Скажи, кем станем мы в конце пути. Замри и молча мне в глаза смотри. Я так хотел писать тебе все эти песни о любви. Но я могу писать их только, когда я один. Прости. Океан — Дима Билан
Bebe Rexha — Grace Чанёль отбросил телефон в сторону, на подушки, и устало склонил голову к сложенным рукам. Мысли путались, вновь и вновь. Они не давали покоя. Ночью альфа так и не смог уснуть. Почти до самого утра пролежал в постели, перелистывая эти несчастные фотографии в телефоне и рассматривая их. Теперь, казалось, он помнил их наизусть. Знал каждую незначительную деталь. И не мог выбросить образ Сехуна из головы. Этот омега… Каким красивым он был. Счастливым, радостным и беззаботным. Его не обременяли никакие тяжести. Чанёль смотрел на его улыбку и не мог поверить, что мог быть ее причиной, мог ее видеть каждый день. В груди разливалось тепло, такое приятное и тягучее. И такое непривычно правильное, что хотелось поверить ему. Но после оно омрачалось реальностью. Ошибками, которые Чанёль не может исправить. Не сейчас. Не так. Он уже, кажется, не имеет на это права. И все эти снимки, все открывшиеся подробности его забытой жизни дополнялись одной небольшой, но такой важной деталью — у Сехуна через три дня день рождения. Чанёль узнал об этом благодаря вовремя высветившемуся напоминанию. Телефон, эта безжизненная вещица знала его омегу лучше, чем сам Чанёль. И это злило. Раздражало. Давило. Чанёль запутался. Ведь он ничего не помнит. Ничего не знает. Почему же теперь, именно в эту секунду, сердце так ноет в груди? Почему улыбка Сехуна не лезет из головы? И почему, черт возьми, альфа уверен, что, вспомнив все, он непременно пожалеет о случившемся?***
Сехун устало потянулся, закрыв тетрадь одного из своих учеников, и убрал ее в стопку уже проверенных. На сегодня он выполнил запланированный объем работы. Встав из-за стола, омега сложил тетради в небольшой пакетик и поставил его около своего портфеля в прихожей. По пути в спальню, Сехун завернул в ванную комнату, быстро умылся, выключил свет и зашел-таки в комнату. Там на кровати уже лежал Чонин и читал какую-то небольшую книжку. Почувствовав легкий аромат шафрана, альфа тут же поднял голову и улыбнулся. — Закончил? Сехун устало кивнул и забрался под одеяло к Чонину, обняв его поперек талии. Альфа убрал книгу на небольшую тумбочку и притянул омегу ближе к себе. — Тебе нужно больше отдыхать, — обеспокоенно заметил Чонин. — У нас проверка, — выдохнул Сехун. — Проверяют все, сейчас не до отдыха. — И долго это продлится? — Завтра последний день. Ты бы знал, как я рад, — измученно простонал омега, повернувшись на спину. — Представляю, — кивнул Чонин. — Но совсем скоро наступит долгожданный отдых. Альфа навис над Сехуном и, лукаво сверкнув глазами, припал к его губам, мягко и нежно поцеловав. Сехун скользнул руками под кофту Чонина и провел кончиками пальцев по животу и спине, тихо хохотнув в поцелуй. Мужчина отстранился и напоследок поцеловал нос Сехуна, после чего он обратно лег на кровать, притянув омегу к себе. — Как работа? — спросил он, выключив свет. Комната погрязла в ночном сумраке. Сехун зевнул. — Ты впервые ничего не рассказал мне, когда я тебя забрал. Сразу же уснул. Омега смущенно ткнулся носом в плечо Чонина, вспомнив, как тот разбудил его по приезде домой. — Я устал, — оправдался он. — А я и не виню, — поспешил заверить альфа. — Я волнуюсь, вот и все. — Не стоит, — Сехун устроился поудобнее на плече альфы. — Сегодня было все, как обычно. Ничего интересного. Правда… — М? — Мне пришлось вызвать родителей Уджина. Он опять подрался. — Из-за чего на этот раз? — Я не знаю, он отказался рассказывать мне. Я оставил его после уроков и попытался поговорить с ним. Уджин — смышленый мальчик, но отстает по многим предметам, постоянно влезает в какие-то неприятности. Хотя, знаешь, я прекрасно понимаю его желание привлечь к себе внимание. У него родители работают с утра до вечера, со школы Уджина забирает гувернер. Сехун устало выдохнул. Чонин готов был поспорить, что он нахмурился, переживая за своего ученика. В своем классе омега любил каждого ребенка, с каждым старался найти общий язык. Каждому спешил помочь. Порой переживания этих детей омега переносил так же тяжело, как и они. Альфа до безумия любил это в Сехуне. — Уджин ведь так делает, чтобы родители хотя бы заметили своего сына. Завтра они придут на встречу, я постараюсь донести до них это. Но ведь они уже приходили, Чонин. И я говорил им то же самое. Они не хотят слышать меня. Моего внимания Уджину не хватает, я не его родитель. Не знаю, что делать. Омега замолк, и Чонин обнял его покрепче. Из-за темноты Сехун не мог видеть, как счастливо улыбался альфа. Чонин любил слушать рассказы своего омеги, любил, когда он делился своими переживаниями, рассказывал что-то про школу. Ведь в такие моменты альфа убеждался в своих мыслях все сильней и сильней. И эти самые мысли окрыляли. — Сехун, знаешь, что? — прошептал он. — Что? — также шепотом спросил омега. — Из тебя выйдет замечательный папа. Сехун притих и замер. Он удивленно взглянул на альфу, но тот не дал сказать ему ни слова, аккуратно клюнул в уголок губы и произнес: — Пора спать. Давай, Сехун, тебе рано вставать. И когда омега повернулся на бок, Чонин прижался к нему со спины и пожелал спокойной ночи, закрыв глаза. А вот Сехун еще долго не мог заснуть, чувствуя, как сердце громко стучит в груди из-за слов альфы.***
