A Shadow and a Wolf

Киван мрачно сидел за накрытым столом, а трапеза оставалась совершенно нетронутой. Аппетита не было. Слова Подрика Пейна крутились в его голове. В Королевской Гавани есть только два человека, которые могут отдать приказ королевскому гвардейцу. Киван прекрасно понимал, что это значит. Если Подрик прав, и сир Мендон Мур действовал не по собственной инициативе, то либо Джоффри, либо Серсея отдали ему приказ убить Тириона. Вряд ли Подрик солгал. В таком случае он умолчал бы о том, что убил королевского гвардейца, ведь из-за этого сейчас у него могут быть большие неприятности. Киван вспомнил доброго и верного мальчика, которого встретил в Речных Землях. Рыцарь, которому он служил, украл ветчину из обоза Тайвина. Просто глупая выходка, но Тайвин повесил рыцаря за это. Он терпеть не мог такие вещи. Подрик имел несчастье тоже угоститься краденой ветчиной. Киван знал, что мальчик не сделал ничего плохого, и что рыцарь был единственным ответственным за все это. К счастью, он оказался Пейном. Киван знавал сира Седрика Пейна, у которого воспитывался Подрик, и когда рассказал об этом Тайвину, брат решил пощадить паренька. Было очевидно, что тот невиновен, поэтому Киван посоветовал Тайвину отправить его в Королевскую Гавань, чтобы служить Тириону. Это было наказание, но на самом деле Киван считал, что у парня может появиться шанс, которого до сих пор не было в его жизни. Быть сквайром действующего десницы в конце концов не так уж и плохо. Конечно, если Подрик не лгал, получается, сир Мендон Мур действительно пытался убить Тириона во время Битвы за Черноводную. Киван надеялся, что Подрик неправ, и что сир Мендон напал на него по каким-то личным мотивам, но это было маловероятно. Если Джоффри приказал убить Тириона, то за ним нужно приглядывать более внимательно, чем когда-либо. А за этим стояла Серсея… Возможно, Джейме прав, и она сошла с ума. Киван теперь сильно сомневался в обвинениях против Тириона. Но не могло ли все это быть ложью, заговором, организованным Сансой Старк? Нет, невозможно. Ее свидетели убедительно опровергали вчерашние показания. Она не могла за одну ночь выстроить что-то подобное на пустом месте. Кое-что из сказанного сегодня днем однозначно было правдой. То, что в начале правления Джоффри по его указке избивали леди Сансу, Киван знал. Вспоминая вчерашний срыв Тириона, сегодняшние свидетельства его жены, наемника и сира Бейлона Сванна, Киван думал, что версия защиты выглядит намного ближе к истине, чем та, которую представили сир Мерин и сир Борос. Во всяком случае, эти два королевских гвардейца не дали никаких доказательств. Да и Тайвин, похоже, не был отравлен. Киван уже вчера нашел выступление Пицеля не слишком убедительным, а теперь он ему вообще не верил. Что касается шлюхи, с самого начала было понятно, что она лгала. Даже Маргари Тирелл свидетельствовала против нее. Реальных доказательств против Тириона не было никаких. Киван еще не принял никакого решения, но если бы пришлось выносить приговор прямо сейчас, то он снял бы с Тириона все обвинения. Он вспомнил, как шлюха расписывала страдания, которые перенесла, находясь в руках Тириона. Кивана очень удивили и встревожили ее слова. Это казалось слишком непохожим на Тириона, если только тот не изменился кардинально с тех пор, как дядя видел его в последний раз. Но с чего бы так считать? Трудно представить, чтобы Тирион плохо обращался с женщиной, даже со шлюхой. Вот Тайвин мог бы, такое было в его стиле. Киван вспомнил, как брат обошелся с любовницей их отца после его смерти, заставив ее в течение двух недель ходить обнаженной по улицам Ланниспорта и признаваться каждому встречному, что она воровка и шлюха. Однако чего-нибудь еще худшего с ней не случилось. Эта женщина была лишена всей своей власти и влияния, опозорена, но хотя бы не подверглась жестокому обращению. Другой девушке повезло еще меньше. Это был один из редких случаев, когда Киван действительно хотел поспорить со своим братом. Когда Тайвин обнаружил, что Тирион женился на простолюдинке, то впал в ярость. Он не кричал, не изрыгал ругательств и не сыпал проклятиями, но брат Кивана всегда мог показать, насколько он недоволен и зол, оставаясь предельно спокойным. И