***
Антон чувствовал усталость, опустошение и злость. С мокрых волос капала вода, сбегая по спине и вызывая рой мурашек. Почти все сокомандники собрали сумки и чемоданы и ждали в номерах отправление на вокзал. Он же долго сверлил тяжёлым взглядом стену и молчал. Брат ушёл к Баринову, разрываемый желанием поделиться впечатлениями о игре. Антон не хотел ни с кем разговаривать. И кого-то видеть тоже. Чемпионат мира, который должен был стать праздником, таковым не стал. Для страны — да, лично для него — нет. Он радовался за команду и то, что она прошла так далеко, но горечь от собственной игры омрачала настроение и жгла внутренности жаром негодования. — Тох, ну ты чё загрузился? Собирайся резче, сейчас все не в духе, особенно Юрий Палыч. Зачем создавать лишний повод для недовольства? Антон встал и понял, что сильно замёрз: кожа покрылась колючими мурашками, кончик носа покраснел, а пальцы будто парализовало. Что казалось странным, ведь в номере было очень тепло. Посчитав, что брат прав, он быстро вытерся полотенцем, натянул джинсы и толстовку. Остальные вещи закинул в сумку и с тяжёлым вздохом вышел из номера.***
Нина выключила телевизор и разочарованно выдохнула. Матч закончился ничьей, которая была так нежелательна. Но никакое испорченное настроение не могло отменить её дежурство с Глебом. Она по-быстрому собрала вещи в сумку, туда же отправились три бутылки вина и пара яблок. Бросив на себя взгляд в зеркале, Нина переобулась из домашних тапочек в кеды. Пригладила и без того гладкий хвост и вышла из квартиры. На первом этаже она постучала в железную дверь с позолоченной цифрой «тридцать один». В этой квартире жила одинокая бабулька, страдающая бессонницей. Нина часто оставляла у неё то ключи, то почту. Вчера Костя, пригнав её машину, как обычно оставил ключи здесь и предупредил, что Нина заберёт их вечером. — Ниночка, здравствуй. Вот, держи, — бабушка вышла на лестничную площадку и передала ей брелок. — Как здоровье? — проявила интерес Нина. — Да какое здоровье в мои годы? Раз мочусь не под себя, значит, ещё молодцом держусь. — Так держать! — Нина потрясла кулаком в воздухе, спускаясь к выходу. — Нин, ты бы почаще платья надевала. Глядишь, и появится кто. — Мне и одной неплохо живётся. — Это не так уж и замечательно, поверь. Смотри, не профукай своё счастье. Вместо ответа Нина помахала рукой и вышла на улицу. На других людей она злилась за подобные вопросы, но этой бабульке прощала почему-то многое. Около двенадцати часов Нина подъехала к автомастерской. Глеб возился с машиной, зачищая место под покраску, и напевал что-то из рэпа, но едва ли это можно было назвать полноценным пением: он дёргал головой и издавал резкие гавкающие звуки. — Привет, Глебик! Ну, как начало дежурства? — О, привет. Я не слышал, как ты приехала. Да всё зашибись, пока никого. — Правило номер один в ночное дежурство: быть начеку и не ловить ворон, когда кто-то заходит внутрь. — Да-да, парни мне сегодня все уши прожужжали об этом и не только. До полуночи Нина наводила порядок. В углах скопилось слишком много паутины, которая сиротливо висела после бегства восьминогого хозяина. Помыла полы в кабинете и душевой, собрала весь мусор, скопившийся по всей территории сервиса. И, наконец, с облегчением выдохнула. — Глеб, я у себя, если что, зови. Не дожидаясь ответа, она закрыла дверь и с предвкушением поставила на стол бутылку вина. — Ну, что ж, пора начинать. Нина открыла ключом левый ящик стола и извлекла оттуда фотографию Юры в рамке. Раньше она висела на стене, являя миру счастливого парня с небесно-синими глазами, восседавшего на капоте спортивной тачки. Теперь лишь на короткие семь дней фотография возвращалась