Чонин вновь осмотрел помещение, скептично выгнув бровь, и начал измерять его шагами. Этот ресторанчик альфа приметил недели три назад, и он все никак не давал ему покоя. Круглые маленькие столики, большие кресла, на резных ножках, витражные окна, обрамленные длинными шторами благородного кофейного оттенка, приглушенное освещение. Прекрасно и очень романтично. Чонин довольно хмыкнул. — Ему понравится? — воодушевленно спросил он, оглянувшись на замершего в дверях Бекхена. Омега также осматривался по сторонам, оценивая небольшой закрытый зал ресторана. Он перевел взгляд на альфу и улыбнулся. — Да, конечно, Сехуну понравится. Но только, Чонин, ты уверен? — А какие еще могут быть сомнения? В этот день я представлю Сехуна как своего омегу. В самый важный день для нас двоих. Альфа коснулся кончиками пальцев лакированной столешницы и поправил столовые приборы. Бекхен обеспокоенно взглянул на него, нервно кусая губы. Чонин слишком торопится, но в его голосе столько искренности, нежности и, самое главное, уверенности в правильности своего решения. Он так усердно готовит этот праздник, хотя Сехун, наверное, и думать забыл о своем дне рождения. Омега не привык к шумным празднествам, в том году он справил свой день, уехав с Чанёлем к родителям. Взял отпуск да и отправился в путь. А сейчас… он предстанет перед окружением Чонина, как его пара. Как его омега. Бён не то чтобы был против, но его не оставляло это беспокойство относительно грядущего дня. И не лез из головы Чанёль, только-только идущий к тому, чтобы собраться с духом и поговорить-таки с Сехуном, все выяснить. Может быть, вся их небольшая история после разговора и забудется сразу, может быть, нет. А то, что собирается сделать Чонин, в корне изменит положение вещей. Но как сказать это? Как попросить повременить? Омега прокашлялся и подошел к Чонину, положив руку на спинку рядом стоящего кресла. — Чонин, — позвал он. Альфа обернулся и вопросительно выгнул бровь. — Ты и правда уверен в своем решении? Пойми, Сехуну немало досталось. Ему сейчас нужен покой, а не поспешные решения, принятые в порыве эмоций. Ты точно все хорошо обдумал? Альфа молча улыбнулся и не спешил отвечать. Несколько долгих секунд Чонин просто стоял на месте, подняв глаза к Бекхену, и тихо отстукивал пальцами по столу. После он все-таки заговорил. — Знаешь, Бекхен, я не мог не обдумать это решение. Пойми, после смерти Кенсу все завертелось слишком быстро, и тот факт, что спустя слишком короткий промежуток времени у меня есть другой омега, никак не сыграет мне на руку. Чтобы решиться на такое, я очень много размышлял. Когда о Сехуне знали лишь пара знакомых, это не представляло большой угрозы, но я хочу открыто заявить о наших отношениях. Поразмыслив, я понял, что держать в тайне это я не могу. Сехун — мой, пусть об этом знает каждый. Чонин мягко улыбнулся. Взглянув на него, Бекхен понимающе кивнул, после опустив взгляд. Этот мужчина так влюблен. Слепо и безрассудно. Он заботится, переживает, всего себя отдает и, как бы это не пугало, отчего-то ничего не ждет в ответ. Из немногочисленных встреч Бекхен понял это прекрасно. То, какими глазами альфа смотрит на Сехуна, как оберегает от любого незначительного пустяка. Не увидеть это было невозможно. И чем дальше все шло, чем сильнее Чонин тонул в этих чувствах, тем страшнее становилось Бекхену, искренне непонимающему, что же будет дальше. — Ты любишь его, — отстранившись от ненужных мыслей, улыбнулся Бекхен. — Я это вижу. — Это такое одобрение от друга? — рассмеялся Чонин. — Можешь считать и одобрением, — согласился омега. — Я уверен, что ты не причинишь ему вреда. Это, пожалуй, единственное, что волнует меня больше всего. Телефон Бекхена разразился негромкой трелью в кармане, и омега, извинившись, отошел в сторонку, доставая мобильник. С дисплея на него смотрела фотография Чанёля, и Бён испуганно оглянулся назад. Чонин говорил с владельцем ресторана, обговаривая какие-то детали, и не обращал на омегу никакого внимания. Так что Бён принял вызов. — Да? — Бекхен? Прости, что отвлекаю. Ты сказал, что я могу звонить в случае чего. Можешь говорить? — Чанёль, я занят. — Да, конечно, — голос как-то стих. Бекхен тяжело выдохнул. — Но я освобожусь где-то через час. Куда мне подъехать? — Спасибо за помощь, Бекхен, — поблагодарил Чонин. Они вышли на теплую весеннюю улочку, Бён глянул на часы — успевает. — Не благодари, моей помощи здесь практически нет, — омега пожал плечами. — Ошибаешься, — покачал головой альфа. — Ты очень помог. Во всем. — Чонин посмотрел в глаза Бекхена, обезоруживающе и очень искренне. Омеге стало не по себе. — Еще раз спасибо, Бекхен. Передавай «привет» Техену. — Обязательно. Скомкано попрощавшись, Бён быстро зашагал к оставленному за углом автомобилю. Чанёль попросил приехать к небольшому кафе около его дома, не объясняя причины. Но догадаться было не сложно, Бекхену уж точно. Выехав на дорогу, омега все не мог никак сосредоточиться. Мысли неизменно кружили от одного альфы к другому. От Чонина к Чанёлю. Бекхен никак не мог понять, что делать. Чонин… он ведь искренен, слепо влюблен. А Чанёль просто запутался, оказался в этой ситуации не по своей вине, не по собственной воле. К тому же, ведь его намерения до аварии были куда более серьезны, чем он может догадываться. Он собирался пойти на столь ответственный шаг, а теперь едва ли осознавал, что творится в его жизни. Но своей глупой доверчивостью он сделал больно Сехуну, намеренно оттолкнул его, убрал из своей жизни, как что-то плохое. Разве может Чанёль сейчас влезать в пришедшую в норму жизнь Сехуна? Может рушить только-только выстроенный мир, в котором омеге хорошо и спокойно? Имеет ли он на это право? Бён припарковался около нужного кафе, сразу же заметив в окне знакомый силуэт. Чанёль сидел за небольшим столиком и хмуро смотрел в сторону, не моргая. Таким потерянным он казался, таким отчаянным. — Можно ли тебе верить, Пак Чанёль? — в пустоту задал мучающий его вопрос омега. Выждав пару мгновений, он зашел в кафе и сел за столик к альфе, тут же привлекая его внимания. Сделав заказ у мгновенно подошедшего официанта, Бекхен внимательно посмотрел на Чанёля. Тот не спешил говорить, так что омега начал сам. — Зачем ты позвал меня? — спросил он. Альфа молча достал телефон из кармана и, включив, протянул Бекхену. Омега непонимающе посмотрел сначала на мужчину, потом на дисплей телефона. Увиденное заставило на секунду оцепенеть. Счастливый Сехун, забытые фотографии — они как незваные призраки прошлого. Эта улыбка омеги была так отлична от той, что украшала его губы сейчас. Бён принялся рассматривать все фотографии, которые были в этом альбоме. На каждый снимок потратил не больше секунд пяти. Смотреть на них было до мурашек больно. — Это все, что осталось? — закончив, спросил Бекхен. — А их было больше? — Несомненно, — кивнул