Hearts Don't Break Around Here

Четвертый курс — Как думаешь, как все прошло? – спрашивает Кит, наблюдая за тем, как Лэнс открывает пакетик Спленды [1] и высыпает его в кофе. – Думаешь, ты хорошо справился? Кит решил встретиться с Лэнсом в кофейне на кампусе после того, как получил от него очень напряженный звонок о собеседовании, которое у того сегодня было. Лэнс уже начал отправлять заявления на работу, и Кит нервничает из-за этого гораздо сильнее, чем показывает. Но сейчас он решает не слишком на этом зацикливаться, а сосредотачивается на взволнованном лице Лэнса. Лэнс неубежденно поднимает бровь. — Алло? У меня тревожность, помнишь? Я справился ужасно. Он, наверное, позвонил своей жене после собеседования, и они оба посмеялись над тем, каким дураком я себя выставил, – Лэнс отбрасывает пустой пакетик из-под Спленды в сторону и нервно помешивает кофе. – Они наверняка закатят вечеринку под лозунгом «Я ненавижу Лэнса». Кит вздыхает. — Они не уделяют этому так много внимания, как ты считаешь, – апатично говорит он. Когда же понимает, что от этого замечания Лэнсу лучше не станет, меняет курс и добавляет: – Обычно из-за тревожности ты думаешь, что провалился. Но ты всегда хорошо справляешься. Лэнс драматично соскальзывает вниз по своему стулу. — Вранье, – бормочет он. – Я так облажался. Вопросы даже не были какими-то сложными! Я просто сильно переживал. Кит пожимает плечами. — Что ж, это только одно собеседование. К следующему уже будешь знать, что к чему. — Я ненавижу твой тупой рационализм, – стонет Лэнс и закрывает лицо руками. – Я для такого слишком чувствительный. Кит сглатывает. Он лучший друг Лэнса, и кажется очевидным, что до сих пор он должен был понять, как успокоить Лэнса. Но даже после всего, через что они прошли, он все еще не может с этим разобраться. Не в его природе кого-то жалеть, но он знает, что Лэнсу нужно именно это. Так что он попытается. — Эй, все будет в порядке, – спокойно говорит он. – Если они не захотят нанять тебя, захочет кто-то другой. Тебе нужно всего одно «да». Лэнс вздыхает. — Ты говоришь «одно да» как будто это так легко, – грустно отвечает он. – У меня уже было четыре собеседования. И ничего. — Ну а у меня еще ни одного не было. Так что ты уже ушел вперед многих людей, – ободряюще говорит Кит. — Да, но ты…– он поднимает на Кита взгляд, – ты – это ты. Ты хорош во всей этой бизнесовой фигне. Я для такого не созрел. Мне кажется, что я говорю слишком громко. Смеюсь слишком много. Как будто отпугиваю того, кто проводит собеседование. — Ты шутишь? – возражает Кит. – Я, считай, ничем не выделяюсь. Они забудут, кто я такой, как только я выйду из кабинета. Какую-то секунду Лэнс рассматривает его. Затем на его лице медленно и неуверенно появляется улыбка. Он хмыкает. — Посмотри на нас. Парень, который чувствует слишком сильно, и парень, который чувствует недостаточно сильно, – он откидывается на стуле и отпивает кофе. – И кто захочет нанять нас? Кит смеется. — Всегда можно придумать план Б. Типа… проституция или что-то подобное. Лэнс прыскает и заплевывает весь столик кофе, пучит глаза. — Сникерс! – восклицает он и не пытается сдерживать смех. Кит тоже смеется. — Что? Они много зарабатывают! Я думаю, если немного поработать, мы будем достаточно хорошо выглядеть. Потом сможем купить пентхаус и говорить всем, что мы занимаемся инвестициями. — Звучит как идея, которая мне бы в голову пришла. Что такое с тобой? Кит пожимает плечами. — Думаю, то, что мы начали превращаться друг в друга, было только вопросом времени. Лэнс согласно мычит. — Трансформация началась, – слишком серьезно говорит он. — Когда-нибудь да должна была. — О, нет, я что, потеряю свою привлекательность? Мою смуглую кожу? Мои длинные ноги? — Я сейчас обижусь. — Не думаю, что смогу справиться с твоими волосами, – говорит Лэнс и хмурится при взгляде на китовы густые черные волосы. — Так значит, у меня теперь будет появляться загар, когда я хожу на пляж? – с надеждой спрашивает Кит, игнорируя непрямые оскорбления Лэнса. — Не, – отвечает Лэнс и скалится, и Кит гордится тем, что нашел способ подбодрить его. – Не думаю, что это когда-либо с тобой случится, Сникерс. ххх Наши дни Оливия пахнет цветами и лимоном, и Лэнс делает глубокий вдох, когда прижимается губами к ее губам. В последнее время они часто видятся. Он говорит себе, что это совпадение, но он знает настоящую причину. И настоящая причина? Ну… он точно не будет думать о ней сейчас. Оливия мягкая и добрая, и нежная. Она совершенно точно подходит под тип Лэнса. У нее гладкая кожа, а волосы непослушные и кудрявые, и она смеется над всеми его шутками. У нее нет острых углов. С ней легко и она невероятно милая. Лэнсу это в ней нравится. Ему не приходится беспокоиться о том, что его застанут врасплох. Ему не приходится собираться с духом каждый раз, как она что-то говорит. Отношения протекали гладко. Без сигналов об опасности. И, может, Лэнс и не проявлял свои эмоции открыто при ней, но это к лучшему. Потому что, только посмотрите, как они счастливы. Никаких конфликтов, никаких стычек. Никаких «слишком для меня», никаких «Ты меня пугаешь». Лэнс, возможно, наконец, достиг мастерства в том, чтобы быть нормальным бойфрендом. Так что ему ни к чему чтобы ненужные чувства к Киту спутали что-то, что в кои-то веки складывается хорошо. Он прогоняет из своей головы все мысли о Ките и прижимает Оливию ближе, позволяя рукам забираться, куда им вздумается, потому что он заслуживает этого. Ему кое-как удалось сделать так, чтобы эта девушка осталась, и на это ушло много усилий. И он – почему-то – ей нравится. Так что он не отступится. Оливия – та девушка, о которой он мечтал все время, что учился в старшей школе. Она – все, чего он хотел так много лет. Он пропускает ее длинные волосы сквозь пальцы и падает вместе с ней на диван, испытывая легкое головокружение, когда она проводит руками по его животу, поднимая его рубашку. Он очерчивает языком ее нижнюю губу. Оливия на вкус сладкая. Милая. Но обе эти черты не переходят в крайность. Ее вкус не расходится с ее голосом. Ее вкус не расходится с ее действиями. Лэнс думает, что это – отличный вкус. Успокаивающий. Безопасный. Как будто щит. Прикосновение теплое и мягкое, и воздух в квартире Оливии все еще пахнет костром. Лэнса этот запах успокаивает. Он напоминает ему о лете. Все, что касается Оливии, напоминает ему о лете. Ему правда легче, когда он целует ее. Касается ее. Особенно после той неразберихи, что не оставляет его всю последнюю неделю. Образ губ Кита мелькает у него перед глазами, и он невольно вздрагивает. Теперь руки Оливии скользят по его бедрам, и он говорит себе не думать об этом. Не думать о Ките. Может он хоть одну минуту этой треклятой недели не думать о Ките? Но его мозг работает быстрее, чем Лэнс в состоянии за ним поспевать, мысли цепляются одна за другую, катятся вниз, как им того и хотелось так долго. И его голову заполняет образ лица Кита. Фарфоровая холодная кожа. Острые края, вытянутые углы и загрубевшие руки. Ничего, что могло бы смягчить впечатление. Ничего легкого. Пронзающий взгляд, постоянно сдвинутые вместе брови и прямые, честные слова, которые оседают грузом в груди Лэнса. Кит – не милый. Кит – не лето. Он – метели посреди зимы и сильные осенние ветра, которые срывают с деревьев все листья и создают хаос в воздухе. Кит на вкус был бы как огонь – охватывал и обжигал легкие Лэнса. Каждый раз, когда он думает о нем, его накрывает всеохватывающее чувство. Ужасающее. Небезопасное. А затем – легкая улыбка Кита, которая почему-то кажется такой мягкой, несмотря на все остальное. Лэнс сглатывает и наклоняет голову, зарываясь лицом в шею Оливии. Отчаянно хочет утонуть в ромашковом парфюме и цитрусовом шампуне. Отчаянно хочет прогнать глупые, глупые мысли из своей головы. Когда он начинает расстегивать ее джинсы, Оливия хихикает. Может, его руки и дрожат, но не по тем причинам, по которым следовало бы. Потому что вот тут, с Оливией? Безопасно. Так что тут он и останется. ххх — Я принес десерт! – счастливо восклицает Ханк, врываясь во входную дверь с глубокой тарелкой в руках. – В основном потому что я слегка не рассчитал с выпечкой