Hearts Don't Break Around Here

Двенадцатый класс —Уфф, – почти впечатленно говорит Лэнс, осматривая подбородок Кита, – да, он ужасен, – он немного отклоняется и поворачивает голову Кита в сторону, будто если посмотреть под углом в 45 градусов, он станет меньше. – Ага, он довольно большой. Кит сжимает зубы. — Ну, ты тут эксперт, – нехотя говорит он, – что мне, нахрен, делать? Конечно же, в тот день, когда класс фотографируется для ежегодника, у Кита на подбородке выскакивает прыщ размером с Техас. Он проснулся утром и выдал сдавленный звук отвращения, когда увидел себя в зеркале. Он написал Лэнсу, притворяясь, что не особенно паникует, и, конечно, Лэнс появился у него на пороге меньше, чем за двадцать минут. Забота о коже очень важная тема для него. — Его же не было вчера? – спрашивает Лэнс. — Нет. То есть, подбородок немного побаливал, но я подумал, что ударился или типа того. Лэнс вздыхает и мотает головой. — Ты пытался выдавить его, так ведь? — Не… совсем. — Сникерс! Нет! Зачем? — Я пытался удержаться, но он был такой маленький. Я думал, у меня получится! – защищается Кит, складывая руки на груди. — Ну теперь точка невозврата уже далеко! И останется шрам. Кит стонет и трет лицо ладонями. — Не могу в это поверить. Лэнс сочувственно на него смотрит, затем глубоко вздыхает. — Ладно, ну… мы должны попробовать хоть что-нибудь. У нас есть… – он смотрит на свой телефон – примерно полтора часа до начала съемки, – он щурится, глядя на лицо Кита. – Мы должны попробовать. Кит решительно кивает. — Так что мне делать? Лэнс хмыкает и осматривает комнату. — Мне нужна миска для смешивания. И сода. И лимонный сок. О! И пакетик зеленого чая, если у вас есть. Эмм… – он прикусывает ноготь – нервная привычка, которую Кит терпеть не может, – возможно, мне придется позаимствовать… твоя мама красится? Кит вздыхает над тем, куда свернула его жизнь, и кивает. Лэнс широко улыбается. — Ладно! Может, у нас и получится! — Как скажешь, – говорит Кит без какого-либо энтузиазма. С пульсирующим подбородком он спускается на кухню и собирает все, что хотел Лэнс. Он без понятия что будет происходить, но он доверяет Лэнсу. У этого парня за все время их учебы в старшей школе было меньше пяти прыщей, и обычно они сходили меньше, чем за восемь часов. У него определенно дар. Вернувшись в ванную, он находит Лэнса стоящим на коленях и потрошащим тумбочку под раковиной. — Сникерс, серьезно? Что это за дерьмо? – плитку захламливают почти пустые бутылочки и наполовину использованные бруски мыла. Он поднимает мыло «Ирландская весна». – И ты этим умываешь лицо? Кит сглатывает. — Как посмотреть… это вопрос с подвохом? — О Боже, – Лэнс хватается за сердце, – бедняжка. Кит хмурится. — Обычно оно помогает. — Нетушки. Не-а. Не тогда, когда ты мой друг, – драматично вздыхает Лэнс, поднимаясь и забирая ингредиенты из рук Кита. – Ладненько. Время химии. Лэнс принимается за работу; он насыпает немного соды в маленькую мисочку и смешивает ее с водой. Кит смотрит на это подняв бровь и вообще не въезжая в то, что происходит. — Сода отлично поглощает жир, – комментирует Лэнс, похоже на закадровый голос в документалке, – так что она хорошо подсушивает прыщи. Забавный факт! Смешай ее с водой и используй, когда у тебя заканчивается умывалка для лица, – Лэнс надменно смотрит на Кита, – или если у тебя вообще нет умывалки. — Я умываюсь, – защищаясь вставляет Кит. — Кислота в лимонном соке делает, считай, то же самое. Сушит прыщ, – Лэнс мешает энергичнее. Кит пялится на миску, изучая белую смесь. — А зачем пакетик чая? — На потом, – говорит Лэнс. – Уберет красноту. Уменьшит припухлость. Кит вздыхает. — Как мы вообще дружим? Лэнс фыркает. — Продолжишь пользоваться тем мылом, и друзьями мы больше не будем, – он передает Киту миску. – Вот, а теперь утопи его в этом. Кит пыхтит забирая миску. — Ладно. После нанесения целой кучи неприятно пахнущей белой пасты себе на подбородок он плетется к кровати и падает на спину. Кровать прогибается, когда Лэнс плюхается рядом с ним. — Чел, оно жжется, – ноет Кит. — Ой, хватит жаловаться, – дразнится Лэнс, но не похоже, что ему смешно. – Тебе стоит пойти фоткаться в таком виде. Кит фыркает. — Уморительно. — Выглядишь весьма интригующе. — Ты сегодня злюка, – жалуется Кит. Лэнс слегка привстает и упирается подбородком в ладонь, опуская взгляд на Кита. — Почему ты так переживаешь? Из-за прыща, – скептично спрашивает он. – У тебя уже были прыщи. — Ну да, но… – Кит пожимает плечами. – Это выпускные фотки. Понимаешь? Школьное наследие все дела. Лэнс поднимает бровь. — Ты говоришь мне, что тебе не плевать на наследие этой школы? – недоверчиво спрашивает Лэнс. – Ты? Кит сглатывает и отводит взгляд. Именно поэтому Лэнс понимает, что он врет. — Или есть еще кто-то, на кого тебе не плевать? – спрашивает он, легонько толкаясь. – Потому что ты же не думаешь, что я поведусь на эту фигню? — Забей, – бормочет Кит. — Это кто-то? – давит Лэнс, полностью игнорируя слова Кита. – О Господи, кто это? Кто тебе нравится? Кит хмурит брови. — Я сказал, забей. — Ладно, давай по чесноку. Есть какой-то парень, – Лэнс тыкает Кита в живот. – Ну же. Кит вздыхает, закатывая глаза. — Ты меня, скорее всего, убьешь, – бормочет он. — Нет, не убью! Кто это? – Лэнс разве что не дрожит от предвкушения. Кит с сомнением смотрит на него. — Я переписывался со… – он глубоко вдыхает, прикрывая глаза рукой, – со Скоттом. — Скоттом… Марреном? Кит медленно кивает, его щеки краснеют. — Ничего такого, типа… в смысле, он написал – спросил насчет домашки. И я ответил. Потом… Я не знаю? Мы просто продолжали переписываться. Лэнс смотрит на него открыв рот. — Он тебе нравится? — Нет! Боже, нет. Я просто… В смысле, я всегда думал, что он был чуточку привлекательным. Но всего чуточку. — Ну да, но теперь ты с ним общаешься? — В плане… да. Он вообще-то довольно забавный. — О Господи, Кит. Нет. Он козел. Ты же знаешь это! — Я знаю! Знаю. Но я… не знаю, – Кит трет глаза. – Говорил же, что это тупо. — Ага, – Лэнс хмурит брови. – Это тупо. Он плохой парень. Помнишь Хэллоуин на втором году? Он повелся с тобой как мудак на игре в бутылочку. Теперь очередь Кита хмуриться. — Я же не сказал, что влюблен в него. Успокойся, Иисусе. — Я не понимаю, – возражает Лэнс, полностью садясь. Он явно раздражен, – все, что он делает – это устраивает вечеринки и разбивает девушкам сердца. С каких пор тебе нравятся такие поверхностные люди? Кит тоже садится. — Я не собираюсь за него замуж, Лэнс, – рычит он. – Мы просто переписывались пару дней. Какого черта на тебя нашло? Я даже не знаю, нравятся ли ему парни. Не могу поверить. Боже. — Как кто-то с такими доводами ведется на него? — О Господи. — Типа, из всех парней, которые могли бы тебе понравиться, ты выбираешь этого? — Слушай, это ты настоял, чтобы я сказал тебе, ладно? – срывается Кит, сжимая ладони в кулаки. – Этого можно было бы избежать, если бы ты не лез в мои дела постоянно. Лэнс отпрянул, выражение его лица немного смягчилось. Кит издевательски продолжает, он все еще зол. — Я знаю, что он плохой парень, понял? Я не идиот. Мне просто… понравилось с ним переписываться. Пофиг. У меня все равно нет шансов. Они сидят в неловкой тишине. У Кита сжимает грудь. Его сердце колотится. Это не первый раз, когда они ругаются, но все кажется хуже, чем обычно. Возможно, потому что это конец года. Возможно, потому что есть вероятность, что они пойдут в разные колледжи и больше никогда друг друга не увидят. Сейчас просто стрессовое время. Но он все равно чувствует, как злость жжется в глотке. Он хочет сказать еще что-то, но держит язык за зубами. Лэнс тянется, его рука немного дрожит, и тянет Кита за прядь волос. Мягко. Он начал делать так год назад, когда характер Кита показывал себя с худшей стороны. Что-то вроде предупреждения. Кит слышит, как Лэнс рвано выдыхает. — Я… Прости, – бормочет он. – Прости, Сникерс. Кит сглатывает. — Просто пытаюсь приглядывать за тобой, но… я зашел слишком далеко. – Кит слышит стыд в его голосе. Панику. – Мне очень жаль. Кит вздыхает и поднимает глаза, чтобы посмотреть на Лэнса. Его голубые глаза кажутся темнее. Обеспокоенная морщинка меж бровей заставляет Кита почувствовать зарождающуюся внутри грусть. Это выражение лица ему не подходит. — Все нормально… – признает он, потому что знает Лэнса достаточно хорошо, чтобы понять что происходит у него внутри. – Прости, что распсиховался… я понимаю, что ты пытаешься сделать, но… – Кит пожимает плечами, – знаешь. Просто. — Да, – мягко говорит Лэнс. – Я знаю. Тишина, которая следует за этими словами, и близко не такая неловкая, как тишина до них. Она вроде как восстанавливающая – они оба собираются с мыслями, прежде чем сказать что-нибудь еще. Кит драматично вздыхает и указывает на свой подбородок. — Можно уже убрать эту фигню? На лице Лэнса появляется неуверенная улыбка. — О, ага. Время зеленого чаечка. Кит издает смешок, когда Лэнс слезает с кровати, хватает полотенце и разрывает