Матрицы Рока

Меня нет. Что-то сделал брат со мной, а что — не ведаю, ибо тьмой мне он свет заслонил. Лица на мне нет: затемнил своим лицом. Нет меня с ним, и быть ему с собою од…

* Вадик вышел из ванной комнаты, укутанный ниже пояса белым банным полотенцем — кажется, это был трофей из какой-то гостиницы, случайно попавший в чемодан и улетевший вместе с вещами. Кожа после геля с кокосовым маслом была нежной и мягкой, хоть и немного раскраснелась от пара и температуры воды. Горячий душ расслабил тело и снял напряжение. Он щедро сдобрил кожу всевозможными средствами из многочисленных баночек, стоявших на полочке. Девушки вечно скупают половину ассортимента косметического магазина, но употребить все средства не успевают из-за ограниченного срока годности. Они говорят, что им нравится иметь выбор и каждый раз использовать что-то новенькое. Но Вадику, как настоящему мужчине, всегда казалось, что они просто сами не знают что хотят. Если бы они нашли по-истинному своё, необходимость в чём-то ещё отпала бы сама собой. Например, он всю жизнь курит одну марку сигарет и использует один парфюм. Начать поиски аналога можно только в том случае, если не устраивает нынешний. Или же если ты сам изменился настолько, что перестал резонировать с привычными полюбившимися вещами. Вадим плюхнулся в кресло и нащупал пульт от телевизора. Экран засветился, показывая прилизанного ведущего новостей в серой рубашке и пиджаке. Диктор вешал об очередных трагедиях и происшествиях за вчерашний день, заряжая порцией «позитива» и создавая соответствующее настроение на предстоящий день. Мужчина щёлкнул кнопкой на пульте, переключая канал. — Милая! — крикнул он немного охрипшим голосом. — а-ну-ка принеси мне чашечку кофе, пожалуйста! Удивившись возникшей сипотце в голосе, подумал, что надо плеснуть в чашку несколько капель коньячку. Только что, стоя под напором воды в душе, он горланил во все горло, распевая песню, с застрявшей в голове назойливой мелодией. Почему-то ещё с детства он любил слушать, как звук распространяется по пространству, и отзывается в маленьком помещении ванны. Голос становился мягким, тягучим, и можно брать даже недоступные обычно высокие нотки. Позже, уже работая на студии, он любил экспериментировать со звучанием, баловался и вставлял эффекты наподобие приглушённого отзвука из замкнутой трубы, или греческого амфитеатра. Но, по-видимому, сейчас, увлёкшись песней, не заметил как перенапряг связки, игнорируя рекомендации врача. — И захвати мои леденцы для горла, — закричал он, — они в кармане куртки. Но ответа не последовало. Видимо, он остался в квартире один, придётся снова все делать самому, подумал он, вставая с уютного кресла. По дороге на кухню достал пачку с леденцами и кинул один в рот. Посасывая медово-лимонную конфетку, вкус которой почему-то отдавал какими-то горькими травами, засыпал кофейные зерна в кофемолку и наблюдал как острые жернова расправляются с зёрнышками, превращая их в пыль. На ум сразу пришли какие-то алхимические опыты, когда из одного вещества можно получить что-то иное. Конечно, большинство экспериментаторов намеревались превратить все в золото, и разбогатеть. Но другие, поняв ограниченность богатства, стремились заполучить бессмертие и счастье. Все же интересная наука, — размышлял Вадим. Если бы он жил в средние века, то обязательно бы занялся алхимией. Просиживал бы долгими длинными вечерами в лаборатории, смешивая различные ингредиенты, проводя опыты с разными веществами и температурами, в поисках философского камня. По сути, прерывал он себя, сейчас он занимался чём-то подобным. Колдуя в студии над звукозаписывающими приборами, паяя проводочки, извлекая различные звуки, усиливая их, и окрашивая разнообразными оттенками, с целью получить философский камень — идеальную мелодию. Исходя из алхимических концепций он верил, что все неблагородные металлы изначально были благородными, и в следствии собственного загрязнения стали таковыми. В комнате общежития когда-то он даже распечатался и повесил над кроватью плакат с изображением печати Бафомета** и формулой «Solve el Coagula»***, что означает: анализируй все элементы в самом себе, даже если при этом ты можешь погибнуть, а затем концентрируйся с помощью энергии, полученной от предыдущей процедуры. Все-таки небольшие успехи превращения в золото уже