Ближе, чем братья

      В Нурменгарде развесили рождественские украшения. Геллерт разглядывает яркие сладости в замысловатых обертках и вспоминает время, когда они с Альбусом вырвались из Годриковой Впадины.       Большая часть дня пролетала в рабочем кабинете и библиотеке. Новые заклинания, планы, споры о политике и философии. Иногда они ели за столом, но гораздо чаще перекусывали, держа в руках книги или волшебные палочки.       Мир казался огромным, можно было планировать на годы вперед и обсуждать варианты развития событий. Любых, даже самых невероятных. Настоящая свобода, которой у Геллерта не было никогда. Дурмстранг, несмотря на славу лояльной к самым разным направлениям волшебства школы, оставался до крайности консервативным.       Альбус выглядел счастливым. Он часто улыбался, а когда становился задумчивым — рассказывал, как много изменилось с тех пор, как он покинул дом родителей. Его тревожила судьба сестры, он волновался о братьях, но несколько тайных визитов успокоили его. Аберфорт прекрасно справлялся, а нанятая для малыша няня выглядела добрым и честным человеком.       Иногда они ругались. Чаще всего по вине Геллерта. Мысль о том, что у него появился сторонник, друг, человек, который понимает и поддерживает, не сразу прижилась в голове. Долгое время резкие вопросы Альбуса Геллерт воспринимал в штыки. Спустя годы они вместе смеялись над этими нелепыми ссорами.       Постепенно мир вокруг менялся. Без особого труда Альбусу удалось убедить аристократов Европы занять его сторону. Дамблдоров знали, судьбе родителей Альбуса сочувствовали. Природное обаяние и магические таланты делали его привлекательным союзником, но кроме того в воздухе ощущалась необходимость перемен. И когда Альбус рассказывал, что хочет сделать для магического мира, волшебники видели в нем возможность изменить свою жизнь к лучшему.       Война началась гораздо позже. Они оба понимали: чем дольше нет открытого противостояния, тем больше сторонников можно заполучить. И каждый сторонник — еще один выживший волшебник. Но столкновения начались, как только Альбус принял решение отказаться от поддержки наиболее фанатичных чистокровных. Некоторые из влиятельных семей считали, что имеют право диктовать условия. Когда их настойчивость перешла границы, началась самая опасная фаза.       Геллерт знал, что ее нужно пережить. Будет сложно. Возможно, часть сторонников покинет их. Возможно, некоторые займут сторону врагов. Но они выиграют, рано или поздно.       В этих планах не было важной переменной — Криденса. Аурелиуса Дамблдора, оставленного совсем маленьким в Годриковой Впадине.       Вот почему теперь вокруг Геллерта сладости, игрушки, мишура. Они с Альбусом приготовили несколько подарков. Домовики получили указания подавать именно те блюда, которые нравились мальчику. Дом приготовился принимать дорогого гостя.       Геллерт смотрит в огонь. Теперь любое пламя напоминает ему о фениксе. Волшебное существо из нелепого птенца превратилось в грациозную птицу. Феникс вернется вместе с Криденсом. Для него готово несколько деревянных перекладин в комнате.       Хлопок — последствие заклинания перемещения. Геллерт выходит из рабочего кабинета и идет в коридор. Спускается по лестнице в холл. Смотрит на мальчика в школьной форме.       Криденс вытянулся. Будь он все время в замке, они бы не заметили изменений, но сейчас хорошо видно, что ребенок достает Альбусу до середины груди.       — Дядя Геллерт! — кричит Криденс и бежит к лестнице.       Геллерта выбивают из колеи неожиданные объятья. Он привык, что другие волшебники предпочитают в качестве приветствия кивок или рукопожатие. Но Криденс искренен. Жить в приюте Мери Лу ему было тяжело. Представляя, что могло стать с мальчиком, если бы он остался, Геллерт хочет вернуться в Америку. Но они с Альбусом решили, что не будут мстить. Даже такую мелочь умелый противник сможет обратить против них. Пока не сделано главное, на месть размениваться рано.       