***
Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, Люк был уверен, что воспитание Палпатина является настоящим кошмаром одарённого. О, как он ошибался! Как показал нынешний опыт - расти девочкой совсем не то же, что мальчиком. Вещи, ранее сходившие ему с рук, здесь становились по настоящему недосягаемыми. И любую, даже самую маленькую вольность, слуги старались пресечь как можно скорее. "— Принцесса, прошу, поиграйте с другими девочками. Принцесса, где ваше платье? Что за безвкусный балахон вы на себя нацепили? Принцесса, девочке не подобает хвататься за меч?! Принцесса! Принцесса!! Принцесса!!! " Великая Сила, как же всё это достало! И что самое обидное - исправить ситуацию Люк не мог. Алхимия ситхов просто не брала тело, слишком уж сильной оказалась его природа. То, что давало столь многое - долголетие, силу и магию, оказалось слишком стабильной и цельной структурой, не поддающейся внешнему влиянию. Любые, даже самые незначительные, изменения очень быстро обращались вспять, а сильные так и вовсе не закреплялись. Люк пробовал самые разные пути. Препараты, ритуалы, биокинез, даже генетическую терапию. Всё тщетно. Хуже того - уделив слишком много внимание внешнему облику, он упустил из виду вопрос внутреннего развития. Новая энергия, холодная и неуступчивая, подобно осколку обсидиана, успела закрепится в теле и на попытки изменить статус кво не реагировала никак. Там, где сияло испепеляющее солнце, застыл безмолвный непроницаемый монолит. Сказалось новое наследие и на внешности. Чёрные, словно бездна космического пространства, локоны не посветлели ни на тон. Черты лица остались изящными и острыми с чем-то неуловимо хищным. Глаза стали единственным компромиссом - теперь там сияли осколки синевы, холодные, словно кометный лёд. Какая жалость. Впрочем, упрекнуть Люка в недостатке упорства, или, хуже того, в ленности не мог даже самый несдержанный критик. Ситх боролся со своими недостатками, словно с сорняками, медленно но верно одерживая верх. Владыка остро чувствовал когда следует гнуть своё, а когда затаиться и поискать обходные пути. Нынешнюю ситуацию он относил ко второму варианту. Первое время его частенько посещала одна предательская мыслишка - взять и уйти на второй круг. Испытать удачу снова. Хвала Великой - делать такую глупость не стал, ведь Тёмная Сторона не приемлет трусости. Ибо трусость есть слабость. И попытку сдаться без боя он никак иначе назвать не мог. Раз Великая отправила его сюда, стало быть здесь его место. Не ясно, пока, почему или для чего, но здесь. Собрав волю в кулак, Люк, то есть уже Хела, закусила удила. И дело пошло. Мало-помалу принцесса Асгарда отвоёвывала позиции. Уроки вышивания сменились занятиями в архиве, на смену танцам пришло фехтование и вольтижировка. Сама Фригг расщедрилась на уроки сейдра, стоило лишь просительно состроить глазки. Да, Палпатин бы на такое не повёлся. Однажды дело дошло и до личного оружия. Первым вариантом стало копьё, своеобразный аналог световой пики, но неудачно. Асы взрослели медленно, и ещё очень долго она не достигнет подходящих для использования такого оружия роста и комплекции. Вторым решением стал меч, прямой и короткий. Изменив привычному минимализму, Хела украсила лезвие алым узором и причудливыми письменами. Клинок получился небольшой, но, вспоминая Йоду и его шото, недооценивать размер не стоило. Единственным недовольным, кого не радовали успехи молодого дарования, был Один. Всеотец мечтал видеть на своём троне наследника, мужчину, что твёрдой рукой поведёт Асгард к процветанию. Но чем выше поднималась Хела, тем меньше оставалось шансов у его сыновей превзойти её. Весть о будущей правительнице разошлась по царству Асов и скоро достигнет других миров, а другого кандидата у него до сих пор нет. Усадить же на его место женщину он просто не мог. Не мог и всё тут! Не женское это дело... Так, всё глубже погружаясь в мрачные думы, царь отдалялся от дочери, а та не спешила наводить мосты. Всё изменилось ровно через столетие от её рождения.***
