***
Наступил тот самый день. На всякий случай я решил заглянуть к Пьеру, проверить, не ушёл ли, часом, старший разраб в запой, что-то давно его в офисе не было видно, ну, а потом вместе на такси отправиться на корпоратив. Постучался я в эту обшарпанную заржавевшую дверь. Она со скрипом открылась, и я тихо обалдел. На пороге стоял Пьер с трубкой во рту, в зелёном кафтане с красной лентой, шляпе-треуголке, высоких ботфортах, словом… опять в костюме Петра Первого. Уже третий год подряд. Ещё и усы отрастил, что придавало и так устрашающему лицу оттенок внешности графа Дракулы. — Э! Кого я вижу! Пётр Палыч! — крикнул мне с порога Дёгтев. — Какой ещё Пётр Палыч? — не понял я. — Так Шафиров, ё-моё! — Я — синьор Сахар! А «Ё-моё» — это космический корабль нашего заказчика Стоуна! — обиделся я. — Который нас всех достал. — Да брось фигнёй страдать! — буркнул Пьер, не вынимая изо рта трубки. — Праздник же, а ты опять со своими глюками! «Кто бы говорил!» — проворчал про себя я. — Ижорский звонил! Щас приедет, говорит — в Питере ящик водки купил. После корпората здесь собираемся и пьём до дна! Через полчаса, в течение которого мы успели опрокинуть бутылку аперитива и разругаться из-за одного элемента нового интерфейса, приехал Саня. Он тоже отрастил усы и свои вечно грязные лохмы до плеч отпустил. — Что, ребят, на кого я похож? — подмигнул нам тестировщик, разворачивая принесённый с собой костюм. — На Игоря Николаева, — брякнул я первое пришедшее в голову. — На Сан Данилыча, ясен пень, — вынес свой вердикт Пьер. Ижорский засмеялся и скорчил кривую мину. — Чокнулись совсем. Арамиса не признали! — Тебе до Арамиса, как мне до Чарльза Петцольда*! — прогремел Дёгтев. — Э, дурак старый! — Ильмарыч покрутил пальцем у виска. — Вон какой костюм шикарный, смотрите! Саня весь год шила! — Ладно, харэ ругаться. Опоздаем на новогодний шабаш. Кстати, как там Саня? Жена в смысле. — Нормально, — махнул рукой Ижорский. — Вчера стошнило в ноутбук, а сегодня утром пыталась съесть мою пену для бритья. В общем, всё отлично, — как всегда, лучезарно улыбнувшись, заверил нас неунывающий Саня. Хорошо, хоть старый свой разговор не развязал, а то станется с него. Дело в том, что Ижорский просто обожал обсуждать всякие сопли, горшки, памперсы и тому подобную фигню, чем порой нас с Пьером выводил из себя. Вместо этого он лишь похвастался своим новым айфоном последней версии. Переоблачиться в маскарадные костюмы мы с Саней решили прямо здесь, в квартире Пьера, а затем вызвали такси — чтобы нас на улице в психушку не загребли. При этом, ведь ещё надо было следить, чтобы Ижорский ничего из квартиры не спёр, с него-то станется! Поэтому, следили за ним, как Касперский за вирусами. Пока Саня переодевался в свой костюм мушкетёра, я заметил, что из кармана у него выпала какая-то бумажка. Но посмотреть, что это, я не успел, так как меня опередил Пьер, почуявший неладное. Он выхватил из моих рук бумажку и вслух зачитал: — Спасибо за покупку в «Чайна-Экспресс»… Часы пластиковые, с кукушкой. Сделано в Китае. Стоимость… десять евро. У меня глаза на лоб полезли. Десять евро. Десять грёбаных единиц валюты Евросоюза! А собрали мы… Сколько же мы собрали со всего отдела?! — Так, Ижорский. А ну, объясни! — гаркнул Пьер, прижав Саню к стенке. — Какого хрена «Чайна-Экспресс»?! Какого хрена «десять евро»?! — Прости… не удержался. Но эти часы тоже хорошие, Фростман не заметит, он всё равно плохо видит! Мин херц! Не убивай! Сдам айфон по гарантии, деньги верну! Всё, всё сделаю! На всякий случай мы решил проверить, работают ли эти часы. Достали инструкцию по эксплуатации, прочитали на трёх языках, ничего не поняли. В какой-то момент выяснилось, что они даже не ходят, не то, что не говорят. Но менять что-либо было уже поздно, и мы, скрепя сердце, всё-таки решили вручить их директору, тем самым намекнув, что, мол, в стране кризис, и неплохо бы зарплаты поднять. Вскоре наша дружная компашка: граф Дракула, изображающий Петра Великого, «Игорь Николаев» в образе Арамиса и служитель гарема, блистающий всеми пятидесятью оттенками Шафирова, выдвинулась на ежегодныйЗа час до эфира…