тот раз был одним из худших. Киван понял, что Тайвин заставил Джейме солгать Тириону. Имелась большая вероятность, что девушке в основном хотелось войти в Дом Ланнистеров, ведь сама она была низкого происхождения. Память о любовнице отца так и не поблекла, несмотря на прошедшие годы, и Киван понимал, что Тайвин не хотел рисковать. Брат был безжалостен, но ровно настолько, наколько необходимо. Без него Дом Ланнистеров мог бы развалиться. Но даже если девушка интересовалась только золотом и знатным именем Ланнистеров, Киван не одобрял, что ее изнасиловали десятки мужчин, а тем более, что Тайвин заставил Тириона взять ее последним. Действительно ли это было так необходимо? Киван рассуждал, что нужно было устроить, чтобы ни Тирион никогда больше не пытался искать девушку, ни она его. Но ему не удалось убедить себя, что Тайвин поступил правильно. Особенно после того, как он поговорил с девушкой. Тайвин выгнал ее из Утеса Кастерли после расправы. Однако перед этим продержал ее в камере в течение короткого времени, не более двух часов. Пока Тайвин проводил воспитательную беседу с Тирионом (возможно, он убедился, что тот понял урок, который только что получил), Киван пошел навестить девушку. Она забилась в угол камеры, как только он вошел. Прошло много времени, прежде чем девушка осмелилась взглянуть на него, и ее удалось разговорить. Она была очень молода, не старше четырнадцати лет. Темные волосы, голубые глаза. Она была нежной и хрупкой, и очень боялась. Неудивительно, после того, как ее изнасиловали столько мужчин. Она почти не говорила, но хватило и нескольких слов, чтобы Киван понял, как ошибался его брат. Тайвин предположил, что Тирион интересует девушку только потому, что она хочет быть богатой и знатной, но Киван сразу увидел, что это неправда. На самом деле, бедняжка, похоже, не представляла, где она — ей на голову надели мешок, когда везли в Утес Кастерли. Она даже не знала, что Тирион был Ланнистером. К слову сказать, многие люди из простонародья понятия не имеют, как выглядят их лорды, поскольку большую часть времени те проводят в своих замках. Она была сиротой, год назад потерявшей отца, и действительно любила Тириона. Когда до Кивана дошло, он понял, какую огромную ошибку совершил его брат. Бедному ребенку просто не повезло случайно влюбиться не в того мужчину. Надо признать, Кивана удивило, что девушка влюбилась в Тириона, но, в конце концов, тот был добрым парнем, самым умным из детей Тайвина, как часто говорил мейстер Крейлен, и в то время еще не начал пить и шляться по борделям. Тирион легко мог бы стать септоном или мейстером, хотя Киван понимал, что это был бы не лучший вариант, поскольку Джейме уже стал королевским гвардейцем. Тайвину нужен наследник. Что произойдет, если оба его сына дадут обет целибата? Как бы там ни было, девушка действительно любила Тириона. Она вышла замуж не за его богатство, имя или титул. Тайвин зря приказал насиловать ее. Она этого не заслужила. В ней не было ничего общего с любовницей их отца. Скорее своей нежной душой она походила на жену самого Кивана, которая любила рукоделие и цветы. Единственное отличие состояло в том, что эта девушка была простолюдинкой. Когда Тайвин выставил ее, Киван позаботился, чтобы верный ему человек сопроводил девушку в доки Ланниспорта и доставил на корабль, идущий в Пентос. Западные Земли для нее теперь стали небезопасны. Ей было лучше начать новую жизнь далеко за Узким морем. Киван надеялся, что она до сих пор жива и все с ней в порядке. Тем вечером Киван отправился к Тайвину, чтобы обсудить это. Он все еще помнил, какая у них произошла дискуссия. — Тайвин, нам нужно поговорить. О девушке. Они находились в кабинете брата. Тайвин не отрывал глаз от письма, которое писал. Киван прекрасно знал, что это значит. Его брат вел себя так, как будто этот разговор ему был безразличен. — Дело окончено. Брак аннулирован, девчонка убралась с глаз долой, и Тирион никогда не будет пытаться найти ее. Есть некоторая надежда, что он вспомнит этот случай, когда в следующий раз захочет жениться на шлюхе. — Она не была шлюхой, Тайвин, ты это прекрасно знаешь. Джейме солгал. Ты заставил его рассказать эту историю, чтобы Тирион поверил, что девушка