Моё небо

АНИЭЛЛА Нервный мандраж пробирал до мозга костей. Мне приходилось до боли сжимать кулаки, впиваясь ногтями с нежную кожу ладоней, лишь бы немного унять дрожь в руках. Было страшно. Увы, я оказалась жуткой трусихой. Подташнивало от одной мысли оказаться под прицелом множества глаз свидетелей моего унижения. И то, что я вчера не явилась в Университет, лишь добавляло масла в огонь. Лурен и все те, кто считал, что мне здесь не место, наверняка уже празднуют победу, решив, что смогли выжить меня. Что же, придётся несколько разочаровать их. Как бы мне ни хотелось послать всё это куда подальше, я не могла. Когда после позора в столовой я добралась до своей комнаты и наконец смогла окончательно дать волю боли и гневу, которые переполняли меня, я сама не знаю как так вышло, но на пике эмоций я просто швырнула шар ослепительно-белого огня в стену! Конечно же, она тут же вспыхнула, и мне еле удалось потушить её подручными средствами. С тех пор, сколько бы я ни думала об этом, вывод напрашивался сам собой: я не пустышка, силы у меня есть. Просто, значит, на тех же медитациях я что-то делаю не так. В свете всего этого, как бы ни было сильно желание бросить Университет, делать этого было категорически нельзя. Вот почему я, наступая на горло своим страхам, снова здесь. Ещё одни поводом для беспокойства был Кай, застывший за моей спиной. Я сама толком не могла ответить на вопрос: зачем взяла его с собой? Это ведь по сути противоречило всей моей линии поведения, которой я придерживалась в Университете! Всё моё поведение говорило о моём неприятии рабства, и в итоге явилась на учёбу с рабом! Что я этим хотела показать или добиться? Хоть немного сгладить ярко выраженную разницу между мной и местным обществом? А, может, на собственном примере показать, что рабы тоже люди и с ними обращаться надо по-человечески? Впрочем, всё это отговорки, а истина, о которой я никому и никогда не расскажу, такова: мне просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто не будет издеваться, внушая чувство поддержки и защищённости одним своим присутствием. Смешно. Учитывая, что Кай первый, будь у него свобода действий, свернул бы мне шею. Его неожиданное согласие тоже сбивало с толку. Я видела, как его перекосило от перспективы снова оказаться в гуще местного общества. А так же хорошо помню, как он с ужасом шарахнулся в сторону, когда я замахнулась, чтобы бросить тряпку. Он решил, что я хочу его ударить? Похоже на то. И его спонтанная реакция, похоже, поразила Кая даже больше, чем меня. Именно после этого спустя некоторое время парень неожиданно дал своё согласие. Мне остаётся только гадать, какие демоны обитают в его душе и что пришлось ему пережить за время плена. Я хотела это знать, чтобы лучше понимать его, и одновременно страшилась этого. Так, ладно. Хватит дрожать и рефлексировать. Я больше месяца прожила в этом террариуме и просто обязана найти силы и дальше выживать здесь, ведь от этого зависит моё будущее. Так что, вдохнув поглубже, я расправила плечи и переступила порог учебного заведения. Тут же десятки взглядов впились в меня, вызывая жгучее желание сбежать. «Ты сильная, ты справишься», — повторяла я себе как мантру. Если бы взгляды имели физическую силу, во мне бы, наверное, уже были сотни дыр. А ещё эти перешёптывания. Никогда прежде я не чувствовала себя так неуверенно посреди толпы. — Мара! — услышала я голос Инсура, а вскоре и сам парень предстал передо мной. — Рад, что ты вернулась, я уж решил, что из-за глупой выходки этого идиота, ты бросишь Университет. — Не дождутся, — фыркнула я с показной уверенностью, которой на самом деле не ощущала. — Ни Лурен, ни его прихлебатели. — Вот