Hearts Don't Break Around Here

Года назад Телефон Лэнса спокойно лежит на пошарпанном кофейном столике. Он знает, что ему не стоит так сильно волноваться, но он ничего не может с собой поделать. Он все пялится и пялится, даже не моргает. Ждет, пока что-то случится.  — Хочешь воды или еще чего? – зовет Кит из кухни. Лэнс пялится на телефон. — Нет. — Может, хлопьев? — Нет. Кит вздыхает. — Что-нибудь поужинать? Вообще? Когда-нибудь? — Нет, Сникерс. Не видишь, я занят? Кит стонет, и Лэнс буквально слышит, как он закатывает глаза. — Она тебе не позвонит сегодня. Уже больше шести часов. — И что? — То, что рабочий день закончился. Никому не предлагают работу после шести вечера. Такого просто не бывает. Лэнс все равно не сдается и продолжает гипнотизировать телефон. Работа на ресепшене в отеле оказалась… именно тем, чего можно было ожидать. Единственная причина, по которой Лэнс вообще оставался на этой работе, была в том, что он не мог придумать, чего бы ему еще хотелось. Но после того как он присмотрелся и, возможно, случайно помог организовать несколько мероприятий в отеле, он, к своему удивлению нашел что-то, что нравилось ему даже больше, чем гостиничное дело. Планирование мероприятий. И вселенная тоже была на его стороне. Девушка Широ, Аллура, стала во главе семейного бизнеса по планированию мероприятий, и Лэнс подал заявку на самую простенькую открытую должность в ту же секунду, как Широ ему об этом сказал. Он не очень хорошо знает Аллуру, несмотря на то, что у них с Широ, кажется, все становится довольно серьезно. Так что он в самом деле не знает, какое мнение у нее насчет его профессионализма. И он наверняка не может положиться на слова Широ, потому что… ну, Широ знал его практически с того времени, как Лэнс еще писался в штаны. Так что, неважно, как много раз Кит говорит «о Боже, Лэнс. Все будет в порядке. Не может быть такого, что ты не получишь эту работу», Лэнс ничего не может с собой поделать, и ему кажется, что работу он не получит. Аллура сказала, чтобы он ждал звонка в средине недели. Сейчас среда. Буквально средина недели. Лэнс трет ладонью лицо и все так же пялится на телефон. Краем глаза он видит, как к нему подходит Кит. Он садится рядом с ним на диван. Лэнс тут же улавливает запах чего-то фруктового. Он немного агрессивно поворачивает голову к Киту и снова принюхивается. — Это что? Что ты ешь? — Froot Loops [1], – говорит Кит и слегка ухмыляется. – Ой, извини. Тоже хочешь? Ты же говорил, что занят. Лэнс сердито смотрит на него. Затем сердито смотрит на тарелку. Затем снова на него. — Пошел ты. Кит громко смеется, и Лэнс игнорирует его смех, смотрит на свой телефон. — Лэнс, пожалуйста, расслабься, – Кит все еще улыбается. Он немного наклоняется, чтобы лучше рассмотреть лицо Лэнса. – Ты так сидишь уже два часа. Писать не хочешь? Лэнс все еще выглядит сердито. — Она позвонит, пока я буду в туалете. Я знаю, так и будет. — Нет, не позвонит. — Да, позвонит, Кит! И мы оба это знаем! Кит вздыхает в поражении, оглядывает Лэнса. Лэнс бросает на него взгляд. На его лице выражение сочувствия. — Ладно, хорошо, – нежно говорит Кит. – Раз ты не собираешься двигаться, тогда… наверное, я просто подожду с тобой. Лэнс выдыхает. — Спасибо.Иисусе. Кит наклонятся и садится в точно такой же позе, что и Лэнс: локти лежат на коленях, подбородком опирается на руку. Они сидят рядом, смотрят на не подающий признаков жизни телефон на столе перед ними. — Я очень хочу эту работу, – говорит Лэнс. – Так сильно. — Ты ее получишь. — Откуда ты знаешь? — Оттуда. Я все знаю, – сухо говорит Кит. Лэнс вздыхает. — Да… вообще-то, так и есть. Кит хихикает, толкает его плечо своим. — Эй, это ты сказал. Не я. К их удивлению, телефон начинает вибрировать. Лэнс подпрыгивает, издавая нечеловеческий звук. — А! Это она! Это она! — Ответь! – решительно говорит Кит. — Включить динамик? Или что мне сделать? О Боже, что мне делать? – бесполезно лепечет Лэнс. — Мне все равно, Лэнс! Просто ответь! Лэнс прижимает большой палец к экрану, нервно моргает. Он трясущейся рукой поднимает телефон к уху. — Алло? – еле выдавливает он. Голос Аллуры веселый и с небольшой ноткой стали. — Лэнс! Как дела? Это Аллура. — Привет! Все хорошо, как ты? – говорит Лэнс. — Хорошо, хорошо, – отвечает Аллура. Лэнсово сердце сейчас вырвется из груди. – Я звоню насчет вакансии, на которую ты подавал заявку. Есть время поговорить? — Да! Да, конечно, – Лэнс кивает, хоть она его и не видит. Он немного рассеянно смотрит на Кита. Кит вопросительно смотрит в ответ. — Мне очень понравился наш разговор на собеседовании. Ты, кажется, очень самоотверженный и трудолюбивый. У тебя не хватает опыта, и это слегка меня беспокоит, но… – она немного устало вздыхает. – Я готова воспользоваться этим шансом. Думаю, ты принесешь большую пользу компании. Лэнс на секунду прижимает телефон к груди и счастливо подпрыгивает, вскидывая свободную руку в воздух в победном жесте, и все это пытаясь быть настолько тихим, насколько возможно. Кит резко встает, на лице у него улыбка. Лэнс прижимает телефон обратно к уху. — О, ого. Спасибо большое! — Только нужно, чтобы ты понимал, что… эта должность, может, и низкая, но тебе придется делать все по высшему разряду. Эта работа не для слабонервных, ты очень часто будешь очень занят. — Это отличные новости! – довольно говорит Лэнс, он не позволяет этим словам обеспокоить себя. – Я не подведу, обещаю. Он слышит, что она улыбается. — Я знаю. Широ тебе доверяет, а значит, и я тоже. Лэнс облегченно вздыхает, вдруг отправляет Широ ментальное «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ», и надеется, что до него это как-нибудь дойдет. — Спасибо, Аллура. — Ладно! Отлично! Приходи в понедельник, обсудим детали. — Здорово. — Доброй ночи, Лэнс. — И тебе! Пока, – Лэнс кладет трубку и бросает телефон на диван, он так взволнован, что вот-вот взорвется. Он поворачивается к Киту, хочет сгрести его в крепкие, долгие объятия и противно закричать ему в ухо. Но, к его удивлению, Кит уже идет к нему и оборачивает руки вокруг Лэнса, прежде чем тот вообще понимает, что происходит. — Говорил же, что ты ее получишь, – счастливо говорит Кит, и Лэнс чувствует, как по щекам расползается теплота, и обнимает в ответ. Он никогда не понимал, как себя вести, когда Кит вот так показывает эмоции. — Гляньте, ты правда все знаешь, – говорит он, смеется в волосы Кита. – Это как-то нечестно. Кит смеется