омега. — Фотографий было гораздо больше этой маленькой горстки. Но ты, видимо, даже не задумывался о них, — догадался омега. Чанёлю не дал ответить подошедший официант. Молоденький парнишка поставил заказанный кофе на столик и, поинтересовавшись, нужно ли что-то еще, ушел, получив в ответ вежливое «нет, спасибо». Альфа тяжело выдохнул и пропустил сквозь пальцы волосы. — Я дурак, Бекхен, — простонал он. — Я ничего не помню, но не могу оставить все так, как есть. Я слишком долго верил не тому. — Ты хотя бы это осознал. — Плохое утешение. — Чего ты хочешь от меня, Чанёль? — мягко спросил омега. — Чтобы ты все рассказал, но ты не сделаешь этого. — Поговори с Сехуном, — вновь предложил Бён. — Пусть он все расскажет тебе. — У него ведь день рождения совсем скоро, — печально улыбнулся Чанёль. — Уведомление в телефоне. Сам бы я не вспомнил. Смешно, да? Бекхен не ответил. Он откинулся на мягкую спинку кресла и внимательно посмотрел на Чанёля. Такой убитый вид, словно не спал всю ночь. Заметив, как альфа перелистывает эти несчастные пять фотографий по кругу, омега догадался обо всем и сразу, но вместо того, чтобы озвучить свои мысли, которые и так понятны им двоим, он спросил: — Что бы ты делал сегодня, если бы мы не встретились с тобой вчера? — Не знаю, Бекхен, я правда ничего не знаю. Я ведь любил Сехуна? — с каким-то отчаянием спросил альфа. — Любил, — подтвердил Бён. — Поверь мне, ты готов был ради него на безумные вещи. — Почему же я ничего не помню? — А тебе так уж и нужно что-то помнить? Что ты чувствуешь? Чанёль притих, словно прислушиваясь к своему внутреннему «я». Такому противоречивому, запутавшемуся, отчаянному и желающему вновь увидеть улыбку Сехуна. Не на фото, не в воспоминаниях, а здесь и сейчас. В реальности. Услышать наконец-то его голос, коснуться его наверняка холодных рук. Чанёль не знает, почему, но он так уверен, что руки у омеги непременно будут прохладными, приятными и очень нежными. А глаза-полумесяцы обязательно полны природного очарования. И тот сладковатый аромат шафрана обязательно сведет с ума. Чанёль ничего не помнил, но все равно хотел быть рядом с Сехуном. Почему же понадобилось пройти через столько всего, чтобы наконец-то понять, что тянет именно к этому омеге? К нему, а не к кому-то другому. Что хочется видеть его рядом, даже если воспоминания пусты. Даже если Чанёль понятия не имеет, как не мог почувствовать это раньше. Даже если кажется, что ничего уже не вернуть. — Хочу увидеть его, — признался альфа. — Что тебе мешает? — Я не хочу вновь причинять Сехуну боль. Он же счастлив с Чонином? Альфа взглянул на Бекхена, словно надеялся увидеть в его взгляде отрицание. Но ничего там не было, Бекхен был согласен с его словами. Сехун счастлив с Чонином. — Но с тобой он был счастлив не меньше, — заметил Бён. — Что мне делать? Бекхен поймал взгляд альфы и не знал, что ответить. Он прикусил губу, размышляя. Сехун никогда не простит того, что хочет сделать Бекхен, того, что он намерен сделать. Может быть, потом омега будет благодарен, может быть, зол. Но, смотря на жизнь своего друга со стороны, Бён не может молчать. Отбросив все ненужные мысли от себя подальше, он произнес: — День рождения Сехуна будет проходить в Tavolo, начало в шесть вечера. Как думаешь, ты будешь свободен в это время? — Бекхен ободряюще улыбнулся. Чанёль удивленно распахнул глаза. — Я могу?.. — Можешь, — мгновенно ответил омега. — Хочешь. Должен. Бён взглянул на часы и быстро встал из-за стола, словно бы не желая продолжать разговор. — Мне пора домой, Чанёль. Решай сам, как ты будешь действовать. Сейчас все зависит от тебя. Все, что мог, я сказал тебе. — Спасибо, — Чанёль улыбнулся Бекхену, по-настоящему, благодарно. Омега кивнул и напоследок добавил: — Кофе на тебе. И, указав на полупустую кружку, вышел из кафе, не попрощавшись. Чанёль проводил его взглядом до машины и следом, быстро расплатившись, также направился домой. Идти было недалеко, так что альфа впервые за долгое время решил пройтись пешком и не брать машину. Улица утопала в солнечном свете, Чанёль медленно брел по ней, иногда цепляясь взглядом за проходящих мимо людей. Tavolo, значит? Дорогой ресторан, альфа слышал о нем пару раз. Успеет ли он сделать то, что задумал? Успеет ли подготовиться и собраться с мыслями окончательно, чтобы поговорить с Сехуном? Чанёль теперь был уверен, что разговор ему необходим. Сехун должен все рассказать, он не может вот так вот отпустить его. Он-то ничего не забыл, Чанёль искренне хотел в это верить. Это приятное предвкушение внутри от грядущей встречи, оно согревало и вселяло уверенность. Альфа поднял голову и вдруг заметил через дорогу ту самую школу, о которой говорил Бекхен. Большое здание, огороженное резными воротами, частная школа. В ней и работает Сехун. Интересно, а Чанёль тоже забирал омегу после работы? И как была устроена их жизнь? Почему Чанёль ничего не может вспомнить, как бы сильно он ни старался? Воздух внезапно окрасился легким ароматом сладковатого шафрана, и альфа завертел головой в поисках того, кто источал этот приятный, едва уловимый аромат. В воротах школы стоял Сехун и с кем-то разговаривал. Омега радостно смеялся, просто-таки светился. Чанёль невольно засмотрелся, сердце громко застучало в груди. Сехун и правда был все таким же красивым, мягким и плавным в движениях, все таким же прелестным, как на фотографиях. Волосы чуть растрепались из-за легкого ветерка, строгий пиджак омега перевесил через руку, оставшись в тонкой рубашке, угольно-черного цвета. Сехун казался одновременно таким же, как на фотографиях, но настолько другим, что узнать его казалось невозможным. Похудел, изменился, но улыбался, как и прежде, до мурашек красиво. Земля окончательно ушла из-под ног альфы в ту самую секунду, когда Сехун поймал его взгляд и замер, вдруг меняясь в лице. Стоящий рядом с ним омега продолжал что-то говорить, не замечая того, что Сехун вовсе на него не смотрит, все его внимание сосредоточилось на стоящем через дорогу Чанёле, он, будто призрак из прошлого, вновь появился перед ним. Альфа медленно поднял руку и неуверенно помахал, улыбнувшись. Ему до жжения на кончиках пальцев хотелось подойти, но он не мог — то ли боялся, то ли не знал, имеет ли на это право. Сехун коротко кивнул и тут же обернулся к подъезжающей машине. Быстро попрощавшись со стоящим рядом омегой, Сехун посмотрел на Чанёля последний раз и быстро юркнул в автомобиль. Машина простояла около школы еще несколько мгновений и все-таки уехала. Чанёль так и остался стоять на месте, не двигаясь. Первая встреча, да? Такая нелепая и неуклюжая, но такая нужная именно сейчас. Уверенность Чанёля не пошатнулась — она стала только крепче. Ему необходимо поговорить со своим омегой.***