была проституткой. — Единственное, что ее интересовало, это наше золото, и она получила его. Чем не шлюха? Я не позволю своим детям жениться на таких женщинах. — Тайвин, я разговаривал с девушкой перед ее уходом. Она не знала, что Тирион — Ланнистер, даже едва ли поняла, что он высокорожденный. Она любила его по-настоящему. Не было никакого смысла обращаться с ней так, как ты им велел. Я понимаю, что может быть не стоит позволять Тириону жениться на простолюдинке, но лжи Джейме было бы более чем достаточно. — В любом случае, все кончено. Что сделано, то сделано. — Тайвин решительно проштамповал письмо и начал другое. — Нас не должно заботить, насколько там счастлива эта девица, или сам Тирион, если уж на то пошло. Ему нужен был урок. Он возьмет за себя подходящую жену, когда придет время. — Когда? И как? Ты уже не раз пытался найти ему невесту. Лиза Аррин, Элия Мартелл, Хайтауэры, Ройсы — каждый раз ты терпел неудачу. Почему ты думаешь, что это получится в будущем? Если ты хочешь, чтобы Тирион был женат, то должен был позволить ему остаться с этой девушкой. По крайней мере, их брак был бы счастливым, и у них со временем родились бы дети. Тайвин прекратил писать и смерил его холодным взглядом. — Никогда больше не предлагай мне подобного, Киван. Я никогда не позволю плебейке присоединиться к Дому Ланнистеров. Теперь иди. Разговор окончен. Киван знал, что он ничего не может сделать. Тайвин никогда не передумает, но он все равно должен был сказать ему правду. — Тайвин, я был твоим советником много лет, поэтому должен предупредить тебя. Придет день, когда тебе придется столкнуться с последствиями того, что ты сделал сегодня. И я знаю одну вещь. Джоанна никогда бы не одобрила того, как ты поступил с этой девушкой. После этого Тайвин не разговаривал с ним две недели. Что касается последствий, они появились довольно быстро. Тирион начал пить, играть в азартные игры, снимать шлюх, и со временем ситуация только ухудшалась. Киван задумался, каким бы стал Тирион, если бы всего этого не случилось. Тот был его племянником, и Киван всегда заботился о нем. Вероятно, больше, чем Тайвин когда-либо. Брат всегда смотрел на своего второго сына как на позор Дома Ланнистеров. Лично Киван никогда не видел в Тирионе ничего оскорбительного. Теперь же, имея подробные сведения о том, как Тирион управлял городом, исполняя обязанности десницы, Киван считал, что тот вполне достоин своего имени. Киван не верил, что он убил Тайвина или пытался убить Джоффри, но придется заслушать всех, кто захочет высказаться, прежде чем он наконец примет решение. Киван заставил себя немного поесть. Ему еще понадобятся силы до конца процесса. Но через несколько минут его трапеза была прервана появлением посетительницы. Ей оказалась новая жена Тириона, Санса Старк. Точнее, сейчас уже Санса Ланнистер. — Сир Киван, — слегка поклонилась девушка. — Леди Санса. Если вы хотите высказаться в защиту Тириона, я должен предупредить вас, что сейчас мы не можем обсуждать это. Я судья, и приму свое решение, как только услышу всех свидетелей. — Я здесь не по этой причине, сир, — в ее голосе не было и тени удивления, разочарования или гнева после слов Кивана. — Мне просто хотелось бы добавить свидетеля. Киван достал из кармана своего дублета список, который молодая женщина дала ему сегодня. После Подрика Пейна стояла лишь пустая строка. — Остался только ваш загадочный свидетель. — Он будет давать показания, но у меня появился еще один человек, который хочет выступить перед ним. — Кто же это? — спросил Киван, несколько озадаченный тем, что ему упорно не хотят назвать имя последнего свидетеля, пусть даже Санса не была в нем уверена. — Лорд Варис. Этого имени Киван не ожидал услышать. — Лорд Варис уже выступал свидетелем Короны. — А теперь он хочет дать показания в пользу моего мужа. Киван очень внимательно посмотрел на леди Сансу, но не увидел совершенно никаких эмоций на ее лице. Когда она выступала перед судом, в ее голосе кипели чувства, а теперь можно было бы с тем же успехом пытаться прочесть мысли каменной статуи. Сейчас она больше походила на леди Форрестер, которая давала показания в начале дня. — Будь по-вашему. Нет ничего, что мешало бы кому-либо давать