и отстраняется. Улыбка на его лице все еще широкая – это та улыбка, которую Лэнс не слишком часто видит, но, когда она появляется, то заражает его счастьем. — Пойдем отметим? – спрашивает Кит, уже снимая с крючка куртку и надевая черные кроссовки. – Выпьем? Может, по бургеру? Лэнс прикусывает губу, не в силах сдержать волнение. — Бургеры – это просто фантастика, Сникерс, – довольно говорит он, хватает пальто и выходит из квартиры вслед за Китом. ххх Наше время «Привет, Сникерс. Просто хотел сказать, что видел сбитое животное на дороге на Пятой улице, и оно напомнило мне о тебе, – трещит голос Лэнса в трубке. – Знаешь, потому что ты, типа… я не знаю. Но воспринимай это как оскорбление. Ладно. Пошел ты. Пока». Кит вздыхает и удаляет сообщение. «Сообщение удалено» механическим голосом говорит телефон. «Новое сообщение: пятница, 12-е сентября, 3:02 утра». Снова голос Лэнса: «Привет Кит, если ты хотел исчезнуть с лица Земли, мог хотя бы забрать с собой свою тупую коллекцию черных футболок. Я даже не могу продать эту херню, потому что никто не носит их в таких нездоровых количествах, как ты. В следующий раз, когда тебе захочется побыть козлом, попытайся получше все продумать. Ладно. Пошел ты. Еще раз пока». Кит даже не откладывает телефон, следующее сообщение уже начинает проигрываться. «Привет, просто хотел сказать, что я выкинул все твои, блять, CinnamonToastCrunch, потому что мне не нужно, чтобы все это дерьмо было в моей новой позитивной и здоровой жизни. Ага, да, я теперь привожу себя в форму! Я пробегу хренов марафон, Кит. Так что пошел нахуй. Я буду в спортзале. Сосни хуйца». Следующее сообщение. «Я тут только что смотрел сериал на Нетфликсе, где лучший друг одного парня врет ему, всаживает ему нож в спину, а потом пропадает на месяц, и… ой, погоди! Это же ты, ведешь себя как уебок!» Тон сообщений становится все злее, а руки Кита начинают трястись. Он смотрит на телефон и понимает, что осталось еще семнадцать сообщений. Семнадцать непрочитанных сообщений от Лэнса. И он знает, что Лэнс драматизирует, – месяц еще не прошел. Кит знает, что скоро ему надо будет возвращаться. Он не может так долго «работать из дома», и у него заканчиваются деньги, даже учитывая, насколько этот мотель отстойный. Он знает, что ему нужно будет вернуться домой, но все равно его что-то останавливает. Как будто невидимая линия отделяет его от того, чтобы снова увидеть Лэнса, и, возможно, она как-то связана с безумными причиняющими боль сообщениями, из-за которых его телефон буквально разрывается. Просто это так невероятно странно и непривычно, потому что обычно, когда Киту нужно побыть одному, Лэнс с радостью предоставляет ему такую возможность. Так что его сбивают с толку постоянные звонки, истеричный лепет, безумные пьяные сообщения. Это не Лэнс. Ну, в какой-то мере – очень даже он. Но Лэнс никогда не вел себя так с ним. Лэнс никогда не терял голову и не оставлял Киту сотни надоедливых сообщений, неважно, насколько сильно они ссорились. Лэнс поступает так только когда он… Кит смотрит на семнадцать сообщений. Нехотя прокручивает вниз и нажимает на самое новое, пропуская предыдущие шестнадцать злых голосовых. «Кит…» – грустно и тихо. Ровно дыхание, как будто он вот-вот уснет. «Все… отстойно тут без тебя». Сердце Кита сжимается. Еще одна долгая пауза, а затем: «Я слишком сильно по тебе скучаю». Кит поджимает колени к груди. «А еще… я сегодня бегал на дорожке и не думаю, что марафону суждено состояться… ладно. Эм… пошел ты. Пока». Кит чувствует, как на губах появляется улыбка, и она там как будто не к месту, как будто он уже давно так не делал, и мышцы закостенели. У него болит в груди, и он задумывается, почему так с собой поступает. Судя по сообщениям, Лэнс как-то узнал о чем-то… о чем Кит соврал. Он не знает, о чем именно, но он позволяет себе догадку и предполагает, что это вся эта штука с «притворись-моим-парнем». Он знает, что если просто-напросто объяснит, почему соврал… это не поможет, но хотя бы он заслужит от Лэнса какого-никакого милосердия. Сейчас же, Бог знает, о чем Лэнс думает. Но в тоже время Кита воротит от мысли о том, чтобы сказать правду. Каждый раз, когда он думает, что убедил себя сделать это, он начинает так нервничать, что буквально чувствует, как желчь подступает к горлу. И в этом нет никакого смысла, потому что это Лэнс, и с Лэнсом всегда было легче всего говорить – о чем угодно. Но сейчас все по-другому. Все опасно, и похоже на хаос в сердце. Он думает о том, что ему сказала барменша в первую неделю его пребывания здесь – о том, что начинается ужасный бардак, когда людям не все равно. Теперь он понимает, что все в хаосе из-за того, что было слишком не все равно. Но еще он понимает, что пока он любит Лэнса, так все и будет. Все всегда будет в хаосе, с теперешнего момента до тех пор, пока он как-нибудь не разлюбит Лэнса. И судя по тому, как громко стучит его сердце от одной мысли о том, чтобы снова быть рядом с Лэнсом, «разлюбить» случится нескоро. И весь бардак того стоит. Разбитое сердце того стоит. Глубоко внутри он знает, что готов всем этим пожертвовать просто чтобы Лэнс был в его жизни. И это понимание заставляет его осознать, насколько ему на самом деле пиздец. Он снова берет телефон и откидывается на продавленный грязный матрац. Слушать оставшиеся сообщения – плохая идея, но он скучает по голосу Лэнса. Он прижимает телефон к уху, и Лэнс снова начинает говорить. «Привет, Сникерс. Сегодня не могу придумать, что бы такого обидного сказать. Ночка была жесткой, и я не особо-то и высп…». Сердитый вздох, когда он понимает, что начал рассказывать о том, как прошел его день. «Пофиг, пошел ты. Пока». Следующее сообщение. «Ты серьезно еще не дома? Прошло почти две недели. Ты что каждый блядский день ходишь в одной и той же футболке? От тебя наверняка воняет». Кит прямо слышит, как он морщит нос. «Пофиг, пошел ты. Пока». Кит рвано выдыхает и пропускает парочку сообщений, нажимает на рандомное. Он поворачивается на бок и сворачивается калачиком, зажимая телефон между подушкой и ухом. «Куда ты уехал?» тихо спрашивает Лэнс. «Можешь хотя бы сказать мне, где ты?» Кит вдруг чувствует, как глаза наполняются слезами. Он вздыхает и смаргивает их. Боже, Лэнс прав, от него и правда воняет. Типа, очень. Он принимал душ, но вода тут, наверное, грязнее, чем он сам. Лэнс был бы очень разочарован его теперешней гигиеной. Он неуверенно