Ты прекрасен, сука. Я это докажу.

Вечером мама, не уставая восхищаться психологом (что-то мне подсказывает, что он всё-таки психиатр), нарезала салат, а потом ушла на работу. И вот тут у меня началась истерика. Я мечусь по кухне, кружу вокруг этой несчастной миски и пытаюсь заставить себя взять ложку в руки. Мой мозг помнит всё- КБЖУ этого блюда, какой вид физической нагрузки может это сжечь, время переваривания. Всё безопасно. Прекрасно понимаю, но не могу, в моих глазах этот самый салат выглядит предательством своих принципов. 4 день голода. Через 2 дня можно было бы поесть. Конечно, я могу спокойно выбросить еду в мусор (как я обычно и делаю) и вечер закончится нормально. Но я же пообещал. Пообещал этому потрясающему умному, адекватному человеку, который действует на меня, как удав на кролика. Страх, паника. Кружится голова, я уже начинаю сходить с ума. Ненавижу еду. Не выдерживаю этого, хватаю из сумки сигареты и выбегаю на улицу. Прохладный воздух чуть успокаивает. С первой затяжкой в голове светлеет и я облегченно выдыхаю. Мамы сегодня ночью не будет, дома только хуже, идём шляться по улицам. **** Брайан открыл дверь в квартиру и раздражённо швырнул портфель в угол. Потом рухнул в кресло и резко выдохнул. Из кухни пришёл его друг Майкл, как всегда всё понял, опустился на пол и взял Брая за руку. — Говори. — В пизду всё, — взорвался Брайан, — Майк, я знал, что у меня не самая приятная профессия, но какой же это пиздец! Я меняю профессию нахуй. — Брай, не принимай поспешных решений. — ровным голосом сказал друг, не отпуская руки парня, — Сколько раз ты это говорил? Что случилось? Не молчи, я же знаю, что тебе это нужно. — Анорексия. — выдыхает Брайан, — Майкл, ему всего 17. Весит 43 кг и ещё планирует продолжать. Красивый, сука, очень красивый. Но у него потухшие и больные глаза. Ты помнишь, что мы делали в 17 лет? — Трахались и мечтали открыть свой магазин комиксов? — усмехнулся Майкл. — Мы жили, Майк! — горячо заговорил Брайан, — Мы могли бухать всю ночь, а потом за одну ночь выучить то, что должны были учить весь год. А у него вся голова забита таблицами КБЖУ, энергозатратности. Учится на отлично, весь такой правильный. Всегда считал, что перфекционизм- это болезнь. Он же не живёт, понимаешь? И при всей своей внешней идеальности он вечно на волне самоненависти. В общем, если я его не вылечу- это будет мой самый большой провал как врача. — Ты про Линдси так же говорил. — Ну вылечил же? — Ну вылечил. А его как будешь лечить? Тоже по лесбийским клубам ходить и к косплей-фестам готовиться? — Нет. Индивидуальный подход, помнишь? Покажу ему жизнь. Настоящую жизнь нормального подростка. С алкоголем, сериалами, пиццей в 2 часа ночи и случайным сексом. — Насчёт последнего пункта. Ты же давал клятву Гиппократа, ты не должен спать со своими пациентами. — Вообще-то я об этом не думал. — улыбнулся Брайан, — Нужен мне этот перфекционистический скелет. Кстати, его карты нет в нашей клинике, это просьба его матери. Так что формально- он не мой пациент. — Поосторожнее с ним. — Я врач или кто? Майк, ты сомневаешься в моём профессионализме? Прекрасно понимаю, что начинать надо постепенно. — Окей, Брайан, ты же знаешь, что я в тебе никогда не сомневался. Ещё 5 минут друзья сидели в тишине. Наконец успокоившись, Брайан тряхнул головой и спросил: — Ну что, идём в Вавилон?