показания для обеих сторон, хотя это довольно необычно. Я позволю лорду Варису свидетельствовать за вашего мужа. — Спасибо, сир. — На этот раз она слегка улыбнулась и ушла. Некоторое время спустя зазвонил колокольчик, и Киван вернулся к Железному Трону. Когда он со своего места окинул взглядом Тронный зал, то заметил, что Тирион разговаривает со своей женой. Ему показалось, что они смеялись над чем-то вдвоем. Уж улыбались-то наверняка. Сансе, похоже, ее муж отнюдь не был ненавистен. Кивана очень удивляло, что Старк помогает Ланнистеру, за которого ее насильно выдали замуж. Это сбивало с толку. Но сильнее всего взволновало его то, что они вдруг напомнили ему двух других людей. Тех двоих, что были сейчас мертвы. Хотелось бы Кивану, чтобы та женщина, которую сейчас напомнила ему Санса Старк, прожила подольше. Когда все заняли свои места, и Киван вызвал следующего свидетеля, Варис ожидаемо направился к свидетельской ложе, чтобы выступить повторно. Однако все остальные в зале были ошеломлены его появлением, реакция их говорила сама за себя. Интересно, что выдаст Паук на этот раз? Ждать пришлось недолго. Варис подтвердил все, что свидетели Тириона говорили до сих пор. Он подтвердил избиения леди Сансы сиром Мерином (о чем вчера забыл упомянуть). Подтвердил, что при первом осмотре тела Пицель заявлял о смерти лорда Тайвина от сердечной недостаточности. И еще много вещей. Тирион был тем, кто решил повременить с консумацией брака. Он никогда не обращался плохо со шлюхой Шаей, совсем наоборот. Шая действительно злилась на него за то, что он не уехал с ней в Пентос и женился на Сансе Старк. Споры между Тирионом и Шаей, приведенные Варисом, вызвали в зале много смеха над шлюхой. Сир Борос и сир Мерин неоднократно били Сансу Старк после смерти ее отца. Вся история об аресте Пицеля была правдой. Детали, которые Подрик рассказал об ужине, были правдой. Сир Мендон действительно пытался убить лорда Тириона. Варис также привел несколько заявлений, которые Серсея сделала с тех пор, как Тирион прибыл в Королевскую Гавань исполнять обязанности десницы. — Когда лорд Тирион договорился о браке между принцессой Мирцеллой и Тристаном Мартеллом, ее величество отреагировала довольно бурно. Вот слова, которые она сказала: Мирцелла моя единственная дочь. Ты действительно думаешь, что я позволю тебе продать ее как обычную шлюху? Я не дам тебе отправить ее в Дорн, как меня отправили к Роберту Баратеону. Тебе это с рук не сойдет. Или ты думаешь, что та бумажка, которую дал тебе отец, спасет тебя? У Неда Старка тоже была бумажка. Лорд Тирион пытался объяснить королеве, что принцессе будет намного безопаснее в Дорне, если Королевская Гавань падет, но ее величество только закричала, разбила кувшин с вином об пол и толкнула своего брата. Когда принцесса покинула столицу, королева сказала лорду Тириону такие слова. Я буду молить богов, чтобы однажды ты полюбил кого-нибудь. Полюбил так сильно, что когда закрываешь глаза, видишь ее лицо. Желаю тебе этого всем сердцем. Я хочу, чтобы ты понял, что значит по-настоящему любить кого-то, прежде чем я заберу ее у тебя. Толпа в зале забурлила точно также как вчера после слов Тириона. Однако Варис не остановился. — Прямо перед битвой при Черноводной королева столкнулась с лордом Тирионом по поводу его идеи участия короля Джоффри в сражении. Она сказала ему следующее. Ланнистер всегда платит свои долги. Ты украл мою единственную дочь, ты собираешься убить Джоффри. А она симпатичная, эта твоя шлюшка. Прекрасное тело. Синяки со временем заживут. Она тебе нравится. Очень нравится. Быть может это любовь? Не волнуйся, с ней будут обращаться достаточно осторожно, если только Джоффри не пострадает. Но каждая рана, которую он получит, будет и на ней. А если он умрет, то не сыщется на свете человека, который смог бы придумать более мучительную смерть для твоей маленькой прошмандовки. — Это наглая ложь! Уберите этого человека отсюда немедленно! Киван едва не спрыгнул с трона от неожиданности при этом взрыве эмоций. Он не помнил, чтобы леди Санса вчера так громко кричала, правда она и сидела дальше от него, чем Серсея. — Ваше величество, может вам стоит вернуться в свои покои? Вам необходимо взять себя в руки, — произнес