broken stars

Чан провёл здесь всю жизнь или, по крайней мере, ту её часть, что помнит лучше всего. Ему нравится это место: мощные наросты сталактитов под высокими сводами потолков, тишина, пропитанная треском огня в факелах, которыми увешаны стены, эта особая атмосфера молчания. Юноше нравится здесь всё, включая хозяина места. Уджин сидит на одном из бесчисленных сундуков, в который раз пересчитывая свои богатства. По каменным стенам играют золотые отливы – отражение огня в монетах и украшениях. Чану никогда не бывает здесь скучно. Помимо драгоценностей у хозяина есть книги, свитки со старинными заклинаниями, рецепты травяных зелий. Вместо того, чтобы выходить из пещеры на улицу, он подпитывает своё любопытство всем тем добром, что может получить здесь. – Уджин-а? – Зовёт юноша, перебирая меж пальцев серебристые цепочки. Наверное, только недавно хотя бы одна из них красовалась на шее какой-то прекрасной дамы, но в этом Чан не уверен. Народ привык хранить свои ценности вдали от чужих глаз. – Ты не жалеешь, что столько лет назад подобрал меня? Рассеянным взглядом он блуждает по огненным бликам на стенах, мажет по молодому лицу мужчины напротив, вылавливает в чужих глазах оттенки небесной синевы, что сияющими точками словно подсвечивают его лицо изнутри. Уджин усмехается и встаёт со своего места, оперевшись ладонями о колени. Он вспоминает испуганного мальчика, которого бросили в лесу родители на верную гибель. Голод превращает людей в бесчувственных монстров, способных отдать на растерзание лесным животным единственное дитя. Мужчина качает головой, и в его прищуренных глазах скачут черти, превращая радужку в янтарно-медовое марево. Круглые человеческие зрачки сужаются, вытягиваются, становясь вертикальными, совсем как у кошек. Чан завороженно смотрит в глаза существа, которому без раздумий доверил свою жизнь много лет назад, и красота эта его поглощает, втягивает внутрь огненного омута. – Я никогда ни о чем не жалею, – говорит он, разминая затекшие плечи. Мужчина манит юношу к себе, и Чан не может не повиноваться, подходя ближе. Уджин обнимает его за плечи, пальцами зарываясь в мягкие светлые волосы. Кожа у него грубая, местами покрытая зарубцевавшимися старыми ранами, но для Чана эти руки всегда будут самыми нежными. – Ты знаешь, мальчик мой, на своём веку я перевидал много всего, научился отделять важное от пустого и, тем более, ни о чем не жалеть. Коль я сделал так, как пожелал в тот момент – значит, так ему и быть. Мужчина перебирает шелковистые пряди волос, пропуская меж пальцев. Чан закрывает глаза медленно, без опаски позволяя сильным рукам причинять ласку. – Ты выглядишь как юнец, – смеётся Чан, не открывая глаз, и смех его подхватывает Уджин, вливаясь в его собственные ноты своими, звенящими, как серебро. – Хорошо сохранился, правда? Ты ведь наверняка не догадался бы, каков мой возраст, если бы я не сказал. – Ни за что! Король выглядит старше тебя, а ему всего ничего, понимаешь? Господин Уджин, каков ваш секрет молодости и долголетия? – Юноша вскакивает с колен и принимается пальцами записывать в воображаемый пергамент слова своего хозяина, словно писарь, что слово в слово записывает истину происходящего. – Всё просто, – кланяется мужчина, вставая с места и выпрямляясь во весь рост. – Нужно лишь стать таким, как я. Уджин хрустит костяшками пальцев, и от их кончиков к сгибу локтя с характерным треском лопается кожа, давая выйти наружу истинному облику. Из-под нежной кожи появляются крепкие пластины белоснежной чешуи, позволяя человеческим рукам превратиться в могущественные костистые лапы. Одна за другой конечности покрываются искрящимся серебром, пока за спиной медленно раскрываются могучие кожистые крылья. Мужчина прикрывает тело одним из них, чтобы в следующий момент дать человеческой оболочке полностью исчезнуть, оставляя взамен величественного ящера. Дракон еле помещается в огромной пещере, черкает шипастой головой по неровному потолку, почти сбивая ею вековые известковые наросты. Чан видел это превращение огромное множество раз, но каждый из них захватывает дух, словно первый. – Жизнь длиною в три сотни лет иногда утомляет, дитя моё, – его рычащий голос гулкими эхом отражается от каменных стен. – Но всегда лучше провести её с кем-то. А теперь, – сильной лапой он бережно придвигает Чана к себе, – пора отдыхать. Завтра нас ждёт новый день. Будь готов к нему. – Спокойной ночи, – Чан прижимается к прохладной чешуйчатой коже, обнимая существо обеими руками. Уджин укрывает юношу крылом, не давая замёрзнуть. Движение вторым крылом вызывает дуновение ветра, от чего факелы вдоль стен разом затухают. – Спи, – тихо шепчет дракон, сворачиваясь в кокон вокруг юноши. – Уджин-а? – Сонно бормочет Чан, потирая глаза. Ему очень хочется знать ответ на один вопрос. Подождать он не может. Парень дожидается, пока хозяин обратит на него внимание, и продолжает. – Какая твоя любимая драгоценность? Уджин закрывает глаза, загоревшиеся радостью. – Ты – моя самая любимая драгоценность, – отвечает он тихо, выдыхая тепло человеку в макушку. Чан его уже не слышит, проваливаясь в глубокую дремоту. Уджин улыбается, глядя на юношу, и позволяет себе уснуть следом.