вчера вечером… — Ты положил всего в четыре раза больше, чем сказано в рецепте, – припечатывает Пидж, которая идет вслед за Ханком. – Чуть плиту не сломал! — Просто хотел, чтоб всем хватило! Ты знаешь, как себя ведет моя семья, когда приезжает в гости, – защищается Ханк. Кит читает на диване, и поднимает взгляд, когда Ханк заходит в комнату. Он улыбается. — Вы чего тут? Привет, Пидж. Пидж улыбается и машет, она уже не кажется такой мертвой, как в прошлый раз, что они виделись. Кажется, экзамены в этом семестре закончились. — Хия, Кит. Как борьба за настоящую любовь? — Отъебись. Ханк громко ставит тарелку на хлипкий кофейный столик и вздыхает. Он садится на диван рядом с Китом и пожимает плечами. — Мы подумали, что ты будешь дома, – говорит он. Затем окидывает тарелку взглядом. – А еще нам надо было избавиться от этого. — Не думал, что мы уже на этой стадии отношений, – дразнится Кит. — Какой стадии? — Приходишь ко мне домой без предупреждения? Это, типа, дружба уровня какого-нибудь ситкома. Ханк смеется. — Ну, мы же переспали. Пидж громко фыркает откуда-то с кухни. Кит вздыхает. — Да, именно. Как я мог забыть? Это было великолепно. — Ты же понимаешь, что я буду донимать тебя этим еще долгие десятилетия, так ведь? – шутит Ханк, наклоняется и снимает крышку с огромной тарелки. Заглядывает внутрь. – Типа, однажды, когда вы с Лэнсом выйдете друг за друга, и все это закончится, я такой типа «Эй, Кит, помнишь ту нашу восхитительную ночь вместе?». Кит невпечатленно смотрит на него. — Мы не выйдем друг за друга. — Ладно, чел. Ты абсолютно прав, – совершенно неубежденно говорит Ханк. Кит прочищает горло и кивает на тарелку. — Что там? Лицо Ханка озаряется. — Кокосовые макаруны! С ромом, чтоб задобрить алкоголика в каждом из нас, – он однобоко улыбается. – Попробуешь? — О, да, – говорит Кит и тянется к тарелке. Он кусает макарун, и тот рассыпается крошками во рту. Немного соленый и сладкий, и какой-то домашний. Его глаза закрываются. — Блядство, Ханк. — Вкусно? — Изумительно. Пидж заходит обратно в комнату и садится на ворсистый ковер. — Я съела двенадцать по пути сюда. И честно? Мне кажется, я умираю, но… подай мне еще один, Ханк. Ханк смеется. — Смерть от еды – единственная нормальная смерть. Пидж согласно мычит, запихивая макарун в рот. — Смерть от твоей еды – единственная нормальная смерть, - поправляет она. Затем осматривается, – а где будущая невеста? Кит закатывает глаза. — Имеешь в виду Лэнса? — Да, я имею в виду Лэнса, – так же невпечатленно отвечает Пидж. – Вы, ребята, разве не не разлей вода или типа того? – она улыбается дразнящее, но по-доброму. Понимающе. Пидж, может, и бывает слегка жестковата, но, чем больше Кит ее узнает, тем большей балдой она ему кажется. Эта девочка и мухи не обидит. — Вообще-то нет, спасибо большое, – отвечает Кит. – Он у Оливии… Бог знает чем занимается, – Кит грустно вздыхает, берет еще печенье. – Я сегодня двадцать кило наберу. — Все нормально. Заедай свою печаль, – неразборчиво говорит Пидж из-за четырнадцатого печенья. Входная дверь открывается. Кит видит, как озаряется лицо Пидж. – Лэнс! Лэнс уверенно и неторопливо заходит в гостиную, улыбается Ханку и Пидж. — Ой, вы, ребятки, тут? Не знал, что пропускаю вечеринку, – его взгляд падает на Кита. Он очаровательно салютует ему двумя пальцами. – Сникерс, – здоровается он. – Чем занимаетесь? – он откидывает куртку и кошелек в сторону. Ужасная привычка, и Киту постоянно приходится за ним убирать. Затем плюхается на пол перед диваном и вытягивает ноги. – Сплетничаем? Со своего места Кит чувствует запах туалетной воды на лэнсовой одежде. Из-за этого ему нехорошо. Ревность сворачивается в животе – уродливая и болючая. — Я вам печенья испек, – говорит Ханк и подвигает тарелку к Лэнсу. – Кокосовые макаруны. На лице Лэнса появляется удивленная улыбка. — О Боже, Ханк! Да! – он открывает контейнер, хватает сразу четыре штуки и запихивает одну в рот. – Омнформном, – бормочет он с полным ртом. Ханк смеется. — Рад, что тебе нравится. Кит чувствует, как на грудь давит вина. У Лэнса с Ханком такая прекрасная дружба, и эта… шарада, которую устроил Кит, может ей помешать. Вообще-то уже помешала. Кит видит, что Лэнс слегка напряжен, – совсем чуть-чуть, но все равно заметно. Он видит, как глаза Лэнса мрачнеют, и это создает впечатление осмотрительности, которое не перебить ни одной улыбкой. Он знает, что другие люди, в отличие от него самого, не замечают этого в Лэнсе. У него много опыта что касается чтения лэнсовых эмоций и понимания того, что он врет. Сейчас они с Ханком разговаривают о каком-то шоу по телику, по которому они оба сходили с ума еще до того, как познакомились. Лэнс оживленно смеется и кричит, и Ханк болтает о новом сезоне, который, по всей видимости, выйдет на этой неделе, и вина просто съедает Кита все больше и больше, и больше. Лэнс не заслуживает, чтобы с ним так поступали. Киту не следует продолжать ему врать, но он не знает, что еще делать. Он запутался, и у него заканчиваются варианты. Широ, как обычно, прав. Его чувства и правда проявляются. И все становится совсем отвратительно. Ханк оборачивает руку вокруг его плеча, наклоняется ближе. Лэнс смотрит на них и быстро отводит взгляд. — Так, эм, Ханк. Что за повод? – говорит он, показывая на печенье. — Семья приехала в гости, – говорит Ханк и откидывается на спинку дивана. – Это почему-то их самое любимое блюдо из тех, что я готовлю. — Потому что оно невероятное, – бормочет Кит. Лэнс согласно улыбается. — Ну и вот, у меня много осталось, так что я подумал, что вам, ребята, оно понравится. Можете угостить и Широ с Аллурой, если хотите! — Если я до этого все не съем, – влезает Пидж. Лэнс смеется. — Ешь сколько влезет, потому что Широ и Аллура уехали из города сегодня утром, – ухмыляется он и поигрывает бровями. – Запоздалый медовый месяц. — Ой, да, я совсем забыл, – говорит Кит. Затем объясняет: – Широ и Аллуре нужно было немного прийти в себя после свадьбы в финансовом плане, прежде чем они смогли позволить себе медовый месяц. Но, я так понял, они достаточно насобирали, – он поворачивается к Лэнсу:– Куда, они говорили, поедут? — Кажется, в Нью-Йорк? Аллура всегда хотела туда съездить. — Вау, я бы тоже съездила куда-нибудь, – говорит Пидж, сидящая на полу. – Может, съездим куда-нибудь? Ханк вздыхает. — Я бы с радостью. Но у меня ресторан. — Не можешь закрыться на одни выходные? Ханк угукает. — Ну как бы… думаю, это все-таки мой ресторан. Западает тишина, пока они дают этой мысли устаканиться. — Ну то есть… технически мы взрослые, – медленно говорит Лэнс. – Мы могли бы организовать поездку на выходных. Кит медленно садится ровнее. — Я еще не брал отпуск в этом году, – говорит он. — Уверен, Аллура может чуть ослабить мне нагрузку на пару дней, – добавляет Лэнс. — А я на каникулах! – довольно заканчивает Пидж. Лэнс улыбается, садится ровнее. — Но куда мы поедем? Пидж смотрит на Ханка и хмурится, толкает его в плечо. — Ты знаешь, куда мы можем поехать, Ханк. Давай же. Хватит прятать его! Я удивлена, что ты еще не свозил туда Кита! Вы встречаетесь уже почти два месяца! Кит бросает взгляд на Лэнса, который уже смотрит на него глубокими голубыми глазами. Он вдыхает и переводит взгляд на Ханка. — О чем она? Привилегии бойфренда, о которых я не в курсе? — Это… ничего такого. Просто семейная штука, – стеснительно говорит Ханк. Лэнс, кажется, возвращается из своего транса, и присоединяется к разговору. — Чувак, Ханк, что ты от нас прячешь? У тебя есть место на примете? – спрашивает он, подползает к дивану и опирается на краешек подбородком. – Маленький грязный секретик? Ханк закатывает глаза и немного нервно сжимает руки. — Ладно. У моей семьи есть… домик. На озере Мичиган. Типа… прямо на озере… — Что? – Лэнс чуть из штанов не выпрыгивает. – Чувак! О Господи, мы должны поехать! На озере? Я прямо сейчас работу брошу! — Звучит и правда круто, – как обычно менее эмоционально, чем Лэнс, соглашается Кит. Но он понимает, что улыбается из-за до глупого очаровательной реакции Лэнса. – Можно взять выпивку и плавки, и просто побездельничать несколько дней, – у Кита уходит пару секунд, чтобы понять, что