Aranea Lilia. Two sides of the coin

      Бар в стиле лофт очень во вкусе Чонгука. Ему нравятся кирпичные стены в шахматной раскраске, а так же лампы с оранжевым свечением. Мягкий пост-джаз настолько вписывается в обстановку, что чувство прекрасного удовлетворено на полную.       Конечно, Чон не признает, что на девяносто процентов это самое чувство удовлетворяет не обстановка, а Тэхён, который, пусть и говорит мало, представляется ему каким-то совершенством.       — Знаешь, — мурлычет Ким, порядком перебравший и постоянно сбивающийся с ритма, в котором крутит на руке серебряный браслет. — А ты красивый парень. Мне нравится… — неопределённо указывает рукой, очевидно имея ввиду весь внешний вид Гука — начиная с чёрных низких ботинок с тёмно-синими джинсами и заканчивая чёрной же кожанкой, небрежно накинутой на плечи поверх серой футболки. Кажется, ему нравятся и растрёпанные порядком чуть вьющиеся чёрные волосы, спускающиеся едва ли до кончиков ушей. — Этот твой бунтарский вид. Выглядишь даже моложе своих двадцати трёх лет.       Чонгуку бы слушать чуть внимательнее, но его внимание размазывается неаккуратными пятнами по стенкам черепной коробки, поскольку это просто невозможно — все эти изменения ритма с совершенно невменяемыми паузами.       Как вообще можно говорить, ставя звуковые точки в середине слов, а необходимые паузы проглатывать? Но самое удивительное — как при этом вообще происходит улавливание смысла произнесённого? Его синтагмы* разбиты, ритмические группы не соблюдены.       Чрезвычайно радуясь, что не пил, Чон пытается хоть немного понять этого невероятного человека.       — Ты ещё учишься или работаешь? — тянет медленно, также медленно, как подносит к губам бокал с трубочкой и отпивает мутноватую жидкость, пока Чонгуковы предохранители подкручиваются этими мягкими на вид губами, двигающимися слишком завораживающе.       — Можно сказать, что учусь, — уклончиво отвечает, даже разворачиваясь из полуоборота, так, чтобы быть лицом к барной стойке. — Если честно, не слишком хочу это обсуждать.       — А о чём ты вообще со мной поговорить хотел? Мы уже час тут сидим, а говорю только я и без заданной темы.       «Потому что наша тема — это именно твой невероятный голос», — думает очень честно, после вслух отвечая полуправдой:       — На самом деле… Просто очень хотелось познакомиться. Не как с артистом, а как с человеком, — видит недовольство на лице и добавляет. — Я же сказал, что не фанат, а не то, что не заинтересован.       — И чем заинтересовал? — он не говорит, а почти пропевает слова, хотя это точно не специально. Это просто особенность, которая сводит с ума.       — Сказать «всем» не прокатит, да? — тихо усмехается, всё-таки отпивая из своего бокала, где виски уже совсем сроднился с колой, но специальные охлаждающие кубики пока ещё не потеряли свои свойства. — Точно не могу сказать. Тем что…       — Странный, — это звучит ни вопросительно, ни утверждающе. Чонгук уже совсем крышей едет от попыток определить что-либо по его интонациям. Особенно тяжело с эмоциональной окраской, ведь не слышит он ни заинтересованности, ни скуки.       — Странный это больше про голос. Остальное же я бы отнёс к категории «необычно».       — Что видишь необычного во мне ты? — то ли спьяну начинает ещё и слова местами менять, то ли это очередная его особенность. Но это не выглядит так, будто ломает язык. Скорее он ломает мозг Чонгука красотой своего голоса.       — Это… — сперва садится чуть ровнее, а затем придвигает свой стул к соседнему и говорит почти на самое ухо. — Это интуитивное, — отстраняется, чтобы увидеть выражение лица и добавить. — Не могу нормально облечь в слова ощущения относительно тебя.       — Звучит как очень прескверный комплимент, — усмехается вроде бы небрежно, отчего-то даже игнорируя неформальное обращение, но Гук краем глаза прекрасно видит, как нервно скользит по конденсату на внешней стенке бокала палец Тэхёна. — Неужели ты со мной флиртуешь?       Вместо ответа Чонгук тянется и целует. Медленно, ненавязчиво и даже не пытаясь приблизиться чем-то кроме лица. А в ответ — ничего. Тэхён просто замирает и очень тяжело распознать причину, хотя Чон и уверен, что это не страх с отвращением.       — Ты… — тихо выдыхает, снова ломая своим голосом чужие системы, а после всё-таки прикрывает глаза и позволяет себе невинно ответить. Лишь губами и совсем недолго.       Чонгук отстраняется первым спустя непродолжительное время, понимая, что разогнался слишком и увлёкся с напором.       — Я пойду, — Тэхён снова говорит это так. Так что понять эмоции не представляется возможным, хотя следующая фраза даёт толику надежды. — Я завтра выступаю. Можешь снова меня встретить и, быть может, я захочу провести с тобой ещё один вечер.

