Император всея Междумордии

Через два часа непрерывного (ой ли!) рабочего процесса.

      — Hi, Frank! How do you do? Well, let's discuss this… and that… and anything else…[1] — с натянутой улыбкой, показной вежливостью и пятисекундными паузами ответил Пьер на звонок одного из наших клиентов, Фрэнклина Кейкфорда, которого Пьер за глаза называл «Франц Лжеторт».       Я же, вместо того, чтобы спокойно работать, решил подслушать разговор и в очередной раз возмутиться ужасным произношением Пьера, который в школе учил немецкий, да и то через пень-колоду. Надо же, такой старый, и такой дурак!       Как сейчас помню один эпичный разговор Дёгтева со мной и Ижорским, ещё на заре блистательной карьеры последнего:       — Короче, здесь у нас данные будут отображаться, из «обсёрвабле коллекшен»[2]… — объяснял мне Пьер, а у Сани глаза на лоб полезли.       — Кто кого обсёр? — выпал в осадок Саня, вытащив из уха наушник.       — Что? — не понял Пьер, сосредоточенно отковыривая клавишу «F5» с клавиатуры.       — Ну ты сказал: «Обсёр, во, блин!» — тестировщик развёл руками и в тот же момент получил подзатыльник от старшего разработчика.       В общем, коммуникация у нас была на высшем уровне, что уж там говорить. Наша «шестая комната» по праву считалась самой дружной во всём офисе. Правда, эту же самую комнату я по праву мог назвать филиалом сумасшедшего дома, и заслуженно.       Начать хотя бы с меня, которого не раз лишали премии за ковыряние в носу на рабочем месте и прослушивание музыки без наушников. Но ведь остальные-то ещё хуже себя вели! Элис, старший аналитик, всегда обедала за рабочим столом, громко чавкая и скрипя вилкой по тарелке. Её соседка, Ирья, вечно с насморком, постоянно шмыгала носом, игнорируя носовые платки. Но сказать об этом я им не мог, поскольку они — местные, а я — какой-никакой, но приезжий, хоть и окопался здесь очень давно. Саня Ижорский, тот вообще постоянно что-то жрал — яблоки, сухарики, конфеты и тоже чавкал на всё помещение. Правда, как сказал Пьер: «Пусть лучше чавкает, чем ворует». Но вот самым ужасным явлением оказался как раз-таки Пьер, который не стеснялся устранять последствия унылой холостой жизни прямо за экранами мониторов — благо, ширмы высокие и соседи терпеливые. И всё это общее безобразие происходило каждый день, под музыку композиторов восемнадцатого века, любезно предоставленную мной к прослушиванию.       Надо сказать, что на тот момент мы занимались не только вебом, но и десктопом тоже. Для бэк-энда разница не столь существенная, всё тот же си-шарп, великий и могучий. Но вот что касается пользовательского интерфейса, то тут пришлось знатно попотеть пару недель, чтобы безболезненно перейти с простого и понятного HTML на супер-монстра под названием XAML. Или, как называл его Пьер, — «Хрен-знает-какой-язык-разметки». В общем, теперь у нас так и закрепилось название «Хэ-Зэ-Эм-Эль».       Итак, после того, как Дёгтев с треском, на ломаном английском пообщался с представителем заказчика и отвесил ему виртуальный подзатыльник, к нам в комнату явился завхоз Сигизмундыч и начал картинно вздыхать: «Эх, не успеваем фрукты закупать, уже к обеду все расхватывают!»       Мы с Пьером переглянулись. Ни он, ни я этих казённых яблок и апельсинов брать не брали, да и не видели мы, чтобы в большой плетёной корзине около туалета лежало больше двух объектов вышеуказанных классов. Что-то тут не так, и я догадывался, что.       — Дай-ка свой рюкзак, — гаркнул Пьер, подойдя сзади к Ижорскому, который в это время ловил кайф от какой-то рок-группы, и выдернул из его ушей наушники.       — А? Что? — тестировщик начал озираться по сторонам.       Но мы его не слушали и, подняв рюкзак, который весил килограмм, наверное, пять или шесть, расстегнули его и вытряхнули на пол всё содержимое. И обалдели. На пол высыпалась гора из апельсинов, яблок, бананов, чайных пакетиков и ещё какой-то ерунды. А Ижорский только глазами хлопал и ничего сказать не мог.       — Это что?! — прогремел Пьер, нахлобучив рюкзак тестировщику на голову. — Совсем обалдел? А нам-то, программистам, что жрать?!       — Прости, Пьер, простите, Анатолий Сигизмундович, — чуть не плакал Саня, обращаясь к старшему разработчику и к завхозу. — Я это… Не губите нищего тестировщика! В стране кризис, налоги подняли, а у меня двое маленьких ребят, жена беременная, мама в маразме, ипотека на сто лет не выплачена! Мин херц! Ну хоть одно яблочко-то! Одно яблочко!       Это волшебное слово «мин-херц» оказывало мгновенное воздействие на безумного Пьера, и он сразу смягчался, чувствуя понимание и поддержку его болезненной мании величия. Оплатив все три килограмма фруктов, он просто пригрозил Сане и сказал: «Смотри у меня». На этом скандал закончился, и мы вновь вернулись к ежедневной рутине.