Матрицы Рока

__ — Эй, мужчина! — женщина в серой куртке трясла за плечо бездыханное тело, развалившееся на лестничной площадке, — с Вами все в порядке? Женщина склонилась над лежащим человеком. Сама не зная зачем задавала такие банальные вопросы, ведь очевидно было, что ответить тело не может, и что от порядка очень далеко. Ольга Петровна — как называли ее коллеги и студенты по имени-отчеству сразу после окончания института — была ещё далеко не старая. Никто не мог определить ее точный возраст. На первый взгляд давали где-то под сорок или около того. Но присмотревшись ближе, отмечали практически отсутствие морщин и других возрастных изменений на лице. Хотя рассматривали с интересом ее очень редко. Чаще всего просто не замечали. Ни одного яркого пятна на лице. Русые, ни разу не крашеные волосы, подстрижены до плеч. Отсутствие макияжа на лице. Тонкие светлые ресницы не обрамляли серо-голубые глаза. Губы, не подчёркнутые помадой, и невозможно было определить их оттенок. Светлая кожа без румянца. Тонкий прямой нос. Одежда также соответствовала образу — серые и чёрные бесформенные длинные юбки, мешковатый свитер. Туфли без каблука. На плече чёрная, вышедшая из моды, сумка на молнии. Серая асексуальная тень. Окончив аспирантуру, Ольга получила маленькую однокомнатную квартиру в спальном районе, далеко от центра, и устроилась преподавательницей немецкого языка. Замуж она так и не вышла, и до сих пор жила в этом доме. Подъезд был не благополучный, и к ним часто наведывалась милиция. Все знали, что на последнем этаже торгуют героином. Поэтому встретить на лестнице валяющихся на лестнице обдолбанных наркоманов было не редкостью. Сегодня по расписанию у Ольги Петровны не было первых двух пар, поэтому она вышла из квартиры позже обычного. Лифт, как всегда, не работал, и она спускалась пешком по лестнице. Увидев лежащего на полу мужчину в странной неестественной позе, сначала хотела пройти мимо. Но что-то ее остановило. Он не был похож на обычных «нариков», которые были частыми гостями здесь. Женщина с любопытством рассматривала находку. Среднего роста и телосложения с лёгкими признаками полноты. Спутанные кудрявые волосы до плеч, пряди выбившиеся из челки спадают на лоб и глаза. Одет неброско, но в тоже время, по всей видимости, вещи хорошего качества, а значит дорогие. Кожаные ботинки на толстой подошве. Глаза закрыты. На лице застывшая маска, выражающая какое-то спокойствие и смирение. Она легонько дотронулась до запястья, пытаясь нащупать пульс. Тихо. Отодвинула рукав, сильнее охватила руку. Тишина. Лежит так спокойно, и будто бы своим видом показывает, что не надо его беспокоить. Ольга была в замешательстве — то ли оставить его тут лежать, исполняя, вероятно, его последнее желание, то ли звонить в скорую? Она дотронулась до кармана и нащупала там что-то твердое. Просунув руку в отверстие, достала пачку сигарет и чёрный аппарат мобильного телефона. В другом кармане лежала зажигалка и стопка купюр без бумажника. Схватив телефон, решила, что это знак, и что она не простит себе никогда, что не попыталась спасти человеческую жизнь, когда была такая возможность. Трясущимися пальцами набрала две цифры на клавиатуре и вызвала медицинскую бригаду. После этого набрала ещё один номер — последний в списке исходящих. Скорая оказалась не очень скорой, и все никак не приезжала. Ожидание было напряжённым. Женщина села рядом с лежавшим телом на пол. Сняла куртку и положила его голову себе на колени. На лекции в институт она уже безвозвратно опоздала — первый раз в жизни, но сейчас ей было плевать. Когда видишь рядом с собой смерть, все остальные вещи кажутся такими мелкими и незначительными. В голове пронеслась вся жизнь — начиная с детских самых ранних воспоминаний и до сегодняшнего дня. Вот она маленькая девочка с двумя косичками идёт за руку с мамой, весело припрыгивая. А вот уже мама одергивает руку, обвиняя, что из-за неё не сложилась личная жизнь, и если бы она не родилась, отец бы ее не бросил. Улыбка сползает с лица, ладошка хранит ещё тепло родной руки. «Ты не достойна любви, никто тебя никогда не полюбит», — слова ранят, словно плеть. Она сидит под светом настольной лампы, склонившись над книжками. Книги — не люди и не предадут, с ними спокойно и предсказуемо. Однокурсник Алёша стоит в коридоре с тортом в картонной коробке. Мама почему-то не ставит чайник на плиту и не достаёт из буфета чашки. «Ты посмотри на себя, уродина, какая из тебя жена. Он хочет просто завладеть жилплощадью». Одно слово «нет» и Алексей, роняя коробку на пол, разворачивается и хлопая дверью, уходит. Вкус масляного крема ещё долго стоит в горле, символизируя крах надежд на создание семьи. Дальше защита диплома, кандидатской, работа, дом, троллейбус, метро, библиотека… «Неужели я тоже умираю», — подумала Ольга Петровна, просматривая кадры из своей жизни. — Но может это и к лучшему — возможно, лучше умереть, чем жить ТАК». Она погладила по голове мужчину и закрыла глаза, готовясь отправиться вслед за ним. Но тут послышался топот бегущих по лестнице бригады врачей, вперемешку с матами по поводу неработающего лифта.