все порывался остаться с омегой. — Я переживаю, — попытался еще раз Чонин, но омега оказался непреклонен. Он обнял на прощание мужчину, еще раз поблагодарил и закрыл за ним дверь. После сразу же сорвался в спальню к телефону, чтобы позвонить Бекхену. С ним Сехуну необходимо было поговорить как можно скорее. И вот сейчас омега сидел на скамейке, задумчиво кусая губы и переваривая все, что происходит с ним в последние дни. Дурной сон, усмехнулся Сехун, иначе и не опишешь. Самый ужасный кошмар стал реальностью. Омега все еще чувствовал себя не очень хорошо, но легкая головная боль не казалась помехой. Спустя еще минут десять машина Бёна все-таки показалась на въезде во двор, и Сехун сразу же направился к ней, залезая в теплый салон автомобиля. — Долго ты, — вместо приветствия, пробубнил Сехун. — Пробки, — коротко пояснил Бекхен и выехал на дорогу. — Как себя чувствуешь? — Не очень, — устало выдохнул омега, прикрыв глаза. Тело пробила мелкая дрожь. — Я ведь не отвлекаю тебя от важных дел? — Разве что от проверки присланных докладов, — пожал плечами Бён и мягко улыбнулся, посмотрев на своего друга. — Не переживай, милый. Скоро вернешься на работу? — У меня есть в запасе неделя больничного. Мне нужен отдых. — Ты можешь приехать ко мне, — предложил Бён. — Я с удовольствием проведу эту неделю с тобой дома. Так устал от работы, если честно, — постарался отшутиться омега. Но в его взгляде так явно читалось беспокойство, что верить этому шутливому тону было невозможно. Сехун был благодарен. По-настоящему благодарен. Но эта жалость давила. — Все в порядке, я не маленький мальчик. Сам о себе позаботиться смогу. — Хорошо. Бён согласно кивнул и вырулил машину так, как велел навигатор. До самого кафе никто так и не решился прервать тишину. — Кофе, — не глядя в меню, попросил Сехун и, прикрыв вдруг потяжелевшие веки, сполз по мягкому креслу, вызвав недоуменные взгляды в свою сторону. — И мне, будьте добры, — улыбнулся официанту Бекхен. Молодой альфа коротко кивнул, забрал так и не понадобившиеся меню и оставил омег в одиночестве. Повисшую вокруг тишину прервать никто не спешил. Бекхен ждал, что скажет Сехун. Сехун не знал, что говорить. Так и просидели до тех пор, пока официант не принес заказ, не сумев скрыть удивленный и заинтересованный взгляд в их сторону. Уточнив, не нужно ли посетителям еще что-нибудь, он ушел, оставив их одних. Бекхен отпил горьковатый кофе, добавил немного сахара и все продолжал украдкой смотреть на Сехуна. Он понимал, что другу нужно время, чтобы собраться с мыслями, успокоиться, но тот будто просто выпал из настоящего, погрузившись в размышления. Даже к кофе не притронулся. Устав от этого, Бекхен спросил: — Как вчера все прошло? — Никак, — открыв глаза, мгновенно ответил омега. — Чанёль просто забрал свои вещи. — Вы поговорили? — Конструктивным разговором назвать это можно с большой натяжкой, — выдохнул Сехун и наконец-таки сел нормально в кресле и взял в руки чашку с кофе. — Я пытался поговорить с ним, но он не был настроен на общение. — Неужели и правда ничего не помнит? — Ничего. Совсем. Он запутался в комнатах, Бекхен, — омега поднял на друга взгляд, насквозь пропитанный злостью, страхом и печалью. Среди всего этого промелькнула грустная усмешка. — Не знал, какие ящики были его. Он даже из ванной свои вещи не забрал. Для Чанёля моя квартира стала чужой. Сехун устало прикрыл глаза, и Бекхен накрыл его ладонь, чтобы хоть как-то утешить, но наткнулся на шершавый бинт, которым была перевязана рука Сехуна. Раньше Бён ее не заметил. — Что с рукой? — нахмурился он. Сехун удивленно глянул на свою ладонь и как-то горько усмехнулся, рассматривая аккуратный узелок на повязке. — Я предложил Чанёлю чай, но на кухне у меня закружилась голова, и я разбил чашку. Порезался. — Это он тебе перевязал? — догадался Бён. — Угу, — согласно промычал Сехун. Бекхен закусил губу и лишь сильнее сжал ладонь друга. — Знаешь, — продолжил Сехун. — Он приехал с Тао. Тот ждал внизу, не поднялся, хотя хотел. Чанёль попросил его не заходить. — Каким бы придурком сейчас он не был, ты ему не безразличен, — с опаской заметил Бекхен. — Нет, он всегда был