***
— Робаут, это Макиави. Мои Кровавые Ангелы готовы, ваш ученик готов, силы поддержки готовы, — проговорил в вокс капитан. Торрес также отчитался о боеготовности своих Багровых Кулаков и воинов Имперской Гвардии. Несколько дней назад войска покинули улей Гиперия, тайно идя заранее прорытыми Техножрецами подземными ходами. Орион не скрывал своего волнения, сделав вдох, он обратился к капитану: — Капитан, позвольте мне кое-что сказать войскам Имперской Гвардии, — попросил он. Макиави посмотрел на него снисходительно и передал его слова Робауту. Жиллиман задумался. Что Орион хочет сказать? Публичных выступлений он всегда сторонится, и вдруг… Но Жиллиман решил дать ему возможность проявить своё ораторское искусство. Возможно, его речь поднимет и укрепит и без того крепкий дух Гвардии Вигилуса. На всех частотах приготовились слушать Ориона, а библиарий, прикреплённый к роте Кровавых Ангелов, помогал ему передавать сообщение осажденному Мортвальду. Ученик вышел вперёд и обвел поле рукой, будто дирижёр перед оркестром. Когда он начал говорить, голос был чист и ясен. — Взирая на Империум людей сейчас и вспоминая то, что мне рассказывал учитель — о Днях Великого Крестового Похода, о днях чести, славы, научного просвещения… — Жиллиман невольно затаил дыхание. Даже искаженный воксом, его голос казался могучей грозой. Когда он научился так говорить? Робаут поглядел на Ультрамаринов за спиной. Их скрытые шлемами лица не выдавали эмоций, зато Жиллиман их чувствовал. Всё были изумлены. Орион продолжил: — Всё это было утрачено, погрязло в пороках нашего невежества. Император хотел для нас лучшего будущего, но вместо этого мы опустились до антиутопии, погрязли и позволили Богам Хаоса пустить скверну в наши души. Но всё это утрачено не безвозвратно. Ещё можно вернуть то величие человечества. Во всю эту пропасть нас загнали наши враги, пришедшие из глубин космоса, — ксеносы, еретики, Хаос… Но даже сейчас мы сражаемся, вопреки всему. И за что, ответьте мне, воины? За Бога-Императора? За Империум? За Имперское Кредо? Да, мы сражаемся за это, но не только. Всем нам есть, что защищать, — наши ценности. Мы должны защитить всё, что нам дорого. Должны горой стоять за наших матерей, отцов, братьев и сестёр, сыновей и дочерей, наших пращуров, что века назад своей кровью купили нам шанс на лучшее будущее! Докажем же, что достойны этого! Пусть же огонь в ваших сердцах воссияет и сожжет всех врагов! Сегодня враг увидит залпы ваших лазганов, услышит песнопения артиллерии, дрогнет перед мощью танков! Вы докажете им, что они зря связались с народом Вигилуса и всего Империума! Но что вы докажете другим? Что докажете Парагонцам, Калидарцам и прочим, что зависят от вашей стойкости?.. Вы докажете, что истинные люди способны сокрушить звёзды! Во все времена такие, как вы, были Воинами Света, защитниками человечества! И я призываю вас доказать это! Докажите всем, что вы Воины Света, пусть все узрят, на что способно человечество! В бой! — Орион вынул меч из ножен. Даже космодесантники были поражены подобной речью. Где-то на мгновение в воксе наступила гробовая тишина. Но затем эту плотину прорвало. Кричали все, войско было готово наступать, плюнув на потери. Своей речью, полной искреннего желания покончить с этой войной, юноша воодушевил всех до единого. Примарх улыбнулся под шлемом. «Он вырос — думал Робаут. — Стал достойным воином, зрелым не по годам мужчиной. Он уже не тот мальчишка, которого я отправлял в Империю Тау. Мудрость пришла к нему не с той стороны, что я ожидал, а через слепоту. Но это не помешало. Ну что ж…» — Жиллиман вынул меч из ножен. Лезвие воспылало, меч рвался в бой, готовясь сжигать врагов человечества. — В бой! В бой не на жизнь, а на смерть! За победу! За Императора! Отвага и честь! — призвал Жиллиман. Знамёна высоко реяли над головами войск. Тысячи. Тысячи простых и генетически улучшенных людей собрались, чтобы дать бойцам Чёрного Легиона решительный бой…***