и правильно! — широко улыбнулся приятель. — Они — недоумки, на которых не стоит обращать внимания… Тут парень наконец обратил внимание на высокую фигуру Кая, стоявшего за моей спиной. Глаза его стали размером с два блюдца. — Только не говори мне, что купила раба, — пробормотал Инсур. — Я думал, ты против всего этого… — И ничего не изменилось, я как была против, так и остаюсь против, — оборвала я парня. — И нет, я не покупала его, он у меня уже больше месяца. Мне его Марас подарил, не особенно интересуясь моим мнением. Отказаться шансов у меня просто не было. Я могла только решать, что делать с ним дальше. И, кстати, его зовут Кай. Глаза друга тут же вспыхнули учёным интересом. Стоит, пожалуй, чуть разъяснить, что представляет из себя Инсур. Парень был помешанным исследователем. Он был готов постоянно что-то изучать, ставить разнообразные эксперименты. Он ловил с этого искренний кайф. Возможно, это его увлечение — следствие того, что богат он не был и выглядел почти как ребёнок, из-за чего окружающие, в том числе и девушки, не воспринимали его всерьёз. А Инсур был тем редким, исчезающим видом эромайцев, кого интересовал исключительно противоположный пол. И сейчас, судя по всему, он уже мысленно раздумывал, в каких бы экспериментах задействовать Кая, ведь своего раба у него не было. — Ты ведь позволишь мне… — Нет, Инсур, никаких опытов и экспериментов, — не дала я приятелю даже закончить. — В первую очередь, Кай — живой человек, и во вторую, он — мой. И я не собираюсь одалживать его для твоих исследований или давать кому-то попользоваться. Так же, у него есть моё разрешение защищать меня и себя. И я ни словом не солгала Инсуру. Сегодня утром я неожиданно подумала об этом. Для меня не было секретом, что учащиеся Университета в большинстве своём отпрыски богатых семей, чаще всего даже не считают нужным спрашивать, можно ли воспользоваться чужим рабом. Увидят где-то оставленного ненадолго невольника, и, если приглянется, забирают. И те, опять же в подавляющем большинстве, не имеют права даже пикнуть против, не то что защищаться. И, таща Кая с собой, я подвергала его такому же риску. Потому после завтрака я дала ему разрешение защищать себя от чужих поползновений в обмен на то, что так же он будет защищать и меня. Парня всё более чем устроило. — Ну тебя, — поник Инсур. Успокаивать парня я не стала. Он эромаец, и ему сложно просто понять, что рабы тоже живые люди. Они могут чувствовать, думать и даже иметь своё мнение. Так что сотрясать воздух, объясняя это, я просто не видела смысла. — Ну ничего себе! — это уже Шерина, когда я добралась до аудитории, где должна была проходить лекция по политологии. — Ты где взяла такого шикарного раба? — Нигде, — закатила я глаза. — Это подарок брата. — Я, конечно, слышала, что нол Марас отличается отменным вкусом и у него в коллекции собраны самые красивые рабы, но даже не подозревала, что там есть настолько шикарные экземпляры, — восхитилась девушка. На её слова я нахмурилась и внимательнее осмотрелась. И как я сразу не заметила, что Кая буквально поедают глазами и парни, и девушки? И ведь ашрианец правда отличался от основной массы не только рабов, но и хозяев. Слишком яркая внешность, нереальная красота. Даже одежда на нём была приличная и только придающая ему шарма. Простые брюки, рубашка и что-то напоминающее кеды, тогда как большинство остальных рабов щеголяли или в тряпочках, прикрывающих только самое сокровенное, или в уродливых балахонах на голое тело. Лишь единицы выглядели нормально. Волосы Кай собрал в хвост, который стянул кожаным шнурком. И только черная полоска материала, имитирующая ошейник, выдавала его социальное положение. Всё это