таким. Чанёль не тот человек, который из-за обиды откажется помочь. Но он все равно ненавидит меня. Сехуну хотелось расплакаться прямо посреди кафе, но слез уже не осталось. Да и они ничем не помогут, лишь потревожат еще не зажившие раны. Признавать реальность было невыносимо. — Это я все испортил. Если бы я не поехал с Чонином, все бы сложилось по-другому. — Ты не знал, что все произойдет именно так, — оправдал его Бекхен. — Никто не знал. Да и, если начистоту, тебе ведь понравилась поездка. Ты смог расслабиться. Сехун понимал, что проведенное с Чонином время назвать ошибкой у него отчего-то не поворачивается язык, но он все никак не мог принять это, напрочь игнорируя зарождавшиеся в груди проблески новых, теплых и невинных чувств. Они были неправильными и ошибочными. Они были утешением. — Все это больше не имеет значения. Теперь ничего не имеет значения. — Что ты будешь делать с Тао? — осторожно поинтересовался Бекхен. Сехун поднял на него измученный взгляд и до крови прикусил губу. Бён с ужасом узнавал в своем друге того зажавшегося от мира парня, каким он стал, когда Чанёль попал в аварию. У него вновь появились синяки под глазами, кожа стала бледной, осунулось лицо. Словно кошмар, в котором Сехун оказался, все никак не хотел его отпускать, стягивая петлю на шее с завидным упорством все сильней и сильней. — А что я могу с ним сделать? Тао имеет право на счастье. Я украл Чанёля. — Ты не крал его, милый, — строго произнес Бекхен. — Нет. Я украл его у Тао, и он может, нет, он должен злиться на меня. Ты бы слышал, как Чанёль вчера говорил с ним. Столько нежности было в голосе, — с горечью признал омега. — Да плевать, Сехун! Чанёль был с тобой. Он твой. — Он этого не помнит! И он не мой. Чанёль не вещь, он вправе решать, с кем ему быть. Тем более… — Сехун растрепал волосы на затылке, будто бы собираясь с духом. — Чанёль знает, что я был с Чонином. — Это ничего не значит, Сехун. — Нет, Бекхен, ты не понимаешь… Я не просто решил провести отдых с ним. Я… я изменил Чанёлю… Бекхен округлил глаза, вперившись в друга удивленным взглядом. — Ты что? — Это вышло случайно, — выдохнул Сехун. — Но я сам захотел этого. Понимаешь? Необдуманно сказанные слова, как горькая истина, осели на подсознании, введя ступор самого Сехуна. Сам захотел? А ведь и правда. Чонин бы не позволил себе зайти дальше, он беспокоился, спрашивал, предлагал все остановить. Но Сехун разрешил, позволил и сам открылся навстречу. Омеге так хотелось списать свое поведение на затуманенный разум, на уставшее от одиночества тело, на дурманящие прикосновения альфы. Но все его действия оказались банальным желанием. Его собственным желанием. Становилось тошно от самого себя. Сехун своими руками разрушил все, что у него было. — Почему ты не сказал мне раньше? — все еще не понимал Бён. — О таком так просто не скажешь… Бекхен, прости меня. Я не знал, как объяснить тебе это. Бекхена пронзила обида. За все те разы, что они созванивались, за все то время, что Бён старался оказать своему другу поддержку, Сехун не нашел хотя бы минутки, чтобы рассказать, банально спросить совета! Но, закрыв глаза на все это, Бекхен лишь тихо выдохнул и обнял своего друга. Поддержка и помощь ему нужны больше упреков. По крайней мере, пока он не решит, как ему теперь быть. — И что ты будешь делать? — в который раз спросил Бекхен. — Я не знаю, — честно признался омега. — Наверное, отпущу? Не утверждая, будто спрашивая, Сехун сказал это, опустив взгляд вниз, пытаясь смириться с принятым решением. Бекхен отстранился и посмотрел на Сехуна. В его взгляде было столько потерянности, столько страха. — Ты больше не будешь бороться за Чанёля? — Он ненавидит меня. Я сам все испортил. О какой борьбе может идти речь? — вдруг вскипел от бессилия Сехун. Сердце стучало в ушах, и все внутри сжималось от боли. — Все что он помнит, это то, что он был счастлив с Тао, а я оказался тем, кто все разрушил. Дважды. — Ты так легко отдаешь его, — уже не спрашивал Бён. — Кажется, за все всегда придется расплачиваться. Сехун горько усмехнулся и покачал головой. На душе скребли кошки. Отпустить? Сехун не может. Никогда не сможет. Но он должен. Кажется, должен… В этот раз Чанёль выбрал не его.…около 3 лет назад…