пакетик с зеленым чаем. — Не волнуйся, – говорит Лэнс, – этот этап будет совсем не таким жгучим. Кит идет за ним в ванную. Лэнс поворачивается вокруг своей оси, заходит в ванную и принимается за работу, он прижимает влажное полотенце к лицу Кита, убирая белую пасту. — Хах, – бормочет он, – и правда кажется меньше. Кит не пытается скрыть расползающуюся по лицу улыбку. — Правда? — Да. Немного консилера, чтобы скрыть покраснение и будешь вообще красавчиком, – Кит все еще видит признаки грусти в выражении лица Лэнса. Ему это правда не нравится. Он тянется и сжимает руку Лэнса. — Эй, – тихо говорит он, – все в порядке. Правда. Лэнс удивленно на него смотрит и прочищает горло. — Хорошо. — И, кстати, спасибо, – продолжает он, – за помощь с этим. Лэнс улыбается, и у Кита такое чувство, что в мире снова все на своих местах. — Шутишь? Для меня честь быть твоим консультантом по уходу за кожей. Тебе понадобится вся возможная помощь. Кит фыркает и щелкает Лэнса по щеке. — Пошел нахрен, – с улыбкой говорит он, а Лэнс самодовольно смеется. ххх Наше время Кит официально самый отбитый идиот во всей вселенной. Каждый идиот в каждой стране на планете Земля – меньший идиот, чем он. Если существуют пришельцы, он тупее их всех. Потому что, по всей видимости, теперь он запал на Ханка. Или, по крайней мере, так он сказал Лэнсу. Лэнсу. Парню, на которого он в самом деле запал. И, конечно же, Лэнс, будучи Лэнсом, поставил себе за жизненную цель свести Кита с Ханком. Что не так ужасно, конечно, потому что Ханк замечательный парень. Но он просто не тот парень, который нравится Киту. Кит все еще видит выражение лэнсового лица перед собой. Глаза со смешинкой. Поднятая бровь и непереубежденная ухмылка, когда он говорит «Да? Ради кого? Меня? Да ладно. Ты что-то скрываешь». Как будто сама мысль о том, что Кит хорошо выглядит ради Лэнса, настолько абсурдна, что она должна быть ложью. Кит почувствовал укол – слабый, но явный – в груди. Это настолько вне его представлений. А теперь он погряз во лжи, покрытой ложью и посыпанной ложью. И как кто-то, кто всегда говорит жесткую, неприкрытую правду, без каких-либо «если», «и» или «но», он чувствует, будто падает и ему не за что ухватиться. Кит забирается в машину Лэнса, теперь он нервничает из-за одеколона. Конечно, первым человеком, который пришел ему в голову, был Ханк. Они едут к нему в ресторан на ужин. Это все, что он смог сообразить. Это вырвалось прежде, чем он даже подумал. Секунды четыре после того, как он это сказал, Кит даже поражался такому умному решению. А потом до него дошло, что вообще-то он знатно проебался, и теперь Лэнс ведет свою машину, в которой охренеть как жарко, и лепечет о том, что он и предположить такого не мог. О том, что он просто в шоке, и как романтично то, что Ханк настолько поразил Кита, что тот запал на него, несмотря на то, что он настолько отличается от всех тех парней, которые раньше нравились Киту. — В смысле, ты переключился с Байкера на Ханка! Это что-то да значит, так ведь? Нет, я переключился с Байкера на тебя, баран ты эдакий, беспомощно думает Кит. — Как будто все романтические комедии ожили прямо перед моим носом, – довольно лепечет Лэнс. – И это происходит с тобой! Черт, это самая неожиданная часть! Это безумие, чел. Кит стирает со лба капельки пота. — Можешь, пожалуйста, поубавить температуру на обогревателе? – спрашивает он, предпочитая игнорировать все сказанное Лэнсом. – Я тут помираю. Лэнс вздыхает. — Ладно, ладно, я больше не буду об этом говорить. Я обещаю. Но температура останется такой же. Кит стонет. — Я тебя так ненавижу. Лэнс скалится все еще не сводя взгляда с дороги. Кит позволяет глазам проследить изгиб вздернутого носа Лэнса, пройтись по чуть выпяченным губам и слегка неровным зубам. Он неглубоко вздыхает и прижимается щекой к подголовнику в попытке отвести взгляд. Лэнс все еще в голубой рубашке, в которой ходил на свидание. Кит, может, и перешел какую-то черту в старшей школе, когда сказал это, но он был прав. Голубой и правда подчеркивает его глаза. Боже. И как Кит не замечал, насколько Лэнс симпатичный? Кажется, будто он может вечно на него смотреть. Когда все стало настолько запущено? Его сердце мечется в груди, и он, наконец, отводит взгляд. У него, наверное, расстроенное выражение лица или что-то в этом роде, потому что Лэнс говорит: — Эй, я не шутил. Ты очень, очень хорошо выглядишь, – он смотрит на Кита и мягко ему улыбается, из-за чего какая-то часть китового сердца тает. – Типа… не волнуйся. Кит хочет содрать с себя кожу из-за всей этой иронии. — Ничего не могу поделать… – робко говорит он. Это впервые за пару недель он сказал Лэнсу правду. От этого лучше. – Это просто тяжело, знаешь… быть рядом с тем, кто тебе правда нравится, – и если уж он делает это, он может хотя бы воспользоваться ситуацией. Его голос чуть слабеет, когда он видит, как Лэнс проходится языком по нижней губе. Ему снова жарко. Не из-за обогревателя. — Да, Сникерс, я хорошо понимаю. Не волнуйся, я с тобой. Из-за трепета в груди вдох дается Киту тяжело. — Да. Спасибо. ххх Это абсолютное чудо, что они не натыкаются на Ханка за все время ужина. Как оказалось, быть шеф-поваром в рабочие часы предполагает гораздо меньше времени на встречи с клиентами, так что Лэнс и Кит едят за маленьким столиком в самой уютной части ресторана, и Кит благодарит звезды за то, что ему не надо усугублять свою ложь, потому что он правда к этому не готов. А так, они хорошо проводят время. Кит игнорирует комок нервов у себя внутри и сосредотачивается на мягком, довольном выражении лица Лэнса и тому, как он тихо мычит, когда ест что-то, что ему действительно нравится. Это то, что он узнает. То, что ему знакомо. И он никогда раньше не понимал, сколько спокойствия ему это приносило. Они едут домой в тишине, но она не неловкая. Она заземляющая и успокаивающая. Кит позволяет глазам закрыться, потому что после плотного ужина ему вообще-то приятна жара в машине Лэнса. Он слышит, как Лэнс мягко напевает песню, играющую на радио, и это заставляет уголки его губ подняться в улыбке. С одной стороны, ему кажется, что он играет с огнем – разрушительным, опасным и неконтролируемым. С другой стороны, играть с огнем так невообразимо приятно. Потому что иногда, когда везде очень холодно, он может протянуть руки поближе к огню и почувствовать, как их окутывает тепло, нежное и щекочущее. И от этого сладко. Будто топленый шоколад. ххх Двенадцатый класс Кит сдувает прядь волос с лица и вздыхает возясь с мотком ленточек в руках. Он чувствует себя невероятно тупо, потому что вся эта «подготовка мероприятия», похоже, больше подходит Лэнсу, чем ему. Он не настолько креативен и у него нет столько энтузиазма, чтобы присоединиться к чему-то настолько дурацкому как «Выпускной Комитет», и получать от этого удовольствие. Когда он увидел флаеры, он фыркнул, потому что серьезно? Насколько нужно себя не уважать, чтобы по своей воле заниматься чем-то подобным? Помогать планировать выпускной? Кто вообще это делает? Но потом он заметил, что первое имя в списке записавшихся, буквально на каждом флаере в школе, было «Скотт Маррен». И он не назвал бы себя человеком, который делает что-то исключительно из-за других людей, но он поймал себя на моменте полной слабости, когда поднял дрожащую руку и вписал свое имя под именем Скотта. Кит понял, что он гей немногим позже первого дня в десятом классе, и это не было чем-то шокирующим. На самом деле, все случилось довольно клишировано. Типичное и полностью клишированное «Девушки милые, но я не хочу заниматься с ними сексом, а быть в мужской раздевалке – моя любимая часть занятий спортом» – это, вроде как, заезженная пластинка, но вообще-то, к стыду Кита, с ним все случилось именно так. Скотт, однако, был первым парнем. Некоторые могут назвать это «гейским пробуждением», но как-то раз, когда опоздавший Скотт вошел в кабинет биологии, Киту пришлось остановиться на секунду, чтобы усмирить румянец, покрывший его лицо, когда он его увидел. Кит не тот человек, который обращает внимание на детали вроде одежды, макияжа или прически, особенно когда дело доходит до придурков в старшей школе, но он невообразимо ясно помнит, как в тот день выглядел Скотт. Голубой вязаный свитер. Темные джинсы. Блондинистые взъерошенные волосы и яркие синие глаза. Его кожа казалась бледной, а щеки – покрасневшими, и Кит помнит свою мысль о том, что никогда в жизни не думал, что какая-то девушка выглядела так же восхитительно. Конечно, он не сказал Лэнсу. Он умирал от желания поделиться, потому что он никогда ничего не скрывает от Лэнса. Но он знал, как сильно Лэнс ненавидел Скотта, и не хотел затрагивать деликатную тему. Неделями он отставал в биологии, потому что отвлекался на светловолосый бардак на до идиотизма симпатичном затылке Скотта. Это был первый раз, когда он вообще на кого-либо запал. И он даже не знал ничего о характере Скотта, но знал, что хотел запустить руку ему в штаны. Или