Ближе, чем братья

      В Нурменгард весна приходила неохотно, сколько Геллерт себя помнил. Горные вершины, обросшие за зиму основательными шапками, не собирались расставаться с ними без борьбы. Иногда эхо разносило по долине отголоски рухнувшего вниз снега. Геллерт пил английский чай из китайского фарфора, листал выпуски европейских газет, поглядывал изредка за окно. Отдыхал.       В войне, которая шла на нескольких континентах, наступила заминка. Время очередных переговоров. Союз с Шанди позволил присоединить не только центральные провинции Китая. В переговоры вступили японские волшебники, а вслед за ними — Корея и долгожданная Индия.       Альбус вел переписку, в особых случаях говорил Геллерту, что завтра или через неделю им придется явиться лично. Мало кто из сомневающихся одобрял присутствие герра Гриндельвальда и герра Дамблдора в переговорных. Газеты любили писать, что в таком случае владельцы Даров принуждают несчастных дипломатов. Альбус нехотя соглашался с ними. После операции в Запретном Городе слава о жестокости расползлась новой волной.       В газете, которую держал перед глазами Геллерт, французский репортер рассказывал о ситуации на границе с Россией. Бедняга беспокоился, что оккупированная магглами страна откажется сотрудничать.       — Он совсем не разбирается в том, о чем пишет, — прокомментировал Геллерт. — Россия — это ведь даже не название страны. «Оккупированная магглами» — надо было додуматься до такого. Магглы жили на этой земле бок о бок с волшебниками сотни лет, и вот, пожалуйста, «оккупированная».       — Ты ведь понимаешь, что он просто хочет выслужиться перед тобой, — ответил Альбус, оторвавшись ненадолго от очередной переписки. — Они пишут все это, потому что ты имел неосторожность произнести это слово год назад в Нюрнберге.       — Ты помнишь толпу мракоборцев? — возмутился Геллерт. — Что я мог рассказывать им? Тонкости культуры общества магглов? Им нужны были девизы и слоганы. Я просто дал им то, чего они хотели.       — О, в этом я не сомневаюсь, — улыбнулся Альбус.       — Хочешь сказать, в этом вздоре виноват я? — Геллерт потряс газетой над столиком.       — В нем виноваты мы оба, Геллерт, и ты прекрасно знаешь об этом, — мягко ответил Альбус, возвращаясь к своим письмам.       — Чем больше стран присоединяется к нам, тем сложнее держать в уме главную цель, — отозвался Геллерт. Он отложил газету в стопку других похожих, взял в руки чашку с изображением китайского дракона, и сделал глоток.       Чай обжигал, но это было именно тем, что требовалось. Отдохнуть от размышлений о далеких и почти неясных задачах. Вернуться мыслями в Нурменград, где они были по-прежнему вдвоем. Два волшебника, двое против целого мира.       «Гораздо лучше, чем один», — подумал Геллерт.       — Гораздо лучше, mein Herz, — отозвался Альбус.