садится, смотрит на жалкую картину: его неразобранная сумка валяется открытой, две футболки и запасная пара штанов лежат на полу. Он вздыхает, проходится рукой по своим спутанным волосам. Может, он и не готов ехать домой, но он может хотя бы попробовать сделать первый шаг. А первый шаг – как бы ни тяжело было это признавать – состоит в том, чтобы убраться нахрен из этой комнаты. Он встает, на дрожащих ногах доходит до сумки, начинает закидывать вещи внутрь. Его телефон сообщает о еще одном голосовом, и его снова захватывает эта мысль – навязчивая и немного бредовая мысль о том, что Лэнс ведет себя гораздо драматичнее, чем обычно. Как будто над каждым его словом, которое он говорит в сообщениях Киту, висит дух отчаяния. И Кит не знает, что это значит. Он не знает, почему из-за этого чувствует себя неудобно, но в то же время это заставляет его успокоиться. Он не знает, почему из-за этого испытывает надежду. Потому что Лэнс ведет себя настолько безумно когда есть… смягчающие обстоятельства. Одно из них, например,влюбленность. Кит мотает головой, избавляется от этой мысли так же быстро, как она появилась. ххх Если Кит не перезвонит ему в скором времени, Лэнс с ума нахрен сойдет. Кто-то мог бы сказать, что уже сошел. Он, возможно, – а может и нет, – провел последние четыре дня свернувшись на диване и плача в ведерко с манговым сорбетом. И теперь он не особо уверен, почему именно грустит. Тот факт, что Кит соврал ему? Тот факт, что Кита здесь нет? Дыра в его груди в том месте, где было все хорошее и счастливое? Ладно, последнее было немного драматично, но он в последнее время… в драматичном настроении. Каждый раз, когда с ним что-то случается, он хочет рассказать об этом Киту. Но потом он вспоминает, что теперь Кит едва ли существует, из-за чего вспоминает почему, и это ослепляет его злостью и заканчивается обозленным сообщением, которое сначала было сдержанным, но затем его перекрыли злость и обида. А теперь у него закончился сорбет. Он вздыхает и думает, стоит ли идти в магазин. Кроме работы он и не пытался куда-нибудь ходить. В итоге это решение не очень хорошо на нем сказалось. В офисе он игнорирует Аллуру, которая спрашивает, что случилось. Он игнорирует обеспокоенные сообщение от Широ, который спрашивает, что случилось с Китом. Ханк и Пидж? От них вообще ничего. Он знает, что в итоге придется им сказать, но от мысли, что придется признаться в своих чувствах кому-то еще, ему становится дурно. Чувствуя себя побежденным, он встает и натягивает обувь. Он берет куртку и накидывает ее на плечи. Ради мангового сорбета он выйдет на улицу. х Лэнс находит сорбет и в этот раз берет два ведерка, чтобы избежать еще одной вылазки во внешний мир. Он и правда выглядит как человек, который переживает разрыв: покрасневшие глаза, мешковатая одежда, нерасчесанные волосы и два ведерка мороженого. Но ему плевать, потому что это похоже на разрыв. Это странно, но даже та его пропажа на втором курсе не казалась «точкой», как кажется все происходящее сейчас, и Лэнс не может найти этому объяснения. Может, потому что теперь во всем этом замешаны еще и дурацкие чувства. Может, потому что почти девяносто процентов лэнсовых мыслей вращаются вокруг того, как он прижался губами к Киту, и попробовал его, и почувствовал… Лэнс смаргивает эту мысль двенадцатый раз за сегодняшний день. Он становится в очередь и стонет, когда понимает, какая она длинная. Он умрет в этом магазине. Прямо тут и умрет. — Лэнс? – Лэнс в шоке оборачивается и видит Широ, который стоит за ним в очереди, держит буханку хлеба и банку джема. Широ немного растерянно улыбается. – Привет. Вот так встреча. Какую-то секунду Лэнс просто пялится с ощущением, будто его поймали на горячем на том, за что ему должно быть стыдно. — Э. Привет. Широ оглядывается вокруг. — Кит не с тобой? — Нет. Медленный кивок. — Ладно, – говорит он. – Остался дома? Лэнс поворачивается обратно к кассе. — Да. Наверное, – безэмоционально говорит он. — Наверное? — Послушай, Широ, – Лэнс снова смотрит на него, – если хочешь поговорить с Китом, просто позвони ему, ладно? Мы не сиамские близнецы. У нас есть жизнь отдельно друг от друга, – срывается он. Широ слегка хмурится, не похоже, будто это его переубедило. — Нам нужно о чем-нибудь поговорить? — Нет. — Потому что ты в последнее время вел себя суперстранно… — Я в порядке, – перебивает его Лэнс, – просто покупаю мороженое. Широ больше ничего не говорит, и Лэнс ему бесконечно благодарен. Когда он оказывается впереди очереди, он громко, с силой ставит мороженое на кассу. Мыча себе под нос в раздумьях, он добавляет пакетик вяленого мяса со стойки над конвейерной лентой. Когда он поднимает взгляд на кассиршу – щуплую рыжеволосую девушку, которая не может быть старше семнадцати, – он замечает, что она в шоке сморит на него широко распахнутыми глазами. Она на секунду бросает взгляд ему за плечо, затем – снова на него. Она кажется озадаченной. Лэнс поднимает бровь. — Что? Никогда раньше не видела разбитого горем человека? Боже, возьми себя в руки. Я знаю, что выгляжу херово, не нужно на меня так смотреть. Выражение ее лица на секунду становится растерянным, а потом она мотает головой: — Нет, не в этом дело, сэр! Не в этом, просто… – она снова смотрит ему за плечо и наклоняется, говорит чуть тише: – в очереди парень, который выглядит точно как вы. У вас есть близнец? — А? – Лэнс поворачивается, даже не пытаясь быть незаметным. – Где? Она смущенно мотает головой. — Не б-берите в голову. Мне, наверное, просто показалось. Вечерние восьмичасовые смены – дело нелегкое, – говорит она и нервно смеется. Она сканирует мясо, и Лэнс снова оборачивается – ему все еще любопытно, о ком она говорила. Кто вообще говорит такие странности, особенно в продуктовом магазине. Но если у него и правда есть двойник, Лэнс хочет его встретить. Его глаза натыкаются на очень обеспокоенно выглядящего Широ, а потом Лэнс видит его. Или, по крайней мере, это должен быть он. Лэнс рассеянно моргает, он в абсолютном шоке. Через несколько человек за ним стоит мужчина в одежде, которая буквально есть у Лэнса – голубая рубашка и черные брюки. У него смуглая кожа, гладкое лицо, узкий нос, вздернутый на кончике, выгнутые брови и короткие каштановые волосы. Конечно, он в гораздо лучшей форме, чем Лэнс, – вообще-то этот парень, наверняка, смог бы использовать Лэнса в качестве штанги. Этот парень смог бы пробежать марафон. У него под рубашкой видно мышцы. Лэнс снова моргает, глядя на него. Он типа как… Лэнс МакКлейн 2.0.