Фантастические драбблы

Тина никогда особо не любила зверей. Некоторых она побаивалась, другие вызвали чувство гадливости, третьих, как подсказывал некоторый опыт, следовало сторониться, а четвёртые, да, вызывали умиление, не более. Впрочем, недостаточное для того, чтобы завести в собственном доме живое существо. Как мракоборец, Тина прекрасно осознавала, что постоянные разъезды, слишком нестабильный график работы и полное отсутствие всяких сил после этого — её максимум. Тратить время на уборку за каким-то там низлом или чистить одежду за линяющей пушишкой — на это не было ни времени, ни желания. Да и, в общем-то, от этого Тина совершенно не страдала. Хорошее было время. Сейчас, стоя на пороге их с Ньютом дома, она мысленно возвращается к той прекрасной жизни, что у неё была, и задаётся вопросом, кому и когда она перешла дорогу, и за что её прокляли. Её гостиная. Прекрасная гостиная с большим дубовым столом, кружевной скатертью, столовым серебром и фарфором, с резными столиками, светлыми шторами и мягким диваном стали жертвой сносорога, не иначе. Ну или же малыши нюхлеров в очередной раз выбрались из клетки, что тоже не слишком утешительно. Впрочем, виновников раздрая нет, есть одни лишь последствия: сорванные с петель шторы, перевёрнутый стол, битый фарфор. Из бедного дивана торчат пружины, нож и вилка катаются на люстре, чудом не срываясь вниз с вершины треснутого плафона. И всё бы ничего, но подобная картина встречает её уже четвёртый раз за неделю. — Ньют, милый… — Тина делает нажим на последнее слово, которое выходит более похожим на рык, чем на ласковое обращение. — Иду, саламандрочка моя, — слышится голос Ньюта со стороны зверятника. Тина не проходит в комнату, остаётся ждать на пороге, скучающе стуча носком туфли по фарфоровой ручке от чайничка — всё, что осталось от свадебного сервиза. Снова. — Не ожидал тебя так рано, мы тут… — начинает ещё на лестнице Ньют и запинается на полуслове, оказавшись в гостиной. — Хм… Ого… Эммм… Он выглядит растерянным, а если добавить к этому взъерошенные волосы, чёрное пятно на кончике носа и перья на воротнике, образ можно было бы счесть комичным, не будь Тина столь сердита. На самом деле, она ощущает себя скорее уставшей, чем злой или раздражённой. — И кто на этот раз, Ньют? На веснушчатой физиономии можно разглядеть серьёзные мыслительные процессы, но в итоге Ньют лишь пожимает плечами. — Только что прошёлся по списку как раз, — отвечает он, почёсывая затылок. — Все были. Кто бы ни нашкодил, он уже в зверятнике. — Ну-ну, — Тина не собирается спорить, Ньют и его фантастические звери — это как Хогвартс и распределяющая шляпа, одно без другого представить нельзя. Нет смысла даже пытаться возмущаться, всё равно всё непременно повторится. И не раз, уж точно. — Я — мыть руки. Тина уходит, оставляя Ньюта восстанавливать гостиную после набега его милых питомцев. В конце концов, нет ничего, чего нельзя было бы исправить заклинанием. И, может, со временем она даже привыкнет к этому. Нет, домашние питомцы — явно не то, о чём Тина мечтала, но ради Ньюта она готова смириться с их присутствием и, возможно, однажды даже полюбить. С этой мыслью она открывает дверь ванной комнаты, и крик ужаса сотрясает их квартирку. — МИЛЫ-Ы-ЫЙ!!!