Он обнимает мальчика. Все идут за стол. Альбус выглядит взволнованным.       — Рассказывай, — предлагает Геллерт, глядя на то, как Криденс накладывает еду с нескольких блюд.       — Ничего серьезного, — отвечает Альбус. — Встретил мракоборца. Ты рассказывал мне о нем. Хороший парень, подает большие надежды. Скамандер, может быть, помнишь?       — Он рассказал о Грегоровиче, — вспоминает Геллерт. — Разве у него уже есть дети?       — Дети? — Альбус кажется рассеянным. — Да, ты прав. Я начал сумбурно. Было много родителей, опекунов, нянь. Сейчас многих забирают на каникулы. В мое время, кажется, их было меньше. Сам понимаешь, волшебники подходили ко мне.       — И он?       — Да, он пришел туда специально. Сказал, что не хочет писать письмо. У него есть брат. Довольно одаренный волшебник, как он считает. Но брату не хватает смелости. Тем не менее, брат изучает магических существ. Он узнал, что у Криденса есть феникс, и буквально сошел с ума.       — Сошел с ума? — Геллерт улыбается.       — Не мои слова, так сказал мистер Скамандер. Его брат пишет книгу о магических существах, и он хочет…       — Приехать в гости? — улыбка исчезает.       — Да, но я… — Альбус пальцами давит на переносицу, пытаясь сконцентрироваться. — Ты ведь знаешь, я не хочу устраивать из нашего дома гостиницу. Но в словах этого парня было что-то, что не дает мне покоя. Я хочу разрешить его брату посетить Нурменгард.       — Ты уверен?       — Нет, но мне бы хотелось.       — Хотелось?       — Жаль, что тебя там не было. Тот парень напомнил мне… меня самого. Мне часто было стыдно за Аберфорта. Он вечно влипал в истории из-за своего характера, а я должен был прикрывать его. Но мы были братьями. Мы и сейчас братья. Несмотря ни на что. Представь, каково было этому парню? Он мракоборец, делает карьеру, если я верно помню последний разговор с Министром. Представь, что тебе пришлось бы просить за брата перед… передо мной?       — Я просто заварил бы тебе чай, — отвечает Геллерт. — Кажется, я понимаю, о чем ты. Наверное, он в отчаянии. Приглашай его брата. Или пусть придут вдвоем. Я ведь так и не поблагодарил толком мистера Скамандера.       Геллерт перехватывает заинтересованный взгляд Криденса. Мальчик почти доел все, что уместил на тарелке, и теперь внимательно следит за разговором.       — Тебе нравятся магические существа? — спрашивает Геллерт, чтобы сменить тему.       — Фоукс, — отвечает Криденс. — Мне нравится Фоукс. Еще есть смешные совы. Мы с ребятами ходили на совятню, когда я отправлял вам письма.       — Ясно, — Геллерт накладывает праздничный пудинг и внутренне содрогается перед необходимостью есть подобное в обществе других людей. — Есть занятия, которые тебе нравятся больше других?       Криденс отводит взгляд.       — Эй, ты можешь сказать мне, даже если тебе ничего не нравится, — успокаивает Геллерт.       — На самом деле, мне нравится Защита, — говорит Криденс.       — И что в этом плохого? Твоему брату Защита тоже очень нравилась.       — Правда? — Криденс переводит взгляд на Альбуса.       — Да, одно время я даже мечтал, что буду сам преподавать этот предмет, — Альбус улыбается воспоминаниям.       — Просто… — Криденс опять отводит взгляд.       — Криденс, — настаивает Геллерт, — расскажи, что тебя волнует?       — Хойт говорит, вы — темный волшебник, и на уроках мы учимся, как сражаться с вами, — бормочет Криденс, обращаясь к полупустой тарелке.       — И кто такой Хойт? — спрашивает Геллерт.       — Один парень из… он на Гриффиндоре. Они ужасные за… — Криденс замирает на полуслове и смотрит на брата.       — Продолжай, — Альбус смеется, — я ведь уже закончил школу.       — Извините, просто они все время задирают нас. И Хойт говорит, что я не должен тянуть руку на Защите, потому что тогда вы узнаете и отругаете меня. Или выгоните обратно в…       — Криденс, Хойт просто шутит. Не очень умно, но он же просто хочет тебя задеть, — говорит Геллерт. — Мы никогда не выгоним тебя. Здесь твой дом. Ты можешь возвращаться сюда, когда захочешь, — пока он говорит слова, в его сознании они становятся правдой.       — Значит, ничего, что я тренируюсь после уроков?       — С преподавателем? — спрашивает Геллерт с улыбкой.       — Иногда, — Криденс жмет плечами.       — Ты ведь не «тренировался» на Хойте, правда? — Геллерт улыбается еще шире.       — Только один раз, — Криденс опять смотрит в тарелку. — Он напал на меня из-за угла, а я разоружил его. И все! Он потом побежал к старосте и все рассказал, а мне дали еще два свитка по дурацкой трансфигурации…       — Я слышал эту историю, — Альбус старается не рассмеяться. — Ты ведь понимаешь, что нельзя атаковать Хойта и других учеников? Вы все — одна семья. Вы все — волшебники.       — Да, я знаю, — без особого энтузиазма отвечает Криденс.       — У тебя появились друзья? Ты писал о Николасе, помнишь? — спрашивает Альбус, прикрываясь бокалом с соком, чтобы не выдать себя.       — Ник — мой друг, — решительно говорит Криденс. К нему возвращается хорошее настроение. — У него крутая семья, и все такое… ой, я не имел в виду, что…       — Все в порядке, — Геллерт смеется. — Мы никогда не хотели быть «крутой семьей», Криденс. Я рад, что у тебя есть друг.       — Да, я хотел спросить… Можно мне летом поехать к нему в гости? Он обещал показать мне коллекцию карточек…       Геллерт зажимает рот рукой.       — Да, Криденс, разумеется, ты можешь поехать в гости к родителям Николаса. Но Геллерта я к ним не отпущу, — Альбус хохочет.       Криденс вертит головой, пытаясь разобраться, но их смех нравится ему.       После ужина они втроем идут в комнату Криденса, где лежат подарки. Альбус утверждал, что нужно хорошенько спрятать их и подарить утром, но Геллерт настоял на своем. Магический мир слишком глубоко погряз в религиях неволшебников, а Криденс и вовсе много лет провел под надзором Мери Лу.       — Разворачивай, — говорит Альбус, показывая на небольшую горку.       Подарки недорогие, но все обернуты в хорошую бумагу. Упаковку заколдовал Альбус, так что снеговики на ней бегают друг за другом. Криденс, еще не развернувший ни одного подарка, приходит в восторг. Ему жаль рвать бумагу, он аккуратно развязывает узелки лент.       В одном свертке книга — сказки, которые так понравились Криденсу в первый день. Альбус нашел старое издание, вернул ему надлежащий вид и убедился, что все иллюстрации двигаются, как нужно. Следующий сверток — пара теплых носков и удобный свитер. По словам Альбуса, самый полезный для студента Хогвартса подарок. Третий подарок — небольшая коробка. Криденс открывает ее и долго смотрит внутрь. Улыбка на его лице застывает. Он молчит.       — Тебе не понравилось? — спрашивает Геллерт.       — И мне можно носить его? — Криденс достает цепочку и треугольник Даров.       Предлагая подарок, Геллерт хотел обеспечить Криденса дополнительной защитой. Хогвартс оставался одним из самых защищенных мест, но мысль о том, что мальчик — далеко, беспокоила время от времени. Геллерт не вкладывал в подарок иного смысла, потому что был уверен, что за один семестр в Хогвартсе Криденс не сможет понять, что означает символ Даров. Вопрос застал его в тупик.       — Да, — нескольких секунд хватает, чтобы взять себя в руки, и Геллерт улыбается. — Да, ты можешь носить его.       Криденс надевает талисман на шею и бежит второй раз за день обнимать Геллерта. Альбус смеется:       — Самый юный последователь.