на своё место. Улыбка Юры прошила Нину насквозь. Улыбка, от которой она раньше сходила с ума, сейчас причиняла боль. Штопор легко вошёл в пробку, чему Нина невероятно обрадовалась — руки тряслись так сильно, могла понадобиться помощь Глеба. Но привлекать его в свой ритуал не хотелось. Тягучая жидкость приятно обволокла горло бархатным вкусом и фруктовым ароматом. Нина закрыла глаза, сдерживая порыв. Она знала, что продержится недолго, но каждый раз пыталась продлить мгновение, словно давая себе шанс остановиться. Слишком маленький шанс. И слишком сильная боль. Слёзы обожгли кожу. Сдавленный всхлип прозвучал взрывом. И всё вокруг вдруг перестало существовать. Нина ощущала себя как во сне. Контуры предметов выделялись четкими линиями, будто эскиз современного дизайна. Картины прошлого накатывали одна за одной, разбиваясь друг о друга, ослепляя и причиняя тупую боль. Нина и не пыталась зацепиться и удержать хоть одно из них — всё равно что схватиться за лезвие ножа. Именно сегодня она позволила выпустить воспоминания наружу, которые умело прятала глубоко-глубоко. Нина уткнулась лицом в ладони и закрыла глаза, чтобы слёзы не мешали видеть самые счастливые моменты её прошлой жизни. Шестилетний Юра подходит к ней, плачущей над упавшей булочкой, и протягивает половину своей. Нина вмиг перестает рыдать, с интересом разглядывая белобрысого конопатого мальчишку из параллельной группы детского сада. Его улыбка настолько заразительна, что она смеётся в ответ, утирая слёзы с лица. Юра помогает нести её высокий букет из гладиолусов на первое сентября. У самого в руке не менее большой букет роз, на плечах чёрный ранец. Но он идёт с гордым видом рядом, и ей тоже нравится его внимание. Как и завистливые взгляды других девчонок. Злой Юра расталкивает компанию девчат, подходит к ней и выдёргивает сигарету из её рта, которую тут же яростно затаптывает ногой. Громко ругается и матерится. А Нина улыбается, глядя на него, довольная, что смогла вывести из себя вечно спокойного и рассудительного парня. Юра бьёт кулаком в нос одноклассника, что посмел пригласить её потанцевать на выпускном балу. Нина стояла в стороне и смущённо подрагивала от каждого слова своего парня: «Она моя, и не смей к ней прикасаться!», «Я тебя предупреждаю в последний раз!». Она согласилась на танец ему в отместку за ссору накануне праздника. Юра делает ей предложение руки и сердца. Рядом Серёга, Вован и Костя со своими девчонками. Нина без слов обнимает Юру за шею и страстно целует. Пальцы Юры расстёгивают свадебное платье и скользят по обнажённой спине. Нина разворачивается к нему лицом и прижимается всем телом. Нетерпение пожаром охватывает обоих, и вот они уже падают на кровать в их съёмной квартире. Юра советуется с друзьями и составляет бизнес-план. Вот они с Юрой принимают на ремонт первую машину. Их радости нет предела, когда хрустящие купюры ложатся им в руки. Весёлая гулянка по окончанию университета в их квартире длится до самого утра. Юра сидит рядом, улыбается друзьям и крепко прижимает её к себе.***
По пути домой Антон заехал в ресторан и заказал с собой еды на ужин. Готовить что-то самому не хотелось. Усталость давала о себе знать. После душа он включил телевизор, распаковал салат и сел ужинать. Смешной и местами бестолковый фильм смог отвлечь его от надоевших за день мыслей. Клонило в сон, но он всё же досмотрел комедию, хотя финал был вполне предсказуемым. Покрутив в руках телефон, Антон не стал писать Нине. Он решил съездить в автомастерскую утром, поскольку тренировку перенесли на другое, более позднее, время. Слова Лёвы выглядели неправдоподобно, но и врать ему смысла не имело. Антон надеялся, что друг не нагрубил Нине. Лёва не признавал равенство полов и терпеть не мог феминисток. Учитывая независимый характер Нины, могло и полыхнуть. Чтобы не проспать, Антон поставил будильник и сразу же уснул, как только голова коснулась подушки.***