Ханк так и не убрал руку. Он чуть наклоняется к Ханку, как это его заземляет. Как будто из-за этого он перестает «теряться в блядских океанах глаз Лэнса». Пидж агрессивно кивает, как будто чтобы сказать «Я же тебе говорила». — Ханк не любит рассказывать друзьям о нем, потому что в последний раз, когда у него там были гости, они все разнесли. Ханк грустно вздыхает. — Я проснулся в чьей-то рвоте! Лэнс морщит нос. Кит хочет усыпать его поцелуями. — Это отвратительно, чел. Я не буду блевать на тебя, обещаю, – он поворачивается к Киту. – А вот что касается Сникерса… — Эй. Я знаю свою норму, – защищается Кит, чисто на инстинкте отстраняясь от Ханка и наклоняясь к Лэнсу. – Я никогда на тебя не блевал. — Нет, но ты блевал рядом со мной. В непосредственной близости от меня. — На прошлый Новый год тебя вырвало в мой ботинок! Лэнс прикрывает рот рукой, пытаясь подавить смех. — О Боже, я думал, ты забыл об этом. — Как я мог такое забыть? Ты мне обувь попортил. — Тебе все равно нужны были новые ботинки. — Нет, не нужны были. — Тем черным было несколько лет! Единственная причина, по которой они все еще на тебя налезали, была в том, что у тебя пятка торчала из дырки сзади. — А сейчас ты ведешь себя просто бесцеремонно. — Я оказал тебе услугу, чувак! С теми ботинками стоило покончить, и я даже по пьяни это знал. Кит не понимает, как широко улыбается, до тех пор, пока лицо у него не начинает болеть. — Пошел ты, чел, – говорит он, мотая головой и, наверняка, краснея. – Ты просто худший. Вспомнив, что Пидж и Ханк все еще в комнате, Лэнс немного неловко шмыгает носом и складывает руки на груди. — В общем, Ханк. Договорились. Мы разнесем твой домик. Просто назови день и время. Ханк устало вздыхает. — Ладно, я спрошу у родителей. Они будут в городе еще несколько часов, так что, если уйду сейчас, я еще успею с ними увидеться, – он поднимается и подает руку Киту. Кит секунду смотрит на нее, затем поднимет глаза на Ханка и видит его понимающий взгляд. Он берет руку. Ханк подтягивает его к себе и берет его лицо в ладони, оставляет поцелуй прямо на губах. Вот так просто. Киту кажется, будто его застали врасплох, но он пытается этого не показывать. В конце концов, такое должно быть в порядке вещей. Ханк улыбается ему и, похоже, что он пытается не засмеяться. — Увидимся, Кит. Напиши мне, ладно? Кит улыбается, борется с желанием закатить глаза. Он не знает, сколько отношений было у Ханка, но он, кажется, профессионал во все этой слащавой фигне. Он вспоминает, что Ханк упоминал Шей, и ему интересно, вел ли он когда-нибудь так себя с ней. Ханк никогда не говорил, было у них что-то или нет, но он говорил, что они «были хорошей командой». Может, Ханк отсюда так хорошо знает, как вести себя в отношениях. Кит точно не в курсе, какого хрена он творит. Так что Ханк тут спасает его зад. — Можно я возьму Оливию? – спрашивает Лэнс, и Кита выдергивает из задумчивости неприятным звуком того, как его желудок шлепается ему к ногам. Что? Оливию? Это нечестно! В каком месте это честно? Ханк пожимает плечами. — Конечно, – обыденно говорит он. Затем поднимает бровь, глядя на Кита. – Что ж, мне пора. Пидж, ты идешь? Пидж поднимается с пола. — Конечно, иду… – говорит она, не отрывая взгляда от тарелки с печеньем. Она не уходит, пока не забирает еще десять печений. ххх Четвертый курс Громкий стук в дверь резко выдергивает Кита из сна. — Сникерс! Кит! Открывай! Проснись! Автоматически предполагая худшее, Кит выбирается из кровати и наваливается на дверную ручку и распахивает дверь. Лэнс стоит по ту сторону и широко ему улыбается. — Что? Что такое? – встревоженно спрашивает Кит. – Ты в порядке? Лэнс драматично вскидывает руки. — Я получил работу! Кит моргает. Погодите. — Что? — В отеле! После выпуска! Тот чувак только что позвонил и сказал, что ему понравился мой энтузиазм, – Лэнс довольно подпрыгивает. – Я получил работу. Кит пялится на него, не в состоянии решить, что именно чувствует. Но счастливое, полное надежды выражение лица Лэнса говорит ему, что это что-то хорошее, так что он улыбается в ответ. — Видишь? Говорил же, что ты всегда справляешься лучше, чем ду… уф! – Лэнс бросается вперед и утягивает Кита в какие-то до агрессивного крепкие объятия. — У меня будто гора с плеч свалилась! – он неровно дышит Киту в волосы. – Я думал, что выставил себя на посмешище! Но ему понравился мой энтузиазм! Кит смеется. — Говорил тебе. Лэнс его отпускает, заходит в комнату и падает на кровать, счастливо вздыхая. Кит садится на край кровати, ему вдруг некомфортно. — Так… где эта работа? – спрашивает он. Лэнс, заметив, что Кит не ложится рядом, осторожно принимает сидячее положение. — Она… в Провиденсе. В Род-Айленде, – говорит он. – Но это, типа, суперроскошный отель. Зарплата – класс, как для работы, которую находишь сразу после выпуска, – он неуверенно смотрит на Кита. – Это очень хороший первый шаг. Кит слегка прочищает горло. — О. Это здорово, – говорит он, пытаясь звучать радостно, но получается скорее грустно. Лэнс вздыхает и подвигается к нему. — Эй, Сникерс. Все будет в порядке, ты же знаешь? Кит сам себя обнимает, чуть отодвигается. — Не понимаю, о чем ты. Я рад за тебя. — Я знаю, что так и есть, – говорит Лэнс с грустной улыбкой. – Но ты забываешь, что из тебя никудышный лжец. Кит вздыхает, отворачивается от Лэнса и поднимается в отчаянной попытке найти, на что отвлечься. Лэнс переедет. Не то чтобы Кит думал, что они всегда будут вместе жить. В какой-то момент Лэнс начнет жить своей жизнью. Он знал, что приближается конец колледжа, так почему у него такое чувство, будто его застали врасплох? Почему у него такое чувство, что он не был готов к этому? Он наклоняется и подбирает с пола валяющуюся там одежду, закидывает ее в корзину для стирки. Он чувствует, как на его плече крепко сжимается чужая рука и разворачивает его. — Поговори со мной, Кит, – произносит Лэнс. — Я тут просто немного убираюсь, – ровно говорит Кит. — Ты же знаешь, что мы будем все время друг к другу приезжать, да? Кит опять вздыхает и опускает взгляд на сжатую в кулаке рубашку. — Я еще даже не знаю, где окажусь, – говорит он. А затем, прежде чем он успевает себя остановить, с его губ срывается ложь: – Я тоже в несколько мест там рядом заявки подал. В Провиденсе, в смысле. Просто еще не получил ответа, так что пытаюсь не слишком радоваться, – он не знает, почему говорит это. Потому что он никуда заявок не подавал. И он вообще не планировал искать работу хоть сколько-нибудь близко к Провиденсу, но… Лэнс поднимает бровь. — Правда? – с надеждой говорит он. – Я понятия не имел, что ты занялся поиском работы! — Да, я… начал месяц назад. Просто особо не говорю об этом. — Ну это суперское совпадение! – говорит Лэнс и подходит ближе, рассматривая лицо Кита, как будто пытается понять, почему Кит не прыгает тут от радости. – Будет здорово, если мы окажемся в одном городе! Теперь Кит испытывает иррациональную злость на Лэнса, и не может понять почему. Ему невольно кажется, что Лэнс относится к этому слишком легко. К тому, что он уедет и никогда больше не увидится с Китом. Лэнс что, не понимает, сколько они жили вместе? Сколько времени они проводили вместе? Почему он ведет себя так, будто для него это все не имеет значения? Он и правда вот так легко уедет и оставит Кита в прошлом? Кит знает, что вид у него сердитый, потому что радостная улыбка Лэнса сменяется беспокойством. — Что такое? – спрашивает Лэнс. — Просто я еще работу не получил же. — И? — И что, если не получу? — Есть и другие варианты, Кит. Не расстраивайся раньше времени, – пожимает плечами Лэнс. — Я не расстраиваюсь, – бормочет Кит. — Ну тогда я не понимаю, что не так? Кит вздыхает. Если он скажет «Я не хочу быть не рядом с тобой», это будет звучать тупо. И навязчиво. И бесхарактерно. Особенно учитывая, что Лэнсу, кажется, вообще плевать. — У меня просто стресс. Конец года же, знаешь. Надо продолжить… отправлять заявки. Лэнс сочувственно вздыхает. — Да, знаю. Это утомляет, – у него звонит телефон, и он опускает взгляд. – О, черт! У меня экзамен. Держи меня в курсе насчет работы в Провиденсе, ладно? — Ладно, – Кит сглатывает. — Клево! Увидимся, Сникерс! Кит