— Подойди ближе, дочь моя, — властным жестом Один подозвал Хелу к себе, — пришла пора объявить мою волю Асгарду. В тронном зале собрались все, кто имел значение в мире асов. Благородные мужи и придворные леди замерли по обе стороны от пути, ведущего к золотому престолу. Среди подданных восседал Всеотец, как никогда грозный и торжественный, и никто не смел нарушить повисшую в воздухе тишину. — Прошло ровно сто зим с тех пор, как ты явилась на свет, на радость мне и твоей матери. Ты росла своевольной и непокорной, но крепкой, неустанно закаляя волю и тело. Ты освоила меч и всякое другое оружие, научилась колдовству, постигла многие тайны мира. Мудрецы полагают, что подобной тебе не рождалось ранее на этой земле и я верю им, — Один нахмурился и встал. — Я долго думал, чем одарить тебя, какой дар станет самым подобающим твоему росту. И я решил. Мужчина окинул взглядом подданных и с силой ударил древком копья в пол. Громогласное эхо разошлось по всему миру, достигая самых дальних уголков, донося волю царя божествам, людям и зверям. — Слушайте меня и не говорите, что не слышали! Сегодня я, Один Всеотец, царь Асгарда, защитник девяти миров, отдаю под руку своей дочери царство Хельхейм! Да будет править она во веки веков, гордо и мудро, приумножая его богатство и славу! Да станет она достойным вождём, справедливым судьей, недреманным стражем, любящей матерью народу его! Дочь моя, — Один подошел к принцессе вплотную, возложив закованную в латную броню руку на узкое девичье плечо, — ты согласна принять эту свободу и эту ответственность? — Да, — Хель выдавила ответ сквозь сжатые зубы, ни единым жестом не выдавая пылающего в душе гнева. — Я согласна. — Клянешься ли ты верно служить Асгарду и его царю, поддерживать и в мире и в войне? — Да, — словно ещё один гвоздь вбили в её гроб. — Придешь ли ты по зову царя, без сомнений и промедления, коли беда настигнет это благословенное царство? — Да, — фарс, разыгранный Всеотцом, становился просто невыносим, но Хела терпела, до крови прорезав кожу острыми ногтями. Побледневшее лицо матери служило слабым утешением. — Свершилось! Да здравствует Хела Одинсдоттир, новая госпожа Хельхейма!***
Оглядывая мёртвую, занесённую пеплом пустошь, Хела в очередной раз витиевато выругалась на Ситхском. Хельхейм - земля мёртвых. Холодное, тёмное и туманное место, где, согласно преданиям, покоятся души умерших. Очень пустой и мрачный край. Её новая вотчина. Никогда раньше, ни в этой жизни, ни в прошлой, её так не унижали. В чём подвох, спросит вы? Принцессе отдали целый мир в единоличное правление, так чем же она недовольна? Ведь она так сильно желала этой власти? Так, да не совсем. Ей, наследнице Асгарда - сильного и процветающего царства, бросили, словно подачку, словно обглоданную кость дикому псу, этот мёртвый мир, населённый лишь чудовищами, да призраками. Хела могла бы с этим смириться, смирить гордость, не будь она вынуждена принести столь кабальные клятвы. Обеты, словно бескаровые цепи, сковали её по рукам и ногам, лишая выбора и свободы манёвра. Она поклялась верно служить царю Асгарда, а значит в его власти сместить её с назначенного места, лишить легитимного фундамента власти. Рабские, унизительные условия. С такой репутацией ни один из царей, будь то Лафей, Сурт или Малекит, не станет с ней разговаривать, сочтя цепной собакой Всеотца, и будет, в общем то, прав. Но что ещё она могла сделать? Отказаться? От целого мира, брошенного к её ногам? Поступи она так и с престолом можно навсегда попрощаться. Хелу просто не поняли бы, даже зная, что речь идёт о бесплодной пустоши. От подобных даров не отказываются, а аргументировать ей было нечем. Захотела принцесса власти? Держи на здоровье и не забудь сказать спасибо, ты же воспитанная девочка, да? Одним ловким ходом Один убрал с пути неудобную претендентку. — Ладно, — Хела подняла пригоршню снега и растёрла по лицу, сгоняя мутное оцепенение. Всеотец сказал заботиться о процветании? Преумножать богатство и славу? Будет им и то, и другое, да столько, что и во сне не привидится. Когда-то палящее солнце Татуина было столь же ей ненавистно, но Хела сделала его основой своей силы. Она покорит своему духу холод и смерть, огранит обсидиановый монолит в остриё копья! Когда-то она была безродным фермером с задворков галактики, но вознеслась на вершину, заслуженно заняв свой престол. Пусть её подданные - безумные, нерассуждающие звери и духи, но она выучит, выдрессирует их, как следует! Когда-то она правила Империей, и среди множества миров встречались местечки похуже этого. Мир мёртвых - беспощадный и безжизненный край, но она сожмёт его железной рукой и перекроит так, как сама пожелает. И горы расступятся, обнажая богатства недр, и поля зацветут, принося урожай, обильный и щедрый. Хельхейм станет величайшим из всех миров, не будь она Владыкой и потомком Владык! Ведь Сила, Воля и Разум с ней, так кто против неё?