Это параллельный мир? Он видит себя, но в будущем? Он…? — За все 14, 27, сэр, – говорит кассирша. Лэнс поворачивается к ней. — Вы правы, – шипит он, звучит, наверное, немного безумно. – Он выглядит прямо как я! Она улыбается и кивает, поднимает брови. — Правда же? Безумие. Вам стоит попросить его сфотографироваться. — Таки стоит! – говорит Лэнс и чувствует, что улыбается впервые за несколько дней. – Спасибо, – он забирает свои пакеты и идет к Широ. – Эй, Широ, зацени. Широ поджимает губы и поворачивается, следя за взглядом Лэнса. Когда его глаза натыкаются на незнакомца, лицо Широ приобретает шокированное выражение. — Ого, бля, – говорит он, и Лэнс никогда не привыкнет к тому, что Широ может ругаться, но его грудь распирает от гордости, когда он видит выражение лица Широ. — Безумие, правда? – он дает Широ свой телефон. – Сфоткаешь нас? Широ фыркает. — Конечно, Лэнс, – говорит он. – Дай только расплачусь. — Класс, спасибо, – довольно говорит Лэнс. Он глубоко вдыхает и идет к Лэнсу МакКлейну 2.0. Он машет ему, когда подходит ближе. – Привет! – говорит он. Мужчина отрывает взгляд от телефона и смотрит на него, и ощущение, как будто он смотрит в зеркало. — Привет? – растерянно отвечает он. Лэнс чуть ли не вибрирует от возбуждения. У него раньше никогда не было двойника! Ему нужно рассказать об этом Киту, он так..! Нет. Ладно. Пофиг. — Здравствуйте, сэр. Я знаю, что это неожиданно, но эта милая девушка на кассе обнаружила, что мы с вами выглядим очень похоже. Мужчина моргает, глядя на кассиршу, затем – на Лэнса, осматривает его с головы до ног. — Ха, – говорит он. – Только поглядите. И правда, – улыбка расцветает на его лице и, блин, зубы у него немного ровнее, чем у Лэнса, но с этим Лэнс все равно еще сможет поработать. – Это очень странно. Никогда раньше не встречал кого-то, кто похож на меня. Ты откуда? — Технически, с Кубы, – взволнованно говорит Лэнс, – моя семья оттуда. Мужчина хмыкает, его эта ситуация явно впечатляет. — Я тоже. — Я Лэнс! – говорит Лэнс и протягивает руку. Мужчина пожимает ее; по сравнению с его рукой лэнсова кажется маленькой и костлявой. — Кевин, – улыбается он. – Так в чем дело? Ты мой потерянный брат или типа того? Лэнс пожимает плечами. — Возможно, – шутит он. – Ты живешь в городе? — Да, только переехал сюда в начале года. — Чудо, что мы раньше никогда не сталкивались, – говорит Лэнс и скрещивает руки на груди. – Ну, добро пожаловать в Провиденс! Кевин улыбается. — Спасибо, чел. Лэнс видит, что Широ идет к ним и поворачивается, чтобы его поприветствовать. — Привет, – горит Широ, предполагая, что у них уже завязался разговор. – Я друг Лэнса. Подумал, что стоит подойти и самому посмотреть на это сходство, – он впечатленно переводит взгляд с одного на другого. На его лице есть еще какая-то эмоция, но Лэнс не понимает, какая именно. – Вблизи еще страннее. — Это Кевин, – помогает Лэнс. – Кевин, это Широ. Он сфоткает нас. Кевин смеется. — Сфоткает? — Ага! Нам нужно это задокументировать, чел, – чтобы я показал Киту, когда перестану на него злиться. – Это такая редкая возможность. Широ закатывает глаза и убирает телефон подальше от рук Лэнса. — Ладно, давайте просто с этим покончим, – говорит он, но с улыбкой; поднимает телефон. – Сделаю парочку. Лэнс становится рядом с Кевином и пару раз слышит звук затвора камеры. — Готово, – говорит Широ. Он все еще озадаченно смотрит на Кевина, как будто до сих пор не может поверить. И хоть Лэнс и до сих пор чувствует себя просто пустой оболочкой, он вроде как рад, что пришел сегодня сюда. Он все еще злится на Кита. Но представляет, как на китовом лице расцветет шокированная улыбка, когда он увидит фотографию, и из-за этого его сердце по-идиотски трепещет. ххх Кит наблюдает за мелькающими деревьями за окном автобуса. Он до сих пор не особо представляет, куда едет, но у него есть идея. На самом деле только это место ему в голову и приходит. Он весьма гордится собой за то, что выбрался из того мотеля. От него начинало вонять плесенью. У него четыре непрочитанных сообщения от Широ, и он знает, что в них Широ спрашивает, какого хрена происходит. Но Киту не нужны лекции. Ему не нужно, чтобы кто-то говорил ему, что он ведет себя как драматичный идиот. Он и так знает. И все равно он чувствует себя очень виноватым за то, что не отвечает старшему брату. Широ был рядом все время, и он не заслуживает так волноваться. Так что когда его телефон снова гудит, и он видит имя Широ, то решает просто стиснуть зубы и ответить. — Алло? – ровно говорит он. Даже не готовится к потоку нагоняев, что сейчас в него прилетит. Но на удивление Широ всего лишь спрашивает: — Помнишь, ты мне говорил, что спал с парнем, который выглядит как Лэнс? Кит фыркает и посмеивается, он немного в шоке. — Эм… да? — Его звали Кевин? Кит прижимает телефон ближе к уху, сердце у него замирает. — Что? – шипит он. – Да, откуда ты знаешь? Широ немного неловко прочищает горло. — Ага, я думаю, что только что встретил его, – говорит он. – И, ээ… Лэнс тоже. Он в поражении роняет лоб на окно. — Но он был очень взбудоражен, так что, видимо, ему все равно? Он же знает, да? – продолжает Широ. – Или вы из-за этого поруга…? Кит тут же отключается, смиренно натягивает капюшон на глаза. Просто удивительно, насколько быстро все может развалиться. Год назад Кит не видел Лэнса несколько дней, потому что тот был занят на новой работе. Лэнс так ухватился за идею того, что будет лучшим организатором мероприятий в мире, что буквально пропал с лица земли в последние пару дней. Так что, когда Кит приходит с работы и видит, что Лэнс лежит на полу в гостиной, это зрелище его немного удивляет. Лэнс растянулся на ковре, покрытом клеем, лепестками роз и стразами. На нем гигантская худи и боксеры. На лице у него огромная книга «DIY для чайников», а по телевизору идет «Титаник». Кит моргает, глядя на развернувшуюся сцену. — Ээ… Лэнс? — Мм, – голос Лэнса приглушается книгой. — Ты… в порядке? Лэнс очень, очень тяжело вздыхает и садится. Книга падает ему на ноги, и он шипит от боли. — Бля! – он подтягивает колени к груди, устало трет глаза и стонет. – Который час? Кит сдерживает желание посмеяться над лэнсовыми волосами, которые торчат на затылке. — Восемь. — Восемь утра? – истерично вскрикивает Лэнс. — Нет, восемь вечера. Что ты делаешь? Лэнс медленно