Сехун облегченно выдохнул, когда машина тронулась с места. Обернувшись, омега посмотрел на удаляющийся силуэт Чанёля. Все внутри похолодело от страха и неверия. Как давно не виделись. Что он здесь делал? Он больше не злится? Хочет ли он поговорить? Вопросы возникали один за одним, но разрастись всему этому неразборчивому вороху мыслей не позволил Чонин, мягко положивший ладонь на колено Сехуна. — Что-то случилось? — А? Альфа непонимающе выгнул бровь. — Что-то случилось? — повторил он. Сехун еще раз обернулся, но уже ничего рассмотреть не смог. Чанёль пропал как дурное видение. — Нет, ничего. Просто показалось. Омега откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Из тела будто все силы забрали, ужасно хотелось спать. — Как прошел день? — Ничего интересного, — отмахнулся Сехун. — Родители Уджина приходили? Что сказали? — Пообещали, что все исправят. Но ты же понимаешь, что это пустые слова, чтобы я поскорее отвязался от них. Чонин согласно кивнул. — Никак не могу понять этих людей. Неужели на собственного ребенка плевать? — Сехун мгновенно отвлекся от мыслей о случившемся буквально пару секунд назад. Вспоминая прошедший разговор, оставаться спокойным было невозможно. Он никак не мог понять, как бы не старался, как бы не хотел, найти оправдания родителям Уджина не мог. — Ты слишком близко к сердцу принимаешь чужие проблемы, Сехун, — выдохнул альфа. — Но это ребенок, Чонин. Он не заслужил такого. Ему нужны родители, вот и все. Альфа согласно кивнул, но развивать тему далее не стал. Сехун еще несколько минут просидел в негодовании, не находя в себе сил смириться и принять такое отношение к маленькому, ни в чем невиновному ребенку, но постепенно мысли улеглись, негодование сошло на нет, и омега легко выдохнул. Когда Чонин припарковал машину в гараже, Сехун уже был спокоен. Омегу утешали мысли о грядущем выходном, радовало окончание проверки. Да и альфа был как никогда нежен и заботлив. Сехуну впервые за долгое время казалось, что теперь все так, как надо. Как должно быть.***
День, которого так ждал Чонин и о котором успел забыть Сехун, настал быстро. Ранним утром в день его рождения омегу впервые разбудил не будильник, а нежный поцелуй Чонина, который, как только Сехун открыл глаза, осыпал его самыми разными, нелепыми и милыми, глупыми и приятными, смешными и серьезными поздравлениями. На удивление омеги тот ответил коротким кивком на календарь. На кухне внизу Сехуна ждали заранее готовый завтрак и специально украшенные комнаты. День начался невероятно прекрасно и здорово. После завтрака, омега скрылся в душе, а, как только вышел, застал Чонина в спальне с небольшим пакетиком в руках. Внутри лежал футляр с тонкой золотой цепочкой, украшенной аккуратной подвеской — белым камешком. Альфа помог надеть это неприметное, но безумно дорогое украшение Сехуну на шею и, стоя позади него, с нескрываемым удовольствием рассматривал их отражение. — Я люблю тебя, — прошептал альфа на ухо Сехуну, и тот, развернувшись, ответил коротким поцелуем. Потом, как бы Чонин не уговаривал Сехуна взять отгул, он собрался на работу, и альфа отвез его в школу. Не оставляя попыток отговорить, Чонин долго не отпускал омегу, вследствие чего Сехун нагло опоздал на урок, невольно заставив Луханя следить за своим классом. Вместо поздравления, омега получил от коллеги укоризненный взгляд. Но это вызвало лишь тихий смех и улыбку. День в школе тянулся долго, но его скрашивали дети, которые старались поздравить своего учителя с его праздником всякими разными способами. Под конец учебы у Сехуна накопилось несколько конфет, рисунков и самых разных пожеланий, которые дети выкрикивали наперебой. И вот теперь он стоял посреди спальни и внимательно разглядывал висящий на вешалке наряд, который ему приготовил Чонин. Альфа обнимал Сехуна со спины и гордо улыбался, искренне радуясь проделанной работе. — Нас ждет ресторан, малыш, — прошептал он. — Я хочу, чтобы этот день стал особенным. Сехун не знал, что ответить, просто стоял на месте и молча рассматривал отражение в зеркале и висящую рядом одежду. Чонин по-прежнему продолжал его обнимать. От него приятно пахло кедром, смешанным с дополняющим этот аромат одеколоном, и омега невольно прислушивался к этому запаху. — Когда ты?.. — Давно, — Чонин не дал закончить вопрос омеге, ему не терпелось увидеть его в этом наряде. — Сехун, переоденься. Я буду ждать тебя внизу. С этими словами альфа покинул комнату, оставив Сехуна в одиночестве. Омега нерешительно подошел к шкафу и провел пальцами по легкой, приятной ткани. Когда он наконец-то переоделся, уложил волосы и окончательно собрался, то подошел к зеркалу и стал себя рассматривать. Тонкая гипюровая рубашка плавными волнами окутывала тело, накинутый сверху пиджак, расшитый различными блестящими украшениями, смотрелся восхитительно, и образ довершали зауженные книзу тонкие брюки. Сехуну так нравилось его отражение, но казалось, будто это не он. Не тот Сехун, которого все знают. Не тот Сехун, которым он сам себя считает. Окинув быстрым взглядом свое отражение еще раз, омега наконец-то вышел из спальни и спустился вниз. Около дверей его ждал Чонин, тут же обернувшийся на омегу. Как только он увидел Сехуна, то сразу же расплылся в довольной и одновременно восхищенной улыбке. Аккуратно перехватив запястье омеги, Чонин притянул его ближе к себе. — Ты прекрасен, малыш, — прошептал альфа и провел носом по виску Сехуна. — Куда мы поедем? — все-таки спросил омега. — В ресторан. Сегодня я