как-то так. А теперь Кит расплачивается за свои действия, потому что на нем футболка, на спине которой написано «Выпускной Комитет», и ему нужно привязать ленточки примерно к четырем сотням грузков для шариков, сидя в полупустом спортзале, просто чтобы иметь возможность время от времени поглядывать на затылок Скотта. Кажется, это жалко. Это в самом деле жалко. Особенно, когда еще и недели не прошло с тех пор, как он из-за Скотта поругался с Лэнсом. Он ненавидит свое любопытство. Он ненавидит то, как сильно хочет поговорить со Скоттом. И больше всего он ненавидит то, что Лэнс не в курсе ничего из происходящего. Без какого-либо предупреждения Скотт плюхается на сиденье рядом с ним и вздыхает, забирая пригоршню ленточек. — Привет, чел. Нужна помощь с этим? – спрашивает он. Кит тупо моргает в ответ. Серая рубашка Скотта плотно облегает плечи. — Ох. Эм. Ага… было бы неплохо. Скотт смеется и поднимает утяжелитель для шарика, начиная делать то же, что и Кит. — Сколько ты тут уже этим занимаешься? – спрашивает он. Кит пожимает плечами. — Около сорока пяти минут. — Блин, ну ты даешь. Я все бросаю минут через пять. Кит легко улыбается. — Ну, я в ударе. Скотт фыркает: — Похоже на то. Тишина душит. Кит чувствует, что обязан сказать что-то, чтобы обратить его внимание на себя. Он не рискует открыть рот. — Так в чем причина? – спрашивает Скотт, рассматривая узел, который он завязал на утяжелителе. – Я тебя особо не замечал тут. Кит поднимает на него глаза, затем быстро опускает. — У меня нет причины. — Ты вообще ходил на бал в прошлом году? — Заглядывал. Было довольно весело. Скотт хмыкает. — Ну я думаю, в этом году должно быть лучше. — Да? — А то как же. С этими утяжелителями? Лучше просто не бывает. Кит хихикает. — Насчет этого ты, возможно, прав. Скотт достает телефон и включает музыку. Киту такая не очень нравится, но это неважно. Даже так его сердце неустанно трепещет. Несколько минут они работают молча. Кит поглядывает на Скотта и молится, чтобы он не заметил. Он ничего не может поделать. Его телефон загорается, когда приходит сообщение. Он сглатывает, блокируя его. Ему просто нужно несколько минут на себя. — Чел, это жесть, – жалуется Скотт, откидывая голову назад и закрывая глаза. – После такого мы заслуживаем пива. Кит соглашается. — Было бы хорошо, – врет он, потому что ему не очень нравится пиво. Но, кажется, он должен сказать именно это. — Хочешь зайти попозже? Мы могли бы отдохнуть. Кит останавливается, сглатывает. — Что? Скотт поднимает бровь. — Ко мне домой? После всего этого. Кит моргает. — Ээ… – сердце внезапно оказывается в глотке. Домой к Скотту? Один? — То есть, мы тут последние и все такое. А еще, ты уже вечность в комитете, а мы еще не затусили, это немного дико, – Скотт улыбается ему, и Киту кажется, что он горит. – Сечешь? — Да, конечно, – выдавливает Кит, прикусывая губу, – звучит здорово. — Круто, – улыбается Скотт, похоже, искренне. – Давай сделаем свою часть и уберемся нахрен отсюда. Да? — Какую часть? — Сколько ты уже сделал? Кит смотрит на кучу ленточек у себя в руках. — Штук семьдесят. Скотт ухмыляется. — Давай дойдем до сотни? Кит кивает, сдерживая радостную улыбку. ххх Родители Скотта – богачи, что ни капли не удивляет Кита. Дом Кита большой, но дом Скотта огромный. Руки Кита начинают потеть, когда они со Скоттом входят в сверкающую двойную дверь из красного дерева. У них даже есть винный погреб в подвале. Скотт вводит пароль и проталкивается через большую металлическую дверь, он возвращается с упаковкой пива и победной улыбкой на лице. Вымотанные, они падают на диван и открывают свои банки. Скотт много разговаривает. Он говорит о своей семье; его отец –инвестор, а мать ведет счета крупной технологической фирмы. У него есть младший брат, которому нравятся компьютеры. Его младшая сестра учится в пансионе. Кит смотрит на него все это время и не решается заговорить, и Скотт открывает еще одно пиво, затем еще одно. Его лицо розовеет. Речь становится ленивой. Он указывает на разные предметы, висящие на стенах в комнате, и рассказывает Киту о них. Ружье, с которым отец Скотта впервые взял его на охоту. Приз за участие, когда он занял последнее место в соревнованиях по карате. Они едят крендельки. Кит знает, что Скотт уже немного под градусом, и он думает, что это очаровательно. Ему все еще не верится, что он здесь. И верится все меньше и меньше, когда Скотт подвигается ближе. Сначала Кит думает, что он это себе воображает. Но потом Скотт тянется к нему и стирает крошку с уголка его рта. — Помню, видел тебя на балу в прошлом году, – признается Скотт, его голос стал значительно ниже. – Не думал, что ты из тех, кто ходит на балы. Я был удивлен. Кит сглатывает. — Да, я не… собирался идти. Но планы поменялись. Скотт хмыкает. — Ты и МакКлэйн… вы встречаетесь или типа того? Кит чувствует, как лицо жжет румянцем. — Что? Лэнс? Нет. Нет, он просто хороший друг. Скотт медленно моргает. — Правда? – он наклоняется чуть ближе. — Ага. — Круто. Кит сильно сжимает руки в кулаки, пока Скотт приближается. — Так, значит, это правда? – тихо спрашивает он. Кит чувствует запах пива в его дыхании. — Что правда? — Что ты… ну знаешь… – Скотт останавливается, сглатывает. – Ты по парням. Кит неуверенно кивает, его взгляд опускается на губы Скотта. Тот выглядит немного удивленно, но не отстраняется. — Я никогда раньше ничего не пробовал с парнями, – говорит Скотт, и это звучит как намек. – А ты? Сознание Кита отбрасывает его крошечному невинному поцелую с Лэнсом пару лет назад. Он отрицательно мотает головой. Скотт прижимается своим носом к носу Кита. — Тогда хочешь, поможем друг другу? У Кита голова идет кругом. — Тебе… нравятся парни? – немного шокировано спрашивает он. Скотт пожимает плечами, на его губах появляется сексуальная ухмылка. — Мне точно могли бы… – бормочет Скотт. В мозгу Кита загораются предупреждения. Раздражающе мигают красные огни, раздается громкий писк и крики, и полный хаос, но все, что он слышит, поверх всего этого, это очень возбужденное «срань господня срань господня срань господня». Он первым подается вперед, слишком взволнованный, и сталкивает их губы. Единственным парнем, которого он целовал за всю свою жизнь, был Лэнс. А это очень, очень отличается. Потому что Скотт проходится рукой вверх по его бедру и забирается под футболку, поглаживает оголенный живот. От этого Кит чувствует голод, сворачивающийся в груди, и сильный жар, расходящийся по всему телу. Губы Скотта не такие мягкие, как у Лэнса. Не такие нежные. Но он совсем не против. Через какие-то секунды Скотт уже у него на коленях, прижимается ближе и зарывается руками в волосы Кита. Он чувствует тяжесть Скотта на своих бедрах и содрогается, удивленный тем, насколько это приятно. Язык проходится по его нижней губе, и Кит подпрыгивает от шока. Странное ощущение. Влажно и немного скользко. Но Кит слегка беспомощно приоткрывает губы, а его хватка становится чуть сильнее, когда он чувствует, как язык Скотта проскальзывает в его рот. Собственная неопытность заставляет Кита чувствовать себя немного неловко, но возбуждение и небольшое количество алкоголя в крови делают все таким волнующим. После нескольких неловких секунд они находят подходящий темп. Кит вдыхает и чувствует мускусный сосновый запах. Он не уверен, исходит ли запах от освежителя воздуха или от самого Скотта, но ему плевать. Ему по большому счету плевать на все, потому что Скотт касается его так, будто хочет касаться. Он целует его решительно, чего с Китом никогда раньше не случалось. Это заставляет его чувствовать себя… желанным. Как будто, возможно, кто-то и правда мог бы посчитать его сексуальным. Скотт отстраняется, раскрасневшийся и запыхавшийся. — Вау, – говорит он низким голосом. – Ты целуешься даже горячее, чем выглядишь. Не думал, что такое возможно. Кит издает нервный смешок и наклоняет голову, чтобы спрятать свое покрасневшее лицо. — Спасибо. Скотт снова наклоняется, прикусывает его нижнюю губу, и Кит позволяет себе потеряться в ощущениях. ххх На следующий день на встрече Выпускного Комитета Кит приветственно машет Скотту, который сидит за столом с несколькими своими друзьями. Скотт непонимающе поднимает бровь и делает вид, что не знает его. Кита обыграл самый известный игрок. И ему все равно хватает наглости расстроиться из-за этого. ххх Наше время — Сникерс? – Лэнс заходит в гостиную и изучает ее в поисках черной копны китовых волос. – Ты дома? У меня тут еда! Дверь спальни Кита приоткрывается, из нее показывается Кит со спутанными волосами и в мятых боксерах. Наверное, он уснул после работы. Он часто так делает. Обычно в среду – в этот день у него больше всего дел. Кит потирает глаза, зевает и подходит к Лэнсу. — Бля, который час? –голос Кита хриплый ото сна. Он смотрит в окно, за которым уже потемнело, – пожалуйста, не говори, что сейчас так поздно, как кажется. — Сейчас полвосьмого, – отвечает Лэнс, улыбаясь от вида уставшего лица Кита. – Не слишком