смотрит, как Лэнс уходит, и только после этого выдыхает. Он терпеть не может эту тревогу в желудке. Он падает на кровать, открывает ноутбук и обреченно набирает в строке поиска «работа эйчара в Провиденсе, Род-Айленд». ххх — Я не понимаю. Ты не хочешь искать работу больше нигде, кроме как, – кураторка Кита буквально ни разу не говорила с ним за все четыре года обучения в Гаррисонском университете, и теперь он оккупирует ее кабинет и настаивает на том, что не уйдет, пока не получит работу в Род-Айленде. Он знает, что ведет себя… отчаянно. Но еще он знает, что он не считает, что ему будет нормально, если он останется один после выпуска. С Лэнсом все будет в порядке. Он будет двигаться дальше и заведет сотни новых друзей, и Кит станет просто тем человеком, с которым он раньше часто общался. Но Кит не может вынести и мысли об этом. — Не обязательно, чтобы это была моя специальность, – говорит Кит. – Может быть, типа, администратор. Официант. Бармен. — Да у тебя амбиции через край, – невозмутимо отвечает кураторка. — Я просто хочу быть в этом районе. Я могу поискать другую работу, когда перееду. — У тебя туда девушка переезжает или что? Кит сглатывает. — Нет. Она вздыхает. — Ага, – саркастично говорит она, очевидно, не веря, – никогда такого не было и вот опять. — Просто, пожалуйста, помогите. — Хочешь работу эйчара, так? — Да. Но опять же. Что угодно подойдет. Любая офисная работа. Мне все равно. Она критично его осматривает. — Вообще все равно? Кит кивает, потому что с Лэнсом или без Лэнса, ему по большому счету без разницы, чем он будет заниматься в жизни. Ему всегда было без разницы. У него никогда не было всех этих мечтаний, или стремлений, или страсти к чему-то. Страсть он находит в другом. По крайней мере, так он себе говорит. Она хмыкает. — Ладно… что ж, тебе повезло. Кажется, в Провиденсе есть парочка открытых вакансий эйчара. Кит поднимает глаза. — Правда? — Да. Они почти все низких должностей [2], так что ответственности у тебя будет немного. — Неважно. Она вздыхает. — Если подашь заявки на этой неделе, скорее всего, твою кандидатуру тоже рассмотрят. Эти вакансии, кажется, не так давно появились, – она распечатывает документы на громком древнем офисном принтере в углу комнаты, скрепляет их и отдает Киту. – Но подай на этой неделе, хорошо? – говорит она. – Или упустишь возможность. Кит кивает и с улыбкой берет бумаги. — Да! Большое Вам спасибо, – он проходит глазами по описаниям вакансий. Кажется, ничего, что ему не по силам. Кажется, у него есть шанс получить любую из них. — Повеселись с ней, ладно? – говорит кураторка. Кит вопросительно поднимает голову. — С кем? — Со своей девушкой. Той, которая в Провиденсе. Ей повезло, что ей достался такой преданный парень, как ты. Кит хмурится. — Я же сказал, что не… — Да, да, я все это уже слышала, – она отмахивается от него. – Но хорошая попытка, – она понимающе ему улыбается, и Кит понимает, что вообще-то немного покраснел. – Хорошего дня, Когане. Кит только медленно кивает, предпочитая ретироваться из кабинета, пока разговор не стал еще более неловким. ххх Наше время — Сникерс? – зовет Лэнс из гостиной. – У тебя нет моих плавок? – он уже весь шкаф перерыл, а плавок нигде нет. – Синих. — Нет, – без энтузиазма говорит Кит. Его голос приглушается разделяющей их стеной. – С чего бы у меня были твои плавки? — Потому что я их нигде не найду! – кричит Лэнс, и закидывает пару футболок в рюкзак. – Можно мне зайти поискать? — Окажи мне честь. Лэнс проходит в комнату Кита и видит, что Кит лежит на кровати лицом в подушку. — Чувак. — Что? – бухтит Кит. — Надо собираться! — Я уже собрался. Дай поспать, – он стонет. — Ты уже успел собраться? — Мы едем на три дня Лэнс. Не повторяй своих же ошибок с нашей прошлогодней поездки. — Мне все это было нужно, – спорит Лэнс. — Твои чемоданы заняли в машине больше места, чем мы сами! Лэнс вздыхает, когда Кит садится на кровати. Его волосы торчат во все стороны, и Лэнс сжимает ладони в кулаки, дабы удержаться от желания протянуть руку и пропустить их между пальцев. Он не знает, что будет делать, когда окажется запертым в домике с Ханком и Китом, которые будут во всю миловаться, как чуть раньше сегодня же. Из-за этой мысли его желудок неприятно сжимается. Это так… не по-Китовски. Он не такой. Именно поэтому Лэнс терпеть не может находиться рядом с ними, когда они вместе. Что ж… часть причины точно в этом. И с ним так будет Оливия, так что пофиг. — Не хочешь помочь мне собраться? – говорит он. – Ты в этом лучше меня. Кит поднимает бровь. — Ты ненавидишь, когда я собираю тебе вещи. — Ну да, но… – я хочу быть рядом с тобой буквально все время, и я не знаю почему. –Может, в этот раз мне не помешала бы помощь. Знаешь, сузить круг. Кит улыбается, и Лэнс чувствует, как кровь приливает к лицу. — Эм. Хорошо, – говорит Кит, стаскивает себя с кровати и проходит мимо Лэнса, направляясь в его комнату. Лэнс закусывает губу, чтобы не улыбаться, и глубоко вдыхает, прежде чем пойти за ним. Когда они заходят в комнату Лэнса, Кит заглядывает в его рюкзак. — Тебе не нужна бритва, – говорит Кит, вытаскивает ее из рюкзака и откидывает в сторону. – И крем для бритья. — Что если, когда мы будем там, у меня внезапно бесконтрольно начнут расти волосы по всему телу? – восклицает Лэнс, вдруг вспоминая, почему именно ему не нравится, когда Кит помогает ему собрать вещи. – Они меня поглотят, и ты больше никогда не увидишь моего лица! — У тебя за двадцать три года волос на лице не появилось, – припечатывает Кит, – сомневаюсь, что такая проблема возникнет. — Появилось! – защищается Лэнс. – Немного! — Тебе не нужна бритва, – ровно повторяет Кит, но однобоко улыбается Лэнсу. – И еще тебе не нужен этот галстук. — Сникерс, нет. Ты не можешь забрать галстук, – сердито жалуется Лэнс. – Ты знаешь, что мне нужен галстук. — Нет, не нужен. — Нужен! Я всегда с собой этот галстук беру на всякий пожарный! Я везде его с собой ношу! – семь лет назад Лэнс поехал отдыхать с семьей, и в последнюю минуту организовался ужин, на котором присутствовали почти все члены семьи, которых Лэнс хоть когда-нибудь видел. К сожалению, все, что он взял с собой, – были пара джинс и несколько худи. И этот тяжелый опыт «не-был-одет-по-случаю» травмировал его, и теперь он уверен, что ему нужно таскать с собой галстук и рубашку в каждое путешествие, дабы его снова не застали врасплох. Кит вздыхает и смотрит на галстук. — О Господи. Ладно. — Да! Спасибо! — Но только потому, что я знаю, что ты изведешься весь, если не возьмешь его. — Именно. Кит стонет и лезет в рюкзак. — Ты взял сумку? — Что если мне нужно будет носить с собой кошелек, но у меня руки устанут? — Ты никогда – за всю свою жизнь – не ходил с сумкой. — Я могу и начать за эти три дня! Ты же не знаешь! — Никакой сумки, Лэнс. — Ладно. Но я буду ненавидеть тебя до конца своих дней. — Я переживу, – безэмоционально говорит Кит. — Начинаю тебя ненавидеть вот прям с этого момента. Кит пожимает плечами и ухмыляется. Эта ухмылка появляется у него сама собой. Эту ухмылку Лэнс видел миллион раз. Это очень горячая ухмылка. Боже, Лэнс помрет на этих выходных. Это новообретенное влечение к Киту просто не могло выбрать для появления времени хуже. Кит застегивает лэнсов рюкзак. — Можно мне теперь пойти поспать? – спрашивает он. — Хорошо, – тянет Лэнс и хмурит брови. – Оставь меня без дела до самого выхода. — Через два часа Ханк приедет заберет нас, – со смехом говорит Кит. – Это вообще считай ничего. — Лааадно, – хнычет Лэнс. – Иди спи, – можно мне с тобой? Прекращай, Лэнс. — Увидимся через два часа. — Спокойной ночи, Сникерс. ххх Ханк приезжает за ними ровно в оговоренное время, что не на руку Лэнсу, потому что он, по всей видимости, не взял пять тысяч вещей, которые ему абсолютно точно нужны. И Кит знает, что это пиздеж, потому что обычно это шифр для «мне нужно переупаковать все то, что Кит вытащил из моей сумки». И это просто несправедливо, потому что Кит очень старался, чтобы Лэнс взял поменьше вещей. Они набиваются в на удивление просторный джип, и Лэнс вытягивает ноги на заднем сидении, перекидывая их через бедра Кита. — Спасибо, что сел за руль, – говорит