Киван очень спокойно. Не хватало еще, чтобы судебный процесс превратился в хаос. Он уставился на Серсею, ожидая ее ответа. — Извините, дядя. Просто ложь лорда Вариса очень меня расстраивает. Киван не знал, должен ли он порадоваться такому ответу. В следующий раз, когда Серсея отреагирует подобным образом, у него не будет иного выбора, кроме как удалить ее из зала. — Тебя тревожит ложь, сестра, или правда, которая может всплыть? — подлил масла в огонь Тирион. — Мне кажется, я знаю то, что здесь многие люди с интересом послушали бы. Кивану это не понравилось. Не трудно было понять, о какой правде говорил Тирион. Он долго смотрел на Серсею, пока та не осознала, что лучше ей успокоиться и сесть. Этому балагану необходимо положить конец как можно быстрее. Серсея села. Варис продолжил речь. — Когда королева вошла в комнату своего отца после его смерти, она сразу пришла к выводу, что лорд Тайвин был убит, хотя великий мейстер и сир Джейме уверяли ее, что он умер по естественным причинам. Она сказала своему брату: Ты и правда идиот! Он был убит! Разве ты не видишь этого? Я знаю, что он был убит, и я знаю, кто это сделал. Я не успокоюсь, пока он не умрет. Когда сир Джейме сообщил ее величеству, что по приказу короля она больше не отвечает за судебное разбирательство, и что процесс переносится, королева сказала: Считаешь, листка бумаги будет достаточно, чтобы защитить Тириона? Суд состоится завтра. Вот и все, чего ты этим добился. Ты думаешь, что можешь действовать против меня подобным образом, ты и наш дядя? Суд состоится завтра, независимо от того, что вы предпримете. Когда королева, наконец, поняла, что ничего не может с этим поделать, она приказала сиру Осмунду Кеттлблэку арестовать сира Джейме и доставить его в черные казематы, но сир Осмунд отказался это сделать. Настоящим ударом стало, когда Варис принялся объяснять, как Серсея манипулировала людьми, дававшими показания против Тириона. Шлюха согласилась сказать все, что велит ей Серсея, за золото и обещание брака с рыцарем. Варис также сообщил, что Шая не хотела включать леди Сансу в свои показания и оговаривать ее, поскольку Санса не сделала ничего плохого, но Серсея пригрозила ее повесить, если она откажется это сделать. Она приказала великому мейстеру Пицелю обосновать, что Тайвин умер от отравления. Пицель был только рад выступить против Тириона и выразил уверенность, что именно бывший десница разграбил его стеллажи, чтобы получить в руки яд. Когда Серсея спросила его, есть ли у него какое-либо доказательство этого, великий мейстер ответил, что это не имеет значения, поскольку суд поверит ему и так. Еще хуже было то, как Серсея убедила давать показания троих братьев Кеттлблэк. — Королева сказала каждому из них: будет ли достаточно, если я пообещаю тебе ночь со мной? В толпе раздались возгласы негодования и отвращения. Киван бросил взгляд на Серсею. Она так крепко сжимала подлокотники кресла, что ее пальцы побелели. Было очевидно, что ей очень трудно сдерживаться. Оставалось лишь надеяться, что Варис закончил. — Лорд Варис, если вам больше нечего сказать, можете быть свободны. — Извините, милорд десница, но у меня еще есть несколько подробностей, касающихся сира Мендона Мура. Боюсь, я знаю, откуда он получил приказ убить лорда Тириона. — Это заявление Вариса было встречено оглушающим молчанием. — Во время битвы при Черноводной сир Лансель Ланнистер, раненный стрелой, отправился в крепость Мейгора и сообщил, что армия Станниса высадилась на берег. Едва услышав, что король находится с лордом Тирионом на стенах, ее величество приказала немедленно вернуть его в свои апартаменты. Сир Лансель попытался возразить против этого, сказав, что присутствие короля поддерживает моральный дух солдат, но королева отказалась что-либо слышать. Сир Лансель отправился к его величеству и передал ему желание его матери. Таким образом, король оставил зубчатые стены, в результате чего войска потеряли желание сражаться. Тем временем сир Лансель вернулся к королеве и рассказал ей, в какое отчаяние пришли солдаты, увидев, что король их покинул. Когда сир Лансель попросил вернуть его величество обратно в битву, королева сказала ему: Почему меня должно заботить, что ты там