поздно, не переживай. Кит падает за стол, поднимает на Лэнса ленивый взгляд и ведет бровью. — Чем занимался? – его фиолетовые глаза кажутся воспаленными. Лэнс ставит коробочку перед ним и садится напротив. — Ужинал с Оливией, – говорит Лэнс, приоткрывая небольшую коробку. – Мы ходили в это милейшее местечко за десертом, но мне уже не лезло, так что… – они оба заглядывают в коробку, – я заказал брауни с двойной помадкой, но чуть не взорвался после первого кусочка, – он посмеивается. Оливия поспорила с ним, что он не сможет доесть десерт. Он был уверен, что сможет. Оказалось, она была права. Кит смотрит на брауни, будто он сделан из грязи. На его лице появляется отвращение. Лэнс вопросительно склоняет голову набок. — Тебе внезапно разонравился шоколад? – спрашивает он, по большей части дразнясь. Кит моргает глядя на него. — О, нет, не в этом дело. Просто, знаешь… Лэнс ждет, потому что нет, он не знает. Кит, кажется, пытается подобрать правильные слова. — Просто… не хочется есть. Я же только проснулся, понимаешь? Лэнс скептично поджимает губы, но все равно кивает. Кит в последнее время странно себя ведет. Не достаточно странно, чтобы заметил кто-нибудь еще, но определенно достаточно странно, чтобы заметил Лэнс. Он кажется более нервным. Гораздо больше волнуется. Лэнс знает, что обычно Кит ведет себя так, когда западает на кого-то, но в последнее время все совсем плохо. А Ханк даже не тот тип, из-за которого Киту стоит переживать. Он отличный парень! Лэнс пожимает плечами в ответ на слова Кита и проводит пальцем по шоколадной помадке на брауни. Он довольно мычит, начисто слизывая ее. — Уверен? Он очень вкусный, – бормочет он, кончик указательного пальца все еще у него во рту. Кит сглатывает. Он растерянно смотрит на палец Лэнса. Лэнс поднимает бровь и с отрывистым звуком вынимает палец изо рта. — Что такое? – спрашивает он. Кит прочищает горло, мотает головой. — Ничего. Пойду возьму арахисового масла. Мне кажется, с брауни будет самое то. Сейчас вернусь. — Мм, лан, – Лэнс снова пожимает плечами, опять погружая палец в помадку и отправляя еще порцию себе в рот. Кит возвращается с ножом и банкой арахисового масла. Он дотягивается и отламывается уголок десерта, намазывает снизу маслом и заталкивает его себе в рот. Глаза Кита закрываются, и он довольно мычит. Лэнс чувствует, как расслабляется из-за нормальной реакции Кита. Может, с ним все в порядке. Обычно Лэнс легко может понять. Сейчас? Ему кажется, что он утратил это умение. Кит прочищает горло. — Так… это, типа, четвертое свидание, да? – слова звучат скучающе. Скорее похоже на повод начать разговор, но так или иначе, Лэнс заглатывает наживку. — Ага! Это было четвертое. Было очень весело. Она… невероятная, – говорит Лэнс, и это правда. Его сердце трепещет, когда он думает об этом. Как сегодня он взял ее за подбородок и поцеловал, так мягко. Мягче, чем когда-либо кого-либо целовал. Мрачная часть его покореженного тревожностью разума говорит, что это потому, что он боится сделать ей больно. Боится испортить то, что между ними происходит. Но он пытается ее игнорировать и сосредоточиться на своих потеплевших щеках. На мягком счастливом биении своего сердца. Может, и нет ничего плохого в том, чтобы быть осторожным. — Уверен, что так и есть, – соглашается Кит. В его голосе есть что-то такое, чего Лэнс не может понять. Кит слизывает капнувшее арахисовое масло с большого пальца, избегая пересекаться взглядом с Лэнсом. – Так, выходит, ты сделал какой-то шаг. — Ну, я поцеловал ее сегодня. Впервые, – Лэнс краснеет, произнося это. – Говорил же, что не хочу торопиться. — Да, да, – Кит улыбается ему. Улыбка кажется нежной. – Что ж, я рад за тебя. Ты давно не встречался ни с кем хоть отдаленно приличным. Лэнс скалится. — Эй, да ладно, это нечестно. Найма была настолько приличной, насколько это вообще возможно, – саркастично говорит он. Кит издает смешок и закатывает глаза. — Это было до или после того, как она сосала твой член в кабинке туалета? Лэнс отправляет помадку ему в лицо, но Кит легко уклоняется. Слабая улыбка на его лице становится больше. Лэнсу она нравится. Ему спокойно от осознания того, что Кит счастлив. — Так, а с тобой что? – спрашивает Лэнс, слизывая еще немного помадки с большого пальца. – О тебе мы, кажется, уже давно не говорили. Кит пожимает плечами. — Мне нужно писать речь на свадьбу Широ, из-за этого у меня стресс. Как выяснилось, шафер произносит тост или типа того, – бормочет он, – но мне проще нанять кого-то чтобы… — Сникерс! Нет! – вскрикивает Лэнс, кидаясь в него кусочком брауни. Кит снова уклоняется, в этот раз не так ловко. — Что? – защищается он. – Ты знаешь, что я – отстой в этих сентиментальных делах! И в том, чтобы писать что-то. Лэнс фыркает. — И что? Ты не можешь нанять кого-то другого! Все должно идти от сердца! — О Господи, это звучит так по-лэнсовски, – говорит Кит, но он улыбается. — Это правда. Он же твой брат! Кит закатывает глаза. — Я же напишу, типа, черновик с основными мыслями, но потом я просто отдам его кому-то… — Позволь мне помочь, – говорит Лэнс, взволнованно кивая. – Да! Я могу помочь! Кит моргает. — Широ слишком хорошо тебя знает. Он поймет, что это ты написал. — Вот только я не буду писать. Я просто подкину тебе парочку идей, – говорит Лэнс, поднимаясь. – Давай, я обожаю такую фигню! Будет так весело. Кит прикусывает губу. Лэнс видит, что он пытается не улыбаться. — Правда? Ты поможешь? — Таки да, чел! — Клево, схожу возьму ноут, – Кит подрывается со стула и бежит к себе в комнату. Лэнс слышит, как он там копошится. Он снова появляется, с ноутбуком в руке и румяными щеками. С тех пор, как Кит признался, что он влюблен, он стал краснеть гораздо чаще. Лэнс удивляется, как всего один человек смог сделать его таким мягким. Но неважно. Румянец милый. Ему… идет. Они пересаживаются на диван, устраиваясь друг напротив друга скрестив ноги. Кит держит ноутбук на своем колене. — Вот то, что у меня пока есть, – монотонно говорит он. Лэнс наклоняется ближе, чтобы лучше увидеть. Кожа Кита обжигающе горячая. — Иисусе, чувак, у тебя температура, или что? – спрашивает Лэнс, наклоняясь еще ближе и прижимая холодную руку к пылающему предплечью Кита. – Ты умираешь? Кит рвано вздыхает. — Вероятно, – говорит он, втупив обеспокоенный взгляд в руку Лэнса. Он тянется и сталкивает ее, – давай не отвлекайся, – говорит он натянутым голосом. Лэнс приподнимает бровь. —…ладно, – скептично говорит он. Ну вот, опять. Этот странный, напряженный, монотонный голос. Кит монотонный почти всегда, но это… другое. Лэнс вздыхает и подсаживается еще ближе, потому что Кит держит ноутбук очень далеко. Он наклоняется и устраивает подбородок на плече Кита, щурясь, чтобы разглядеть текст. — Можешь подвинуть ноут ближе? — А? О. Ага, – Кит подвигает его. Маленьким Times New Roman-ом напечатана всего одна строчка. Широ. Я не могу поверить, что ты женишься. Лэнс хихикает. — Поэтично. — Заткнись. — У тебя столько материала, Сникерс! Их история такая прекрасная! – плечо Кита под его подбородком напрягается. — Я не знаю, как… говорить об их истории. Какая у них вообще история? Они просто… начали встречаться. Вот и все. — В смысле? – вскрикивает Лэнс, садясь прямо. Он видит, что Кит заметно расслабляется, когда он отстраняется. Это… странно. – Их история невероятна! Качок-ботан, который вообще-то невероятный душка, встречает жесткую карьеристку, которой мужчина не сдался, и они страстно влюбляются! Ты вообще помнишь тот день, когда Широ встретил ее? Мы играли в видеоигры, и он спустился и выдернул икс-бокс из розетки чтобы рассказать нам об этом. Он просто пропал! А она даже не вспомнила его имени, когда они в следующий раз увиделись! В плане, только представь! Кит глупо моргает, глядя на него, будто не понимает. — Правда? — Ну да! Ты не помнишь? Кит поджимает губы. — Вроде помню. Но я не думал, что это романтично. — Он был так взволнован! — Думаю, ты прав… – Кит смотрит обратно на экран, очевидно растерянный. Лэнс закатывает глаза и сгребает ноутбук с его коленей. — Видимо, предстоит много работы, – ворчит он, шутливо толкая Кита. ххх Вокруг головы Кита клубится запах лэнсового капекейкового геля для душа. Он не может этого выносить. Он не может ясно мыслить. Из-за этого у него внутри ворочается голод. Кожа Лэнса в том месте, где их руки прижаты друг к другу, прохладная и гладкая. Губы Лэнса покрыты сладким персиковым бальзамом. Длинные пальцы Лэнса выглядят изящно, когда он бездумно сжимает их на бедре Кита. Сегодня Лэнс ходил на четвертое свидание с Оливией. Кит сжимает руки в кулаки, и пытается игнорировать желание дотянуться и пропустить мягкие волосы Лэнса между пальцами. Боже, это больно. Каждый день становится только хуже. Он думает о том, чтобы написать Кевину. Вытрахать это все из себя. Но Лэнс все еще его лучший друг. Лучший друг, с которым он не так часто видится в последнее время. И ему больше всего на свете нравится проводить время с ним, даже