Кит Ханку. – Я правда думал, что сяду на переднее. Знаешь. Привилегия для бойфренда и все такое? Пидж кидает на него убийственный взгляд с переднего сиденья. — Осторожней, Когане. Кит вздыхает и кладет руки на ноги Лэнса. — А теперь я застрял тут, и Лэнс тычет свои отвратительные ступни мне в лицо, – бормочет он, однобоко улыбаясь Лэнсу. Лэнс к удивлению краснеет. Это странно, потому что Кит всегда дразнится, и вот такого раньше никогда не случалось. — Ты очень хорошо знаешь, что я забочусь о своих пяточках, Сникерс! – спорит Лэнс, поднимает ногу и прижимает подошву ботинка к его щеке. – Видишь? Не воняет! — Ты отвратительный, – через смешок говорит Кит, отталкивая ногу Лэнса от своего лица. – Убери. — Поверь, твои ноги хуже, – смеется Лэнс. — Мои хуже, наверное, чем у вас обоих, – говорит Пидж так, будто это факт. – Колледж на них плохо сказался. — Фу, Пидж, – говорит Ханк, и очевидно ему не впервые слышать это. – Эй, Лэнс, мы встретимся с Оливией уже там? Лэнс кивает. — Она вчера полетела навестить семью, так что она уже недалеко, считай, – он довольно улыбается, и Кит чувствует, как у него колет в груди. – Она не может дождаться, чтобы снова увидеть вас, ребят! — Круто, мы тоже будем рады встретиться с ней, -– по-доброму говорит Ханк. Кит смотрит в окно и пытается усмирить желание провести руками по ногам Лэнса, чтобы почувствовать каждый сантиметр. Конечно, у них впереди одиннадцатичасовая дорога, а Лэнс тут всячески его касается. Киту же все равно не нужна трезвость рассудка, зачем? — Блин, так круто будет расслабиться, – говорит Лэнс, откидывается на спинку и кладет руки за голову. – На работе всю неделю жесть какая-то, особенно учитывая, что Аллура уехала. Пидж согласно кивает. — Мне просто нужно поспать, – говорит она. – Я буквально не спала всю прошлую неделю. — Вам всем повезло, потому что я прикупил нам всем кое-чего для расслабления, – говорит Ханк, и поигрывает бровями, глядя в зеркало заднего вида. Лэнс вопросительно наклоняет голову к плечу. — Что? — Просто… знаешь. Кое-что для отдыха. Лэнс садится ровнее. — Травка? – спрашивает он. Кит улыбается. — Ого, круто. Никогда раньше не накуривался. Может, самое время начать. Лэнс смеется. — Когда ты будешь под кайфом, это будет просто капец. — С чего ты взял? — Такие вещи просто знаешь. — Ты курил раньше? – спрашивает Пидж Лэнса, поворачиваясь к нему. — Да, было как-то, – просто отвечает Лэнс. – Но больше пытаюсь этого не делать. — Понимаю. Мне тоже не особо нравится. Кит все еще улыбается, когда протягивает руку и чуть тянет Ханка за волосы. — Похоже, это только для нас с тобой, – говорит он, пытаясь, чтобы звучало нежно. Ханк низко посмеивается. — Повеселимся, да? — Фу! Вы отвратительные, – корчит рожу Пидж. – Нам не обязательно это знать, – но она маньячно улыбается, когда отворачивается от них. Лэнс смотрит на Кита и еле заметно хмурится. Он отворачивается. — Ну, я еще водку взял, – говорит Ханк. – Если не хочешь курить, Лэнс. — Эмм… – Лэнс колеблется. – Я не думаю, что Оливия пьет. Так что я, наверное, тоже не буду. Кит фыркает. — Потому что ты сказал ей, что не пьешь. — Тихо, Сникерс. —  И кто знает, что еще там припасено у моих родителей, – говорит Ханк. – Может, у них даже абсент есть. Кит смеется. — Думаю, для меня это слишком. — Разве он не вызывает галлюцинации? – с искренним интересом спрашивает Пидж. — Ага, – говорит Лэнс, грызя ноготь. – Когда я пил его, везде видел ссущих псов, – все смотрят на него, а он поднимает на них невинный взгляд. – Что? — У Лэнса бурное прошлое, – припечатывает Кит. Лэнс улыбается ему. — Расскажи! – просит Пидж. — Долгая история, – хмыкает Лэнс. — У нас в запасе одиннадцать часов, – говори Ханк. Лэнс легонько толкает Кита ногой. — Сникерс разозлится, если я начну об этом говорить, – поддразнивает он. Кит закатывает глаза и снова переводит взгляд на окно. Если он будет смотреть на до ужаса красивое лицо Лэнса еще хоть секунду, он, наверное, умрет. — Я не против, – говорит он. — О, класс! Короче, все началось, когда я почти завалил Вступление в Гостиничное Дело и… Лэнс продолжает и продолжает. Кит чувствует, как напрягается, когда он упоминает Дилана, но Лэнс незаметно толкает его коленом, как будто хочет сказать «извини» или «эй, все в порядке». Со временем Кит засыпает. Лэнс может говорить буквально вечность, и там не будет ничего такого, чего Кит не слышал раньше. Он чувствует, как отключается и позволяет себе представить, каково было бы уснуть в теплых лэнсовых объятиях. х Остаток пути проходит за сном, глупыми дорожными играми и миллионом историй из колледжа от Лэнса и Пидж. Ханк тоже рассказывает пару историй о кулинарной школе, и когда он упоминает Шей, Кит видит, что он пытается не сильно о ней распинаться. Лэнса берет: «О Боже! Ты знаешь Шей? Она лучшая! Лучшие торты в городе! Ого, мир тесен». На что Ханк отвечает, что «да, она ничего». Кит вздыхает. Им скоро нужно будет «расстаться», потому что это зашло слишком далеко. Ханк правда любит Шей. И Лэнс никогда не будет чувствовать того же по отношению к Киту. Так что в этом нет уже никакого смысла. Он делает в уме пометку позже поговорит об этом с Ханком. Может… после этой поездки. Лэнс засыпает где-то к семи. Кит даже не пытается не пялиться. Лэнс – и правда что-то. Кит не может поверить, что всю жизнь мог на него смотреть и не делал этого. Лэнс выглядит так мягко, когда спит, – как будто все его черты сглаживаются. Мило. И это заставляет Кита краснеть. Он вздыхает и переводит взгляд за окно. Когда он превратился в ебучую диснеевскую принцессу? От него несет Золушкой. — Ты просто по уши, – шепчет Пидж и мотает головой. Кит хмыкает. — Это правда, – соглашается Ханк. – И он тоже. Кит прочищает горло. — Не-а, – затем хмурится. – И Оливия приедет, чем не доказательство? — Эм, Оливия приедет, потому что я буду постоянно с тобой, – гордо говорит Ханк. – Ты же понимаешь, что он позвал ее именно поэтому? Кит не отвечает. — Эта тишина – это звук отрицания, – глубокомысленно говорит Пидж. — Вы просто не в своем уме, – бормочет Кит, позволяя голове упасть на оконное стекло. – Я посплю. Пидж пожимает плечами. — Соберись, – просто говорит она, отворачивается и заводит другой разговор с Ханком. Кит видит, как от его дыхания стекло покрывается паром, и пытается не слишком увлекаться. Это будут долгие, долгие выходные. ххх Оливия приезжает раньше них и ждет возле входной двери. Лэнс чувствует, как облегчение заполняет грудь, когда видит ее, и он не очень уверен почему. Он выбирается из машины – у него затекли ноги от того, что сидел так долго, – и привлекает ее в объятия. — Привет! – радостно говорит она ему в плечо. – Вы наконец-то добрались! Лэнс отстраняется. — Сколько ты ждала? – спрашивает он. — Да минут пятнадцать, – она пожимает плечами. На ней оранжевый сарафан и голубые бусы. Так и не скажешь, что такое сочетание будет выглядеть хорошо, но оно выглядит. Она такая красивая. Лэнс чувствует вину. Он чувствует себя так, будто лжет ей. Он не может уловить, о чем именно лжет. Но может уловить то знакомое тянущее чувство, что он недостаточно хорош. — Привет, Кит! – говорит Оливия, и машет Киту, который выходит из машины. Кит улыбается ей. — Привет, Оливия, рад снова тебя видеть. — Ладно, ребят! – громко говорит Ханк, хлопает в ладоши и выходит из машины, держа в руках сумку. – Давайте проведу вам тур. И не трогайте ничего, – предупреждает он, прежде чем открыть потертую оливково-зеленую старую дверь. Когда они проходят в дом, Лэнс переплетает пальцы с пальцами Оливии. х Дом красивый. Родители Кита заделались самопровозглашенными дизайнерами и переделывали свой дом раз в пару лет, так что Кит всякого повидал. Но это? Этот домик красив так по-особенному, как никакой другой дом не может быть. Он как-то умудряется одновременно выглядеть и величественным и новым, и роскошным, и одновременно уютным, скромным и каким-то гостеприимным. Мебель вся в бордовых и темно-зеленых тонах. Камин весь в саже, как будто им часто пользуются. Кухня – темное потертое красное дерево. Но лучшая часть – это задний двор. Потому что это – озеро. Ну, типа, не озеро. А очень маленькая часть