хочу представить тебя как своего омегу. Сехун резко отпрянул и ошарашенно взглянул на альфу. — Ты шутишь? — Я не могу шутить таким, — покачал головой Чонин. — Я очень много думал об этом, Сехун. Я хочу, чтобы ты стал моим. Ты против? — Н-нет, нет, конечно нет. — Тогда пойдем. Альфа нежно взял руку омеги, сплетая пальцы, и повел его за собой. Перед Сехуном предстал небольшой, но очень красивый ресторан. Он скрывался среди зелени. Его украшали фонари, сделанные под старину, витражные окна, через которые омега без какого-либо труда мог разглядеть собравшихся людей. Большую часть из них Сехун видел впервые в жизни, но говорить об этом Чонину он не стал. Альфа казался взволнованным. — Готов? — дав перед этим минуту на то, чтобы собраться с мыслями, все-таки спросил Чонин. Сехун кивнул, и альфа вышел из машины, обойдя ее, открыл дверь со стороны омеги и помог ему выйти. Выставив локоть чуть в сторону, Чонин предложил Сехуну ухватиться за него, что омега и сделал. Они направились в ресторан, где все в нетерпении ожидали виновника торжества. Стоило только Чонину открыть дверь, как слуха омеги коснулась приятная фортепианная мелодия. Сердце отчего-то быстро забилось в груди, и ладони мгновенно стали холодными. Пройдя в зал, они мгновенно стали центром всеобщего внимания. Разговоры стихли, и несколько десятков глаз устремились на пришедшую пару. Лица незнакомых людей расплылись в улыбках, и они один за одним стали подходить к имениннику и поздравлять его. Люди сменялись так быстро, что омега не успевал их всех запомнить. Каждый хвалил его наряд, желал самые разные приятные вещи и не забывал сказать, как же замечательно они с Чонином смотрятся. За выслушиванием всех этих поздравлений прошло достаточно много времени. — Здравствуйте, Сехун, — в очередной раз поприветствовал какой-то пожилой альфа, одетый в строгий серый костюм, его пальцы были украшены большими перстнями, редкие седые волосы зачесаны назад. Улыбался он по-старчески добродушно. Располагал к себе. — Здравствуй, Чонин, — повернувшись к нему, поздоровался альфа и, вновь вернув свое внимание к омеге, продолжил: — Вы прекрасны, молодой человек. Мы с вами, к сожалению, еще не знакомы. Позвольте представиться, я Ким Сонмин. — Приятно познакомиться, — сконфужено кивнул омега. — У вас сегодня праздник. Примите мои поздравления. — Спасибо. — Восхитительно смотритесь, — шире улыбнулся пожилой альфа. Сехун невольно сжал руку Чонина. Ему было немного неловко, так что альфа ответил за него. — Я же говорил тебе, Сонмин, чтобы ты не смущал моего омегу. — Ох, прости-прости, — театрально взмахнул руками Сонмин. — Я не хотел. Просто говорю очевидные вещи. Сехун окинул взглядом помещение и наткнулся на несводящего с него глаз Бекхена. Поймав взгляд друга, тот приветственно поднял наполненный вином бокал вверх и кивнул. Омега обернулся к Чонину и виновато произнес: — Прости, Чонин, я отойду? Альфа кивнул и напоследок коротко поцеловал Сехуна. Омега направился к своему другу, рядом с ним стоял Техен, одетый в красивый смокинг, но тому явно это не нравилось — он постоянно поправлял галстук и пиджак и что-то нашептывал на ухо омеги, хмурясь. Как только Сехун подошел ближе, Бекхен тут же кинулся его обнимать, а Техен, стоящий позади, лишь мягко улыбнулся, поздравив с праздником. — С днем рождения, милый, — прошептал Бекхен на ухо друга. — Будь счастлив, малыш. И никогда не позволяй себе грустить. — Спасибо, — выдохнул омега. Отстранившись, Бекхен осмотрел друга и удовлетворенно хмыкнул. — Красивый. — Это Чонин, — объяснил Сехун. — Его рук дело. — Он хорошо постарался, — заметил Бекхен. — Тебе нравится? — омега кивнул на украшенный зал. Сехун осмотрелся. Все было обставлено изысканно, со вкусом и очень дорого. Первым, за что цеплялся взгляд, был черный рояль, стоящий у дальней стены и ненавязчиво подсвеченный приглушенными софитами. За ним сидел незнакомый человек в костюме, не прекращающий ни на минуту свою игру. Он казался частью этого помещения, неприметный, но очень важный элемент целой картины. Людей в зале было много, и никого Сехун не знал, изредка цеплялся взглядом за редких знакомых, с которыми успел познакомиться, иногда бывая на работе у Чонина. Среди кучки людей омега заметил и Луханя, который, увидев коллегу, помахал ему рукой. А ведь за весь день на работе он даже не обмолвился и словом о грядущем вечере. Но тем не менее, большинство из присутствующих были Сехуну неизвестны. Некоторые из собравшихся сидели за небольшими круглыми столиками, окруженными мягкими кремовыми креслами на низких ножках. Стоящие на этих столиках свечи бросали теплые блики на лакированную деревянную поверхность. А вид за окном и вовсе приводил в восторг: солнце еще не успело скрыться за горизонтом, окрашивая все вокруг в теплые оттенки; на город только спускались сумерки. — Здесь все… — начал омега. — Непривычно, — закончил Бекхен. — Именно. Красиво, но незнакомо. Сехун повернулся к другу и поймал его понимающий взгляд. — Чонин очень хотел произвести на тебя впечатление, — признался Бекхен. — Столько всего проделал. Договорился с директором ресторана, нанял музыканта, разослал приглашения. Даже я и Техен получили именные. — А вот я узнал все час назад, — рассмеялся Сехун. — Ты и не должен был знать. Все это предполагалось как сюрприз. — Что ж, все так и есть. Сюрприз. К Сехуну, Бекхену и все это время молчащему Техену подошел какой-то омега и, встав перед именинником, профессионально улыбнулся. — Здравствуй, Сехун, я один из главных редакторов в журнале Чонина, Ча Джехван, — омега протянул руку. Сехун пожал ее и улыбнулся, произнося неизменное «приятно познакомиться». Джехван был одет в легкую, полупрозрачную рубашку лазурного цвета, расстегнутую на три пуговки, в узкие черные джинсы и идеально налакированные остроносые ботинки. Он лукаво сощурился и наклонился ближе к Сехуну. — Должен признаться, мой хороший, Чонин мне все уши прожужжал про то, какой ты замечательный. Он влюблен в тебя по уши. Такого красавца ты себе забрал. Быстро. Тебе все завидуют. Поделись секретом. И, подмигнув ошарашенному и отчего-то оскорбленному