Муж оябуна

Скуало отложил документ в сторону, прикрывая глаза и массируя переносицу. Он не спал уже больше суток, но это было связано не с тем, что оябун уехал по делам, а ему досталась печальная роль заместителя руководителя компании. Впрочем, Скуало держался достойно, документы читал тщательно, а совсем непонятные оставлял на потом, чтобы разобраться в них с помощью отца Занзаса. Тот, несмотря на преклонный возраст, был весьма бодр и охотно помогал Скуало всю неделю. Раньше они с Тимотео были не очень-то хорошо знакомы, но проклятая документация огромной компании заставила их сблизиться, так что после завершения работы они часто еще пили вместе чай или обсуждали дела клана. С кланом… Все было сложно. Точнее, с отношением Скуало к нему. Занзас решил, что хочет сделать мужа кем-то значимым для всех, кто связан с кланом, а потому принялся давать еще больше информации о легальных и нелегальных делах семьи. А потом запряг разбираться в документах компании Сугимото, которая была одним из самых больших легальных предприятий клана якудза. По итогу — Занзаса не будет в Японии еще неделю, потому что в Италии возникли какие-то сложности с договором, а Скуало всю эту неделю придется возиться с машиной бюрократии, которая вполне успешно начала его перемалывать. А самое обидное было в том, что… В кабинете зазвонил телефон. Скуало, вздрогнув, едва слышно рыкнул и схватил трубку. — Сугимото слушает! — Скуало? — Послышался в трубке весьма обеспокоенный голос Занзаса. — С тобой все в порядке? Ах, да. Вот это и было самым обидным: что мужу оябуна не дали как следует порезвиться с выродками. — Да, я в норме, — Скуало откинулся на спинку кресла, поддевая длинную прядь волос пальцами и теребя ее. — Что произошло? Мне сообщили о нападении, но больше ничего. — Ты что, волнуешься? — Мужчина фыркнул. — Да ничего такого, засиделся с бумажками в твоём кабинете, а через дверь ввалились три идиота, которых дезинформировали. Думали, ты уже приехал. Дыхание Занзаса в трубке стало чуть более громким. — И? — И ничего, достал свой любимый вакидзаси, который привык таскать с собой, и порешил их на месте. Не бойся, бумажки кровью не заляпал, — Скуало перегнулся через стол. — А вот ковер жалко, извини. У них были пистолеты с глушителями, я решил особо не рисковать. Занзас выдохнул прямо в микрофон телефона. — Скуало. Ты точно не ранен? Они не успели выстрелить? — Точно не ранен, точно не успели, папочка, — Скуало хохотнул. — Прости, я пытаюсь пошутить. Занзас усмехнулся. — Хорошо. Я постараюсь выяснить, какая сука… — Я уже выясняю, точнее, одного из нападавших допрашивает Маммон, — Скуало резко прервал мужа. — Сам отыщу и убью, хорошо? Если слишком важная шишка — подожду тебя. — Ладно, — Занзас снова выдохнул в трубку, и Скуало нахмурился. — Что ты там делаешь? — Мастурбирую на твой голос. Скуало замер, неверяще уставившись на телефонный шнур. — Ты что, серьезно? — Да. Я соскучился. Скуало помолчал еще секунду, а потом лукаво ухмыльнулся. — Хочешь, начну говорить что-нибудь эротическое? Я могу, все равно все спят. — Давай, — совсем уж коротко выдавил Занзас. Его дыхание стало еще более шумным, больше похожим на сдерживаемые стоны. Скуало помедлил, облизывая губы, а потом хрипло заговорил, прижимая трубку к уху, чтобы слушать чужое дыхание: — Я тоже соскучился по тебе. Так соскучился, что, думаю, когда ты вернешься, я запру тебя в спальне и выпущу только тогда, когда буду удовлетворен. Я оседлаю твои бедра и буду так долго трахаться с тобой, что ты будешь просить пощады, — От возбуждения Скуало перешел на итальянский, но так было даже лучше, по крайней мере, Занзасу нравилось. — Я бы хотел, чтобы ты связал меня. Шибари, знаешь? Думаю, красная веревка подойдет. Скуало сглотнул, представив давление веревки на свое тело. — Я хочу трахнуться с тобой в бассейне хоть раз. Ночью там меняется цвет подсветки… А я очень люблю воду. Но больше всего я люблю, когда ты мне отсасываешь. У тебя тяжелый взгляд, и когда ты смотришь на меня снизу вверх, я стараюсь не кончить раньше времени. Иногда это бывает… Довольно трудно. Скуало вновь облизнулся. — Ты уже на пределе? — Да, — сбивчиво выдохнул Занзас. — Я так сильно хочу ощутить тебя внутри, что, боюсь, кончу сразу же, как только ты войдешь в меня. — Так… сильно скучаешь? — Голос Занзаса едва слышно вибрировал. — Конечно. Я ведь люблю тебя. В трубке послышался хриплый стон. Скуало, выждав полминуты, вымолвил: — Теперь я еще сильнее жду, когда ты приедешь. Оябун рассмеялся. — Бля, Скуало… Ты лучший. Люблю. Скуало усмехнулся. Занзас всегда так признавался — никогда не говоря «тебя», он просто выражал свои чувства одним коротким «Люблю». — Отдыхай, у вас там, вроде, еще не утро. — Да, хорошо. Занзас положил трубку первым, и Скуало снова криво улыбнулся, накручивая прядь волос на палец. Он был слегка возбужден, но почему бы не потерпеть еще немного? Ожидание казалось долгой прелюдией, ведущей к самому изысканному и желанному удовольствию. Впрочем, ему бы и не дали самоудовлетвориться. В кабинет без стука ввалился усталый, заспанный Маммон, бухнулся всем своим субтильным телом в кресло напротив стола. — Ну что? — Скуало чуть наклонился вперед. — Воды? — Виски, — прохрипел мужчина. Налив Маммону виски на два пальца в стакан, Скуало вернулся в свое кресло. Маммон тут же выхлебал налитое, зажмурился и передернул плечами. — Эти суки… — Маммон сдавленно зарычал. — В общем, ничего они не знают. С ними связались в секретном чате в соцсети, номер не отслеживается. Деньги прислать обещали после выполнения. Впрочем, возможно, что заказчик — иностранец. Он плохо писал по-японски, путал некоторые иероглифы. — Ясно, — Скуало нахмурился. — Больше ничего? — Мы можем запросить… Нет, там ключи… Мы никак не можем отследить ни номер, ни аппарат, с которого связывались с наемниками. Даже если свяжемся с компанией, которая отвечает за соцсеть. — Понимаю, — Скуало прикусил нижнюю губу. — Придется ждать. Увеличь охрану — если им будет тяжелее пробраться в дом, они поищут более дорогих наемников. А такие от анонимов не берут заказы — чтобы не наебали. — Такое чувство, что ты работал когда-то наемником… — выдохнул Маммон. — Я жил в мафиозной семье. В Италии, — Скуало ухмыльнулся. — Это позволяет понять некоторые законы этого мира. Маммон невесело улыбнулся. — Я пойду? — Насчет охраны скажи, пусть Леви запряжет своих. И отдыхай, ты мне нужен настороже. Маммон кивнул. — Когда босс вернется? Неизвестно? — Хуй его знает, если честно, — пожал плечами Скуало. — Да, хуй всё знает… — Маммон снова тяжело вздохнул. Его сутулые плечи не становились прямее, как бы глубоко он ни дышал. Скуало иногда задумывался о том, что у него сколиоз или что похуже, тем более, что весь вид Маммона говорил о том, что у него не всё в порядке со здоровьем. — Ладно, иди, я же вижу, что ты спать хочешь, — Скуало махнул рукой, и Маммон, торопливо поклонившись, исчез из кабинета. Как бы мужчине не было жалко Маммона, они всё ещё жили в опасном мире, где любое послабление может оказаться смертельным. Кроме того, Скуало вдруг вспомнил, что ему однажды рассказал Тсунаеши. Он близко общался с Мукуро, который был учеником Маммона, а потому знал много интересных и зачастую секретных вещей. Тсуна тогда сказал, что Маммону осталось недолго. Что он уже совсем старый, просто по нему не видно. В конце концов, он всегда одет в какую-то хламиду с капюшоном, а за руками тщательно ухаживает. Что с приходом Мукуро в клан официально Маммону уже можно отойти от дел, но он этого делать не хочет по причине огромной верности клану и жадности, а также зависти. Он боялся, что его ученик заберёт всю его славу и пользу себе, а потому Маммон будет уязвим. Скуало тогда возразил, что Мукуро ещё слишком молод, а потому занять место Маммона, возможно, сможет