хочешь? Затем она ударила его прямо туда, где он был ранен стрелой. — Киван в ужасе посмотрел на Серсею. Лансель никогда не говорил ему об этом. На самом деле, его сын мало разговаривал после битвы. Он всегда молился и повторял, что согрешил. — Отсутствие короля вынудило лорда Тириона провести вылазку за городские стены и привело к покушению сира Мендона на его жизнь. Тем не менее, самым важным здесь является короткий разговор, который состоялся у королевы с сиром Мендоном Муром за два дня до сражения. Вот что она сказала ему: Убедись, что мой жалкий братец не вернется из битвы живым. На этот раз упреки и оскорбительные выкрики посыпались на Серсею со всех сторон. Кивану было очень трудно восстановить порядок в зале, на это потребовалось минут пять. А меж тем он увидел, что Серсея просто кипит. Было очевидно, что еще чуть-чуть, и она взорвется. К счастью, Варис, похоже, сказал уже все, что хотел, и наконец-то покинул трибуну. Впрочем, одних его последних слов было более чем достаточно. Толпа злилась, и, честно говоря, Киван тоже. Когда все закончится, ему нужно будет очень серьезно поговорить со своей племянницей. Она причинила боль его сыну и чуть не привела к потере Королевской Гавани своими глупыми решениями во время битвы за Черноводную. Что еще хуже, действительно пыталась убить Тириона, если Варис сказал правду. Кивану хотелость хвататься руками за голову, но он воздержался. Сейчас было не время. Предаваться эмоциям он позволит себе вечером, когда все будет кончено. Наконец, в зале водворилось спокойствие. На данный момент оставался еще один последний свидетель. После Вариса хуже быть уже не могло. — Леди Санса, — произнес Киван, собрав остаток сил. — Вы можете вызвать своего последнего свидетеля, если он здесь. — Он здесь, сир, — ответила леди Санса. Слева Киван услышал шаги и взглянул в ту сторону. Ничто не могло подготовить его к такому. К свидетельской ложе направлялись двое. Одной из них была северянка, выступавшая ранее. Поскольку она уже давала показания, говорить предстояло человеку, которого она держала за руку. Именно присутствие этого молодого человека поразило Кивана больше всего. Со времени битвы он потерял много фунтов веса, его кожа была бледной, как молоко, а волосы давно острижены. Он не полностью оправился от полученных ран, но его душа и разум страдали сильнее, чем тело. Вместе с Киваном он проделал весь путь из Утеса Кастерли, и это не пошло его выздоровлению ни на пользу, ни во вред. Когда он подошел с молодой женщиной к трибуне, та отпустила его руку и сказала: — Удачи. — Спасибо, леди Мира, — ответил молодой человек, затем поднялся по ступенькам и предстал перед судьями, опустив глаза. — Лансель? — не смог сдержаться Киван. — Отец, — слабым голосом ответил тот. — Лорд Тирелл. Принц Оберин. Кивану понадобилось некоторое время, чтобы вернуть самообладание. Что здесь делает его сын? Неужели леди Санса планировала, что Лансель даст показания? Киван взял себя в руки и произнес официальным голосом: — Сир Лансель Ланнистер. Вы кузен лорда Тириона, не так ли? — Да. — Что вы можете сказать об обвинениях против него? Его сыну понадобилось некоторое время, прежде чем он ответил: — Я не знаю, отец. Я не знаю, убил ли лорд Тирион лорда Тайвина. Только Семеро знают наверняка. — В последнее время Лансель стал очень религиозен. — Однако есть одна вещь, в которой я должен признаться. Точнее, нет. Несколько вещей. Лансель вернулся к событиям того дня, когда Джоффри заставил Мерина Транта избить леди Сансу. Он сообщил все подробности произошедшего, что уже не было чем-то новым. С сиром Мерином, сиром Боросом, сиром Бейлоном, сиром Бронном, лордом Варисом и леди Сансой он был седьмым свидетелем с начала процесса, который говорил об этом. Его слова в основном подтвердили все, что было сказано до сих пор, но Лансель добавил больше деталей. Например, он припомнил все угрозы, которые Джоффри высказал молодой леди, и, более того, подверг критике не только действия сира Мерина, но и самого короля. Тем не менее, Лансель в основном критиковал себя. — Я солгал перед десятками людей. Сказал, что Робб Старк использовал колдовство и натравил на людей Стаффорда Ланнистера армию волков. Даже что северяне