если это и подразумевает капельку внутренней агонии. Так что он сжимает челюсти и пытается дышать, пока Лэнс вскользь касается его, так приятно и затягивающее. — Хмм, а что если тебе рассказать об их первом свидании? Разве Широ случайно не повел ее в ресторан, который закрылся, потому что у них завелись крысы? – спрашивает Лэнс, Кит чувствует его дыхание на своем лице. Кит кивает, не доверяя своему голосу сейчас. — Можно обыграть все очень забавно! И очаровательно. Типа… – Лэнс продолжает говорить. Кит понимает, что он взволнован по тону его голоса, но он кажется приглушенным. Он чувствует, как выпадает из реальности, позволяя своему взгляду изучать яркие голубые глаза и короткие пушистые ресницы Лэнса. Будто пытается наверстать все те годы, когда он смотрел на Лэнса и никогда по-настоящему не видел его. Он потрясен тем, что видит сейчас. Иисусе, может, ему стоит написать Кевину. Это временное решение, но оно обычно работает. И у Лэнса все равно есть Оливия. Лэнс говорит что-то, что, по всей видимости, считает смешным, и у уголков его глаз собираются морщинки, когда он смеется. Его ноздри немного расширяются. Его чуть кривоватые зубы показываются из-за розовых губ. Боже, Киту хочется протянуть руку и коснуться его лица. Лишь легкое прикосновение. Просто чтобы почувствовать прохладную мягкую кожу под кончиками пальцев. Он чувствует горячее дыхание Лэнса на своем лице. Даже после такого длинного и, скорее всего, отвратительного дня, его дыхание хорошо пахнет. Шоколадом. Кит хочет умереть. Голос Лэнса становится мягким и выдергивает Кита из его наваждения. — И потом они влюбились, – слегка хрипловато говорит он. – Несмотря на все преграды. Они влюбились. Лэнс не отводит взгляда от Кита, и его сердце подскакивает к самому горлу. Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь. Не делай ситуацию странной. Его сердцебиение кажется стуком отбойного молота. Лэнс просто продолжает смотреть на него, будто пытается проникнуть ему в голову. Его яркие голубые глаза затуманились. Они бегают по лицу Кита. Пальцы Кита дергаются в отчаянном желании сделать то, чего ему совсем, совсем не стоит делать. Лэнс вдыхает, вероятно, собираясь что-то сказать, когда Кит, в конце концов, срывается. Прежде чем он понимает, что делает, его рука уже на щеке Лэнса, большой палец поглаживает его скулу. Лэнс застывает под его прикосновением в ту же секунду как это происходит, его глаза немного расширяются. Кит, вероятно, касался лица Лэнса сотни раз, но теперь все кажется другим. Кит больше не закатывает глаза из-за его мягкости, думая обо всех лэнсовых ненужных лосьонах и сыворотках. Теперь это то, чем он восхищается. То, что ему нравится. А прикосновение, вместо того, чтобы утолить голод внутри, только делает все хуже. Как будто лесной пожар. Кит даже не понимает, что задержал дыхание, пока Лэнс не посмеивается недоверчиво. — Ты в порядке, Сникерс? – спрашивает он, кладя ладонь поверх китовой и отнимая ее от своего лица. – Поддался моменту, а? – он ухмыляется. – Я понимаю, такой уж эффект я произвожу на людей, – это явно шутка. Абсолютно точно поддразнивание. Как будто он дает Киту второй шанс. Возможность объяснить свое совершенно ненормальное поведение. Кит наконец-то, наконец-то набирается достаточно смелости, чтобы вырваться из этого состояния. Он улыбается. — Не обольщайся. У тебя просто было на щеке что-то. Засохшая помадка или типа того. — Фу, правда? – лицо Лэнс кривится, и он вытирает щеку рукой. Кит смеется. — Ну, я убрал. Больше ничего нет. Так, не хочешь записать все то, что ты мне сейчас сказал? — Кит, чел! Что случилось с «идти от сердца»? Кит стонет. — Я не могу. — Ой, хватит ныть. — Я не могу! У меня нет сердца. — С трудом в это верится. — Правда, нет. Там пусто. Лэнс ухмыляется. — Да? А что насчет твоей большой, теплой и пушистой влюбленности в Хаааанка? – дразнится он, тыкая Кита в щеку. – У тебя есть сердце. Кит вздыхает в поражении. Лэнс не забудет об этом, так ведь? Ему пиздец. — Я… этот разговор окончен. — Убегаешь от любви? – драматично вопрошает Лэнс, когда Кит встает и отряхивается. — Схожу за продуктами, – безэмоционально говорит Кит. Потому что он точно не делает то, первое, ясно? — О! О, я тоже пойду. У меня есть список вещей, которые мне нужны. Кит пожимает плечами. — Ладно. Лэнс поднимает палец, показывая, чтобы Кит подождал, и несется в свою комнату, переодеться во что-нибудь попроще. Дверь закрывается, Кит испускает долгий рваный выдох и снимает блокировку телефона. Каждая его частичка буквально кричит, когда он набирает сообщение и отправляет его Кевину. ххх Двенадцатый класс — Ладно, готов? – спрашивает Лэнс, сильнее сжимая конверт в руках. – На счет три. Кит в панике поднимает на него глаза. — Может, поужинаем сначала? – торопливо предлагает он. — Сникерс, давай же. Так или иначе, нам нужно узнать. На счет три, хорошо? Кит нехотя кивает. Этим утром они оба получили ответы из Гаррисонского Университета, и Кит отбросил свой в сторону, когда увидел его. Он не хочет знать. Потому что если он не поступил, будет отстойно, по многим причинам. Во-первых, это единственный университет, в который он подавал документы. Во-вторых, ему нужно будет устроиться в магазин товаров для гольфа, что напротив его дома, на полный день. В-третьих, Лэнс, скорее всего, пойдет в Гаррисон, и Кит… не хочет, чтобы он уходил. — Ты уверен, что мы не можем сначала испечь печенье или типа того? Может, прокататься куда-нибудь? Поесть сыра-косичку? – отчаянно спрашивает он. — Один… – начинает Лэнс, игнорируя его. — Лэнс… — Два… Кит нервно выдыхает и переводит взгляд на конверт. — Три! Они открывают конверты и отбрасывают их. Где-то после сорока секунд торопливого беганья глазами они оба поднимают широко открытые глаза. Кажется, Лэнс сдерживает улыбку. — Да? – быстро спрашивает он Кита. Кит улыбается так широко, что у него щеки болят. Он кивает. — Да! Нас приняли, приняли! – Лэнс сгребает его в объятия, что делает не так уж часто, и Кит посмеивается ему в плечо, чувствуя облегчение. — Mamá! – кричит Лэнс, отпуская Кита, и взбегает вверх по лестнице в комнату своих родителей. – Mamá, меня приняли. Я поступил в Гаррисон! Кит мотает головой и все еще улыбается как маньяк, пока читает остаток письма. Он не знает, что такого сделал, чтобы заслужить это. И правда в том, что ему всегда было все равно, в каком колледже он окажется, но то, что он вместе с Лэнсом, будет весьма и весьма не лишним. Лэнс спускается обратно, все еще дрожа от возбуждения. — Нам нужно отпраздновать, чел! Сегодня пятница. Где-то есть вечеринка, на которую мы сможем пойти? Кит пожимает плечами. — Я слышал, кто-то говорил про вечеринку у Мэри. Знаешь, эта девушка с рыжими волосами? — О да! Думаешь, мы сможем пробраться туда? — Стоит попробовать, – с улыбкой говорит Кит. — Класс! Чел, это так круто! Мы идем в колледж! – Лэнс восторженно подпрыгивает, танцуя по кухне. Кит во всю смеется от этого зрелища, чувствуя себя на седьмом небе. Старшая школа закончилась. Наконец-то закончилась. У него голова кругом от счастья. ххх Дом Мэри слишком маленький для вечеринки больше, чем на сотню человек. В гостиной куча людей и жара. Воздух густой, стоит запах пота и пива. Но Кит все равно взволнован. Он решил, что сегодня проведет время хорошо. Дела идут в гору, и после дерьмового года он хочет только одного – отметить. Он не отстает от Лэнса, пока они петляют в толпе через гостиную и добираются до кухни, где на столе стоят бутылки водки и текилы. Лэнс довольно ему улыбается. Кит никогда раньше ничего не пил, так что его желудок нервно сжимается, пока Лэнс наливает прозрачную жидкость в две рюмки. Пахнет как средство для снятия лака. Нос Кита морщится, когда он подносит рюмку ближе к лицу. Лэнс ободряюще смотрит на него с легкой улыбкой и поднимает свою рюмку. — За колледж, – счастливо говорит он. Кит чокается с ним. — За колледж, – отвечает Кит. Выпивка жжется, пока стекает вниз. На вкус дерьмово. Кит несколько раз кашляет, и Лэнс смеется над ним. — Очаровательно, – говорит он. Кит легонько хлопает его по щеке. Почти сразу Кит чувствует, как тепло от выпитого распространяется по всему телу. Лэнс уже наливает второй шот. — Сколько мы выпьем? – невинно спрашивает он. — Столько, сколько потребуется, Сникерс! – драматично заявляет Лэнс, подавая Киту рюмку. – Столько, сколько потребуется! Кит хихикает, забирает рюмку и опрокидывает ее. На вкус как бунт. Самый большой бунт в его жизни. Второй шот уже не так жжется. От него становится еще теплее. Лэнс маниакально смеется и наливает еще. Пять шотов спустя Кит чувствует, как пьянеет. Он чувствует себя невесомым. Стены слегка покачиваются вперед-назад. Каждый раз, когда Лэнс что-то говорит, ему хочется смеяться. У Лэнса румяное лицо и широкая улыбка, он кричит Киту что-то, чего тот не понимает, но все равно смеется. По телу разливается приятный жар, заставляющий его хотеть спать. Заставляющий его хотеть свернуться в