***
— Цветы? Серьёзно? В честь чего? То есть… Драко, парням же не дарят цветы… — Кто сказал? Я же вот подарил. Значит дарят. Мимика Гарри, когда он увидел букет, это было бесценно. Малфой сам расплылся в улыбке, следя как удивление сменяется чем-то, что очень напоминает смущение и… радость. Да, наконец-то снова появилась радость. Вместо этой озабоченности пополам чуть ли не с отчаянием. Поттер осторожно погрузил лицо в бутоны и несколько раз вздохнул, — Просто невероятно. Знаешь… мне никто никогда не дарил цветов. И это… очень… приятно. Спасибо. Где ты только их раздобыл зимой? — Позже расскажу. Никаких злых чар нет, я трижды проверил. — Драко! — Спокойно. Проверил на рынке. Там от местных так фонит, что примени я призыв Патронуса, министерство не учуяло бы. — Малфой! — О! По фамилии, значит сердишься. Ладно, Патронуса засекли бы, согласен. Но, во-первых, я его призывать не умею даже с палочкой, во-вторых, с тетрадкой прошло гладко. — Прошу, Драко. Не нарывайся. — Ладно, ладно. Гарри, цветы, это не единственный подарок на сегодня. Я не хочу ничего тебе врать и под выдуманным предлогом отправлять из дома, просто не заглядывай какое-то время в прихожую, хорошо? — Хорошо. Но ты знаешь, меня обычно пугают сюрпризы… — Этот не должен. И не думай, я не сошел с ума. Это будет… м… своего рода терапия. Ты варил мне зелья-мази, когда было нужно врачевать тело, а я собираюсь врачевать твою душу. Отнесись с пониманием. — Ладно. Врачуй. А я пока розы в воду поставлю. Попробую превратить банку в вазу… Маленькие свёрточки оказались в тему платья. Драко прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, увидев их содержимое. Интересно, что подумали обитатели рынка про него и Гарри с этим платьем и вообще со всей этой историей? Очевидно, что есть, то и подумали. Ладно. Отступать поздно. Решение принято, пришла пора действовать. В прихожей было довольно прохладно, основное тепло Гарри компилировал в жилой комнате, так что действовать следовало быстро. Драко сбросил всю одежду, натянул сначала подарочки из маленьких свёртков, а затем уже платье. Пару раз вздохнул, и посмотрел на своё отражение в недавно найденном среди хлама зеркале. Оно было старым, мутным, в каких-то ямах, но без единой трещины и позволяло оценить себя в полный рост. То, что оно отразило… Если это не заставит Гарри хохотать в голос, то тогда неизвестно что заставит. Щеки Малфоя горели от стыда. Никому другому он в таком виде не показался бы и под страхом Авады. Но Гарри… он будет смеяться не над Драко. Нет. Он будет смеяться вместе с ним. — Гарри, — Драко чуть приоткрыл дверь, — сядь на диван и закрой глаза пожалуйста. Несколько мгновений тишины и осторожных шагов. — Сел. Закрыл. — Хорошо. И не открывай пока я не скажу. — Конечно. Я знаю, как работают сюрпризы. Малфой медленно вошёл в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Платье сидело на нём как влитое. То ли у бабушки торговца была фигура человеческого парня, то ли его банально надули. Лиф плотно облегал то, что ему было положено облегать, будто никакого бюста тут не предполагалось. Юбка колыхалась и шуршала при каждом шаге, но совершенно не мешала и в ногах не путалась. Ткань не кололась, и вообще… Драко ощущал себя лёгким и воздушным. Он вздохнул. Жаль даже, что это всего лишь своеобразная шутка. Стёб. Такая волшебная вещь заслуживает лучшей судьбы… Вообще, многое в этой жизни заслуживает лучшей судьбы. Драко обошел диван и встал между ним и зажжённым камином, как раз напротив сидящего Гарри. Запах роз уже заполнил комнату. Поттер разместил букет на прикроватном столике. Ваза получилась у него отменная — белоснежная и резная, чем-то похожая на это платье. Малфой сделал несколько глубоких вдохов, силясь унять сердцебиение. — Гарри, — проговорил он, — это для тебя. Я хотел… хотел тебя повеселить. Снова услышать твой смех. Так что, если покажется смешно — не сдерживайся. Для того всё и затевалось, хорошо? — Хорошо. — Тогда… смотри. Гарри открыл глаза.Глава 4. После работы
23 ноября 2018 г. в 02:43
Слава перьям лысого феникса, основная часть рынка крытая, и убирать снег приходится только на входе и выходе. Так, или примерно так, думал Драко, начиная свой трудовой день с расшвыривания сугробов.