манило моральных уродов, как горящий огонёк мотылька. — Мара, — вот и появилась одна из самых популярных девушек на нашем потоке, Менбель, — я гляжу, ты наконец решила стать одной из нас. Ты ведь не откажешь своей подруге в такой малости, как одолжить раба на пару часиков? Обещаю быть очень аккуратной, ни одна волосинка не упадёт с его головы. В обмен могу даже предложить тебе своего Френа. Голос Менбель источал сплошную патоку. Мне же хотелось расхохотаться на её монолог. Подруга. Давно ли? Ещё позавчера она, как и все, готова была травить меня, а сегодня внезапно мы стали подругами? Да ну? Сто лет бы таких друзей не надо! — Извини, — таким же приторным голосом ответила я, — но Кай не предмет торга или обмена. Он мой и только мой. Девица вперила в меня горящий бешенством взгляд, а потом прошипела: — Ты ещё пожалеешь об этом. Впоследствии в течении дня это повторилось ещё не раз. Ко мне подходили как девушки, так и парни. Все они хотели одного — Кая. Я уже стала сильно сомневаться, что взять его с собой было хорошей идеей. Возможно, сейчас я чуть больше походила на местных, но велика вероятность, что своими отказами наживу себе ещё больше врагов. С другой стороны, есть шанс, что остальные хоть немного успокоятся. Так или иначе дело сделано, а станет лучше или хуже покажет только время. Был у дня и несомненный плюс, я ни разу не столкнулась нос к носу с Луреном. Как рассказали ребята, ему досталось от самого ректора. Одно дело измываться над рабами, совсем другое — над свободными эромайцами, тем более из именитых семей. Так или иначе день прошёл очень сумбурно. К концу я даже перестала обращать внимание на шепот за спиной. Зато не раз ловила взгляды Кая. И гадать не стоит, парень уже прекрасно знает о том, что случилось недавно и какой я аутсайдер в целом. Ну и ладно. Какое мне дело до его мнения? Ну или я старалась себя в этом убедить. Не знаю. Вечер прошёл обыденно. Я готовилась к следующему дню занятий, а Кай приступил к своим обязанностям по дому. Утро следующего дня тоже прошло в штатном режиме. И только на подходе к Университету в душе поселилась какая-то смутная тревога. КАЙЛЕН Мара уверенно шла к одной из аудиторий, я уныло плёлся следом, задаваясь вопросом: где были мои мозги, когда я согласился на это? Да, моя неподконтрольная унизительная реакция сыграла со мной злую шутку, толкнув на этот опрометчивый поступок. Хотел доказать сам себе, что я по-прежнему я, а не тварь дрожащая. И доказал. Может, я, конечно, и не стал рабом в полном смысле слова, но и прежним не был. И потому чёткого ответа, в кого я превратился, у меня не было. Меня мутило от липких взглядов местных студентов. Развращённые деньгами и вседозволенностью мрази. Меня трясло от злости и отвращения, когда я наблюдал со стороны за очередным «наказанием». Каждое случайное прикосновение вызывало дрожь омерзения. Нервы каждую секунду были натянуты до предела. Чтобы хоть немного отвлечься, стал прислушиваться к тому, о чём говорят окружающие. И мои смутные догадки, что Маре здесь не очень-то комфортно, обрели чёткую определённость. Её здесь не любили. Она была козлом отпущения, при помощи которых более сильные закомплексованные неудачники тешат своё убогое эго. Было противно, когда к девчонке подходили другие студенты, прося одолжить меня попользоваться. К чести Мары, слово своё она держала, и всем, в том числе и своим друзьям, девушка отказывала. А ещё было куда спокойнее от осознания, что у меня есть разрешение давать отпор в случае посторонних поползновений. Правда взамен пришлось заделаться в охранники девчонки. Ей самой не смешно? Я сейчас совсем не тот воин, которым был, я телом-то своим владею кое-как. Но