Нина проснулась от боли в затёкшей спине и шее. Она умудрилась заснуть прямо на столе, щекой прижимаясь к рамке с фотографией. Вытянув руки, Нина коснулась чего-то холодного. По звону она поняла, что это были бутылки, которые стояли дружно в ряд. Две пустые и одна на треть полная. «Какое счастье!» Испытывая сильную жажду, Нина пригубила вино из горлышка. Но противное послевкусие от ночного возлияния и курения никуда не исчезло. «Нужен душ». Телефон разрядился, поэтому время осталось для неё загадкой. Ноутбук включать было лень, а жалюзи висели плотно закрытыми. Порывшись в сумке, она достала большое полотенце и чистый комплект белья, который она положила на кровать в каморке. «Приму душ, обсохну и немного посплю». Глеб прикорнул в кресле, подтянув колени к груди. Нина не стала его будить. Она написала на жёлтом стикере, что её ни для кого нет, пока она сама не выйдет, и прилепила записку ему на лоб. И уже со спокойной душой прошла в душевую. Замотавшись в полотенце, Нина, довольная и уже не такая пьяная, прошмыгнула в кабинет. Зеркало явило лицо с тёмными кругами под глазами и впалыми щеками. «М-да, надо бы начать питаться правильно и регулярно, а то сама себя скоро не узнаю». Нина допила оставшееся вино, чувствуя, как внутри развязывается тошнотворный узел. Из сумки она достала тюбик с клубничной маской, которую нанесла толстым слоем на лицо, и баночку матирующего крема. «Превращение волка в Красную шапочку, блин». Чтобы хоть как-то перекрыть шум в голове, Нина открыла ноутбук и включила инструментальную музыку. Плавные мелодичные мотивы не раздражали, а отсутствие какого-либо вокала отвечало её потребности никого не видеть и не слышать. В дверь постучали. Нина издала страдальческий стон, но раз Глебу понадобилась помощь, то никуда не деться. — Да, Глеб, заходи. Закончив подпиливать указательный палец, она подняла голову. «Какого хуя?» — Доброе утро, Нина. Простите, что так внезапно. Я звонил вам, чтобы предупредить, но телефон у вас оказался выключенным. Нина оторопело смотрела на появившегося, словно чёрт из табакерки, Антона. Он, в отличие от неё, выглядел отдохнувшим. Именно сейчас было заметно, что он младше её. Это странным образом задевало. — Слово «сюрприз» для меня становится синонимом вашему имени. Какими судьбами? Как видите, я не совсем готова к… Она замолчала, нарочно не договаривая и разводя руками. Антон же оторвал взгляд от её лица, вымазанного в маске, и перевёл его ниже. Карие глаза округлились настолько, что радужная оболочка едва стала заметна. Нина хотела, чтобы он смутился и вышел, но смущалась здесь, видимо, она одна. Горячие искры вспыхивали на коже, по которой гулял его изучающий взгляд. Это не понравилось ей ещё больше. Она открыла рот, чтобы, наконец, указать тому на дверь, но вдруг раздался голос Глеба. — Но, Тимур Анатольевич, Нины Валерьевны тут нет. Она приедет позже. — Ну и ладно, я подожду в её кабинете. Нина подскочила, открыла верхний ящик, одним махом скинула туда пузырьки, захлопнула ноутбук. Шикнула на Антона, взывая к молчанию, схватила его за руку и втащила в каморку. Едва она повернула ключ, как дверь в кабинет открылась. Тихие шаги Тимура Анатольевича достигли двери, за которой они спрятались. Он дёрнул ручку, но, не преуспев, отступил. Нина постаралась выдохнуть как можно тише. Она не сразу сообразила, что в порыве прижалась спиной к Антону, который, к счастью, молчал. — Простите за этот цирк, но по-другому