Ещё не успели орудия раскалится, а враги уже были разбиты. План Жиллимана сработал безотказно, как и все прочие. Люди радовались. Жиллиман был рад приветствовать Медных Когтей. Месяцы осады никак не сказались на их боевом настрое, орден был готов хоть сейчас идти в Око Ужаса полным составом. Но всё же сердце Жиллимана сжалось. Сколько? Сколько ещё человечество будет страдать? Когда же они освободятся от гнета Тёмных Богов, что уничтожили мечту Императора? Невольно Робаут сжал кулаки. Схожие мысли у него были столетие назад, и совсем недавно, накануне конца Чумных Войн. Но тогда старый друг Императора спасла его от этих мыслей и вновь зажгла огонь в его сердце. Огонь, который не должен потухнуть! — Учитель, — раздался за его спиной голос Ориона. Робаут обернулся и посмотрел в его незавязанные глаза. Ещё один пример страдания, ради чего этот юноша лишился глаз? Разве он заслужил это?! Вина. Вот что ещё, помимо гордости за ученика, испытывал Жиллиман. Не отправь он его одного, Искандар не ослепил бы его. За силу, что он обрёл, он заплатил такую несправедливую цену. Орион почувствовал эмоции учителя и изумился — вся эта радость Жиллимана была показной, сколько бы он побед не одержал, он не мог всех спасти. От этого на сердце Сына Императора становилось ещё тяжелее. Орион тяжело вздохнул. То, что он хотел рассказать, должно полностью перевернуть все. — Я знаю, вы вините себя в моих травмах. Но в том лишь моя вина и только. Не впади я тогда в ярость, ничего бы не произошло, — сказал Орион. Жиллиман не стал перебивать, он видел: ученик вёл себя странно вот уже несколько дней, словно готовился к чему то. Орион опустил свои слепые глаза, словно не мог выдержать взора учителя. Когда он заговорил, его голос дрожал, словно он только что испытал липкий ужас. От его уверенности перед боем не осталось и следа. На миг Робаут снова увидел того испуганного мальчишку с Элизии, что помог ему одолеть Ангрона. — Я потерял покой. Каждый раз, каждую ночь мне снится один и тот же сон, и я не знаю, что делать. Не знаю, как избавится от этого, такое ощущение, будто меня кто-то проклял. — Сон? — спросил Робаут. — Да. Я на «Мстительном Духе». Я вижу битву Сангвиния и Хоруса! И каждый раз Сангвиний повторяет одну и ту же фразу — «Время пришло». С каждым разом всё настойчивее. Учитель, я не понимаю, Сангвиний мёртв уже как одиннадцать тысячелетий, он не может вступить со мной в контакт. Или это происки демонов? Однако, к удивлению Ориона, Робаут не стал успокаивать своего ученика или опровергать его мысли. Вместо этого он почувствовал, как психическое влияние вокруг Жиллимана возрастает, он проникал в его разум и смотрел воспоминания. Орион не стал мешать, полностью очистив сознание от ненужных мыслей. Жиллиман в изумлении наблюдал за боем в сознании Ориона. Это Сангвиний, сомнений не было. Робаут видел, что Ангел проигрывал. Хоть это и были сны его ученика, всё казалось слишком реалистичным. Вот Сангвиний оставляет вмятину на доспехе, вот он говорит: «Время пришло», после чего Хорус начинает его душить. Робаут вышел из сознания Ориона. Осознание того, что Ваальский Ангел, его возлюбленный брат, не нашёл покоя, давалось ему с трудом. Однако Робаут не мог точно это заявить, необходимо было всё взвесить. — Возможно, это действительно происки демонов. Но мы не знаем наверняка, где душа