пожирали мертвых после битвы. Это была лишь ложь, которую я произнес по приказу короля, чтобы оправдать его действия. В толпе поднялся ропот. До сих пор никто из свидетелей не выступал против Джоффри, по крайней мере, напрямую. А теперь собственный сын Кивана говорит, что король приказал ему солгать, чтобы оправдать свое дурное обращение с нареченной. Лансель, что ты творишь? Такие речи очень опасны. Некоторые назовут их изменой, даже если это правда. Лансель даже сказал, что недостоин своего рыцарского звания. Он позволял избивать невинную девушку только ради прихоти короля. А должен был поступить как Тирион. Он заявил, что двоюродный брат в тот день был больше похож на рыцаря, чем все остальные. Лансель также дал полную картину событий во время битвы при Черноводной, для начала подтвердив все, что сказал Варис. Он даже добавил, что Тирион выступил с речью, в которой убеждал людей сражаться за свой город, а не за короля. Именно это снова вдохновило солдат. Тирион спас город. Лансель опять обвинил себя в том, что повиновался приказам королевы. Ему не нужно было ничего передавать королю. Он оказался частично ответственен за едва не случившееся полное поражение Короны. Тем не менее, центральной частью его показаний был инцидент с сиром Мендоном Муром. — Незадолго до битвы королева разговаривала с сиром Мендоном ночью в ее палатах. Она приказала ему защитить короля любой ценой и убедиться, что лорд Тирион погибнет во время битвы. Киван не мог поверить в то, что только что услышал. Два человека прямо сказали, что Серсея отдала приказ убить Тириона при Черноводной. Кивану снова пришлось наводить порядок в зале. Все это время Серсее удавалось сохранять спокойствие, видимо, ценой огромных усилий, потому что для любого, кто хоть немного знал королеву, было очевидно, что она кипела внутри. Когда наступила тишина, Оберин задал вопрос, прежде чем Киван успел даже сесть на трон. — Откуда вам это известно? Вы сказали, что королева разговаривала с сиром Мендоном ночью? Что вы делали в ее комнатах в такой час? От этого вопроса Киван на мгновение оцепенел. Оберин Мартелл попал в точку. Действительно, что Лансель там делал? Как он мог узнать о беседе между Мендоном Муром и Серсеей? Киван впился взглядом в сына, ожидая пояснений. Ланселю потребовалось много времени, чтобы ответить, так много, что в итоге вмешалась Серсея: — Он не знает, о чем говорит, это очевидно. Кузен болен. Ему нужно вернуться к себе. Киван ничего не сказал. Никто ничего не сказал. Наконец Лансель выдавил: — Я проводил ночи с королевой. В зале воцарилась гробовая тишина. Наконец Киван вышел из транса. — Что ты сказал? — Я проводил ночи с королевой. Я делил с ней постель с момента смерти короля Роберта до битвы при Черноводной. Опять в суде надолго наступила полная тишина. Которую наконец нарушил смешок Серсеи: — Это нелепо. Бедный мальчик сам не понимает, что говорит. Сир Мерин, проводите моего кузена обратно в его комнаты. Ему необходимо как следует отдохнуть. Эти слова заставили Кивана отреагировать. — Сир Мерин! Оставайтесь на своем месте. Королевский гвардеец замер. Киван уставился на Серсею в поисках объяснения. Его сын делил с ней постель? — Это ложь! — крикнула Серсея, но ее ответ не удовлетворил Кивана. — Стража! Верните королеву в ее апартаменты, — произнес он очень твердым голосом. Его люди из Западных Земель подошли к Серсее. Посмотрев на них и еще раз на Кивана, она поднялась с кресла и покинула зал. Киван провожал королеву взглядом, пока она не ушла, затем вновь посмотрел на своего сына. — Лансель Ланнистер. Вы можете повторить то, что только что сказали? Киван надеялся, что в первый раз услышал неправильно, или что его сын сейчас скажет, что солгал, но глубоко внутри он знал, что это правда. Со времени битвы Лансель все время повторял, что согрешил. Теперь Киван понял, о чем он говорил. Но ответ Ланселя был хуже, чем он мог себе представить. — Я спал с королевой в течение нескольких месяцев после смерти короля Роберта. Это я убил его. Королева пришла ко мне вскоре после их ссоры. Король ударил ее, и на ее скуле был большой синяк. Она сказала мне, что король ударил ее не впервые. Я поклялся сделать все, чтобы защитить ее, поэтому она