есть, радостно подумал он. После сырой комнатки в общежитии, где он заливал кипятком дешёвый растворимый кофе, сейчас он в большой просторной кухне засыпает в турку элитный молотый итальянский кофе — 100% арабику лучших сортов. Убрав кофемолку в шкаф, он включил газ на плите. Пока готовился напиток, достал из холодильника сливочное масло. Разрезал пополам парочку, лежавших на столе, круассанов с вишнёвым джемом и намазал их маслом. Настя говорила, что так делать не нужно, они уже сами по себе самодостаточны, и масло их только портит, забивает изысканный вкус и опошляет саму концепцию данной выпечки. Но Вадиму нравилось сочетание волокон выпеченного теста с маслянистой жирной субстанцией, тающей во рту. Казалось, что пища легче усваивается, заправленная чем-то жирненьким: кусочком масла, сметаной или сливками. Хлеб без масла суховат, даже если бутерброд сдобрить сыром и кусочком колбасы, все равно его вкус будет не идеальный. Это тоже алхимия, только кулинарная. Говорят, что кашу маслом не испортишь — и это ещё одна мудрость, которую Вадим был готов распечатать и повесить на стене. Но было как-то стыдно перед товарищами за такие примитивные строки, ведь он всегда старался создавать имидж возвышенного философа. К тому же он начал замечать, что его увлечения искусством питания дают о себе знать, и последнее время стал поправляться. Он и раньше был склонен к полноте, но в молодости обмен веществ быстрый, калории быстро сжигаются. И то, что в молодости выглядит как лёгкая милая упитанность, пухленькие розовые щёчки хочется игриво потрепать, то после тридцати — лишний жирок мерзко свисает на боках, сальнящее лицо уже не хочется гладить, а вызывает лишь единственное желание — отвернуться. Хоть Вадик сильно и не парился по поводу внешнего вида, считая это не главным. Со спортом никогда особо не дружил, предпочитая идти параллельно, не соприкасаясь. А вот покушать любил всегда. Пельмени со сметаной, чебуреки с мясом, жареные пирожки с картошкой и ливером — разве можно было остановиться перед таким искушением? А уж добравшись до заветного лакомства, разве можно было остановиться? И забыв про всякую меру, уплетал, пока не опустеет тарелка. «Общество чистых тарелок»**** — было первой организацией, куда он вступил ещё до комсомола и пионерства. Лишний вес не представлял проблемы, всегда находились оправдания своим слабостям. «Ведь человек нечто больше, чем просто тело» — любил декламировать Самойлов. В нем заложена уникальная личность со своим характером, моральными и волевыми качествами. В конце концов, бессмертная душа. И разве можно ценить человека только лишь за внешнюю оболочку, какая бы красивая и привлекательная она не была? Ведь потом, так или иначе, приходится общаться, познавая внутренний мир. И как часто бывает, что под красивой глянцевой обложкой скрывается пустота. Он полагал, что его сильная сторона была в другом, и особо не переживал по поводу внешнего вида. Тем более женским вниманием никогда не был обделён. Его всегда любили девушки. Сейчас рядом с ним обалденная длинноногая блондинка, топовая модель, а под домом караулит толпа фанаток, каждая из которых готова отдаться, стоит лишь поманить пальцем. И где те атлетичные «качки» с кубиками пресса по сравнению со мной? — самодовольно похлопал себя по брюшку Вадик, откусывая круассан, — весь день тягают железо в тренажёрном зале, жуя унылую сухую куриную грудку на пару. И под спортивным клубом не собирается толпа молодых влюблённых поклонниц, ожидающих конца тренировки, готовые на все ради одного мимолётно брошенного на них взгляда. Нет, идеально сложенный «качок» с горами мышц, рельефно виднеющихся даже под одеждой, молча курит в сторонке. И то курит чисто символически, потому что буквально не может позволить себе такой роскоши и простой человеческой радости, как затянуться сигареткой. Он захихикал. От сравнения с другими особями мужского пола заметно поднялось настроение. Какими бы высокодуховными мы не были, первобытные инстинкты никуда не деваются. Вода в турке зашипела, поднимаясь густой мелкодисперсионной пенкой, расширяясь и возвышаясь в виде шапки. Буквально за секунду до того, как кофе бы вырвался за поверхность посудины и сбежал, Вадим успел снять его с плиты. Плеснул горячую жидкость в чашку, налил сливок 45-% жирности и добавил две ложки сахара. — Вот зерна