Шабаш колдунов программного обеспечения оказался унылым до невозможности. И даже очередная выходка Пьера — разбил пробкой окно на западной стене — не сделала вечеринку краше. Всё захлестнулось в ядовитом цвету и мерзком шуме. Собрались все, за исключением, что удивительно, нашего директора. Как сказали, господин Фростман сильно приболел. Ну что ж, передали ему подарок через супругу — старшего менеджера и были таковы. После девятого бокала дешёвого латвийского шампанского с дежурным названием «Серная кислота» мне вдруг приспичило, и я отправился в туалет, где увидел того, кто никак не мог быть на нашем корпоративе. Наклонившись над раковиной, стоял… — Мистер Стоун, какая встреча, — я старался быть вежливо-удивлённым. Клиентам не запрещалось участвовать в наших сборищах, но те обычно и не горели желанием там быть. Сам Габриэль тщательно подготовился к празднику, одевшись в очень реалистичный костюм Бэтмена, хотя он был без маски — видно, что её оторвали. — Синьор Фаринелли, — улыбнулся повернувшийся Стоун, — или мистер Буравсон? А впрочем, не важно. Зачем вы здесь? — Ну, я в туалет зашёл. По малой нужде, — невозмутимо ответил я, развязывая халат и расстёгивая пуговицу на атласных шароварах. — Но я хотел бы задать этот вопрос вам. — А, это. Не волнуйся, я не буду портить вам праздник, — тут Габриэль, неожиданно повысивший свой уровень русского после нашей последней встречи в реале, сунул руку в карман и вытащил оттуда пакетик с некой субстанцией, похожей на синий снег. То, что я увидел дальше, мне совсем не понравилось. Когда я глянул на то, что держал в руке, то обалдел: оно было зелёным и светилось в темноте. После чего перевёл вопросительный взгляд на Габриэля. — Но грибы-то тебе понравились, Буравсон, — как будто он прочитал мои мысли и спрятал обратно пакетик с явно запрещённым веществом. — Мистер Стоун, вам нужна помощь? — участливо поинтересовался я, застегнув пуговицу. — Нет, пока нет, — он вдруг направил ко мне руку и щёлкнул пальцами. Я зажмурил от неожиданности глаза, но как открыл их, то не увидел Стоуна. Он как будто сквозь землю провалился. Нет, больше не буду запивать антиэстроген абсентом.За полчаса до эфира…
Находясь в смешанных чувствах, я вышел из туалета. Что-то тут было не так. — Пьер, ты видел мистера Стоуна, он не проходил мимо? — Да в жопу этого мистера, Амантий, расслабься, — сказал уже сильно подвыпивший старший разработчик. Я ещё порыскал по помещению и порасспрашивал коллег, но ничего дельного не узнал. В конце-концов я всё списал на ежегодное недомогание. Раздался писклявый голос организатора, объявившего традиционный новогодний «белый танец», который так не любили у нас в компании и было за что: ведь в IT на десять девчонок по статистике двадцать ребят! Поэтому не было ничего удивительного в том, что нас троих ни одна из наших Василис Премудрых не пригласила. Нам с Саней было плевать: какое нам дело до других девушек, если и дома их вниманием не обделены? Но вот Пьер по-настоящему расстроился, и Саня, желая помочь коллеге, позвал нашу буфетчицу Жасмин, которая сидела за столиком в платье тёзки-принцессы и уплетала за двоих пончики. Жасмин, приятная женщина тридцати пяти лет, она и сама напоминала пончик, с пухлыми щёчками, чёрными косичками и немного раскосыми хитрыми черными глазками. Пьер, увидев её, мгновенно протрезвел и закружил её в вихре вальса Штрауса. Мы же с Ижорским наблюдали за этой поистине гротескной парой, сидя за столиком и закусывая прихваченный с собой ликёр — всё равно тут кроме шампанского пить нечего — какими-то непонятными грибами. Не успел я отвернуться, как Саня стырил из моей тарелки шляпку гриба. Но я тогда не придал этому никакого значения.За пять минут до эфира…
Пьера мы нашли в коридоре, на диване, до нелепости страстно целующимся с буфетчицей. Саня даже присвистнул, видимо, не ожидал, что «белый танец» возымеет такое магическое действие. Оставив парочку наедине, мы поплелись смотреть обращение президента. Люди вокруг радовались и веселились. Передо мною мельтешили осколки самых разных эпох и миров: от доисторического периода до околонаучной фантастики и сомнительного фэнтези. — Эй, а давайте обращение послушаем, — крикнул кто-то. Из-за моря алкоголя все голоса осипли, и очень легко можно было спутать мужчину из техподдержки с женщиной из кадров. Просьба была выполнена. Наш маленький настенный телевизор включился.Эфир
