О незбывшихся мечтах напомнит балерина на шкатулке

      –Ну перестаньте! Ну же, Мэйби! Мэйк! Валера!– в какой раз повторяю я. Мои друзья сидели на подоконнике в коридоре школы скрестив руки на груди и надув губы.– Даже если б я любил Аделаиду, то я вам сказал бы в первую очередь, глупые!       –А что? Аделаида и вправду красавица! Красивее меня даже! Правда, мальчики?– с ноткой обиды произнесла Мэйби.       –Мэйби, ты что? Нет, конечно, нет...– попытался успокоить ее Мэйк Лав и взглянул на диджея ожидая с его стороны поддержки, но Валера смотрел в окно и смиренно покачивал ногой, словно эти разборки совершенно его не касались.       –Ха, смотрите: Мэйк влюбился в Мэйби! Да она любит Кроки! Ха-ха-ха– неожиданно воскликнул Валера одновременно с задором и горечью в словах.       – Заткнись! Ты вообще гей! Думаешь, я не вижу, что ты любишь меня? ХУЙ ТЕБЕ! ДА Я ЛЮБЛЮ МЭЙБИ! РЕВНУЙ МЕНЯ К НЕЙ! НУ ЖЕ, РЕВНУЙ!– У него градом потекли слёзы, его трясло, он громко всхлипывал и рыдал, как девчонка и в конце концов просто спрыгнул с подоконника и убежал. Я ожидал, что Валера заорет свое любимое "Я не гей!", но он просто сидел и смотрел в стену.       Следующим уроком у нас моя любимая география. Но вести ее будет не Валентина Викторовна, а наша "любимая" Софья Сергеевна. Боже, опять эти бесконечные проверки и прочая хуета. Но Валерон предложил мне одну безумно хорошую идею, поэтому эта география должна пройти безупречно.       – Устроим Софье кровавую расправу! Она заебала всех унижать! – злился Валера.       –Ну и как?       –Кроки. У тебя мама судья. Эта крыса не посмеет тебя обидеть. Максимум — линейкой долбанет. Иначе, –Валера усмехнулся –она может ее посадить.       –Ладно, допустим. Но что я сделаю? – мне, если честно, эта идея сразу пришлась по вкусу.       –Ругнись матом перед ней и дело в шляпе!       Я решил действовать прямо сейчас. Софья Сергеевна как всегда задавала ужасно скучные вопросы:       –А теперь посмотрим, кто помнит что такое рельеф? – спросила она, оглядывая класс. –Давай ты, Мэйк.       –Рельеф - это совокупность неровностей земной коры... – начал Мэйк Лав.       –Достаточно! Теперь ты... Лена, продолжи.       – ...Различающаяся по производителю и...       –Стоп! Посмотрим... Посмотрим... Кто мне продолжит...       Учительница медленно обводила взглядом ряды, но все сидели спокойно, ведь ответ знал каждый. Только Я, Мэйби и Валера слышали, как кровь стучит в висках и трепетали. Если выберут меня, я обязан ругнуться матом. Просто обязан.       –Посмотрим-посмотрим... Ты... Галат! Продолжай!       –Да ебал я этот рельеф! – звонко произнес я, мат, естественно, выделил интонацией. Сердце бьется как бешеное, но я отомщу. Софья не посмеет тронуть меня.       Учительница застыла, как соляной столп. Она ушам своим не верила: может, у нее слуховые галлюцинации? Но испуганные лица учеников убедили ее, что она не ослышалась.       –Галат! Ты с ума сошел? Продолжи, что такое рельеф?       –Да ебал я этот рельеф! – повторил я, мне было уже не страшно – все равно как прыгнуть с вышки и обнаружить, что вода держит.       –Это уж слишком! – закричала Софья.–Кто тебя научил такому слову? Кто это был?       –Никто,–совершенно спокойно ответил я.       –Как это никто?       –Я сам его придумал.       Никогда я ещё не видел, чтобы она так выходила из себя. Она вся взмокла, руки у нее дрожали, она с трудом могла говорить. Ну теперь она точно меня побьет, никуда не денется. Если не ударит, никто больше не будет ее уважать. Подлиза. Конечно, я нажалуюсь маме. Она меня обожает и может даже приговорит к уголовной ответственности обидчицу. Я ждал, гордо выпрямившись, как герой какого-нибудь романа.       –Галат!– сказала учительница, тыкая в меня пальцем.– Если ты не скажешь, кто тебя научил этому, я тебя... я тебя...       Повторяла она, как заевшая пластинка. Но выражение лица у нее было таким свирепым, что все дрожали, как кролики. Только я вел себя спокойно. Что до Мэйк Лава, то он вел себя крайне удивленно, мол что за хуйня произошла, когда я ушел? Бля, Валеру же еще мирить с ним, блять...       –Кто тебя этому научил? – прогремела Софья Сергеевна.       –Я!– вскочила Аделаида.       Что? Ей что, тоже хочется показать себя героиней перед училкой? Она также, как и я, ненавидела чувствовать себя кому-то обязанной? И потом... Она вынесла уже столько ударов палкой, оплеух, столько исключений с занятий, а я, по ее мнению, как НЕЖНАЯ, СЛАДКАЯ КУКОЛКА!? Я, который, конечно, совсем этого не ожидал, завизжал:       –Это неправда! Это не она!       –Вова! Не пытайся ее защитить!– сказала Софья, счастливая, что может свою ярость вылить на Аделаиду. – Конечно же она. Кто еще? Я была уверена, что такой порядочный мальчик, как ты, такое слово мог услышать только от этой сквернословки.       –Это неправда!– с чего-то вдруг перебила ее Мэйби.       –Да! Аделаида тут не причем. Я первый и...– робко начал заступаться за нее Мэйк. Я не понял, Мэйби что, успела его ввести в курс дела? Отличненько.       –Хватит! Не надо меня путать! Перестаньте наконец, вы трое, разыгрывать из себя адвокатов! Все равно вам не сбить меня с толку. Вам не удастся спасти эту несчастную от справедливого наказания. Надо же научить такому грубому слову, такой омерзительной ругани мальчику из хорошей семьи... Но ты же не станешь произносить это слово при маме, правда, Галат? Это неслыханно! Это очень плохое слово! Настенька, будь добра, вынеси из шкафа таз, набери воду и принеси мыло!       Настю не пришлось просить дважды, и она быстро вернулась с тем, что нужно. Училка поставила тазик на учительский стол и приготовила густой мыльный раствор. И что же она будет со мной делать?       –Ругательства загрязняют ваш рот,– заявила эта змея.– Значит, тот, кто их произносит, должен вымыть рот с мылом.       Бля-я-я. Уж лучше палка. Меня же стошнит перед всем классом. Но Софья Сергеевна благосклонно кивнула мне и сказала:       –Аделаида! К доске!– Аделаида пошла к доске, высоко подняв голову, глупо наслаждаясь своей ролью героини.       –Но это несправедливо! Ругательство сказал Вова, – запротестовал Валера. Я обрадовался, ведь я начал осознавать, что он кинул меня на произвол судьбы, но нет.       –Думаешь, я не могу понять, кто развратитель, а кто жертва? Твой друг Вова Галат стал жертвой собственного милосердия. Если бы он держался подальше от этой негодяйки, с ним бы ничего не случилось. А эта злодейка Аделаида воспользовалась его наивностью и чуть не затащила его в трясину! Чего тут спорить? Она же сама призналась.       –Но...– начал я.       –МОЛЧАТЬ! Аделаида, высуни язык. Намыль его хорошенько–обернулась к Насте.       Настя так и сделала. Одноклассники волей неволей отвернулись от такого отвратительного зрелища. Я нахмурив брови и чуть не лопаясь от гнева и своей беспомощности смотрел вперед.       –А теперь прополощи рот, – сказала учительница, показывая на тазик. Вода в нем была такой мыльной, что, когда Аделаида сделала глоток, поднялась пена.       –Полощи-полощи. Двигай щеками, всюду прополощи. От всей этой грязи, которую ты говорила, не должно остаться и следа.– Аделаида повиновалась. Она полоскала рот с минуту, потом собралась сплюнуть в тазик.– СТОЙ! ПРОГЛОТИ ЭТО!       Аделаида задрала голову, сделала вид, что глотает, потом повернулась к учительнице и выплюнула на нее струю пены пополам со слюнями. Я зажмурился.