сейчас погибли, — вслух размышлял он, — безжалостные жернова разрушили первоначальную структуру. Но перемолотое в муку вещество при взаимодействии со стихией воды и огня обрело своё истинную суть, трансформируясь в бодрящий ароматный напиток. Таким образом внутренняя структура зерен вышла на новый уровень, перерождаясь более совершенным веществом. Аромат свежеприготовленного кофе наполнил кухню, создавая уютную атмосферу и настраивая на философский лад. Захотелось поговорить с кем-то, видеть перед глазами живого собеседника. И не помеха даже если возник бы спор, и пришлось бы с упрямством доказывать свою точку зрения, пытаясь аргументированно переубедить оппонента Мелькнула мысль позвонить брату. Но он сразу отбросил ее. Полвосьмого утра. Тот наверняка ещё спит или только проснулся, недовольно снимет трубку, раздраженно бурча, нервно отвечая однословными предложениями на поставленные вопросы. Вот вечером — совсем другое дело, под бутылочку алкоголя и хорошую закуску язык развязывался, мысли раскрепощались и с ним можно было вести беседу на любую тему. А если добавить еще кое-чего, расширяющего сознания, то в ходе беседы можно было докопаться до истинной сути вещей, вплоть до раскрытия законов мироздания. Вадик с грусть вздохнул, вспомнив, что таких разговоров с братом не было уже очень давно. Последнее время тот замкнут и не общителен, и даже во время весёлой вечеринки его не вытянешь на общение, он даже в таких состояниях предпочитает уединиться в свой собственный мир. Как будто закрывается один в зале кинотеатра и никого туда не пускает. Сам же смотрит какое-то одному ему понятное кино и ни с кем его не обсуждает. Конечно, может быть, потом эти переживания выльются в очередной альбом — не похожий ни на что прежде, инопланетный и крышесносящий. Коньяк в чашку уже не помещался. Вадик пожалел, что взял маленькую кофейню чашку, а не обычную чайную. Но не беда, подумал он, доставая из буфета большую кружку со своим портретом, подаренную на прошлый день рождения московским фан-клубом. Так даже будет вкуснее. По пути он достал из холодильника палку колбасы и нарезал ее толстыми кусочками. Кинул в рот пару кружочков и запил напитком из поздравительной кружки. Внутри сразу же разлилось тепло. За что он любил действие коньяка — так это за его быструю реакцию. Это как душевный друг, способный сразу же при приветственном объятии поднять настроение, согреть улыбкой и помочь забыть о всех невзгодах. Водка, например, имела более пролонгированную реакцию и начинала работать только после третьей-четвёртой рюмки. Как капризная холодная барышня, которая открывается не сразу, сначала нужно найти поход, расположить к себе, и только спустя некоторое время ее сердце оттаивает, и она отвечает взаимностью. Конечно, не хорошо пить одному, да ещё и с утра, — подумал он, — тем более впереди ещё много важных дел. Но что поделать, если любимая девушка куда-то упорхнула, а вытянуть брата или кого-то из знакомых сейчас было нереально. Да и к тому же он же не собирался напиваться, а просто немного подлечить горло и согреть подмёрзшую душу. Шум из окна становился все отчётливей. На дорогах все больше машин направлялись к офисам, доставляя пассажиров на работу, и создавая пробки. Люди суетились, спеша по своим делам. В общем, обычный будний день мегаполиса со всеми его атрибутами, вступал в права. Кофе в чашке давно был выпит, колбаса и кроассаны тоже съедены. Не опустевала лишь большая сувенирная кружка с портретом патлатой рок-звезды на ней. ___ Темнеет в зимнюю пору рано, и когда солнце начало клонится к горизонту, сгущаться сумерки, в замочной скважине повернулся ключ, и открылась дверь. Было такое время, когда свет в комнате включать ещё вроде бы рано, но видно уже не совсем ясно, например сложно читать, шить или заниматься другой работой, требующей зрительной концентрации. Девушка тихо зашла в квартиру, сразу же за порогом нервно скидывая туфли на высоких каблуках. — Вадик? — крикнула она. — Ты дома? В ответ из спальни донёсся храп. — Ага, все ясно, — опять весь день дрых, пока я пахала как ломовая лошадь, — раздраженно парировала она, зная, что ее никто не слышит. Хоть работа была и не очень сложная — надо было всего лишь пару часов постоять возле фона, позируя фотографу, но Настя безумно устала. Моральная и физическая истощенность не давала