если хочет, пожалуйста. Пока Мара не дала мне острых поводов сожалеть о данной клятве. И если первый день напоминал какую-то клоунаду, то сегодня стало чуть спокойнее. До тех пор, пока какая-то идиотка не заметила мои клыки и не поняла, кто я. — Ашрианец! — неверяще воскликнула девица. — Мара, почему ты не сказала, что твой раб — ашрианец? — Разве это важно? — меланхолично отозвалась хозяйка, продолжая что-то изучать в учебнике. — Ты совсем ненормальная? — уставилась на неё сокурсница. — Это же небывалая редкость! Приручённый ашрианец! Да такому рабу цены нет! На восторженные восклицания девушки Мара лишь раздражённо отмахнулась. А ведь девчонка, похоже, и правда не понимает, какая я редкость. Как правило, мои соплеменники не покоряются поработителям, и те, понимая, что приручить не удастся, просто убивают непослушных рабов. Мне не повезло. Марас оказался поразительно упёртой тварью, а от его сестрицы милости в виде смерти ожидать и вовсе не стоит. Это, как я понял, противоречит её убеждениям. Наверное, я какой-то дефектный ашрианец, но даже несмотря на всё пережитое, сейчас, в более спокойной обстановке, я понял, что хочу жить, несмотря на все принципы и убеждения, вбиваемые в голову с детства. Скорее всего, отец лично бы отрёкся от меня, узнай, как низко пал его сын, что я добровольно принёс клятву на крови. К сожалению, сплетни имеют свойство разноситься с поразительной скоростью. И уже к обеду весь Университет знал, кто я такой. И внимания к моей персоне и к Маре, соответственно, стало ещё больше. — А ты не так проста, да, Мара? Парень, высокий брюнет, словно из ниоткуда налетел на девушку, заключив её в ловушку из рук у стены. — Лурен, — выплюнула девушка. Похоже этого парня она явно недолюбливает. — Чего надо? — Смелая стала? — прошептал ей на ухо парень. Я же не знал, что мне делать. Прийти на помощь? Так вроде пока непосредственной опасности нет. Но и просто стоять было совсем не по себе. — Куда мне до тебя, — с издёвкой отозвалась Мара. — Ты ведь у нас герой, который самоутверждается за счёт тех, кто не может дать сдачи. — Любого другого я бы уже заставил горько пожалеть о такой дерзости, — прошипел брюнет. — Но именно в тебе мне нравится такая вот непокорность. Потому я прощу тебе это неуважение в обмен на поцелуй. Парень было потянулся к Маре, девушка же замерла, вжимаясь в стену и смотря на него огромными глазами, в которых не было и намёка на тёплые чувства. — Думаю, хозяйка не хочет этого, — ровно произнёс я, схватив брюнета за плечо и разворачивая к себе лицом. — Вам лучше уйти. — Да как ты смеешь, ничтожество?! — парня аж перекосило от бешенства. — Забыл своё место, раб?! Чёрные, как Бездна, глаза сверкали злобой, лицо побагровело, и я уже был готов к тому, что сейчас получу, как Мара пришла в себя. — Кай сделал лишь то, чего я от него требую. Он защитил меня, так что все свои претензии, Лурен, можешь высказать мне, — произнесла девушка. — И да, оставь и своё прощение, и свои поцелуи при себе. Несколько мгновений этот Лурен сверлил Мару мрачным многообещающим взглядом. После чего, круто развернувшись на пятках, скрылся в лабиринте коридоров. Мара, привалившись к стене, тяжело и как-то обречённо выдохнула. — Спасибо тебе, Кай, — тихо произнесла девушка, посмотрев на меня, а потом взгляд её упал в пол. — И прости меня. Похоже, из-за меня у тебя могут быть проблемы, — на её слова я лишь вопросительно выгнул бровь. — Лурен — скользкая и мстительная тварь. Просто будь осторожен. Так-так. А ведь хозяйка и сама, очевидно, боится этого парня. Во что я ввязался, защитив её от посягательств этого брюнета? Зато теперь жаловаться на скуку, похоже, мне точно не придётся.