Сехуну, Джехван, не став дожидаться ответа, повернулся к стоящему рядом Бекхену. — А вы, молодой человек, кем будете? — заинтересованно спросил он. Бён растянул губы в притворно-приветливой улыбке и произнес: — Преподаватель в университете, экономический факультет, Бён Бекхен. Приятно познакомиться. Джехван оценивающе скользнул по нему изучающим взглядом и повернулся к альфе, намекая, что ждет ответа и от него. — Студент, экономический факультет, Ким Техен. И, склонив голову, он улыбнулся и помахал рукой. Джехван неловко кашлянул, но мгновенно вернул себе бесстрастное выражение лица. — Приятно было познакомиться, молодые люди. Должен откланяться. Мне нужно поприветствовать и своего начальника. Подмигнув Сехуну, Джехван развернулся и направился в сторону облепленного со всех сторон знакомыми Чонина. Отчего-то Сехун не сомневался, что центром их разговора являлся именно он. — Неприятный тип, — тихо рыкнул Техен, притянув Бёна ближе к себе. — Мне тоже не понравился, — согласился Бекхен. — А тебе, Сехун? Омега продолжал смотреть в сторону Чонина и подошедшего к нему Ча Джехвана. Такого красавца ты себе забрал. Быстро. Тебе все завидуют. Поделись секретом. Слова, как заевшая пластинка, продолжали звучать в голове. Сехуну казалось, что каждый присутствующий здесь против него, каждому он ненавистен. И ведь не без повода. Чонин — действительно завидный альфа, при деньгах, красив, вежлив, обаятелен. За ним наверняка увивалось немалое количество омег, а когда тот стал свободен… Пробрало колкими мурашками. — Сехун! — донесся голос рядом стоящего Бекхена. — Тебе нехорошо? — Я пойду присяду, — выдавливая из себя слова, предупредил омега и направился к свободному столику. Бён хотел пойти за ним, но Техен перехватил его за запястье, покачав головой. Сехун сел в мягкое кресло и прикрыл на секунду глаза. Мир вокруг закружился, казалось, что омега не чувствует ни рук, ни ног. Сердце громко стучало в груди. Несколько минут он сидел в полнейшей тишине, ни болтовня вокруг, ни тихая музыка не доносились до него. Закрытый от всех вакуум. Сехуну не нравилось это скопление людей, слишком много всех вокруг, слишком много незнакомцев, которые кажутся врагами. Из состояния оцепенения вывел еще один подсевший омега. Каштановые волосы, касающиеся плеч, миловидное личико, острые скулы, лукавый взгляд. Он был одет в атласную рубашку, поверх была надета жилетка, на запястье блестящий в свете свечей браслет, в руках бокал красного вина. Он внимательно рассматривал Сехуна, изогнув уголки губ в подобии улыбки. Сехун же в ответ непонимающе смотрел на этого омегу, чувствуя дискомфорт от его взгляда. — Привет, — медленно протянул омега. — Здравствуй, — кивнул Сехун. — А ты и правда хорош, — парнишка посмотрел Сехуну прямо в глаза. — Я Юн Джонхан. Будем знакомы. — Приятно поз-… — Как живется? — не дал договорить Джонхан, со звоном поставив бокал на столик. — Прости? — не понял Сехун. Разговор ему не нравился от слова совсем. Этот Юн Джонхан казался намного младше, но дерзости в нем было много, да и от взгляда хотелось скрыться. — Ну, — хохотнул Джонхан. — Не придуривайтесь, Сехун, — перейдя на вежливый тон, протянул омега. — Как вам живется с Чонином? Сехун молчал, хмуро смотря на этого омегу. Кажется, алкоголь уже ударил по его голове. — Как вам живется с тем, кто недавно потерял супруга? — растеряв всю притворную вежливость, продолжил Джонхан. — Вы ведь понимаете, как выглядят ваши отношения с Чонином? Директор одного из самых известных журналов трагично теряет супруга после более, чем двухлетней комы, а спустя лишь два месяца устраивает грандиозный праздник другому омеге, представляя его всему миру как своего. Мы-то Чонина знаем хорошо, в его совести сомневаться не может никто. Но вот вы, О Сехун, темная лошадка. Джонхан смерил омегу презрительным взглядом и расслабленно откинулся на спинку кресла. Сехуна начинало трясти от его слов, больно режущих по чувствительным нервам. — Неужели вы один из тех… — Джонхан не стал договаривать, — которые гонятся за деньгами. Так вот я и спрашиваю, как вам живется с Чонином? Добились всего, чего хотели? Этот омега опасно улыбнулся, словно оскалился. Растерянность Сехуна его забавляла, он точно знал, куда бить, знал и нагло использовал. А Сехуну казалось, что весь мир уходит из-под ног. Он — чужой для этих людей, как и они для него. Из разных миров, им никогда друг друга не понять. — Знаешь, что о тебе говорят? — чувствуя превосходство, продолжил Джонхан. — Что ты-… — Замолчи, — прохрипел Сехун. Он зло посмотрел на этого омегу, обида бурлила в крови. — Ты ничего не знаешь обо мне, о Чонине, о нас. Если ты уверен, что отношения строятся на деньгах, то мне искренне тебя жаль, Юн Джонхан. Можешь думать обо мне все, что хочешь, мне до этого нет никакого дела. Сехун резко поднялся с кресла и, посмотрев на этого омегу сверху вниз, попрощался: — Надеюсь, что ты все уяснил. Он ушел в противоположную сторону от столика, чувствуя легкую дрожь в теле. Сехун и представить не мог, что сможет говорить так холодно и по-настоящему угрожающе. Но кто такой этот Юн Джонхан, чтобы он мог вот так просто и безнаказанно говорить о Сехуне все, что только придет в его голову? И хотя омега прокручивал в голове эту мысль снова и снова, обида меньше не становилась. Наоборот, она росла. На всех собравшихся, на Чонина, который все это затеял и бросил, на самого себя за эту минутную слабость. Выловив взглядом в толпе Бекхена, Сехун хотел подойти к нему, но омега о чем-то тихо перешептывался с Техеном, прижимаясь к нему и тихо посмеиваясь, так что Сехун решил не мешать. Лухань посвятил всего себя какому-то рослому альфе, кажется, его звали Ким Убин и он был одним из фотографов Чонина. Сам же Чонин все еще был в окружении своих коллег, весело переговариваясь с ними. Это праздник Сехуна, но Сехуну здесь нет места. Он лишний в этом радостном празднестве. Не став никого тревожить, омега просто вышел на улицу, оставшись незамеченным. Свежий воздух мгновенно отрезвил. Солнце уже скрылось за горизонтом. Вокруг ресторана было тихо и спокойно. Никаких посторонних людей, никаких