ей нормально работать, мысли крутились вовсе не там, где нужно. К тому же добавлялась дикая раздражённостью на все и всех, без особого повода, просто потому что они есть вокруг, что ходят, дышат, разговаривают, что-то требуют от неё. В глубине души, конечно, она понимала, что никто не виноват в таком ее состоянии, просто нервы ни к черту. Надо было успокоиться и расслабиться, тогда все встанет на свои места, вновь засияет солнце в пасмурном небе, а на душе станет легко и приятно. — Вадик! — потрепала она лежащее тело по плечу, — вставай. Никакой реакции не последовало, и она уже громче принялась звать и ужесточенней тормошить его. Рядом с диваном валялась пустая бутылка коньяка. Девушка подняла ее, чтобы отнести в мусорную корзину. Пройдя к ящику, на кухне обнаружила ещё пару оприходованных бутылок. — Вот урод, снова напился! — она со злостью пнула ногой бутылки к мусорнику, — я ему весь день названивала, думала в студии и не слышит. А он тут на диване пьяный спал, а потом и вовсе телефон выключил. Настя подошла к лежащему на столе мобильнику. Тот мигал огоньком, символизирующем о полной разрядке батареи. Она вставила шнур в розетку, спасая от гибели. Тот час же телефон запиликал, на дисплее высветились кучу сообщений о пропущенных звонках. Кроме ее номера, звонившего 14 раз, был ещё один — куда более настойчивый. От него было 58 неотвеченных вызовов. Явно кто-то нуждался в Вадиме гораздо больше, чем она сама. Если это не какая-то сумасшедшая фанатка, то у того человека наверняка большие проблемы, и эти обсессивно-компульсивные звонки являются криком о помощи. «А может это любовница?» — ревностно подумала она, — «Пока я на съёмках, они договорились о встрече, но Вадик заснул и не пришёл. А она отчаянно ждала и звонила звонила». Злость на возможную соперницу заполнила тело. Она схватила аппарат и принялась звонить по злополучному номеру. Никто не снимал трубки, лишь длинные гудки были ответом. Тогда она набрала ещё один номер. Там ответили сразу. Женщина, по голосу примерно лет сорока, быстро говорила, не давая вставить ни слова. — Вадик, вставай! — истеричными голосом крикнула Настя, нервно теребя в руках мобильник. — Глеб умер! — ЧТО? — Вадим открыл один глаз, до конца не сообразивший, что он только что услышал. Настя вскочила и убежала на кухню, по пути зацепившись ногой за разбросанные в коридоре туфли. Громко чертыхнулась и отшвырнула их дальше от себя. Когда она вернулась оба глаза Вадима были уже закрыты. — Да что ж ты за человек такой! Тоже хочешь за ним? На, получай, — и с этими словами плеснула на него кастрюлю холодной волы. — Блядь, — явно проснулся он, — да что ж ты творишь? Я бы и сам по-нормальному встал. Он встал с дивана, оставляя после себя мокрое пятно, вытирая рукой лицо. С волос текли влажные капли — Где он? Что произошло? — начал постепенно доходить до него смысл фразы. — В отделе реанимационной и интенсивной терапии. Я толком ничего не знаю… Вроде передоз. Вадим схватил ключи от машины, и не переодевая мокрую одежду, побежал по направлению к двери. — Стой! — попыталась остановить его девушка, — тебе нельзя за руль. — Плевать… уже на все плевать, — проигнорировав предостережения безопасности, Вадим выскочил из квартиры. — Хочешь вслед за ним отправиться? — не отставала Настя, побежавшая вслед за любимым. Но наткнулась на неожиданное препятствие, оставленное ей же. Не успев затормозить, Настя пепецепилась через туфлю, и кубарём свалилась на пол лицом вниз. Попыталась встать на ноги, но сустав на щиколотке разразило болью. Она потрогала начинающую опухать лодыжку. «Наверняка вывих, или ещё того хуже перелом. Вывихнутая нога, разбитая коленка, из носа хлынула кровь, и на лбу точно останется ссадина. С таким лицом никуда не возьмут», — подумала она и разревелась. Карьере конец, да и с личной жизнью тоже придётся попрощаться — ощущала она приближение краха. — Придурок, влил в себя несколько бутылок коньяка, и сел за руль. — вслух ругая умчавшегося без неё мужчину. — Молюсь, чтоб его остановили гаишники, выписали штраф, а ещё лучше бы конфисковались права и забрали бы его в отделение. Предчувствие неминуемой катастрофы не отпускало девушку, но сделать она ничего не могла. Лежа на полу в коридоре, она заранее оплакивала свою нелегкую девичью судьбу. "Поплачь о нем, пока он живой" - тихо запела Настя.