Ближе, чем братья

      Геллерт держит в руках кольцо. Древнее, наполненное магией, недоступной почти никому из живущих волшебников. Он убирает кольцо в карман.       — Двадцать пять, — говорит Альбус. В его руке Старшая Палочка.       — О чем ты? — спрашивает Геллерт, переступая через тело. Волшебники, которые хранили кольцо, не представляли себе его реальной ценности. Они были достаточно грубы и глупы, чтобы сопротивляться. Атаковали гостя, который не держал в руке волшебной палочки.       — Мне двадцать пять лет, — говорит Альбус.       — Когда ты говоришь об этом, я не могу понять, хорошо это или плохо?       Не дождавшись ответа, Геллерт выходит из старого покосившегося дома. На улице несколько волшебников, которых они взяли для сопровождения на случай, если Министерство проявит инициативу. Но мракоборцев на горизонте не видно, за исключением тех, что уже здесь и заняли верную сторону.       — Следов остаться не должно, — говорит Геллерт, проходя мимо одного из самых ярых последователей. Мальчишка бросается вперед, выхватывая палочку.       Остановив глупца заклинанием, Геллерт добавляет:       — Дождись, пока выйдет Альбус, идиот.       — Да, сэр! Простите, сэр, я не хотел…       Геллерт проходит дальше. Свита, последователи — неизбежное зло. Без их участия новый мир не построить. Но бесконечная глупость и отсутствие талантов все еще раздражают Геллерта. Если бы не Альбус, возможно, сейчас он уничтожил бы уже половину посредственностей на планете.       — Мы закончили здесь, Геллерт, — говорит Альбус, аппарируя прямо на дорогу. Теперь есть большая вероятность, что мальчишка, который уже было ринулся в бой уничтожать улики, останется сторожить до сумерек. Ему в голову не придет, что Альбус мог выйти из дома, минуя дверь. Некоторые волшебники продолжают думать, как магглы.       Даже Альбус несколько лет назад был поражен тем, что к Нурменгарду не ведут обычные дороги. Дом посреди гор. Туда невозможно проехать на поезде, на карете. Разве что на запряженной фестралами.       — В твоей жизни слишком мало волшебства, — сказал в тот день Геллерт.       Теперь Альбус, погруженный в свои мысли, идет по дороге, используя Старшую Палочку, чтобы стирать перед собой грязь. Он делает это машинально, не особенно заботясь о том, как это выглядит со стороны для магглов.       — Куда теперь?       — За океан, для начала, — Альбус протягивает руку, продолжая идти вперед, и когда Геллерт касается его ладони, они попадают на совершенно другую дорогу.       Их встречает гул машин, крики продавцов газет. Слухи не врали — за океаном магглы сходят с ума от своих изобретений.       — Разве мы все взяли, Альбус? — спрашивает Геллерт. Мимо них на огромной скорости проносится запряженная лошадьми карета.       — Мы просто посмотрим. Не хочу сразу бросаться в бой.       — Так мы здесь ради экскурсии? — мимо Геллерта пролетает очередной транспорт магглов — от изобретения разит вонью, а шум такой сильный, что впору затыкать уши.       — Хочу посмотреть на их хваленое Министерство.       Геллерт жмет плечами. Ему безразлично, в какой последовательности менять мир. Он предпочитает не знать, что дальше. Вот почему сейчас Старшая Палочка у Альбуса. Когда потребуется, Геллерт возьмет ее. Министерство, мракоборцы, фанатики — чаще всего, для этого хватает чар, которые Геллерт может использовать вовсе без палочки. Чаще всего, не нужно использовать чары вовсе. Но если понадобится, он обратится к артефакту.       — Зайдем? — неожиданно Альбус сворачивает с шумной улицы в относительно тихий переулок. Они спускаются по ступеням. Геллерт чувствует до мурашек отвратительные магглоотводящие чары. Внутри, за дверью, кусочек спрятанного города.       — Ты для этого пришел сюда?       — Пойдем. Они не знают, кто мы, Геллерт, — Альбус кладет руку ему на плечо и толкает вперед.       Домовой эльф поет громкую навязчивую песню, повсюду пьют, смеются, спорят. Волшебство разлито по стаканам, висит в воздухе. Непривычное для Геллерта — броское, кричащее, назойливое.       — Мы выпьем, — говорит Альбус летящей мимо них официантке.       — Конечно, — официантка кокетливо улыбается ему. — За счет заведения.       — Уверен, что они не знают, кто мы? — спрашивает Геллерт, когда они садятся за небольшой стол, со всех сторон окруженный другими такими же, забитыми волшебниками.       — Может, дело в акценте? — Альбус разглядывает гостей заведения с интересом коллекционера редких видов магических существ.       — Да неужели? — Геллерту смешно. Он видит, как посетители пытаются скрыть взгляды исподтишка. Отворачиваются в последний момент.       — Думаешь, это была плохая идея? — Альбус поправляет галстук.       — Нет. Посиди здесь, я ненадолго.       Геллерт выходит к певице, которая истошно вопит о выдуманной любви к троллю, взглядом намекает ей, что время выступления подошло к концу, и занимает ее место. Музыка затихает, все сидящие за столами оборачиваются к Геллерту. Он начинает рассказывать историю об униженных, угнетенных волшебниках, которые сотни лет скрывались в тени глупых простаков, возомнивших себя властелинами мира. Вспоминает нелепые казни времен охоты на ведьм, рассказывает о великих достижениях, оставшихся без надлежащего внимания.       — Мы должны сделать шаг навстречу будущему. Ради общего блага.       Люди шепотом повторяют его последние слова. Альбус следит за залом, закинув ногу на ногу. Раздаются первые аплодисменты. К Альбусу бежит официантка с бутылкой и парой бокалов, показывает на один из столиков, широко улыбается, кивает, объясняет, убегает обратно.       — Можем задержаться здесь, если хочешь, — говорит Геллерт, возвращаясь к столу под гром аплодисментов.       — Нет, — Альбус снова протягивает руку.       — Уверен? — Геллерт оборачивается к толпе, которая кричит «Ради общего блага».       — Перестань, — смеется Альбус, сам берет за руку Геллерта, и тот успевает только схватить бутылку. Мелочь, но разве плохо держать в погребе трофей из города за океаном? Они называют его Новым Йорком, хотя старый находится на расстоянии чудовищно тяжелого путешествия по морю.       Тишина Нурменгарда после путешествия становится приятным облегчением. Простые звуки обжитого дома, свежий горный воздух, отсутствие ярких цветов и лишних деталей. Дом. Гораздо лучше Годриковой Впадины. Нет Батильды, нет худших из рода Дамблдоров, никаких соседей и сплетен.       — Нельзя забывать о странах, где мы появляемся редко, Геллерт, — говорит Альбус, бережно укладывая Старшую Палочку на полку возле камина, которую они вдвоем приготовили для артефакта много лет назад. Полка заколдована. Магглу, который окажется рядом, она внушит отвращение. Волшебнику, который зазевался или проявил излишнее любопытство, покажет легкое недовольство хозяев дома. Вора атакует сложным проклятием. Не смертельным, чтобы его можно было допросить. Работать над заклинаниями было вдвойне приятно из-за того, что они делали это на свободе, вырвавшись из Годриковой Впадины. Вдали ото всех. В месте, где никто не говорил им, что они должны делать.       — Я удивлен, что ты не предупредил меня, вот и все, — отвечает Геллерт.       Он подходит к высокому окну замка, смотрит в пропасть, раскинувшуюся под ногами. Другого она могла бы пугать, но его приводит в восторг отсутствие скучной определенности. Пустота, скалы внизу.       — Хотел отметить завершение поисков. Сделать что-нибудь мне не свойственное. Ты вечно говоришь, что я предсказуем.       Альбус встает рядом.       — Покажешь? — он вытягивает руку с раскрытой ладонью. — Я ведь так и не посмотрел на него.       Геллерт смеется.       — В чем дело? — спрашивает Альбус.       Геллерту приятно, что на лице собеседника ни тени беспокойства. Всю жизнь Геллерта подозревали в дурном. В том, что он обманет, украдет, ударит, сбежит. Только Альбус никогда не считал его лжецом, вором и убийцей.       — Я забыл о нем, — Геллерт достает из кармана кольцо, кладет на ладонь Альбуса. — Грубая работа.       — Да, у меня есть идея, — Альбус несет кольцо к полке Старшей Палочки. — Нужна твоя помощь.       — Неужели?       — Достань, пожалуйста, клятву.       Геллерт вынимает из нагрудного кармана украшенный металлом прозрачный флакон с парой капель крови внутри. Обещание, данное много лет назад. Альбус редко говорит о клятве, всего один раз он попросил флакон и долго смотрел внутрь.       Магия Старшей Палочки плавит безыскусный металл кольца, растворяет в воздухе. Небольшой камень остается совершенно один, а затем занимает место на дне флакона с клятвой. Геллерт видит в этом событии своего рода жест — еще одну клятву. Для посторонних она могла бы звучать вот как: «Я достану тебя даже из-под земли». Но вслух они не говорят ничего. Флакон возвращается в карман Геллерта.       — Помнишь, ты спросил меня, почему я передумал? — говорит Альбус, укладывая Старшую Палочку обратно на полку.       — Конечно. Я спрашивал много раз.       Наступает время для бутылки вина. Геллерт чувствует, что узнает, наконец, тяжелый секрет, который Альбус надолго оставил в единоличное хранение по неизвестным причинам.       — Мне приснился сон, — говорит Альбус, глядя в огонь камина рядом с полкой.       — Магический? Пророческий? — Геллерт встает рядом, чтобы тоже смотреть на пламя.       — Я не знаю.       Когда Геллерт поворачивает голову, прежде чем задать вопрос, он замечает, что глаза Альбуса закрыты.       — Расскажешь? — спрашивает Геллерт в итоге и сам закрывает глаза.       — Я увидел твою смерть.       Геллерт удерживает себя от усмешки, потому что знает — за словами Альбуса нечто большее, чем рассказ о кошмаре.       — Меня убили?       — Да, много лет спустя. Десятки лет.       — Мракоборец?       — Мальчишка, назвавшийся Темным Лордом.       — Нет. Больше похоже на шутку, Альбус.       — Он хотел узнать у тебя, где Палочка.       — И?       — Ты не сказал.       Геллерт долго молчит, потому что ждет продолжения. Открывает глаза и видит, что Альбус спокойно разглядывает огонь в камине.       — И все? — спрашивает Геллерт.       — Все? Все?! — лицо Альбуса искажает гримаса злости. — Тебя не было там. Ты не видел. Десятки лет в одиночестве. Заключенный в этой крепости. Без волшебной палочки, под постоянным надзором.       — Альбус, это был только сон, — говорит Геллерт, чтобы остановить вспышку гнева. Он сам знает, что его слова — ложь. Неубедительная и глупая.       — Я сделал это с тобой. Я, Геллерт. И палочка, которую искал мальчишка, была в моих руках.       — Она и сейчас в твоих руках, Альбус, — Геллерт делает шаг к собеседнику, хотя ему кажется, что он шагает в огонь.       — Я чувствовал огромную вину, Геллерт. Когда я проснулся и понял, что это был сон…       Геллерт изо всех сил стискивает Альбуса в объятьях. Кто-то чертовски хитрый показал Альбусу сон. В нужный момент. Минута в минуту. За день до того, как Геллерт готов был ворваться в дом Дамблдоров и высказать Аберфорту все, что думает о его поганом чувстве долга и ответственности. И сон был ровно таким, как нужно. Чтобы Альбус после пробуждения мог думать только о мнимой ошибке.       Вот почему все произошло в чудовищной спешке. Альбус бежал не от Дамблдоров. От будущего, где Геллерта убили.       Мальчишка, назвавшийся Темным Лордом. Удерживая Альбуса в объятьях, Геллерт беззвучно усмехается.