Особенно весело это было делать в снегопад, когда после пары часов интенсивного и очень тяжелого физически труда, плодов его усилий никто не заметил бы при всём старании и усердии.
Малфой помнил, как болела спина и горели стёртые ладони в его первые дни. Хорошо, что это ещё было не зимой, и у него в руках была не лопата, а всего лишь метла. И как его разбирал смех, для чего он вынужден использовать это, явно созданное для полётов, приспособление.
Если бы не Гарри, с его заживляющими зельями, что он давал с собой и обязательно сам намазывал вечером, если бы не его же разогревающие мази… Да, Поттеру пришлось стать специалистом-зельеваром и медиком по совместительству. Мадам Помфри и профессор Снейп, наверняка, гордились бы им.
Закончив с сугробом на входе, Драко отнёс лопату в выделенную ему для инвентаря подсобку и привычно взялся за метлу. Эти полгода в виде уборщика на рынке, сделали эстета-неженку (белобрысого задохлика, как его однажды назвал Блейз Забини) ничего тяжелее палочки не поднимавшего, довольно крепким молодым человеком, привычного к наклонам, умеющим правильно поднимать и носить тяжести (что он однажды продемонстрировал Гарри, подхватив его на руки и покружив), а теперь ещё и способным тщательно выметать мусор из всех щелей и думать при этом о своём.
После визита Уизли, Поттер не то чтобы загрустил… не то чтобы ходил как в воду опущенный… не то чтобы потерял цель в жизни… Он вроде как просто отправил в мусор все проспекты академии Мракоборцев, а все свои проекты и работы, что писал, изучая материал и готовясь к поступлению, уложил рядом с камином — для растопки. И половину израсходовал в первый же вечер. Он сжёг бы и всё, но Малфой сказал что от чернил не особо приятный запах и попросил использовать документы дозировано.
Драко не раз слышал, как Гарри сам себе шептал, что Рон наверняка по прежнему друг и его поведение было вынужденным. Не мог же он проявить свои истинные чувства, когда за ним тоже осуществляли надзор. Сам себе цитировал похожие места из книг или реальных исторических событий, изученных в Хогвартсе, когда друзьям приходилось похожим образом притворяться.
В постели он полностью отдал инициативу Драко. Соглашался быть «снизу» без разговоров, полушуточных торгов и споров об очерёдности, как прежде. Делал всё о чём его просили. Делал хорошо и качественно, Малфою было не на что жаловаться… Но он бы скорее обрадовался, если бы Гарри снова взял его, как в то достопамятное утро, резко и сильно, но снова став собой…
На идиотский вопрос Драко: «Ты в порядке?», он не ответил дежурной фразой, что да, в полном и не навесил фальшивую улыбку. Нет, он остановился, подошёл к другу-любовнику, обнял его и прошептал: «Нет, любовь моя. Нет. Но ты не волнуйся. Мне просто нужно время подумать, переосмыслить всё и решить как быть дальше. Я разберусь в себе и снова всё будет хорошо. Потерпи немного».
Но Драко терпеть не хотел. Он хотел помочь. Он не знал, можно ли назвать состояние Гарри депрессией, а посоветоваться было не с кем.
И вот теперь, пока тело его работало с метлой и мусорными мешками, разум усиленно искал выход из сложившейся ситуации.
Решение пришло где-то на середине рынка, около палатки то ли полугнома, то ли полуэльфа, то ли полу-кто-разберёт-кого, горбатого и, возможно, одноглазого торговца по имени Грхм. Наверняка семья и друзья звали его иначе, но Драко услышал именно так.
Вообще, идея здороваться с каждым торговцем принадлежала Гарри. Драко считал затею изначально безнадёжно провальной, но под настойчивыми просьбами и ласками любовника, согласился попробовать по возможности узнать и выучить кого как зовут и ежедневно желать каждому доброго утра, пока подметал рынок двигаясь туда, и доброго вечера, когда делал то же самое, продвигаясь обратно.
Первые недели его игнорировали, не считая того, что каждый второй считал своим долгом швырнуть какую-нибудь дрянь туда, где Драко только что подмёл, а каждый первый — туда же и плюнуть. Он даже не был уверен, понимают ли местные его речь. И очень любил представлять, как забаррикадирует оба входа-выхода на рынок, и пустит вдоль рядов Адское Пламя.
