broken stars

Lowly Palace – Seams

Минхо выжимает газ, потому что не знает, что может натворить младший в таком состоянии. На влажном асфальте разноцветными пятнами лежит свет фонарей, темнота окружает, но юноша разрезает её лучами фар – некогда пугаться и всматриваться в призраков на обочинах. Хёнджин давно не появлялся, и у Минхо предчувствие скорой беды становится в несколько раз сильнее. Дорога к дому Чонина всё ещё раскрывается картой перед глазами, будто шли они вместе не вчера, а пару минут назад. Он морщится, когда выходит из теплой машины и попадает в моросящий дождь. Перебежками от лужи к луже– и он уже тут, стучит в дверь одной рукой, пока второй вжимает звонок до белых костяшек. Изнутри слышится ворчание и пьяные маты: Чонин открывает почти сразу же, смотрит пару секунд удивлённо, будто не ожидал тут увидеть, а после расплывается в довольном оскале. – Хён, – тянет юноша и виснет на шее Минхо довольной тушей. У старшего раздражение разрывает голову, но терпение всё ещё берёт верх. Минхо закрывает за собой двери, поворачивает замок и надвигается на младшего, ещё не понимая, что захлопнул ловушку для себя, а не Чонина. Ян хватает его за шею и тянет в гостиную, где возле дивана склад пустых бутылок, а на столе бардак из шуршащих упаковок закусок. Ли усаживают на диван, наваливаются сверху, седлают бёдра и усмехаются совершенно трезво. Не то, чтобы Чонин много выпил. Опьянение – лишь предлог написать. Чана он вытолкнул из дома сразу же, как написал Минхо. Тот не сопротивлялся почти, ведь Джисон и правда звонил – староста буквально быстрее ветра побежал к объекту своей больной любви. Сейчас Чонин жмётся крепко, обхватывает руками и дышит тепло. – Хён? Я люблю тебя, – невинно прямо в губы. Минхо чувствует лёгкие прикосновения чониновых губ к своей щеке. Тот дорожками прокладывает себе путь к чужим устам, но замирает в миллиметре от них. – Встречайся со мной, пожалуйста, – Ян на полпути к разрушению, когда снова остаётся без ответа. – Скажи что-нибудь! Надоело. Чонин злится, глядя на то, как Минхо пустыми глазами всматривается в чёрное зеркало плазмы напротив него. Ладони сами смыкаются на нежной шее, надавливают слегка, притягивают ближе к себе. Грубый поцелуй-укус в губы, чтобы растормошить, но Минхо отпихивает от себя, всё ещё не смотря в глаза. – Я люблю Хёнджина, – впечатывает Ли, не отрывая глаз от чего-то за спиной Чонина. Ян непроизвольно оглядывается и не понимает, на что так внимательно смотрит старший. – Хёнджина больше нет, – вырывается резонансом быстрее, чем он успевает подумать. А когда думает – вжимает шею в плечи в ожидании злобы, но получает лишь слабое покачивание головой. – Он есть, Чонин-а. И он прямо здесь. Мурашки сами собой спускаются вдоль позвоночника. Чонин оглядывается вновь. – Не нужно придумывать сказки лишь ради того, чтобы отвлечь меня. Я тебе противен настолько, что ты представляешь, будто меня тут нет? Минхо удивлённо вскидывает бровь. – Это не так. И действительно не понимает, как Ян не замечает Хёнджина, сидящего в кресле напротив. У него взгляд насмешливый, с отблеском усталости и злобы. Тело расслаблено: нога на ногу, руки на мягких подлокотниках. Широкие плечи обтягивает белая рубашка, слепящая Минхо добрые несколько минут. Он сглатывает, боясь отвести взгляд. – Он правда тут. Я не могу ничего сделать, – вырывается жалобно, пока тело каменеет от иррационального страха. Хёнджин никогда раньше не смотрел так. – Хватит молоть чепуху, – злится Чонин. Терпеть сил больше не осталось. Ладони ложатся на плечи, от чего Минхо вздрагивает. Губы у младшего немного сухие. Он прикасается ими хаотично, словно не знает, что хочет сделать дальше. Ли видит, как хищно блестят глаза у Хвана. – Не пожалей об этом после, – улыбается Хёнджин и исчезает. Тело расслабляется разом, словно кто-то ослабил над ним контроль. Чонин целует более развязно, и Минхо не может не ответить такому напору. Возбуждение больно впивается в шов черных джинсов. Ли старается не закрывать глаза, потому что под веками прочно стоит образ Хвана. У Яна руки холодные, он лезет ими под одежду, ослабляет ремень, оставляет горящие холодом отметины. Минхо кажется, будто в местах, куда касались чужие пальцы, тело покрывается мёртвыми пятнами. Глубокий вдох, за которым не слышно звука расстёгивающейся молнии на брюках. Младший языком очерчивает контур его губ, кончиком ведёт к уху и лижет мочку, вызывая по коже неправильное чувство удовольствия. Ли пропускает момент, в котором они оба остаются обнаженными. У младшего потрясающее тело. Хочется касаться, но нельзя – вместо прикосновений он дарит взгляды чересчур понимающие. Чонин слишком неожиданно для них обоих принимает лидирующую позицию, сжимает длинными пальцами бёдра старшего и входит медленно и на всю. Минхо никогда не делал такого раньше. Он хватается за предплечья младшего, сдавливая до синяков, и шипит от горячей боли, что расползается по венам. – Ты не любишь меня, Чонин-а, – шепчет Ли, пальцами зарываясь в мягкие волосы младшего. В ушах стучит пульсом и чужими эмоциями. На мгновение кажется, что боли в нём – на двоих. Чонин затихает, но движений не прекращает. У Минхо податливое тело, сопротивляться уже бесполезно и чересчур больно. Старший, кажется, слышит, как трескается скорлупа, которой окружил себя Ян. Вместе с невидимыми осколками на его грудь осыпаются солёные слёзы. – Ты хочешь быть нужным, – продолжает добивать Минхо. – Ты не любишь, а лишь пытаешься заполнить пустоту внутри. Я знаю, тебе страшно. Мы все боимся одиночества, разъедающего нашу душу. Ян останавливается. В красных от слез глазах стоит непонятное старшему выражение. Младший откатывается в сторону и даёт перебирать свои волосы, пока закрывает ладонями лицо и позволяет обжигающим слезам скатываться по щекам. – Мы можем попробовать встречаться, если ты сможешь научиться чувствовать, – сквозь всхлипы голос Минхо доносится, словно через вату. Чонин уже ни в чем не уверен. – Мне правда станет лучше? – шепчет Ян осипшим голосом, когда в нём заканчиваются слёзы. – Станет. Обещаю. Минхо не уверен в своих словах. Ему вновь становится страшно, потому что вместо Чонина перед ним Хёнджин. Глубокий вдох – и видение исчезает вместе с отголосками прошлого.