***

      Спустя почти сутки Чонгук даже рад, что в их общении произошла пауза. Ему жизненно необходимо было поехать после бара домой и заснуть беспробудным сном, встать в три часа ночи, чтобы отправиться на дежурство и провести почти двенадцать часов на работе, ибо переизбытка впечатлений хватило с головой.       Весь день над ним издевается Юнги, который видит, насколько раздрайно состояние младшего, почему-то даже особо не огрызающегося в ответ на вольные шутки.       В себя немного Чон приходит лишь когда Намджун, тоже родственник и коллега, хмуро спрашивает его, что случилось. Врать не то чтобы умея, Гук лишь быстро отговаривается недосыпом.       — У меня смена началась в половину четвёртого, а лёг после полуночи.       — Небось снова кого-то подцепил, — бубнит как бы между прочим Юнги, ничуть не скрывая насмешку и издёвку.       — Завтра не выходи. Отоспись. Я поговорю с Джином, чтобы он тебя подменил.       — Намджун-хён, а завтра же как раз и ваша смена? — ехидничает Мин, кажется, возомнивший себя бессмертным.       — Рот закрой и добивай отчёт. Если он не будет у меня на столе к концу моего рабочего дня, именно ты будешь дежурить в следующую субботу в Каннаме.       Юнги поднимает руки в знаке «сдаюсь» и тут же устраивается за компьютером, принимаясь медленно печатать и лениво попивать кофе из трубочки. Чонгука, выпавшего из разговора и наблюдающего за перепалкой отстранённо, флэшбекает той трубочкой в предыдущий вечер.       Чёрт.       Перед глазами слишком яркая картинка со слишком яркими губами и все попытки прийти в чувства крошатся на пол мелким стеклом.       Впрочем.       К вечеру всё складывается в более или менее цельную картинку. Правда та картинка ему представляется творением пьяного художника-авангардиста, который и сам бы не смог объяснить, что намалевал.       День прошёл в делах и заботах (Намджун не прощает насмешек над собой и устраивает из-за них ад всем, даже таким новичкам как Чонгук и только весной начавший работать Югём), но все эти вещи — ничто по сравнению с волнительностью вечерних мгновений, когда он гонит на мотоцикле к клубу, боясь опоздать.       Чонгук почти может поверить в существование такой штуки, как судьба, поскольку он успевает лишь затормозить и один раз выдохнуть, когда задняя дверь заведения открывается и из неё выскальзывает Тэхён, выглядящий потрясающе.       Чонгук и сам не заметил, как стал залипать на внешность не меньше, чем на голос.       — Ого. А ты действительно мной заинтересовался, да? — и снова эта не вопросительная и не утвердительная интонация, застрявшая слишком посередине. — Тогда едем на реку… Хан.       «И к чему вот эта пауза? Сегодня разделения эти даже заметнее, чем вчера. И чисто логически — мы ещё на какую-то реку могли поехать?» — почти смеётся внутри себя Чонгук, на деле только кивая и подавая чёрный шлем с фиолетовым витым рисунком.       — Куда именно?       — На твой выбор. Я просто хочу посидеть у воды.       Снова кивая, Чон терпеливо ожидает, когда устроится его пассажир, а затем срывается с места, заставляя того прижаться очень плотно со спины к себе.       До места, благодаря знанию объездных путей, которые позволяют не попасть в идиотские пробки, добираются очень быстро.       Закатные лучи уже почти все исчезли, уступая место искусственным источникам освещения, а потому становится немного прохладно, что обоим безусловно по нраву. Особенно ветер с реки — самое большое наслаждение.       Чонгук беззастенчиво кидает на траву свою кожанку и усаживается на неё, без разрешения утягивая Тэхёна за собой и устраивая того боком к боку рядом, потому что иначе один из них будет не на ткани, а на земле.       — Совсем оборзел?       Как у него получается говорить такие вещи таким тоном?!       — Нет, — хмыкает, тут же обнимая за талию и совсем впечатывая в себя. — Теперь можем считать, что да, — улыбается открыто и белозубо, пока на него смотрят ну уж очень внимательно и оценивающе.       — Ты такой забавный мальчик, — хмыкает тихо, переводя взгляд с невозмутимого лица на воду, которая сегодня довольно спокойна, несмотря на не совсем слабый ветер. Он медленно вытягивает ноги и даже немного расслабляется, абсолютно довольный таким завершением дня. Хотя Чонгук ещё не до конца уверен, что правильно может хоть что-то понять и что это действительно удовольствие на лице старшего.       — У нас разница всего два года, какой ещё «мальчик»? — бубнит Чонгук, чуть сжимая пальцы на рёбрах, хотя скорее забавит этим Кима, чем доставляет неприятные ощущения, которые должны были его «наказать» за странное слово.       — Разница в годах не сравнится с разницей в опыте, — это должно звучать философски или надменно, да хотя бы пафосно.       Ни черта подобного.       — Вынужден с тобой согласиться. И что-то мне подсказывает, что у тебя действительно опыта больше.       — Надо же, — Тэхён немного жуёт губу, а потом поясняет. — Думал, что будешь спорить. Ты кажешься очень темпераментным и взрывным.       Чонгук на это только усмехается, после замирая от шока, поскольку его обнимают в ответ, просовывая руку за спину и хватаясь за рёбра с противоположной стороны, а затем кладут голову ему на плечо.       — У меня есть ещё одно предположение. Интересно — верно ли оно.       — Какое?       — У тебя много друзей и близких людей.       — Относительно, — задумчиво качает головой, прикидывая свой круг общения. — У меня есть пара очень близких друзей, я дружен со сводным старшим братом и его непрямым дядей. Помимо этого только знакомые и приятели. С ними можно выпить и поговорить, но нет особенной связи. Понимаешь?       — Для меня это большой круг, — смеётся Тэхён, потираясь щекой о плечо, видимо потому что та зачесалась. — Но меньше, чем я предполагал… И почему я хочу в него войти?       Тэхён осторожно скользит рукой на живот Чонгука, обнимая теперь уже двумя руками.       Чонгуку очень не хочется признавать, что он, как никогда быстро и как никогда крепко, влюбился.