только после того, как Тсунаеши примет бразды правления кланом на себя, — а это случится не раньше, чем он достигнет совершеннолетия. Так что у Маммона было около пяти лет, прежде чем его сместят. Тсуна на это только плечами пожал и сказал, что почти всё это он услышал от Мукуро, но тоже не знает, насколько эта информация точна. В конце концов, самым таинственным человеком в клане Сугимото всегда считался именно Маммон. Его мысли было сложно понять, если он не говорил вслух о своих размышлениях, но ясны были две вещи: он предан клану до гробовой доски, а ещё прекрасно выполняет свою работу. Скуало убрал недочитанный отчёт о крупной закупке оборудования для предприятия в папку с отчётами, которые требовали внимания. Он проснулся рано утром и работал весь день, изредка прерываясь на еду и кофе, а потому сейчас, поздней ночью, чувствовал себя самым выжатым лимоном в мире. Однако глаза слипались, а тело требовало движения, поэтому мужчина решил поплавать в бассейне до того, как пойдёт спать. Он не боялся утонуть или что-то ещё, он чётко осознавал, что может просто поплавать немного, чтобы мышцы тоже немного поработали, раз им перестали уделять достаточно внимания. Спустившись в бассейн, Скуало разделся до белья и нырнул в воду в одних только трусах. Волосы тут же вымокли, облепив его голову и плечи. Подсветка стала синеватой, и Скуало, смахнув мокрые волосы с лица, поплыл брассом вдоль длинного края бассейна, стараясь правильно дышать. Минут двадцать помещение было заполнено звуками рассекаемой воды и дыхания. Прилично устав, Скуало подплыл к бортику, смахивая ладонью воду с лица. Проморгавшись, он поднял глаза к двери, ведущей в коридор дома. И встретился взглядом с сидящим на корточках Бельфегором, который загораживал дверной проем и весь обзор в принципе. От неожиданности Скуало громко выругался и отплыл от бортика, а Бел, странно посмеиваясь, отскочил назад, чтобы брызги воды не попали на его одежду. — Ты чего тут забыл?! — Скуало чувствовал, как его сердце от испуга быстро колотится в груди. — Не мог уснуть, — Бел снова присел. — Тебя приходили убивать, да? — Не меня, — мужчина смог наконец-то успокоиться и подплыть к бортику. Подтянувшись на руках, он сел на краешек бассейна, выжимая волосы. — А, папочку, — сказал Бельфегор, его тон казался скучающим. Под «папочкой» он имел в виду Занзаса, что крайне смешило Скуало и самого оябуна, а также подкрепляло слухи о родстве Бела и Скуало. — Да. Жаль, их было мало и они были слабаками, это было скучно. Бельфегор снова хихикнул. Он немного покачался, удерживая равновесие, а затем опустил руку в воду, брызгаясь. — Между прочим, на дворе уже почти утро, а ты до сих пор не спишь, — Скуало гневно посмотрел на мальчика, играющегося с водой. — Что, опять не выпил таблетки? — Да выпил я, выпил… — Бел вытащил пальцы из воды и тут же принялся стучать ими по губам. Скуало повернулся к нему с лицом, полным отвращения, и когда мальчик дёрнул подбородком, спрашивая, чего он, выдал: — Бел… В воде, конечно, хлорка, но я работал в кабинете весь день и выпил много кофе. И в туалет я не заходил. Лицо Бельфегора позеленело, он посмотрел на свою руку так, будто измазался в самом отвратительном дерьме, а потом ошарашенно пискнул, когда Скуало засмеялся, едва не катаясь по полу. — Господи Боже… Как ребёнка… Бельфегор шипяще выплюнул: — Ты что, посмел так грязно пошутить надо мной? Когда Скуало ответил ему утвердительно, Бел разразился целой лекцией о том, какое ужасное у Скуало чувство юмора, о том, что сортирные шутки не смешные, а в конце выдал своё коронное: — Да как ты вообще людям нравишься! Скуало, отсмеявшись, утер слёзы и выдавил: — Не знаю, видимо, я не успеваю плохо пошутить в первую встречу. Бельфегор — то краснеющий, то бледнеющий, — прошипел что-то на своём родном языке и ушёл из бассейна, громко топая. Он едва не подскользнулся на лужице воды, что вызвало