клубочек. Ему кажется, что он сидит у костра. Его речь ленивая и невнятная. Он улыбался так долго, что, кажется, его лицо навсегда останется с этим выражением. Он не знает, сколько они уже пробыли здесь. Кажется, будто они часами пьяно шатаются вокруг и разговаривают со случайными людьми. Кит, сам не зная почему, цепляется за рубашку Лэнса. Это будто рефлекс, который кажется ему естественным, даже если это и не так. Его пьяным пальцам нравится тепло, исходящее от Лэнса. Лэнс не так пьян, как он. У Лэнса больше опыта с алкоголем, в конце концов. Кит понимает, насколько глупо звучит, когда разговаривает, но ничего не может сделать, чтобы изменить это. Слова вырываются из его рта, и в них нет смысла. Лэнс смеется ему в ухо, так и не отходя от него. Они оба прислонились к дальней стене в гостиной. Свет приглушен, и Кит не знает, что происходит, так что он продолжает сжимать рубашку Лэнса в кулаке. Лэнс поворачивается к нему лицом, наклоняясь, чтобы Кит его услышал. — Эрика здесь, – глухо говорит Лэнс. Кит закатывает глаза. — Эта сучка. Надеюсь, она не поступила в колледж, – выплевывает он. Лэнс фыркает от смеха. — Черт, Сникерс! Это жестко. — Что? Она грубо с тобой обошлась. Нахер это. Лэнс закусывает губу, сдерживая смех. — О Господи, ты так напился. — Хочу поделиться с ней соображениями, – говорит Кит. И он думает, что это лучшая идея всех времен, потому что нахер эту девчонку. Но Лэнс хватает его за предплечье, когда он поднимается. — Эй, тигр, потише, – сквозь смех говорит Лэнс, – не думаю, что тебе стоит сейчас с кем-нибудь чем-нибудь делиться, – речь Лэнса слегка невнятная. Кит понимает, что алкоголь начинает действовать и на него. Внезапно лицо Лэнса искажает гримаса, он не сводит глаз с чего-то за плечами Кита. Кит на секунду думает, что Лэнс сейчас блеванет, но когда этого не случается, он поднимает бровь. По основанию его шеи стучит палец. Кит поворачивает голову в бок, и в поле зрения попадает человек, который его позвал. Скотт Маррен стоит перед Китом и Лэнсом со скрещенными на груди руками, явно пьяный, и метает взглядом молнии. Кит, тоже очень явно пьяный, смотрит на него широко открытыми глазами, вспоминая последний раз, когда они были вместе. Он вспоминает терпкий сосновый запах свитера Скотта. Грубое ощущение его губ. Глубоко внутри у него что-то сжимается. — Эй, – говорит Скотт, и он не кажется дружелюбным. Он полностью игнорирует Лэнса, не сводит с Кита взгляда. – Эй. Красавчик. Какого хера ты наделал? Кит кривится. — Ты о чем? — Я не знаю, ты мне скажи! – Скотт подходит вплотную к Киту, раздраженно проговаривая сквозь сцепленные зубы, – рассказал кому-то о том, что между нами случилось? А? Потому что я не думаю, что это блядское совпадение, что в ту же секунду, что твой зад… – он толкает Кита в плечи, – …выходит из моего дома, я узнаю, что ходит слух, будто я гей. Он чувствует, как рядом с ним напрягается Лэнс. Бля. Бляблябля. Секрета больше нет. В нем собирается злость, смешиваясь с алкоголем, затуманивает рассудок. Есть два способа, которыми можно с этим разобраться. Лицо Скотта нечеткое, а яростное сердцебиение отдается у него в ушах, так что, очевидно, он выбирает худший способ. — Хочешь сказать, что ты не гей? – громко спрашивает Кит. Лицо Скотта морщится. — Закрой рот, – рычит он. — Извини, – Кит выпрямляется, еще сильнее повышая голос, – извини, я не так понял. Обычно, когда люди засовывают язык тебе в глотку, значит, что они считают тебя привлекательным. И ты сделал это со мной, помнишь? Шум во всей комнате начинает стихать. Ясно, что у Кита нет проблем с тем, чтобы привлечь к себе внимание. Скотт оглядывается, у него из ушей пар валит, и возвращает сердитый взгляд к Киту. — Этого никогда не было! – выкрикивает он. — О, не было? – кричит Кит, агрессивно вторгаясь в личное пространство Скотта. Вся логика полетела к чертям. Кит знает, глубоко внутри, что ему лучше замолчать. Но, срань господня, он пьян. Он пьян и ему больно, и он зол. Так что он позволяет словам вылететь изо рта. — Ну слава Богу. Это все равно х'дший перепих, что у меня вообще был! Надеюсь, у меня получится забыть о твоем члене так же быстро, как получилось у тебя! По комнате проходится вздох, больше приятно удивленный, чем шокированный. Скотт хватает Кита за воротник. — За языком следи! – взбешенно кричит он. — Воу, эй! – сердито говорит Лэнс, пытаясь вмешаться, но один из друзей Скотта отталкивает его. — Заткнись нахер. Ты умолял об этом, – выплевывает Скотт в лицо Киту. – Не мог рук от меня оторвать. Это ты тут шлюха, не я! Кит ухмыляется через злость. — Возможно, – говорит он. – Но это значит, что ты признаешь, что это случилось, – он наклоняется еще ближе, – и тебе понравилось. Все в комнате громко и пьяно кричат «ООООО», а Кит ухмыляется сильнее. У него не много времени, чтобы насладиться своей пьяной победой, прежде чем кулак Скотта вписывается ему прямо в челюсть. Кит настолько пьян, что вообще-то не очень и больно. Он слышит вскрик Лэнса, как-то оказывается на полу и смотрит, как вращается потолок. — Иди нахер, Когане, – откуда-то сверху говорит Скотт. Кит улыбается в ответ на эти слова, чувствуя какую-то странную победу из-за того, что Скотт признал, что знает его имя. Вау, этот ваш алкоголь классный. Ему почти хочется смеяться. Его глаза закрываются. Вообще-то, поспать было бы неплохо. — Кит? Кит! Сникерс! – откуда-то издалека Лэнс трясет и будит его. Кит разлепляет один глаз и видит обиженное и обеспокоенное лицо Лэнса. Блять. Точно. Лэнс. Он сонно садится и берет Лэнса за руку, полностью поднимаясь. — На улицу, – пьяно бормочет он, утягивая Лэнса за собой. У них получается найти дверь, которая ведет на задний двор. На веранде обжимается парочка. Кит тянет Лэнса дальше от них, ближе к лесу. Трава холодная и влажная, и они плюхаются на нее. Он чувствует, как влага пропитывает штаны. Лэнс садится рядом, и Кит пристыжено поглядывает на него. Лэнс сердито вздыхает. Сейчас так холодно, что Кит видит белый пар от своего дыхания на фоне черного неба. — Какого хера, Кит? – спрашивает Лэнс, звучит обиженно. – Ты чем, блять, думал? Кит тяжело вздыхает, его вдруг начинает тошнить. — Я… — Ты перепихнулся со Скоттом? – взвизгивает Лэнс. – Когда, нахрен, это успело случиться? Как это случилось? Чем ты думал? – повторяет он, на этот раз впиваясь в него взглядом. Кит кривится. — Я правда не хочу об этом говорить. — В плане, когда у тебя, блять, было время поговорить с ним? – спрашивает Лэнс, его голос становится выше с каждым словом. Кит вздыхает. Он знает, что эта тема не будет закрыта, если он не объяснится. А он очень, очень хочет закрыть эту тему. — Я… записался в выпускной комитет. Лэнс просто пялится на него. — Ты что? – он трет ладонями лицо, издавая сдавленный звук. – Что? Как ты мог мне не сказать? — Это тебя не касалось, – говорит Кит, но это слабая отмазка. Он знает это. — Эм, извини? Тебя только что ударили по лицу! Уверен, что теперь это касается и меня? — Что? Как? — Так, что я переживаю за тебя, придурок ты! Это заставляет Кита остановиться. Его злость рассеивается за секунду. Лэнс смотрит на него с выражением боли на лице, будто это признание далось ему тяжело. Кит глубоко рвано вздыхает, понижая голос, чтобы он не был таким холодным. — Слушай, я запал на него и сходил с ума из-за этого, ладно? Я знаю, ты говорил, что он мудак. И ты был прав. Но он просто очень мне нравился. И я был в отчаянии… и, честно говоря, очень, очень возбужден, – вау, как так вышло, что Кит даже чуточку протрезвел? Трава вокруг все еще колышется, от чего у него кружится голова, – и он был таким милым со мной. Это было тупо, ладно? Я согласен, что это было тупо. Я сам на себя уже достаточно злюсь. Лэнс открывает рот, чтобы сказать что-то, но словесный понос Кита продолжается, прерывая его. — Но единственный человек, которого я целовал, это ты, Лэнс. И мы выпускаемся! Типа, у меня должно быть больше опыта, правильно? Пофиг. Можем мы, пожалуйста, забыть об этом? Лэнс моргает, кажется, он в состоянии легкого шока. — Думаю… это первый раз, когда я услышал от тебя слово «возбужден», – говорит он. Кит замирает, пока его пьяный мозг обрабатывает эти слова. А затем он взрывается смехом, пряча лицо в ладонях. Воздух приятно холодит его горячую кожу. Он слышит, что Лэнс тоже начинает смеяться. — Типа, буквально вообще впервые. Ты никогда раньше не говорил это слово вслух. Теперь они оба смеются. Зад Кита мокрый до самого белья. На улице холодень. Он начинает стучать зубами. Ему все равно. Потому что он идет в колледж. Со своим лучшим другом. И он собирался хорошо провести время сегодня. И знаете что? Ночь еще не закончилась. Они оба затихают, и Лэнс кладет теплую ладонь ему на плечо. — Ты идиот, Сникерс, – нежно говорит он. – Но не то чтобы люди, с которыми я мутил, были намного лучше, так что… – он пожимает плечами. – Добро пожаловать в ад. Кит смеется, вдруг вспоминая Эрику и ее тупое, раздражающее лицо. Ну, его чувства по