ложится обратно на спину. — Чувак, который занимался украшениями для столов, в последнюю минуту отказался. Обанкротился, по всей видимости. — Украшения для столов куда? — Кинсеаньера. Через неделю, – голос Лэнса совершенно лишен эмоций. – парень был подозрительный, но я все равно его нанял. Украл деньги компании и съебал. Следовало ожидать. — О Боже, – говорит Кит. – Будешь судиться? Лэнс устало пожимает плечами. — Не могу ни о чем таком думать, пока не сделаю эти тупые украшения. — Иисусе, сколько ты уже с этим возишься? Лэнс вздыхает: — Ээ… сегодня среда? — Да? — Семьдесят восемь часов. — Срань господня, Лэнс. Найми кого-то. Лэнс закрывает лицо ладонями. — Не могу, Аллура установила мне бюджет для этого проекта, и я уже все потратил. Она не должна узнать, что я так проебался. Кит грустно вздыхает, подходит к Лэнсу и садится рядом с его головой. — Откуда ты мог знать? – спрашивает он. — Не знаю… – бормочет Лэнс. – Но такое чувство, что если бы это был кто угодно кроме меня, все было бы нормально. Кит рассматривает лэнсово лицо: мешки под глазами глубокого фиолетового цвета, и у него на щеках следы от открытой книги. — Пошло оно, чел. — Тебе придется сказать ей, Лэнс, – осторожно говорит Кит. – Она твоя начальница, это ее компания. — Да… – Лэнс глубоко вдыхает и проходится руками по лицу. – Но я не смогу привести мысли в порядок, пока не сделаю эти дурацкие украшения. Кит смотрит на разбросанные лепестки роз. — Сколько… нужно сделать? — Семнадцать, – несчастно говорит Лэнс. — Сколько ты сделал? Лэнс со стоном садится и измученно на него смотрит. — Типа… четверть. — Четверть от всех? — Нет, типа, четверть… одного. Кит моргает. — …что? — Я все время передумываю! Все, что я делаю, выглядит ужасно! Но, кажется, у меня наконец есть идея… – Лэнс секунду роется в этом бардаке, находит скетчбук. – Видишь? У меня есть набросок. Набросок красивый. Он весь – тонкие карандашные линии и легкие разводы розового и красного. Очень типично для набросков Лэнса. — Выглядит классно, – глупо говорит Кит, он чувствует себя не в своей тарелке. Лэнс вздыхает. — Но у меня не получается его сделать, – говорит он. – А они должны быть готовы уже завтра, так что мне пиздец, – он падает обратно на ковер. – Со мной покончено. Моей карьере конец. Кит закатывает глаза. — Да ладно, мы разберемся. Садись. Лэнс молчит секунду. — Мы? — Да, мы. Я тебе помогу. Мне все равно нечем заняться, – Кит смотрит на два больших целлофановых пакета в углу. – Все материалы у тебя уже, похоже, есть, так что давай разберемся с тем, что нужно вырезать и поклеить, и сделаем это. Закажу китайской еды на ужин. Лэнс медленно садится. — Ты же понимаешь, что это займет всю ночь, да? – скептично говорит он. – У тебя не получится встать пораньше и пойти в зал и попить своего зеленого сока, как обычному несносному человеку вроде тебя. Кит пожимает плечами. — Один день меня не убьет. Если я могу помочь, я помогу, – он поднимается и идет забрать телефон с полки. – Курица в оранжевом соусе? Или с кунжутом? – спрашивает он. — Ты правда поможешь? – в ответ спрашивает Лэнс. — Конечно, – Кит оборачивается и смотрит на него. – Ты бы для меня то же самое сделал. Лэнс медленно кивает, кажется, будто он хочет среагировать на это как-то сверхэмоционально, но у него нет сил. — Спасибо, – с облегчением говорит он. – И с кунжутом пойдет. Кит согласно мычит. — Так и знал. х Спустя примерно восемь часов они сделали пятнадцать украшений. У Кита… получается не так красиво как у Лэнса. Но в это время ночи – или утра – уже особо без разницы. Лэнс заканчивает свое и подвигает его к стене, где лежат все остальные. Они занимают больше половины крошечной гостиной. Он падает на спину и стонет. У него в волосах пластиковые лепестки роз. К подбородку прилипли стразы. Кажется, он близок к смерти. — Капец мне. Мы не закончим. Мы умрем. Кит слишком устал для этого разговора. — Заткнись, осталось всего два. Лэнс трет глаза. — Я уже даже смотреть не могу. Все размыто. И у меня в крови, кажется, ло-мейн с курицей. — Ага, – соглашается Кит. – Мы съели слишком много. — Боже… – Лэнс снова роняет себя, на этот раз на бок, и складывает руки под щеку как подушку. – Эта работа такая тяжелая. Не знаю, чем я думал. — Это всего лишь одна ошибка, – говорит Кит, пытаясь звучать убедительно. У него тяжелеют веки, и он откидывается на руки и позволяет глазам закрыться. — Огромная, – бормочет Лэнс. – Большая и серьезная. Кит вздыхает, наконец сдается и ложится на пол. Он чувствует, что начинает дремать как только голова касается ковра. — Бросишь работу? — Думаешь, стоит? – грустно спрашивает Лэнс. — Конечно нет, – отвечает Кит. — Хм, – выдыхает Лэнс. – Ну, тогда, наверное, не брошу. Кит, видимо, после этого засыпает, потому что когда он снова открывает глаза, проходит уже полтора часа. Он резко садится, осматривает место катастрофы, которым стала их гостиная. У них остался всего час, чтобы сделать еще две штуки, и Лэнсу нужно будет идти на работу. Кит быстро встает, слегка покачиваясь, хлопает себя по щекам, пытаясь проснуться. Он оборачивается и уже хочет разбудить Лэнса, но останавливает себя. Лэнс свернулся калачиком и спит так крепко, что у Кита замирает сердце. Лэнс несколько дней не спал… Он в таком стрессе из-за всего этого. Кит чувствует себя ужасно от мысли, что его придется разбудить. У него впереди, наверняка, полный нервов день. И он кажется таким умиротворенным, таким счастливым просто от того, что может поспать. Кит вздыхает, садится обратно на пол и подтягивает материалы к себе. Теперь он знает, как делать эти украшения. Можно дать Лэнсу поспать. Он зевает так сильно, что становится почти больно, и приступает к работе. Сорок пять минут спустя Лэнс начинает шевелиться. Он поднимает голову, волосы торчат в двадцати разных направлениях, и растерянно и заспанно смотрит на Кита. — Сникерс? – бормочет он хриплым ото сна голосом. – Ты что делаешь? Кит прочищает горло, ему неловко от того, что его застали за работой. — Просто заканчиваю с этими штуками, – застенчиво говорит он. – Казалось, тебе очень нужно было поспать. Лэнс садится ровнее. — Что? Который час? О Господи, я не понял как уснул. — Все нормально, – Кит говорит это гораздо нежнее, чем собирался. – У тебя есть минут пятнадцать, чтобы собраться. Я почти закончил, так что об украшениях не волнуйся. Он чувствует, как Лэнс смотрит на него, но отказывается поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Он чувствует, что глупо краснеет, потому что не привык к этому ощущению, и, честно говоря, он не так часто что-то делает для других людей, так что он не уверен, как вести себя в этой ситуации. — Ты когда проснулся? — Где-то час назад, – Кит добавляет финальные штрихи к украшению и отодвигает его к стене, устало вздыхает. – Мне тоже нужно собираться на работу, – неловко говорит он, все еще чувствуя на себе взгляд Лэнса. – Нужно принять душ, так что… – он поднимается, и Лэнс поднимается вслед за ним. Кит наконец смотрит на него и встречается взглядом с удивленными голубыми глазами. — Кит… ты не должен был… — Я знаю, – просто говорит Кит, отворачивается, чтобы скрыть покрасневшее лицо, и идет к себе в комнату. – Но я это сделал, так что. Ладно. Теперь пойду в душ… уф! Конечно, это должно было случиться, Кит вроде как даже ждал этого, если честно. Лэнс впечатывается в него, обнимает так крепко, что у него вот-вот кости захрустят. — О Боже, спасибо тебе. Спасибо тебе огромное, Сникерс… — Ладно, ладно, – выдавливает Кит, отстраняя его. – Для этого слишком рано. Китов апатичный ответ не стирает улыбку с лица Лэнса. — Куплю сегодня ужин. — Ура, свезло мне, – безэмоционально говорит Кит и заходит в спальню. — Будет здорово, – снова говорит Лэнс, степень его восторженности равна степени безэмоциональности Кита. — Конечно, – припечатывает Кит, и Лэнс смеется, еще раз улыбается ему и закрывает за собой дверь в свою комнату. Кит вздыхает, плетется в ванную и умывается. Холодной водой, чтобы унять глупый розовый жар на щеках. ххх Наши дни — Лэнс, – строго говорит Широ, и Лэнс уже собирается торопливо сбежать из супермаркета. Иисусе, он и правда думал, что сможет смыться, пока Широ висит на телефоне, но видимо нет. Широ подходит ближе. – Лэнс, ну, поговори со мной. Я знаю, между вами с Китом что-то случилось, и я… думаю, я знаю, что это могло быть. Лэнс не оборачивается. —  Ничего не случилось, – врет он. Боже, ну мог же быть хороший день. — Конечно, как скажешь, – саркастично говорит Широ. – Не хочешь рассказать, почему Кит не в городе? — Не понимаю, о чем ты. — Лэнс, – Широ наконец догоняет его и хватает за плечо, разворачивает к себе, – где Кит? Лэнс раздосадовано вздыхает. — Я не знаю, ладно? Может, оставишь меня в покое? Мне нужно мороженое съесть. И отправить фотографию двойника всем своим друзьям. — Ты не знаешь? – ошеломленно спрашивает Широ. – Да что между вами случилось? — Мы поругались, – просто горит Лэнс и скрещивает руки на груди. — Это я знаю. И все? — Да. — И теперь Кит непонятно где? А ты тут? — Да. Иисусе, обязательно сыпать соль на рану? Широ устало вздыхает. — Просто… пожалуйста. Скажи мне. Он мой брат, Лэнс. Я переживаю. Лэнс глубоко вздыхает и зарывается рукой в волосы. — Просто… Широ послушно ждет. Боже, Лэнс не хочет этого делать. — Кит… соврал мне. Типа, долгое время врал. И мне кажется… – он опускает взгляд на свои раскрытые ладони, как будто на них написаны подсказки, написано, что он должен сказать. Он сдается и смотрит на Широ. Выражение лица Широ заметно смягчается. — О, – грустно говорит он. – Точно… так дело все-таки в нем, – Лэнс растерянно хмурится – даже Широ знал о Ханке? Серьезно? – Я не хочу вмешиваться, но как бы… если вы, ребята, так поругались из-за Кевина, тогда почему ты только что с ним сфотографировался? – Лэнс замирает. Он не успевает сказать и слова, как Широ продолжает: – Слушай, я знаю, что у Кита есть склонность к тому, чтобы… держать все в себе. И ты знаешь это. Я уверен, если бы он знал, что то, что он спит с Кевином, расстроит тебя, он бы этого не делал. Просто… ну знаешь. То есть, сходство же поразительное. Ты не можешь всерьез его винить. Лэнсу нужно несколько секунд, чтобы эти слова уложились у него в голове. Лэнс напрягается, сжимает руки в кулаки, он полностью ошарашен. — О чем ты, блять, вообще? – спрашивает он, и голос немного дрожит. У Широ на лице проявляется понимание. — Блин, – говорит Широ, касается ладонью щеки. – Ты… не об этом вообще говорил, да? О нет, произошло… недопонимание. Кит… меня убьет, – он прикусывает губу и направляется к машине, почесывая щеку. — Широ, какого хера происходит? – слегка панически кричит Лэнс ему вслед. Не может быть, чтобы он только что услышал это от Широ. Это, должно быть, шутка. Это, должно быть,огромный розыгрыш, который его друзья организовали с самим Сатаной, и Лэнс чувствует себя таким обманутым, и ему так больно. Ни в чем больше нет смысла. Что еще Кит от него скрывал? О чем еще соврал? Что происходит… – Ты задолжал мне объяснение! – Лэнс отчаянно кидается за ним. – Это ты заставил меня говорить! Теперь твоя очередь! – у него так сильно кружится голова, что он не может разобраться в ситуации, и на секунду он чувствует облегчение – когда Широ покорно останавливается и оборачивается к нему. Лэнс подходит ближе. — Что ты знаешь о Ките такого, чего не знаю я? – говорит он с какой-то нападкой. – Что он тебе сказал? Широ долго раздраженно вздыхает. — Правда, ничего такого, – говорит он, и голос его звучит виновато. – Просто… несколько месяцев назад Кит пришел ко мне за… советом. О… – Широ пару раз неуверенно моргает. – Ну, на самом деле, о тебе. Лэнс хмурит брови. — А что со мной? — Он сказал, что спал с парнем, похожим на тебя, и это… то есть, странная была ситуация, ладно? И я думаю… этот Кевин и был тем парнем. Так что я подумал, что ты из-за этого огорчился… и, честно говоря, не понял, почему ты захотел сфотографироватьсяс… — Несколько месяцев? – у Лэнса колет в груди. – Это происходило месяцами? Широ пожимает плечами и поднимает руки, как будто сдается. — Я не знаю. Пару месяцев? Они сходили на слепое свидание или типа того. Я правда ничего об этом не знаю. Но Лэнс… Ты не можешь так на него злиться. То есть, он же тебе не изменял или что-то типа того. — Я-я знаю! – выплевывает Лэнс. – Не в этом дело! А в том, что он соврал мне! Снова! – сердце у него бешено колотится, и он никак не может собрать себя в кучу. – И этот парень так сильно похож на меня, о чем он вообще думал? Ему не было странно? Типа, да у него мое лицо! У него мои, блять, брови! Мое происхождение! Д-да он же практически полная моя… – Лэнс не договаривает, он чувствует жар на щеках. Сердце подскакивает прямо в горло. Господня, блять, срань. Широ смотрит на него так, будто что-то знает. — Что? – выдавливает Лэнс. – Господи, что? Широ устало пожимает плечами. — Как бы… да ладно, Лэнс. Ты действительно заставишь меня это сказать? Кит в тебя влюблен. Лэнс мотает головой. — Я… не знаю, что происходит. Кит месяцами был влюблен в тебя. И как будто все кусочки пазла встают на место. Зрение вдруг проясняется. Голову больше не заволакивает туман. Все сходится. Притворялся, что встречается с Ханком. Избегал Оливию, как чумы. Сбежал из домика после того, как провел всю ночь уткнувшись лицом Лэнсу в шею, на блядском каноэ. Сказал Лэнсу, что поехал за ним в Провиденс. На лице Широ появляется улыбка. — Вот так вот. Ты все понял, – говорит он, изучая лицо Лэнса. – Долго же до тебя доходило. Лэнс моргает, ощущение, будто он свалился с высоты на землю, больно, после недель и недель свободного падения. Широ с сочувствием смотрит на него. — Эй… – мягко говорит он. – Ты правда не предполагал? Лэнс выбирает не отвечать. Руки его безвольно висят по бокам. — Ч-что мне теперь делать? – спрашивает он, кажется, голова у него кружится. Широ пожимает плечами. — Найди его? О, и передай, что я в ярости. И очень волнуюсь. И еще, не ненавидь Кевина. Он, кажется, неплохой парень, – добавляет он с усмешкой. Лэнс заторможено кивает, когда Широ по-отечески похлопывает его по плечу. Он машет ему на прощание и идет к своей машине, оставляя Лэнса плавиться в лужу на тротуаре. Ощущение, будто его сердце теперь не подходит ему самому. Слишком большое. Слишком нетерпеливое. Слишком счастливое. Такое же ощущение как когда он впервые влюбился – молодо, наивно и глупо. И вся принесенная ему боль кажется такое неважной. Такой исцеленной. Он поворачивается на пятках и идет к вокзалу, сердце замирает на каждом шаге. Единственное, о чем он может сейчас думать, – найти Кита. И он вдруг знает, где искать. х х х ххх Четырнадцать часов спустя Лэнс видит знакомый лес, и ноги начинают нести его так быстро, что мозг не поспевает за этими движениями. Кажется, он миллион раз это делал. Почва под его ногами не поменялась. Он петляет между деревьев сугубо на мышечной памяти; ребенком он так часто бегал по этому неровному, бугристому склону. И его сердце бьется так же быстро, как и раньше. Он, так же как и раньше, морщит нос от запаха почвы. Его волосы, так же как и раньше, завиваются от влаги. Этот лес заставляет его думать о китовом лице, по которому утром гуляют солнечные лучи и которое вечером вымазано в грязи. Заставляет его думать смехе Кита, который гораздо громче, чем он мог бы подумать. Ките обеспокоенном и нахмуренном, с лицом залитым лунным светом. Как будто он чувствует запах того времени, когда Кит слишком активно пользовался дезодорантом в седьмом классе, или о том времени, когда в четвертом классе они притащили на вершину холма свежее печенье и пытались покормить белок. Напоминает ему о первых симпатиях, первых поцелуях, попытках ловить лягушек и о том, что поймать удавалось только головастиков. Как будто их с Китом история вплетена в кору дерева. И его корни переплелись с корнями каждого дерева. И из-за этого он – странно – чувствует себя так, будто не может вспомнить время, когда не был влюблен в Кита. У Лэнса голова кружится от желания его увидеть. Сырая земля проминается под ногами. Сердце подпрыгивает в горло, когда он начинает бежать быстрее. Быстрее. Быстрее. Сейчас он уже даже не уверен, что Кит здесь. Но ему нравится думать, что, если он и знает что-то о Ките, если он узнал что-нибудь о нем за все пятнадцать лет дружбы, так это то, что Кит будет тут. Должен быть. Больше негде. Появляется поляна. Огромный красный потертый знак «Утес Россуэй». Сердце Лэнса замирает, и он бежит еще быстрее. Поляна становится все ближе и ближе, и Лэнс чувствует возбуждение, нервозность, покалывание в пальцах. Он минует знак, и деревья начинают расступаться, и сияние звезд вдруг заполняет воздух и… Он стоит у кромки леса, смотрит на утес. Стук сердца отдается в голове. Он слышит звук, с которым кровь течет по венам. Он тяжело рвано дышит, вдруг начинает нервничать. Прислушивается к звуку бегущей внизу воды. Всматривается в силуэт похожих на облака деревьев на фоне насыщенного темно-синего неба. А на краю утеса – голубые тона и белый лунный свет – сидит Кит. ххх Как и после любой другой ссоры, Лэнс находит Кита. Как по часам. Всегда так было. Неважно, насколько они оба злы, Кит почти всегда убегает первым, а Лэнс всегда – всегда – его находит. Кит слышит шаги, быстрые и резкие. Слышит, как хрустят листья. Ломаются ветки. Он знает, что это Лэнс. Эта походка, эти звуки – все напоминает ему о детстве. Напоминает о доме. И сейчас он даже не уверен, дом – это утес Россуэй, или дом – это Лэнс. Он задумывается, почему Лэнс не оставляет его. Шаги становятся ближе, и сердце Кита трепещет. Он задумывается, почему Лэнс все еще пытается его найти. Звук шагов прекращается, и он слышит дыхание Лэнса: прерывистое, как будто он только что пробежал марафон. Кит чувствует, как уголок губ ползет вверх – абсурд. Потому что он знает причину, по которой Лэнс все еще пытается его найти. Это та же причина, по которой Кит притворялся, что встречается с Ханком. Та же причина, по которой Кит замутил с Кевином. Та же причина, по которой они оба оказались в одном чертовом месте после всех этих лет. Лэнс подходит ближе и ближе, затем падает рядом с ним; опускается на землю и подтягивает колени очень близко к груди. Это пятно травы, на котором они раньше сидели часами, теперь слишком маленькое для них двоих. Край утеса слишком тесный для двух взрослых тел. Кит все так же смотрит вперед, потому что если переведет взгляд на Лэнса, ему сорвет крышу. Он хочет потянуть еще хотя бы две минуты, прежде чем до основания разрушит остатки своего достоинства. Лэнс наконец дышит нормально, и они сидят плечом к плечу в тишине и слушают, как внизу бежит вода. Так же как и бессчетное количество раз до этого. Как будто время и не шло. Воздух прохладный. На траве роса. Лэнс рядом ровно дышит, и Киту кажется, что его стены по чуть-чуть рушатся с каждой секундой. Это сейчас и происходит. Вот так Лэнс теперь на него влияет. Как черничный пирог – все стало крошевом, размякшим, размазавшимся и некрасивым. Но все еще сладким. — Теперь обрыв не кажется таким высоким, – наконец-то говорит Лэнс немного хрипло. Звук его голоса, без помех и прямо тут рядом, а не в трубке телефона, заставляет все мышцы в теле Кита расслабиться. Как будто он скучал так