новую порцию смеха Скуало. Сам мужчина, собрав свою одежду, сходил в душ, переоделся в одежду для сна и улёгся в середине их с Занзасом огромной кровати, обнимая свёрнутое в жгут одеяло. Он не спал нормально уже несколько дней — постоянно не хватало горячего тела под боком, которое могло прижать к себе и держать так до самого утра, не давая вырваться. Скуало не хватало поцелуев Занзаса, его шёпота в ночи, когда они переругивались или обсуждали планы, впечатления от прошедшего дня, прочитанные книги и услышанную информацию. Несмотря на то, что это было их личное крыло, они всегда болтали шёпотом, и в этом было что-то… уютное. Скуало вжался лицом в одеяло, сдавленно выдыхая. К хорошему быстро привыкаешь — и вот, он уже сильно скучает по своему мужу и не может вытерпеть разлуку. Постепенно Скуало уснул, продумывая какие-то планы, подсчитывая, сколько часов ему придётся работать с бумагами на следующий день. Он проснулся в девять утра, немного помятый, невыспавшийся, с ещё влажными волосами. Завтрак он попросил принести в кабинет, быстро привёл себя в относительный порядок и снова засел за документацию. Еду ему внезапно принесла не прислуга, а Тсуна, выглядевший весьма бодрым для воскресного дня. — Скуало, ешь давай. А вообще — ты бы это, отдохнул, а? Мы вот с Бельфегором собираемся в Театр Кабуки. — Этот пиздюк вообще спал? — Скуало зевнул, придвигая к себе поднос с едой. Пахло приятно, да и выглядела еда потрясающе, но аппетита почти не было, скорее лёгкая тошнота. — Да не знаю я, — отмахнулся Тсунаеши, подсаживаясь в кресло. — Короче, предлагаю бросить бумажки и сходить в театр. Отдохнешь, может, даже поспишь. Скуало вздохнул, глядя в чашечку с кофе. Ему бы не стоило отвлекаться, тем более, что документы прибавлялись с каждым днём, но так хотелось развеяться… — Ладно, — решил Скуало, — я с вами, подстрекатели. Сейчас, только оденусь покрасивее. Через полчаса он был готов — надел что-то из того, что ещё не надевал на светские мероприятия, всё в том же синем оттенке, что так ему подходил, а также нравился Занзасу. Тсуна и Бел наоборот — особо не запаривались над своей одеждой, а потому выглядели скромнее, чем Скуало, что только играло им на руку. Тсуна привел их в театр, помог купить билеты и занять места — он был здесь второй раз, впервые побывав здесь вместе с одноклассниками. Через час Скуало едва не уснул. Да, выступление было красивым, а сюжет достаточно интересным, но само действо было так растянуто… Через полтора часа он очнулся от громкого звука со сцены. Тсуна рядом тихо сопел, зато Бельфегор смотрел не отрываясь, поглощенный представлением. Через два часа Скуало толкнул Тсуну и тихо спросил, не хочет ли он уйти. Тсуна, потирая глаза, согласился. Бел же на вопрос отрицательно покачал головой — он хотел досидеть до самого конца. Скуало и Тсуна нашли милую тихую кофейню в аниме-стиле, поболтали немного и поняли, что Кабуки не для них — слишком нудно. Бельфегор вернулся домой позже них, весьма впечатлённый, даже немного мечтательный. Сообщил, что досидел до самого конца, поужинал и ушёл в свою комнату. Даже не обратил никакого внимания на Франа, который подставил ему подножку на пути к комнате. Скуало только усмехнулся. Ему этой передышки хватило, чтобы привести мысли в порядок, так что он в итоге расправился со всем, что ему предлагалось прочитать, подписать, изменить. Поставив последний росчерк, он удовлетворённо оставил бумаги в папке, которую убрал в сейф, и ушёл спать — наконец-то не под утро. Через несколько часов он проснулся от того, что ему стало жарко под одеялом, а ещё немного неудобно. Скуало двинулся и нащупал горячие руки на своей талии. Вздрогнув, он поднял взгляд. Занзас лежал рядом с ним, обнимая и прижимая к себе как обычно. На его лице отпечаталась усталость, но сейчас он крепко спал. Скуало улыбнулся, решив, что не стоит его будить, прижался поближе и уснул снова.