озера. Скорее, огромный пруд. Очень, очень огромный пруд. На крошечном участке побережья они выходят на небольшой пирс, вдоль которого тянутся каноэ с веслами. Тут и рыболовные сети, и доски для серфинга, и все связанное с водными видами спорта, что только можно представить. — Чувак! – взволнованно вскрикивает Лэнс где-то позади. – Чем твои родители занимаются? Ханк пожимает плечами. — Что-то там с инвестированием? Я не знаю. Кит чувствует, как Ханк приобнимает его за талию, и посмеивается. — Мы что, будем кататься на каноэ, как все эти парочки? – саркастично спрашивает Кит. Ханк широко улыбается. — О, да. И мы два часа будем вдали от берега, и Лэнс будет думать, чем же мы там занимаемся. Кит мотает головой и улыбается. — Ты плохой человек. — Или я просто задолбался смотреть, как вы ходите вокруг да около? – с улыбкой возражает Ханк, отпускает Кита и драматично пожимает плечами, прежде чем уйти. Он машет остальным, чтобы все шли за ним. – Давайте, ребят! Как раз время обеда! Кит оборачивается назад и видит Лэнса, который смотрит прямо на него. Он быстро отворачивается и улыбается сам себе. Он не знает, почему Лэнс смотрел, но все равно краснеет, потому что он придурок. ххх Обед проходит за вкусной едой и громким смехом. Они осматривают дом, и день перетекает в вечер. Панини с индейкой на обед переходят в стейк на ужин. Диетическая кола – в вино, а затем в водку. Озеро блестит в свете луны. Каждый раз, когда Кит смотрит в окно, его поражает вид. Каждый раз, когда он смотрит на Лэнса, поражается еще сильнее. Лэнс воздержался от выпить и покурить, скорее всего, из-за Оливии. Кит понимает, что скучает по легкому милому пьяному румянцу, который появляется на щеках Лэнса, когда тот уже выпил пару бокалов. Он не скучает по тому, что было с Лэнсом в колледже, но скучает по захмелевшему Лэнсу. По Лэнсу со свадьбы Широ. По Лэнсу с большими темными глазами и еле заметным блеском пота на лице. Есть в этом что-то сексуальное. Из-за этого Кит хочет прижать его к стене. Горячо и просяще дышать ему в рот. Он вздыхает и отводит взгляд, когда замечает, что Оливия странно смотрит на него. — Эй, Ханк, не хочешь покурить? – спрашивает Кит, он отчаянно хочет выйти наружу. Ханк кивает. — Да! Давай на улице, – он открывает свою сумку и достает полиэтиленовый пакет на застежке. Затем машет Киту, чтобы он выходил, и прощается со всеми, кто остается в комнате. Они идут сквозь свежий озерный воздух и приземляются на край маленького пирса. Ханк прикуривает косяк. Кит обнимает сам себя. — Хотел убраться оттуда? – спрашивает Ханк и передает косяк Киту. Кит подносит его к губам и на пробу вдыхает. Ему сразу хочется кашлять, но он держится. Его тело заполняет теплотой. Уже через секунду он хмелеет. Он выдыхает дым и наблюдает за тем, как он облачком плывет над головой. — Да, – говорит огрубевшим голосом и один раз кашляет. – Начал думать о том, как прижимаю Лэнса к стене, так что самое время было свалить. Ханк немного безрадостно смеется. — Черт, чел, – он забирает косяк у Кита и еще раз затягивается. – Такое часто случается? Кит вздыхает. — Я много об этом думаю, – немного стеснительно говорит он. – Типа… много, – он протягивает руку, – мне нужна еще затяжка, – Ханк отдает ему косяк. — Мне жаль, что тебе приходится через это проходить, – как-то неожиданно говорит Ханк. – Даже не могу представить, каково это. Кит сглатывает. — Я и не думал, что… могу, – говорит он, потому что мозг окутывает дым. — Что можешь? — Как бы… так сильно чувствовать, – Кит снова подносит косяк к губам. – Физически. Мое тело никогда так раньше себя не вело. Ханк смеется. — Что ж, все бывает в первый раз, – мягко говорит он. — Я серьезно проебался, мужик, – слегка оцепенело говорит Кит. Травка понемногу начинает действовать. – Типа, он рядом всю мою жизнь, а потом в один день я просто, типа… трахаю какого-то чувака, который похож на него, и моя жизнь трещит по швам. — Погоди, кого трахаешь? – Ханк отнимает у него косяк, прежде чем он еще раз затягивается. – Кого-то похожего на него? Кит стонет. — Долгая история, – он роняет лицо в ладони. Воздух вокруг него теплый и будто вибрирует. Мышцы кажутся тяжелыми и расслабленными. – Бля'ский Кевин. Больше не хочет меня в'деть, потому что я не продержался долго. Зна'шь. Во время секса. Ханк смеется, скорее всего потому, что он под кайфом. — Серьезно? — Ага… Кит слышит, что Ханк подвигается ближе, но не поднимает глаз. Рука по-дружески ложится ему на плечо. Голос Ханка звучит спокойно и умиротворяюще. — Слушай, Кит, что бы ни чувствовал Лэнс… все будет хорошо, – говорит он. Кит не двигается. – То есть, ты привлекательный парень. И хороший. И забавный, – на это Кит смотрит на него в щель между пальцами. — Я не заб'вный, – бормочет он. — Но так и есть! В своей манере. Серьезно, чувак, если бы мне хоть немного нравились парни, ты был бы, типа, третьим в моем списке. Кит фыркает и дает рукам упасть на колени. — Третьим? — Ну да, – кивает Ханк, будто это очевидно. – Сэм Клафлин? Джонни Депп? Кит смеется, наверное, немного дольше, чем можно считать нормальным, но, бля, он тут немного накурился. — Вау, я прям в списке, да? — О да. Сто пудов, чел. Так что даже если любовь всей твоей жизни и не любит тебя в ответ, ты всегда можешь найти утешение в том, что ты третий в списке «если я когда-нибудь стану геем». Кит не знает, трава это, или просто неприкрытая доброта Ханка в тяжелое время, но ему хочется обнять Ханка. Так он и делает. Он слышит свой смех, который звучит немного истерично. И не размыкает объятие еще какое-то время. — Спасибо, что притворяешься моим парнем, – неразборчиво говорит он Ханку в плечо. Ханк смеется. — Лэнс был прав: ты уморительный, когда укуренный. ххх Четвертый курс Лэнс пялился на открытый пустой чемодан, кажется, уже недели. Он ничего не может поделать. Он так легко прикипает к вещам. Мысль о том, чтобы спаковать свою квартиру, ту которая была ему домом последние три года, делает его до безумия эмоциональным. Он уже чувствует, как его снедает ностальгия, а он еще даже не уехал. Но факты таковы, что выпуск уже через два дня. И он получил работу в паре штатов отсюда. И сейчас начнется реальная жизнь. И он ничего не сможет сделать, чтобы остановить это. Тревога ест его изнутри. Голос на периферии сознания еще никогда не звучал так громко. Потому что по какой-то причине, хоть у него есть план на жизнь после выпуска, и он окончил четвертый курс с одними пятерками, он все равно находит, за что зацепиться, о чем волноваться все свободное время. Ты не заслуживаешь эту работу. Ты получил ее только потому, что больше не было кандидатов. Они были в отчаянии. Они не хотели тебя нанимать, но у них не было выбора. И поэтому они будут дерьмово к тебе относиться. Ты не готов для реальной работы. В тебе нет того самого. В ком то самое есть? Во всех, кроме тебя. О чем ты думаешь? Ты не справишься. Ты не… И что хуже всего – он оставит Кита. Сначала ему не казалось, будто это сильно изменит их отношения. Но понемногу Лэнс пришел к пониманию того, что воспринимал Кита как должное. Кит всегда был рядом, а теперь что? Он попросит Кита поехать с ним? Бросить все и искать работу на Род-Айленде? Потому что Лэнс внезапно понял, что в нем недостаточно мужества, чтобы справится с миром в одиночку? Без своего лучшего друга? Лэнс вздыхает и садится на кровать рядом с пустым чемоданом. Сейчас время идет слишком быстро. Ему все еще нужно забрать свою шапочку и мантию. Ему все еще нужно разобраться с тем, как вывезти мебель из своей комнаты. Так или иначе, эти сорок восемь часов все равно пройдут. Так или иначе, он будет к ним не готов. Как не готов и ко всему остальному. Срань господня, он будет скучать по Киту. Он чувствует себя глупо, из-за того что так много об этом думает. Потому что пути друзей все время расходятся. Мама Лэнса все еще очень близка со своими друзьями из колледжа, хоть они и видятся раз в году. Они все время общаются. Он тоже будет все время общаться с Китом. Правда? Нет. Кит ужасен в переписках. Входная дверь открывается и Лэнс подтягивает колени к груди, чувствует, как сердце сжимается, и слышит, как ключи Кита со звоном приземляются