Сангвиния. — Жиллиман почесал подбородок. — Если в тебе сила Императора, она могла пробудить его неупокоенный дух, возможно, он заперт на «Мстительном Духе». И если это так, то его фраза означает, что пришло время его освободить. Но, повторюсь, мы не можем знать наверняка. Идём со мной. Робаут повёл своего ученика в «Носорог». Тот немедленно отвёз их в командный центр. Однако они не пошли в Стратегиум или же в размещённый Библиариум, Жиллиман отвёл ученика в свои апартаменты. — Садись, — приказал он. Орион сел на колени, положив меч перед собой. Робаут сел напротив его, отложив свой клинок в сторону. — Чтобы понять природу твоих снов, мы попробуем следующее. Ты, медитируя, войдёшь в глубины своего подсознания и найдёшь это видение, вступишь с ним в контакт. Я буду с тобой на случай, если начнёшь падать во тьму. — Хорошо, — ответил ученик и закрыл глаза. Он начал погружение, глубже, дальше. Пред его взором проносились воспоминания одно за другим. Вот первый урок Робаута, вот лучшая ночь его жизни, первый бой с Искандаром, битва с Ангроном, история Ереси Хоруса… Нет. Это всё не то. Орион глубоко выдохнул и погрузился дальше в воспоминания, ища самое непохожее, самое далёкое и одновременно самое свежее. Ещё дальше. Испарина выступила на лбу Аватара Императора, так далеко в глубины своего подсознания он ещё не забирался. Воспоминания продолжали пролетать пред его внутренним взором, где-то в отдалении он слышал голос Робаута. Сначала спокойный, голос учителя постепенно становился всё более встревоженным. И чем дальше Орион погружался, тем тише в его голове звучал его голос. Но уже поздно было останавливаться, слишком далеко он зашёл, чтобы сдаться на полпути. Орион всегда доводил начатое до конца. Ещё глубже. Голос Робаута уже казался отдаленным эхом, но Орион полностью сосредоточился на поиске. Дальше, туда, во тьму, глубже и дальше, без страха, а лишь с желанием узнать правду. Стоп. Вот оно. Видение, что мучает его в ночи. Голос Робаута окончательно стих, оставляя его одного с видением. Страх. Липкий ужасный страх при взоре на двух примархов. Снова он видел, как Сангвиний разбивал доспех Хоруса. И снова эта фраза: «Время пришло». Но на этот раз он не выдержал. Прежде чем Сангвиний бросился в последнюю атаку, Орион пересилил страх и яростно заорал: — Что всё это значит? Что значит — время пришло? Кто ты такой?! Демон, посмевший принять облик Ангела?! — Но вместо ответа на эти гневные обвинения последовала тёплая улыбка Ваальского Ангела. Он улыбался своей лучезарной, чистой улыбкой, будто бы он не из этого жестокого мира, а оттуда, где царит лишь добро. Время словно застыло вокруг них, исчез «Мстительный Дух», исчез Хорус, исчез весь ужас видения. Был лишь он и Ангел, что всё так же улыбался. И когда Ангел расправил белоснежные крылья, тьма, что покрывала их, исчезла, вместо неё приходил покой. — Орион! Вот ты где! — раздался голос, который окончательно изгнал из его души страх. Голос учителя. Робаут был здесь. Орион обернулся и увидел Жиллимана. Но взор того был направлен уже не на ученика. Его шокированный взгляд был устремлен на дух брата. Словно зачарованный, Жиллиман сделал шаг, затем ещё, но остановился. — Сангвиний? Это правда ты? — только и выдохнул Жиллиман. Тот самый. Такой же, с благородным взором, с лёгкой улыбкой на устах. Таким его знали все братья до и после Ереси. Ваальский Ангел был здесь, прямо сейчас и смотрел на брата. — А я уже думал, что не догадаетесь, — наконец сказал Ангел, сбросив оцепенение с лиц брата и его ученика. — Я рад видеть тебя, Робаут. И с тобой, Орион, мне тоже приятно познакомиться. Нам нужно о многом поговорить…