Бекхен оглядывался по сторонам, восхищенно комментируя каждый закоулок, разглядывал чуть ли не каждый попавшийся под ноги камешек и улыбался от уха до уха. В этом загородном районе он был впервые. И хотя в Сеул перебрался уже давно, рассмотреть город и близлежащие районы все никак не получалось. Оттого выпавший шанс съездить в новое место стал глотком свежего воздуха. — Смотри, какая красота! — омега толкнул Сехуна локтем в бок и показал на красиво отделанный ресторанчик в нескольких метрах от дороги. — Да, красиво, — согласился Сехун и посмотрел на своего друга. Бёну для счастья, как оказалось, много и не надо. Он вышагивал по незнакомой улице подобно прибывшему на отдых туристу, что восхищенно комментирует все, что только сможет увидеть. Не хватает фотоаппарата на шее и дурацкой соломенной шляпы. — И зачем ему понадобилось тащить нас в такую даль? — капризно пожаловался Сехун, стараясь отыскать в Бёне поддержку. Но тот лишь укоризненно взглянул на него. — Хватит быть таким, О Сехун. Мы не виделись со времен средней школы. Мог бы и порадоваться. — Так я рад! — возмутился омега. — Рад предстоящей встрече, а не тому пути, что нам пришлось преодолеть. — Ради такого события можно и потерпеть, — пожал плечами Бекхен, сменив неконтролируемый восторг легкой заинтересованностью. Выдохся восхищенно отзываться о каждом угле? Сехун усмехнулся. — Слушай, — спустя минуту продолжил Бён. — А как думаешь, Тао сильно изменился? — Должно быть. — Интересно, он все еще любит всякие безвкусные побрякушки? — сощурился Бекхен. — Я как вспомню те ужасные браслеты, аж в дрожь бросает. — Мы были детьми, Бекки, тогда это казалось верхом красоты, — заметил Сехун. — Мне это уже тогда не нравилось. Б-р-р. — Ты был не лучше, — выгнул брови омега. — Мне напомнить о штанах, которые ты носил? — Закрыли тему! — резко вскрикнул Бекхен, залившись краской при одном упоминании своего школьного стиля. — А ведь столько воды утекло, — усмирив смущение, ностальгически хмыкнул Бён. — Хей! — раздался недалеко до боли знакомый голос. Бекхен и Сехун тут же принялись оглядываться в поисках источника шума, спустя секунду замечая в дверях того самого небольшого ресторанчика едва ли узнаваемого бывшего одноклассника. Тао лучезарно улыбнулся, небрежно и расслабленно направившись в их сторону. Красивый, повзрослевший. Выжженные краской волосы были аккуратно зачесаны назад, облегающие белые джинсы красиво подчеркивали стройные ноги, легкая, полупрозрачная кофта цвета топленого молока выигрышно оттеняла загорелую кожу, и едва заметный макияж делал из омеги не простого студента художественного вуза, а сошедшую со страниц глянцевого журнала модель. — Давно не виделись, парни, — подойдя к старым знакомым поближе, поприветствовал Тао. — Чертов волшебник! — восхищенно выдохнул Бекхен. — Ты как таким стал? Бён сжал старого друга в крепких объятиях. — Как же я по тебе скучал! — продолжал радостно вещать он. — Потише, приятель, — рассмеялся Тао. — Ты мне так все кости переломаешь. — Прости, — неловко хохотнул Бекхен, отстранившись. Тао кивнул и повернулся к Сехуну. У него на губах застыла мягкая улыбка. — Иди ко мне, — сдался Тао, притягивая друга к себе и заключая его в кольце своих рук. — Ты все такой же тихоня. Сехун облегченно уткнулся носом в плечо друга и расслабленно улыбнулся. — Потрясающе выглядишь. — Ты тоже. Заведя друзей в ресторанчик, Тао сделал заказ на собственный вкус, заверив, что принесенные блюда не заставят в себе разочароваться, и заинтересованно уставился на своих друзей, выжидающе выгнув брови. Омега непринужденно сидел в большом кресле, словно царь, он вписывался в атмосферу роскоши, был ее неотъемлемой частью. Сехун и Бекхен же переглядывались, не зная, как прервать повисшую тишину. Но им все-таки помог Тао, подперев подбородок рукой и спросив: — Как вы жили без меня, а? Его голос был игрив, омега всегда был таким. — Как видишь, перебрались в столицу, — ответил Бекхен. — Еще год, и взрослая жизнь на максимуме. Друзья как-то резко сникли при упоминании выпускного курса, но долго пребывать