неприятных разговоров, то что нужно. Сехуну хотелось, чтобы этот день подошел к концу и жизнь вернулась в прежнее русло. Не нужно ему никаких дорогих нарядов, подарков и ресторанов. Ему просто нужен Чонин, все такой же нежный и оберегающий. Остальное неважно. Время на улице словно бы тянулось по-другому. Сехун не торопился заходить внутрь, но уже становилось прохладно. Погрузившись в свои раздумья, омега не заметил, как к ресторану подъехал еще один автомобиль, хотя остановился он прямо перед выходом. Лишь призрачный сандаловый аромат заставил Сехуна резко вскинуть голову и посмотреть на подошедшего. Метрах в пяти от омеги стоял Чанёль, неловко засунув руки в карманы порванных на коленях джинсов. Он так же удивленно смотрел на Сехуна и молчал. И лишь тогда, когда молчание стало неприятно давить, он решился заговорить. — Привет, Сехун. Ответа от омеги не последовало, он все так же стоял на месте, удивленно рассматривая стоявшего перед ним Чанёля. Добродушная улыбка, в глазах озорные чертики, прикрытые пеленой… вины? Сейчас они были как никогда чужды друг к другу, хоть Сехун до этого и думал, что окружающий теперь его мир был ему не близок. Различия между ним и Чанёлем слишком резко бросались в глаза. — С днем рождения, — продолжил альфа. — Я… я хотел поздравить тебя. Я, знаешь, в календаре дату увидел. Вот и решил, что стоит… Прости, я совсем не знаю, что должен говорить. Вот! — альфа достал из-за спины небольшой диск и, протянув его омеге, замер. — Можно подойти? И вновь в ответ тишина. Не дождавшись разрешения, Чанёль все равно подошел к омеге. — Это подарок. Он, знаешь, обошелся мне не так дорого. Просто… просто захотел подарить. Сехун нерешительно забрал диск из рук Чанёля и посмотрел на него. Обычный, без надписей. — Что там? — тихо спросил он вдруг севшим голосом. — Я не скажу, — улыбнулся Чанёль. — Пусть это будет сюрпризом для тебя, ладно? — Спасибо, — шепотом поблагодарил Сехун. Чанёль окинул ресторан оценивающим взглядом и тихо хмыкнул. — Красиво здесь. И ты, Сехун, выглядишь потрясающе. — Как ты тут оказался? — омега поднял на Чанёля глаза. — Я и это оставлю в секрете, — пожал плечами альфа. — Давай будем считать, что я просто угадал? — Такого не бывает. — Почему же? Вполне. Знаешь, есть такая теория вероятностей, которая высчитывает, насколько вероятно то или иное событие. Так вот вероятность того, что я наугад выберу место, где ты можешь быть, и окажусь прав… — …ничтожно мала, почти невозможна, но все же существует, — закончил за альфу Сехун. Тихий смешок сорвался с его губ. — Как ты?.. — Угадал, — словно бы передразнил омега. Он улыбнулся. Чанёль увидел его улыбку. И в жизни она показалась ему еще более прекрасной. — Да, такое может быть. Что ты делаешь здесь один? Почему не на празднике? Чанёль посмотрел на окна ресторана, за ними разворачивался настоящий роскошный праздник. А его виновник стоял на улице и не веселился. — Вышел подышать свежим воздухом, — ответил Сехун. — Устал, наверно? Не просто быть центром внимания, так еще и выслушивать все эти поздравления, — Чанёль скривился, чем заставил омегу тихо рассмеяться. — Вот так-то лучше. Сехун, тебе стоит улыбаться. Повисло молчание. Чанёль рассматривал Сехуна и не мог поверить, что стоит рядом с ним. С их последней встречи прошла уйма времени. И все воспринималось теперь иначе. Сехун не казался плохим, наоборот, он был хрупким и нуждающимся в защите. Отчего-то его одиночество в свой собственный праздник совсем не радовало альфу. Да и усиленно скрываемая печаль в глазах не могла остаться незамеченной Чанёлем. — Хочешь прокатиться? — кивком указав на машину, спросил он. Омега поднял на него удивленные глаза, после перевел взгляд на продолжающийся без него праздник. Собственно, что он потеряет, сбежав? Ничего. Но сбежать с Чанёлем сейчас? Это неправильно, глупо и нелепо. Словно предугадав мысли Сехуна, Чанёль добавил: — Я думаю, нам стоит поговорить с тобой, — и, так же обернувшись назад и взглянув на ресторан, уточнил: — Не здесь. — Я думал, что мы с тобой больше не увидимся, — рассмеявшись, признался Сехун. Омега крутил в руках диск, рассматривая его. — Ненадолго, хорошо? — все-таки согласился он. Чанёль широко улыбнулся, кивнув, и предложил омеге пройти к машине первым. Сехун сел на пассажирское сидение, пристегнувшись, и еще раз посмотрел на ресторан, где продолжался все еще его праздник. Альфа завел мотор и выехал с парковки, увозя Сехуна от ресторана. Всю дорогу омега смотрел в окно, не решаясь взглянуть на Чанёля, а тот в свою очередь не стеснялся рассматривать Сехуна. В голове у омеги творилось непонятно что. Необдуманность своих же действий пугала его, но в то же время Сехуну нравилось, что люди, которым он не нужен и которые не нужны ему, теперь не будут ему докучать своими насквозь фальшивыми речами. Салон автомобиля насквозь пропитался природным ароматом альфы — мускусным сандалом, чуть терпковатым, но сладким. Этот запах, казалось раньше, выветрился из сознания, но вот он, Сехун, сидит в машине и вновь его ощущает, а воспоминания словно бы вырываются из клетки, в которую были заключены. — Приехали, — сказал Чанёль, когда машина остановилась у обочины. — Куда? — Сехун начал всматриваться в темноту, он совсем не следил за дорогой. — Выходи, — вместо ответа мягко попросил Чанёль и сам вышел из машины. Сехун последовал за ним. Альфа вел его по какой-то лужайке в смутно-знакомом направлении. Только когда впереди показались те самые качели, около которых он и Чанёль очень часто назначали встречи, Сехун вспомнил, что это за место. Мгновенно прошибло липким страхом, и, остановившись, Сехун озвучил свою мысль: — Чанёль, ты что-то вспомнил? — промелькнувшая в его голосе надежда показалась альфе уколом вины, угодившим в самое сердце. Он обернулся к омеге и поджал губы. — Ничего. Прости меня. — Тогда зачем ты привел меня именно сюда? — Просто… Что-то не так? — искренне удивился альфа, из-за чего Сехун против воли почувствовал разочарование. Он покачал головой и остался стоять на месте, а Чанёль сел на одну из качелей и стал медленно качаться. — Ты хотел поговорить, — непривычно