приказала мне напоить короля во время охоты. Я дал ему крепкое вино, чтобы замедлить его рефлексы. Я несу ответственность за его смерть. После его смерти королева организовала для меня посвящение в рыцари, также я стал ее любовником. Мы вместе проводили ночи, пока я не был ранен в битве при Черноводной. Я сожалею о том, что сделал, отец. Я сожалею обо всех своих грехах. Очень сожалею, правда. Когда его сын закончил, снова надолго повисла тишина, а затем кто-то в толпе крикнул: Цареубийца! Тут же раздались другие оскорбления. Блудодей! Человек без чести! Гнида! Предатель! Киван приказал своим людям быстро вывести Ланселя из зала. Он не мог поверить в то, что сейчас услышал. Его сын. Его собственный сын. Киван бросил взгляд на Тириона, пытаясь молча спросить его, правда ли это. Тирион подтвердил едва заметным кивком. Все, на сегодня хватит. Киван встал. — Судебный процесс отложен. Завтра мы выслушаем заключительные речи. Очистить зал. Он не был уверен, что его хоть кто-нибудь расслышал, и, честно говоря, уже не хотел об этом беспокоиться. Но из того, что золотые плащи отстегивали оковы Тириона, когда Киван уходил, можно было догадаться, что, по крайней мере, некоторые его услышали. Он шел из Тронного зала, а крики позади все не смолкали. Вернувшись к себе, он приказал своим людям привести сюда сына. Лансель не смел смотреть в глаза своего отца. Он повторил все, что сказал перед судом. Киван по-прежнему не мог поверить в то, что сейчас узнал, сколько бы раз ему это ни рассказали. Лансель заявил, что больше не достоин быть его сыном. Что теперь хочет лишь служить Вере, посвятив свою жизнь покаянию за все свои грехи. Киван наконец приказал своим людям вернуть Ланселя в его комнаты и встать на страже перед дверями, чтобы никто не причинил ему вреда. Когда Лансель спросил, может ли он посетить Септу, чтобы помолиться, Киван позволил это, но приказал, чтобы сына всегда сопровождали четверо его людей. После ухода Ланселя Киван остался один. Он так и не занял апартаменты десницы. Его комнаты были удобными, но не такими просторными, как в Башне. Что ему теперь делать? Лансель признался перед более чем сотней людей, что замешан в убийстве короля. Он также признался, что делил ложе с королевой. Киван никогда не сможет скрыть все это. Что бы сделал Тайвин в таких обстоятельствах? Он сделал бы все необходимое для династии, даже если бы это означало пожертвовать членом семьи, чтобы обеспечить выживание Дома Ланнистер. Но Лансель был сыном Кивана. Он не мог приговорить его к смерти. Киван уже потерял двух сыновей на войне. Как отреагирует Дорна, когда узнает, что сделал их старший сын? Как бы она отреагировала, если бы Киван приказал казнить Ланселя? Нет, он не мог этого сделать. Он не мог убить своего сына. Возможно, он мог бы отправить его на Стену или даже велеть ему присоединиться к какому-нибудь религиозному ордену. Лансель, вероятно, с радостью принял бы второе решение. Все это вызвало острую боль в сердце Кивана. Тайвин строил планы, чтобы Лансель мог стать новым лордом Дарри после битвы при Черноводной. Лорд этого замка, Лиман Дарри, умер во время войны и не имел наследника. Тайвин даже договорился о браке между Ланселем и Амареей Фрей. Киван вспомнил радость Дорны, когда рассказал ей об этом. Она очень хотела внуков. Но теперь все было кончено. Лансель никогда не завладеет Дарри и никогда не женится на своей нареченной после такого. В любом случае, он этого не хотел. Сердце Дорны будет разбито. Она и Киван уже потеряли двух сыновей. И только что потеряли третьего. Но у Кивана не было выбора. Все, что он мог сделать, — это изгнать Ланселя, чтобы предотвратить его смерть, без разницы, сослать ли его на Стену или в какое-нибудь отдаленное место, где он будет жить как монах до конца своей жизни Киван решил покинуть свои комнаты. Все это было обговорено с Ланселем, и все будет устроено, как только завтра закончится суд. А сейчас он направился в палаты Серсеи. Теперь не имело значения, что процесс еще не завершен. Киван должен поговорить с женщиной, которая уничтожила его сына. Которая сегодня опозорила Дом Ланнистеров. Ему необходимо сделать то, что должен был сделать Тайвин давным-давно. Если бы он только знал правду.