этому поводу гораздо глубже, но он слишком пьян, чтобы как-то красноречиво передать свою злость. Он подается вперед и заключает Лэнса в объятия, потому что пошли нахер все, из-за кого Лэнс когда-либо грустил. — Ты залс… – пауза, – ты заслуживаешь счастья, – сентиментально бормочет он в рубашку Лэнсу. Тот громко смеется, оборачивая руки вокруг торса Кита. — О Боже, я никогда больше не дам тебе пить. Ты балда. Кит радостно смеется, отстраняясь и падая спиной на траву. Он смотрит в небо. Лэнс уже через секунду лежит рядом. Какое-то время они молчат. Наконец, Кит чувствует себя получше. Небо движется всего чуточку. Кит закрывает глаза. Он слышит ровное дыхание Лэнса рядом. Этот звук еще больше его успокаивает. — Колледж, – наконец говорит Лэнс после очень долгой паузы. Кит сглатывает. — Ага… колледж. ххх Наши дни Возможно, Кит прячется в отделе замороженных продуктов в супермаркете, а может, и нет. Он необязательно избегает Лэнса. Он просто думает, что, возможно, ему не помешало бы немного времени. Чтобы придумать план. Стратегию, чтобы покончить нахрен с этой симпатией, пока он тут не помер. Это всего лишь симпатия, правда? Все должно было пройти недели назад. Почему это длится так долго? Он берет пачку куриных наггетсов и просто пялится на нее, умом он далеко отсюда. Кевин ему еще не ответил. Он вздыхает. Может, ему стоит попытаться узнать Кевина. Может, он будет невероятным, как Оливия. Не то чтобы Кит злился или еще что. Кит оборачивается, все еще держа пачку в руке, и видит никого иного, как Ханка Гаррета, который стоит прямо перед ним. В одной руке у него корзинка с дорогими продуктами, которые Кит не узнает. Внезапно Кит чувствует желание закричать, а такого не было уже много, много лет. Почему это дерьмо случается с ним? Он, конечно, не думал, что больше никогда не столкнется с Ханком, но он не готов! У него нет блядской стратегии! Кит, должно быть, пялится, как безумный, потому что Ханк испуганно и очень растерянно поднимает бровь. — Эй, чел. Ты в порядке? — О, ээ, ага. Да, я в норме. Не ожидал встретить тебя здесь, – Кит в отчаянии оглядывается по сторонам, молясь, чтобы Ханк ушел до того, как объявится Лэнс. — Да, и я. Они очень вкусные. — Кто? — Наггетсы? Те, что ты держишь? Они очень вкусные. У них корочка с орегано. Невероятный вкус. Кит снова переводит взгляд на наггетсы. Боже, Ханк такой отличный парень. Киту действительно стоит сказать ему правду, прежде чем все выйдет из-под контроля. — О, ага. Давно хотел их попробовать, – он выдавливает неуверенную улыбку, снова оглядываясь. Затем он подходит на несколько шагов ближе к Ханку, понижает голос: – Слушай, Ханк, есть кое-что, что мне нужно… — Ой, люди, это же Ханк! Кит, ты не говорил мне, что нашел Ханка, – раздается позади них голос Лэнса. Желудок Кит падает ему в ноги. Бля. Откуда он, нафиг, вылез? Кит просканировал периметр раз пятьдесят. Взгляд Лэнса бегает от Кита к Ханку, как будто он нашел клад. — О чем болтаете? – спрашивает он, знающе глядя на Кита. Кит противится желанию закатить глаза. Началось. Дальше будет только хуже. У Лэнса такой же тонкий подход, как и у ядерной бомбы. — О наггетсах, – радостно говорит Ханк. – Те, что у Кита, – самые лучшие. Я их все время в колледже покупал. — О, правда? – спрашивает Лэнс. – Кит обожает наггетсы. Типа, он тоже постоянно их в колледже ел. Кажется, у вас, ребятки, много общего. Кит стонет про себя. Ханк посмеивается. — Правда? — Да! Так, Ханк, каким ветром тут? — Готовлю сегодня ужин для Пидж. У нее завтра экзамен и она психует, так что я подумал, что она оценит домашнюю еду. — Это очень мило с твоей стороны, – говорит Лэнс. Ханк пожимает плечами. — Ты же знаешь, я люблю готовить для компании. Хотите прийти? Еды у меня хватает. Лэнс смотрит на Кита, и его глаза кричат «о Боже, это твой шанс!», на что Кит поднимает бровь, притворяясь, что не понимает. Потому что он точно не даст этому случиться. Нужно что-то сделать. Он пожимает плечами, поворачиваясь к Ханку: — Я не думаю, что… — У меня не получится, – с долей драмы прерывает его Лэнс, – но Кит не затыкался насчет твоей еды всю неделю! Тебе стоит сходить, Кит! – говорит Лэнс, хватает Кита за плечи и легонько его встряхивает. Кит глубоко вдыхает и подавляет желание залепить Лэнсу по лицу. Ханк смотрит на них обоих так, будто они сумасшедшие. — Эм, ладно. Круто. Ужин будет готов в полдесятого. Подойдет? — Тебе нужна помощь? Кит, ты мог бы помочь ему готовить! На это Кит уже закатывает глаза. Ханк немного нервно посмеивается. — Ээ, нет, мне не нужна помощь. Все нормально. Но, Кит, увидимся в девять тридцать? — Ага, конечно. Спасибо, – говорит Кит, немного более раздраженно, чем собирался. Ханк по-доброму ему улыбается и уходит. Кит ждет, пока он не исчезнет из поля зрения, и поворачивается к Лэнсу. — Ты с ума сошел? — Я устроил тебе свидание! – высоко шепчет Лэнс. – Ты должен благодарить меня! — Пидж тоже там будет. Это не свидание, – говорит Кит, скрещивая руки на груди. – Боже, это было так неловко! Он думает, что ты сумасшедший. — Небольшая цена за то, чтобы помочь моему лучшему другу найти любовь, – с улыбкой говорит Лэнс. – Чел, да я хорош! — Вообще нет, – припечатывает Кит. — Ты пожалеешь об этих словах, когда вечером будешь целоваться с Ханком! — О Господи, заткнись, – ворчит Кит, зажимая рот Лэнса ладонью оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что Ханка нигде нет. – Постыдился бы. — Нетушки, – с улыбкой бормочет Лэнс ему в ладонь. – Нужно тебя приодеть. Ты должен выглядеть офигенски! У меня есть идея. Кит вздыхает в поражении и опускает руку. Улыбка Лэнса, хоть и до чертиков раздражающая, и почти бесцветная под яркими флуоресцентными лампами супермаркета, такая же красивая, как и всегда. Сердце Кита сжимается. — Я тебя ненавижу, – говорит он. И это правда, даже если причина и в том, что я ненавижу то, что ты так прекрасен. Козел. ххх — Вот эта, – говорит Лэнс, держа в руках выглаженную розовую рубашку. – Она идеальна, – он опускает взгляд на Кита, который лежит уткнувшись лицом в свою постель. – Давай, Сникерс. Смотри сюда! Это важно! У тебя сегодня свидание с парнем, который тебе нравится! Кит стонет и перекатывается на спину, невпечатленно осматривает рубашку. — Лэнс, ты, нахрен, прикалываешься? Лэнс хмурится. — Что не так? — Она розовая, – отрывисто говорит Кит. – Сколько ты уже меня знаешь? Я тебе что, Пепто Бисмол? [1] Лэнс смеется в ответ на серьезное выражение лица Кита. Этому парню серьезно нужно остыть. — Но она бы тебе пошла! Правда. Просто примерь. — Ни за что. — Ладно, ладно. Как скажешь, – Лэнс закатывает глаза. Он знал, что Кит не стал бы ее мерить. Но Кит в последнее время так странно себя ведет, что он решил попробовать. Он вздыхает и перебирает рубашки в шкафу. Его взгляд падает на темно-бордовую. — Ага! – он тычет ею в лицо Киту. – Вот эта! Идеальна! Потому что она красная, что мега-романтично, но так же темная, потому что это ты. — Не соглашусь. — Просто примерь, – дуется Лэнс. – Пожалуйста. Кит секунду осматривает Лэнса. Его лицо немного смягчается, и он вздыхает, на его щеках появляется румянец. Лэнс это замечает. — Ладно. Давай эту долбаную рубашку. Он выхватывает ее из рук Лэнса и начинает переодеваться. Кит через голову стягивает свою черную футболку, и Лэнс видит проблеск маленькой выцветшей татуировки на тыльной стороне шеи Кита, тот сделал ее на первом курсе. Сейчас его волосы отросли и прикрывают ее, но они сбиваются футболкой, и Лэнс видит часть. Это простая татуировка. Всего лишь небольшой черный печатный шрифт. Это слова «Терпение Взойдет Пониманием», которые Широ постоянно говорил Киту, когда он рос, особенно когда начала проявляться его вспыльчивость. Сама тату не больше четвертака. У Лэнса закрадывается подозрение, что Кит и сам забыл о ее существовании, потому что она никогда не попадается ему на глаза. — Помню, как ты ее сделал, – говорит Лэнс, указывая на шею Кита. Он вопросительно склоняет голову. – Твоя татуировка. На шее. Я был рядом, когда ты ее сделал, помнишь? Рука Кита автоматически тянется к шее. — О. Точно. Я серьезно забыл, что она есть, – говорит Кит, слабо посмеиваясь. Румянец на его щеках становится ярче. Лэнс скептично поджимает губы. — Твои родители знают о ней? — Ну, очевидно. Широ рассказал им, когда узнал, – говорит Кит, закатывая глаза и перебирая в руках рубашку. – Но они, на удивление, не были против. Лэнс поднимается и подходит к Киту. — Можно посмотреть? – спрашивает он. Кит поворачивается и смотрит на него с выражением ужаса на лице. Он сильнее сжимает красную рубашку в руках. — Что? — Твою татуировку? – просто отвечает Лэнс. Иисусе, с чего такая реакция? – Можно посмотреть? Я почти забыл, как она выглядит, – со смешком говорит он. Кит моргает. — Ээ… да. Конечно, – он разворачивается и рукой приподнимает волосы на загривке. Лэнс наклоняется и всматривается в печатные буквы. Кит был немного ниже, – и не такой мускулистый – когда сделал ее. Теперь, когда Кит подрос, тату кажется еще меньше. Лэнс тянется и проводит пальцами по чернилам. Кит дергается от прикосновения. — Помнишь, как опухлость все не спадала? Ты думал, что умираешь, – вспоминает он с улыбкой, снова проходясь по чернилам подушечкой большого пальца. Кит только низко мычит, но ничего не говорит. Его плечи напряжены. Кожа горит. Почему в последнее время кожа Кита всегда горит? Внезапно Кит резко отстраняется от прикосновения. — Щекотно, – говорит он. Похоже на панику. — О. Извини, – отвечает Лэнс, не особо представляя, что еще сказать. – Уверен, что у тебя нет лихорадки или типа того? Ты всегда скрываешь, что болен. Это с ума меня сводит. — Я в норме. Просто… волнуюсь перед встречей с Ханком, – его выражение лица становится кислым, он натягивает красную рубашку на плечи. — О, чел. Не переживай! Все пройдет отлично, – Кит заканчивает застегивать верхнюю пуговицу, а затем проходится ладонями по торсу, разглаживая ткань и прижимая ее к коже. — Ну? – спрашивает он.