сильно, что стал из-за этого слабее. — Ага, – отвечает Кит. – Наверное, потому что теперь мы больше. — Ага, – выдыхает Лэнс. В воздухе становится до жути тихо. Как затишье после бури. Без резких криков Лэнса в голосовой почте, без громкого автобусного двигателя, и мигающего света в ванной мотеля, все кажется таким спокойным, что Кит ощущает себя будто под водой. — Мог бы сказать мне, что ты здесь, – бормочет Лэнс. – Я волновался. Кит хмыкает. — Ну, не было похоже, что ты сильно волнуешься, когда ты в голосовых называл меня уебком. Видимо, это сбило меня с толку. Он слышит усталый вздох. — Ты соврал мне о Ханке. Кит отворачивается от Лэнса, кладет щеку на колено. — Да, – шепчет он, не представляя, что еще сказать. — Соврал мне насчет байкера. Кит сглатывает, этим Лэнс застал его врасплох, но он все еще не может отрицать. — Да, – снова говорит он; еще тише, хотя, казалось, тише уже невозможно. — У меня было полное право злиться. И ты мне еще многого не рассказал. — Но не обязательно было оставлять мне семьдесят четыре сообщения. — Ты знаешь, что обязательно, – говорит Лэнс, немного повышая голос. – Ты знаешь, что именно так я и поступаю. — Не со мной. — Да, с тобой, – Кит по голосу знает, что Лэнс сердито хмурится, но все равно не поворачивается. – Мне нужно было поговорить с тобой. Ты меня игнорировал. — Мог бы написать. — Почему ты козлишься? — Почему ты здесь? – раздосадовано спрашивает Кит. Он больше этого не вынесет. — Ты знаешь, почему я здесь! – кричит в ответ Лэнс, и эхо расходится над утесом. Прорывает спокойный воздух. Земля под ними будто накреняется. Затем, гораздо мягче, он повторяет: – Ты знаешь, почему я здесь. И Кит хочет еще поспорить. Ему отчаянно хочется почувствовать себя в безопасности. Оттолкнуть Лэнса, заставить Лэнса его ненавидеть. Он до смерти хочет остаться страдать в одиночестве, чтобы ему не нужно было бояться, что он снова сделает Лэнсу больно. Чтобы ему не нужно было бояться, что он снова потеряет Лэнса. Но он так измотался. Как будто вспышка дикого, неукротимого огня поглотила их обоих, заставила срываться и говорить гадости, и сходить с ума, и теперь они сидят на руинах среди дымящегося пепла. Сердце Кита беспощадно ухает, когда он кладет голову на колено другой щекой и видит Лэнса. Тот уже смотрит на него, и его глаза блестят от лунного света. Он смотрит на Кита, потому что знает. Он знает, что Кит делает. Он знает, почему Кит ведет себя так, и теперь ему не сбежать. Кит видит, как Лэнс изучает его лицо. И выражение лэнсового лица становится таким разбитым. Таким отчаянным. И Кит чувствует, как из-за этого у него болит в груди. Все, что он может сделать, это смотреть в ответ, впитывая все красивые изгибы и углы челюсти Лэнса. Темные веснушки у него на скулах и аккуратный изгиб носа. Киту почти невыносимо. Он почти хочет сдаться. Интимное чувство, что накапливается в воздухе, как будто душит его, и все, о чем он может думать – это обо всех тех временах, когда они сидели на утесе в этом лунном свете. Как он запомнил, как лицо Лэнса выглядит в четыре утра, в шесть утра, в полдень. Как все, через что они вместе прошли, так или иначе приводило их сюда. И теперь Лэнс сидит перед ним, все еще здесь, после всего. Сердце Кита подпрыгивает в горло, а желудок падает в ноги, и он чувствует... он просто… — Блять, Кит, – нежно говорит Лэнс, голос его надламывается. Как будто он не может поверить, что добрался сюда. Он мотает головой, и глаза у него блестят. Затем нервным голосом, чуть громче шепота: – Мы… влюблены друг в друга, да? Слова повисают в воздухе меж звезд. Спадают на Кита волной огня и все равно как-то оставляют по себе холодное покалывающее чувство. Часть его знала, что слова эти прозвучат, но впечатления они производят не меньше. Кит рвано испуганно вздыхает и моргает, глядя на прекрасное лицо Лэнса, и у него не хватает духу больше это отрицать. — Да, – шепчет он и медленно кивает. – Да… думаю, так и есть. И вот так просто он снова может дышать. Лэнс шумно сглатывает. — Да, – шепчет он в ответ. А затем на его лице появляется улыбка, от которой перехватывает дыхание, и у Кита сердце выпрыгивает из груди. – Я тоже думаю, что так и есть. И какой-то момент они просто смотрят друг на друга, потому что что они еще могут сделать? Секунды идут, а они просто позволяют себе осознать это. Привыкают к изменению в атмосфере. А затем Лэнс наклоняется, так естественно. Как будто они так все время делают. И у Кита нет и секунды, чтобы приготовиться, прежде чем Лэнс прижимается к его губам. Мягко. Тепло. Просто крепко прижатые друг к другу губы. Запах масляной глазури заполняет нос Кита и заставляет его затаить дыхание. Тихий выдох. Облегчение. Этого хватает, чтобы Кит всей кожей ощущал электрический ток. Этого хватает, чтобы на руках появились мурашки, и чтобы голова легкомысленно, неясно, изумительно, безрассудно закружилась. На вкус Лэнс такой же сладкий, как и в старшей школе. Может, даже слаще. Но теперь Лэнс целует его потому, что хочет. И, срань господня, Кит тоже. Кит хочет, больше всего на свете. Они отстраняются друг от друга, на секунду, совсем чуть-чуть, и Лэнс рвано выдыхает, наклоняется и сталкивается с ним носом. Кит чувствует горячее дыхание на губах. Такое простое ощущение и все равно волнующее. Он и не знал, что это ощущение ему нужно – такое живое, такое настоящее. Он видит, как на лице Лэнса появляется легкая улыбка. — Это странно… – говорит он. Так же как и в первый раз, когда они поцеловались; нервно, с потеющими ладошками и неловкими брекетами. Лэнс сглатывает. – Целовать тебя… странно. Кит угукает и кивает. Потому что это и правда немного странно – целовать кого-то, с кем ты провел всю свою жизнь, точно этого человека не целуя. Но странно – это хорошо. Странно – это вообще-то замечательно, и Кит наклоняет голову на бок и снова приближается, на этот раз с большей решимостью. Чтобы распробовать губы Лэнса. Чтобы вдыхать его сладкий запах до тех пор, пока он не осядет туманом у него в голове и на всех его предохранителях. Он хочет быть ближе, ближе, ближе. Под ними все еще бежит вода. Воздух тихий и в небе сверкают звезды. Лэнс все еще пахнет приторно-сладко, и ботинки Кита все еще в грязи после подъема, и у футболки все еще затхлый запах после мотельной постели, и все ровно так как было сорок пять секунд назад. Но теперь у него наконец вкус ванили на губах. И все ощущается так по-новому.