в таком состоянии не позволил Тао. — Вы, наверное, все так же погружены в учебу? — укоризненно и немного насмешливо поинтересовался он. — Вы ведь и в школе ботаниками были. — Учеба — это интересно, — пожав плечами, заметил Сехун. — Вот уж дудки! Учеба — это скучно. — А ты, Тао? — меняя тему, привлек на себя внимание Бён. — Все так же тратишь время на клубы? — А ты во мне сомневаешься? — Никак нет, сэр, — Бекхен шутливо отсалютовал другу. Их разделяла целая маленькая жизнь, которую они прожили вдали друг друга. Но здесь и сейчас складывалось ощущение, что не было этих семи лет. Казалось, что они по обыкновению собрались после школы, провести время в приятной компании. Только небольшая кофейня на углу сменилась дорогим рестораном, школьная форма свободной одеждой, подчеркивающей стиль и индивидуальность каждого, школа университетами, а детский смех сдержанными улыбками. Тао все так же в красках рассказывал о прелестях своей жизни, о ее беззаботности и легкости, Бекхен не упускал возможности подколоть друга, тем не менее открыто смеясь и шутя и не подразумевая под шутками что-то по-настоящему колкое, а Сехун меланхолично смотрел на своих друзей, предпочитая шумным разговорам слушать беседу своих друзей. В школьные годы эта троица казалась неразлучной, каждая свободная секунда вместе. И потому, когда Тао собрал друзей, чтобы рассказать о грядущем переезде, время веселья и общего времяпрепровождения кончилось. Новость была настолько неожиданной, а переезд таким быстрым, что Бекхен и Сехун так толком и не осознали масштабы случившегося, в какой-то жалкий миг оставшись вдвоем. — Господи, сколько же лет прошло, — выдохнул Бён, когда официант ушел, оставив сделанный ими заказ на столе. Тао мягко улыбнулся. — Я скучал без вас. Сколько не пытался, найти таких, как вы, не смог, — непозволительно искренне признался он. — Как и мы, — накрыв его ладонь, улыбнулся Сехун. — Без тебя все стало не таким. — И все равно! — резко взбодрившись и скинув с себя маску печали, прищурился Тао. — Только представьте! Как все, однако, хорошо сложилось. Как ни крути, а мы вновь в одном городе. Вновь вместе. — Это судьба, — подытожил Бекхен. — Иначе и не скажешь. Беседа плавно перетекла в громкий смех, воспоминания старых друзей лились рекой и вгоняли в краску то одного, то другого. Тао рассказывал, как сложилась его жизнь после переезда, а Бекхен и Сехун делились с ним тем, какие изменения коснулись их родного города. Время прошло незаметно, но так приятно, что на сердце осталась печаль от потери времени. Столько лет врозь. Но дружба, казалось, была жива до сих пор. — С минуты на минуту должен прийти мой альфа, — резко выпалил Тао, оторвав взгляд от экрана телефона. — Я хотел вас познакомить, но он должен был прийти только через час. — У тебя кто-то есть? — удивился Бён. — И ты не сказал нам? Он оглянулся на Сехуна, который также бросил на него удивленный взгляд. — Вот как раз собирался. Но он опять все испортил, — омега устало прикрыл глаза. — Я не успел вас нормально предупредить. Вы же не против, что он составит нам компанию? — Конечно же, нет! — спохватившись, почти в унисон отозвались Сехун и Бекхен, как-то сразу подобравшись, будто напугались. — Раз уж так, — как обычно, без неловкости, Тао лукаво сощурил глаза. — А вы, парни, колитесь, есть кто у вас? — Был один, — печально выдохнул Бён. — Но не долго. Бекхен скривился, вспомнив про недавно прервавшиеся отношения. Нет, его альфа был душкой, загляденье! Но слишком флегматичный, растормошить его стоило больших усилий. Да и чувства Бёна к альфе нельзя назвать любовью. Так, влюбленность, не более. Поигрались, как говорится, на том и хватит. — А ты? — Тао внимательно посмотрел на Сехуна. Тот испуганно округлил глаза. — Нет, никого нет, — неловко завертел он головой, покрываясь легким румянцем. — А был кто-то? — все не отставал Тао. Но Сехуну не дал ответить, раздавшийся за спиной чей-то хрипловатый голос: — Привет. — Чанёль! — тут же подорвался Тао. Сехун обернулся и увидел только то, как его друг повис на шее какого-то высокого альфы. Тот сжал талию омеги и довольно улыбнулся, когда он прижался к его