Увы, обращение госпожи президента нам не суждено было посмотреть: на всех каналах имели место помехи. Стон разочарования прошёлся по рядам собравшихся, но вдруг у кого-то хватило ума крикнуть: — Президента не услышим, так не беда! У нас же император есть! — Точно! Пётр Великий, UI-emperor! — поддержали выскочку в толпе. Привели Пьера. Он уже был совсем хорош: в зюзю пьян, в помятом костюме, весь в слюнях, губной помаде и блёстках с лица Жасмин. Кое-как, при помощи завхоза и старшего сисадмина, Пьер взгромоздился на сцену и начал свою поздравительную речь: — Ну что, господа Сенат… Собрались мы здесь не для забавы, а для дела великого: в Европу окно диалоговое строить бум… Порадуется батенька Петцольд успехам моим великим. Это ж я… я токарем пятнадцать лет проработал! И ещё проработаю, коль нужно будет. Эх! Алексашка, шельма! Опять все деньги украл! Поднимем же чарки анисовой за сей народ дремучий чухонский! Салют!.. При этих словах Пьер залпом осушил стакан ликёра, а затем с него просто упали штаны, и разработчика пришлось уводить со сцены, дабы ещё чудес не натворил. Поскольку «центральная теле-канализация» не работала, вместо «голубого огонька» пришлось смотреть ток-шоу. На нём присутствовала какая-то старушка с горбатым носом и в императорском платье. Я её не помнил, как не крути, но рядом сидящего с ней человека, всего в крови и синяках, я узнал. Это был Стоун. Странно. — Здравствуй, Эстония. В эфире передача «Петровские Губители Мифов». С вами её ведущий, а также режиссёр, продюсер, сценарист, ну, в принципе все остальные должности тоже на мне, Габриэль Стоун. Сегодня у нас в гостях Императрица Всероссийская — Екатерина Вторая. Да, вы Катьку не помните, я ж вынул нашу гостью из её потока, но мне уже откровенно начхать. Так, первый вопрос: Екатерина, скажите, пожалуйста, зачем вы убили своего мужа? — Я… Я не понимаю вас… Где я?.. Что тут происходит?!. — Так, ответ неверный, — с доброй и жизнерадостной улыбкой на губах, сказал Стоун. — Вопрос второй… В этот момент послышался выстрел, и старушка с криком сникла в кресле. Убита. Сто процентов, тут и понимать нечего. Эту женщину, которую я никак не мог вспомнить, но отчётливо понимал, что когда-то помнил. — Амантий Буравсон, — неожиданно обратился ко мне из студии Габриэль, — улица Блазутельского, дом 0, Нестандартный Ресторан Нестандартной Кухни Мистера Нестандарта. Быть через двадцать минут. Можно с полицией, можно без, мне, если честно, пофигу! Виват! В смысле… караул!!! Экран вдруг погас. Я в ужасе пытался осознать то, что увидел, но мысли путались у меня в голове. Единственное, что я понимал: произошло убийство. И мне предстоит его расследовать. Одному. Потому что друзья мои окончательно выбыли из игры: Пьер развлекался с буфетчицей, и на нас наплевал, а где носило Ижорского… В самом деле! Где был тестировщик во время эфира?! Это показалось мне подозрительным, и я тотчас запустил все возможные процессы в своем мозгу. Так просто я это жуткое убийство не оставлю. Надо звонить в полицию, плевать, что так и не выучил эстонский за всё это время, по-английски скажу. Пока все вокруг продолжали праздновать Новый год, я уединился в туалете и, вооружившись карандашом и блокнотом, начал вести расследование методом дедукции. Перебрав в голове все варианты, я так и не пришёл ни к одному выводу и хотел было уже опустить руки, как вдруг, словно гром среди ясного неба, на меня снизошло: Кто шляпку свистнул, тот и тётку кокнул…* Точно! Как же я раньше-то об этом не догадался? Ижорский! Вот чувствовал же я, что не прост наш верный тестировщик! Ох и не прост! А теперь только я понял, в чём причина. Убийца старушки — он. И это не подлежит сомнению. Трясущейся рукой я судорожно набрал номер полиции и, когда в трубке послышалась недовольная эстонская речь, на одном дыхании выпалил по-английски: — Срочно! Приезжайте! Князь Ижорский императрицу Екатерину Вторую грохнул прямо на наших глазах! Я видел! Видел! Спустя час приехали. Но не полиция, и не за Ижорским. Приехала скорая помощь, и меня, как «абсолютно неадекватный элемент», увезли в больницу, в наркологическое отделение, сочтя моё состояние белой горячкой. Но кошмар на этом не закончился: в палате я встретился лицом к лицу с директором, господином Фростманом, который, как выяснилось, к Новому году развязал и впал в жуткий запой, в связи с чем жена сдала его куда следует, в утешение прислав с курьером те самые часы с кукушкой. Меня положили с ним в одну палату, на соседние койки, и я уже готов был отойти ко сну, как вдруг откуда-то с дальнего угла раздалось: — Ку-ку! Ку-ку! Head uut aastat, kallid seltsimehed*!!!Конец эфира