нельзя, — прошептала Нина ему на ухо. — Ну раз надо, то потерпим, так и быть. Надеюсь, он не собирается сидеть тут весь день? Нина содрогнулась при этой мысли. — Инспектор тот ещё кадр, с него станется. Но у него полно других дойных коров. Диван протяжно скрипнул под массивной тушей, а Нина разразилась проклятиями. — Ёбаный случай! Она отодвинулась от Антона и сделала наугад шаг назад. Темнота спасала от неловкой ситуации, но произошло непредвиденное: полотенце при её движении упало на пол. Нина застыла, в ужасе соображая, услышал ли Антон. Делая ещё один шажок назад, она споткнулась о забытые кеды, которые сняла перед походом в душ. Тихо ойкнув, Нина стала заваливаться в бок. Она зажмурила глаза и беспомощно замахала руками.***
Антон подъехал к автомастерской к восьми часам. Он не знал, будет ли Нина здесь или нет, но удостовериться, что всё в порядке с машиной, нужно было обязательно. Через два часа он рассчитывал прибыть на тренировочную базу. Дверь ему открыл молодой парень, имени которого он не знал. На высоком лбу торчал приклеенный стикер с напоминанием от Нины о просьбе не беспокоить. Спросонья парень, видно, не приметил записку, потому что на вопрос о нахождении Нины ответил, что хозяйка тут. — Я ненадолго, — бросил через плечо Антон, торопясь успеть зайти в кабинет, пока парень не увидел наказ. Он не стал стучать, просто неслышно открыл дверь и вошёл. Нина сидела за столом и тихо напевала. Её влажные волосы были собраны в пучок, а на лице блестела розовая маска, похожая на кисель. Она подняла голову и, поняв, кто перед ней, захлопала ресницами, явно не ожидая его в столь ранний час. Он извинился за неожиданный визит, но её язвительный ответ заставил его наконец разглядеть, в каком виде она находилась. Вопрос про Лёву застрял где-то посередине горла, лишая возможности нормально вдохнуть. Облаченная в одно полотенце, Нина казалась беззащитной и хрупкой. Тонкие ключицы и запястья, чистая и мягкая кожа, благо, Нина сидела, и остального не было видно, — всё это приковывало взгляд. Антон честно хотел перестать смотреть, но не мог. Он понимал, что смущает её, как и понимал, что вряд ли бы осмелился встретиться с ней глазами. Крики того парня привели его в чувство. Нина же будто ошпаренная соскочила с места. Её холодная рука схватила его и потащила в каморку. Какие только мысли не лезли ему в голову, пока Нина закрывала замок и, вытянувшись по струнке, прислушивалась к шагам внезапно нагрянувшего гостя. Чем он так напугал её, он не знал. Зато точно мог сказать, что киселеобразная маска пахла сладкой клубникой. Нина вдруг прижалась к нему спиной, и Антон пожалел о надетой сегодня кожанке. Но тут Нина приподнялась на цыпочки и зашептала на ухо извинения. Её дыхание коснулось шеи, а дрожащее в полотенце тело вызвало шквал эмоций. От Нины веяло свежестью и невинностью, которая сейчас настолько кружила голову, что он с радостью никуда не выходил бы отсюда. Но вслух произнёс обратное. Нина отошла, и тепло исчезло. По её тяжёлому дыханию он определил, где она находилась, но не на каком расстоянии. Поэтому, когда Нина, судя по звуку, обо что-то споткнулась и потеряла равновесие, он, не думая, рванул навстречу с намерением предотвратить падение и тем самым не выдать их местоположение. Антон почти безошибочно перехватил её, но удержать равновесие не смог из-за возникшей на пути кровати. «Блядь!» Он упал на кровать спиной, увлекая и Нину за собой. Матрас продавился, но не заскрипел. Правда, голова всё же пострадала от удара об стену. Нина напряжённо сжалась, лёжа на нём, и молчала. Антон разжал пальцы и слегка приобнял её, поглаживая по спине. И в следующий миг замер. «Стоп! А где же полотенце?»