губам, не стыдясь, воруя поцелуй у всех на глазах. Сехун мгновенно почувствовал приятный аромат сандала, вдруг так ярко заглушивший все запахи вокруг, и невольно скользнул по альфе изучающим взглядом. Черная майка, открывающая сильные руки, копна кучерявых, выгоревших на солнце волос, загорелая кожа и обворожительные ямочки на щеках от улыбки. От него так и веяло теплом и добротой, он широко улыбался, смотря на Тао. — Сехун, Бекхен, — оторвавшись, наконец, от губ альфы, обернулся к друзьям Тао. — Позвольте представить вам моего альфу. Мужчина протянул руку тут же вставшему Бекхену. — Чанёль, — представился он. — Не много о вас наслышан, — рассмеялся Бён. — Тао еще не успел рассказать нам все ваши грязные секретики, так что будьте спокойны. Я — Бекхен. Альфа глухо рассмеялся и пожал тонкую ладошку омеги. — Учту, — кивнул он. После альфа развернулся к все еще сидящему в кресле Сехуну и протянул руку уже ему. — Чанёль, — повторил он и лучезарно, слишком мягко и нежно, как показалось омеге, улыбнулся. — Сехун, — неловко улыбнулся в ответ он и коснулся широкой ладони альфы. Чанёль аккуратно сжал ладонь Сехуна и вернул взгляд на явно гордого и довольного Тао.…сейчас…
Сехун проговорил с Бекхеном вплоть до самого вечера. Отвлекающий, почти ничего не значащий разговор позволил расслабиться и вновь задышать полной грудью. Хотя обида, страх и чувство стыда грызли омегу изнутри. Казалось, что еще чуть-чуть и он просто не выдержит, закроется в себе. Справиться с желанием увидеть Чанёля не получалось, это просто казалось невозможным. В груди от одной мимолетной мысли об альфе становилось непозволительно тесно, горячо, будто кто-то вливал раскаленное железо, и, твердея, оно наполняло образовавшуюся дыру тяжестью. Где сейчас Чанёль? Чем он занят? Счастлив ли? Признавать так чертовски сильно не хотелось, но выбора не было — Тао может дать этот заслуженный Чанёлем покой ему, может вернуть его к жизни, приспособить к ней. Ведь, что не говори, а до встречи Сехуна и Чанёля, Тао с ним жил душа в душу. Почти… Но сейчас это уже не имело значения. То, что было действительно важно и пугало Сехуна, так это по-настоящему пустая квартира, насквозь пропахшая одиночеством. Теперь в воздухе не витал призрачный шанс того, что совсем скоро Чанёль вернется сюда, теперь квартира была холодной, пустой, одинокой, она пугала Сехуна. Закрыв за собой дверь, омега внимательно осмотрел свой дом. Через окна в комнату заливался блеклый лунный свет, все казалось чужим и враждебным. Идти в комнату, где он раньше делил постель с Чанёлем, и спокойно спать в ней, зная, что среди ночи теплые руки не обнимут и не согреют? Это было выше сил Сехуна. Зайти в спальню с мыслью, что все и правда кончено, а пути назад отрезаны ими двумя, так нелепо и грубо, так быстро и страшно? Сехун не может. Признать наконец, что пора похоронить чувства где-нибудь за стальной дверью в глубинах души и жить дальше? Сехун должен. Жизнь не кончилась. А любовь? Она успокоится, боль уляжется, что-нибудь поможет пережить это. Сехун закрыл глаза и уперся затылком в дверь, выравнивая сбившееся от тяжких мыслей дыхание. Минута, две, три, и все вернулось в норму. Он снял с себя пальто, повесил его в шкаф и прошел на кухню. Необходимо было поесть, но Сехун не хотел. Омега просто налил себе в кружку немного прохладной воды и, встав перед окном, выглянул на улицу. Из погружения в собственные мысли отвлекла трель мобильника, что, как оказалось, остался в кармане пальто. Сехун тут же направился в прихожую и, поискав телефон по карманам, нашел его. С дисплея омеге улыбался Чонин, фотография для какого-то выпуска его журнала, на ней альфа был чертовски красив, невольно не засмотреться было почти невозможно. — Да? Алло? — принял вызов омега. — Сехун? — голос альфы дрогнул, у Сехуна закралось в груди чувство чего-то ужасного, страх, вдруг сковавший все мышцы. Альфа тяжело дышал в трубку, и от этого становилось не по себе. — Чонин? Что случилось? — забеспокоился омега, от волнения невольно до боли сжав кулаки и впившись ногтями в ладони. — Сехун… — прошептал Чонин. Казалось, что нормально говорить ему не позволяют слезы.