на тумбочку. Он не может дать Киту понять, насколько он разбит всем этим. Было бы так стыдно. Кит заглядывает в открытую дверь лэнсовой комнаты. — Привет, – говорит он. – Купил гигантские пакеты на застежках, если тебе нужны. Лэнс кивает. — Спасибо. Кит немного неловко кивает в ответ и уходит. Лэнс вздыхает, кляня себя за то, что поднимается и идет за ним на кухню. Когда Лэнс его нагоняет, Кит перекладывает чашки и тарелки из шкафчика в картонную коробку. — Ты что делаешь? – в панике спрашивает Лэнс. — Эм, – Кит поворачивается и поднимает бровь. – Нам надо съехать через два дня, помнишь? Я пакую вещи. Лэнс чувствует, что хмурится. — Ага… я тоже пакую. Кит кивает. — Да. Я знаю, – он поворачивается обратно к коробке и начинает составлять миски на тарелки. Лэнс просто пялится на него. — Так… можешь в это поверить? – спрашивает он. — Во что? — Ну, знаешь. Колледж закончился. Это… безумие. Кит согласно мычит и кивает. Лэнс вздыхает. Кит никогда не был хорош в подобных разговорах. Так что Лэнс решает направлять разговор самостоятельно. — Я буду писать тебе каждый день, – говорит Лэнс. – И тебе лучше бы отвечать мне. Каждый раз. Хорошо? Кит вздыхает и прерывает сборы. Он ставит миску обратно на стол, опускает плечи. Он не оборачивается, чтобы посмотреть на Лэнса. Просто выдыхает. — Лэнс. Я не хочу сейчас об этом говорить. — Какая жалость. А придется, – говорит Лэнс и чувствует, что нижняя губа начинает дрожать. Вот так и пытайся казаться жестким. – Это вроде как важно, Сникерс. — Можем сделать это попозже? – бормочет Кит, снова начиная складывать тарелки. — Нет. — Отстой. — Кит, пожалуйста, поговори со мной. — Дай мне собрать вещи. Лэнс хватает Кита за запястье. — Кит. Кит хмурит брови и, кажется, начинает раздражаться. — Разговоры ничего не изменят, Лэнс. Это так не работает. Если мы не хотим теряться, мы и не потеряемся, окей? Лэнс вздыхает и отпускает Кита. — Я просто… Я буду скучать по тебе, – говорит он. Кит пристально смотрит на него, затем отводит взгляд. — Ты так много людей там встретишь. Будешь занят. Лэнс хмурится. — Эй… – мягко говорит он. – Кит. Эй. Хватит, – он отводит Кита от картонной коробки. — Что? – срывается Кит. – Не видишь, сколько вещей нам еще нужно упаковать? Лэнс хмурится тоже. — Я буду жить в квартире, Кит. Сам. И мне придется каждый день самому ходить на работу. И я буду есть сам. И есть вероятность, что куда бы я ни пошел, меня будут ненавидеть, и я даже не заслужил эту работу, и моей семьи не будет рядом, и тебя не будет рядом, и если я заведу домашнее животное, оно скорее всего умрет, так что мне нужно знать... – голос Лэнса надламывается и он пытается спрятать это за злым выражением лица, – мне нужно знать, что когда я, блять, напишу тебе, ты мне ответишь. Кит смотрит на него стеклянными глазами, а лицо его теряет всякое выражение. — Лэнс… — Мне не нужна тут лекция про тревожность, – прерывает Лэнс, – просто скажи мне. Да или нет. Ты будешь мне отвечать или нет? Кит медленно кивает. — Конечно, буду, – тихо говорит он голосом чуть громче шепота. – Ты знаешь, что буду. Лэнс отпускает его. — Видишь? Разве сложно было? Боже, Кит. Попытки добиться от тебя эмоций так выматывают, – он вздыхает, разворачивается, чтобы вернуться к себе в комнату. — Подожди, – как-то нехотя говорит Кит. Достаточно громко, чтобы Лэнс остановился. Лэнс оборачивается и видит, что Кит стоит, неловко держа тарелку в руке. Держит ее как щит у груди. — Я тоже буду по тебе скучать, – говорит Кит, смотря в пол. – Очень. Слова на минуту повисают в воздухе. У Лэнса уходит много времени, чтобы осознать их. Он просто смотрит на сгорбленную фигуру Кита, пытаясь уложить все в голове. Затем Лэнс грустно улыбается. Почему-то, несмотря на то, что считал он иначе, признание сделало все только хуже. — Я знаю, – мягко говорит он. Дразнится. – Просто хотел услышать, как ты это говоришь. ххх Наше время Несмотря на желание полностью ужраться в домике на озере, никто из них не пьет много. Кит и Ханк пьют больше всего, но даже так это всего пара шотов. Все как будто слишком рады быть здесь, чтобы думать о чем-то еще. Они сидят на плюшевых диванах глубокого красного цвета и делятся историями, и смеются, пока не могут дышать. Кит сидит вжавшись в бок Ханка, время от времени шепчет что-то ему на ухо и сталкивается с ним носами. Лэнс специально отводит взгляд. Притягивает Оливию ближе к себе. Шепчет ей на ухо и наклоняется ближе, чем нужно. В конце концов, этим и занимаются люди в отношениях. Кит очевидно укурен, что одновременно заставляет Лэнса смеяться и чувствовать жар. Он знает, что когда обдалбывался в колледже, всегда очень сильно возбуждался. И одна мысль об очень возбужденном Ките заставляет его… Он пропускает волосы Оливии сквозь пальцы. Они играют в игру на выпивание: глупая версия «или-или» [3], в которой Пидж признала, что лучше бы родила кактус, чем спала бы на кактусе всю оставшуюся жизнь. Все вопросы были примерно похожи на этот. Кит заливисто смеется всю игру. Лэнс видит его расширенные зрачки и красивые розовые губы. Наркотическое опьянение Киту идет. Как Лэнс обнаруживает, Киту идет все. А Кит и понятия не имеет. В какой-то момент, Кит упоминает, что Лэнс просто ужасен в сборах, и Лэнс достает свой галстук-на-всякий-случай и набрасывает его себе на шею. Кит сказал ему «доказать, что он его взял», но до Лэнса слишком поздно доходит, что Кит просто дразнился. Он свободно болтается вокруг шеи поверх голубой футболки, и все из-за этого смеются. Лэнс решает, что он непротив. Он не снимает галстук остаток вечера. Воздух теплый, и Пидж с Ханком рассказывают истории о своих семьях. Пидж рассказывает о своей безумной университетской соседке. Оливия делится историей о своем любимом профессоре. Лэнс – о своем первом собеседовании на работу в отеле – сначала он дико паниковал, но в итоге все прошло хорошо. Кит влезает и тоже рассказывает о том, какой ужасной была первая работа. Лэнс в итоге смеется вместе с Китом, когда они предаются воспоминаниям том, каким безумием были их последние недели в колледже. Лэнсу хорошо. Он переживал насчет этой поездки. Он переживал о том, что пропускает работу. Уезжает из дома. Находится рядом с Китом. Но он так рад, что поехал. Потому что вот так хорошо проводить время с друзьями – это именно то, чего Лэнс так долго ждал. То безумие в колледже должно было принести ему такое чувство, но так и не принесло. Оно казалось пустым. Поддельным. Но теперь когда он смотрит на улыбающееся лицо Ханка, восторженную ухмылку Пидж, и слышит, как громкий китов смех заполняет комнату, Лэнсу наконец кажется, что он поймал то чувство, за которым гнался годами. Он наконец не чувствует себя одиноким. Может Кит и проводит пальцами по груди Ханка, но к Лэнсу прижимается милая девушка. И это именно то, что Лэнс-из-старшей-школы хотел бы для двадцатитрехлетнего Лэнса. Так, наверное, и должно быть. Их с Китом взгляды пересекаются, и сердце Лэнса подпрыгивает ему в горло от вида глупой, оторопелой улыбки. Возможно, все так и должно быть. Но… может, и нет. ххх Пидж и Оливия идут наверх немного раньше остальных. Оливия начала засыпать на диване около половины второго, а Пидж отрубилась еще до полуночи. Ханк говорит, что она уснула, наверное, впервые за две недели. В итоге Лэнс, Ханк и Кит еще час едят макароны с сыром и разговаривают на кухне, но потом Ханк отправляется на боковую. А значит, и Кит тоже. Лэнс видел, как они вместе поднимаются по лестнице, держась за руки, и почувствовал, как его накрыло желанием защитить, накрыло ревностью. Чтобы успокоиться ему пришлось двадцать минут делать пилинг в ванной. Так что он лег в постель рядом с Оливией и выключился как только его голова коснулась подушки. Он не позволяет себе думать о том, чем там занимаются Кит и Ханк. Он не позволяет себе расстроиться из-за этого. Он наконец-то крепко уснул, обнимая Оливию, но чувствует, как кто-то его тормошит. — Лэнс… Эй… Он ворочается, тихо стонет. Приоткрывает глаза и видит растрепанного Кита, который пялится на него и у которого сна ни в одном глазу. Он приподнимается на локтях. — Сникерс? — Хочешь покататься на каноэ со мной? – шепчет Кит. У него