холодно напомнил Сехун. Чанёль поднял на него глаза и кивнул. — Хотел. Но не знаю, с чего начать. Сехун обнял себя руками, почувствовав, как начинает замерзать. — Наверное, первым делом мне стоит извиниться, да? Чонин огляделся по сторонам, но в толпе не нашел Сехуна. Он как можно более вежливо постарался отделаться от слишком навязчивых коллег, и без того отнявших у него много времени. Выловив взглядом Бекхена, альфа подошел к нему, нагло влезая в его разговор с Луханем. — Не видели Сехуна? Омеги тут же обернулись к нему и пожали плечами. — Давно его не видел, — заметил Лухань. — Что-то случилось, Чонин? — обеспокоенно спросил Бекхен, но альфа улыбнулся и покачал головой. — Нет, просто он где-то потерялся. Сейчас найду. И, попросив омег веселиться, он пошел искать Сехуна дальше. Обойдя весь зал по кругу, Чонин начал волноваться. Когда он подошел к барной стойке, то заметил одиноко сидящего на высоком стуле редактора своего журнала. Тот медленно крутил в руках бокал с чем-то крепким. Чонин подошел к нему ближе. — Хей, Джонхан, ты чего здесь один? Омега поднял на него захмелевший взгляд и расплылся в глупой улыбке. — Босс, какая честь, вы обратили на меня внимание. — Что за глупости ты несешь? — хохотнул Чонин. — Напился, да? Ты же, вроде, решил вести здоровый образ жизни. — Вы помните, — протянул Джонхан. — Как хорошо вы меня знаете. — Так, малой, тебе нужно домой. — Не хочу, — омега завертел головой. — Не пойду! — Хорошо-хорошо, — Чонин примирительно выставил руки вперед. — Ты видел, куда делся Сехун? Джонхан мгновенно изменился в лице и брезгливо сморщился при упоминании Сехуна. — Опять вы об этом омеге, — прошипел он, опрокинув в себя остатки алкоголя. — Бармен! — позвал Джонхан. — Повтори. Молодой альфа натянуто улыбнулся и кивнул, забирая у омеги бокал. — Джонхан, — строго сказал Чонин. — Будь добр говори о Сехуне как полагается. Омега повернулся к мужчине и скривил губы в усмешке. — Да что вы говорите? Как полагается! Вы уверены? А вы догадываетесь, как полагается говорить о таких, как ваш Сехун? Он самая последняя… — Достаточно, — холодно прервал Чонин. Его взгляд был насквозь пропитан презрением. Он смерил омегу равнодушным взглядом и предупредил: — Еще одно подобное слово, Юн Джонхан, и ты лишишься своего рабочего места. На этот раз я спишу твое поведение на алкоголь, но только в том случае, если ты сейчас же покинешь ресторан. — Правда глаза колит, босс? — усмехнулся Джонхан. — Вон отсюда, — прорычал Чонин. Омега осушил принесенный барменом бокал и направился к выходу, напоследок саркастично произнеся: — Последите за своим невинным омежкой. Чонин проводил его взглядом, чувствуя, как злость закипает в крови, не оставляя способности думать спокойно. Выждав пару минут, пока эти чувства утихнут, Чонин вновь осмотрелся по сторонам, надеясь застать Сехуна в толпе. Но его все еще не было. Это пугало. — Наверное, первым делом мне стоит извиниться, да? — виновато улыбнулся Чанёль. Сехун смотрел на него непонимающе, все внутри рвалось от того, что это — Чанёль, он здесь, улыбается, смеется и пытается шутить. Словно не было этих месяцев, словно все так, как было прежде. И только цепочка, подаренная Чонином и будто бы горящая и накаляющаяся, отрезвляла, услужливо напоминая, что теперь все иначе. — Было бы неплохо, — постарался отшутиться омега. — Сехун, — тяжело выдохнул Чанёль. — Я понимаю, что поступил с тобой очень подло. С самого начала принял слова Тао за правду и цеплялся за это, как самый последний дурак. Я причинил тебе боль, мне искренне жаль. — Все уже в прошлом, — скорее себе, чем альфе, произнес Сехун. — И это причиняет боль теперь уже мне, — признался Чанёль. — Я все еще ничего не помню. А ты… ты заслужил быть счастливым, и я рад, что у тебя все хорошо. Хорошо же? Сехун замялся на пару мгновений, но после уверенно кивнул. — А я вот с Тао расстался. Смешно, правда? — Почему? — не смог удержать удивленного вопроса Сехун. — Почему расстался?.. — Понял, что мы слишком разные. Ветер усилился, и под его порывами свободные качели стали раскачиваться, неприятно скрипя при этом. Сехун молчал, чувствуя нарастающий дискомфорт. Могут ли они с Чанёлем после всего, что случилось, остаться друзьями? Или же теперь все пути обрублены? Омега не понимает, не понимает, ничего не понимает! Сердце рвется на части из-за Чонина, Чанёля, всего, что вокруг. — Я бы хотел все вспомнить, — неожиданно произнес Чанёль. — Ты даже представить себе не можешь, как бы я хотел. Но я не могу. Как бы сильно не старался, все попытки бестолку. — Отвези меня обратно, — попросил Сехун и, не дождавшись ответа, направился обратно. Скорее в ресторан, притвориться, что ничего не было и их разговор — лишь плод воображения. Слышать все эти откровения, теперь уже неуместные и ничего неспособные изменить, невыносимо. Лучше забыть. Зачем Сехун вообще согласился прокатиться… Чанёль появился около машины спустя пару секунд после Сехуна. Они сели внутрь, и альфа поехал обратно к ресторану. Вся дорога обратно прошла в полной тишине. Омега по-прежнему смотрел только в окно, чувствуя, как тело наливается усталостью, а вот Чанёль на него уже не смотрел. Он понял все сразу — теперь их история подошла к самому последнему витку. И хотя Чанёль так ничего и не помнил, чувство потери грызло изнутри. Припарковавшись около ресторана, Чанёль, перед тем как Сехун вышел из машины, напоследок попросил: — Ты все-таки взгляни на диск, хорошо? Омега коротко кивнул и вылез из автомобиля, хлопнув за собой дверью. Он пошел к ресторану, чувствуя, как на глаза наворачиваются ненужные слезы. Да чем они помогут! Они не способны унять ту ноющую боль в груди! Они ничего не способны исправить! Остановившись посреди тропинки, Сехун принялся глубоко дышать, чтобы успокоиться, он слышал, как машина Чанёля уехала. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Сердце успокоилось, и тогда омега, нацепив на себя маску безмятежности, поднял глаза вверх, посмотрев в окна ресторана. Но, столкнувшись глазами с хмурящимся Чонином, Сехун осознал, что этот чертов долгий день все еще не подошел к концу.