***

      Поздняя весна в горах была для Геллерта лучшим временем года. Свежий воздух по утрам опьянял, крики очнувшихся птиц превращались в особую горную музыку. Деревья у подножий гор просыпались, выбрасывая почки и листья за каких-нибудь пару дней. Утром Геллерт видел долину внизу обновленной.       — Прочти, — сказал Альбус одним радостным весенним утром, и от упавшего голоса у Геллерта похолодело в груди.       Письмо было написано аккуратным почерком умелого каллиграфа. В нем угадывались резкость, спешка, но их можно было разглядеть лишь потому, что каллиграф сам захотел этого.       «Вы предложили мне союз. Я не отказываюсь от своих слов, однако союз предполагает взаимовыручку. Осада длится уже семь дней. Я буду ждать еще два. Ш.»       — Ты не говорил мне об этом, — Геллерт отложил письмо на столик, под блюдце сервиза, подаренного Шанди после освобождения из магической тюрьмы.       — Я пытался решить вопрос мирным путем, — ответил Альбус.       Как всегда в такие минуты Альбус отправился в любимое кресло перед камином. Треск огня действовал на него умиротворяюще.       — Насколько все плохо? — спросил Геллерт, глядя на расцветающую долину внизу.       — Нам понадобятся все, кто есть, Геллерт, и даже их может не хватить.       — Ты говоришь мне об этом только сейчас? Почему ничего не писали в газетах? Альбус, мы ведь много лет ничего не скрывали друг от друга…       — Я знаю, — тяжело вздохнул Альбус. — Индийские послы вели умелую игру. Я отправил к ним Тесеуса, его молодую жену, стариков из Министерства. Все они — надежные люди. Переговоры шли хорошо, Индия требовала суверенитета, но когда она не требовала его? К тому же мы не строим империю, мы всего лишь избавляем мир от Статута. Какая разница, под чьим началом будет действовать никому не нужная страна в Азии?       — Ты действительно думал так или пытаешься подобрать оправдания? — спросил Геллерт, не отрываясь от пейзажа за окном.       — Я действительно не хотел доводить дело до открытого противостояния. До сих пор мы вмешивались в дела соседей. Спасли мракоборцев Нового Света, но что с того? Мы не лезли так глубоко.       — Мы уже проникли в Китай.       — Выпустили из тюрьмы местного старика? Большое преступление! Геллерт, ты понимаешь, что такое война на чужой территории?       — Да, — Геллерт поджал губы. — У нас нет своей территории, Альбус. Никогда не было и не будет, мы решили этот вопрос много лет назад. Мы не захватываем мир, мы освобождаем его. Только этот замок — наш. Все сражения, которые у нас были, мы проводили на чужой территории, и этот бой не будет отличаться ничем.       — Ты прав, конечно, — ответил Альбус. — Но я надеялся, обойдется без этого. Уже не получится использовать нейтральные чары. Мы поставим союзников под удар, если потребуем такого.       — Неужели дело в индусах? — удивился Геллерт. — Они ведь не так часто устраивали войны.       — Дело не в индусах. Дело не в конкретной стране магглов, даже не в конкретной культуре. Дело в Шанди. В Индии его стали называть Шивой. Один писака, вроде того француза, высказал свое бесценное мнение, и теперь им кажется, что Шанди уничтожит мир. Как будто он не мог сделать этого еще вчера или позавчера! Почему им кажется, что вместе с силой и мудростью приходит желание уничтожить все живое? — Альбус подскочил из кресла и пошел к Омуту, чтобы избавиться от лишних мыслей.       — Потому что так и есть, Альбус, — усмехнулся Геллерт. — Чем дольше я наблюдаю за муравейником, который они устроили, тем сильнее хочется смахнуть их со стола и позавтракать без истерик в газетах. Они боятся Шанди, потому что этот волшебник провел в заточении несколько веков.       — На свете гораздо больше опытных волшебников, чем они знают, Геллерт, — отозвался Альбус, вытягивая ленты воспоминаний. Выкидывая их на дно Омута.       — В мире, который мы создаем, эти волшебники смогут жить, не таясь. Не в тюрьмах и клетках. Их существование перестанет быть тайной, если кому-то из них захочется вернуться в общество. Они смогут делиться знаниями, участвовать в политике. Разве это плохо, Альбус?       — Плохо то, какой ценой мы добьемся признания Шанди, — ответил Альбус. — Я знаю, что ты прав. Мне не нужно было тянуть с этим. Я рассчитывал, что здравый смысл возобладает. Иногда это происходило. С французами так и было, вспомни!       — Для французов мы — забавные соседи, Альбус, — возразил Геллерт.       — Забавные? Не думаю, что забавные. Скорее «понятные», близкие по духу. Представь, с чем мы столкнемся в африканских странах? В Южной Америке?       — Меня куда больше заботит их так называемая «Россия». Магглы загнали волшебников в норы. Убивают, устраивают облавы. Если у них найдутся союзники и сочувствующие, нам придется сражаться не с аборигенами Африки, Альбус. Против нас выйдут магглы.       — Тебя беспокоят магглы? — удивился Альбус.       — Меня беспокоит, на что они готовы пойти, — ответил Геллерт. — Посмотри, как долго мы рассуждаем, стоит ли отправлять Шанди подкрепление из Европы и Америки. Магглы не стали бы рассуждать. Они просто отправили бы несколько отрядов. Десятков отрядов, сотен. Их больше, гораздо больше. И пока ты сомневаешься, достоин ли твой новый друг по переписке помощи, они объединяют силы.       — Ты ведь не всерьез размышляешь об угрозе магглов? — насторожился Альбус.       — Я всегда о ней размышлял. Просто, как ты верно подметил, я все еще хочу решить дело миром. Объяснить магглам, что их место на ступень ниже. Пока эта ступень выглядит радужно. Достойная жизнь трудолюбивым людям. Но если разразится война, Альбус, никаких домов уже не будет.       Альбус подошел к столику, взял чашку и сделал большой глоток.       — Почему он такой горячий?!       — Шанди зачаровал сервиз, разумеется, — усмехнулся Геллерт. — Ты уже решил, когда мы выступаем?       — Сколько времени нужно, чтобы собрать твоих мракоборцев?       — Пары часов должно хватить.       — Значит, мы выступаем через два часа.       Геллерт в последний раз окинул взглядом мирный пейзаж под окном. В ярком свете солнца свежие листья казались частью совершенного полотна художника.