нервный голос. Он кусает губу. Лэнс следит за этим движением, затем поднимает глаза обратно к глазам Кита. — Сейчас три утра, – говорит он. Кит просто моргает. — Да, – шепчет он в ответ. Лэнс медленно кивает. — …ла’н’, – к своему удивлению соглашается он. – Дай только обувь найду. Он выбирается из постели – осторожно, чтобы не разбудить Оливию. Замечает обувь в углу комнаты, натягивает ее и на носочках выходит в коридор, Кит идет прямо за ним. На Ките черная кофта с длинными рукавами, которая, кажется, ему велика. Его свободные темно-серые треники низко висят на бедрах. Кажется, они раньше принадлежали Широ. Рукава настолько длинные, что закрывают ладони Кита. Бабочки в лэнсовом животе беспощадно машут крыльями, так что он трет глаза, чтобы не смотреть. Когда они доходят до отодвигающейся двери, Кит прижимает палец к губам, показывая Лэнсу, что нужно молчать. Они медленно ее открывают, пытаясь не издать и звука, и выходят наружу. Легкий ветер шевелит ветки деревьев, а в воздухе пахнет концом лета. Сегодня одна из тех редких ночей, когда на небе видны все звезды, как будто на темное сине-черное полотно побрызгали белой краской. Лэнс и Кит идут молча. Молча отвязывают каноэ. В полной тишине плывут к середине огромного озера. Кит сидит спереди, Лэнс – сзади. Нет ни одного звука, кроме плеска воды и жужжания насекомых. Наконец, Кит нарушает тишину глубоким облегченным вздохом. Расслабленным вздохом. Наверное, травка еще не выветрилась окончательно. Лэнс видит, как с выдохом сутулятся его плечи, и опадает грудная клетка. Он качает головой, как будто делает разминку для шеи, затем поднимает глаза и вглядывается в воду. Лэнс тоже поворачивается к воде. Они просто сидят. Время замирает. Каноэ спокойно покачивается на воде. В какой-то момент Лэнс переводит глаза на Кита; ему скучно от вида отражающихся в воде звезд, но его зачаровывает вид тех же звезд отражающихся в глазах Кита. В лунном свете Кит выглядит великолепно. Темные как полночь глаза, черные волосы, бледная кожа. Как будто для этого он и создан. А затем, Кит тоже смотрит на него. —Что такое? – тихо спрашивает Кит. Как будто это секрет. Как будто он уже знает. Лэнс тяжело сглатывает, не в состоянии придумать оправдание тому, что пялится, и, честно говоря, ему и не хочется оправдываться. Он просто пожимает плечами и отводит взгляд, как будто в поражении. Вдруг каноэ начинает качаться. Чуть скрипит. И Кит оказывается рядом с Лэнсом. Прямо рядом с ним – прижимается к его боку, заполняет его своим запахом. Его голова тяжело и лениво падает Лэнсу на плечо. Почти что инстинктивно Лэнс оборачивает руку вокруг китовых плеч. — Думаю, это та часть, где мы ведем глубокий разговор о чем-нибудь, – тепло говорит Лэнс. Он немного поворачивает голову и зарывается носом в макушку Кита. – Скажешь что-нибудь проникновенное? Кит хмыкает. — Не хочу ничего говорить, – бормочет он. И через секунду: – Только то, что я ненавижу твой идиотский галстук. Изо рта Лэнса вырывается смешок, а руки сильнее сжимают плечи Кита. — Ну, да, но это я уже знаю, – говорит он. Его сердце бьется как-то неравномерно, и он очень надеется, что Кит этого не чувствует. – Так что такое, Сникерс? – спрашивает он, пытается, чтобы голос звучал ровно. — В смысле? — К чему каноэ? И внезапные объятия? Не то чтобы я жалуюсь, ты знаешь, я люблю обнимашки, – говорит Лэнс. Он правда очень сильно старается звучать непринужденно. – Внутри тебя живет человек, который очень классно обнимается, ты знал? Кит пожимает плечами. — Он спит, – секундная тишина. Затем: – Ты мог бы остаться с Оливией… Не обязательно было идти со мной. И Лэнсу нечего сказать, потому что Кит прав. Лэнс совершенно спокойно оставил свою девушку в постели, чтобы пойти посмотреть на звезды с человеком, которого он видит каждый день своей жизни. По всем законам отношений в этом нет абсолютно никакого смысла. — Да… – говорит он. – Хорошее замечание. Повисает тишина. Лэнс не отпускает Кита. У него ощущение, будто он задыхается от близости, но то чувство, когда Кит далеко, еще хуже. Его сердце бьется тяжело, но в то же время быстро. Он чувствует дыхание Кита. Он чувствует, как поднимаются и опускаются его плечи, и чувствует теплые выдохи на своей шее. Кит пахнет пряным одеколоном, травой и сухими листьями. А еще домом. Все в нем напоминает Лэнсу о доме; кем он есть, кем он был, где вырос. О его воспоминаниях, о его семье и детстве. Кит всегда был где-то рядом. Он был рядом в каждый важный момент лэнсовой жизни. И сейчас он здесь. Он просто… Здесь. С Лэнсом. Снова. Лэнс думает об Оливии, которая лежит в постели одна. Ему стоило остаться. Он чувствует себя виноватым, чувствует себя идиотом, но больше всего чувствует страх. Потому что, несмотря на все эти негативные эмоции, он очень, очень сильно не хочет возвращаться. И он даже не понимает почему, Оливия ведь идеальна. Они ни разу не ругались. Если сравнивать с их с Китом отношениями, все более чем идеально. Все совершенно. Кит кидался в него вещами и толкал его, и кричал на него до хрипоты. Оливия же была исключительно добра. Лэнс вздыхает. Осознание приходит к нему почти что слишком медленно, но приходит. Конечно, нет никаких предупреждающих сигналов. Конечно, все идеально. Он не был собой с того момента, как увидел Оливию. Он был как будто умеренной версией себя самого. Тот, которому нравятся совсем другие вещи. Тот, кто уступает в выборе фильма, и тот, кому плевать на погоду или на то, что в конце герои не влюбляются. Версией себя, которая не отвечает язвительно, которая не напивается и не совершает глупых, неприятных ошибок с незнакомцами; версией, которая всегда уверена в себе и всегда контролирует ситуацию. Версией себя без тревожности, без месяцев пьянства и наркомании в колледже, без любви к маскам для лица или зеленым яйцам с ветчиной. Он хоть когда-нибудь подпевал песне на радио, когда она была с ним в машине? — Не думаю, что ты хоть когда-нибудь в своей жизни вел себя так тихо, – сонно бормочет Кит. Он говорит это низким и знакомым голосом Лэнсу в шею, и тот вздрагивает. Он смотрит на Кита. — Сегодня особо нечего сказать, – хрипит он. Чувство трепета и удовлетворения, которое появляется у него рядом с Оливией, это должна быть любовь, так же? Потому что любовь должна делать тебя счастливым. Должна заставлять тебя чувствовать себя в безопасности. По крайней мере, так Лэнс всегда думал. По крайней мере, так он думал, когда был с Эрикой и Наймой, и Диланом, и со всеми остальными. Он был влюблен в них. То была любовь. Не это. Потому что любовь… не должна делать так больно. В ней должен быть смысл. Именно за этим и существуют романтические комедии, и мультики про диснеевских принцесс, и у них у всех счастливый конец. Потому что любовь значит счастье. Она – не вот этот хаос. Она – не эта боль. Но Лэнс не может перестать думать об этом. Обо всем этом. Всегда был только один человек – за всю его жизнь, прошел с ним через все беды, – с которым он всегда был настоящим собой. Тот человек, который делал ему завтрак после того, как Лэнс пил всю ночь. Который был рядом во время самых худших приступов тревожности. Который был рядом каждую ночь, когда Лэнс объелся выпечки, или замарафонил «Секс в большом городе», или не мог перестать плакать после какой-нибудь романтической комедии, которая и грустной-то не была. Который принимал его именно таким, каким он был, так долго и всегда оставался рядом. Кит поднимает голову и Лэнс сразу же скучает по этому. Как будто нуждается в этом контакте. Кит смотрит на него сверкающими глазами и с легкой улыбкой. — Готов возвращаться? Я влюблен в него. Лэнс моргает. — А? — Не хочешь вернуться? Уже, наверное, часа четыре. Я так сильно в него влюблен. — Эм… конечно. О Боже, я в него влюблен. Кит поворачивается и берется за весла. Лэнс рассматривает его спину, ему кажется, что он стремительно падает в глубокую темную яму, и ему не за что ухватиться. Ничего его не спасет. Он просто падает и падает, и падает. — Готов? – спрашивает Кит, бросает на него взгляд. Нет. — Да, – слабо говорит Лэнс. Кит на секунду поворачивается и улыбается ему, улыбкой такой же яркой, как звезды. — Ладно, погнали.