Но опять же, по совету Поттера, останавливался около каждой лавчонки, и толкал речь, что вполне понимает и разделяет их ненависть, но не лично он, ни его семья, в опытах по скрещиваниям замешаны не были, в последующих гонениях не участвовали и ненависти априори за своё происхождение он не заслуживает. Что он убирает и подметает их грёбаный рынок целый долбанный день, и если он сам не удостоился их уважения, то уж работа его точно вносит должный вклад в их благополучие! Неужели в жутком сраче и зловонии им торгуется лучше?!!!
Гарри, конечно, советовал какие-то другие выражения, но Малфой вошёл в раж и действовал на экспромте. И дело постепенно налаживалось. Плевков и демонстративного загаживания только что убранной территории становилось с каждым разом всё меньше. Постепенно мусор стали даже сортировать и складывать в определённые Драко места.
А потом настали времена, когда на его приветствия даже что-то буркали в ответ. Иногда даже и не только буркали.
Сейчас, спустя полгода, Малфой мог даже остановиться и поболтать с парой-тройкой продавцов. Он не был уверен, что правильно понимает их бурчание, выкрики и всхлипы, да и на его речь они реагировали не всегда адекватно, но это было лучше, чем осуждающее гробовое молчание.
Вот, закончив подметать около уличной части лотка обозначенного Грхма, Малфой засмотрелся на вещь, которой явно было не место в этой грязной лавке старьёвщика, да и вообще на этом рынке. В этом городе. Он несколько минут ошалело смотрел на сияющее чудо и сам не заметил, как переступил порог, впервые оказавшись внутри.
Платье. Настоящее свадебное платье. С вышитым серебряной нитью лифом, узкой талией и пышным подолом. Явно не старое, так так ткань не пожелтела от времени, а хранила первозданную белизну снега и лунного света. И шито оно явно было на человека.
— Грхм! — голос продавца привёл Драко в чувство. Малфой обернулся.
— Ох… Простите, уважаемый! Просто, никогда не видел такой красоты!
— Мрхб рихрс. Хммм.
— Вашей… э… жены?
— Мххх! Ых! Рррргб!
— Оу… бабушки?! Кто бы мог подумать. А как новое.
— Мумумб! — Грхм довольно осклабился, и Драко понял, что глаза у него всё же два, только один он всё время жмурит, глядя на незваного посетителя то одной стороной лица, то другой.
— Да. Красивое. Сколько оно стоит?
— Мых-мых-мых! Нун!
— Бесценное? Не для продажи? Ну да, ну да. Такие вещи не продают, согласен. Семейная реликвия. Просто знаете, — Драко положил обе ладони на рукоятку метлы, а на них — подбородок, — мой друг, Гарри, в последние дни очень загрустил.
— ЫЫЫ! ДЫК! ХХХРРРЫХ!
— Именно. После визита тех самых «Хххрррых». Проверяющих по нашему. И я не знал что делать и как его взбодрить. А увидел платье и сообразил — он ни разу не смеялся с тех пор! Не улыбнулся даже! И мне мысль пришла… может глупая, конечно, как его рассмешить. Но… Но вы правы, такими вещами не шутят. Ладно. Всего наилучшего.
Малфой уже вышел из лавки, когда был пойман за штанину. Обернулся.
Торговец дохромал до платья, с помощью длинной палки с крючком на конце, ловко снял его с вешалки, пошарил где-то под прилавком, хитро поглядывая на Драко каждым глазом по очереди, очень быстро и умело сложил и завернул платье в хрустящую бумагу. Даже ленточкой перевязал. И протянул Малфою.
— Мрыхххх! Псссфх. Ок ок Уххаарии.
— Подарок?! Повеселить моего друга? Но, Грхм, это слишком дорогой подарок! Я не могу!
— Мвых-мвых-мвых!
— Хорошо, не сердитесь! Я возьму! Спасибо. Но только на обратном пути, когда домой пойду. Сейчас мне его деть некуда.
Малфой был уверен, что вечером платье ему не отдадут. Или торговец забудет о своей утренней щедрости, или его вообще на месте не окажется, но опасения оказались напрасными. Опасаться следовало другого. Чуть не полрынка собралось посмотреть, как ему торжественно вручают свёрток. И еще двое внесли свою лепту, правда их подарки были совсем крохотные, на ладони помещались. А еще один всучил Драко… Розы. Букет настоящих белых роз, неизвестно где добытых зимой и тем более в этой глуши. Маленьких, с грецкий орех, но просто волшебно пахнущих.
Поблагодарив всех как только сумел, Драко помчался домой. Даже те сто семнадцать шагов от последнего фонаря он пролетел единым махом, не запыхавшись по дороге.