– Как оно? Лэнс оглядывает его сверху вниз и снова вверх. Кит очень хорошо выглядит. Типа, очень хорошо. Лэнсу мимоходом становится интересно, почему он не одевается так чаще. Он улыбается. — Выглядишь потрясно, Сникерс. Он не устоит перед тобой. — Так волнующе, – безэмоционально говорит Кит. – Можно я уже пойду? — Одеколон! –говорит Лэнс, щелкая пальцами. – Не забудь одеколон. Вот, у меня есть очень классный. Сейчас принесу, – он несется в ванную и хватает свой любимый одеколон, прежде чем броситься обратно в спальню и увидеть, что Кит снова лежит лицом в подушку. — Эй! Что такое? Давай, веселее. Это мой любимый одеколон. Мне не один раз говорили, что из-за него передо мной невозможно устоять, – он ухмыляется Киту, который поднимает голову и одаривает его убийственным взглядом. Лэнс вытягивает руку и пшикает одеколоном на Кита. Тот принюхивается и резко садится. На его лице выражение боли, но взгляд, пересекающийся со взглядом Лэнса, мягкий. — Пахнет капкейками, – говорит он. — Да! Это мой любимый. Технически, это ваниль, но да. Ладно. Ты наконец готов! Кит долго глубоко вздыхает и поднимается с кровати. — Ну… я пошел тогда, – неуверенно говорит он. Лэнс так рад за него, что не может перестать улыбаться даже после того, как за Китом закрывается дверь. ххх Кит пахнет как Лэнс. И это сводит его с ума. Каждый раз, когда он двигается, до него доносится запах. Разве это справедливо? Сначала Лэнс проводит своими дурацкими красивыми пальцами по самой чувствительной части шеи Кита, а потом окутывает его своим запахом? Кажется, будто Лэнс активно пытается извести его и даже не понимает этого. Кит взвешивает мысль о том, чтобы просто зайти в квартиру Ханка без рубашки, лишь бы попытаться избавиться от запаха. Конечно, он этого не делает. Он мягко стучится в дверь Ханка, молясь, чтобы все это оказалось одной большой ошибкой, и он смог просто пойти домой. Всю его жизнь он держал лицо перед другими людьми. Сильный, уверенный, собранный. Но сейчас ему кажется, что этот образ каждый день понемногу рушится. Он больше не спокойный и не собранный. Он замечает, что все чаще сомневается в своих решениях, чего он никогда – вообще никогда – раньше не делал. А теперь поход на обычный ужин заставляет его хотеть спрятаться под кроватью. Он вздыхает и снова стучит. В этот раз Ханк отвечает почти мгновенно, ярко ему улыбаясь. — Кит! Привет, чел, отлично выглядишь! Заходи. Кит улыбается ему, проходит в гостиную и садится за стол, за которым расположилась очень нервная Пидж. Ее волосы в беспорядке и очки слегка набекрень. Она невнятно что-то бормочет сама себе, бегая по страницам учебника взволнованным взглядом. — Привет, – говорит Кит, выдергивая ее из транса. Ее голова резко дергается вверх. — О. Привет, Кит, – несчастно говорит она. – Ты ужинаешь с нами? — Да, – он наклоняется, – по какому предмету экзамен? — По теплофизике, – она практически стонет, закрывая лицо руками и позволяя голове упасть на стол. –Часов двенадцать назад было забавно. Теперь это адище. Кит чуть улыбается. — Почему бы тебе не сделать перерыв? Поешь с нами. Я уверен, Ханк готовит что-то очень вкусное. Она безумно смотрит на него. — Перерыв? С ума сошел? У меня экзамен через… – она смотрит на наручные часы – тринадцать часов! Срань господня! Времени в обрез! — Пидж, ради Бога, – говорит Ханк, заходя в комнату и практически спихивая учебник Пидж со стола, – ты зубрила восемь дней подряд. Поешь, хорошо? – на место учебника он ставит тарелку жареной картошки. Пидж пялится на них без какого либо выражения. Кит не может сдержать смешок. — Уверен, ты справишься, – говорит он. – Я пойду помогу Ханку на кухне, – он встает и проходит на кухню, где видит Ханка, помешивающего что-то на плите, он мягко напевает сам себе. Кит нервничает, потому что скоро ему придется сказать что-то, прежде чем все станет слишком странно. Но если он скажет ему, все тоже может стать странно. Это просто… странная, странная ситуация. — Эй, Ханк, – говорит он, нервно засовывая руки в карманы. — О! Хэй, Кит. Тебе правда не нужно помогать мне, все хорошо. — Нет, я знаю. Я просто… – он вздыхает. Вот как, блять, он это скажет? – Я только хотел поговорить с тобой кое о чем. Ханк смеется. — Это насчет того, что случилось сегодня в супермаркете? Потому что мне кажется, что это было неловко. Да? — Да, слушай… это насчет Лэнса. Ханк поворачивает голову к Киту, выглядя очень заинтересованно. Он выключает огонь на плите. — Да, Лэнс вел себя супер-странно, правда? В плане, я знаю вас, ребята, всего пару месяцев, но это… казалось ненормальным. Кит думает о том, чтобы еще раз соврать. Сказать что-нибудь безумное, типа «Лэнс безнадежно в тебя влюблен» или «Лэнс приемный», что вообще неправда и совсем никак не относится к делу. Он останавливается на правде. — Да, он вел себя странно. Это потому что… я, возможно, соврал ему и… приплел тебя, – он тяжело сглатывает, наблюдая, как лицо Ханка приобретает еще более растерянное выражение. — Меня? А что я? Кит что, правда признается еще одному человеку? Кому-то, помимо Широ? Ханк выглядит запутанно. Кит прикусывает губу. Ханк заслуживает знать правду. — Ты же знаешь, что я, типа, считай, вырос вместе с Лэнсом, так? – спрашивает он. Ханк кивает. – Ну, недавно я вроде как понял, что я… – у Ханка открытое выражение лица. Он терпеливо ждет. Кит перебирает внутреннюю сторону кармана. Просто скажи это. – У меня, возможно… чувства к нему, – неловко говорит он. Брови Ханка подлетают вверх. — О? — Ага. И я понимаю, это немного неловко, потому что мы, как бы, не настолько близки, но ээ… Лэнс давил на меня. Типа, просил рассказать, кто мне нравится, как долбанный двенадцатилетка. Он не отставал. И я запаниковал и сказал, что это… – Кит вздыхает – … ты. На удивление Кита, Ханк на это улыбается. — Вау, – говорит он. — Мне очень жаль. Мы собирались ужинать у тебя в ресторане, и это первое, что пришло мне в голову, и обычно у меня нет проблем с тем, чтобы быстро что-то сообразить, но знаешь, чувства к лучшему другу не способствуют какой-либо логике, и я просто... — Кит. Чувак. Дыши. Посмотри на меня. Кит глубоко вдыхает и не сводит глаз с пола. — Я не злюсь на тебя, Иисусе, думаешь, я монстр какой-нибудь? Кит поднимает взгляд. — Правда? — Не, чел. Кажется, ты сам себя достаточно изводишь, – посмеивается Ханк, пробегаясь рукой по волосам. Кит моргает. — Таки извожу, – говорит он. В соседней комнате несчастно стонет Пидж. Ханк смеется. — Думаю, Пидж там умрет, если мы не пойдем к ней, но… этот разговор не окончен, – говорит он, указывая на лицо Кита. Он сглатывает. — Ч-что тут еще скажешь? – устало спрашивает он . – Я рассказал тебе правду. Теперь нам просто нужно как-то притвориться, что ничего этого не было. Ханк оборачивает две прихватки вокруг горячих ручек кастрюли и снимает ее с плиты. — Думаю, мы кое-что еще можем сделать, – говорит он. – Ясно, что вы с Лэнсом не безразличны друг другу. Я вас даже года не знаю, но уже вижу это. – Ханк сдувает какие-то крошки с крышки на кастрюле. – Это заметно по тому, как вы друг на друга смотрите. До отвращения очевидно. Кит ярко краснеет, протягивая руку, чтобы помочь Ханку нести еду. — Наверное. — И, по-видимому, ты заметил свои чувства. Что классно. Хорошая работа. — …Конечно, – неубежденно говорит Кит. – Но Лэнс не может ответить мне тем же. Они проходят к столу, Ханк продолжает говорить, громко ставя кастрюлю на скатерть: — Как скажешь, – говорит он. – Но приплетя меня, ты официально втянул меня в это, так что то, что случится – по большому счету твоя вина. Кит поднимает бровь. — Что моя вина? Ханк тепло улыбается. — Кит, если Лэнс и правда верит, что ты запал на меня, тогда… у нас может быть преимущество, – он снимает прихватки и аккуратно вешает их на маленький серебряный крючок рядом со столом. Кит недоверчиво фыркает. — Что, прости? — Именно. Мы заставим его заметить. 1. Пепто Бисмол – лекарство от расстройств желудка в ярко-розовой упаковке.